Энтони Пирс. На коне бледном

   По мановению руки Сатаны перед ними возник хор: пышнотелые нагие девицы дружно притопывали ногами.
   — Все это я буду рад предложить вам в Чистилище, Смерть. Мои повара и девушки последуют за вами туда.
   — У меня есть прислуга. Дома, — напомнил Зейн.
   — Ах нет, это совсем не то. Вы никогда не пробовали подобных деликатесов. Таких шедевров сам Бахус ни разу не отведал. Мой личный портной сотворит для вас такое одеяние, о котором Соломон в мимолетной славе своей и мечтать не мог. А для ночных забав к вашим услугам сама королева любви и наслаждений Исида…
   — Старый Гад раздает взятки! — возмутилась Молли. — Да кому она нужна, твоя Исида, эта неряха, когда у него есть такая женщина, как Луна!
   Зейн снова вернулся к действительности. Его будто ослепил вид танцующих девиц, но Луна — это все, что ему нужно. Какое счастье, что рядом Молли!
   — Конечно, — Сатана говорил мягко, хотя жар от него шел такой, что весь он был окутан облаком пара, — для выдающихся личностей возможны и другие формы развлечений. В Аду есть превосходная библиотека. Многие труды, собранные там, созданы авторами уже после смерти и доступны для чтения только в «Адском литературном приложении». То же касается живописи и музыки. Не угодно ли — позднейшее фортепианное творчество Шопена.
   Восхитительная музыка наполнила комнату. Зейн почувствовал, как душа его возвышается от изысканных звуков.
   — А ну слезай оттуда! — Молли ухватила Зейна за лодыжку.
   Зейн глянул вниз. Он медленно плыл по направлению к потолку! Сейчас у него не было тела, которое удержало бы его внизу, так что волна музыки буквально подхватила душу и понесла вверх.
   — Зачем ты предлагаешь мне все это, Сатана? — поинтересовался Зейн, снова оказываясь на полу. — Я здесь только за тем, чтобы выслушать тебя.
   — Всего лишь дружеский жест — в кои-то веки выпала возможность сделать другу приятное.
   — Смерть тебе не друг, Старый ты Черт! — разозлилась Молли.
   Сатана снова улыбнулся — похоже, такова была его защитная реакция.
   — Разумеется, Смерть — деловой партнер, однако это не повод для скандала.
   — Хочу в Ирландский квартал! — Молли опять принялась настаивать на своем.
   Зейн вздохнул. Раздражение Сатаны ему было вполне понятно.
   — Давай-ка туда сходим, Люцифер. — Дьявол казался порой очень чувствительным, но огорчать Молли тоже не хотелось. — Проведаем ее друзей, а потом досмотрим все остальное.
   Его намерения насчет Луны не изменились, хотя мелькнула мысль, что было бы неплохо кое в чем сотрудничать с Сатаной.
   — Ну конечно! — Сатана являл собой поистине божеское милосердие. Он распахнул дверь наружу, и посетители очутились в городских трущобах.
   Стояла суровая зима. Снег вился в воздухе и забивал и без того грязную улицу гнусной слякотью. Крестьяне в тяжелой грубой одежде лопатами и метлами выгребали из сточных канав рыбьи головы и прочий хлам.
   — Это разорители, — пояснил Сатана. — Теперь они круглый год трудятся, устраняя весь тот беспорядок, который творили в жизни. Им надо сделать улицу совсем чистой — такой, какой она была, прежде чем они ее испоганили. Увы — беспорядок вечен.
   Молли шныряла вокруг в поисках друзей. Одного наконец нашла.
   — Шон! — заорала она. — Сто лет тебя не видела!
   Человек прервал работу:
   — Молли Мэлоун, солнышко! Когда ж ты умерла? Вот уж не думал увидеть тебя здесь! И время тебя не изменило.
   — Да я померла от лихорадки и все свои прелести забрала с собой в могилу.
   Старик оценивающе оглядел ее:
   — Что правда, то правда, детка. Ну ты и штучка была! Самая красивая из всей уличной оравы. Уж я думал, годам к шестнадцати быть тебе бабушкой.
   — Я старалась, да оно вон как вышло, — Молли улыбнулась. — Похоже, после того что этот сладкоголосый тип со мной сделал, пойдет моя душа прямо в Преисподнюю.
   — Только не твоя душа, детка. Ты ведь была как петуния на луковой грядке — всегда добра к тем, кто хуже тебя. До чего жаль, что ты умерла так рано!
   — Как с тобой тут обращаются, Шон? — допытывалась Молли.
   — Несладко тут, как видишь. Мы все скребем, скребем, а этой дряни конца нет. Да еще вот стужа…
   — А разве ты не искупил свой грех? Ты ведь тут уже долго — дольше, чем прожил. Да ты дурным и не был никогда, только побузить любил.
   Шон поскреб в затылке:
   — Не знаю, девочка. Они там чего-то считали, и, похоже, мне не выбраться. Вроде как неисправимый я…
   — У тебя перчатка вот порвалась, — сказала Молли заботливо. — Дай я починю, — и потянулась к его руке.
   — Ох нет, мисс, не надо, — старик отдернул руку. — Я уж обойдусь. Мне работать надо, — и снова стал без толку ковырять лопатой мокрый снег.
   — Ну как знаешь, — лицо у Молли было озабоченное.
   — Видите, — снова заулыбался Сатана, — порядки у нас в Аду суровые, но справедливые. Тем, кто не хочет меняться в жизни, после смерти придется туго. Но, в конце концов, настойчивость и твердость свое дело сделают.
   — Да, вижу, — Зейн кивнул, — это, пожалуй, вполне разумно.
   Он не договорил, потому что Молли, споткнувшись, налетела на него, а он, в свою очередь, толкнул кого-то из рабочих. Столкновение было вполне ощутимым. Рука Зейна схватилась за что-то, пытаясь восстановить равновесие, и пальцы почувствовали нагое человеческое тело.
   — Ох, простите, — извинился он перед тем, кого толкнул, — я поскользнулся.
   — Кривоногое дитя помойки, — пробурчал Сатана.
   — Да ладно, — грубо сказал парень, поплотнее запахивая свое драное пальто. — Давайте валите отсюда и не мешайте работать.
   Сатана открыл следующую дверь, и они шагнули в прекрасно обставленную комнату.
   — Итак, вы понимаете, что нет необходимости разрушать систему?
   — Согласен, — сказал Зейн, — хотя по-прежнему не вижу причин прежде времени лишать Луну жизни. Я пока подожду.
   — Само собой, — с готовностью сказал Сатана. — Когда же вы рассмотрите все точки зрения, полагаю, вы поймете, что я прав.
   Тут он снова открыл дверь, и Зейн с Молли вошли в Дом Смерти, прямо в гостиную. Дверь за ними захлопнулась, снова став телеэкраном.
   Зейн приблизился к своему неподвижному телу, входя в себя, заново ощутил соединение души и тела. Тут он открыл глаза — опять во плоти. Вот это облегчение!
   — Я велю своим слугам позаботиться о вас, — сказал Сатана с экрана. Затем он исчез, а его место заняла обычная программа новостей.
 
 

12. ИГРА В ПАРАДОКСЫ

   Молли сидела у Зейна на коленях, положив руки ему на плечи и легонько касаясь губами его правого уха. Так близко… Зейн чувствовал, что от нее чуть-чуть пахнет устрицами. Она совсем ничего не весила.
   — Эй, вот это делать не обязательно, — Зейн сопротивлялся, совершенно сбитый с толку.
   — Но должна же я отблагодарить тебя за то, что ты взял меня с собой, — сказала Молли. — Встретила старого друга…
   Зейн замер в ее объятиях. В конце концов, что может сделать привидение тому, кто во плоти?
   — Рад помочь, Молли. Ты теперь можешь вернуться…
   Ее бесплотные губы будто слабым ветерком тронули его ухо.
   — Смерть, — зашептала она настойчиво, — прежде чем Сатана опять сюда влезет, я должна сказать тебе…
   — Что?
   — Тихо, нет-нет, не дергайся. Улыбнись, покажи, что ты расслабился. Сатана подглядывает. Он и дальше позволит мне ласкать тебя, потому что ему нужно, чтобы ты переключился с Луны на кого-нибудь еще. Вот, теперь я тоже во плоти — чувствуешь?
   Колени Зейна теперь почувствовали тяжесть ее тела.
   — Ты взял меня в проводники. Так вот, теперь я тебя поведу. Доверься мне, Смерть, это важно.
   Столь резкая смена поведения изумила Зейна. Он улыбнулся и заставил свое тело расслабиться. На деле Молли — всего лишь очаровательный призрак, быть рядом с ней совсем не трудно, хотя Зейн чувствовал себя чуть-чуть виноватым из-за того, что это не Луна.
   — Когда я коснулась Шона, на его руке не было перчатки, — шепнула Молли, прихватив губами его ухо.
   Зейн попытался заговорить, но она прижала палец к его губам.
   — Они все без одежды там, в Аду. Голые, в снегу… Это не наказание, это — пытка.
   Зейн снова пытался возразить, однако девушка, успокаивая его, демонстративно расстегнула блузку, приоткрыла грудь, словно бы соблазняя. От нее действительно пахло морем. Зейн почему-то вспомнил отпуск на вулканическом острове в Тихом океане.
   — Поверь мне, Смерть! Я подозревала и раньше, но мне не позволяли их касаться, даже подходить близко не давали; его приспешники повсюду. На этот раз я коснулась Шона и теперь знаю наверняка. Я потому и толкнула тебя на того парня. Его одежда — всего лишь иллюзия, разве нет?
   Зейн с удивлением вспомнил, что его рука коснулась голого тела, хотя человек выглядел одетым. Сама мысль о том, что души нуждаются в одежде, призрачной одежде, была странной, но, если учесть, что речь идет об Аде, все приобретает какой-то мрачный смысл.
   — Да…
   Юбка Молли соскользнула вниз, обнажив бедра, а блузка еще больше расстегнулась. Зейну стало понятно, почему Шон решил, что к шестнадцати она станет бабушкой. Мэлоун умерла в этом возрасте, но ее тело побуждало мужчин к активным действиям. Девушки в Ирландии расцветают рано и пышно.
   — Ты тоже теперь знаешь. Смерть, Отец Лжи обманул тебя. Он не пытается исправить души. Он навеки порабощает их. Он никого не выпустит. Ты не должен верить ни одному его слову.
   Вывод был ошеломляющим. Если Сатана солгал о своих деяниях в Аду, способен ли он вообще сказать хоть слово правды? Если он вовсе не занимается исправлением душ, то каким его делам помешает Луна — живая Луна
   — через двадцать лет? Итак, если Ад не очищает души, а Сатана занят возведением собственной империи, то его стремление уничтожить Луну еще более подозрительно. Ни при каких условиях Смерти нельзя сотрудничать с Князем Зла.
   — Спасибо, Молли. Ты отлично выполнила свою задачу. Я запомню.
   — Беги отсюда немедленно, беги к Морту, он сумеет тебя защитить. Я знаю, как Сатана действует. Сейчас его прихвостни штурмуют твой дом, чтобы заставить тебя принять его сторону.
   — Похоже на то. — Зейн поднялся, и Молли тоже встала, опять становясь невесомой. Зейн направился к двери.
   — Ваша трапеза готова, сэр! — Громила в поварском колпаке встретил его на выходе. Это был не его повар.
   — Я отдам ей должное — в свое время, — сказал Зейн, стараясь протиснуться мимо.
   Здесь, в Чистилище, Молли при обычных обстоятельствах оставалась бесплотной, однако этот здоровяк был столь же материален, как кусок говядины.
   — Но трапеза готова уже сейчас.
   Повар положил тяжеленную руку Зейну на плечо.
   — Спасибо, в другой раз. — Зейн извернулся, освобождаясь от столь недружелюбных объятий.
   — Я уверен, вы передумаете, сэр. — Зейн почувствовал, как его схватили за плечо.
   Раздражение и странная тревога заставили Зейна заглянуть повару в лицо. А поскольку он все еще был в форме, он знал, что человек видит череп вместо головы.
   — Ты хоть знаешь, к кому прикасаешься? — спросил он мрачно.
   Громила побелел, как любой, кто видит Маску Смерти, но остался неподвижен.
   — Я уже мертв. Ты ничего мне не сделаешь.
   Тогда почему же он побледнел? Зейн поднял правую руку. Камни у него на запястье сияли. Зейн взял человека за подбородок и приподнял. Тело с готовностью пошло вверх, становясь тонким, как целлофан, — все-таки это была душа.
   Зейн сложил ее вдвое, затем вчетверо, наконец скатал ее в шар и швырнул сквозь пол — обратно в Преисподнюю.
   И тут же замер в изумлении.
   Теперь все стало ясно — это ведь Смерть ведет душу в Вечность. Если обдуманно управлять душой, то он способен перемещать ее, куда захочет.
   — Замечательное зрелище, — пробурчала Молли.
   — Пожалуй, тебе тоже лучше выбраться отсюда, — сказал Зейн. — Прислужники Сатаны могут приняться и за тебя.
   — Очень трудно удержать привидение против его воли, — произнесла Молли, исчезая из виду.
   — Еще раз спасибо за помощь! — крикнул Зейн. — Ты открыла мне глаза!
   — Можешь на меня рассчитывать, Смерть, — долетел ее шепот, словно дыхание ветра. Теперь он был один.
   Зейн шагнул к двери и обнаружил воистину царственную и прекрасную женщину, одежда которой состояла из множества деталей, соединенных в художественном беспорядке.
   — Я — Елена Троянская! — заявила она.
   Из историй и легенд Зейн, конечно, знал о деяниях этой знаменитой женщины. Ее красота была причиной того, что в жестокой войне сошлись в древности греческие и троянские войска.
   Теперь Елена в прямом смысле слова была орудием в руках Сатаны.
   — Так ты у Князя Лжи работаешь девочкой по вызову? — бросил Зейн, проскользнув мимо нее.
   — Молю тебя! — она схватила его за руку. — Ты не знаешь, каково это — пережить себя на три тысячи лет! Ты и представить себе не можешь, что делает Повелитель Мух с женщинами, которые ему не угодили.
   Вопреки собственным рассуждениям, Зейна тронула ее мольба. Бедняжка мертва уже три тысячи лет, но она дивное создание.
   — Я не желаю тебе зла, Елена. Я лишь намерен вырвать у Сатаны прекрасную живую женщину.
   Елена взглянула на него. Слезы затуманили ее прекрасные глаза и потекли, оставляя следы на щеках. Лицо гостьи стало медленно сжиматься, а тело превращаться в бесформенную массу. Вся она стала облаком пара, а ее душа ринулась вниз, сквозь пол, навстречу тому, чего она так боялась.
   Она все поняла. Елена Троянская была доброй женщиной по своей сути и не могла предать такую же, как она сама.
   Зейн вышел из дома в задумчивости. Морт ждал его, уже оседланный, мигая от нетерпения. Зейн сел верхом и вставил в ухо камень-переводчик.
   — Что слышно, друг мой?
   — Сатана выпустил адских псов.
   — Не радостная весть. А это кто?
   — Демоны в зверином обличье. Их душами ты управлять не можешь — это не человеческие души.
   Зейн переварил услышанное. Похоже, Сатана запустил шар потяжелее.
   — И что мне делать?
   — Не мне судить, хозяин. Я смогу защитить тебя, если мы наткнемся на них — поодиночке.
   — Они охотятся поодиночке?
   — Не обязательно.
   Зейн похолодел.
   — И сколько у меня времени?
   — Даже таким созданиям нужно время, чтобы добежать от псарни до Чистилища. До их появления у тебя минут пятнадцать.
   — Прекрасно. Есть одно неотложное дело. Давай в Отдел регистрации.
   Морт галопом рванул через равнину к зданию Чистилища.
   — Не задерживайся с делами, — предупредил он, — внутрь я с тобой войти не могу.
   — Я вернусь еще до того, как появятся псы.
   Зейн спешился, вошел в здание и, сразу пройдя к компьютеру, включил его. Экран вспыхнул.
   «Приветствую тебя. Смерть. Информацией, которую ты ищешь, я не располагаю».
   — Готов спорить, что это не так, — проворчал Зейн.
   «Ни одно обычное создание не в силах остановить адских гончих».
   Ого! Новости здесь распространяются мгновенно!
   — Меня интересует не это.
   Экран удивленно замигал:
   «Но это тебя касается».
   — Сколько душ было освобождено из Ада?
   «Вопрос не имеет смысла. Пожалуйста, измени формулировку».
   — Да нет, это не бессмыслица, машина! Сатана сказал, что души находятся в Аду до тех пор, пока не искупят содеянное зло, а затем их отпускают на Небеса. Сколько душ отпущено к данному моменту?
   Наступила пауза. Наконец компьютер выдал:
   «Информация отсутствует».
   — Что ты имеешь в виду? В тебе заключена вся информация Вечности.
   «Описываемая тобой ситуация не обнаружена».
   Зейн задохнулся:
   — За всю Вечность ни одна душа не вышла из Преисподней?
   «Именно».
   — Какой же все-таки Сатана невероятный лжец! — закричал Зейн. — Я был уверен, что он преувеличивает, но хоть капля правды должна была быть в его словах!
   «Заявление не противоречит истине. Вселенная безгранична».
   Зейн подумал.
   — То есть теоретически Люцифер может в будущем выпустить какие-то души?
   «Ответ утвердительный».
   — Опять увертка! Это всего лишь допущение. Вечность не имеет границ — по определению.
   Экран опустел. Зейн выключил терминал. Он узнал все, что хотел.
   Зейн догадывался: Сатана скрывает от него, что срок пребывания души в Аду гораздо больше, чем необходимо для очищения, однако в реальности все оказалось гораздо хуже. Итак, больше никаких контактов с Сатаной!
   У входа нетерпеливо топтался Морт.
   — Гончие поблизости? — спросил Зейн, садясь в седло.
   — Их шесть.
   — Ты можешь убежать от них?
   — Ф-р-р-р. Если бежать долго, я могу оторваться — выносливости у них маловато, но на малых дистанциях…
   — Спрятаться можно?
   — Нет. Они чуют даже незримых духов. Это адский поисковый отряд — как от них спрячешься?
   — Есть место во Вселенной, куда они не могут последовать за нами?
   — Разве что Небеса.
   Зейн криво усмехнулся:
   — Давай не будем втягивать сюда и Небеса, ладно? Мне надо подумать.
   — Девяносто секунд на размышления, Смерть, — многозначительно обронил жеребец.
   Зейн задумался. Его очень удивляло то, что он не испытывает страха. Храбрым он не был. Кураж и напускная бравада заменяли ему настоящую отвагу. Но все, что он делал в последнее время в роли Смерти, почти избавило его от страха перед гибелью. Умирать Зейн, конечно, не хотел, однако здесь было кое-что поважнее страха за собственную жизнь. Если он умрет сейчас, ему найдут замену и забастовка прекратится. Тогда Луна погибнет и Сатана победит. Луну заберут на Небеса, его, возможно, тоже; мир от этого не погибнет. Но каково будет тем, кто останется, когда Сатана добьется своего? Вот что на самом деле поддерживало Зейна.
   Адские гончие, похоже, могли убить его — это сверхъестественные чудовища, их плащ Смерти не остановит. Одну тварь он мог отправить в Ад, как спровадил демона-повара, хотя их души и не в его ведении. Тут его возможности ограничены, поскольку порождения Сатаны не ведают страха перед человеком, воплощением Смерти. Спрятаться невозможно. Невозможно и убежать. Биться с ними бессмысленно. Что тогда? Стоять и покорно дожидаться?
   В голове у Зейна вдруг возникла картинка: пять линий, образующих пятиугольник. Теперь он осознал, что это значит. Его мысли ходили по кругу, ни к чему не подвигая, не приближая решения. Зейн торопливо изменил рисунок, выстроив линии одну за другой. Раз он не может спрятаться — и не в силах спастись бегством — а победить надо — значит, придется драться — и, следовательно, нужно подходящее оружие…
   До него донесся леденящий лай. Шесть черных пятнышек показались на горизонте и стали быстро увеличиваться в размерах. Адские псы приближались.
   Оружие, оружие… что может послужить оружием против сверхъестественной твари? Не его плащ и не эти побрякушки. Нужно что-то для атаки.
   Пятна приняли очертания огромных бурых собак, каждая в половину человеческого роста. Глаза их полыхали красным, словно печные жерла. Они двигались по-кошачьи, огромными скачками — метров по десять за прыжок. Земли адские гончие касались совершенно беззвучно. Даже в открытой атаке они старались действовать исподтишка.
   Ему бы сейчас хороший меч — из тех, что скованы, чтобы рубить без разбору жить и нежить. Однако о том, где его взять, думать было поздновато. Собаки окружили человека и лошадь и замерли, оценивая ситуацию. Некоторые уже приготовились к прыжку.
   И тут взгляд Зейна упал на косу. Марс когда-то советовал ему с ней поупражняться. Он этого не сделал — его занимали совсем другие вещи. Но косить он пробовал.
   Один из псов прыгнул.
   Зейн схватил косу и соскочил на землю.
   Пес пролетел над его головой, потеряв из виду цель. Зейн выиграл еще несколько секунд. Он встряхнул косой, чтобы огромное лезвие встало на место — под нужным углом к рукояти — и там закрепилось.
   — Уходи, Морт! — крикнул Зейн. — Это не твоя драка.
   Конь бледный исчез из виду.
   Зейн поднял косу, чувствуя исходящую от нее чудовищную силу. Да, превосходное оружие!
   — Ну давайте, щенки! — крикнул он, поддаваясь охватившей его ярости, и смертоносное лезвие засияло. — Испытайте мою силу! Думали, здесь вам беззащитная жертва? Давайте, вы, ночные твари, — перед вами Властелин Ночи. Я — Смерть!
   Первый пес прыгнул снова, не обратив на слова Зейна ни малейшего внимания. Очевидно, честь убить врага предоставлялась вожаку. Зейн повернул косу лезвием вверх и подставил ее псу.
   Сверкающее лезвие вошло в голову чудища и без малейшего сопротивления рассекло насквозь, до самого хвоста. Из обеих половинок струей ударила кровь, и собака издохла. Магическое лезвие вполне успешно убивало магических тварей.
   Еще два пса — на них произошедшее не произвело впечатления — прыгнули одновременно с двух сторон. Зейн взмахнул косой. Лезвие описало жуткий круг и рассекло пополам тело одной из собак, пройдя через него, как сквозь снежный вихрь. Верхняя половина туловища адской гончей отлетела в сторону, а нижняя рухнула, истекая кровью.
   Потом пришла очередь второго пса. Лезвие наискосок отделило переднюю часть туловища от задней. Внутренности вывалились, и обе половинки разом обмякли.
   Трое оставшихся собак призадумались. Теперь до них дошло, что к чему.
   — Ну, шавки? В чем дело? — Зейн уже в открытую издевался. — Не нравится, когда добыча огрызается?
   Следующий пес шагнул к Зейну, разевая пасть. Язык и зубы у него были чернее сажи. Из пасти вырвалась струя пламени.
   Зейн одним взмахом снес чудовищу голову, и пламя тут же угасло.
   Четверо готовы, двое остаются. Зейн почувствовал саднящую боль в правом боку — похоже, струя пламени все-таки прожгла ему плащ. Огонь адских гончих был посильнее драконьего!
   — Вы с кем связались, чертовы выродки? — крикнул Зейн, наступая на двух оставшихся собак. С лезвия косы стекала кровь их сородичей. — Решили, наглые твари, что можете заступить дорогу воплощению? Пошли вон, отродья, пока я не порезал вас на куски!
   Одного из псов слова Зейна не напугали — и тогда жуткое лезвие отрубило ему все четыре лапы разом. Все еще исполненная решимости, тварь оскалилась, собираясь извергнуть пламя, и тут Зейн отсек ей морду.
   — Туго соображаешь? — свирепо гаркнул он. — Уймись, а то хуже будет!
   Пес застыл, истекая кровью.
   Зейн повернулся к оставшейся собаке.
   — Подожми хвост, паршивая дворняга! — прорычал он, поправляя окровавленное лезвие. — Ступай к своему падшему хозяину и передай ему, чтобы он не поручал мужскую работу младенцам.
   Вконец запуганная собака поджала хвост и кинулась бежать.
   Зейн почувствовал, как у него дрожат колени. Он сумел это сделать! Он их разогнал!
   Разогнал? Да нет, он уничтожил их с помощью силы, данной ему его должностью, той силы, которой он раньше не пользовался. И то, что когда-то ему довелось косить, сослужило хорошую службу.
   Морт заржал и подбежал к Зейну.
   — Ты воспользовался служебным положением, Смерть, — донеслось из транслятора.
   Зейн пожал плечами:
   — Иначе было нельзя. Утопающий хватается за соломинку. Если бы у меня был другой выход, я бы им воспользовался. Ноя был вынужден драться, и дрался, как мог. На сей раз Сатана меня недооценил. Думаю, больше он себе такого не позволит. Думаю также, что со временем я научусь отлично выполнять свои обязанности. Я не считаю себя сверхчеловеком — да я им и не являюсь, — однако моя работа заслуживает наилучшего отношения к себе.
   Зейн сел в седло, и они отправились на Землю.
   — Почему ты не напомнил мне о косе?
   — Я не думал, что ею можно драться с адскими гончими. Мой прежний хозяин никогда не использовал ее подобным образом.
   И все же Марс об этом знал!
   — Значит, существуют некие изначально присущие должности возможности, не зависящие от того, кто исполняет эту должность, или от того, пользовались ли ими раньше, — пришел к выводу Зейн. — Так?
   — Я на своей должности не первый, — фыркнул конь бледный. — Мои предшественники могли видеть такое, что ныне скрыто от нас. Я понял лишь, что сама должность Смерти меняется в зависимости от того, кто ее занимает. Здесь следует быть внимательным. Если Смерть встанет в полный рост, ничто во Вселенной не сможет ей помешать.
   — Но мне мешают на каждом шагу! — возразил Зейн.
   — Только не тогда, когда у тебя в руках коса!
   — Я был в отчаянии, — снова повторил Зейн.
   Впрочем, оглядываясь на этот эпизод, он испытывал некую мрачную гордость. Он вел себя как дурак и все же уничтожил врага. Действительно, если Смерть решится применить силу, то сила ее будет огромна. Природа все время на это намекала. Если бы он растерялся перед адскими гончими, они непременно его убили бы. Он не растерялся — и псы оказались беспомощны перед ним. Если бы его предшественник по легкомыслию не принял участия в своем собственном убийстве, он уцелел бы, а Зейн отправился бы в Вечность.
   — А последний из моих предшественников… какой Смертью он был? — Зейн знал, что этот человек попал на Небеса, но это вовсе не говорило о его компетентности.
   — Совершенно посредственный тип. Мог ли он иначе так скоро лишиться должности?
   — Я имею в виду, как исполнитель? Знаю, под конец он стал неосторожен, тем не менее как он работал? Справлялся ли со своим списком? Тебе он нравился?
   — Со списком он справлялся куда лучше тебя, — ответил конь. — Но я не могу себе позволить к кому-либо привязаться.