Страница:
Чем это хуже смерти, Электра не уразумела, но нелюбовь покойника к гоблинам была ей понятна. Ей и самой вряд ли захотелось бы вспоминать тех, кто ее слопал.
– А что эти писатели любят? – поинтересовалась Нада.
– Разные вещи, – ответил Грей. – Больше всего, конечно, гонорары. И получать положительные рецензии. И раздавать автографы.
– Что?
– Это обыкновенские штуковины, в Ксанфе их не раздобыть. Да, еще они любят встречи с почитательницами их таланта. Может быть, Нада…
– Но я же не читала его сочинений.
– И не надо. Ты будешь не читательницей, а почитательницей, этого, пожалуй, хватит. Мы скажем, что ты в восторге от него, и…
– И я позволю ему себя поцеловать. Как думаешь, он захочет?
– Это непременно. Целовать читательниц или почитательниц, особенно, таких красивых, и одно из любимых писательских занятий. Им хоть чернил не давай, а приведи такую девушку как…
– Может, ты позовешь своего призрака? – недовольным тоном пробормотала Айви.
– Ладно, – согласился Грей. – Эй, Щелкопер, ты здесь?
Из угла послышалось щелканье пера.
– Слышь, Щелк, тут к нам пришла одна твоя почитательница. Можешь ее поцеловать и оставить ей на память свой автограф. Но раз уж ты Аноним и подписываться не можешь, то напиши своей рукой, где нам искать кентавра Че. Годится?
Спустя мгновение на письменном столе Грея появилась бумажка с написанными витиеватым почерком словами.
– Да, ибо столь счастливое мгновенье сулит творцу немало вдохновенья.
Нада вышла на середину комнаты, закрыла глаза, подняла подбородок и заложила руки за спину, причем грудь ее обрисовалась так, что… Так что Айви быстро подошла к Грею и прикрыла ему глаза ладошками.
Электра одобрила этот поступок, поскольку в противном случае глаза могли вылезти не то что на лоб, а аж на темечко.
Спустя недолгое время невидимая рука снова вывела на бумаге надпись:
– Вы на судьбину не ропщите, кентавра с булочной ищите.
– Ой, Щелк ответил! – подскочила от восторга Электра.
– Не такой уж он и холодный, хоть и мертвец, – заметила Нада, без особой охоты открыв глаза.
– Творец и мертвый жар в себе найдет, когда к груди подобной припадет, – появилась приписка.
– О какой булочной идет речь? – промолвила Электра, проигнорировав последние строки как не относящиеся к делу. – Булочных кустов да деревьев в Ксанфе еще больше, чем гоблинов.
– Думаю, – сказал Грей, повертев бумажку в руках, – он имеет в виду не растение, а Сбулочную реку.
Должно быть, Щелк увидел Че там.
– Это когда? – не поверила Электра. – Он же целовался. Ни один человек…
– То человек, а то писатель, к тому же призрак. Порыв вдохновения может в один миг перенести его куда угодно. Так что этот вопрос решен, – заявила Айви. – А сейчас, мне кажется, Наде.., да и тебе, Лектра, не помешает переодеться в сухое.
Пока они переодевались да перекусывали, день начал клониться к вечеру.
– Нам пора, – сказала Электра, – а то до темноты не поспеем.
– Глупости, – возразила Айви, – мы вас мигом доставим на место. Пока вы подкреплялись, Грей готовил гипнотыкву.
– Тыкву? – испугалась Электра – Так ведь там и застрять недолго.
– Не бойся, – рассмеялась Айви – Коню Тьмы потребовался Ответ, и в уплату за него он оставил Грею несколько большущих тыкв, мы их используем как средство транспортировки. Всего-то ничего, войдете в тыкву здесь, а выйдете возле Сбулочной реки. Правда, – тут Айви нахмурилась, – места там диковатые, к тому же надо остерегаться гоблинов. Надо как-то подстраховаться.
– Вообще-то, обратившись змеей, Нада отпугнет кого угодно, – сказала Электра, – но все-таки не мешало бы иметь возможность подать сигнал тревоги. Правда, у нас есть свистки, но может случиться так, что гоблины явятся на свист раньше наших друзей.
– Кажется, у нас есть то, что нужно, – заявила Айви доставая из буфета зеленую веточку с маленькими черными ягодками. – Это искроника, ягода редкая, и не очень вкусная, но вам пригодится. От электрического воздействия она начинает искрить, причем очень ярко.
Так что, если потребуется, ты, Электра, угостишь одну ягодку разрядом и подбросишь повыше. Видно будет издалека, особенно ночью.
– Спасибо, – отозвалась Электра. – Если мы найдем Че, нам может потребоваться помощь, чтобы отбить его от гоблинов. Тут-то мы ягодку и запустим.
Затем Айви отвела подруг в подвал замка, где Грей дожидался их возле огромной тыквы.
– Я временно аннулировал ее магию, – сказал он, – так что вы попадете туда во плоти, но когда войдете, чары восстановятся. Заходя, возьмитесь за руки, а внутри придерживайтесь тропы и ищите любые указания, которые могут быть связаны с булочной. Особенно внимательными нужно быть на развилках, чтобы выбрать правильное направление. Вся дорога должна занять у вас всего несколько минут, но я прошу никому об этом не рассказывать. Этот способ передвижения мы предпочитаем держать в секрете.
– Здорово, – восхитилась Электра. – Выходит, вы можете попасть куда угодно, почти не теряя времени.
– Почти, – согласился Грей. – Во всяком случае, туда, где есть тыквы. Ну что, вы готовы?
Нада с Электрой кивнули.
– Что бы вы ни увидели, ничему не удивляйтесь, – предупредила Айви. – Главное, не позволяйте какому-нибудь сну сманить вас с тропы. Тогда все будет хорошо.
– Мы не собьемся, – заверила ее Электра.
– Грей щелкнул пальцами. Тыква слабо засветилась, и девушки вступили в отверстие.
Глава 4
Приближаясь к границе Воздушной Элементарии, Дольф ненадолго призадумался: какой бы облик лучше принять? В настоящий момент он находился в собственном обличье, годившемся для того, чтобы взять палку и проделать отверстие в липучей бумаге, окружавшей мушиное царство, но такой вид казался не больно-то подходящим для сферы Воздушной Стихии, где, как он знал, бушуют ветра, шторма, бури, ураганы, тайфуны, смерчи и все в этом роде. Конечно, ему ничего не стоило превратиться в гигантскую черепаху, предоставив ветрам попусту обдувать панцирь, но для того, чтобы обследовать Элементарию, двигаясь в черепашьем темпе, требовалась целая вечность, а он прекрасно понимал, что затягивать поиски Че нельзя. Однако превратись он в летающее существо, его запросто могло сдуть куда угодно, что тоже не пошло бы на пользу дела.
Принц приблизился к границе: по одну сторону на земле валялась всяческая привлекающая мух гниль, по другую свистели и завывали вихри, прислушиваясь к которым, Дольф укрепился во мнении, что в таком краю летать жизненно необходимо, но только не по ветру, а так, чтобы не сдувало. Поэтому он обернуло» духом. Ясное дело, ненастоящим (он ведь не умер), до тем не менее достаточно бесплотным. Ведь сколько ветер ни дуй, бесплотного духа с места не сдуешь.
Ландшафт Элементарии поражал своей унылостью: бесконечные ветры оголили землю, сдув верхний слой почвы, а с неба согнали облака и даже ночные звезды.
Но Дольф явился сюда по делу и дуться из-за убогого пейзажа вовсе не собирался.
Снижаясь, он планировал по направлению к центру Элементарии, стараясь двигаться быстро, но в то же время так, чтобы не проглядеть на лету несчастного, может быть, раненого детеныша. И не только его: коль скоро Че был похищен, он едва ли находился в одиночестве и едва ли его похитители разгуливали с ним под открытым небом. Скорее всего, малыша спрятали в каком-нибудь укрытии, а значит, в первую очередь следовало искать дом или что-либо в этом роде.
Правда, трудно было представить, какие строения, кроме, конечно, Воздушных Замков, могли существовать в царстве этой Стихии. Дело в том, что из-за отсутствия плодородной почвы здесь не было растительности и свирепые пыльные бури неизбежно погребли бы любое сооружение под слоем пыли и песка.
Конечно, если кто-то украл Че потому, что будучи зол на Чекс или Чериона хотел заставить их страдать, он мог просто бросить малыша посреди пустыни на милость немилосердных вихрей, чтобы его попросту замело. Но столь ужасный замысел никак не укладывался в голове Дольфа, да и трудно было представить, в чью голову такое могло прийти.
Обычные кентавры не жаловали крылатых, но чувство собственного достоинства никогда не позволило бы ни одному из них унизиться до похищения ребенка.
Крылатые чудовища похищали и пожирали любых детенышей, но ни один из них не тронул бы Че в силу данной клятвы. Наземных хищников клятва не связывала, однако на такое представление с похищением ни у одного из них не хватило бы фантазии – куда проще слопать малыша прямо на месте. Все эти соображения в совокупности делали надежду обнаружить Че здесь столь же зыбкой, как и сам властвовавший здесь Воздух.
Никаких живых существ – кроме, разумеется, резвившихся под присмотром своей няньки (носившей, как помнилось Дольфу, чудное имечко Цунами) маленьких смерченят, для которых весь этот край представлял собой не более чем большую песочницу, поблизости не было, и Дольф, поняв, что искать здесь нечего, уже собрался улетать, когда пыльный конус смерча устремился снизу ему наперерез. Принц увернулся, но смерч следовал за ним: стало ясно, что это не случайно.
Вообще-то, смерч может нагнать страху на кого угодно, но только не на духа, поэтому Дольф ни чуточки не испугался, а протяжным, как у призрака, голосом, с присвистом ветра (подражая местному выговору можно расположить к себе здешних обитателей), спросил:
– Чееегооо пристаешшшшшь?
Смерч тут же и сам обернулся призраком, однако, вопреки правилам, заговорил безо всяких стонов и завываний:
– Ага, то-то я вижу: вроде и дух, а какой-то бездуховный. Для нынешней молодежи это дело обычное. Ты кто?
– Вообще-то человек. Принц Дольф из замка Ругна, А ты?
Бывший смерч и нынешнее привидение завертелось, угалотенилось и обрело плоть. Женскую. Что не могло не заинтересовать юношу.
– Так ты не ответила на мой вопрос. Ты кто, настоящая девчонка?
– Вот еще! Я демонесса, меня зовут Метрия. Но я привыкла иметь дело с твоим колобродом.
– С моим чем? – не понял Дольф.
– С твоим.., сумасбродом, уродом, недородом, сбродом… – раздраженно затараторила Метрия.
– А, с моим народом, – догадался принц.
– Можно подумать, будто это не одно и то же, – фыркнула демонесса. – Скажи лучше, чего тебя сюда занесло. Играть в песочнице тебе вроде поздновато, а ветра искать отправился – так он у тебя в башке свистит.
– Я ищу похищенного ребенка, крылатого кентавра Че, – выпалил Дольф, прежде чем сообразил, что демоны, по пакостности натуры, запросто могут оказаться причастными к похищению, и ему лучше бы держать язык за зубами. Видать, насчет ветра в голове эта Метрия не ошиблась.
– А.., этот, – безо всякого интереса протянула демонесса. – Его здесь нет.
– Нет?
– И не было, его гоблины сцапали. Небось, решили гоблинят своих свежатинкой побаловать.
– Скормить Че гоблинятам? – ужаснулся Дольф.
– Ну, а зачем еще им могла понадобиться конина?
– Конина! – Дольф чуть не задохнулся от возмущения. – Да он крылатый кентавр. Это редчайший вид разумных существ!
– Ну и что ж с, того? Надеюсь, ты не думаешь, что твоего жеребенка захватили из-за его универсальности?
– Чего?
– Провинциальности, тривиальности, банальности, театральности, нереальности… – досадливо зачастила Метрия.
Дольф наморщил лоб.
– Может быть, ты имела в виду «уникальность»?
– А хоть бы и умникальность, раз ты считаешь его таким разумником. Неужто гоблинам есть дело до его ума?
– Это вряд ли, – сказал Дольф.
– Вот и я о том же. Так что здесь тебе делать нечего.
– Минуточку, демонесса. А стоит ли мне тебе верить? Ты тут морочишь мне голову, отвлекаешь всякими словечками, а может, сама детеныша и украла.
– Да, – протянула демонесса, воззрясь на него призрачными зрачками, – насчет ветра в твоей башке я, пожалуй, маху дала: там просто пустота. Да будь у меня желание тебя отвлечь, нашла бы способ получше.
– Да ну? Это какой же?
– Тебе сколько лет, принц?
– Пятнадцать, скоро будет шестнадцать. А какое это имеет значение?
– А мне сто пятнадцать.., или что-то в этом роде. Я, по правде сказать, за своими годами не слежу, к тому же мой возраст и особого значения не имеет. А вот твой имеет, потому как он переходный. Вот скажи, ты знаешь, как вызывать аиста?
– Нет, – уныло сознался Дольф. – Сколько ни прошу, никто не рассказывает. Даже мои обреченные.
– Твои кто?
– Тьфу, надо же, оговорился. Я хотел сказать – нареченные.
– А, ты имеешь ввиду девиц, предназначенных тебе в подпруги?
– Ты хотела сказать – «в супруги»? Да, их. Но почему ты спросила насчет аиста?
– А потому, что хотя в целом ваш род до неприличия скучен, некоторые представители мужского потолка…
– Может, пола?
– Конечно, а я что сказала?., не стены же! Так вот, некоторые из них могут оказаться довольно потешными.
А я уже лет десять как не забавлялась со смертным.
– Интересно, а кто он был?
– О, один здоровенный Секс-великан.
– Великан?
– Ну да, из огров. А звали его Секс.
– Может, Экс?
– Может быть. По мне – так хоть Рекс. А тебе-то не все равно?
– И то верно, мне без разницы, – согласился Дольф. – Мне надо найти кентавра, а не судачить о твоих знакомствах.
– Но я же сказала: его здесь нет.
Дольф, уже успевший забыть начало разговора, вспомнил, что к чему, и решительно заявил:
– Сказать-то сказала, но демонам у меня веры нет.
Поэтому я продолжу поиски.
– А ты не против, если я пойду с тобой?
– Против. Твое присутствие мне не нравится.
– А я – за. Мне страшно нравится, когда кому-то что-то не нравится.
Дольф понял, что дал маху, и решил исправиться.
– Ну и оставайся. Я просто не буду обращать на тебя внимания.
– Да? Даже если я помогу тебе узнать, как вызывают аиста?
Будь Дольф во плоти, у него перехватило бы дух, но поскольку он был духом, то перехватился полностью. И замер на месте.
– Расскажешь?
– Как же, губу раскатал. Ты что, не слышал про Великую Взрослую Тайну?
– Но ты же демонесса. Неужто демоны соблюдают этот гадкий секрет?
– Еще как. Это один из лучших способов мучить детей, какой был когда-либо изобретен.
– Я не ребенок!
– А вот и ребенок. Ты останешься им, пока не узнаешь тайну.
Возразить было нечего, и поэтому Дольф рассердился:
– А раз не расскажешь, так и уматывай, кобыла!
– Кто?
– Ну, коза, овца, корова, курица.., эта, как ее.., псовая жена. Мне правильного слова не подобрать.
– То-то и оно, «не подобрать». Правильное слово на песке не валяется, его знать нужно. А ты таких слов не знаешь, потому как еще зеленый.
Последнее никак не соответствовало действительности: его старшая сестра Айви и вправду была зеленоватой, в маму, а сам Дольф и во плоти-то зеленел разве что съевши что-нибудь нехорошее, тогда как в нынешнем своем состоянии был и вовсе прозрачным. От незаслуженной обиды он вспылил еще пуще:
– Да будь я хоть зеленый, хоть соленый, тебе-то что?
Не хочешь рассказывать про аиста – вот и проматывай!
– Что мне делать?
– Тьфу.., это от тебя подцепил. Уматывай.., или проваливай. На твое усмотрение.
Но вместо того, чтобы уваливать или делать что-то в этом роде, демонесса придала своей фигуре еще более привлекательные очертания и промолвила:
– Рассказать-то я точно не расскажу, но могу показать.
– А что надо делать? – живо поинтересовался Дольф.
– Прежде всего тебе нужно принять человеческое обличье.
– Только после того, как я обшарю сферы всех Стихий.
– Ну ты и пошляк, тебе бы только по Элементариям шляться. Этак ты самое интересное прошляпишь. Сказано же: никаких кентавров тут нет. Почему бы тебе не бросить эти пустые хлопоты и не дать мне возможность показать, как вызывают аиста?
– Не верю я тебе. Сначала ты уговоришь меня бросить поиски Че, то есть поступить ыеЧЕстно, а потом, вместо способа вызывать аиста, покажешь мне кукиш и смоешься.
– Смотри, а ты умнеешь на глазах, – хихикнула Метрия. – Но видишь ли, как раз сейчас тебе стоило бы заняться одним важным делом.
– Интересно, что за дело может быть важнее поисков Че?
– Затыкание дырки.
– Ты что, снова намекаешь на аиста? – не понял Дольф.
На демонессу напал такой приступ смеха, что образ ее истаял в дрожащем тумане, и, прежде чем стройная фигурка сформировалась снова, прошло время.
– Ну, про фокус с аистом тоже можно было бы сказать что-то подобное, – промолвила она, отсмеявшись. – Но я имела в виду нечто иное. Дырку в Ксанфе, сквозь которую сюда пролезла чужеземная эльфийская девчонка со своим чужеземным котом.
– Какая еще эльфийская девчонка?
– Та самая, которая сейчас пытается помочь твоему Че удрать от гоблинов. А как, по-твоему, она могла попасть сюда, если не через дырку?
Дольф чувствовал себя совершенно сбитым с толку, но признаваться в этом не хотел, а потому с небрежным видом спросил:
– Ну, положим, дырка есть. А затыкать-то ее зачем?
– Чтобы в Ксанф через нее не поналезло всяческих чудищ От эльфийской девчонки вреда особого нет, но следом за ней могут появиться твари нестрашнее кота.
Это не просто проход между двумя мирами, а дыра сквозь все миры разом, и лишь птице Симург ведомо, какой дряни может надуть сюда такой сквозняк.
– Ладно, а почему ты сама ее не заткнула?
– Была охота такой нудятиной заниматься. К тому же – на эту мысль ты навел меня, ляпнув шуточку насчет аиста, – дыры затыкать и впрямь не женское дело.
Но вот показать ее тебе я могу.
– Но ведь если эта дыра опасна для Ксанфа, значит, опасна и для тебя тоже, – смекнул Дольф. – А себя, любимую, ты бы всяко постаралась защитить. Так что, похоже, ты просто пытаешься меня отвлечь.
– Ну, это тоже имеет место, – кивнула Метрия.
– Не понял.
– Куда тебе, – снисходительно обронила она. – Ты ведь смертный, к тому же мужчина, да еще и зеленый.
– Ну и ладно, – надулся Дольф, насколько может надуться дух. – Обзывайся как хочешь, а я продолжу свои поиски, а на тебя и смотреть не стану.
– Ищи-свищи, бестолочь.
– Как это беса можно толочь?
– Точно так же, как воду в ступе.
– Опять твои шуточки!..
– До чего ж ты догадлив, – хмыкнула демонесса, подлетев и чмокнув его в бесплотный лобик.
Уразумев бесплодность дальнейших препирательств, Дольф счел за благо продолжить поиски.
Быстро завершив облет Воздуха и ниЧЕго там не обнаружив, Дольф пересек рубеж сферы Земли.
Здесь тоже бушевала Стихия, но только на свой лад.
Пыльные бури улеглись, но почва содрогалась, тряслась и трескалась, а из проломов и провалов валил дым. На севере из жерла гигантского вулкана вытекала красная жидкость.
– Это расплавленная лава, – сказала демонесса. – Сдается мне, ты не хотел бы в ней искупаться.
– Почему? Я слышал, многие любят купаться в ее лучах.
– У тебя, олух, еще и со слухом неладно. Купаются в лучах славы, а не лавы. А лава тебя живо сожжет.
– Как же меня сожжешь, ежели я дух?
– А раскаленные газы? Растворишься в них, и останется один пшик.
Дольф не был уверен в ее правдивости, но ему не доводилось, будучи в призрачном состоянии, иметь дело с раскаленными газами, а рисковать обернуться пшиком вовсе не хотелось. Поэтому он полетел прочь от пыхтящей горы, внимательно присматриваясь к поверхности земли, но при этом и размышляя на лету обо всем услышанном.
Могло ведь быть так, что демонесса говорила правду.
Или что Че уже нашли в другом месте. Если так, то порхая тут привидением, он только напрасно теряет время. А вдруг она не наврала и насчет опасной дырки, через которую в Ксанф уже забралась девчонка с котом. Девчонку еще пережить можно, хотя в Ксанфе и своих девать некуда, но что, если за пей и впрямь последуют чудовища? Конечно, демонесса и соврет – недорого возьмет, но проверить все же не мешает. Главный принцип, которого должен придерживаться каждый принц: «Не доверяй, но проверяй».
– Мне привиделось, что ты наморщил свой привиденческий лоб, – заметила Метрия. – Никак начинаешь соображать.
– Шла бы ты в.., гипнотыкву!
– Надо же, ты еще и остряк. А твоя будущая супница жизни…
– Спутница!
– Да хоть распутница. Та девица, которая не торопится рассказывать тебе про аиста. Она ценит твое остроумие.
– Нет, – буркнул Дольф.
– Это почему?
– Потому, что она меня не любит, – ляпнул он, прежде чем вспомнил, что не стоило бы пускаться в откровенности с демонессой. Которая, само собой, тут же ухватилась за эту интересную тему.
– Эка! А я думала, что люди, по своей природной глупости, не женятся и не выходят замуж без любви.
– Вообще-то так оно и есть. У нас случай особо сложный.
– Обожаю сложные случаи. Выкладывай, в чем тут дело.
Поразмыслив, Дольф решил, что Метрия от него все равно не отвяжется, а он, рассказав ей правду, ничего не потеряет. А может, и приобретет: вдруг она способна разрешить его дилемму?
– Все началось с того, – промолвил он, – что мне потребовалась помощь от народа нагов. Это такие змеи с человечьими головами. Их король согласился помочь мне с тем условием, чтобы я женился на его дочери Наде и замок Ругна помог его племени против гоблинов.
Правда, жениться мне, по малолетству, было еще нельзя, так что нас обручили. Нада, моя невеста, может выглядеть хоть змеей, хоть обычной девчонкой. Все наги это умеют, потому как ведут свой род и от людей, и от змей.
Мне Нада сразу пришлась по сердцу, но она меня никогда не любила, а обручиться согласилась из чувства долга.
– Неужто ей не приглянулся такой очаровательный принц?! Вот змея!
Прекрасно понимая, что Метрия иронизирует, Дольф не стал заострять на этом внимание и продолжил рассказ:
– Она принцесса и наполовину человек, так что мы друг другу вполне подходим, но Нада старше меня на целых пять лет, и, когда мы познакомились, я был еще ребенком. Кем, в ее глазах, и остался. Она просто не может меня полюбить.
– Фу ты, ну ты, не может! А любовный источник на что?
– Знаю на что, на следующей неделе мы поженимся, и она из него выпьет. Дело совсем не в том.
– Я гляжу, для принца у тебя дел по горло, – заметила Метрия, но уже не столь язвительно, поскольку была весьма заинтригована.
Тем временем они перелетели в сферу Огня, окруженную высокой стеной пламени. Внутри этого кольца огненные языки тянулись вверх, безуспешно силясь поджечь небо.
– Так в чем у тебя загвоздка? – нетерпеливо спросила демонесса, виляя между всполохами.
– Во второй невесте.
– Ух ты! Да, кажется, для вашего народа это необычно. Мы, демоны, таких ограничений на обручения не признаем – как, впрочем, и самих обручений, помолвок, свадеб и всего прочего. Это ограничения, а мы привыкли делать, что хочется. Но о том, чтобы мужчина из человеческого рода женился разом на двух женщинах, я не слышала. Конечно, если говорить о Ксанфе. В Обыкновении такое бывает, но с тамошних что возьмешь: сплошь одни придурки.
– Грей Мэрфи обыкновен, но вовсе даже не придурок.
– Ну нынче-то он здесь. Должно быть, Ксанф вправил ему мозги.
Это объяснение показалось Дольфу убедительным, и он вернулся к своему рассказу:
– Так вот, моя вторая невеста. Давным-давно, в результате проклятия волшебника Мэрфи, она угодила в гроб на острове Аяте Бя Люблю…
– Я тебя тоже. Ты такой потешный, что с тобой не закукуешь…
– Чего?
– Ну.., не забунтуешь, не заревнуешь, не забинтуешь, не затушуешь, не растолкуешь, не…
– Может, «не затоскуешь»?
– Ага, оно самое.
– Но как же так? Мне всегда говорили, что демоны любить не могут.
– А ты и уши развесил! Мы очень любим всех мучить, обижать, огорчать и все такое прочее. Но в любви-то мне ты первый признался.
– Я?
– Не я же?
– Да я только начал говорить о гробе, как… Тьфу!
– Вот-вот. Начал про гроб, а потом ляпнул, что меня любишь. Что, той девчонке в гробу ты тоже в любви объяснялся? Если у тебя такая манера, твоим проблемам не удивляюсь.
– Ничего я не объяснялся. Это остров так называется – «Аяте Бя Люблю». – Название Дольф произнес по складам, чему научился от матушки, категорически не пожелавшей доверить отцу обучение принца такому важному делу. Айрин очень любила заниматься постановкой произношения, укреплять взаимоотношения, а также давать девушкам рекомендации по ношению трусиков.
– Так выходит, меня ты не любишь? – надула губки Метрия.
– Угадала. Люблю Наду, и только ее.
– Плохо мое дело. Влюбленного всегда легче мучить.
Но ничего; покажу тебе, как вызывают аиста, глядишь, ты меня и полюбишь. Такое случалось.
– Ты что, хочешь сказать, будто аист имеет какое-то касательство к любви? – удивился Дольф.
– О, тебе будет весело давать уроки, – сказала демонесса, поглядывая на него с улыбкой.
– В уроках не может быть ничего веселого, – уверенно возразил принц.
– Посмотрим. А сейчас продолжай свою историю.
Он продолжил – возможно, не совсем с того места, на котором остановился, и не слишком внятно.
– Так вот, Электра спала, потому что надкусила яблоко, предназначавшееся принцессе, и попала под заклятие.
Ей предстояло спать тысячу лет или пока не подвернется принц, который разбудит ее поцелуем. Ну, вот я и подвернулся: поцеловал ее, и она тут же в меня влюбилась и захотела за меня замуж. А я не мог сказать ей «нет».
– А что эти писатели любят? – поинтересовалась Нада.
– Разные вещи, – ответил Грей. – Больше всего, конечно, гонорары. И получать положительные рецензии. И раздавать автографы.
– Что?
– Это обыкновенские штуковины, в Ксанфе их не раздобыть. Да, еще они любят встречи с почитательницами их таланта. Может быть, Нада…
– Но я же не читала его сочинений.
– И не надо. Ты будешь не читательницей, а почитательницей, этого, пожалуй, хватит. Мы скажем, что ты в восторге от него, и…
– И я позволю ему себя поцеловать. Как думаешь, он захочет?
– Это непременно. Целовать читательниц или почитательниц, особенно, таких красивых, и одно из любимых писательских занятий. Им хоть чернил не давай, а приведи такую девушку как…
– Может, ты позовешь своего призрака? – недовольным тоном пробормотала Айви.
– Ладно, – согласился Грей. – Эй, Щелкопер, ты здесь?
Из угла послышалось щелканье пера.
– Слышь, Щелк, тут к нам пришла одна твоя почитательница. Можешь ее поцеловать и оставить ей на память свой автограф. Но раз уж ты Аноним и подписываться не можешь, то напиши своей рукой, где нам искать кентавра Че. Годится?
Спустя мгновение на письменном столе Грея появилась бумажка с написанными витиеватым почерком словами.
– Да, ибо столь счастливое мгновенье сулит творцу немало вдохновенья.
Нада вышла на середину комнаты, закрыла глаза, подняла подбородок и заложила руки за спину, причем грудь ее обрисовалась так, что… Так что Айви быстро подошла к Грею и прикрыла ему глаза ладошками.
Электра одобрила этот поступок, поскольку в противном случае глаза могли вылезти не то что на лоб, а аж на темечко.
Спустя недолгое время невидимая рука снова вывела на бумаге надпись:
– Вы на судьбину не ропщите, кентавра с булочной ищите.
– Ой, Щелк ответил! – подскочила от восторга Электра.
– Не такой уж он и холодный, хоть и мертвец, – заметила Нада, без особой охоты открыв глаза.
– Творец и мертвый жар в себе найдет, когда к груди подобной припадет, – появилась приписка.
– О какой булочной идет речь? – промолвила Электра, проигнорировав последние строки как не относящиеся к делу. – Булочных кустов да деревьев в Ксанфе еще больше, чем гоблинов.
– Думаю, – сказал Грей, повертев бумажку в руках, – он имеет в виду не растение, а Сбулочную реку.
Должно быть, Щелк увидел Че там.
– Это когда? – не поверила Электра. – Он же целовался. Ни один человек…
– То человек, а то писатель, к тому же призрак. Порыв вдохновения может в один миг перенести его куда угодно. Так что этот вопрос решен, – заявила Айви. – А сейчас, мне кажется, Наде.., да и тебе, Лектра, не помешает переодеться в сухое.
Пока они переодевались да перекусывали, день начал клониться к вечеру.
– Нам пора, – сказала Электра, – а то до темноты не поспеем.
– Глупости, – возразила Айви, – мы вас мигом доставим на место. Пока вы подкреплялись, Грей готовил гипнотыкву.
– Тыкву? – испугалась Электра – Так ведь там и застрять недолго.
– Не бойся, – рассмеялась Айви – Коню Тьмы потребовался Ответ, и в уплату за него он оставил Грею несколько большущих тыкв, мы их используем как средство транспортировки. Всего-то ничего, войдете в тыкву здесь, а выйдете возле Сбулочной реки. Правда, – тут Айви нахмурилась, – места там диковатые, к тому же надо остерегаться гоблинов. Надо как-то подстраховаться.
– Вообще-то, обратившись змеей, Нада отпугнет кого угодно, – сказала Электра, – но все-таки не мешало бы иметь возможность подать сигнал тревоги. Правда, у нас есть свистки, но может случиться так, что гоблины явятся на свист раньше наших друзей.
– Кажется, у нас есть то, что нужно, – заявила Айви доставая из буфета зеленую веточку с маленькими черными ягодками. – Это искроника, ягода редкая, и не очень вкусная, но вам пригодится. От электрического воздействия она начинает искрить, причем очень ярко.
Так что, если потребуется, ты, Электра, угостишь одну ягодку разрядом и подбросишь повыше. Видно будет издалека, особенно ночью.
– Спасибо, – отозвалась Электра. – Если мы найдем Че, нам может потребоваться помощь, чтобы отбить его от гоблинов. Тут-то мы ягодку и запустим.
Затем Айви отвела подруг в подвал замка, где Грей дожидался их возле огромной тыквы.
– Я временно аннулировал ее магию, – сказал он, – так что вы попадете туда во плоти, но когда войдете, чары восстановятся. Заходя, возьмитесь за руки, а внутри придерживайтесь тропы и ищите любые указания, которые могут быть связаны с булочной. Особенно внимательными нужно быть на развилках, чтобы выбрать правильное направление. Вся дорога должна занять у вас всего несколько минут, но я прошу никому об этом не рассказывать. Этот способ передвижения мы предпочитаем держать в секрете.
– Здорово, – восхитилась Электра. – Выходит, вы можете попасть куда угодно, почти не теряя времени.
– Почти, – согласился Грей. – Во всяком случае, туда, где есть тыквы. Ну что, вы готовы?
Нада с Электрой кивнули.
– Что бы вы ни увидели, ничему не удивляйтесь, – предупредила Айви. – Главное, не позволяйте какому-нибудь сну сманить вас с тропы. Тогда все будет хорошо.
– Мы не собьемся, – заверила ее Электра.
– Грей щелкнул пальцами. Тыква слабо засветилась, и девушки вступили в отверстие.
Глава 4
ДИЛЕММА ДОЛЬФА
Приближаясь к границе Воздушной Элементарии, Дольф ненадолго призадумался: какой бы облик лучше принять? В настоящий момент он находился в собственном обличье, годившемся для того, чтобы взять палку и проделать отверстие в липучей бумаге, окружавшей мушиное царство, но такой вид казался не больно-то подходящим для сферы Воздушной Стихии, где, как он знал, бушуют ветра, шторма, бури, ураганы, тайфуны, смерчи и все в этом роде. Конечно, ему ничего не стоило превратиться в гигантскую черепаху, предоставив ветрам попусту обдувать панцирь, но для того, чтобы обследовать Элементарию, двигаясь в черепашьем темпе, требовалась целая вечность, а он прекрасно понимал, что затягивать поиски Че нельзя. Однако превратись он в летающее существо, его запросто могло сдуть куда угодно, что тоже не пошло бы на пользу дела.
Принц приблизился к границе: по одну сторону на земле валялась всяческая привлекающая мух гниль, по другую свистели и завывали вихри, прислушиваясь к которым, Дольф укрепился во мнении, что в таком краю летать жизненно необходимо, но только не по ветру, а так, чтобы не сдувало. Поэтому он обернуло» духом. Ясное дело, ненастоящим (он ведь не умер), до тем не менее достаточно бесплотным. Ведь сколько ветер ни дуй, бесплотного духа с места не сдуешь.
Ландшафт Элементарии поражал своей унылостью: бесконечные ветры оголили землю, сдув верхний слой почвы, а с неба согнали облака и даже ночные звезды.
Но Дольф явился сюда по делу и дуться из-за убогого пейзажа вовсе не собирался.
Снижаясь, он планировал по направлению к центру Элементарии, стараясь двигаться быстро, но в то же время так, чтобы не проглядеть на лету несчастного, может быть, раненого детеныша. И не только его: коль скоро Че был похищен, он едва ли находился в одиночестве и едва ли его похитители разгуливали с ним под открытым небом. Скорее всего, малыша спрятали в каком-нибудь укрытии, а значит, в первую очередь следовало искать дом или что-либо в этом роде.
Правда, трудно было представить, какие строения, кроме, конечно, Воздушных Замков, могли существовать в царстве этой Стихии. Дело в том, что из-за отсутствия плодородной почвы здесь не было растительности и свирепые пыльные бури неизбежно погребли бы любое сооружение под слоем пыли и песка.
Конечно, если кто-то украл Че потому, что будучи зол на Чекс или Чериона хотел заставить их страдать, он мог просто бросить малыша посреди пустыни на милость немилосердных вихрей, чтобы его попросту замело. Но столь ужасный замысел никак не укладывался в голове Дольфа, да и трудно было представить, в чью голову такое могло прийти.
Обычные кентавры не жаловали крылатых, но чувство собственного достоинства никогда не позволило бы ни одному из них унизиться до похищения ребенка.
Крылатые чудовища похищали и пожирали любых детенышей, но ни один из них не тронул бы Че в силу данной клятвы. Наземных хищников клятва не связывала, однако на такое представление с похищением ни у одного из них не хватило бы фантазии – куда проще слопать малыша прямо на месте. Все эти соображения в совокупности делали надежду обнаружить Че здесь столь же зыбкой, как и сам властвовавший здесь Воздух.
Никаких живых существ – кроме, разумеется, резвившихся под присмотром своей няньки (носившей, как помнилось Дольфу, чудное имечко Цунами) маленьких смерченят, для которых весь этот край представлял собой не более чем большую песочницу, поблизости не было, и Дольф, поняв, что искать здесь нечего, уже собрался улетать, когда пыльный конус смерча устремился снизу ему наперерез. Принц увернулся, но смерч следовал за ним: стало ясно, что это не случайно.
Вообще-то, смерч может нагнать страху на кого угодно, но только не на духа, поэтому Дольф ни чуточки не испугался, а протяжным, как у призрака, голосом, с присвистом ветра (подражая местному выговору можно расположить к себе здешних обитателей), спросил:
– Чееегооо пристаешшшшшь?
Смерч тут же и сам обернулся призраком, однако, вопреки правилам, заговорил безо всяких стонов и завываний:
– Ага, то-то я вижу: вроде и дух, а какой-то бездуховный. Для нынешней молодежи это дело обычное. Ты кто?
– Вообще-то человек. Принц Дольф из замка Ругна, А ты?
Бывший смерч и нынешнее привидение завертелось, угалотенилось и обрело плоть. Женскую. Что не могло не заинтересовать юношу.
– Так ты не ответила на мой вопрос. Ты кто, настоящая девчонка?
– Вот еще! Я демонесса, меня зовут Метрия. Но я привыкла иметь дело с твоим колобродом.
– С моим чем? – не понял Дольф.
– С твоим.., сумасбродом, уродом, недородом, сбродом… – раздраженно затараторила Метрия.
– А, с моим народом, – догадался принц.
– Можно подумать, будто это не одно и то же, – фыркнула демонесса. – Скажи лучше, чего тебя сюда занесло. Играть в песочнице тебе вроде поздновато, а ветра искать отправился – так он у тебя в башке свистит.
– Я ищу похищенного ребенка, крылатого кентавра Че, – выпалил Дольф, прежде чем сообразил, что демоны, по пакостности натуры, запросто могут оказаться причастными к похищению, и ему лучше бы держать язык за зубами. Видать, насчет ветра в голове эта Метрия не ошиблась.
– А.., этот, – безо всякого интереса протянула демонесса. – Его здесь нет.
– Нет?
– И не было, его гоблины сцапали. Небось, решили гоблинят своих свежатинкой побаловать.
– Скормить Че гоблинятам? – ужаснулся Дольф.
– Ну, а зачем еще им могла понадобиться конина?
– Конина! – Дольф чуть не задохнулся от возмущения. – Да он крылатый кентавр. Это редчайший вид разумных существ!
– Ну и что ж с, того? Надеюсь, ты не думаешь, что твоего жеребенка захватили из-за его универсальности?
– Чего?
– Провинциальности, тривиальности, банальности, театральности, нереальности… – досадливо зачастила Метрия.
Дольф наморщил лоб.
– Может быть, ты имела в виду «уникальность»?
– А хоть бы и умникальность, раз ты считаешь его таким разумником. Неужто гоблинам есть дело до его ума?
– Это вряд ли, – сказал Дольф.
– Вот и я о том же. Так что здесь тебе делать нечего.
– Минуточку, демонесса. А стоит ли мне тебе верить? Ты тут морочишь мне голову, отвлекаешь всякими словечками, а может, сама детеныша и украла.
– Да, – протянула демонесса, воззрясь на него призрачными зрачками, – насчет ветра в твоей башке я, пожалуй, маху дала: там просто пустота. Да будь у меня желание тебя отвлечь, нашла бы способ получше.
– Да ну? Это какой же?
– Тебе сколько лет, принц?
– Пятнадцать, скоро будет шестнадцать. А какое это имеет значение?
– А мне сто пятнадцать.., или что-то в этом роде. Я, по правде сказать, за своими годами не слежу, к тому же мой возраст и особого значения не имеет. А вот твой имеет, потому как он переходный. Вот скажи, ты знаешь, как вызывать аиста?
– Нет, – уныло сознался Дольф. – Сколько ни прошу, никто не рассказывает. Даже мои обреченные.
– Твои кто?
– Тьфу, надо же, оговорился. Я хотел сказать – нареченные.
– А, ты имеешь ввиду девиц, предназначенных тебе в подпруги?
– Ты хотела сказать – «в супруги»? Да, их. Но почему ты спросила насчет аиста?
– А потому, что хотя в целом ваш род до неприличия скучен, некоторые представители мужского потолка…
– Может, пола?
– Конечно, а я что сказала?., не стены же! Так вот, некоторые из них могут оказаться довольно потешными.
А я уже лет десять как не забавлялась со смертным.
– Интересно, а кто он был?
– О, один здоровенный Секс-великан.
– Великан?
– Ну да, из огров. А звали его Секс.
– Может, Экс?
– Может быть. По мне – так хоть Рекс. А тебе-то не все равно?
– И то верно, мне без разницы, – согласился Дольф. – Мне надо найти кентавра, а не судачить о твоих знакомствах.
– Но я же сказала: его здесь нет.
Дольф, уже успевший забыть начало разговора, вспомнил, что к чему, и решительно заявил:
– Сказать-то сказала, но демонам у меня веры нет.
Поэтому я продолжу поиски.
– А ты не против, если я пойду с тобой?
– Против. Твое присутствие мне не нравится.
– А я – за. Мне страшно нравится, когда кому-то что-то не нравится.
Дольф понял, что дал маху, и решил исправиться.
– Ну и оставайся. Я просто не буду обращать на тебя внимания.
– Да? Даже если я помогу тебе узнать, как вызывают аиста?
Будь Дольф во плоти, у него перехватило бы дух, но поскольку он был духом, то перехватился полностью. И замер на месте.
– Расскажешь?
– Как же, губу раскатал. Ты что, не слышал про Великую Взрослую Тайну?
– Но ты же демонесса. Неужто демоны соблюдают этот гадкий секрет?
– Еще как. Это один из лучших способов мучить детей, какой был когда-либо изобретен.
– Я не ребенок!
– А вот и ребенок. Ты останешься им, пока не узнаешь тайну.
Возразить было нечего, и поэтому Дольф рассердился:
– А раз не расскажешь, так и уматывай, кобыла!
– Кто?
– Ну, коза, овца, корова, курица.., эта, как ее.., псовая жена. Мне правильного слова не подобрать.
– То-то и оно, «не подобрать». Правильное слово на песке не валяется, его знать нужно. А ты таких слов не знаешь, потому как еще зеленый.
Последнее никак не соответствовало действительности: его старшая сестра Айви и вправду была зеленоватой, в маму, а сам Дольф и во плоти-то зеленел разве что съевши что-нибудь нехорошее, тогда как в нынешнем своем состоянии был и вовсе прозрачным. От незаслуженной обиды он вспылил еще пуще:
– Да будь я хоть зеленый, хоть соленый, тебе-то что?
Не хочешь рассказывать про аиста – вот и проматывай!
– Что мне делать?
– Тьфу.., это от тебя подцепил. Уматывай.., или проваливай. На твое усмотрение.
Но вместо того, чтобы уваливать или делать что-то в этом роде, демонесса придала своей фигуре еще более привлекательные очертания и промолвила:
– Рассказать-то я точно не расскажу, но могу показать.
– А что надо делать? – живо поинтересовался Дольф.
– Прежде всего тебе нужно принять человеческое обличье.
– Только после того, как я обшарю сферы всех Стихий.
– Ну ты и пошляк, тебе бы только по Элементариям шляться. Этак ты самое интересное прошляпишь. Сказано же: никаких кентавров тут нет. Почему бы тебе не бросить эти пустые хлопоты и не дать мне возможность показать, как вызывают аиста?
– Не верю я тебе. Сначала ты уговоришь меня бросить поиски Че, то есть поступить ыеЧЕстно, а потом, вместо способа вызывать аиста, покажешь мне кукиш и смоешься.
– Смотри, а ты умнеешь на глазах, – хихикнула Метрия. – Но видишь ли, как раз сейчас тебе стоило бы заняться одним важным делом.
– Интересно, что за дело может быть важнее поисков Че?
– Затыкание дырки.
– Ты что, снова намекаешь на аиста? – не понял Дольф.
На демонессу напал такой приступ смеха, что образ ее истаял в дрожащем тумане, и, прежде чем стройная фигурка сформировалась снова, прошло время.
– Ну, про фокус с аистом тоже можно было бы сказать что-то подобное, – промолвила она, отсмеявшись. – Но я имела в виду нечто иное. Дырку в Ксанфе, сквозь которую сюда пролезла чужеземная эльфийская девчонка со своим чужеземным котом.
– Какая еще эльфийская девчонка?
– Та самая, которая сейчас пытается помочь твоему Че удрать от гоблинов. А как, по-твоему, она могла попасть сюда, если не через дырку?
Дольф чувствовал себя совершенно сбитым с толку, но признаваться в этом не хотел, а потому с небрежным видом спросил:
– Ну, положим, дырка есть. А затыкать-то ее зачем?
– Чтобы в Ксанф через нее не поналезло всяческих чудищ От эльфийской девчонки вреда особого нет, но следом за ней могут появиться твари нестрашнее кота.
Это не просто проход между двумя мирами, а дыра сквозь все миры разом, и лишь птице Симург ведомо, какой дряни может надуть сюда такой сквозняк.
– Ладно, а почему ты сама ее не заткнула?
– Была охота такой нудятиной заниматься. К тому же – на эту мысль ты навел меня, ляпнув шуточку насчет аиста, – дыры затыкать и впрямь не женское дело.
Но вот показать ее тебе я могу.
– Но ведь если эта дыра опасна для Ксанфа, значит, опасна и для тебя тоже, – смекнул Дольф. – А себя, любимую, ты бы всяко постаралась защитить. Так что, похоже, ты просто пытаешься меня отвлечь.
– Ну, это тоже имеет место, – кивнула Метрия.
– Не понял.
– Куда тебе, – снисходительно обронила она. – Ты ведь смертный, к тому же мужчина, да еще и зеленый.
– Ну и ладно, – надулся Дольф, насколько может надуться дух. – Обзывайся как хочешь, а я продолжу свои поиски, а на тебя и смотреть не стану.
– Ищи-свищи, бестолочь.
– Как это беса можно толочь?
– Точно так же, как воду в ступе.
– Опять твои шуточки!..
– До чего ж ты догадлив, – хмыкнула демонесса, подлетев и чмокнув его в бесплотный лобик.
Уразумев бесплодность дальнейших препирательств, Дольф счел за благо продолжить поиски.
Быстро завершив облет Воздуха и ниЧЕго там не обнаружив, Дольф пересек рубеж сферы Земли.
Здесь тоже бушевала Стихия, но только на свой лад.
Пыльные бури улеглись, но почва содрогалась, тряслась и трескалась, а из проломов и провалов валил дым. На севере из жерла гигантского вулкана вытекала красная жидкость.
– Это расплавленная лава, – сказала демонесса. – Сдается мне, ты не хотел бы в ней искупаться.
– Почему? Я слышал, многие любят купаться в ее лучах.
– У тебя, олух, еще и со слухом неладно. Купаются в лучах славы, а не лавы. А лава тебя живо сожжет.
– Как же меня сожжешь, ежели я дух?
– А раскаленные газы? Растворишься в них, и останется один пшик.
Дольф не был уверен в ее правдивости, но ему не доводилось, будучи в призрачном состоянии, иметь дело с раскаленными газами, а рисковать обернуться пшиком вовсе не хотелось. Поэтому он полетел прочь от пыхтящей горы, внимательно присматриваясь к поверхности земли, но при этом и размышляя на лету обо всем услышанном.
Могло ведь быть так, что демонесса говорила правду.
Или что Че уже нашли в другом месте. Если так, то порхая тут привидением, он только напрасно теряет время. А вдруг она не наврала и насчет опасной дырки, через которую в Ксанф уже забралась девчонка с котом. Девчонку еще пережить можно, хотя в Ксанфе и своих девать некуда, но что, если за пей и впрямь последуют чудовища? Конечно, демонесса и соврет – недорого возьмет, но проверить все же не мешает. Главный принцип, которого должен придерживаться каждый принц: «Не доверяй, но проверяй».
– Мне привиделось, что ты наморщил свой привиденческий лоб, – заметила Метрия. – Никак начинаешь соображать.
– Шла бы ты в.., гипнотыкву!
– Надо же, ты еще и остряк. А твоя будущая супница жизни…
– Спутница!
– Да хоть распутница. Та девица, которая не торопится рассказывать тебе про аиста. Она ценит твое остроумие.
– Нет, – буркнул Дольф.
– Это почему?
– Потому, что она меня не любит, – ляпнул он, прежде чем вспомнил, что не стоило бы пускаться в откровенности с демонессой. Которая, само собой, тут же ухватилась за эту интересную тему.
– Эка! А я думала, что люди, по своей природной глупости, не женятся и не выходят замуж без любви.
– Вообще-то так оно и есть. У нас случай особо сложный.
– Обожаю сложные случаи. Выкладывай, в чем тут дело.
Поразмыслив, Дольф решил, что Метрия от него все равно не отвяжется, а он, рассказав ей правду, ничего не потеряет. А может, и приобретет: вдруг она способна разрешить его дилемму?
– Все началось с того, – промолвил он, – что мне потребовалась помощь от народа нагов. Это такие змеи с человечьими головами. Их король согласился помочь мне с тем условием, чтобы я женился на его дочери Наде и замок Ругна помог его племени против гоблинов.
Правда, жениться мне, по малолетству, было еще нельзя, так что нас обручили. Нада, моя невеста, может выглядеть хоть змеей, хоть обычной девчонкой. Все наги это умеют, потому как ведут свой род и от людей, и от змей.
Мне Нада сразу пришлась по сердцу, но она меня никогда не любила, а обручиться согласилась из чувства долга.
– Неужто ей не приглянулся такой очаровательный принц?! Вот змея!
Прекрасно понимая, что Метрия иронизирует, Дольф не стал заострять на этом внимание и продолжил рассказ:
– Она принцесса и наполовину человек, так что мы друг другу вполне подходим, но Нада старше меня на целых пять лет, и, когда мы познакомились, я был еще ребенком. Кем, в ее глазах, и остался. Она просто не может меня полюбить.
– Фу ты, ну ты, не может! А любовный источник на что?
– Знаю на что, на следующей неделе мы поженимся, и она из него выпьет. Дело совсем не в том.
– Я гляжу, для принца у тебя дел по горло, – заметила Метрия, но уже не столь язвительно, поскольку была весьма заинтригована.
Тем временем они перелетели в сферу Огня, окруженную высокой стеной пламени. Внутри этого кольца огненные языки тянулись вверх, безуспешно силясь поджечь небо.
– Так в чем у тебя загвоздка? – нетерпеливо спросила демонесса, виляя между всполохами.
– Во второй невесте.
– Ух ты! Да, кажется, для вашего народа это необычно. Мы, демоны, таких ограничений на обручения не признаем – как, впрочем, и самих обручений, помолвок, свадеб и всего прочего. Это ограничения, а мы привыкли делать, что хочется. Но о том, чтобы мужчина из человеческого рода женился разом на двух женщинах, я не слышала. Конечно, если говорить о Ксанфе. В Обыкновении такое бывает, но с тамошних что возьмешь: сплошь одни придурки.
– Грей Мэрфи обыкновен, но вовсе даже не придурок.
– Ну нынче-то он здесь. Должно быть, Ксанф вправил ему мозги.
Это объяснение показалось Дольфу убедительным, и он вернулся к своему рассказу:
– Так вот, моя вторая невеста. Давным-давно, в результате проклятия волшебника Мэрфи, она угодила в гроб на острове Аяте Бя Люблю…
– Я тебя тоже. Ты такой потешный, что с тобой не закукуешь…
– Чего?
– Ну.., не забунтуешь, не заревнуешь, не забинтуешь, не затушуешь, не растолкуешь, не…
– Может, «не затоскуешь»?
– Ага, оно самое.
– Но как же так? Мне всегда говорили, что демоны любить не могут.
– А ты и уши развесил! Мы очень любим всех мучить, обижать, огорчать и все такое прочее. Но в любви-то мне ты первый признался.
– Я?
– Не я же?
– Да я только начал говорить о гробе, как… Тьфу!
– Вот-вот. Начал про гроб, а потом ляпнул, что меня любишь. Что, той девчонке в гробу ты тоже в любви объяснялся? Если у тебя такая манера, твоим проблемам не удивляюсь.
– Ничего я не объяснялся. Это остров так называется – «Аяте Бя Люблю». – Название Дольф произнес по складам, чему научился от матушки, категорически не пожелавшей доверить отцу обучение принца такому важному делу. Айрин очень любила заниматься постановкой произношения, укреплять взаимоотношения, а также давать девушкам рекомендации по ношению трусиков.
– Так выходит, меня ты не любишь? – надула губки Метрия.
– Угадала. Люблю Наду, и только ее.
– Плохо мое дело. Влюбленного всегда легче мучить.
Но ничего; покажу тебе, как вызывают аиста, глядишь, ты меня и полюбишь. Такое случалось.
– Ты что, хочешь сказать, будто аист имеет какое-то касательство к любви? – удивился Дольф.
– О, тебе будет весело давать уроки, – сказала демонесса, поглядывая на него с улыбкой.
– В уроках не может быть ничего веселого, – уверенно возразил принц.
– Посмотрим. А сейчас продолжай свою историю.
Он продолжил – возможно, не совсем с того места, на котором остановился, и не слишком внятно.
– Так вот, Электра спала, потому что надкусила яблоко, предназначавшееся принцессе, и попала под заклятие.
Ей предстояло спать тысячу лет или пока не подвернется принц, который разбудит ее поцелуем. Ну, вот я и подвернулся: поцеловал ее, и она тут же в меня влюбилась и захотела за меня замуж. А я не мог сказать ей «нет».