Энтони Пирс. На коне бледном

   Зейн оставил мага, погруженного в изнурительную работу. Она заставит спятить любого нормального человека, но, возможно, повелитель черной и белой магий обладал неисчерпаемыми ресурсами энергии и терпения.
   Проходя на обратном пути мимо девушки-администратора, Зейн оставил ей душу ребенка.
   — Чудесно, просто чудесно! — обрадовалась она, впервые выказав человеческие эмоции. — Нам так не хватает персонала!
   Зейн хотел поинтересоваться, на какой работе можно использовать младенца, однако передумал. В Чистилище наверняка имеются способы решить проблему возраста. В конце концов, у них в запасе целая вечность!
 
 

5. ЛУНА

   Его конь все еще пощипывал траву снаружи.
   — Эй, Морт! — позвал Зейн, и тот сразу поспешил к нему. Великолепный скакун!
   Зейн оседлал его.
   — Доставь меня домой!
   Конь рысью домчался до конца зеленой равнины и остановился перед красивым зданием, похожим на усыпальницу, с белыми колоннами на широкой веранде. На почтовом ящике красовалась надпись: «Смерть».
   Само собой — где же еще должен жить Танатос, как не в морге?
   Зейн посмотрел на коня:
   — Можно мне задержаться ненадолго? Чтобы осмотреть все как следует?
   Морт одобрительно качнул головой.
   — У тебя здесь есть конюшня? И нужно ли искать для тебя еду, бензин или чем ты еще питаешься?
   Конь дал ему понять, что такого не требуется, и неторопливо отправился на пастбище. Похоже, здесь было все, что требуется для пропитания. Неподалеку виднелось небольшое озеро. Отличное место!
   Значит, у Смерти имеется свой почтовый ящик… Интересно, кто отправляет ему послания? Зейн открыл его и обнаружил четыре письма. Судя по обратному адресу, все составлены смертными. Любопытно!
   Он повернулся к двери. Может, следует позвонить? Но ведь дом принадлежит ему! И все же обитатели, если они есть, увидят нового хозяина впервые. Он нажал на кнопку.
   Раздался погребальный звон. Через минуту дверь открыл облаченный в черный костюм дворецкий.
   — Очень рад видеть вас снова, уважаемый сэр. Разрешите? — Он помог ему снять плащ.
   — Но я ведь… — Зейн с трудом подбирал слова. — Я не ваш прежний хозяин!
   — Разумеется, сэр. Мы служим Танатосу, а не человеку, который становится им.
   Дворецкий повесил плащ в шкаф и нагнулся. Он хочет снять его обувь!.. Что ж, в своем собственном жилище можно расслабиться и не бояться ничего… Обувь и перчатки отправились вслед за форменным облачением, а Зейн оказался в удобном халате и домашних шлепанцах.
   В воздухе висел какой-то странный тяжелый запах.
   — Чем здесь пахнет?
   — Это мирра, сэр, — ответил дворецкий. — Согласно установившейся традиции, в обители Танатоса положено возжигать благовония.
   — Ничего себе благовония! Значит, у жилища Смерти свой особый запах? А почему именно…
   — Мирра ассоциируется с заупокойной службой, сэр.
   Тут Зейн вспомнил строки рождественской песни: «О зловещий мирры дух! Смерти знак, разлуки вечной! Боль, тоска, кромешный мрак. Плач души, пред Богом грешной!»
   — Надо заменить ее на что-нибудь более приятное, — заметил Зейн. — И переделай звонок: что это за похоронный звон! Если бы я мог, вообще изменил бы само представление о Смерти!
   Дворецкий провел его в удобную гостиную.
   — Располагайтесь поудобнее. Не желаете выпить аперитива? Может, включить телевизор? Или угодно активировать заклинание, снимающее усталость?
   Зейн плюхнулся в мягкое кресло. Ему почему-то было неуютно.
   — Да, давайте все это, — сказал он.
   — Сию минуту. Изволите передать мне письма?
   — Зачем?
   — Чтобы сжечь, сэр! Так положено.
   — Ни в коем случае! Даже если они годятся лишь для мусорной корзины, я хочу сперва просмотреть их.
   — Разумеется, сэр, — пропел дворецкий, словно успокаивал ребенка. Как только он исчез, перед глазами возник экран телевизора. Раздалась привычная бодрая скороговорка ведущего программы новостей:
   — Кадровые перестановки в Чистилище! Новое назначение на должность Смерти. Предшественник, проявив себя неплохо, за время службы сумел улучшить показатели и отправился в Рай. Что ж, как говорится, Смерть мертва; да здравствует Смерть! Проводимый нынешним Танатосом новый курс еще не до конца ясен — его поведение непредсказуемо, он позволил двум клиентам сбежать и измотал штаты постоянными требованиями изменить те или иные частности в быту и работе. Заслуживающий доверия источник из высших сфер предполагает, что, если в ближайшее время положение резко не изменится, дело может кончиться Небесным предупреждением!
   Зейн присвистнул — по оперативности и остроте «Последние новости» Чистилища оставляли далеко позади любые земные передачи!
   — Наш штат пополнился ребенком. Когда малыш подрастет, его станут готовить к работе клерка. Разумеется, потом он сможет самостоятельно выбрать возраст, который сохранит вечно. Данная мера облегчит положение с переизбытком клиентов, проходящих через нашу обитель, вызванное увеличением численности населения Земли.
   Зейн насторожился. Почему сообщения посвящены только ему одному? Неужели об остальных инкарнациях нечего сказать?
   Вернулся дворецкий и поставил перед хозяином стакан красного вина.
   — Заклинание входит в состав напитка, сэр.
   — Почему сообщения в новостях касаются только меня и всего, что относится к моему ведению? На случайность что-то не похоже!
   — Мы в Чистилище, сэр. Здесь не бывает случайностей. У нас новости подстраиваются под каждого, кто их слушает, следовательно, пользователь получает только ту информацию, которая его интересует.
   — А я думал, что Чистилище — в комплексе зданий через дорогу.
   — О нет, вся эта местность — Чистилище, сэр. В том большом здании расположены исследовательский центр и административные службы. А мы, живущие здесь, так сказать, заблудшие души.
   — Но я-то жив!
   — Несомненно, сэр. Ваша пятерка с формальной точки зрения является смертной, однако остальные обитатели нашей зоны простились с земным существованием.
   — Пятерка?
   — Я имею в виду инкарнации, сэр.
   — А, понятно! Время, Судьба, Смерть…
   — Марс и Природа, именно так, сэр, — закончил дворецкий. — Живые воплощения бытия. Все остальные мертвы, за исключением, конечно, Вечных.
   — Вечных?
   — Господа и Сатаны, сэр. Они не подчиняются обычным законам.
   Зейн отпил вина. Оно оказалось превосходным и в самом деле бодрило.
   — Понятно. Ты сам-то мертв?
   — Да, сэр. Я служу здесь уже семьдесят два земных года.
   — Значит, видишь, как каждые тридцать лет новый Танатос сменяет старого? И не скучно? Монотонное существование.
   — Лучше, чем Ад, сэр.
   Да уж! Такая альтернатива не оставляет места сомнениям.
   — Может быть, тебе следует представить меня другим обитателям дома? В таком роскошном особняке наверняка есть прислуга. Верно?
   — Да, сэр. С кем бы вы предпочли встретиться сначала?
   — Я не знаю… А кто у меня работает?
   — Садовник, повар, горничные, наложница…
   — Что?
   — Живые имеют свои слабости и нужды, — деликатно объяснил дворецкий.
   — Которые удовлетворяют за счет умерших?
   — Именно так, сэр.
   Зейн в отвращении скривился и залпом допил вино.
   — Я передумал. Познакомлюсь с остальными в другой раз, попозже. Уверен, что на Земле меня уже заждались клиенты.
   — Разумеется, сэр.
   Как только Зейн встал, слуга отправился за рабочей одеждой. Зейн облачился в нее и покинул дом.
   Морт ждал его. Зейн взобрался на коня и только тогда обнаружил, что до сих пор сжимает в руке письма.
   — Надо прочитать их, — пробормотал он.
   И тут обнаружил себя сидящим за рулем машины. Нет, скорее миниатюрного самолета, ведомого автопилотом. Он не уставал поражаться удивительным возможностям своего коня.
   Зейн распечатал первое письмо.
   «Дорогая Смерть! Зачем ты забрала мою маму? Я тебя ненавижу! С приветом, Роза».
   Зейн задумался. Автор письма, без сомнения, ребенок. По-видимому, девочка напрасно винила Танатоса. Скорее всего ее мать обошлась без его персональной помощи. Но откуда это знать малышу?
   Ответить ей? Интересно, переписывались когда-нибудь его предшественники с детьми? Вряд ли.
   А что мешает ему создать прецедент? Раз уж послание Розы дошло до него, то, очевидно, девочка сможет получить ответ. Хотя в результате ничего не изменится, мертвец останется мертвецом.
   И все же нельзя оставить без ответа крик души осиротевшего ребенка. Он выяснит, куда попала душа (вероятно, в Рай, ведь, судя по всему, умершая была любящим родителем), и сообщит об этом. Возможно, даже сможет передать посмертное послание от матери.
   Зейн распечатал следующий конверт.
   «Дорогая Смерть! Прошлой ночью я поймала своего старого козла с очередной девкой. Забери его завтра, потому что я хочу получить страховку. Искренне ваша, униженная и оскорбленная супруга. Заранее благодарна.
   P.S. Пусть теперь трахается с Сатаной!»
   Ну, ей-то отвечать не нужно. Понятно, почему «старый козел» не хранит верность такой жене!
   На приборной панели замигал огонек. Зажглась надпись: «ЧАСЫ!»
   Зейн удивленно взглянул на них. Остановились!
   — Спасибо, что напомнил, Морт! — Он торопливо включил таймер, сунул письма в бардачок. Его еще ждала работа с клиентами.
   Танатос странствовал по свету, собирая свою страшную жатву, ухитряясь не отставать от графика. Всюду он встречал беспардонную рекламу адского агентства; «Жизнь — дерьмо, зима вокруг… Заходи погреться, друг!» Если выпадала свободная минутка, Зейн отвечал на письма. Он объяснил Розе, что ее мать болела, страдала от ужасной боли; смерть, открывшая несчастной Райские врата, принесла ей лишь облегчение. Зейн специально посетил Чистилище, чтобы удостовериться, куда попала ее душа, хотя не сумел поговорить с ней в Раю — по-видимому, его обитатели теряли всякий интерес к земным делам. Так же он ответил остальным, стараясь всегда выдерживать вежливый тон. Иногда он спрашивал себя, стоит ли тратить время на наиболее одиозные послания, но решил, что надо сохранять беспристрастность. Ведь смерть — настолько важный поворотный этап в существовании души, что тут нельзя проявлять небрежность.
   Зейн набирался опыта, и работать становилось все легче, однако многое до сих пор не нравилось. Слишком часто люди теряли жизнь так глупо!.. Один тип, когда его жена куда-то отлучилась, налил себе чашку кофе, а вместо сахара положил крысиный яд. Он почти ничего не видел, страдал забывчивостью и не знал, где что лежит на кухне, но все равно умереть из-за этого — нелепо! По крайней мере вкус-то он чувствовал! Некая мать, доведенная ребенком до белого каления, осыпала девочку градом проклятий, активировав их все одновременно; в результате девочка умерла, не успев даже вскрикнуть. Подобным персонам следует запирать рот на замок наглухо, как деньги в сейфе! Какой-то мальчуган решил лихо прокатиться на украденной у ведьмы метле и, естественно, разбился. Один парень, пытаясь поразить свою девушку на прогулке в зоопарке, устроил рыцарский поединок с огнедышащим драконом и сгорел заживо. Пожилая женщина, отправившись за покупками в гастроном, случайно свернула налево и угодила прямо под колеса грузовика.
   Пять душ, три из которых попали в Ад, хотя, проживи они немного дольше, могли бы оказаться в Раю, стоило проявить большую осторожность и заботу о близких. А ведь те, кого он обслуживает, — ничтожный процент от общего числа умирающих. Сколько людей существуют сегодняшним днем, не задумываясь, что станет с душой после гибели тела, и расстаются с жизнью из-за ничтожной случайности или небрежности? Неужели весь человеческий род деградирует?
   Заинтересовавшись этой проблемой, Зейн приказал компьютеру сделать распечатку данных, собранных в Чистилище. Беспристрастные статистические выкладки подтвердили его худшие подозрения. Миллионы умирают от сердечных болезней и разных осложнений, хотя такой исход легко предотвратить с помощью обычных упражнений и диеты. Миллионы умирают от рака, потому что не желают вовремя проверить здоровье или не в силах отказаться от вызывающих страшную болезнь привычек, вроде курения, прекрасно зная, что подобный образ жизни неизбежно приведет к катастрофе. Огромное число травм со смертельным исходом; причины — автомобильные аварии, пожары… А сколько невнимательных и беспечных гибнет из-за небрежного обращения с оружием или попав во власть собственных якобы ручных демонов!
   Но что он, Танатос, способен предпринять? У него нет возможности выступить публично, подобно агентам Сатаны, которым выделяются невероятные средства на рекламу зла. Да и люди вряд ли сильно изменятся, даже если их постоянно предупреждать о грядущей опасности. Почти всегда к моменту его появления уже поздно что-то делать. Чтобы верно оценить свои шансы попасть в Рай, лучше всего фиксировать каждое событие в жизни, но кто же пойдет на это добровольно! Большинство сознавало, что в лучшем случае их образ жизни нелеп, а в худшем — обычное самоубийство, однако продолжало в том же духе. Он и сам был таким, пока не увидел лик Смерти.
   Если то, что происходит, — результат соперничества высших сил, не составляет большого труда увидеть, кто побеждает. Естественно, ведь Сатана неустанно вел пропаганду. Во все программы постоянно врезали ДЕМОНстрации, призывавшие зрителей «Возгореться!» или глубокомысленно сообщавшие доверчивым, что «Не армия, но Ад превращает мальчика в мужчину!», и предлагавшие различные формы сотрудничества, рассчитанные на целую семью. Согласно Конвенции, Вечные не имеют права вмешиваться в дела живых, однако лишь Господь вел честную игру. Какая польза от договора, когда одна из сторон считает себя вправе спокойно нарушать его? Впрочем, если бы Бог вел себя подобно Сатане, Он был бы не лучше своего вечного противника…
   Зейн не видел выхода и все же сознавал, что тот существует. Возможно, укорял он себя, если бы пост получил другой, более компетентный человек, он смог бы что-нибудь придумать. Однако пока Смертью становятся по прихоти Судьбы случайные люди вроде него, имеющие весьма средние способности. Действительно, чего ожидать от того, кто убил предшественника, чтобы занять его место? Он, вероятно, типичный представитель гомо сапиенс. Вряд ли гипотетический преемник справится намного лучше. Надо просто добросовестно работать.
   Удивительно, но такие мысли придавали новые силы. Скорее всего его ждет неудача, и все же необходимо попытаться… Зейн не представлял, что нужно делать, как добиться своей цели, да и, откровенно говоря, в чем она состоит конкретно, тоже не знал, но, если появится шанс на успех, не упустит его!
   Зейн поднял голову. В делах образовался небольшой перерыв, и он решил остановиться. Здесь, севернее, еще не растаял снег. В глаза бросился рекламный щит вездесущего дьявольского агентства: «Внимание! Записывайтесь заранее! Горячие ванны! Особый уход счастливцев у нас в заведении ждет!» Под броским заголовком была изображена распростертая на постели сногсшибательная демонесса, прикрытая двумя лоскутками ткани. Она кокетливо манила пальчиком желающих вкусить от прелестей Ада. В углу щита стоял торговый знак — два резвящихся чертенка, «Веселые дьяволята».
   Зейн испытал соблазн протаранить щит Морт-мобилем и с трудом сдержался. Здесь свободный мир; Сатана имеет такое же право рекламировать свой «товар», как и любой торговец. Парадокс добропорядочности состоит в том, что сие качество требует от своих приверженцев позволять негодяям творить черные дела. Стоит ли игра свеч?
   Пора за работу. Еще несколько раз он сохранил клиентам жизнь. До сих пор было неясно, нарушены правила или нет; во всяком случае в «Новостях» Чистилища бойкий ведущий сообщал о таких случаях мельком, небрежным тоном, словно желал сказать: «Всего лишь очередная выходка нашего недотепы!» Так что даже если кому-то его поведение не нравилось, решать, забирать душу в определенный момент или нет — привилегия Смерти. Возможно, тот, кому суждено попасть в Рай, оставшись в живых, станет злодеем и позже станет добычей Сатаны, но вряд ли. Неужели найдется человек, который, увидев Танатоса, который пришел за ним, не поспешит после роковой встречи изменить свой образ жизни? Подобный идиот заслуживает вечных мук!
   Эти настроения еще больше усилились после одного случая. Клиентом оказался мальчик пятнадцати лет, жертва редкой формы рака. Бедняга лежал на своей кровати, избавленный наркотиками и заклинаниями от боли. Снадобья, которыми его напичкали, влияли и на психику, даруя бодрость и оптимизм. Он удивленно взглянул на внезапно возникшего перед ним странного человека в плаще.
   — Я не видел вас раньше, хотя почему-то вы кажетесь мне знакомым. Вы врач?
   — Не совсем, — невпопад ответил Зейн, осознав, что мальчик не понял, кто к нему явился. Стоит ли ему сказать правду?
   — Тогда вы психолог, пришли, чтобы ободрить меня?
   — Нет, обычный человек. Я хочу взять тебя с собой. Ты любишь путешествовать?
   — А, шофер! Но мне не хочется снова кататься по парку.
   — Нет, нам предстоит по-настоящему долгое странствие.
   — Может, просто посидите со мной? Немного поболтаем о разных вещах… Ладно? А то мне так тоскливо и одиноко! — Мальчик провел рукой по взъерошенной золотистой шевелюре, словно пытаясь избавиться от печальных мыслей.
   Зейн уселся на краешке кровати. Таймер показывал, что осталось пятнадцать секунд. Он заморозил время. Неужели некому составить мальчику компанию и ему суждено умереть в полном одиночестве? Наверное, его близкие и друзья знали то, что от него скрыли: болезнь неизлечима. Одна из жестоких насмешек Судьбы!
   — Конечно, я поговорю с тобой!
   Мальчик благодарно улыбнулся:
   — Я так рад! Мы подружимся, я знаю! — Он протянул руку. Бедняжка очень ослаб, ему стоило огромных усилий держать ее на весу. — Привет! Меня зовут Тэд.
   Зейн осторожно коснулся пальцев мальчика:
   — Рад познакомиться с тобой, Тэд. Меня зовут… — Зейн осекся. Мальчик не знал, что вот-вот умрет. Жестоко сообщать ему об этом. Но лгать тоже нельзя. Как поступить?
   Тэд улыбнулся:
   — Забыли? А может, пришли сюда, чтобы сделать мне укол, и боитесь, что я закричу?
   — Нет. Понимаешь…
   — Не говорите. Можно я угадаю? Вы явились получить по счетам? Мой папа наверняка залез в долги. Заклинания счастья — штука дорогая. Зря все это! Я по-прежнему чувствую себя неважно. Лучше пусть использует одно из них сам — уже дня два ходит как в воду опущенный. Наверное, потому что потратил столько денег на лечение. Все из-за меня! Я чувствую себя виноватым, а иногда хочу, чтобы все кончилось раз и навсегда! Пусть папа хоть немного порадуется.
   Скоро так и случится, однако отец мальчика не станет от этого счастливее.
   — У меня вообще-то другая работа. Хотя я тоже прихожу и забираю то, что люди должны отдать, а взамен избавляю от забот и тревог.
   — Коммивояжер? Хотите продать что-то интересное? Новую программу для домашнего компьютера, которая унесет меня в другой мир на пару дней?
   — Даже дольше, — вполголоса произнес Зейн.
   — А, да ну их! Сначала было здорово, потом же надоело страшно! И магические игрушки — я при помощи заклинаний сотворил столько безобидных сказочных тварей! Вон там, под кроватью, завалялся розовый слоник. Видите?
   — Мальчик поднял покрывало, и Зейн увидел маленькую фигурку. — Единственное, чего мне сейчас по-настоящему хочется, — выйти на улицу, увидеть солнце, ощутить ветерок на коже или просто пробежаться, почувствовать хруст сухих веток под ногами. Я так долго валяюсь здесь!
   Конечно, мальчик все равно слишком слаб, чтобы бегать. Даже если он выведет его на улицу, ничего хорошего не получится. А что знает Тэд о своей болезни?
   — Чем же ты хвораешь? — спросил Зейн.
   — Что-то с позвоночником. Постоянно болит; на меня накладывают чары анестезии и колют в спину, но от этого немеют ноги, и я не могу ходить. Поскорее бы меня вылечили! Я и так пропустил столько занятий в школе! Не хочу оставаться на второй год. У меня ведь были неплохие оценки. Все мои друзья перейдут в следующий класс, а я, как дурак…
   Значит, бедняге действительно сказали, что он поправится. Как они могли обманывать паренька!
   — В чем дело? — спросил Тэд.
   Настало время принять решение. Сказать правду или придумать что-нибудь? И то и другое плохо. Не говорить ничего — фактически та же ложь.
   — Я пытаюсь сидеть на двух стульях…
   — Смотрите, свалитесь!
   Зейн улыбнулся:
   — Лучше прокачусь на своем коне.
   — У вас есть лошадь? Вот здорово! Всегда мечтал о собственном скакуне! Он породистый?
   — Не знаю, я плохо разбираюсь в этом. Мне он достался… по наследству. Великолепный белый жеребец, может летать.
   — Как его зовут?
   — Морт.
   — Моррис?
   — Морт, с буквой «т» в конце. Он…
   Тэд сразу наморщил лоб:
   — «Мортис» по-латыни — смерть. Мне всегда она хорошо давалась.
   Черт, он здорово влип! Сам Зейн не выучил ни одного из мертвых языков. Откуда ему было знать, что Тэд окажется таким образованным?!
   — Это конь бледный, который служит Смерти.
   — Но на нем не может ездить обычный человек!
   — Может, если станет его хозяином. — Близится момент истины. Неужели нельзя было сказать прямо?!
   Мальчик пристально вгляделся в незнакомца.
   — Черный плащ! — воскликнул он наконец. — И капюшон, как у монаха. А лицо! Да, теперь я вижу… Череп!
   — На самом деле я просто человек, которому поручили такую работу.
   — Значит, вы… — Тэд содрогнулся, порывисто вздохнул. — Я больше никогда не пойду в школу, верно?
   — Мне очень жаль.
   — Я так и знал! Никогда не верил этим врачам! Да, заклинания и лекарства помогали, я чувствовал себя нормально — а сны говорили правду! Я сейчас вопил бы от ужаса, но меня накачали фальшивым счастьем, и я просто не способен грустить. Знаете, а вы не такой уж страшный и плохой. По крайней мере поговорили со мной немного.
   — В душе у меня скопилось одинаковое количество добра и зла. А вот что касается тебя… Слушай, ты совершил какой-нибудь по-настоящему серьезный грех?
   — Ну, однажды украл игрушку в магазине…
   — Это мелочь. Я имею в виду что-то вроде убийства.
   — Как-то раз, когда тетя наказала меня за сквернословие, я захотел, чтобы она умерла.
   — Тоже ерунда. Ты же не воплотил свое желание в жизнь? Или хотя бы попытался?
   Тэд в ужасе уставился на него:
   — Да вы что! Я и представить такое не способен! — Тут мальчик невесело усмехнулся. — Ну, подумать-то я подумал! Но на самом деле вовсе не хотел, чтобы она умерла!
   — Возможно, ты солгал так, что из-за твоих слов случилось ужасное несчастье или умер человек? Должен же быть какой-нибудь большой грех на твоей совести! Иначе меня бы не вызвали.
   Мальчик задумался.
   — Иногда мне хотелось кое-что сделать, хотя ни разу не представилась возможность. Нет, кажется, я чист перед Богом. Мне очень жаль, но честное слово, ничего в голову не приходит.
   Что-то тут не так. Зейн достал талисманы, с помощью которых проверял души.
   — Больно не будет.
   — Так всегда говорят медсестры, когда готовятся сделать укол.
   — Нет, правда. Я просто подсчитаю количество зла в тебе.
   Желтоватый камень засиял как миниатюрное солнце, а коричневый чуть почернел.
   — В тебе девяносто процентов добра, — удивленно произнес Зейн.
   — Я ведь говорил вам, что ничего особого не сотворил.
   — Но ведь я прихожу только к тем, кто не может отправиться в Рай или Ад. Должно быть, произошла ошибка.
   — Значит, я не умру?
   Зейн вздохнул:
   — Не хочу вселять в тебя напрасные надежды. Думаю, тебе суждено сегодня умереть в полном одиночестве, но где-то в нашей системе произошла путаница, и вызвали меня. В Чистилище не хватает квалифицированных работников, так что иногда случаются ошибки. Прости, что напрасно побеспокоил. Тебе не нужно было знать, что случится… до самого конца.
   — Нет, нет! Хотя меня накачали всякой дрянью, мне все равно одиноко. Я рад, что вы пришли. А можно прокатиться на вашем замечательном коне?
   Зейн улыбнулся:
   — Да, конечно, Тэд.
   — Что ж, тогда я, пожалуй, готов…
   Зейн нажал на кнопку.
   Через пятнадцать секунд у мальчика отказало сердце. Зейн извлек душу так быстро, что Тэд не почувствовал ни страха, ни боли.
   Снаружи ждал Морт. Он каким-то непостижимым образом понял, что должен стать конем. Зейн взобрался на него, и жеребец поскакал по небу.
   Окруженный сиянием звезд, Зейн отпустил душу, и она сразу полетела на Небеса. Конь спустился вниз: Танатоса ждал новый клиент.
   — Прощай, Тэд, — прошептал Зейн. — Там ты забудешь об одиночестве и боли!
   Он поработал с собранными душами, передал в Чистилище те, которые сам не смог отправить по назначению. Потом отправился к себе, чтобы перекусить и немного поспать. Его пожелания выполнили: звонок теперь исполнял приятную мелодию из классического репертуара, а по комнатам разносился аромат лилий. В конце концов, хоть Зейн и приносит смерть, сам-то он живой человек и должен чувствовать себя уютно в собственном жилище!
   Он вновь и вновь вспоминал Тэда. «Правильно ли я поступил, потратив столько времени, вместо того чтобы обслуживать клиентов? Может быть, не следовало говорить ему правду? Стал ли этот случай еще одной промашкой, которую изложат в своей коронной манере въедливые ведущие „Новостей“? Сочтут ли мое поведение в тот день грехом или нет?» Он не стал включать телевизор, чтобы не потерять окончательно веру в себя.