Энтони Пирс. И навсегда

   Однако ее по-прежнему мучила одна проблема.
   — Дело не только в том, как все это выглядит со стороны, Рок. Я не люблю вас и не хочу, чтобы вы меня обнимали, даже в таком суррогатном виде. Я буду чувствовать себя ужасно, вернувшись к мужу, или, если желаете, любовнику, после…
   — Задумайтесь вот над чем: Сатана за время своей службы в роли воплощения Зла наверняка имел интимные отношения с огромным количеством женщин, однако вы продолжаете его любить и стараетесь быть вместе, как только возникает такая возможность. Неужели вы придерживаетесь определенных правил, не считая, что он тоже должен им следовать?
   Потрясающе! Дни сексуальной невинности Джоли остались далеко позади, с тех пор прошел не один век, она больше не верила в двойной стандарт. Она знала, что у Пэрри были длительные и весьма напряженные отношения с дьяволицей Лилой и проклятой душой Нефертити, да и другими демонессами, похожими на них, но он с радостью вернулся к ней, когда она объявилась. В конце концов, считается не то, что происходило в ее отсутствие, а то, как он к ней относится и как она относится к нему. Пэрри никогда не любил ни дьяволицу, ни проклятую душу; он любил Джоли. А теперь — Гею… и Джоли. Неужели она сомневается в своем чувстве к нему?
   — Пожалуй, вам удалось меня убедить, Рок. Я останусь.
   — Как пожелаете. — Его губ коснулась мимолетная улыбка.
   — Но прежде чем я уйду, еще один вопрос. Как вы относитесь к Сатане?
   — Справедливый вопрос, заданный существом, которое его любит. Я без колебаний заявляю, что нахожусь в другом лагере и готов поддерживать силы Добра во всех отношениях. Но одновременно считаю, что проклятые души должны где-то находиться до того момента, пока не искупят свои грехи, а следовательно, кто-то обязан присматривать в исправительном учреждении за порядком. Насколько я понимаю, Сатана не несет в себе зла, так же как Танатос в действительности не мертв; просто человек исполняет необычную и часто неблагодарную работу. Я думаю, вы не любили бы его, если бы дело обстояло иначе. И Луна не любила бы Танатоса.
   Честный ответ!
   — Предположим, вы оказались в ситуации, когда вам необходимо провести переговоры с… Сатаной. Вы пошли бы на такие переговоры?
   — Естественно. Больше того, я чувствую, что делаю это постоянно, когда приходится решать, следует ли стоящего передо мной человека наказать, оправдать или отпустить на свободу. Сатана пытается насаждать Зло; я борюсь за Добро. В некотором роде это бесконечное упражнение в классификации и трактовке.
   Джоли сделала вывод: судью Скотта можно рассматривать как главного кандидата!
   — Итак, вы, зная, что в женщину, которую вы любите, вселился призрак, очень тесно связанный с Сатаной, не чувствуете никакой для себя угрозы?
   — Сатана никогда не представлял никакой угрозы для того, чьи убеждения и поведение служат Добру.
   — Я думаю. Луна с вами не согласилась бы.
   — Луна, возможно, является исключением, — признал он. — Она центральная фигура в важной игре. Однако я полагаю, что Сатана угрожает не ее душе, а политической власти.
   — Вы произвели на меня впечатление. Рок.
   — Джоли, вы тоже поражаете меня. Мне казалось, что передо мной сбившаяся с пути девчонка, и тут появились вы, и дело приняло такой поразительный поворот. Я не имел ни малейшего намерения брать Виту к себе в дом, пока не понял, что вы контролируете ее. Тогда я решил: девушка не только может вернуться к нормальной жизни, она уже выбралась на верный путь, и я сделал все, что в моих силах, чтобы ускорить процесс. Вне всякого сомнения, ваше влияние на Виту нельзя назвать отрицательным. Мои дальнейшие отношения с ней, хотя я и представить себе не мог, что они возникнут, тоже результат вашего вмешательства в ее судьбу. И я вам благодарен. Пусть закон считает, что мы поступаем плохо; я верю, с этической точки зрения мы правы. Вы подарили моей жизни свет, и я буду признателен вам за это всегда.
   — Я рада, что все произошло именно так, как оно произошло, — сказала Джоли.
   И подумала: неужели Луна догадывалась, что события примут такой неожиданный оборот? Что судья Скотт является достойной кандидатурой на роль инкарнации и что Джоли поймет это к тому моменту, когда Вита — с ее помощью — разберется со своими проблемами? Очень даже может быть.
   Она вернула тело Вите; та быстро вскочила на ноги и бросилась Року на шею.
   — Ты зачем так отвратительно ущипнул Джоли? — спросила она и плюхнулась к нему на колени.
   — Сама виновата. И почему только тебе нравится, когда с тобой грубо обращаются?
   — Терпеть не могла, когда так вели себя мои клиенты, — призналась она.
   — Я ненавидела все, что их касалось. Зато я поняла, что мужчины обожают. Теперь, когда рядом со мной человек, который мне нравится, я хочу не сомневаться, что ему со мной хорошо.
   Она подтянула колени так, что платье распахнулось, и положила его руку себе на бедро.
   — Надеюсь, ты понимаешь, что это самая бессовестная эксплуатация, — промолвил Рок, но его рука, не останавливаясь, заскользила вверх.
   — Наверняка ты умеешь что-нибудь еще — поинтереснее, — сказала Вита. — Слушай, а для чего нужны трусики?
   — Чтобы радовать стариков с грязными помыслами. Знаешь, мне ужасно не хочется портить твой великолепный наряд.
   — Ну, тогда я его сниму! — воскликнула Вита и начала быстро стягивать платье.
   — Сколько сил мы потратили, чтобы ее одеть, — и все зря! — грустно подумала Орлин.
   — Я не перестаю поражаться твоему энтузиазму. Откуда он берется?
   — Думаю, дело в том, что я ужасно хотела быть нужной, — ответила Вита.
   — Не просто использованной и отброшенной в сторону, я мечтала, чтобы меня любили. Может быть, когда я стану старше, я начну получать удовольствие от разговоров с тобой, совсем как Орлин и Джоли, но сейчас я стремлюсь добиться только одного — чтобы ты умирал от желания заняться со мной любовью, чтобы все остальные мысли в этот момент уходили на второй план.
   Она разделась — в рекордное время.
   — Мне кажется, нам следует перейти в более подходящее место, — предложил Рок.
   — Вроде кровати. Сюда! — Вита снова подскочила на месте и потащила его за собой.
   Очень скоро Рок разделся и присоединился к ней. Он целовал ее, прижимал к себе, гладил и чуть пощипывал в интимных местах, точно так, как она того требовала.
   — Жаль, что когда я была жива, такие идеи не приходили мне в голову, — прокомментировала Орлин.
   Джоли пришлось с ней согласиться. Вита не изображала страсть; ее тело пело от желания. Джоли вспомнила поговорку, которая гласила, что мужчина занимается любовью ради секса, а женщина занимается сексом ради любви. Что касается данного случая — чистейшая правда, впрочем, происходящее было таким напряженным и глубоким, что разделительная линия перестала существовать. Рок и Вита отдавали страсть за страсть, погружались в нее, наслаждаясь величием и запретностью своей любви.
   Так вот и получилось, что они приняли Джоли в свою компанию, как чуть раньше Орлин, и радость влюбленной пары стала ее радостью тоже. Она знала, что когда в следующий раз соединится с Геей и отправится на свидание со своим любимым, она устроит ему такое представление и доставит такое удовольствие, какого он не получал вот уже много лет. Опыт — полезная штука.
 
   На следующее утро пришел Танатос.
   — Насколько я понял, вы готовы вернуться к своим поискам, — сказал он.
   Вита в ужасе взвизгнула и выскочила из постели. Как и обычно после занятий сексом, она была совершенно обнажена; Джоли решила не привлекать ее внимания к этому факту.
   — Это Танатос, — объяснила Джоли. — Он доставил нас к тебе. Не нужно его бояться.
   — Ой, — Вита поспешно передала тело Орлин, которая так же поспешно завернулась в простыню. Они долго оставались в постели после напряженно проведенного вечера, и появление Танатоса оказалось совершенно неожиданным. Впрочем, Смерть всегда приходит неожиданно.
   — Я и не боюсь, — пробормотала Орлин. — В частности, благодаря вам, Танатос, мне больше не угрожает опасность погрузиться в Ад. Но когда Джоли разговаривала с вами чуть раньше, вы сказали, что нам вряд ли удастся добиться успеха.
   — И тем не менее ты не должна останавливаться. У меня ты должна получить чистую душу?
   — Насколько я поняла, да. Чтобы перенести…
   — Идем со мной.
   Орлин колебалась, вспомнив, как Танатос пришел за ней, когда она умерла и убежала от него.
   — Ничего не бойся, — успокоила ее Джоли. — Он хороший человек и хорошо исполняет обязанности инкарнации.
   — Можно мне сначала одеться?
   — Оденься, — разрешил Танатос.
   Она замерла на месте, но он не исчез и не отошел в сторонку.
   — Давай одевайся, — торопила ее Джоли. — Он даже не понимает, что у тебя могут быть какие-то с этим проблемы, не забывай, ему довелось повидать на своем веку не одну обнаженную душу.
   Орлин подошла к шкафу, вытащила приличное платье и все остальное, что могло ей пригодиться, а затем поспешно убежала в ванну. Пока девушка быстро приводила себя в порядок, Танатос равнодушно ждал, казалось, он даже не шевелится, просто молча стоит и думает о чем-то своем.
   — Я готова, — сказала Орлин, выходя из ванны. Он сразу же направился к двери, и ей пришлось поторопиться, чтобы его догнать; она не осмеливалась спросить, куда Танатос собирается ее отвести.
   Во дворе Морт щипал траву.
   — Ой, вы только на него посмотрите! — вскричала Вита.
   Как и большинство девчонок ее возраста, она испытывала настоящий восторг при виде коня, любого коня.
   Танатос взглянул на свои часы, затем повернулся, положил руки Орлин на талию и поднял ее, а конь приблизился и остановился рядом так, чтобы Танатос смог подсадить девушку ему на спину. Затем сам Танатос вскочил на коня позади нее и обнял одной рукой, чтобы она не упала — причем в этом движении не было ничего личного.
   Конь сорвался с места. Ни порыва ветра, ни резкого движения — только вдруг оказалось, что они несутся прямо в небо, оставив город далеко внизу.
   — О-о-о-о! — в восторге верещала Вита.
   — Ты Морту тоже нравишься, — заметил Танатос.
   — Вы меня слышите?
   — Я слышу твою душу, Вита.
   — И мне очень нравится, — призналась Джоли.
   — Женщинам всегда нравится, — согласился с ней Танатос.
   Они с любопытством разглядывали проносившиеся внизу облака, похожие на клочья ваты. Морт мчался вперед прямо по воздуху, быстрее, чем любое смертное животное. Время от времени из-под его копыт в разные стороны летели брызги облачной пыли, которая оседала у них за спиной. А в следующее мгновение глазам предстала поразительная картина: лучи утреннего солнца, словно копья света, прорезали облака, окрашивая их в самые разные оттенки розового.
   — Мне кажется, теперь я понимаю, за что Луна любит Смерть, он, наверное, часто катает ее по небу! — вскричала Вита.
   — Иногда, — согласился Танатос.
   И вот конь начал снижаться в другом городе. Они не имели ни малейшего понятия в каком; скорость и волшебство могли доставить всю компанию в любой уголок света.
   Морт приземлился посреди улицы, не обращая ни малейшего внимания на транспорт. Орлин испуганно вздрогнула, когда увидела, что прямо на них несется машина, — но она промчалась сквозь них, точно они были призраками. Однако на самом деле Вита оставалась живой и, наверное, Танатос и Морт тоже, потому что как иначе они смогли перенести ее сюда?
   — Магия, — напомнила ей Джоли.
   — Точно, — подтвердил ее слова Танатос. — Смертные не в состоянии ни увидеть нас, ни войти с нами во взаимодействие, если только мы сами этого не захотим.
   Морт прошел по улице, сквозь толстую стену и попал на освещенную фабричную территорию у подножия мегаздания.
   — Этот человек вот-вот должен умереть в результате редкого вида дисбаланса энергосистемы, — сказал Танатос, соскочив с коня.
   Один из рабочих и в самом деле приблизился к какому-то прибору — и вдруг отпрянул с испуганным видом.
   Танатос шагнул вперед — но не затем, чтобы помочь. Его рука, не встретив никакого сопротивления, проникла в тело рабочего и снова появилась, только на этот раз с его душой. Она напоминала прозрачный моток пряжи, тут и там испещренный белыми и черными бесформенными пятнами. Тело повалилось на пол, а глаза — по-прежнему удивленные — уставились в потолок.
   — Вы не дали ему ни единого шанса! — вскричала Орлин. — Может быть, если бы вы не забрали так быстро его душу, он бы поправился!
   — Он продержался бы до тех пор, пока я не забрал бы его душу, но никогда не поправился бы. Я действовал быстро, чтобы бедняга не испытал ненужной боли. Когда душа находится в равновесии, человек не умирает, пока я за ней не приду — и не важно, насколько безнадежным является его случай с физической точки зрения.
   Танатос говорил и одновременно сворачивал душу, точно легкую паутинку, пока она не превратилась в небольшой шарик, который он положил в маленький мешочек.
   Затем он вернулся к Морту и вскочил в седло. Конь снова прошел сквозь стену и взвился в воздух.
   — Как вы можете вот так целый день забирать людские жизни? — спросила Орлин.
   — Это необходимая часть существования человека на Земле, — ответил серьезно Танатос. — Без смерти новая жизнь возникнет нескоро. Старики должны освободить место для молодых. Впрочем, нам постоянно угрожает перенаселение.
   Орлин молчала. Она никогда не рассматривала эту проблему под таким углом.
   Вскоре они приземлились в другом городе и снова не знали где. Морт замер возле мусорного бака, похожего на тот, у которого пряталась Вита, когда спасалась от сутенера… Как давно это было!
   — Твоя очередь, Орлин, — спокойно проговорил Танатос.
   — Что?
   — Внутри бака лежит новорожденный ребенок, он умрет через несколько часов, если его не спасти. Никто из смертных не знает о нем, кроме матери малыша, а ей не до жалости, поскольку у нее самой такие серьезные проблемы, что она просто не может сюда вернуться. В моем присутствии здесь нет никакой необходимости, поскольку душа ребенка чиста и он отправится прямиком на Небеса; но, чтобы избавить его от страданий — потому что он неминуемо задохнется, когда на него сбросят следующую порцию мусора, — я решил вмешаться. Перед тобой именно то, что тебе нужно — практически. Забирайся внутрь и возьми душу.
   — Но я же не умею! — запротестовала Орлин.
   — Ты со мной, и ради такого случая я поделился с тобой своей силой. Поступай так же, как я с тем рабочим на фабрике — ты все видела, — и его душа перейдет к тебе.
   Орлин колебалась, она была смущена.
   — Но…
   — Насколько я понимаю, ты больше всего на свете хочешь вернуть и вылечить своего собственного ребенка, — совершенно спокойно проговорил Танатос. — Я предлагаю тебе способ получить один из семи необходимых элементов. Ты и в самом деле желаешь все это добыть?
   Сжав зубы, Орлин соскочила со спины Морта и подошла к мусорному баку. Теперь изнутри послышался едва различимый плач. Девушка забралась внутрь и стала осматриваться.
   И увидела ребенка, завернутого в какие-то грязные тряпки, перепачканного кровью и жиром; тонкие черные волосенки облепили крошечную головку.
   — О Господи! — в ужасе воскликнула Орлин.
   — Он такой маленький, — сказала Вита. — Я и не представляла, какие они малюсенькие. У него щиколотка не больше моего пальца!
   Орлин протянула вперед дрожащую руку, чтобы забрать душу малыша. Она плотно сжала губы и ничего не говорила.
   — Нет! — вдруг крикнула Вита. — Не убивай его!
   — Она должна, — попыталась объяснить ей Джоли. — Жестоко оставлять его здесь, он задохнется в отбросах или умрет медленной смертью от холода. Танатос прав: мы совершим акт милосердия, если заберем его невинную душу немедленно.
   — Но он же всего лишь новорожденный! Он не причинил никому никакого зла! Его нельзя убивать, его нужно взять на руки, покачать, накормить… ну, приласкать… и все такое прочее!
   — Ему на роду написано совсем другое, — возразила Джоли, прекрасно понимая, что на самом деле слышит голое Орлин, которая по-прежнему колебалась. — Да, конечно, это несправедливо, но миром управляет не то, что правильно или нет, а обстоятельства, мы же можем лишь в самых тяжелых случаях облегчить боль. Иногда приходится выбирать наименьшее из зол.
   — У тебя, наверное, неплохо получается! — крикнула Вита.
   — Это нечестно! — возмутилась Орлин. — В ней нет зла, она…
   — О, проклятье, извини меня! — Вита ужасно расстроилась от собственной вспышки. — Джоли, я не то имела в виду. Просто мне еще никогда не приходилось никого убивать, а несчастный младенец…
   — Я понимаю, уж можешь не сомневаться! — ответила Джоли. — Я умерла до того, как мне посчастливилось родить своих детей, а потом, когда я стала присматривать за Орлин… ну, она для меня…
   — Перестань, не думаю, что мы этим помогаем Орлин.
   Джоли не могла не согласиться. Решение Орлин должна принять самостоятельно, каким бы тяжелым оно ни было. Танатос преподал ей жестокий урок, касающийся смерти и душ!
   Орлин снова потянулась к ребенку. Он с трудом вздохнул и закричал немного громче, словно понимал, что за ним пришла Смерть.
   — Не могу! — воскликнула Орлин. — Не могу, и все!
   Она взяла малыша на руки и прижала к груди.
   Джоли и Вита молчали, не зная, чем все закончится. Возможно, Орлин лишилась своего шанса получить душу, которая ей так нужна; Танатос заберет ее сам, а мертвого ребенка положит обратно в мусорный бак. Но разве могла Орлин повести себя иначе — женщина, сама потерявшая ребенка и добровольно отказавшаяся от жизни без него? Танатос придумал не просто жестокое испытание; Орлин должна пройти через дьявольские муки, чтобы получить то, о чем так мечтала. Джоли знала, что не имеет права судить воплощение Смерти, но не могла спокойно отнестись к тому, что он сделал.
   Орлин выбралась из бака, умудрившись одновременно вытащить и ребенка, и встала перед Танатосом, сидящим на Морте. Крепко прижимая малыша к груди, она сказала:
   — Может быть, я не имею права просить, но, если есть хоть малейшая возможность спасти его, я должна ему помочь. — Слезы полились по ее щекам.
   — Я мать, а не убийца.
   — Это не твой ребенок, — возразил Танатос. — Ты же ничего не получишь, вмешиваясь в его судьбу.
   — Я знаю. И ничего не жду. Пожалуйста.
   — Но ты ведь можешь забрать его душу, которая так тебе нужна.
   — Не могу. Я понимаю, что теряю своего ребенка. Пожалуйста.
   — Подумай еще раз, насколько важно для тебя вернуть сына. Если ты не сделаешь того, что велела Нокс…
   — О, Танатос, чтобы вернуть сына, я отдала бы собственную душу, если бы только она оставалась чистой! Но я не могу пожертвовать невинным младенцем ради себя! Малыш должен получить шанс, он имеет право жить и самостоятельно понять, что такое Добро и Зло, когда вырастет. Меня переполняет горе, потому что я лишилась своего ребенка, но я не должна ему помогать, отнимая жизнь у другого. Я умоляю тебя, умоляю — пожалей его, спаси, если можешь!
   Танатос кивнул:
   — До определенной степени могу. Забирайся на Морта. — Он протянул ей костлявую руку.
   Орлин ухватилась, прижимая ребенка к груди другой рукой. Танатос легко усадил девушку перед собой в седло.
   Прошло совсем немного времени, и после короткого путешествия по Поднебесью они оказались рядом с больницей.
   — Отнеси малыша, — сказал Танатос и помог ей спуститься.
   Орлин прошла внутрь и приблизилась к регистратору:
   — Я нашла новорожденного ребенка в мусорном баке. Пожалуйста, позаботьтесь о нем и устройте его в какую-нибудь хорошую семью. — Она протянула ребенка.
   Быстро появилась медсестра и забрала малыша.
   — Вам нужно сделать заявление. Где вы его нашли, в какое время…
   — Я не могу, — ответила Орлин и отвернулась.
   — Надо! Это же преступление…
   Морт прошел в вестибюль сквозь стену, и Танатос помог Орлин снова взобраться в седло.
   Медсестра, державшая на руках ребенка, изумленно вскричала:
   — Она исчезла! Взяла и исчезла!
   — Иногда они вот так приходят, — сказала девушка за столом регистратора. — Чтобы никто не мог потребовать его по закону. Мы о нем позаботимся.
   — Да, мы о нем хорошенько позаботимся! — повторила за ней медсестра.
   Морт взмыл в воздух, промчался сквозь потолок, через многочисленные помещения больницы и выбрался на крышу. Орлин, добившаяся спасения малыша, теперь погрузилась в печальное молчание. Джоли прекрасно понимала, какое искушение ей пришлось побороть: попытаться оставить ребенка себе. Орлин справилась, но боль оказалась сильнее, чем она ожидала.
   — Ты поступила правильно!
   — Ты поступила правильно! — эхом отозвалась Вита.
   — Да, ты поступила правильно, — проговорил Танатос. — Я сохраню для тебя душу ребенка, чью жизнь нельзя спасти, и принесу ее тебе, когда остальные инкарнации дадут тебе все необходимое. С моей точки зрения, ты достойна.
   — Вы хотите сказать, что устроили для нее проверку? — возмутилась Вита.
   — Душа бесконечно драгоценна, — ответил Танатос. — Я не отдал бы ее в руки того, кто не в состоянии осознать ее значимости, для кого она всего лишь средство достижения цели, а не огромный реальный мир. Я должен был предложить Орлин выбор. Она отказалась поступить неправильно даже ради того, о чем мечтает больше всего на свете.
   — Но неужели нужно было причинять ей такие нестерпимые страдания? — требовательно спросила Джоли. — Ведь ты же знал, что она потеряла своего собственного ребенка.
   — Доказать, каков ты на самом деле, совсем непросто. Другое испытание, менее значительное, не имело бы смысла. Инкарнации не тратят время на бессмысленные эксперименты.
   Это еще мягко сказано! Джоли поняла, что Танатос поступил правильно, каким бы жестоким ни показалось ей его поведение. Орлин получит чистую душу, потому что не захотела бездумно выполнить совет Танатоса, а действовала в соответствии со своими представлениями о сострадании, о добре и зле, прекрасно понимая, какую цену ей придется заплатить.
   — Мне кажется, я кое-чему научилась, — проговорила Вита. — Я и сама не смогла бы забрать его душу.
   Джоли тоже сомневалась, что сумела бы хладнокровно отнять жизнь у малыша.
   — Мы благодарны тебе за тяжелый урок, Танатос.
   — Пожалуйста, Джоли, — ответил он.
   Морт снова опустился во дворе дома Луны. Орлин спрыгнула на землю.
   — Я тоже вам очень признательна, Танатос, — сказала она. — Попытаюсь получить все остальное.
   — Наши дела еще не закончены, — соскочив с коня, ответил Танатос и направился следом за ней в дом.
   — Не понимаю, — прошептала Орлин.
   Танатос уселся на тот же диван, на котором сидел судья Скотт предыдущим вечером. Джоли порадовалась, что они сообразили, прежде чем отправиться спать накануне ночью, вернуться в гостиную и собрать разбросанную одежду Виты.
   — Изменение жизни не может быть осуществлено только одной инкарнацией,
   — сказал Танатос. — Жизнь слишком важная вещь. Когда я приступил к своим обязанностям, я иногда отказывался забрать души, которые должны были перейти в мою власть. Например, однажды я спас тонущего мужчину, вместо того чтобы позволить ему умереть. Позже я узнал, что из-за моих необдуманных действий Хроносу и Судьбе пришлось внести определенные изменения в Гобелен Жизни. Они ничего мне тогда не сказали, списав мои ошибки на неопытность. Теперь я веду себя гораздо осторожнее, а остальные инкарнации стараются не вмешиваться в дела, за которые отвечаю я. Орлин, тебе придется поговорить о спасенном тобой ребенке с Судьбой, и она примет решение, стоит ли изменить нить его жизни.
   — Но Судьба…
   — Твоя родная бабушка, — перебил ее Танатос.
   — Кто?!
   — Прошу меня простить, — помолчав немного, проговорил Танатос. — Насколько я понимаю, ты не знала…
   — Я ей не сказала, — вмешалась Джоли. — Мне казалось, будет лучше, если Орлин выполнит условие, поставленное Нокс, и лишь потом все узнает — зачем ей лишние проблемы и осложнения?
   — Моя родная бабушка! — ошарашенно повторила Орлин.
   — Это может усложнить дело, — согласился Танатос. — И тем не менее именно по твоему желанию нить жизни ребенка была направлена по другому пути и теперь ты должна получить разрешение. Джоли покажет тебе дорогу к воплощению Судьбы.
   — Непременно с ней поговорю, — ответила Орлин. — Я согласна с тем, что должна ответить за спасение малыша — Однако Джоли понимала, что Орлин потрясло известие о родственных узах, которые связывали ее с инкарнацией.
   — А еще тебе следует встретиться с Хроносом.
   — Воплощением Времени? Почему?
   — Чтобы внести нишу встречу в свое расписание, я взял у него взаймы время. На самом деле он чуть-чуть развернул его течение, чтобы мне не пришлось спешить или пожертвовать своей работой. Хронос никогда мне не отказывает, если я прошу у него немного дополнительного времени, но будет лучше, если ты ему объяснишь, что произошло.
   — Мне все равно нужно с ним встретиться, чтобы попросить песчинку из его Часов, — согласилась Орлин.