Энтони Пирс. Голем в оковах

   – Мне он тоже кажется самым подходящим, – согласилась Рапунцель.
   Гранди промолчал – в отличие от собеседниц у него не имелось выбора. К становищу фавнов и нимф вела узкая тропа, пролегавшая между горными склонами. Сначала она тянулась по оврагу, затем по дну глубокого ущелья, по сторонам которого высились отвесные утесы. По всей видимости, это был единственный путь, но он казался удобным и вполне безопасным.
   Вскоре взору путников открылась окруженная неприступными скалами изумительной красоты долина – чудесное голубое озеро, невысокая, радующая глаз своими очертаниями гора и густой зеленый лес.
   Навстречу путникам высыпали обитатели долины, веселые и беззаботные, как само это место.
   У фавнов были человеческие тела и лица, но их мохнатые ноги заканчивались копытами, а на головах красовались маленькие рожки. Нимфы, обнаженные молодые женщины, выглядели одна красивее другой.
   Завидя их, Рапунцель нахмурилась и непроизвольно потянулась к своим остриженным волосам.
   – Ты прекрасна с любой прической, – заверил ее Гранди.
   Девушка просияла. Фавны с нимфами столпились вокруг пришельцев. Вблизи нетрудно было заметить, что они относились к нескольким разным видам, но все отличались доброжелательностью и радушием.
   – Как интересно! – воскликнула Рапунцель. – Никогда не думала, что мне доведется воочию увидеть и дриад с прелесниками, и реад с горнами, и наяд с воднами.
   – Кого.., с кем и кем? – спросил Гранди.
   – Это различные виды фавнов и нимф, – пояснила она. – Прелесники с дриадами живут в лесах, среди деревьев, реады с горнами в горах, а наяды и водны обитают в озерах. Каждая разновидность приспособлена к своей среде…
   Веселая толпа с интересом рассматривала нежданных гостей.
   – Что за чудная компания! – кричали фавны и нимфы. – Человек несет на спине кровать, а трое малюток едут на чудовище!
   По человеческим меркам фавны и нимфы не слишком рослый народ, но, конечно, они намного крупнее голема.
   – Мы ищем маленького дракона, паровичка, – сказал Гранди. – До нас дошли слухи, что он здесь. Его зовут Стэнли.
   – Стэнли! – радостно подхватили фавны с нимфами. – Да-да, он здесь, с нами.
   Послышалось пыхтенье, и объявился сам паровичок. Гранди удивился, потому что Стэнли уже не был маленьким милым дракончиком. За минувшие годы он подрос и превратился в весьма грозного дракона средней величины. Стэнли выглядел здоровым и вполне счастливым.
   – Как ты вырос! – воскликнул голем по-драконьи.
   Паровик приблизился, выпуская веселые колечки пара.
   – А вот ты все такой же! – откликнулся он, узнав Гранди. – Но я смотрю, с тобой две големские девицы.
   – Никакие они не големские девицы. Это Панихида, ты встречал ее раньше, только тогда она была больше. А это Рапунцель, подружка Айви по каламбурам. Случилось так, что, отправившись вызволять тебя, я сначала освободил из башни ее.
   – Меня? Но меня нет нужды вызволять, – удивился Стэнли.
   – Что он говорит? – спросил Джордан.
   – Утверждает, что его незачем вызволять, – ответил Гранди и опять перешел на драконий язык:
   – Тогда почему ты не вернулся к Айви?, Стэнли опечалился, даже испускаемый им пар потемнел:
   – Я бы и рад, да не могу.
   – Тебя удерживают фавны с нимфами?
   – Не совсем так…
   – Значит, ты можешь уйти.
   – Нет.
   Гранди повернулся к своим спутникам:
   – Он говорит, что никто его здесь не удерживает, но уйти он не может.
   – Что за бессмыслица! – пробормотал Джордан.
   Но тут фавны и нимфы облепили дракона и принялись ласково тормошить его, поглаживая и целуя; в такой ситуации не имело смысла цепляться к нему с расспросами.
   Глаза Панихиды сузились.
   – Кажется, я начинаю понимать, почему он не рвется уйти отсюда.
   – А кто бы рвался? – , кивнул голем.
   – Так тебе нравится подобное обращение? – спросила Рапунцель.
   – Ну…
   – Мне казалось, ты смотришь на это иначе.
   – Сейчас нам надо думать о том, как вернуть дракона домой, – грубовато отозвался Гранди.
   Но чем дольше голем присматривался к становищу фавнов и нимф, тем менее вероятным представлялось ему успешное завершение миссии. Казалось, здешние обитатели проводили время исключительно в невинных забавах – играли, плясали, ели, смеялись и болтали. Они не ссорились, не бранились и безмятежно радовались жизни. Путникам тут же предложили разделить общее веселье; их стали завлекать в лес, на гору или в озеро.
   Панихида приметила, что Джордан поглядывает в сторону дриад, прекрасных обнаженных дев с зелеными волосами, игравших в пятнашки на ветвях могучего дуба. Нимфы гонялись друг за дружкой, визжа от восторга, волосы их вились по ветру, прелестные груди волнующе колыхались.
   – Пожалуй, мне пора увеличиться, – угрюмо пробормотала Панихида.
   Компания связанных друг с другом лозой горнов взбиралась на гору. Лезть на вершину им было решительно незачем, но это занятие определенно доставляло фавнам удовольствие, и они предавались ему с таким энтузиазмом, словно совершали восхождение впервые в жизни.
   Наяды с воднами играли в водное поло. Мяч летал над озером, но соперники не столько стремились к выигрышу, сколько хохотали, плескались и шутливо утаскивали друг дружку под воду.
   Неожиданно послышался шум, и из ущелья выступил отряд вооруженных копьями и дубинками гоблинов.
   – Ловите самых сочных! – скомандовал вожак. – Ох и славный же у нас будет обед!
   Гоблины принялись хватать нимф, те испуганно заверещали, и прилегший было вздремнуть Стэнли навострил уши. Затем он поднялся, выпустил струю пара и затопал навстречу лиходеям.
   – Дракон! – завопили гоблины. – Спасайся, кто может!
   Отпустив барахтавшихся пленниц, незадачливые охотники со всех ног понеслись к ущелью.
   Стэнли выпустил разбойникам вдогонку струю пара, основательно обварив им зады. Как только гоблины исчезли, фавны с нимфами вернулись к своим забавам. Кажется, они тут же забыли о недавней угрозе.
   Гранди покачал головой:
   – Сдается мне, я понимаю, почему он не может уйти. Фавны и нимфы совершенно беспомощны. Они не только сражаться, но и прятаться толком не умеют. Пугаются, видя зло, но забывают о нем, едва опасность миновала. Если Стэнли уйдет, их всех перебьют – не гоблины, так другие злые твари.
   – Да, – согласилась Рапунцель, – забрав дракона, мы оставим этот народ беззащитным.
   – Но я обязался доставить Стэнли в замок Ругна. Мой долг довести Поиск до конца.
   – Даже такой ценой? – спросила девушка.
   – Сам не знаю.
   Гранди действительно не знал, что делать, – выбор перед ним стоял нелегкий. Он не мог отступиться, но не хотел лишать фавнов с нимфами единственной защиты от опасных соседей.
   Ближе к вечеру обитатели долины натащили всякой вкуснятины, какую только можно было отыскать в лесу, на горе и в озере, и закатили веселый пир. Гостей, естественно, пригласили разделить трапезу, но Гранди кусок в горло не лез. Он ломал голову, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Над долиной сгустились сумерки, и Храповик вдруг испуганно заметался.
   – Тень! – закричал он по-чудовищному. – Ко мне тянется тень!
   – Ну и что? – удивился Гранди. – Ты ведь всегда жил в темноте.
   – Я боюсь темноты. Она ужасна.
   – Да что с тобой? – растерянно спросил голем.
   – Сам не знаю, – признался Храповик. – Знаю только, что меня манит свет, а темнота пугает.
   – Но под твоей кроватью темно.
   – Кровать! – вскричал Храповик. – Какой кошмар! Мне надо держаться подальше от нее.
   – В чем дело? – поинтересовалась Рапунцель.
   – Храп, похоже, спятил; Боится темноты и не хочет лезть под кровать.
   Девушка рассмеялась:
   – Это все наоборотное дерево.
   – Ну конечно! – сообразил наконец Гранди. – Выбрось щепку, – сказал он Храповику на его наречии.
   Тот сделал, как велено, и тут же скрылся под кроватью, не желая больше оставаться на свету. Подкроватное чудовище снова стало самим собой.
   Проверю-ка я, все ли с ним в порядке, – заявила Рапунцель.
   Она вскарабкалась на кровать, приняла человеческий рост и свесила ножки вниз. Храповик цапнул ее за лодыжку. Девушка взвизгнула, подтянула ноги и удовлетворенно заявила, что за подкроватное чудовище можно не беспокоиться.
   Но ее поступок не укрылся от любопытных нимф.
   – Я тоже хочу попробовать! – воскликнула одна реада и, плюхнувшись на кровать, опустила вниз стройные ноги.
   Храповик, естественно, ухватил ее за лодыжку.
   – 0-о-о-ой! – радостно взвизгнула нимфа, подскакивая на матрасе.
   Остальные последовали ее примеру, и вечерняя долина огласилась веселыми криками. Одна дриада, потеряв равновесие, свалилась под кровать.
   – Ой, – крикнула она, – он весь из рук!
   Послышался звук, подозрительно похожий на поцелуй, и хохочущая нимфа выкатилась наружу.
   Подкроватное чудовище явно пользовалось успехом. Зато Стэнли, как приметил голем, сделался в три раза зеленее обычного. Три года дракон находился в центре внимания и сейчас явно испытывал досаду. Гранди засеменил к паровику.
   – Уж не знаю, может, тебе и неинтересно, – заговорил он по-драконьи, – но в замке Ругна одна маленькая девочка все глазенки проплакала по пропавшему дракону.
   Стэнли вздохнул, выдохнув тучу пара:
   – Конечно, я бы не отказался вновь побывать в замке Ругна. Но что будет с этими славными фавнами и нимфами?
   На это у Гранди ответа не было. Нимфы к тому времени уже закончили свою игру, и голем вернулся на кровать.
   – Уже темно, – воскликнула одна из беззаботных красавиц, – пора спать!
   В считанные мгновения фавны и нимфы устроились кому где удобнее. Неуемное веселье сменилось безмятежным покоем. Стэнли улегся поперек тропы, надежно перекрыв доступ в долину, и вскоре тоже задремал.
   Джордан с Панихидой укрылись под кроной дуба. К тому времени Панихида уже приняла человеческий рост, но оставалась призрачной.
   Чтобы уплотниться, ей требовался еще час.
   Кровать осталась в распоряжении Гранди и Рапунцель. Девушка снова уменьшилась. В отличие от Панихиды она не умела менять обличье, зато уменьшалась или увеличивалась мгновенно.
   Мало кто в Ксанфе, кроме волшебников и волшебниц, обладал талантом такого уровня. Правда, принц Дольф способен мгновенно принимать любой размер и облик, но он волшебник и вполне может стать королем, если Айви по какой-то причине откажется от престола.
   – Эй, Гранди! – позвал из-под кровати Храповик.
   – Я здесь, – откликнулся голем.
   – Должен заметить, что твоего дракона мы нашли. А как насчет романтического приключения для меня? Помнится, наш уговор включал и это.
   Гранди растерянно взглянул на Рапунцель.
   – Я догадываюсь, о чем он спрашивает, – промолвила девушка.
   – О том самом. Но что ему ответить?
   – Правду, конечно. Что-что, а это он заслужил.
   – Но…
   – Храповик, – решительно заявила Рапунцель, – мне очень жаль, но подкроватных чудовищ женского пола не бывает.
   – Как я и подозревал, – пробормотал Храповик, и Гранди перевел его слова девушке. Сам Храповик человечий язык понимал прекрасно, но говорить на нем не умел.
   – Но не стоит отчаиваться, – заверила подкроватное чудовище девушка. – Кажется, ты очень понравился нимфам.
   – Они мне тоже, – печально откликнулся Храповик. – Но я не могу поселиться с ними.
   Здесь живет Стэнли.
   Увы, подумал Гранди, Ксанф полон грустной иронии. Дракон хочет вернуться в замок Ругна, но должен оставаться в долине, тогда как Храповик и рад бы остаться, но вынужден будет воротиться.
   – Все образуется, – уверенно заявила Рапунцель.
   Наивная вера в то, что все закончится хорошо, делала ее отчасти похожей на нимфу. К сожалению, голем смотрел на вещи иначе. Поиск оказался куда более трудным делом, чем представлялось вначале.
   Но тут Рапунцель вновь взяла его за руку, и он почти поверил, что все обстоит неплохо. Лучше, чем на самом деле.
 
 

Глава 14
ПЧЕЛКИ

 
   Поутру фавны с нимфами вновь столпились вокруг гостей, словно увидели их впервые. Притопал Стэнли.
   – Для них каждый день – новый, – пояснил он по-драконьи. – Они не помнят, что было вчера. Поэтому гоблины, огры и все прочие могут беспрепятственно совершать набеги – здешний народ невозможно обучить мерам предосторожности.
   – Им действительно необходима защита, – согласился Гранди. Голем понимал, что без дракона мирный народ долины станет легкой добычей всяческих хищников. Но как вернуться в замок Ругна, не завершив Поиск?
   Нимфы заново открыли для себя подкроватное чудовище и радостно повизгивали, когда Храповик хватал их за аппетитные лодыжки.
   Стэнли сделался темно-зеленым, но на сей счет не высказывался. Фавны устроили великолепный завтрак. Все были счастливы – за исключением гостей, не умевших забывать о своих заботах.
   – Если другого выхода нет, то почему бы нам не остаться здесь? – пробормотала Рапунцель.
   – Нельзя, – отрезал Гранди. – Мне необходимо завершить Поиск, а тебе воссоединиться со своим народом, каким бы он ни был. У этой проблемы должно быть решение.
   – Разумеется, – согласилась Рапунцель, но как-то невесело.
   Впрочем, вскоре всем стало не до веселья. Со стороны ущелья послышалось громкое жужжание, и в долину влетел целый рой пчелок.
   От обычных пчел эти насекомые отличались огромными размерами, мохнатыми челками над глазами и куда более сильной магией. Каждая была длиной в четверть Гранди и имела устрашающее жало. Разлетевшись по сторонам, пчелки принялись жалить беззащитных фавнов и нимф. Те разразились жалобными криками, а потом повели себя самым удивительным образом. Кто-то начал плеваться, некоторые пустились в пляс, или поплюхались в воду, или распластались на земле. Какая-то нимфа промокла с головы до ног, а один фавн принялся мочиться на траву.
   Джордан озирался по сторонам, сжимая в руках меч, хотя клинок вряд ли способен помочь против жалящих насекомых.
   – Что тут происходит? – воскликнула Панихида.
   – Думаю, это преобразующие поведение пчелки, – ответила Рапунцель. – Я слышала о них, хотя видеть никогда не видела. Они живут в пчельниках и…
   – Но все пчелы живут в пчельниках, – возразила Панихида.
   – Не скажи. Некоторые живут на пасеках, они летают по лугам и уверяют, будто пасут цветы. Другие, их называют ульянами, обитают в ульямах. Что же до этих, то они совершенно особенные. Их укус преобразует поведение любого живого существа. Рабочие пчелки, их именуют пролетариями, потому что они все время пролетают туда-сюда, называют свои укусы прививками. «Мы прививаем правила приличного поведения» – так они говорят. Мне кажется, сюда прилетели представители разных профессий – плеваки, плясуны, плюшки, пластуны, промокашки… Того бедного фавна, кажется, ужалил писарь.
   – Понял! – воскликнул Гранди. – Ужаленные плеваками плюются, жертвы плясунов пляшут, а укушенный писарем.., все ясно.
   – Разновидностей пчелок очень много, – продолжила Рапунцель. – Перипатетики прививают странную манеру разгуливать под деревьями и толковать о всяких заумных материях, перебежчики заставляют людей двигаться перебежками, а укушенные политими начинают убеждать всех и каждого, будто на земле наступит
 
   благоденствие, стоит только сделать кого-нибудь из них королем. Но некоторые укусы очень опасны.
   Пчелки могут прививать болезни – подагру, плеврит и пневмонию, не говоря уже о параличе.
   Одна из пчелок спикировала прямо на Гранди и прожужжала по-пчелиному:
   – Ну что, голем? Как тебе это нравится?
   – Морская ведьма! – воскликнул Гранди.
   – О нет! – в ужасе вскричала Рапунцель. – Неужто она снова явилась за мной?
   – Ты ее не получишь, проклятое пугало! – прожужжал голем.
   – Я не правительница пчельника, а только ее посланница, – отозвалась пчелка. – Ее превосходительство велела сказать, что фавны и нимфы будут подвергаться пыткам, пока девчонка не вернется к ней.
   – Что она говорит? – спросила девушка, дрожа от страха.
   – Она всего-навсего парламентер с ультиматумом, – пояснил Гранди. – А ведьма хочет того же, чего и прежде. Кажется, она вселилась в тело правительницы пчельника, так что эти пчелки повинуются ей.
   – Ход ее мысли мне понятен, – промолвила Панихида. – Она намерена мучить невинных фавнов и нимф, пока не добьется своего. Этого допустить нельзя.
   – Я отправлюсь в пчельник и разберусь с ней раз и навсегда, – заявил Гранди.
   – Мы все пойдем, – возразил Джордан, берясь за меч.
   – Просто диву даюсь, какими глупыми и упрямыми бывают иногда мужчины, – фыркнула Панихида. – Если мы двинемся все разом, пчелки это заметят, налетят всем роем и понаделают нам таких прививок, что мало не покажется. Нет, в пчельник надо проникнуть как раз тогда, когда большая часть роя в отлете. Одному Гранди это, возможно, и удастся…
   – Но это опасно! – запротестовала Рапунцель.
   – Ничего не делать еще опаснее, – угрюмо отозвался голем. – Эй, Храп! Можешь ты вывезти меня из долины незаметно для пчелок?
   Храповик не ответил. Было светло, и он прятался под кроватью. Гранди взял щепочку наоборотного дерева и бросил вниз. Храповик машинально поймал ее на лету и тут же выскочил на свет.
   – Едем куда угодно, только бы не сидеть впотьмах, – заявил он.
   – Очень хорошо, – промолвил Гранди, взбираясь на подкроватное чудовище. – Постарайтесь отвлечь этих кусак, – попросил он остальных.
   – Но ты должен управиться до ночи, – напомнила Панихида. – Вечером рой вернется в пчельник.
   – Постараюсь. – Голем вцепился в шерсть подкроватного чудовища, и оно устремилось к окружавшим долину скалам.
   Цепляясь за каждую трещинку, Храповик легко поднялся по отвесной каменной стене и добрался до вершины. Охранявшие ущелье пчелки ничего не заметили. Сделав круг, Храповик снова спустился вниз и оказался на тропе, далеко позади роя.
   – Где тут пчельник? – спросил Гранди у первого встречного растения.
   – На юге, – ответил какой-то куст, и Храповик со всех лап припустил в указанном направлении.
   Некоторое время он пробирался сквозь джунгли, старательно огибая попадавшиеся на пути путаны, и вскоре выбрался на поляну, где находился пчельник, представлявший собой подвешенную на толстой ветке здоровенную папаху.
   Подкроватное чудовище остановилось поодаль, потому что вокруг папахи вилось несколько сторожевых пролетариев.
   – Не так-то просто будет забраться в эту шапчонку, – пробормотал Гранди.
   – Я могу залезть на дерево и сбросить ее вниз, – предложил Храповик.
   – Не выйдет, – отрезал Гранди, – ужалит тебя какой-нибудь прилипала, ты и прилипнешь к ветке. Нет, я должен незаметно пробраться внутрь, запечатать вход и найти правительницу.
   – Это опасно, – напомнил Храповик.
   – Где наше не пропадало! Подсади меня на ветку, а когда я заберусь в пчельник, заткни чем-нибудь вход.
   – Дурачье! – послышался чей-то голос. – Это не сработает.
   Гранди огляделся и увидел огромного паука, сидевшего в центре протянувшейся от дерева до земли паутины.
   – Ты знаешь этих пчелок? – спросил голем по-паучьи.
   – Я ими питаюсь. Правда, в последнее время с этим возникли трудности. Уж где я только ни растягивал паутину, все равно они ухитряются ее избегать.
   – Тогда с чего ты решил, будто знаешь, как их сдержать?
   – А я не говорил, что знаю, как их сдержать. Я только сказал, что ваш план не сработает.
   – От таких советов помощи мало, – заметил Гранди.
   – Ас какой стати мне вам помогать? – поинтересовался паук.
   – Да с той, что я мог бы помочь тебе, – заявил голем.
   – Ты? Как же это?
   – Я могу заманить пчелок сюда и устроить тебе настоящее пиршество.
   Жвалы паука увлажнились.
   – Хм, вообще-то, и я, пожалуй, сумел бы оказать тебе помощь.
   – Да ну? Какую же?
   – Хочешь, я дам тебе нить, и ты спустишься по ней к входу в папаху?
   Гранди задумался:
   – Нет, это не годится. Они прилетят, застанут меня и покусают.
   – Возьми кусок паутины и занавесь вход.
   Ни одна пчелка не сунется, моя паутина опутывает им крылья.
   Гранди почесал затылок:
   – Стало быть, я залезу, перекрою вход, и снаружи до меня никто не доберется. Звучит неплохо. Но мне придется иметь дело и с теми пчелками, которые остались внутри.
   – – Я дам тебе еще одну сеть. Накинешь ее на пчелку, та запутается, и ты сможешь поразить ее своим мечом.
   – Договорились! – воскликнул Гранди.
   Паук вручил голему прочную шелковистую нить и два куска паутины, и тот, спрятавшись, принялся взывать по-пчелиному:
   – Бедный я, несчастный цветок. У меня столько пыльцы, столько нектара, и хоть бы одна пчелка прилетела!.
   Пчелка прилетела – и не одна. Все они мигом угодили в паутину. Гранди сообразил, что это ему на руку. Чем больше пчелок достанется на обед пауку, тем с меньшим числом придется иметь дело ему. Но не все вившиеся у летка пчелки откликнулись на его призыв. Видимо, остальные являлись постовыми, то есть воинами, которым не полагалось собирать цветочный нектар.
   Поняв это, голем усмехнулся и решил пустить в ход свое испытанное оружие – острый язык.
   Он знал, что все вояки – забияки, а потому брани не вынесут.
   – Эй, проходимцы плюгавые! – закричал он. – Бьюсь об заклад, что вы не сумеете ужалить врага, даже чтобы спасти свои челки.
   Несколько постовых возмущенно зажужжали. Они приняли вызов – и попались в паучью сеть.
   Гранди на этом не успокоился.
   – Я гляжу, никакие вы не постовые, а трутни, – продолжал он дразнить остальных. – Небось у вас и жала тупые.
   Еще несколько пчелок клюнули на приманку.
   Однако две – то ли слишком тупые, то ли слишком умные – продолжали кружить возле входа в пчельник.
   Гранди посетила еще одна блестящая идея.
   – На помощь! – зажужжал он, подражая правительнице пчельника. – Я в беде!
   Против этого оказались бессильны и самые стойкие. Они поспешили на зов своей государыни – к превеликому удовольствию паука.
   – Кажется, возле папахи больше никого не осталось, – сказал Гранди пауку. – Ты доволен?
   – Более чем, – отозвался тот, нацеливаясь на самую сочную пчелку с тем, чтобы высосать ее внутренности, которые он уже растворил, впрыснув свой яд.
   Гранди отвернулся – сделка сделкой, но обычный для паука способ питания ему, голему, почему-то не нравился.
   Храповик поднял Гранди на дерево и посадил на ветку прямо над пчельником.
   – Если я не выберусь наружу до возвращения роя, – сказал Гранди подкроватному чудовищу, – уматывай отсюда со всех лап. Возвращайся к остальным и скажи, чтоб отправлялись в замок Ругна без меня.
   – Ты очень храбрый, – заметил Храповик.
   Гранди рассмеялся:
   – Какое там! Я дрожу от страха.
   С этими словами он принялся спускаться по прочной шелковой нити. Зависнув у входа в пчельник, голем несколько раз качнулся, но, в конце концов, зацепился за край и залез внутрь.
   Лаз оказался тесноватым, ведь Гранди был заметно крупнее средней пчелки, зато и перекрыть его удалось без особого труда. Конечно, голему, имевшему не десять, как у паука, а всего-навсего две руки, пришлось повозиться, прежде чем он как следует навесил паутину, но теперь ни одна пчелка не могла ни попасть в папаху ни покинуть ее.
   Однако это не решало другой проблемы: судя по доносившемуся жужжанию, в пчельнике находились другие пчелки. Гранди не знал, сколько их и где он рискует на них наткнуться. Держа булавку в одной руке и метательную сеть в другой, голем двинулся по узким проходам, плавно ведущим наверх.
   Оказалось, что внутри папаха разделена на множество слоев – словно набита вложенными одно в другое кольцами из похожего на картон вещества. Кольца соединялись между собой узкими проходами. Голем боялся, что в пчельнике будет темно, но пчелки позаботились и об освещении. На перегородках светились крохотные грибки. С одной стороны, это облегчало задачу, с другой, делало голема более заметным. Впрочем, пчелки могли бы обнаружить его по запаху, однако до сих пор ни одна из них не встревожилась. Видимо, все были слишком заняты своей работой.
   Пчельник представлял собой запутанный трехмерный лабиринт, причем изнутри он казался гораздо больше, чем снаружи. Возможно, тут не обошлось без пчелиной магии. Но при всей сложности этой конструкции в ней не было и намека на путаницу. Следуя прямыми, чистыми проходами, Гранди неуклонно приближался к центру.
   Там, по его представлениям, должна была находиться резиденция правительницы. Однако близ центральной секции проход оказался наглухо запечатанным – здесь явно начиналась запретная зона. Гранди попытался расковырять перегородку булавкой, но вскоре оставил эту затею. Похожее на серый картон вещество оказалось на удивление прочным. Конечно, оно уступало стали, но булавка втыкалась с таким трудом, что овчинка не стоила выделки. Голем не мог позволить себе попусту тратить время, а потому свернул в боковой проход.
   Все бы ничего, но проход оказался таким низким, что пришлось идти, сгорбившись. Кроме того, голем не знал, куда ведет коридор.
   Через некоторое время коридор вывел Гранди в просторное помещение с сотнями ячеек – каждая была заполнена какой-то янтарной субстанцией и запечатана прозрачным воском. Это, несомненно, были медовые соты – продовольственный склад пчельника. Гранди любил мед, но сейчас ему было не до лакомства. Он хотел поскорее сделать дело и выбраться наружу до возвращения роя. Правда, сколько у него времени, голем не знал – грибы светили равномерно, и не было никакой возможности проследить, клонится ли солнце к закату.