Энтони Пирс. С мечом кровавым

   Мима отменил свою невидимость, поскольку никакого прока от нее больше не было, и прикусил язык.
   — А-а-а, так ты жаждешь крови? — осведомился Сатана. — Может быть, я сумею тебе в этом помочь.
   Он злобно ткнул трезубцем в Миму. Мима отскочил в сторону, и острие не задело его. Конечно же, Сатана промахнулся нарочно; будучи воплощением Зла, он любил поиграть со своей жертвой, прежде чем уничтожить ее.
   Кровь наполнила Мимин рот, и его начала охватывать ярость берсеркера; то, что Мима умел ее контролировать, дела не меняло.
   — Что ж тут странного? — проговорил Сатана. — Он у нас берсеркер. Может, это будет хоть немного забавным. — Господин Зла опять сделал выпад пикой, и снова Мима увернулся, но на сей раз Сатана промахнулся совсем чуть-чуть. — Может, он даже сумеет попрыгать еще несколько секунд.
   Сатана дразнил Миму, однако тот был невосприимчив к такого рода вещам. Ожидая, когда его полностью охватит берсеркерское исступление. Мима изучал место схватки. В углу комнаты лежало разнообразное оружие, в том числе меч.
   Сатана кольнул еще раз, и Мима опять отпрыгнул, но теперь — с ошеломляющей скоростью, на которую он был способен только в определенном состоянии. Он проскользнул мимо Сатаны к груде оружия, выхватил меч и бросился в атаку. Все это произошло так быстро, что обыкновенный человек не увидел бы ничего, кроме размытого пятна перед глазами, прежде чем его голова слетела бы с плеч.
   Но Сатана ловко подставил под меч древко трезубца, и от удара посыпались искры.
   — Немножко не успел, правда, Марс?
   Сатана сделал следующий выпад. Когда Мима отбил острие мечом, снова брызнули искры… и клинок расплавился. Оружие Сатаны, конечно же, было заколдованным, а меч — нет.
   — Плохо дело, — проговорил Лукавый с издевательским сочувствием. — С твоим Алым Мечом такого не случилось бы.
   Разумеется, не случилось бы; Меч Войны был несокрушим и необорим. Мима оценил, насколько хитро и предусмотрительно поступил Сатана, лишив его оружия, прежде чем заманить в Ад. Если бы Мима явился сюда, вооруженный своим Мечом, он мог бы разрубить здесь абсолютно все, включая и самого Сатану. Кроме того, Миме не пришлось бы плутать по задворкам Преисподней: Меч доставил бы его прямо к заставам.
   Впрочем, Гея предупреждала Миму, что Сатана не станет встречаться с ним на нейтральной территории. Сатана ухитрился, лишив почти всей мощи, заточить его в Аду, — а Мима свалял дурака, позволив это сделать.
   Мима кинулся к амбразуре, где был установлен огнемет. Он направил ствол на Сатану и выстрелил. Пламя полностью окутало Сатану, и вверх поднялись зловонные клубы дыма. Но Сатана только стоял и смеялся, не ощущая никакого ущерба, хотя деревянная стена за его спиной загорелась и пылала все сильнее.
   — Марс, неужели ты полагаешь, что меня можно победить огнем? Ведь я — правитель царства огня!
   С трезубцем тоже ничего не случилось. Он выскочил из окружавшего Сатану огня, заставив Миму отпрыгнуть в сторону.
   Мима кружил по комнате, а Сатана преследовал его. Тут Мима увидел, что сражение снаружи прекратилось; и проклятые души, и демоны теперь следили за поединком в башне. А каков был результат? Да никакого, кроме его собственного унижения.
   — Ну что ж, я не должен огорчать своих болельщиков, — проговорил Сатана. — В конце концов, это мое выступление.
   И Мима понял, что следующий удар трезубца попадет в цель.
   Досадно, что он не может войти в Сатану так, как входил во все другие существа, и вложить ему в голову пораженческие мысли! Только вряд ли Сатану можно обдурить каким-нибудь таким способом.
   Что еще оставалось у него в запасе? Мима был на грани поражения, Сатана понимал это.
   В этот миг Мима вспомнил «Пять колец». Он совсем забыл об этой книге под давлением новых впечатлений от Преисподней, и, видимо, напрасно. Как предупреждал Масаси, очень легко сбиться с Пути. О чем мог бы поведать ему Путь Меча?
   Руби своего противника в то время, когда он рубит тебя. Ударить, когда ударил враг, поражая его даже тогда, когда он считает, что победил.
   Не дорожить собственной жизнью, отринуть страх — вот что необходимо для решающей схватки.
   Относиться к своему врагу не как к чему-то постороннему, а как к почетному гостю.
   И тогда Мима понял, в чем его шанс. В конечном итоге он может одолеть Сатану!
   Сатана нанес удар. Мима даже не сделал попытки двинуться; он сделался нереальным, и острия трезубца прошли сквозь его тело, не причинив никакого вреда.
   — Сатана, твое оружие так же неопасно для меня, как вон то неопасно для тебя, — сказал Мима.
   — Ага, значит, ему удалось воспользоваться одним из аспектов своего могущества, — пробормотал Сатана. — Но он не может вытеснить меня отсюда, покуда пребывает нереальным, и поэтому башня остается в моих руках.
   — Пока, — сказал Мима. — До тех пор, пока мы не встретимся без оружия.
   Сатана отбросил трезубец.
   — Марс, ты не у себя дома, а в моих владениях. Тебе не удастся побороть меня голыми руками. — Он, улыбаясь, сделал хватательное движение.
   — Я полагал, что ты сообразительнее, — сказал Мима. — Я не собираюсь бороться с тобой, Сатана. Я намерен войти в тебя.
   — Дурацкая затея! Ты не можешь управлять моим разумом. Я буду сохранять контроль, пока ты мечешься в пустопорожности. Я победил. Марс, если у тебя есть хоть капля мозгов, чтобы понять это.
   — А когда я войду в тебя, я тут же узнаю все твои секреты, — сказал Мима. — Все потаенные тропинки Преисподней. Все твои излюбленные приемы. Все, что тебя беспокоит. Все твои обманы и запугивания. Ты не сумеешь помешать мне узнать все, что содержит твой разум. А потом, когда я выйду из тебя — чему ты тоже помешать не в состоянии, — я по собственному усмотрению раскрою эти сведения. — Мима улыбнулся. — Итак, станем ли мы бороться, Сатана? Сольемся ли мы воедино, достопочтенный враг?
   Сатана уставился на Миму.
   — Так ты читаешь эту книгу!
   — Очень хорошая книга. Сатана. Из нее я узнал, что верное понимание — то же самое, что сила. Дай мне постигнуть тебя, чтобы в дальнейшем между нами не было недопонимания.
   Сатана заскрежетал зубами.
   Мима сделал шаг вперед. Сатана отступил. Мима прыгнул, — и Сатана исчез.
   Мима воспользовался единственным оружием, которое у него осталось и которого страшился Сатана, — информацией. Сатана не выносил, когда становилась известна правда, любая правда, даже в Аду. Особенно в Аду! Ибо Сатана был Отцом лжи, и свое царство он построил на обмане. Разоблачение всей этой кривды неминуемо приведет к крушению адского царства. Сатана мог сохранить ложь только одним способом: отказаться от контакта с Мимой, что было бы невозможно, останься он здесь, ибо Мима крался бы за ним до тех пор, когда избежать контакта было бы уже нельзя.
   Мима вышел к сражающимся.
   — Башня наша! — прокричал он. — Сатана бежал!
   Радость охватила проклятые души. Демоны исчезли. Это была победа.
   Проклятые души проходили через контрольный пункт, а души, захватившие другие заставы, присоединялись к ним. Амазонки и землекопы, снегоочистители и огнеупорщики праздновали благополучный исход восстания. Однако довольно скоро они отрезвились.
   — А знаешь, — сказала Диана, — ведь мы не вышли из Ада. Просто мы находимся в менее ограниченной его части.
   — Вы знали, что силой из Ада вырваться нельзя, — напомнил Мима. — Но теперь у нас есть возможность торговаться, — это и было нашей истинной целью.
   — Правильно, — вскричал Белобородый. — А я чуть не забыл! Комиссия по пересмотру дел!
   По шоссе к ним приближался демон.
   — Вот с ним мы и будем вести переговоры, — сказал Мима.
   Демон подошел к Миме. На самом деле это оказалась демоница.
   — Лила! — воскликнул Мима, узнав ее.
   — Сатана предлагает условия, — сказала она.
   — Мы благоразумны, — заявил Мима. — Мы требуем лишь того, что должно было существовать изначально. Справедливые слушания спорных дел, чтобы души были осуждены или оправданы по заслугам, начиная с Лигеи.
   — Дело Лигеи будет рассмотрено, — согласилась Лила, бросив в сторону принцессы ревнивый взгляд. — Но за это, Марс, ты должен покинуть Преисподнюю.
   — Не торопись, — возразил Мима. — Каждый день нужно рассматривать тысячу дел, пока не исчезнет очередь.
   — Десять, — сказала Лила.
   — Сто.
   — Ладно, сто, — согласилась она. — Сатана назначит комиссию.
   — Нет. В комиссию войдут души, пребывающие в Чистилище.
   Лила вздохнула:
   — Остальные души должны очистить заставы и вернуться к работе.
   — Но никаких репрессий быть не должно.
   — Репрессий не будет.
   Миме показалось, что все идет как-то слишком уж гладко. Где же кроется подвох?
   — Кроме того, я должен иметь свободный доступ в Ад, чтобы проверять, как выполняются эти условия.
   — Но, проверив, ты в дальнейшем не будешь ни во что вмешиваться, — сказала она.
   Мима посмотрел вокруг.
   — Мне это кажется достаточным, — проговорил он. — В следующий раз я приеду на своем паломино и с Алым Мечом. И буду знать, с кем разговаривать. Я не могу облегчить ваши обычные тяготы, однако обязательно прослежу, чтобы эта договоренность выполнялась. — Ведь Сатана ни за что больше не даст Марсу повода причинить ему такие неприятности, по части которых воплощение Войны был величайшим специалистом.
   Присутствующие закивали головами.
   — Мы направим в комиссию представителей от наших бригад, — сказал Белобородый. — Животные тоже должны получить льготы. Мы будем сообщать тебе обо всех нарушениях.
   Подошла Лигея.
   — Думаю, тебе надо ехать, — сказала она.
   Мима обнял ее:
   — Мне кажется, что я освободил тебя. Ты попадешь в Рай.
   — Мне бы хотелось быть с тобой, Мима.
   Он вздохнул:
   — Я бы тоже хотел быть с тобой, Ли. Но я не оставлю тебя в Аду и не смогу навещать тебя в Раю. Прими заслуженную тобой награду, а со мной все будет в порядке.
   — Может, я могла бы остаться в Чистилище и…
   Мима поцеловал принцессу.
   — Я знаю, что твое место в Раю. Я не стал бы этому мешать, даже если бы мог.
   — Знаю, что не стал бы. Прощай, Мима.
   Она отошла, чтобы он попрощался с другими.
   Мима сохранял на лице улыбку, хотя чувствовал себя внутренне опустошенным. Разумеется, он не хотел лишать девушку Рая! Ему только хотелось, чтобы ее переселение туда отложилось лет на десять или двадцать. За эти несколько дней своего знакомства они так хорошо узнали друг друга, как редко случается между людьми, и Мима понял, что Лигея создана для него. Если бы только она не умерла до того, как они встретились!
   Лила наблюдала за ним.
   — Я, между прочим, в Рай не отправляюсь, — проворковала демоница.
   — Отправляйся ко всем чертям, — пробормотал Мима. Но призадумался: и с чем же он теперь остался? Его последняя победа над Сатаной теперь не казалась такой уж чудесной.
 
 

17. ВОЙНА

   Покинуть Преисподнюю не составило труда; Сатана сам изо всех сил торопил Мимино отбытие. Та же капсула, в которой была заточена Лигея, спустилась с неба, и Мима вошел внутрь. Капсула быстро взмыла вверх и вскоре снова очутилась во дворце из замерзшего тумана, остановившись точно на том месте, где стояла раньше.
   Мима встал с постели и, сделав шаг, убедился, что лед вполне проницаем. Он приблизился к своему бесчувственному телу и вошел в него.
   Тело затекло и было холодным, несмотря на предохраняющий плащ. Видимо, то, что на нем было надето в Аду, являлось лишь духом плаща. Мима с усилием поднялся на ноги и потянулся. Оглянулся на постель и вспомнил Лигею. Если бы только существовал какой-нибудь способ…
   Не стоит мучить самого себя. Он решительно прошагал по ледяным коридорам и дошел до проломленного входа. Ступил наружу. Потом дотронулся до Алого Меча и пожелал опять оказаться в Цитадели Войны.
   Слуги в замке здоровались с ним так, словно его отсутствие было самым заурядным делом, хотя Мима понимал, что те несколько дней, что его не было, мир смертных не стоял на месте.
   Сатана хотел отстранить Марса от смертных дел, постарался как можно дольше задержать Миму в Аду и, возможно, заплатил за это больше, чем рассчитывал. Что же затевал Сатана на Земле?
   Мима знал, как это выяснить. Он включил телевизор. Там всегда передавали новости, касающиеся Марса.
   «На Земле творится черт знает что, — вещал диктор. — Никогда еще не было периода большей нестабильности, чреватой всеобщей войной. Загадочное отсутствие Марса, воплощения Войны, усугубило путаницу. Кто конкретно стоит за этим взрывом насилия?
   Наверняка Сатана. Но какова его цель? Понятно, что рост насилия в мире не лишит Марса могущества, а только усилит его.
   Между тем Сатана уже пытался договориться с Мимой насчет создания вот такой тревожной обстановки, поскольку это обострило бы проблемы войны. В свою очередь, могла возникнуть ситуация, ведущая к увеличению страданий среди смертных, благодаря чему во многих из них перевесило бы Зло».
   И только?
   Миме представлялось, что Сатана предпринял экстраординарные усилия, дабы убрать его с дороги. Вряд ли стоило все это затевать ради того, чтобы заполучить несколько лишних душ. В результате пересмотра дел Сатана мог потерять столько же душ, сколько приобрести благодаря неурядицам среди смертных.
   Чем больше Мима размышлял над этим, тем невероятнее казалось ему такое объяснение. Когда он не мог до конца постигнуть природу творимого Сатаной Зла, это скорее всего означало, что он упустил из виду нечто весьма существенное. Мима все еще был новичком в своей должности, и теперь он подозревал, что чего-то недопонимает.
   Но он знал, кто мог дать ему ответ. Мима прикоснулся к Мечу.
   — Хронос, — прошептал он.
   Воздух заколебался, и перед Мимой возникла инкарнация Времени.
   — Да, Марс, я услышал тебя.
   — Ты помнишь мое будущее, — сказал Мима. — Мне необходимо знать, что затевает Сатана, и мне кажется, это сохранилось в твоей памяти. Если ты расскажешь мне…
   — Что именно рассказать тебе? Я много чего помню.
   — Что сделал Сатана.
   Хронос нахмурился:
   — Ты, возможно, неправильно понимаешь мою сущность. Я действительно помню твое будущее, — но я помню только то, что произошло, а не то, что могло бы произойти. Поэтому, если, как ты говоришь. Сатана что-то сделал, я помню об этом и не знаю, как оно отличается от того, что, на твой взгляд, должно было бы произойти. Если бы ты смог подробнее…
   Мима припомнил, что Луна должна была сыграть ключевую роль в расстройстве главного замысла Сатаны и что Сатана загодя пытался противостоять этому.
   — А Луна… все ли у нее в порядке?
   — Разумеется, хотя она и испытала серьезное разочарование.
   — Что за разочарование?
   — Она надеялась помешать Сатане; впрочем, конечно же, это стало невозможным.
   — Невозможным? Почему? Она все еще занимается политикой?
   — Занималась. Но что об этом говорить…
   — Не о чем говорить? Отчего? Разве в свое время она не подаст решающий голос против Сатаны?
   Хронос грустно улыбнулся:
   — Разве она могла? Ведь предмета для голосования не возникло.
   Это было очень похоже на то, что Мима искал.
   — А в какой момент отпал вопрос о голосовании?
   — В сущности, совсем недавно. Когда в Америке ввели военное положение и гражданское правительство временно распустили. Хотя нет ничего более постоянного, нежели временное…
   — Военное положение? Это еще зачем?
   — Из-за волнений. Демократическое правительство было просто не в состоянии с ними справиться, поэтому военные взяли власть в свои руки. Я сам чрезвычайно сожалел, однако должен признать, что это оказалось наилучшим решением. Дело могло дойти до полной анархии.
   — Как давно — для тебя — было введено это военное положение?
   — Всего неделю назад. Но это было неизбежно. Как я теперь понимаю, в мире накопилось слишком много насилия, чтобы его можно было сдерживать. Надо выбирать наименьшее из зол.
   — Спасибо, Хронос, — поблагодарил Мима. — Ты сообщил мне то, что я хотел знать.
   — Всегда к твоим услугам, Марс, — ответил Хронос. Он перевернул Песочные Часы и исчез.
   Мима мерил шагами пол. В то время как он занимался собственными любовными делами, мир катился в тартарары! Теперь он понял замысел Сатаны: довести накал насилия в мире до такого предела, когда гражданские правительства попросту будут сметены. А военными диктатурами Сатана манипулировал по своему усмотрению, — и, конечно. Луна не сможет проголосовать против Сатаны, если не существует гражданского правительства.
   Впрочем, Мима в силах всему этому воспрепятствовать. Он подавит любое сражение, прежде чем оно начнется, и восстановит относительный мир.
   Мима дотронулся до Меча.
   — Подручные Войны!
   Появились его помощники в ярких плащах.
   — Созревает обильный урожай, — сказал Завоевание, потирая руки.
   — Нет, — ответил Мима. — Мы не допустим этого. Дайте мне перечень мест, где возникли наиболее острые ситуации, чтобы я смог все их посетить.
   Завоевание вытащил свиток и развернул его. Список казался бесконечно длинным.
   — Да ведь тут их тысячи!
   — Так точно, — обрадованно согласился Завоевание. — И с каждой минутой становится все больше. Никогда еще нас не ждала такая богатая жатва.
   Кровопролитие, Мор и Голод кивнули.
   Мима покачал головой:
   — Я, вероятно, не сумею вовремя поспеть везде, а тем более погасить конфликты!
   — А зачем? Ведь это для нас превосходный случай стяжать величайшую славу!
   Замысел Сатаны проступал все явственнее. Всего за несколько дней инкарнация Зла посеяла в мире столько раздоров, что теперь их практически нельзя остановить. Если бы Марс был здесь, он непременно заметил бы козни Сатаны и пресек бы их, поскольку это была его область. Но Сатана заточил Миму в Преисподней, а сам свободно правил на Земле и добился-таки результатов. Ничего удивительного, что Мима почти не видел Сатаны в Аду; тот был чрезвычайно обременен хлопотами в другом месте!
   Мима даже не стал отвечать Завоеванию.
   — Я буду занят. — Он вышел из Цитадели, кликнул Верре и вскочил в седло. — Сегодня за сражениями не наблюдаем, — бросил он кратко и тронул коня.
   Мима направился во дворец Танатоса. Он мог бы позвать воплощение Смерти, но хотел кое-что обдумать по дороге. Если Сатана накалил обстановку в мире до такой степени, что совладать с беспорядками можно только путем введения военного положения, то что в таком случае следовало предпринять?
   Увы, придумать Мима так ничего и не смог.
   Когда он подъехал ко Дворцу Смерти, дверь отворилась, и его встретил Танатос.
   — Хронос вчера сообщил нам о твоей проблеме — и нашей тоже, — сказал Танатос. — Мы собрались, чтобы попытаться помочь.
   И действительно, здесь были Лахесис и Гея, а еще Луна, специально доставленная в Чистилище по такому случаю. Все они тепло приветствовали Миму.
   — Но я разговаривал с Хроносом всего час назад! Как же он мог сказать вам об этом вчера, когда я еще был в Аду?
   — Ты забываешь, в каком направлении течет его жизнь, — ответила Лахесис. — Хронос говорил с нами на следующий день после того, как побеседовал с тобой.
   Мима кивнул:
   — А он не мог бы вернуться и предупредить меня до того, как я отправился в Преисподнюю?
   — Он отказывается это делать, — сказала Гея. — Похоже, что, когда он изменяет ход событий, происшедших в прошлом, это чревато серьезными последствиями. Иногда Хронос идет на такой шаг, но предпочитает максимально ограничивать вмешательство, чтобы результаты были вполне определенными.
   Мима не мог не согласиться, что изменять прошлые события и впрямь весьма рискованно; при этом могли пострадать или вовсе исчезнуть люди, в том числе и некоторые инкарнации. Безусловно, тут недопустимы необдуманные и случайные действия.
   — В любом случае, — проговорила Лахесис, — это, кажется, твоя проблема, Марс. Сатана поначалу вставляет палки в колеса каждой новой инкарнации, и этой инкарнации необходимо показать свою силу. Тогда Сатана остерегается снова ей пакостить. Если бы Хронос помог тебе справиться с этой дилеммой, то Сатана просто придумал бы что-нибудь новенькое, потом еще и еще, пока не добился бы своего.
   — Но на карту поставлена судьба всего мира! — возразил Мима. — Вы все тоже можете проиграть!
   — Вот именно поэтому так важно, чтобы ты дал Сатане отпор, — сказал Танатос. — Нам придется рискнуть и позволить тебе одному вступить в противоборство с Сатаной, и так поступил бы каждый из нас, чтобы доказать, что никто не является слабым звеном.
   — Я не знаю, как бороться! — крикнул Мима. — Мне казалось, что я одержал победу в Аду, — и тут узнаю, что потерпел поражение в царстве смертных. И если верить Хроносу, это окончательное поражение.
   — Вовсе не обязательно, — сказала Луна. — Хронос может рассказать только о том отрезке истории, который прожил. Если же он будет изменен, Хронос проживет другую жизнь, которая окажется такой же настоящей, как и первая. Вероятно, его реальность постоянно слегка изменяется в результате действий других инкарнаций, и он не замечает этого.
   — Прямо какой-то парадокс, — пробормотал Мима.
   — Хронос свободен от парадоксов, — заметил Танатос. — Возможно, всем нам трудно это понять, но приходится принимать то, что есть.
   — Значит, я могу изменить будущую реальность — если только придумаю, как это сделать, — произнес Мима. — Могу отнять у Сатаны победу… вот только как?
   — Мы очень в это верим, — сказала Лахесис.
   — Если это вообще можно сделать!
   — Должен существовать какой-нибудь способ, — возразил Танатос. — Иначе Сатана не стал бы так долго задерживать тебя в Аду. Он понимал, что ему ничего не грозит лишь в том случае, если ты останешься в Преисподней до тех пор, пока он не завершит свои козни на Земле. Ты вырвался слишком быстро, а значит, теперь у тебя есть возможность одолеть его.
   — Ты обязательно должен найти такое средство, — сказала Луна.
   — Обязательно должен найти, — с грустью согласился Мима. — Судьба мира зависит от одного растерявшегося заики!
   Тут он что-то вспомнил.
   — Я не заикаюсь!
   — Подумать только! — пробормотала Гея.
   — Но я не заикался в Аду, потому что… Я думал… Как же это может быть? — И тут он понял. — Зеленая Мать… Ты что-то взяла у меня и не сказала, что это такое. Ты забрала мое заикание!
   — У нас есть некоторая власть друг над другом… если, конечно, мы не противимся вмешательству, — сказала Гея. — Мне показалось, что ты сможешь без этого обойтись.
   — А я даже и не заметил!
   Она пожала плечами:
   — Ну, у тебя наверняка есть еще кое-какие качества, которых ты не замечаешь. Одно из них поможет тебе одолеть Сатану.
   Потрясенный Мима уехал. Эта, казалось бы, незначительная демонстрация особой власти инкарнации произвела на него большее впечатление, нежели все чудеса, которые он доселе видел. Он разрешил Природе взять нечто, принадлежащее ему. Теперь другие инкарнации позволили ему повлиять на их будущее. Ради них он просто обязан выпутаться из создавшегося положения!
   Однако никакого способа Миме в голову не приходило. В Цитадель Войны он вернулся озабоченный, кое-как поел, беспокойно поспал и снова поел, размышляя об одном и том же. Откровения не снизошло. Прошел день, второй, потом третий… Ситуация в мире смертных становилась все напряженнее, а Мима ничего не мог поделать. Он попросту не видел ни единой возможности исполнить то, что обязан был сделать.
   Наконец Мима снова очутился в саду. Дойдя до нижней оконечности, он встретил демоницу.
   — Как приятно снова встретиться с тобой. Марс, — проворковала она, томно потягиваясь. На ней было одно из полуоткрытых платьев, и ее груди колыхались при малейшем движении.
   — Убирайся отсюда, мерзавка! — рассвирепел Мима.
   — Ну-у-у, Марс, — сказала она с улыбкой. — Это же нейтральная зона, помнишь? Ведь ты же не забрел бы сюда, если бы не хотел меня увидеть, разве не так?
   — Я забрел сюда, чтобы подумать о способе, как победить твоего омерзительного хозяина! — бросил Мима.
   — Это не так-то просто. Мима. Почему бы тебе не склониться перед неизбежностью и не расслабиться? Поскольку ты, хотя и невольно, помог осуществить Сатане его планы, то заслуживаешь награды.
   — Какой еще награды? — удивился Мима.
   — Меня, разумеется. — Она снова очень соблазнительно потянулась. — Я действительно хочу служить тебе, Мима, а все, что я делаю, я делаю превосходно. Я могла бы предложить то, в чем отказала тебе в Аду.
   — Ты о чем? — спросил Мима, зная, что пожалеет об этом вопросе, но был не в силах удержаться.
   Ее черты размылись, медленно меняя форму.
   — Ну как же, Огневик. Неужели не помнишь?
   — Огненное чудовище в Аду? — озадаченно спросил он.
   — Ты уже почти овладел своей возлюбленной, а я возревновала и послала монстра, чтобы помешать вам. Теперь-то уже слишком поздно; ты никогда не увидишь ее.
   — Ты?.. — начал Мима, приходя в ярость.
   Демоница завершила перевоплощение и сейчас выглядела точно как Лигея.
   — Что в ней такого, чего я не могла бы превзойти? — спросила она сладостным голосом Лигеи.
   Мима вдруг понял, что сжимает в руке Алый Меч. Но не ударил, а замер на месте. Разве мог он изрубить копию женщины, которую любил?
   — Я не думаю, что ты поверишь, будто такая, как я, может действительно любить тебя, — сказала демоница.