Энтони Пирс. Взрослые тайны

   – Это мне понятно, – кивнул Че. – Как раз потому, что для меня решение кажется слишком сложным, я предоставил это право другому.
   – Да? – встрепенулась Годива. – Это кому?
   – Дженни.
   Все воззрились на эльфийскую девочку.
   – Так что, ты будешь решать за него? – спросила Годива.
   – Ну, раз он попросил, – смутилась Дженни.
   – И что ты ему посоветуешь? – Голос Годивы звучал напряженно.
   – Пока не знаю.
   Годива озадаченно переглянулась с Электрой: обе они, похоже, не усматривали в происходящем смысла.
   – А что будет, если ты согласишься? – спросила Электра, снова обернувшись к Че.
   – Останусь здесь с Гвенни. А потом, может быть, мы сможем путешествовать.
   – Но при чем здесь ты? – не поняла Электра, – Пусть путешествует одна или с другими гоблинами.
   Че пожал плечами.
   – Я ведь еще не остался. Возможно, Дженни решит по-другому.
   – Как ты можешь участвовать в таком деле, Дженни! – воскликнула Электра. – Я-то считала тебя его другом.
   – Я и есть его друг.
   – А что будет с тобой, если ты откажешься, Че? – вступила в разговор Глоха.
   – Не знаю. Может, и отпустят.
   – Что будет, если он откажется? – повторила вопрос Электра, обращаясь к Годиве.
   – Я еще не решила, – буркнула гоблинша.
   – Мама! – сердито топнула ножкой Гвендолин.
   – Ладно.., отпущу, – неохотно пробормотала Годива.
   – Ладно, – промолвила Электра, – В таком случае, Дженни, скажи ему, чтобы он отказался, и мы все уйдем.
   Осада будет снята, и никто не пострадает.
   – Я не могу, – покачала головой девочка. – Я еще не решила.
   – На чьей ты, в конце концов, стороне? – потребовала ответа огорченная и сбитая с толку Электра.
   – А почему ты не выходишь замуж за Дольфа? – неожиданно спросила ее Дженни.
   – Потому что, – Электра осеклась. Конечно, одно не могло иметь к другому ни малейшего отношения, но…
   Неужто эльфийская девочка оказалась в сходной ситуации? Может быть, от ее выбора зависит чья-то жизнь?
   Скажем, гоблины пригрозили в случае отказа Че убить их всех, включая Глоху с Электрой. Соглашаться Че не хочет, а отказаться не может из страха за них. Коли так, им лучше поскорее отсюда убраться.
   Но причем тут вопрос о ней и Дольфе: Дженни ведь прекрасно знала, что его решать не Электре. Или дело в том, что решение насчет Че тоже принимать не ему, потому как он передал это право Джеини? Нет, не больно-то все клеилось.
   Однако, возможно, дело обстоит сложнее: тут имеет значение не угроза, а какой-то другой фактор. Годива не похожа на тех, кто нарушает уговоры, а ведь сделай она что-то дурное с Глохой и Электрой, получилось бы именно так. Более того, у Электры складывалось впечатление, что, пусть неохотно, Годива и вправду освободит Че в случае его отказа остаться с Гвендолин.
   Но в таком случае почему он – да и Дженни тоже – уклоняется от прямого ответа, несмотря на осаду. Даже если Че согласится остаться, его, вполне возможно, не будут удерживать в горе, ибо слово кентавра крепче любых уз. Откажется – тоже освободят. По всему выходит, что ему прямой резон не тянуть, а покончить с этим делом быстрее. Но он не спешил – как и Дженни.
   Не в состоянии придти к какому-либо выводу, Электра покачала головой.
   – Ладно, – сказала она. – Мы доложим обо всем Чериону.
   – Правильно, – одобрила Годива. – Не забудьте рассказать ему о наших союзниках. Сухопутные драконы тоже скоро подойдут.
   Чем дальше, тем худший оборот приобретало это дело.
   Проделав обратный путь, Электра и Глоха выбрались на дневной свет и, щурясь, поспешили в лагерь крылатых чудовищ. Их поджидали Черион, Чекс, принц Дольф и принцесса Нада в человечьем обличье. Выглядели они мрачно.
   – Все так запутано, – уныло сообщила Электра, – Они вроде бы и не удерживают Че, но и не отпускают.
   Хотят, чтобы он согласился стать спутником Гвендолин, дочери Годивы. Он пока не решил.
   – Решение, принятое в плену, не будет иметь никакой силы, – сказал Черион. – Че это прекрасно знает.
   – Наверное, но там все запутано еще больше. Он отказался выбирать и передал это право Дженни, а та еще не пришла ни к какому мнению. Вроде бы они отпустят его, если откажется, и будут хорошо обращаться с ним, если согласится. Эта Гвендолин, похоже, ему нравится.
   Но он колеблется.
   – Будешь колебаться, когда вокруг тебя орды гоблинов, – поскрежетал зубами Черион. – Но ничего, мы с этим разберемся.
   – Тут тоже не все так просто, – вздохнула Глоха, – у них полно союзников.
   – Неужто гоблины сумели объединиться?
   – Если бы гоблины. На их стороне Цветочные эльфы, свинопотамы, наземные драконы. И даже.., наги.
   – Что? – воскликнула потрясенная Нада.
   – Твой брат Налдо сейчас в горе, – скрепя сердце сказала Электра. – В силу какого-то древнего договора, все наземные чудовища обязаны поддерживать друг друга в борьбе с крылатыми.
   – Мои родичи! – ужаснулась Нада. – Я совсем забыла про этот договор.
   – А он действительно существует? – спросил Черион.
   – Да, хотя к нему не обращались веками. У нас с гоблинами вражда, из-за этого я и обручилась с Дольфом.
   – Похоже, – покачала головой Чекс, – мы попали в затруднительное положение.
   Электра глубоко сочувствовала им всем. Уж она-то про затруднительные положения знала не понаслышке!
 
 

Глава 12
ДИАГНОЗ ДОЛЬФА

 
   То, что гоблины не только вознамерились удержать Че, но и призвали на помощь народ Нады, совершенно ошеломило Дольфа. Помимо всего прочего, это означало, что в случае очередной атаки силы Чериона выступят против союзников замка Ругна. Нада – он это прекрасно видел – пребывала в полнейшей растерянности. Ему хотелось приободрить ее, но как это сделать, у него не имелось ни малейшего представления.
   – Надо провести разведку, – угрюмо промолвил Черион. – Наземных драконов желательно засечь на марше.
   – Это точно, – согласилась Чекс и направилась к прогалине, использовавшейся в качестве взлетно-посадочной полосы.
   – Я с тобой! – воскликнула Глоха.
   Дольф не знал, что и делать: то ли превратиться в кого-нибудь летучего и отправиться на разведку, то ли остаться и попробовать утешить Наду. Он повернулся и увидел, что Нада плачет в объятиях Электры. Его это задело, хотя Дольф и знал, что Электра способна к искреннему сочувствию как никто другой. И он решил лететь с кентаврами.
   Черион взлетел первым, но Чекс несколько замешкалась, уступив полосу заходившей на посадку птице Рок.
   Гигантским крылатым требовалось много пространства, да и воздушный след после них оставался такой, что существо поменьше могло сдуть словно ураганом. Тем временем к Дольфу, еще размышлявшему, какой облик ему принять, обратилась Глоха:
   – Принц, можно мне полететь с тобой? Рядом с крупными чудовищами я чувствую себя неуютно, да мне за ними и не угнаться.
   – Конечно, – согласился Дольф и обернулся крылатым кентавром, чтобы ей было удобней сидеть верхом.
   К тому же в таком обличье на лету и поболтать можно.
   Вообще-то, он мог принять облик не только любого живого – а при случае и не совсем живого существа, такого, как призрак, – но чтобы все получалось безукоризненно, требовался навык. Таким образом на практике его возможности были ограничены, но постоянно расширялись.
   Глоха вспорхнула ему на спину: сидела она уверенно и умело, и, будучи изящного сложения, нимало его не тяготила.
   Рысцой подбежав к Чекс, еще ждавшей, когда приземлится птица Рок, Дольф попросил:
   – Буду взлетать, сделай меня легким.
   – Конечно, Дольф, – пообещала Чекс, мельком окинув взглядом его и его наездницу. Птица Рок коснулась земли, подскочила и, опустившись снова, проехала некоторое расстояние, тормозя когтями. А поскольку ее когти высекали из скальной породы искры, занялся небольшой пожар, но дежурный дракон-паровик тут же затушил его струей пара. Наконец птица остановилась и освободила полосу; в клюве она держала ствол средних размеров пивнушки. Давно замечено, что все чудовища, крылатые они или нет, неравнодушны к пиву.
   – Поехали, – сказала Чекс, хлестнув Дольфа хвостом, и в тот же миг и он, и Глоха сделались легкими.!
   Разбежавшись, Дольф расправил крылья и взмыл в воздух. Возможно, он не так поднаторел в использовании настоящих восходящих и нисходящих воздушных потоков, как настоящие крылатые кентавры, но все же летал совсем неплохо.
   Вскоре он присоединился к Чериону и Чекс, после чего вся группа повернула на юг, стараясь не проглядеть на земле никакого движения.
   – Думаю, это не пустая похвальба, – сказала Глоха. – Мы действительно видели там Налдо и эльфа Бутона. Договор существует.
   – Но их договор не заставит Чериона отказаться от попытки освободить сына, – указал Дольф. – Скорее, он усилит натиск, пока не все союзники гоблинов в сборе.
   – Но если там наги…
   Дольф вздохнул.
   – Это создает проблему для меня. Точнее сказать, проблема и так была, но это ее усугубляет. Мы не можем убивать нагов. Не говоря уж о брате Нады.
   – А эльфов?
   Дольф тут же вспомнил о Дженни.
   – Думаю, – сказал он, – Дженни не из настоящих эльфов, а только похожа на них.
   – Но на стороне гоблинов выступят настоящие. А люди никогда не воевали с эльфами.
   – Насколько я помню – да. Они держатся возле своих вязов и в чужие дела не встревают, ну и мы к ним не суемся. Лет четыреста назад Джордан Варвар заключил какую-то сделку с эльфессой Колокольчик.
   Что за сделку, я сказать не могу, но потом аист принес им дитя-полукровку. Их отдаленным потомком является Рапунцель. Так что, наверное, люди с эльфами ладить могут. Конечно, нам вовсе не хочется затевать с ними войну. Но если мы поддержим Чериона, а гоблины не отпустят Че…
   – Я не уверена, что Че захочет уйти.
   – Черион считает, что тут имеет место принуждение.
   – В этом я тоже не уверена. Кстати, насколько хорошо ты знаешь Дженни?
   – Ну, очень хорошо ее тут никто не знает, она ведь не из Ксанфа. Но девчонка неплохая, и Че она, по-моему, очень нравится. Ее-то никто не тянул в Гоблинов Горб, а ведь пошла.
   – Вот я и хочу понять, – подбирая слова, промолвила Глоха. – Если решение, которое должен принять Че, для него слишком трудное, будет ли оно трудным и для Дженни?
   – Думаю, он ей на самом деле нравится и она хочет ему добра. А значит, ей сделать выбор тоже непросто.
   – Знаешь, что она сказала, когда Электра спросила, почему бы ей не посоветовать Че отказаться от предложения гоблинов и покончить со всем этим делом?
   Спросила: «А почему ты не выходишь замуж за Дольфа?» Электра смутилась до крайности. Так что, возможно, ответ кроется не там, где мы его ищем.
   – Не вижу в этом смысла, – ответил Дольф, и вправду не понимавший, какое отношение мог иметь его возможный брак с Электрой к вопросу о том, оставаться ли Че с гоблинами.
   – Мне кажется, смысл в том, что Электра не может решить, выходить ли ей за тебя. Потому что выбор за тобой.
   – Ну? Выходит, Дженни не может решить, оставаться ли Че в горе, потому что выбирать должен он. Но раз он попросил ее, значит, ей и решать. Разве нет?
   – По-моему, да. Но, видать, ее что-то останавливает…
   Слушай, Дольф, а если бы ты предоставил Электре право решать, на ком тебе жениться? То есть отказался бы выбирать сам и пообещал согласиться с ее решением.
   Это не было бы похоже на случай с Дженни.
   – Да Лектра просто велела бы мне жениться на ней.
   Все вокруг только и долдонят, что мне лучше жениться на ней.
   – Но она, правда, вот так бы и сказала? Ты уверен?
   – Ну.., да причем тут, в конце концов, Электра? А ты как думаешь?
   – Я не знаю. А вот Дженни, похоже, догадывается.
   Так что если мы поймем, что сказала бы в такой ситуации Электра, то, возможно, сообразим и насчет Дженни.
   И почему решение не дается ей просто, и почему Че попросил решать ее.
   – Да, это загадка. Что бы ему самому не разобраться?
   – А почему ты до сих пор не разобрался со своими нареченными?
   – Одно другого не касается.
   – А по-моему, касается. Мне кажется, решение такое трудное, что принять его самому Че оказалось не под силу и он обратился к Дженни. Но для нее оно оказалось ничуть не проще, поэтому и она не может определиться. Возможно для Электры, попроси ты ее о чем-то подобном, это было бы не легче. Конечно, ваши проблемы не совсем одинаковые, но, сдается мне, между ними есть нечто общее. И нам не мешало бы выяснить, что именно.
   – Похоже, ты уже разбираешься в этой истории лучше меня, – сказал Дольф, который не мог не заметить, что соображения Глохи не лишены смысла. – Как это у тебя получилось?
   – Ну, девочки вообще соображают лучше мальчишек.
   – Вот уж не знал.
   – Так ты же мальчишка. Но не в этом суть: положим, что-то общее действительно есть. Но вряд ли это любовный треугольник.
   – Да, уж какая там любовь. Они ведь дети.
   – А мы нет? – лукаво усмехнулась Глоха.
   – Какой я тебе ребенок! Мне на той неделе жениться.
   – А мне, между прочим, столько же лет, сколько и тебе. Так что если бы ты превратился в крылатого гоблина, я могла бы показать тебе кое-что интересненькое.
   При этих словах Дольф вспомнил о том, какая чудесная у Глохи фигурка, и ему правда захотелось обернуться крылатым гоблином.
   – А трусики покажешь? – спросил он.
   – Ишь, какой хитрый, – она двинула его ногой по ребрам. – Это если только ты на мне женишься.
   – У меня и так уже две невесты, – закручинился юноша.
 
   – Я пошутила. Просто для того, чтобы показать: возраст для любви не преграда. Пока нам не открылись Тайны Взрослой Жизни, мы все считаемся детьми, но любить все равно можем.
   – Наверное, ты права, – уныло пробормотал Дольф, считавший дурацкие правила, оберегавшие эти пресловутые Тайны, своим проклятием. – Но Дженни, Гвенни и Че…
   – Они любят своих близких, а может быть, и друг Друга. Любовь не обязательно сводится к вызыванию аиста.
   Дольф не имел своего мнения на сей счет, а потому возражать не стал и просто спросил:
   – Но каким образом то, что они друг другу небезразличны, может мешать Че принять решение?
   – Не знаю. Это мы и пытаемся понять. Вот Электра, если ты на ней не женишься, умрет. Может быть, что-то страшное грозит и Гвендолин.
   – А она показалась тебе больной?
   – Нет, совершенно здоровой. И очень милой. Я сразу поняла: и Дженни, и Че она очень нравится. Правда, нечто странное с ней связано, недаром до сего дня Годива мне ее не показывала. А мы родственницы и, встретившись раньше, могли бы подружиться.
   – Ну, ты же вроде говорила, что твои крылья…
   – Крылья есть и у Че! – фыркнула она.
   – Верно. Значит, дело не в крыльях. Может быть, Че понадобился потому, что он мужского пола?
   – А чем это мужской пол лучше женского?
   – Ну, например, Электру, чтобы она проснулась, должен был поцеловать принц, а не принцесса. Может быть, Гвендолин обязательно нужен спутник мужского пола.
   – Да у них в Горбу уйма гоблинов, и любой был бы рад стать товарищем дочки главаря.
   – А есть среди них хоть один такой же славный, как Че?
   – Это, конечно, вряд ли: от гоблина трудно ожидать, чтобы он был таким уж славным. Славные у них только девочки.
   – Значит, искать ей славного товарища следовало не среди гоблинов. Но все-таки найти девочке подходящего спутника можно было и не навлекая на свое племя войну с крылатыми чудовищами. Почему они не подобрали кого-нибудь другого?
   – Это тайна, – согласилась Глоха. – Или половина тайны. Почему они похитили Че – и почему он не может принять вроде бы простое решение? Остается предположить, что их отношения чем-то напоминают твои отношения с Электрой.
   Дольф вздохнул.
   – Если так, ему и правда непросто. Я вот не могу решить, на которой невесте жениться. Может быть, Че никак не выбрать, какая из девочек должна стать его спутницей?
   – Не исключено, – с сомнением в голосе сказала Глоха. – Но я склоняюсь к тому, что мысль о неизбежных смертях, которые повлечет за собой война гоблинов с чудовищами, заставила бы его не тянуть с выбором. Он кентавр, а они, в отличие от нас, всегда мыслят логически.
   – Может, тогда кентавра и спросим? – предложил Дольф, но тут его внимание привлекло какое-то движение на земле. – Э! Никак дракон! – вскричал принц, приглядевшись.
   Глоха, вглядываясь, свесилась набок так, что едва не соскользнула с Дольфовой спины. Впрочем, опасность ей не грозила: в случае падения она могла расправить собственные крылья.
   – Точно, – подтвердила Глоха. – Большущий дымовик.
   – Дымовик? А я видел паровика.
   Спустя несколько мгновений стало ясно, что внизу движется целая кодла драконов. Надо заметить, что слово «кодла» применяется только для обозначения большого количества наводящих ужас чудовищ. Как правило, кодлы драконов вполне достаточно для силового решения вопроса любой сложности: Дольф никогда не слышал о проблеме, рассмотрение которой потребовало бы вмешательства более одной кодлы.
   Драконы шествовали из своей Драконий на север, к Гоблинову Горбу. На сей счет Годива не соврала.
   – Дольф, тебе не кажется, что ты летишь низковато? – спросила Глоха.
   Обнаружив, что так оно и есть, принц замахал крыльями сильнее, но тут выяснилось, что действие облегчительных чар закончилось, и он продолжал терять высоту. К счастью, Черион заметил это, подлетел вплотную и хлестнул Дольфа хвостом. Снова взмывая вверх, принц приметил вцепившегося в гриву Чериона Гранди: чтобы понимать друг друга, чудовищам требовался переводчик.
   – Выходит, это не блеф, – промолвил Черион без особого удивления. – Ну что ж, нам придется обдумать ответные действия. Драконы дотопают до горы не раньше завтрашнего дня, так что время у нас есть.
   – Нам кажется, что в положении Че есть нечто странное, – сказал Дольф. – Существует какая-то причина, не дающая ему принять решение.., ну вроде той, какая мешает мне выбрать одну из двух невест. Поняв причину, мы могли бы помочь ему найти правильное решение.
   – Решение может быть только одно: пленником горы Че не останется, – твердо заявил Черион.
   – Ну, мы же не можем быть уверены в том, что он настоящий пленник, – попытался возразить Дольф. – Ведь говорят, если он откажется, его отпустят.
   – Мы ведь не знаем, чем они его там удерживают.
   Возможно, они пригрозили в случае отказа убить эту девочку – Дженни.
   Глоха и Дольф испуганно переглянулись. О такой возможности они даже не подумали.
   – И поскольку дело непосредственно касается Дженни, Че отдал право решать ей… – промолвила, размышляя вслух, Глоха. – Рассказать об этом она нам не могла. Наверное, поэтому и задала Электре вопрос: если уж мы с Электрой не больно-то его поняли, то гоблины и подавно не сообразили.
   – Что за вопрос? – встрепенулся Черион.
   – Почему Электра не выходит замуж за Дольфа, – сказала Глоха.
   Чекс, летевшая по другую сторону от них, кивнула.
   – Если Электра не выйдет за Дольфа, она умрет.
   Если Че не согласится остаться с Гвендолин – умрет Дженни. Похоже, здесь можно провести параллель.
   – Ну что ж, в качестве рабочей гипотезы это годится, – сказал Черион. – Однако, если исходить из данного предположения, нам приходится признать наличие принуждения. А в таком случае медлят пленники, возможно, для того, чтобы дать нам время освободить их. Правда, согласие, данное под таким давлением, не должно связывать Че, но он, возможно, так не считает и думает, что должен выбирать между пожизненным рабством и смертью друга. Коли так, мы должны действовать стремительно и снести их проклятый Горб до прибытия драконов.
   – Но в случае нашей атаки не убьют ли гоблины их обоих? – спросил Дольф.
   – Это вряд ли, скорее, сохранят их в качестве заложников, чтобы, если дело обернется для них худо, иметь возможность поторговаться и продержаться до подхода драконов.
   Намечающаяся жестокая атака беспокоила Дольфа, но ему не давало покоя и нечто иное. За время совместного путешествия к Горбу он невольно подслушал некоторые разговоры Годивы с подручными и вспомнил, как ревностно оберегала она Тайны Взрослой Жизни. Например, категорически отказалась объяснить Дженни, что значит какой-то гоблинский жест, под тем предлогом, что Дженни еще ребенок. Самому Дольфу все эти Тайны ни капельки не нравились, но он сомневался, чтобы так приверженная правилам взрослая женщина могла взять да и убить ребенка, чтобы кого-то к чему-то принудить.
   Правильные взрослые, хотя и изводили детей всяческими своими глупостями, но все же желали им добра. А Годива производила впечатление именно такой взрослой.
   – Глоха, ты ведь видела Че и Дженни в компании с Гвендолин? – спросил он уже на обратном пути. – Как они ладили вместе?
   – Прекрасно. Они… – Глоха задумалась, словно пытаясь припомнить что-то важное.
   – Гоблинские девочки, они ведь славные, да?
   – Да. И Гвендолин тоже. Когда Электра спросила, что будет, если Че откажется, Годива ответила: «Я еще не решила». Но тут Гвендолин сказала: «Мама!» и тогда Годива пообещала его отпустить.
   – Ну, это вполне может значить, что Че Годива отпустит, а Дженни убьет, – сказал Дольф. – Хотя это на нее непохоже. Она суровая особа, но не жестокая.
   – Да, к тому же Дженни вовсе не выглядела напуганной. Растерянной – да, но не напуганной. Кроме того, Гвендолин явно не хочет смерти Дженни, а я сомневаюсь, чтобы ее убили против воли Гвендолин. Она хоть еще и не взрослая, но наследница тамошнего вождя, и с ее желанием нельзя не считаться. Нет, тут что-то другое.
   – А как Че? Он был напуган?
   – Нет. Ему эта Гвендолин – он назвал ее Гвенни – тоже нравится. Че так и сказал, а еще сказал, что обращаются с ним хорошо.
   – Значит, это правда. Он врать бы не стал: промолчать – другое дело, но врать кентавр не будет.
   – То-то и оно, Дольф. Непохоже, чтобы кому-то из них угрожали.
   – Тогда почему они никак не сделают выбор?
   Глоха пожала плечами.
   – По-моему – сказал Дольф, – мы просто обязаны попробовать разрешить эту загадку, пока не началось кровопролитие.
   – Интересно, как?
   – Я пойду в гору и все выясню.
   – Кто тебя пустит, ты же не гоблин?
   – Превращусь в гоблина.
   – Но ты же не знаешь ни горы; ни гоблинских повадок.
   Возразить было нечего.
   – Ладно, обернусь какой-нибудь букашкой…
   – Чтобы тебя раздавили.
   И снова у Дольфа не было возражений. И за отсутствием таковых он выдвинул предложение:
   – Тогда я, пожалуй, отправлюсь туда в своем облике.
   Необходимо выяснить, что происходит прежде, чем начнется свалка и ничего уже не исправишь.
   – Я с тобой.
   – Ты и так уже рисковала.
   – Зато я могу отвести тебя прямо к Че и Дженни.
   Кивнув, Дольф подлетел к Чериону и сказал:
   – Я бы просил ненадолго отложить атаку: хочу пробраться внутрь и попробовать вывести Че. Все-таки все мы чего-то не понимаем.
   – Времени в обрез, – угрюмо отозвался Черион. – Мне необходимо снести гору прежде, чем заявятся наземные драконы.
   – Но, дорогой… – встряла Чекс.
   – Но час мы тебе, так и быть, дадим, – сказал Черион.
   – Где женщина, там верное решение, – удовлетворенно заключила Глоха.
   По приземлении Дольф сразу же направился к Наде с Электрой и объяснил им ситуацию. Узнав об их намерении, Электра вызвалась было идти с ними, но Нада решительно возразила:
   – Теперь моя очередь.
   – Но это опасно, – предупредила Глоха.
   – Знаем, – ответили Нада с Электрой в один голос.
   – Ты, наверное, хочешь повидаться с братом, – предположил Дольф, знавший, что Нада не очень-то ценит его общество.
   – И это тоже, – угрюмо промолвила она. – Идем.
   И тут до Дольфа дошло, что делают его нареченные: рискуют по очереди, чтобы, если одна умрет, другая могла свободно выйти за него замуж. Невесело, но ни к чему не придерешься. Разве что…
   Они двинулись к Горбу, в то время как птицы Рок уже подыскивали валуны, а драконы-паровики разогревались. Они намеревались распаривать гору, чтобы она легче крошилась. Многие преграждавшие туннели баррикады уже были сметены, и драконы-дымовики готовились выкуривать, гоблинов дымом, а гарпии – закатывать внутрь взрывчатые яйца, на которых вполне могли подорваться не гоблины, а наги, включая и брата Налы. Ей было ради чего рискнуть.
   Глоха шла первой, указывая путь. Нада приняла свой естественный, весьма подходящий для туннелей облик, и Дольф, поразмыслив, тоже обернулся нагом. Когда их окликнул караульный гоблин, Глоха объявила, что она, принц Дольф и принцесса Нада снова идут на переговоры. Их пропустили. Когда они добрались до покоев Гведолин, стоявшая у дверей Годива осведомилась:
   – Что у тебя за дело, принц Дольф?
   – Крылатые чудовища собираются снести гору до прибытия сухопутных драконов. Мы хотели бы забрать Че и предотвратить кровопролитие.
   – Так быстро им горы не снести, – возразила Годива. – Мы ведь не одиноки. Ты, Нада, можешь убедиться в этом, побеседовав с братом.
   – Я, пожалуй, не прочь.
   Годива щелкнула пальцами, и спустя мгновение брат уже вовсю целовался с сестрой. Так пылко, что Дольф ему позавидовал.
   – Какой красивый у нее брат, – шепнула Глоха Дольфу, – в прошлый-то раз я не разглядела.
   Налдо услышал эти слова и посмотрел на Глоху, которая покраснела до черноты.
   – Рад видеть тебя снова, красавица, – учтиво сказал он, и Глоха, помимо румянца, покрылась еще и пурпурными загогулинами в виде сердечек.
   Дольф про себя отметил, что брат Нады производил на любое существо женского пола столь же сильное впечатление, как она сама на любое существо мужского.