Энтони Пирс. И навсегда

   — Если бы я знал, как лечить детские недуги, то вылечил бы собственного ребенка, не дал бы ему умереть и спас его мать, которую любил. Сомневаюсь, что одна песчинка сможет…
   Ситуация становилась неудобной! Следовало с самого начала раскрыть свое имя.
   — Я совершила ужасную ошибку… У вас на пальце защитный амулет.
   Он посмотрел на свое кольцо в форме крошечной змеи.
   — Откуда вы о нем знаете? Единственный человек, которому было известно о кольце, теперь мертв. Кроме того…
   — Да, она умерла, — согласилась Орлин. — И пытается спасти своего ребенка.
   Нортон не был глупым или бесчувственным человеком.
   — Неужели это ты, Орлин? — с изумлением спросил он. — В другом теле? А я принял тебя за смертную!
   — О, Нортон, — проговорила она, и из ее глаз хлынули слезы. — Я не собиралась тебя обманывать! Я просто забыла, что ты не знаешь хозяйки тела. А потом я решила, что мне не следует влиять на тебя… О, какой удар я тебе нанесла, когда покончила с собой! Я совсем о тебе не думала, только о ребенке, и если бы я могла все исправить, то сделала бы это без малейших колебаний, но поверь мне: я бессильна! Я любила тебя, Нортон, и продолжаю любить сейчас, но меня ослепило горе! Я не могу просить тебя о прощении, мне не следовало к тебе приходить!
   Он подошел к Орлин и обнял ее:
   — Ты пришла ко мне, Орлин, чтобы остаться со мной?
   Она смутилась:
   — Остаться?.. О, Нортон, я не могу! Обладательница этого тела — живая девушка и должна возвратиться в царство смертных. Я здесь вместе с ней и Джоли…
   — Джоли, супруга Сатаны! У меня немало разногласий с Сатаной, но она чудесная женщина.
   — Да. Вот так и получилось, что я пришла не одна и не могу остаться с тобой.
   — Но ты дух. Смертная девушка пусть возвращается, Джоли уже много веков является призраком, а ты обретешь свой прежний облик. Если ты не покинешь мой особняк, проблема времени не возникнет, и мы сможем жить вместе десятилетия, абсолютно не старея.
   Предложение показалось Орлин ужасно привлекательным. До сих пор ей не приходило в голову, что существует такая возможность. Поселиться с Нортоном и вести с ним мирную и удобную жизнь…
   Потом она вспомнила о Гэве Втором.
   — Наш ребенок… может жить с нами?
   — Нет. Человек находится здесь столько, сколько реально продолжалась его собственная жизнь. Через тридцать семь лет я исчезну и передам Песочные Часы следующему Хроносу, который с точки зрения смертных станет моим предшественником, потому что я приближусь ко времени своего рождения. А Гэв Второй достигнет своего предела через несколько дней.
   — И будет снова вынужден жить вперед, — закончила Орлин его мысль. — О, Нортон, я не в силах от него отказаться! Я действительно тебя люблю, однако его я тоже люблю, а он гораздо больше нуждается во мне. Мне нужно избавить сына от страшного недуга души и проводить на Небеса — лишь тогда я смогу отдохнуть. — Она чувствовала себя ужасно виноватой, когда произносила эти слова, но такова была правда.
   — А если ты спасешь его, а потом вернешься ко мне?
   — Тогда в моей душе снова воцарится мир, и все остальное не будет иметь значения.
   Он кивнул:
   — Я узнал от Жимчика — демонического кольца, которое ты мне подарила, — что тебя воспитывали приемные родители. И понимаю, почему для тебя так важно, чтобы у ребенка была мать.
   — Да. Я жила с приемными родителями, но имена моих истинных родителей мне стали известны только после того, как я умерла. Наверное, это изменило мое отношение к миру. Мой ребенок должен знать меня даже после смерти.
   Хронос задумался. Наконец он принял решение.
   — Орлин, я могу показать, как происходило твое удочерение. Я никогда сам не заглядывал в те времена, поскольку старался забыть тебя, но теперь, я думаю, это следует сделать. Ты моложе меня; твое удочерение произошло еще до того, как я передал Песочные Часы другому Хроносу. Ты бы хотела вернуться в свое прошлое?
   Орлин удивилась:
   — Я могу отправиться назад во времени и посмотреть собственными глазами? А как же временной парадокс?
   — Обычно все мои действия защищены от парадоксов, но в данном случае потребуются дополнительные предосторожности: для участников тех событий мы останемся невидимками. Тогда прошлое не изменится.
   — Я согласна! — воскликнула Орлин. — Я бы очень хотела увидеть, как это происходило! Более того, мне ужасно интересно взглянуть на мою мать в тот момент, когда она отдавала меня. Это возможно?
   Хронос взглянул на кольцо, которое когда-то принадлежало Орлин, и она поняла, что Нортон задает ему вопросы, а оно отвечает «да» или «нет».
   — Да, Жимчик отведет нас туда; ведь он при этом присутствовал. Я последую его советам и покажу тебе твою жизнь с самого начала. Возьми меня за руку.
   Орлин сжала его пальцы, и ее охватило странное ощущение. Они были любовниками, а теперь она мертва, а Нортон стал бессмертным, но любовь между ними не прошла. Какие воспоминания рождает простое прикосновение руки!
   Хронос поднял большие Песочные Часы, и песок в них поменял цвет на темно-синий. Потом Нортон слегка встряхнул Песочные Часы — и все вокруг заволокло дымкой. Началось мерцание, такое частое, что невозможно было за ним уследить; Орлин сообразила, что ночь сменяет день; они возвращались в прошлое, проходили сотни и тысячи дней и ночей.
   Потом оказалось, что они летят над незнакомой местностью. Хронос расспрашивал Жимчика, используя технику «двадцати вопросов», которую успел заметно улучшить.
   — Индия, — заявил Хронос. — Бродячий цирк или что-то в таком же роде.
   — Цирк в Индии? — переспросила Орлин. — Я родилась там?
   — Похоже на то.
   Теперь они приблизились к каравану повозок. Так и есть — бродячий цирк! В одном фургоне жила русалка в цистерне, в другом — гигантский змей, в остальных ехали артисты и разные диковинные животные.
   Они вошли в самый лучший фургон, похожий на маленький домик. В нем на постели лежали мужчина и женщина; не вызывало сомнений, что они были любовниками.
   — Война! Природа! — удивленно воскликнул Хронос.
   — Что ты сказал?
   — Я их узнал! Он — воплощение Войны, его называют Марс или Арес. Она — воплощение Природы, ее зовут Гея.
   — Он, конечно, прав, — вмешалась Джоли. — Твои генетические родители, Орлин.
   Орлин смотрела на две неподвижные фигуры со смешанными чувствами. Все произошло так неожиданно! Однако она удивительно быстро справилась со своими эмоциями — Джоли это поразило. Орлин училась принимать жизнь такой, какая она есть.
   — Да, мне рассказали после смерти, — проговорила Орлин, опустив немаловажную деталь — не стала сообщать Хроносу, когда все произошло. — Но тогда они еще не были инкарнациями.
   — Вероятно, ты права, поскольку теперь они живут порознь.
   — Но почему же они расстались и отдали меня чужим людям? — воскликнула Орлин, охваченная жгучей болью.
   Послышался цокот копыт и шум. Будущий Марс встал, чтобы выяснить, что случилось. Его встретил офицер, одетый в роскошный мундир.
   — Принц, мы пришли за вами! — сказал офицер. — Принц, ваш брат, наследник престола, умер.
   — Он принц? — озадаченно спросила Орлин.
   Да, так оно и было. Кроме того, он заикался; ему удавалось справляться с заиканием, только когда он не говорил, а пел. Офицер приехал за ним и не принимал никаких отказов, хотя принц и грозился его обезглавить. Будущей Гее подарили мешочек с драгоценными камнями и приказали не пытаться разыскивать принца, потому что он должен жениться на принцессе, которую выбрал для него отец.
   Но прежде чем уйти, принц подарил возлюбленной кольцо: Жимчик. Потом они расстались — и она потеряла сознание.
   Ее отнесли в фургон, заклинательница змей ухаживала за будущей Геей. Когда она пришла в себя, женщина сказала:
   — Моя дорогая, у тебя будет ребенок.
   — Она не знала! — вскричала Орлин. — Никто из них не знал!
   — Да, никто, — подтвердил Хронос, спросив сначала у кольца. — И этим ребенком была ты.
   Под руководством Жимчика они двинулись дальше. Женщина, которую тогда знали под именем Орб, покинула бродячий цирк и направилась во Францию, где наняла слепую и увечную, но очень красивую девушку-цыганку. Тинка — так звали девушку-цыганку — научила ее цыганскому языку, а Орб помогла ей найти мужа, и они быстро стали подругами. Они пели вместе, потому что Тинка обладала волшебным свойством, которое придавало музыке особое очарование. А кроме того, танцевали дерзкий цыганский танец танану.
   — Вы только посмотрите! — вскричала Вита. — Я считала, что видела сексуальные танцы, но это настоящий прадедушка секса! Господи, как бы я хотела, чтобы Рок сейчас был с нами!
   Даже на Джоли танец произвел впечатление.
   — Я знала, что Сатана помог спасти цыган; теперь я, кажется, понимаю почему! Я никогда не видела столь эротичного танца!
   Подруги навестили отца Тинки, старого цыгана по имени Николай, весьма известного в городе человека. Орб оказала его дочери услугу, научив ее использовать волшебство музыки — отчего Тинка стала по-настоящему красивой, несмотря на изуродованные пальцы рук и косолапые ноги. Николай не забывал об услугах, и теперь к Орб во всех цыганских поселках относились с уважением. Никто не проронил ни единого слова о ее беременности; цыгане всячески охраняли своих от скандалов.
   Николай станцевал танану со своей дочерью, и впечатление от танца было еще более сильным. Мастерство Николая проявлялось в каждом жесте, в каждом наклоне головы.
   — Я бы все отдала, чтобы научиться этому танцу! — подумала Вита. — Какой мужчина!
   Джоли пришлось согласиться. Эротика могла быть искусством, танана тому яркое подтверждение, а Николай был настоящим мастером танца. Он выглядел лет на шестьдесят, но это не имело значения; когда цыган танцевал, он становился человеком без возраста. Кроме того, он прекрасно играл на скрипке, а Орб достала свою маленькую арфу, и они играли вместе; их музыка вызывала благоговение.
   Хронос снова переместился вперед, к тому моменту, когда родился ребенок. Орб не могла принимать обезболивающие лекарства, потому что носила защитный амулет против любого препарата, но повивальная бабка-цыганка помогла ей, использовав Заклинание Аналогии. Родилась девочка, и ее назвали Орлин.
   Скоро по совету кольца Орб пришлось уехать. Умирал ее отец, и надо было спешить, иначе они не успели бы повидаться. Орб оставила ребенка с Тинкой, наказав отдать Орлин какой-нибудь семье богатых туристов. Она сняла с пальца амулет.
   — Когда найдешь подходящую семью, надень кольцо на палец Орлин.
   Кроме того, она оставила цыганке большой рубин из мешочка с драгоценностями, который ей подарили люди принца, чтобы Тинка больше никогда не испытывала нужды. А потом, со слезами на глазах, ушла.
   Тинка прекрасно заботилась о ребенке. Она вышла замуж, но ее муж проводил много времени вне дома, поэтому цыганка вернулась к отцу. Николай еще не забыл времена, когда сама Тинка была маленькой, и хорошо обращался с Орлин: часто брал малышку на руки, разговаривал, пел песни и танцевал с ней, держа на руках — а его ноги выделывали хитроумные па. Девочке это нравилось; рядом с Николаем она редко плакала.
   — У ребенка есть волшебство, — как-то сказал он. — Редкий, замечательный талант, подходящий для цыганской души! Она способна видеть ауру и судить по ней о человеке.
   — Он знал, — удивленно воскликнул Хронос, — о сиянии, которое ты видела
   — знал уже тогда!
   Взрослая Орлин наблюдала за Николаем и маленькой девочкой у него на руках, и по ее щекам текли слезы.
   — Я всегда любила музыку и танцы. Теперь я понимаю почему. Я почти вспомнила: замечательный человек — и чудесная, слепая цыганская девушка! Конечно же, я видела, как они ярко сияют, и сразу успокаивалась.
   Потом настал день, когда кольцо помогло Тинке найти подходящую пару. Цыганка была слепой, однако прекрасно ориентировалась в пространстве, особенно с помощью амулета. Она говорила только на кало, в то время как туристы знали лишь английский, но это не имело значения. Тинка показала им ребенка, и маленькая девочка сразу очаровала пожилых людей.
   Цыганка надела магический амулет на пальчик ребенка; оказалось, что волшебное кольцо прекрасно подходит. А затем ушла, с трудом скрывая слезы.
   — О, Тинка, я не знала! — воскликнула Орлин, не спускавшая с них глаз.
   — Ты хотела оставить меня, но не могла!
   — Орб вернулась, уже став Геей, и вылечила ее от слепоты, — сказала Джоли. — И сделала так, что Тинка смогла иметь детей.
   — Я так рада! Я прожила хорошую жизнь; мои приемные родители прекрасно со мной обращались, я никогда не страдала из-за того, что они мне не родные. Но в моем прошлом остались такие чудесные люди — какую радость и печаль я сейчас испытываю!
   — Как жаль, что я раньше этого не знал, — произнес Хронос. — Я и не догадывался, что у тебя такая необычная судьба! Но я все равно тебя любил, и если бы заранее предвидел, что произойдет…
   — Я вела себя глупо, — опустив голову, проговорила Орлин. — Орб не могла жить со мной, поэтому оставила меня Тинке и ушла. Тинка очень хотела быть мне матерью — однако сделала то, что считала нужным. А я… Ведь я могла смириться с тем, что мой ребенок умер, могла его оставить, но я предала и тебя, и себя, и всех тех, кто принес столько жертв, чтобы у меня была хорошая жизнь! Мне так стыдно!
   — Орлин, возможно, ты и не в состоянии изменить прошлое, но я располагаю подобным могуществом. Пойдем со мной. — Он предложил ей руку.
   Смущенная и взволнованная, она взяла его под руку. Свободной рукой Хронос поднял неожиданно появившиеся Песочные Часы. Встряхнул их, и текущий песок поменял цвет на красный.
   Они проникли сквозь стену комнаты и промчались над деревней примерно так же, как преодолевал пространство Морт. Снова началось мерцание.
   Вот и высотный дом, который Орлин сразу узнала, — здесь располагалась квартира Гавейна. Она поселилась тут, став женой призрака. В реальном мире прошло совсем немного времени с тех пор, как она умерла и покинула царство смертных, но для Орлин миновала целая вечность.
   Они остановились перед дверью.
   — Мы попали в то время, когда ты была беременна, — сказал Нортон. — Но до того, как Гавейн получил дар от Геи. Ты должна подойти к самой себе и предупредить об опасности. Тогда та Орлин расскажет все Нортону, который, в свою очередь, поговорит с призраком. И все будет в порядке.
   — И Гэв Второй не заболеет! — воскликнула девушка, неожиданно все поняв. — Он не заболеет и не умрет, я не совершу самоубийства, и мы не покинем друг друга!
   Он молча ждал.
   — Подожди-ка, — сказала Орлин. — Я допустила ужасную ошибку в прошлом и не должна больше вести себя необдуманно. Если я соглашусь изменить прошлое, Гэв Второй будет спасен и мы будем счастливы — а что произойдет с Джоли?
   — Джоли? Она останется с Сатаной; у нее не возникнет никаких проблем.
   — Верно, — подумала Джоли. — Я бы предпочла видеть тебя живой и счастливой, Орлин! Я буду избавлена от чувства вины, и мне не придется рассказывать Гее, что ее дочь погибла.
   — А Вита — смертная девушка, в чьем теле я сейчас нахожусь… Что станется с ней?
   — Вита вернется к той жизни, которую вела до того, как вы присоединились к ней. Скорее всего вы никогда не встретитесь, поскольку ваши дороги пересеклись только после того, как ты умерла.
   — Но Вита была уличной девчонкой, объектом интереса разных извращенцев и не могла избавиться от пристрастия к сильному наркотику! Она продолжала бы опускаться все ниже и ниже, пока ее не настигла бы смерть. Мы с Джоли вытащили ее из ямы, в которую она угодила!
   — Боюсь, тут ничего сделать нельзя.
   — Рок! — вмешалась Вита. — Вы хотите сказать, что я не встречу Рока?
   — О, Нортон, это невозможно! — тихо проговорила Орлин. — Я не смогла допустить, чтобы другой ребенок умер, когда Танатос предложил мне его душу, и я не в силах так поступить с Витой — ведь она мой друг. Обязательно должен существовать другой путь!
   — Если ты останешься жить, то все поступки, совершенные тобой после смерти, попросту бесследно исчезнут, — сказал Хронос. — Тут ничего нельзя изменить. Ты либо живешь, либо умираешь — третьего не дано.
   — А если ты напишешь себе записку! — подумала Джоли. — С адресом Виты, чтобы пойти к ней и…
   Она смутилась, понимая, что ситуация становится слишком запутанной. Разве в состоянии чужая белая женщина с ребенком на руках спасти черную проститутку, нанюхавшуюся Адской Пыли? И уж, конечно, в такой ситуации Вита не познакомится с судьей Скоттом и не отправится к нему жить.
   — Если я вернусь, что произойдет с тобой? — продолжала Орлин. — Станешь ли ты снова воплощением Времени?
   — Да, тут ты попала в точку: возникает парадокс. Я не имею права менять свое прошлое, поскольку, если это произойдет, я не займу должность инкарнации и не смогу повлиять на твое прошлое. Во всех остальных случаях я свободен от парадоксов, но здесь мы столкнулись с исключением.
   — Значит, невозможно!
   — Да, невозможно. Но я хотел, чтобы ты все поняла сама, а не думала, что я стал бессердечным. Наши отношения закончились: ты должна двигаться вперед, даже будучи призраком, а я обязан жить в обратном направлении, как воплощение Времени. А теперь позволь мне судить о твоей просьбе в соответствии с ее плюсами и минусами. — Он снова поднял Песочные Часы и слегка наклонил их — теперь песок стал розовым.
   Они проплыли сквозь здание, а потом устремились в небо. Хроносу не требовался волшебный лифт, чтобы перемещаться в пространстве и во времени!
   Скоро они уже снова оказались в его особняке.
   — Как получилось, что ты стал инкарнацией? — спросила Орлин. Она еще не была готова обсуждать свои проблемы.
   — После того как ты умерла, Гавейн почувствовал себя виноватым и попытался найти для меня что-нибудь подходящее. Он второй раз женился и пригласил меня, чтобы его новая жена забеременела, но я вспомнил о тебе и отказался. Позднее он узнал, что освобождается пост Хроноса, и убедил меня его занять. Признаюсь, я согласился в надежде сделать то, от чего ты отказалась сегодня — изменить наше прошлое таким образом, чтобы ты осталась в живых. Потом я выяснил, что это невозможно, но к тому времени уже был Хроносом… Впрочем, должен признать, что здесь совсем неплохо. Если ты все еще чувствуешь вину по поводу моей любовной жизни, то должен признаться, что у меня есть подруга.
   — У тебя есть любовница? — с облегчением спросила Орлин. Впрочем, она была слегка разочарована. — Тогда почему ты предложил мне остаться здесь?
   — Я бы предпочел твою компанию. Я не люблю ту, другую женщину. Она просто заполняет пустоту.
   Орлин вспомнила свой собственный опыт, когда Нокс превратила ее в мужчину, и не нашла в себе сил упрекнуть Нортона.
   — Кто она?
   — Другая инкарнация. Инкарнациям легче понять друг друга.
   — Инкарнация? Какая?
   — Судьба.
   — Но Судьба — моя бабушка!
   — Что?
   — Он не знает твоего прошлого, — напомнила ей Джоли. — Ему известно лишь о твоих родителях, но он не связал их с Лахесис.
   — Я дочь Природы и внучка Судьбы, — продолжала Орлин. — Вот почему они послали Джоли приглядывать за мной. Я ничего не знала об этом, пока была живой; потом Джоли мне все рассказала.
   Хронос смущенно посмотрел на Орлин.
   — Какой аспект Судьбы? — спросил он после неловкой паузы.
   — Аспект?
   — У Судьбы три аспекта: Клото, Лахесис и Атропос. Насколько я знаю, каждую представляет смертная женщина. Три разные личности живут в одном теле. Кто из них твоя бабушка — Атропос?
   — Лахесис, — подсказала Джоли.
   — Лахесис, — ошеломленно ответила Орлин.
   Ей и в голову не приходило, что Судьба такая сложная!
   — Я связан с Клото, самой младшей, — с облегчением сказал Хронос. — Роскошная, пышная женщина с черными, как ночь, волосами — конечно, она может изменить внешность, все аспекты Судьбы на это способны, но я думаю, что она так выглядит на самом деле.
   — А Лахесис?
   — Очень похожа на Гею, только старше и с более светлыми волосами — иногда она зачесывает их вверх и делает немного темнее, но по цвету они не слишком отличаются от твоих.
   — Да, наверное, Лахесис и есть моя бабушка, — проговорила Орлин. Она понимала, как три женщины могут обитать в одном теле, даже когда одна из них вступает в любовную связь с мужчиной, который не устраивает остальных.
   — В действительности это не имеет ко мне отношения.
   Нортон с радостью ухватился за возможность сменить тему.
   — А как случилось, что ты встретилась с Нокс?
   — У нее Гэв Второй. Воплощение Ночи забрала малыша, едва он появился в Чистилище. Нокс говорит, что вернет его, если я сумею собрать предметы, необходимые для лечения его недуга; а недуг остается с ним даже после смерти, поскольку то болезнь души, а не тела. От Хроноса одна песчинка — видимо, одна душа не может перейти в другую мгновенно… Впрочем, я не до конца поняла, но песчинка мне необходима.
   — Так оно и есть, — кивнул Хронос. — Только ты не сумеешь воспользоваться песчинкой. Время — такой инструмент, которым может управлять лишь воплощение Времени. Песчинка просто призовет меня к себе — точнее, к тебе, поскольку ты будешь являться ее обладателем — в тот момент, когда я понадоблюсь. Но здесь тоже есть осложнения. Когда ты собираешься провести эту операцию?
   — Пройдут годы! — подумала Джоли, которая сомневалась, что им вообще удастся довести дело до конца.
   — Боюсь, придется ждать несколько лет.
   — Значит, еще до окончания моего срока. Теперь понятно, зачем необходима песчинка — ведь после окончания моего срока я уже не сумею прийти к тебе в реальном виде. Конечно, в моих силах перенестись в любой период времени, но я смогу лишь наблюдать, не вмешиваясь в ход событий. Однако если в нужный момент у тебя будет песчинка, я сделаю то, что потребуется. — Нортон начал ходить взад-вперед, прикидывая различные возможности. — Так как я не хочу ни к чему обязывать своего предшественника — для тебя он станет следующим Хроносом, — мне придется дать тебе песчинку. Думаю, я не отказал бы в твоей просьбе, даже если бы мы не любили друг друга в прошлой жизни, а Гэв Второй не был бы и моим сыном, поэтому я вручаю ее тебе без колебаний.
   — Благодарю тебя, Нортон, — тихо проговорила Орлин. И снова вспомнила об ужасе, который пережила, став мужчиной. Ждет ли он… конечно, она должна… учитывая все, что произошло… — Ты хочешь…
   — Вот, держи, — резко сказал Хронос, перебив ее. Он коснулся Песочных Часов, и на его пальце возникла песчинка. — Не потеряй ее. Очень жаль, но сейчас у меня масса срочных дел, тебе пора уходить.
   Орлин взяла песчинку, крепко зажав ее между большим и указательным пальцами. Она слегка покалывала кожу.
   — Я… спасибо тебе, Нортон.
   — Не стоит. — Он подтолкнул девушку к двери.
   Через несколько мгновений она уже стояла у двери особняка, ошеломленная тем, как неожиданно завершился визит.
   — Щедрый человек, — сказала Джоли.
   — Да, он очень тебя хотел, но не показал виду, — согласилась Вита. — Поэтому и выставил за дверь — боялся, что не сможет больше противиться своей страсти.
   — Но я бы не стала возражать… я столь многим ему обязана…
   — Он не хотел продавать тебе песчинку, — проговорила Джоли. — Он хотел подарить ее. Так и сделал.
   — После всех страданий, которые я ему причинила! — прошептала Орлин. — Я не имела права умирать! Мне следовало остаться с ним и родить еще одного ребенка, но я… — Она замолчала.
   — Давайте уходить отсюда, пока мы не встретили тебя, входящую в особняк, — заторопила их Джоли.
   Поведение Хроноса произвело на нее сильное впечатление, но сейчас нельзя было терять время.
   — Возьми тело под контроль, — попросила Орлин. — Я плохо себя чувствую.
   Джоли выполнила ее просьбу и быстро зашагала прочь от особняка в направлении, противоположном тому, откуда они пришли.
   — Завтра мы навестим Судьбу. А сейчас нам следует расположиться во владениях Сатаны — вот весьма удобная база, откуда мы будем вести наши операции.
 
   Идти пришлось довольно далеко. Находясь в смертном теле, Джоли не могла просто перевернуть страницу, как делала Гея, чтобы в один миг добраться до резиденции Сатаны или подняться в воздух по обыкновению призраков. Наступил полдень, когда они наконец оказались возле резиденции. В действительности в Чистилище нет ни дней, ни времен года; время не имеет здесь ни малейшего смысла. Однако они жили по внутренним часам Виты, не пытаясь сопротивляться ее ощущениям.
   Жилище Сатаны, воспринимаемое через смертные глаза Виты, производило сильное впечатление.
   Снаружи оно напоминало грозный замок с огромными каменными стенами, окружающими центральную башню цилиндрической формы, которая вздымалась высоко в небо. Высоко над башней веял кроваво-красный флаг. Замок окружал ров, где плясал огонь. В пламени они разглядели скачущих демонов, которые манили их к себе и делали непристойные жесты.
   — Ужасно! — подумала Орлин, шокированная представшим глазам зрелищем.
   — Великолепно! — возразила Вита, наслаждаясь собственной смелостью.
   — Удивительные картинки, правда? — осведомилась довольная Джоли. — Долгие века резиденция Сатаны стояла пустой, да и Люцифер редко бывал здесь, поскольку непроклятые души не проявляли к нему интереса. Но когда я стала спутницей Геи, то не порвала своих связей с Сатаной. Я не могла попасть в Ад без нее, потому что моя душа не проклята, но мне хотелось сохранить связь с Пэрри. Поэтому, с разрешения инкарнации Природы, в свои свободные часы я занялась изменением облика резиденции Сатаны в Чистилище. Я постаралась, чтобы замок имел все известные символы Преисподней. Когда Пэрри увидел плоды моих трудов, он так смеялся, что провалился сквозь землю и исчез.