Страница:
Ставка Верховного Главнокомандования, не раскрыв этого стратегического маневра противника, ориентировала нас на то, что главная группировка Гудериана нацелена против правого (северного) крыла Брянского фронта, т. е. против 217-й и 279-й стрелковых дивизий 50-й армии. В разговоре со мной 24 августа, т. е. как раз тогда, когда началось осуществление приказа вражеского командования о повороте на юг, Б. М. Шапошников предупредил, что удар по правому крылу фронта нужно ждать уже завтра или послезавтра, и указал на необходимость принять срочные меры по усилению этого участка.
Таким образом, отрывочные разведданные о движении отдельных частей на юг ни командованием фронта, ни Ставкой, которая была поставлена об этом в известность, не были своевременно оценены как поворот на юг 2-й полевой армии и 2-й танковой группы. В ходе переговоров нам сообщили о том, что фронт будет усилен самолетами По-2, ТБ-3 и Пе-2, а также двумя бригадами и двумя батальонами танков. Это было очень ободряющее сообщение.
Главной темой переговоров был вопрос о расформировании Центрального фронта. Ставка сообщила, что в связи с расформированием этого фронта войска 21-й и 3-й армий объединяются управлением 21-й армии (командующим назначался генерал-лейтенант В. И. Кузнецов). Эта армия передавалась в состав Брянского фронта, причем Ставка обещала послать пополнение для 21-й армии в количестве 27 тыс. человек. Бывший командующий Центральным фронтом генерал-майор Ефремов назначался моим заместителем.
Мы согласились со всеми предложениями Ставки, хотя управление 21-й армией было крайне затруднено в связи с ее большой удаленностью. Одновременно мы просили, чтобы управление 3-й армии, оставшейся без войска, было также передано Брянскому фронту для формируемой новой армии. Эту армию мы поставили на участке между 50-й и 13-й армиями, подчинив ей по две фланговые дивизии от каждой из этих армий. Мы просили также ускорить назначение командующим 13-й армией генерал-майора А. М. Городнянского{18} (командира 129-й стрелковой дивизии на Западном фронте), а командующим 3-й армией генерал-майора Я Г. Крейзера{19} (командира 1-й Московской мотострелковой дивизии). Свою просьбу мы мотивировали тем, что оба генерала проверены в боях на Западном фронте и показали себя волевыми военачальниками. Ставка с нами согласилась.
В заключение переговоров я дал высокую оценку действий штурмовиков Ил-2, недавно поступивших в наше распоряжение, но уже отлично проявивших себя, и заверил Ставку, что фронтом будет предпринято все возможное, чтобы нанести серьезное поражение войскам Гудериана.
Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта, оборонявшего тот участок, на который противник переносил направление главного удара. Последующее развитие событий показало, что с расформированием этого фронта поспешили. Его, по-видимому, нужно было укреплять, а не расформировывать. Мы согласились с этими предложениями, так как тоже, к сожалению, не знали о коренном изменении намерений врага. В случае, если бы противник действительно наносил удар на Москву со стороны Брянска, 21-й армии отводилась бы задача по обеспечению фланга, возможен был с ее стороны и удар во фланг или даже по тылам противника при повороте от Брянска на север, при условии, что она получила бы обещанные пополнения.
Стоит проанализировать, в каких трудных условиях оказался наш фронт, фактически существовавший менее недели (ведь директива о его создании была подписана 14 августа). Дело в том, что расформированный Центральный фронт под ударами 2-й полевой армии и 2-й танковой группы врага в направлении Могилев Гомель и Рославль еще 8 августа вынужден был начать отход, ибо его 21-й и 3-й армиям угрожало полное окружение и разгром. Отход войск Центрального фронта и облегчил противнику выход в глубокий тыл Юго-Западного фронта Одновременно между Резервным и Центральным фронтами образовался большой разрыв. Именно тогда Ставка, предполагая, что гитлеровское командование наносит удар с целью обойти войска Западного и Резервного фронтов с юга через Брянск, и создала Брянский фронт для прикрытия Московского стратегического района с юга. Это предположение было оправдано. Таково и было в сущности первоначальное намерение германского командования, в том числе в ОКХ, не говоря уже о Гудериане.
24 июля 1941 г., т. е. всего за месяц до приказа Гитлера о повороте, командующий группой армий Центр фон Бок доносил в ОКХ, имея в виду ранее полученные из Берлина указания: Войска, наступающие в юго-восточном направлении на Брянск (подчеркнуто нами.- А. Е.) не раньше 4 августа, а 46 и 47-й корпуса даже после окончания сражения у Смоленска, должны сначала быть сменены и выведены с фронта (не раньше 2 августа), лишь затем может последовать их поворот в южном направлении...{20}.
Главные силы группы Гудериана действовали в это время на фронте от Быкова до Смоленска, поэтому движение на Брянск было для них тоже поворотом на юг.
Из этой выдержки ясно, что гитлеровское командование еще в конце июля не исключало наступление на Брянск.
Противник по существу уже наступал на юг и 16 августа, т. е. в день нашего прибытия под Брянск, он вышел в район Стародуба, а 2-я гитлеровская армия приближалась к Гомелю. При этом Юго-Западный фронт имел мало сил для предотвращения удара с севера, так как израсходовал все резервы для отражения ударов противника на своем стыке с Южным фронтом на Днепре.
Об этом Ставка была своевременно поставлена в известность, но она ограничилась полумерами, приказав сформировать из части сил 37-й и 26-й армий - 40-ю армию (создана 25 августа) и развернуть ее на Десне севернее Конотопа. Полагая, что эта армия сдержит продвижение врага на юг, Ставка решила возложить на Брянский и Резервный фронты задачу по разгрому противостоящих вражеских сил группы армий Центр. Это была непосильная задача, хотя я вынужден был принять к исполнению приказ Верховного Главнокомандующего нанести поражение Гудериану, но сил для этого не хватило, несмотря на некоторые резервы, выделенные Ставкой, и помощь авиацией.
Наше наступление началось 2 сентября, а 1 сентября Гудериан уже вышел к Десне и захватил плацдарм на ее левом берегу у Шостки, 21-я армия, переданная фронту 25 августа, была к этому времени обойдена с востока и запада силами 2-й танковой группы и 2-й армии гитлеровцев. Потеряв связь с соседями, она начала поспешный отход на юг к Десне. Разрыв между нею и остальными войсками Брянского фронта увеличился до такой степени, что никакого руководства ее действиями осуществить было уже невозможно. В это же время - ко 2 сентября по всей полосе наступления противника на юг от Шостки до Чернигова отсутствовала сплошная организованная оборона наших войск. Прикрывшись сильными танковыми и моторизованными войсками от ударов войск Брянского фронта, противник стремительно двигался на юг{21}.
Вместе с тем с Брянского фронта ни в коей мере не снималась ответственность за безопасность Москвы. Поэтому не было возможности ослабить Рославльское направление. Обстановка командованию фронтом, да и Ставке совершенно не была ясна, точных сведений ни о замыслах противника, ни о его силах, противостоявших фронту, не было.
Примерно в то же время, когда я разговаривал со Ставкой, я беседовал по телефону и со своим соседом с юга генералом М. П. Кирпоносом. Я рассказал ему об обстановке на Брянском фронте и о том, что враг может вбить клин между нами при обходном ударе на Москву через Брянск. М. П. Кирпопос сказал мне, что северный фланг беспокоит его гораздо меньше, чем южный, ибо на север Ставка выводит полноценную 40-ю армию, и она обеспечит войска Юго-Западного фронта с севера. Кирпонос высказал особое беспокойство по поводу стыка с Южным фронтом и в связи с настойчивыми требованиями Ставки во что бы то ни стало удержать Киев.
Вернемся, однако, к последовательному изложению событий. С 24 по 30 августа велись напряженные бои на всем фронте 13-й армии и на левом крыле 50-й армии. Это был исключительно тяжелый период для всех войск Брянского фронта, когда по существу началось лишь его становление, и особенно для 13-й армии, которая была совершенно обескровлена в предыдущих боях. Противник наносил удар по фронту армии и охватывал ее фланги. Требовалась немедленная помощь, иначе армия не выдержала бы натиска, и фронт оказался бы прорванным на одном из наиболее опасных для столицы направлений. Войска группы Гудериана, противостоящие нашему фронту, имели отнюдь не пассивную задачу. Возможно, что если бы им удалось в конце августа - начале сентября серьезно нарушить оборону Брянского фронта, Гитлер нашел бы силы, чтобы развивать успех и на Московском направлении.
Мы со своей стороны принимали все меры к тому, чтобы помочь 13-й армии: ей было решено передать все наши резервы, но, к сожалению, они еще не подошли. Наиболее реальную помощь в этой обстановке могла оказать только авиация. Поэтому мы еще раз обратились с просьбой к Верховному Главнокомандованию о помощи авиацией. В Ставке не могли не понимать особенности обстановки на Брянском фронте, в частности, что войска, предназначенные для его формирования, еще фактически не прибыли. Необходимо было выиграть время. Учитывая это, Верховное Главнокомандование усилило фронт авиацией из своего резерва и приказало командующему ВВС послать группу генералов штаба ВВС на Брянский фронт и привлечь авиацию с других направлений для организации массированных ударов по противнику.
Кроме того, к 28 августа фронту была оперативно подчинена резервная авиационная группа Верховного Главнокомандования. Ставка сообщала мне, что в районе Богодухова, северо-западнее Харькова, стоит резервная авиагруппа Верховного Главнокомандования, в которой было четыре полка. Командовал группой полковник Д. М. Трифонов.
Мне было приказано связаться с командиром группы и передать ему, что авиагруппа временно переходит в распоряжение фронта{22}. Я сразу же установил с нею связь через Генеральный штаб и самолетом, решив использовать ее на Новгород-северско-стародубском направлении для того, чтобы совместно с авиацией фронта во взаимодействии с контрударом наземных войск уничтожить эту группировку противника, ибо 28 августа с утра шестью дивизиями наносился концентрический удар на Стародуб. Усиление фронта авиацией сыграло весьма положительную роль. Это не дало противнику возможности разгромить нашу 13-ю армию и нанести тяжелое поражение всем войскам Брянского фронта.
Прибывшая из Москвы оперативная группа ВВС значительно помогла нам и в особенности генералу Полынину - командующему ВВС фронта. Мы составили план воздушного удара по подвижным войскам противника. Действия авиации по плану должны были начаться 30 августа, но из-за плохой погоды начались 31-го и проводились в течение 10 дней, с равным количеством самолето-вылетов. Так как авиация привлекалась с разных направлений, задача управления и организации взаимодействия была весьма сложной.
Воздушную операцию, которая началась 31 августа 1941 г., пожалуй, и следует считать началом массированного применения нашей бомбардировочной авиации в Великой Отечественной войне.
С утра 28 августа 47-й танковый корпус гитлеровцев, действовавший ранее на фронте 50-й армии, силами 17-й и 18-й танковых дивизий, 29-й мотодивизии и двух бронетанковых отрядов повел наступление в общем направлении на Трубчевск и южнее, нанося концентрические удары главными силами на Почеп - Семцы Мосточная, охватывая южный фланг фронта у Погар, Трубчевск, и вспомогательные - в направлении на ст. Знобь.
К этому времени части 13-й армии, отходившие на Унечу для обороны на рубеже Почеп, южнее Стародуба, завязали на р. Судость бои с танковыми дивизиями противника. Не выдержав натиска врага и понеся значительные потери, части армии начали отходить за р. Десну.
29 августа был отдан боевой приказ. В нем 50-й армии, которая вела ожесточенные бои в районе Почепа, предписывалось удерживать прежние рубежи. 13-я армия получила задачу нанести контрудар в направлении Погар, Воронск{23}. Контрудар наносился по боевым порядкам танковых групп противника, наиболее вклинившимся в нашу оборону. Фронтовая авиация 29, 30 и 31 августа прикрывала выдвижение войск, наносящих контрудар, и в дальнейшем должна была взаимодействовать с ними. Три дивизии 13-й армии, наносившие контрудар, вначале имели успех, а затем были опрокинуты и начали отход. Создалась исключительно тяжелая обстановка на фронте 13-й армии.
Подвижная группа фронта (108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия), во главе которой был поставлен заместитель командующего фронтом генерал-майор Ермаков с группой офицеров штаба, только что созданная и еще не вполне боеспособная, была введена в бой на правом фланге 13-й армии. Она нанесла встречный удар в общем направлении на Погар с целью уничтожить прорвавшегося противника и вступила в бой с его танками. Завязалось ожесточенное танковое сражение. Это предотвратило разгром и неорганизованный отход 13-й армии за р. Десну, а также оставление нашими войсками Трубчевска. Действия подвижной группы фронта, несмотря на то, что она только что выгрузилась из эшелонов, дали возможность частям 13-й армии не только привести себя в порядок, но и вновь принять участие в боях совместно с танковыми частями подвижной группы.
ВВС фронта надежно поддерживали ввод в бой подвижной группы генерала А. И. Ермакова. Мы с членом Военного совета Т. И. Мазеповым находились на передовом КП в районе Трубчевска, непосредственно руководя действиями войск, наносивших контрудары, и наблюдали замечательные действия нашей авиации, которая поддерживала контрудары танков. За 31 августа наша авиация произвела до 1200 самолето-вылетов и сбросила на противника 4500 бомб разного калибра. Было уничтожено много танков, до 800 автомашин. В результате бомбовых ударов замечено до 40 пожаров в колоннах неприятеля, сбито и уничтожено на аэродромах противника 55 самолетов. Наши потери в этот период составили 41 самолет.
В этот день Совинформбюро сообщило о действиях авиации на Брянском фронте.
Советские летчики бесстрашно и самоотверженно дерутся с немецкими фашистами. Девятка штурмовиков майора Ложечникова заметила немецкий транспортный самолет. Вражеский летчик пытался уйти от советских самолетов, но майор Ложечников догнал фашиста и расстрелял его при посадке на аэродром. Во время погони за врагом майор заметил около аэродрома тщательно замаскированные немецкие машины. Советские штурмовики тотчас же атаковали противника и уничтожили 18 фашистских самолетов. Звено старшего лейтенанта Кузнецова обстреляло стоянку 200 немецких автомашин. Сожжено и повреждено несколько десятков машин. Звено младшего лейтенанта Симонова атаковало две немецкие автоколонны и уничтожило более 30 автомашин с солдатами{24}.
Благодаря правильной оценке развивающихся событий на этом участке мы своевременно спланировали создание подвижной группы, когда войска и техника следовали еще в железнодорожных эшелонах.
Мы считали, что против подвижного и маневренного врага, каким была танковая группа Гудериана, нужно иметь тоже подвижные и маневренные соединения и группы. Кроме того, правильно было определено место сосредоточения подвижной группы и время ввода ее в бой, хотя она и не была полностью готова к действиям.
С вводом в бой подвижной группы мы лишили противника возможностей развить свой успех, сорвали его замысел по захвату Трубчевска, вынудили его втянуться в тяжелые танковые бои. Наши танкисты действовали весьма решительно и смело. Они глубоко вклинивались в боевые порядки врага. В результате этого линия фронта поломалась, развернулись бои с перевернутым фронтом, ожесточенные танковые бои, типичные для ближнего боя с фланговыми ударами.
В этом сражении, которое достигло высшего напряжения 31 августа в 20 км западнее Трубчевска, участвовало со стороны противника до 500 - 600 танков и с нашей стороны - 250 - 300. Неприятель потерял в этом районе несколько тысяч солдат и офицеров и не менее 200 танков.
Враг, стремившийся изо всех сил захватить Трубчевск, чтобы обезопасить свой фланг при наступлении на юг, а возможно, и подготовить условия для последующего удара на столицу, не смог выполнить этой задачи. Частный контрудар Брянского фронта помешал этому. Правда, на участке 13-й армии в районе ст. Знобь гитлеровцам удалось переправить одну танковую дивизию через р. Десну, но контратакой наших войск она была отброшена обратно за реку.
Небезынтересно описание событий этих дней их непосредственным участником генерал-полковником Гудерианом в его книге Воспоминания солдата:
29 августа крупные силы противника при поддержке авиации предприняли с юга и запада наступление против 24-го танкового корпуса. Корпус вынужден был приостановить наступление 3-й танковой дивизии и 10-й мотодивизии.
4-я танковая дивизия, выполнив свою задачу по очистке от противника западного берега р. Судость, была подтянута к 3-й танковой дивизии в район Новгорода-Северского. После личного ознакомления с обстановкой перед фронтом 24-го танкового корпуса и в 3-й и 4-й танковых дивизиях я решил поставить 24-му танковому корпусу задачу на 30 августа - устранить угрозу нашему флангу справа, а на 31 августа - продолжать наступление в направлении на юго-запад; 47-му танковому корпусу - наступать по восточному берегу реки Судость, а затем продолжать наступление вдоль р. Десны на Новгород-Северский.
К 31 августа предмостный плацдарм на р. Десне был значительно расширен; 4-я танковая дивизия перешла через Десну,.. но в результате стремительной контратаки русских была отброшена обратно на противоположный берег; крупные силы противника наступали также и на ее правый фланг. Введением в бой последних сил - личного состава хлебопекарной роты - с большим трудом удалось избежать катастрофы на правом фланге. В полосе действий 47-го танкового корпуса русские наступали из района Трубчевск и на запад и на северо-запад силами 108-й танковой бригады{25}, а начиная с 1 сентября также силами 110-й танковой бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17-й танковой дивизии{26}.
Далее Гудериан довольно подробно рассказывает о том, как он, напуганный нашим активным противодействием, поспешно запросил подкрепления.
Эти настойчивые требования помощи, расцененные гитлеровской ставкой как панические, а также провал наступления на Трубчевск принесли Гудериану много неприятностей, и он не мог вспоминать о них без горечи и стыда.
Пытаясь задним числом оправдать свои неудачи, Гудериан писал о численном превосходстве наших войск и техники, хотя в действительности превосходство было на стороне немецко-фашистских войск.
30 августа, когда еще шли бои в районе Почеп, Трубчевск, мы получили приказ Ставки о проведении общего контрудара против войск танковой группы Гудериана, действовавших перед Брянским фронтом.
Войскам Брянского фронта предписывалось перейти в наступление и нанести удары в направлении Рославля и Стародуба, уничтожить группировку противника в районе Почеп, Новгород-Северский, Новозыбков. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Кричев, Славгород (Пропойск) и к 15 сентября выйти на фронт Петровичи, Климовичи, Белая Дубрава, Гута-Корецкая, Новозыбков{27}.
Это было не лучшее решение в той обстановке, ибо одновременное нанесение двух ударов на правом и левом крыле распыляло силы фронта, и без того уже ослабленные предыдущими боями. Кроме того, сам по себе удар на Рославль в тот момент не имел большого оперативного значения. Обстановке более соответствовало сосредоточение главных сил для нанесения одного удара по главным силам Гудериана, точнее, по флангу его главной группировки, как предлагало командование фронта. Я упорно отстаивал наше предложение о нанесении одного, но мощного удара, однако Ставка с этим, к сожалению, не согласилась, а приняла предложение командующего Резервным фронтом, который как раз считал необходимым нанести удар 50-й армией Брянского фронта на Пеклина, Рославль. Если бы те четыре стрелковые дивизии да еще резервная дивизия, которые действовали на правом фланге 50-й армии и наносили удар в интересах Резервного фронта на Рославль, были использованы на левом фланге 50-й армии и нанесли удар совместно с 3-й армией на Стародуб, сложилось бы совершенно иное соотношение сил.
В соответствии с приказом Ставки 31 августа был разработан план операции по срокам на период с 30 августа по 15 сентября с задачей уничтожить части танковой группы Гудериана, действовавшие перед Брянским фронтом. Удар предстояло нанести в двух направлениях: на Рославльском - с задачей уничтожить противника в районе Жуковка, Дубровка и на юго-западном - на Стародуб с задачей уничтожить противника в районе Почеп, Стародуб, Новгород-Северский.
Для нанесения контрудара в направлении на Рославль 50-й армией была создана группировка в составе четырех стрелковых дивизий, одной танковой бригады и отдельного танкового батальона. 3-я армия ударной группировкой в составе четырех дивизий, из которых уже были втянуты в бои одна танковая и одна кавалерийская, должна была перейти в наступление в направлении на Почеп. 13-я армия ударной группировкой в составе четырех ослабленных в предыдущих боях дивизий и одной танковой бригады наступала в направлении Погар, Стародуб.
Общий контрудар Брянского фронта начался 2 сентября и длился до 12 сентября, а частный контрудар на левом флангe, о котором речь шла выше, не прекращаясь, как бы врос в этот общий контрудар. В результате нашего контрудара противник вынужден был дополнительно подтянуть против 3-й и 13-й армий моторизованный корпус, а против 50-й армии выдвинуть пехотные дивизии 4-й армии.
Ударная группировка 50-й армии сразу же натолкнулась на упорную оборону неприятеля и завязала тяжелые бои с его пехотными дивизиями.
13 сентября наши наступающие войска закрепились на достигнутых рубежах по всему фронту и произвели перегруппировку, готовясь к новым контрударам на отдельных направлениях. Хотя мы и не достигли рубежей, указанных в приказе, тем не менее контрудар дал положительные результаты. Войска фронта в ходе контрудара продвинулись в среднем на 10 - 12 км, а в отдельных местах значительно больше. Они заняли рубеж Фроловка, восточный берег реки Судость до Зноби и далее по восточному берегу реки Десны. К 15 сентября 50-я и 3-я армии перешли к обороне. Положение их окончательно стабилизировалось. Укрепляя свои рубежи, войска вели разведку и отражали попытки противника перейти в наступление.
Территориальное продвижение было, конечно, небольшое, но оперативное значение контрудара нельзя недооценивать. В этот период, когда противник владел инициативой, когда его танковые удары, поддержанные авиацией, следовали один за другим, состояние наших войск, вынужденных отступать вглубь страны, было тяжелым. Активные и решительные действия наших войск, какими явились контрудары против самого сильного и подвижного противника, причем такие контрудары, в результате которых удалось потеснить врага, сыграли большую роль. Это много давало для укрепления морального духа войск, в то время это было ярким проявлением геройства и доблести, показателем высоких боевых качеств советских воинов.
В этих боях мы закалились, еще лучше познали противника, научились его бить. Танкобоязнь, которой была заражена часть паших войск в начальный период войны, стала исчезать.
Контрудары сыграли большую роль для накопления опыта, который сослужил нам неоценимую службу в период, когда войска Брянского фронта в начале сентября 1941 г. оказались в оперативном окружении, в неимоверно тяжелых условиях осенней распутицы, лесисто-болотистой местности, изоляции от тылов, почти полного отсутствия всех видов снабжения и боевого питания, подавляющего превосходства противника и т. д. Имея ценнейший опыт боев начала сентября, войска не только не спасовали в этих условиях, а, напротив, проявили величайшую доблесть, мужество, массовый героизм, несгибаемую волю, в результате чего вышли из окружения.
Хвастливая немецко-фашистская печать еще 3 сентября объявила о захвате Брянска. Однако в действительности ни на Рославльско-брянском, ни на Почеп-брянском, ни на Трубчевско-брянском направлениях немецко-фашистским войскам, несмотря на их превосходство в танках, бронемашинах, мотопехоте и тактической авиации, не удалось достигнуть заметных успехов Брянска они не только не взяли, но, напротив, под ударами Брянского фронта с большими потерями откатились с занимаемых на этом направлении позиций и оказались в 60 км от Брянска.
Общие потери гитлеровцев к концу операции составляли около 20 тыс убитыми, ранеными и пленными. Наши войска уничтожили до 300 вражеских танков, около 1000 автомашин, до 200 самолетов. Большое количество станковых и ручных пулеметов, минометов и несколько тысяч винтовок было захвачено нами в виде трофеев.
Пленные 10-й и 11-й рот 107-го пехотного полка противника показали, что перед боем в ротах было до 160 солдат и по пять офицеров. 8 и 9 сентября, по словам пленных, в ротах осталось лишь по 60 солдат и по три офицера, а 12 сентября - уже по 30 солдат и ни одного офицера
6 сентября 21 ю армию, пробывшую в составе Брянского фронта 10 дней, передали Юго-Западному фронту. И действительно, ею было очень трудно управлять не только в связи с большой отдаленностью от штаба фронта, но и потому, что все ее тылы находились в полосе Юго-Западного фронта.
Таким образом, отрывочные разведданные о движении отдельных частей на юг ни командованием фронта, ни Ставкой, которая была поставлена об этом в известность, не были своевременно оценены как поворот на юг 2-й полевой армии и 2-й танковой группы. В ходе переговоров нам сообщили о том, что фронт будет усилен самолетами По-2, ТБ-3 и Пе-2, а также двумя бригадами и двумя батальонами танков. Это было очень ободряющее сообщение.
Главной темой переговоров был вопрос о расформировании Центрального фронта. Ставка сообщила, что в связи с расформированием этого фронта войска 21-й и 3-й армий объединяются управлением 21-й армии (командующим назначался генерал-лейтенант В. И. Кузнецов). Эта армия передавалась в состав Брянского фронта, причем Ставка обещала послать пополнение для 21-й армии в количестве 27 тыс. человек. Бывший командующий Центральным фронтом генерал-майор Ефремов назначался моим заместителем.
Мы согласились со всеми предложениями Ставки, хотя управление 21-й армией было крайне затруднено в связи с ее большой удаленностью. Одновременно мы просили, чтобы управление 3-й армии, оставшейся без войска, было также передано Брянскому фронту для формируемой новой армии. Эту армию мы поставили на участке между 50-й и 13-й армиями, подчинив ей по две фланговые дивизии от каждой из этих армий. Мы просили также ускорить назначение командующим 13-й армией генерал-майора А. М. Городнянского{18} (командира 129-й стрелковой дивизии на Западном фронте), а командующим 3-й армией генерал-майора Я Г. Крейзера{19} (командира 1-й Московской мотострелковой дивизии). Свою просьбу мы мотивировали тем, что оба генерала проверены в боях на Западном фронте и показали себя волевыми военачальниками. Ставка с нами согласилась.
В заключение переговоров я дал высокую оценку действий штурмовиков Ил-2, недавно поступивших в наше распоряжение, но уже отлично проявивших себя, и заверил Ставку, что фронтом будет предпринято все возможное, чтобы нанести серьезное поражение войскам Гудериана.
Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта, оборонявшего тот участок, на который противник переносил направление главного удара. Последующее развитие событий показало, что с расформированием этого фронта поспешили. Его, по-видимому, нужно было укреплять, а не расформировывать. Мы согласились с этими предложениями, так как тоже, к сожалению, не знали о коренном изменении намерений врага. В случае, если бы противник действительно наносил удар на Москву со стороны Брянска, 21-й армии отводилась бы задача по обеспечению фланга, возможен был с ее стороны и удар во фланг или даже по тылам противника при повороте от Брянска на север, при условии, что она получила бы обещанные пополнения.
Стоит проанализировать, в каких трудных условиях оказался наш фронт, фактически существовавший менее недели (ведь директива о его создании была подписана 14 августа). Дело в том, что расформированный Центральный фронт под ударами 2-й полевой армии и 2-й танковой группы врага в направлении Могилев Гомель и Рославль еще 8 августа вынужден был начать отход, ибо его 21-й и 3-й армиям угрожало полное окружение и разгром. Отход войск Центрального фронта и облегчил противнику выход в глубокий тыл Юго-Западного фронта Одновременно между Резервным и Центральным фронтами образовался большой разрыв. Именно тогда Ставка, предполагая, что гитлеровское командование наносит удар с целью обойти войска Западного и Резервного фронтов с юга через Брянск, и создала Брянский фронт для прикрытия Московского стратегического района с юга. Это предположение было оправдано. Таково и было в сущности первоначальное намерение германского командования, в том числе в ОКХ, не говоря уже о Гудериане.
24 июля 1941 г., т. е. всего за месяц до приказа Гитлера о повороте, командующий группой армий Центр фон Бок доносил в ОКХ, имея в виду ранее полученные из Берлина указания: Войска, наступающие в юго-восточном направлении на Брянск (подчеркнуто нами.- А. Е.) не раньше 4 августа, а 46 и 47-й корпуса даже после окончания сражения у Смоленска, должны сначала быть сменены и выведены с фронта (не раньше 2 августа), лишь затем может последовать их поворот в южном направлении...{20}.
Главные силы группы Гудериана действовали в это время на фронте от Быкова до Смоленска, поэтому движение на Брянск было для них тоже поворотом на юг.
Из этой выдержки ясно, что гитлеровское командование еще в конце июля не исключало наступление на Брянск.
Противник по существу уже наступал на юг и 16 августа, т. е. в день нашего прибытия под Брянск, он вышел в район Стародуба, а 2-я гитлеровская армия приближалась к Гомелю. При этом Юго-Западный фронт имел мало сил для предотвращения удара с севера, так как израсходовал все резервы для отражения ударов противника на своем стыке с Южным фронтом на Днепре.
Об этом Ставка была своевременно поставлена в известность, но она ограничилась полумерами, приказав сформировать из части сил 37-й и 26-й армий - 40-ю армию (создана 25 августа) и развернуть ее на Десне севернее Конотопа. Полагая, что эта армия сдержит продвижение врага на юг, Ставка решила возложить на Брянский и Резервный фронты задачу по разгрому противостоящих вражеских сил группы армий Центр. Это была непосильная задача, хотя я вынужден был принять к исполнению приказ Верховного Главнокомандующего нанести поражение Гудериану, но сил для этого не хватило, несмотря на некоторые резервы, выделенные Ставкой, и помощь авиацией.
Наше наступление началось 2 сентября, а 1 сентября Гудериан уже вышел к Десне и захватил плацдарм на ее левом берегу у Шостки, 21-я армия, переданная фронту 25 августа, была к этому времени обойдена с востока и запада силами 2-й танковой группы и 2-й армии гитлеровцев. Потеряв связь с соседями, она начала поспешный отход на юг к Десне. Разрыв между нею и остальными войсками Брянского фронта увеличился до такой степени, что никакого руководства ее действиями осуществить было уже невозможно. В это же время - ко 2 сентября по всей полосе наступления противника на юг от Шостки до Чернигова отсутствовала сплошная организованная оборона наших войск. Прикрывшись сильными танковыми и моторизованными войсками от ударов войск Брянского фронта, противник стремительно двигался на юг{21}.
Вместе с тем с Брянского фронта ни в коей мере не снималась ответственность за безопасность Москвы. Поэтому не было возможности ослабить Рославльское направление. Обстановка командованию фронтом, да и Ставке совершенно не была ясна, точных сведений ни о замыслах противника, ни о его силах, противостоявших фронту, не было.
Примерно в то же время, когда я разговаривал со Ставкой, я беседовал по телефону и со своим соседом с юга генералом М. П. Кирпоносом. Я рассказал ему об обстановке на Брянском фронте и о том, что враг может вбить клин между нами при обходном ударе на Москву через Брянск. М. П. Кирпопос сказал мне, что северный фланг беспокоит его гораздо меньше, чем южный, ибо на север Ставка выводит полноценную 40-ю армию, и она обеспечит войска Юго-Западного фронта с севера. Кирпонос высказал особое беспокойство по поводу стыка с Южным фронтом и в связи с настойчивыми требованиями Ставки во что бы то ни стало удержать Киев.
Вернемся, однако, к последовательному изложению событий. С 24 по 30 августа велись напряженные бои на всем фронте 13-й армии и на левом крыле 50-й армии. Это был исключительно тяжелый период для всех войск Брянского фронта, когда по существу началось лишь его становление, и особенно для 13-й армии, которая была совершенно обескровлена в предыдущих боях. Противник наносил удар по фронту армии и охватывал ее фланги. Требовалась немедленная помощь, иначе армия не выдержала бы натиска, и фронт оказался бы прорванным на одном из наиболее опасных для столицы направлений. Войска группы Гудериана, противостоящие нашему фронту, имели отнюдь не пассивную задачу. Возможно, что если бы им удалось в конце августа - начале сентября серьезно нарушить оборону Брянского фронта, Гитлер нашел бы силы, чтобы развивать успех и на Московском направлении.
Мы со своей стороны принимали все меры к тому, чтобы помочь 13-й армии: ей было решено передать все наши резервы, но, к сожалению, они еще не подошли. Наиболее реальную помощь в этой обстановке могла оказать только авиация. Поэтому мы еще раз обратились с просьбой к Верховному Главнокомандованию о помощи авиацией. В Ставке не могли не понимать особенности обстановки на Брянском фронте, в частности, что войска, предназначенные для его формирования, еще фактически не прибыли. Необходимо было выиграть время. Учитывая это, Верховное Главнокомандование усилило фронт авиацией из своего резерва и приказало командующему ВВС послать группу генералов штаба ВВС на Брянский фронт и привлечь авиацию с других направлений для организации массированных ударов по противнику.
Кроме того, к 28 августа фронту была оперативно подчинена резервная авиационная группа Верховного Главнокомандования. Ставка сообщала мне, что в районе Богодухова, северо-западнее Харькова, стоит резервная авиагруппа Верховного Главнокомандования, в которой было четыре полка. Командовал группой полковник Д. М. Трифонов.
Мне было приказано связаться с командиром группы и передать ему, что авиагруппа временно переходит в распоряжение фронта{22}. Я сразу же установил с нею связь через Генеральный штаб и самолетом, решив использовать ее на Новгород-северско-стародубском направлении для того, чтобы совместно с авиацией фронта во взаимодействии с контрударом наземных войск уничтожить эту группировку противника, ибо 28 августа с утра шестью дивизиями наносился концентрический удар на Стародуб. Усиление фронта авиацией сыграло весьма положительную роль. Это не дало противнику возможности разгромить нашу 13-ю армию и нанести тяжелое поражение всем войскам Брянского фронта.
Прибывшая из Москвы оперативная группа ВВС значительно помогла нам и в особенности генералу Полынину - командующему ВВС фронта. Мы составили план воздушного удара по подвижным войскам противника. Действия авиации по плану должны были начаться 30 августа, но из-за плохой погоды начались 31-го и проводились в течение 10 дней, с равным количеством самолето-вылетов. Так как авиация привлекалась с разных направлений, задача управления и организации взаимодействия была весьма сложной.
Воздушную операцию, которая началась 31 августа 1941 г., пожалуй, и следует считать началом массированного применения нашей бомбардировочной авиации в Великой Отечественной войне.
С утра 28 августа 47-й танковый корпус гитлеровцев, действовавший ранее на фронте 50-й армии, силами 17-й и 18-й танковых дивизий, 29-й мотодивизии и двух бронетанковых отрядов повел наступление в общем направлении на Трубчевск и южнее, нанося концентрические удары главными силами на Почеп - Семцы Мосточная, охватывая южный фланг фронта у Погар, Трубчевск, и вспомогательные - в направлении на ст. Знобь.
К этому времени части 13-й армии, отходившие на Унечу для обороны на рубеже Почеп, южнее Стародуба, завязали на р. Судость бои с танковыми дивизиями противника. Не выдержав натиска врага и понеся значительные потери, части армии начали отходить за р. Десну.
29 августа был отдан боевой приказ. В нем 50-й армии, которая вела ожесточенные бои в районе Почепа, предписывалось удерживать прежние рубежи. 13-я армия получила задачу нанести контрудар в направлении Погар, Воронск{23}. Контрудар наносился по боевым порядкам танковых групп противника, наиболее вклинившимся в нашу оборону. Фронтовая авиация 29, 30 и 31 августа прикрывала выдвижение войск, наносящих контрудар, и в дальнейшем должна была взаимодействовать с ними. Три дивизии 13-й армии, наносившие контрудар, вначале имели успех, а затем были опрокинуты и начали отход. Создалась исключительно тяжелая обстановка на фронте 13-й армии.
Подвижная группа фронта (108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия), во главе которой был поставлен заместитель командующего фронтом генерал-майор Ермаков с группой офицеров штаба, только что созданная и еще не вполне боеспособная, была введена в бой на правом фланге 13-й армии. Она нанесла встречный удар в общем направлении на Погар с целью уничтожить прорвавшегося противника и вступила в бой с его танками. Завязалось ожесточенное танковое сражение. Это предотвратило разгром и неорганизованный отход 13-й армии за р. Десну, а также оставление нашими войсками Трубчевска. Действия подвижной группы фронта, несмотря на то, что она только что выгрузилась из эшелонов, дали возможность частям 13-й армии не только привести себя в порядок, но и вновь принять участие в боях совместно с танковыми частями подвижной группы.
ВВС фронта надежно поддерживали ввод в бой подвижной группы генерала А. И. Ермакова. Мы с членом Военного совета Т. И. Мазеповым находились на передовом КП в районе Трубчевска, непосредственно руководя действиями войск, наносивших контрудары, и наблюдали замечательные действия нашей авиации, которая поддерживала контрудары танков. За 31 августа наша авиация произвела до 1200 самолето-вылетов и сбросила на противника 4500 бомб разного калибра. Было уничтожено много танков, до 800 автомашин. В результате бомбовых ударов замечено до 40 пожаров в колоннах неприятеля, сбито и уничтожено на аэродромах противника 55 самолетов. Наши потери в этот период составили 41 самолет.
В этот день Совинформбюро сообщило о действиях авиации на Брянском фронте.
Советские летчики бесстрашно и самоотверженно дерутся с немецкими фашистами. Девятка штурмовиков майора Ложечникова заметила немецкий транспортный самолет. Вражеский летчик пытался уйти от советских самолетов, но майор Ложечников догнал фашиста и расстрелял его при посадке на аэродром. Во время погони за врагом майор заметил около аэродрома тщательно замаскированные немецкие машины. Советские штурмовики тотчас же атаковали противника и уничтожили 18 фашистских самолетов. Звено старшего лейтенанта Кузнецова обстреляло стоянку 200 немецких автомашин. Сожжено и повреждено несколько десятков машин. Звено младшего лейтенанта Симонова атаковало две немецкие автоколонны и уничтожило более 30 автомашин с солдатами{24}.
Благодаря правильной оценке развивающихся событий на этом участке мы своевременно спланировали создание подвижной группы, когда войска и техника следовали еще в железнодорожных эшелонах.
Мы считали, что против подвижного и маневренного врага, каким была танковая группа Гудериана, нужно иметь тоже подвижные и маневренные соединения и группы. Кроме того, правильно было определено место сосредоточения подвижной группы и время ввода ее в бой, хотя она и не была полностью готова к действиям.
С вводом в бой подвижной группы мы лишили противника возможностей развить свой успех, сорвали его замысел по захвату Трубчевска, вынудили его втянуться в тяжелые танковые бои. Наши танкисты действовали весьма решительно и смело. Они глубоко вклинивались в боевые порядки врага. В результате этого линия фронта поломалась, развернулись бои с перевернутым фронтом, ожесточенные танковые бои, типичные для ближнего боя с фланговыми ударами.
В этом сражении, которое достигло высшего напряжения 31 августа в 20 км западнее Трубчевска, участвовало со стороны противника до 500 - 600 танков и с нашей стороны - 250 - 300. Неприятель потерял в этом районе несколько тысяч солдат и офицеров и не менее 200 танков.
Враг, стремившийся изо всех сил захватить Трубчевск, чтобы обезопасить свой фланг при наступлении на юг, а возможно, и подготовить условия для последующего удара на столицу, не смог выполнить этой задачи. Частный контрудар Брянского фронта помешал этому. Правда, на участке 13-й армии в районе ст. Знобь гитлеровцам удалось переправить одну танковую дивизию через р. Десну, но контратакой наших войск она была отброшена обратно за реку.
Небезынтересно описание событий этих дней их непосредственным участником генерал-полковником Гудерианом в его книге Воспоминания солдата:
29 августа крупные силы противника при поддержке авиации предприняли с юга и запада наступление против 24-го танкового корпуса. Корпус вынужден был приостановить наступление 3-й танковой дивизии и 10-й мотодивизии.
4-я танковая дивизия, выполнив свою задачу по очистке от противника западного берега р. Судость, была подтянута к 3-й танковой дивизии в район Новгорода-Северского. После личного ознакомления с обстановкой перед фронтом 24-го танкового корпуса и в 3-й и 4-й танковых дивизиях я решил поставить 24-му танковому корпусу задачу на 30 августа - устранить угрозу нашему флангу справа, а на 31 августа - продолжать наступление в направлении на юго-запад; 47-му танковому корпусу - наступать по восточному берегу реки Судость, а затем продолжать наступление вдоль р. Десны на Новгород-Северский.
К 31 августа предмостный плацдарм на р. Десне был значительно расширен; 4-я танковая дивизия перешла через Десну,.. но в результате стремительной контратаки русских была отброшена обратно на противоположный берег; крупные силы противника наступали также и на ее правый фланг. Введением в бой последних сил - личного состава хлебопекарной роты - с большим трудом удалось избежать катастрофы на правом фланге. В полосе действий 47-го танкового корпуса русские наступали из района Трубчевск и на запад и на северо-запад силами 108-й танковой бригады{25}, а начиная с 1 сентября также силами 110-й танковой бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17-й танковой дивизии{26}.
Далее Гудериан довольно подробно рассказывает о том, как он, напуганный нашим активным противодействием, поспешно запросил подкрепления.
Эти настойчивые требования помощи, расцененные гитлеровской ставкой как панические, а также провал наступления на Трубчевск принесли Гудериану много неприятностей, и он не мог вспоминать о них без горечи и стыда.
Пытаясь задним числом оправдать свои неудачи, Гудериан писал о численном превосходстве наших войск и техники, хотя в действительности превосходство было на стороне немецко-фашистских войск.
30 августа, когда еще шли бои в районе Почеп, Трубчевск, мы получили приказ Ставки о проведении общего контрудара против войск танковой группы Гудериана, действовавших перед Брянским фронтом.
Войскам Брянского фронта предписывалось перейти в наступление и нанести удары в направлении Рославля и Стародуба, уничтожить группировку противника в районе Почеп, Новгород-Северский, Новозыбков. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Кричев, Славгород (Пропойск) и к 15 сентября выйти на фронт Петровичи, Климовичи, Белая Дубрава, Гута-Корецкая, Новозыбков{27}.
Это было не лучшее решение в той обстановке, ибо одновременное нанесение двух ударов на правом и левом крыле распыляло силы фронта, и без того уже ослабленные предыдущими боями. Кроме того, сам по себе удар на Рославль в тот момент не имел большого оперативного значения. Обстановке более соответствовало сосредоточение главных сил для нанесения одного удара по главным силам Гудериана, точнее, по флангу его главной группировки, как предлагало командование фронта. Я упорно отстаивал наше предложение о нанесении одного, но мощного удара, однако Ставка с этим, к сожалению, не согласилась, а приняла предложение командующего Резервным фронтом, который как раз считал необходимым нанести удар 50-й армией Брянского фронта на Пеклина, Рославль. Если бы те четыре стрелковые дивизии да еще резервная дивизия, которые действовали на правом фланге 50-й армии и наносили удар в интересах Резервного фронта на Рославль, были использованы на левом фланге 50-й армии и нанесли удар совместно с 3-й армией на Стародуб, сложилось бы совершенно иное соотношение сил.
В соответствии с приказом Ставки 31 августа был разработан план операции по срокам на период с 30 августа по 15 сентября с задачей уничтожить части танковой группы Гудериана, действовавшие перед Брянским фронтом. Удар предстояло нанести в двух направлениях: на Рославльском - с задачей уничтожить противника в районе Жуковка, Дубровка и на юго-западном - на Стародуб с задачей уничтожить противника в районе Почеп, Стародуб, Новгород-Северский.
Для нанесения контрудара в направлении на Рославль 50-й армией была создана группировка в составе четырех стрелковых дивизий, одной танковой бригады и отдельного танкового батальона. 3-я армия ударной группировкой в составе четырех дивизий, из которых уже были втянуты в бои одна танковая и одна кавалерийская, должна была перейти в наступление в направлении на Почеп. 13-я армия ударной группировкой в составе четырех ослабленных в предыдущих боях дивизий и одной танковой бригады наступала в направлении Погар, Стародуб.
Общий контрудар Брянского фронта начался 2 сентября и длился до 12 сентября, а частный контрудар на левом флангe, о котором речь шла выше, не прекращаясь, как бы врос в этот общий контрудар. В результате нашего контрудара противник вынужден был дополнительно подтянуть против 3-й и 13-й армий моторизованный корпус, а против 50-й армии выдвинуть пехотные дивизии 4-й армии.
Ударная группировка 50-й армии сразу же натолкнулась на упорную оборону неприятеля и завязала тяжелые бои с его пехотными дивизиями.
13 сентября наши наступающие войска закрепились на достигнутых рубежах по всему фронту и произвели перегруппировку, готовясь к новым контрударам на отдельных направлениях. Хотя мы и не достигли рубежей, указанных в приказе, тем не менее контрудар дал положительные результаты. Войска фронта в ходе контрудара продвинулись в среднем на 10 - 12 км, а в отдельных местах значительно больше. Они заняли рубеж Фроловка, восточный берег реки Судость до Зноби и далее по восточному берегу реки Десны. К 15 сентября 50-я и 3-я армии перешли к обороне. Положение их окончательно стабилизировалось. Укрепляя свои рубежи, войска вели разведку и отражали попытки противника перейти в наступление.
Территориальное продвижение было, конечно, небольшое, но оперативное значение контрудара нельзя недооценивать. В этот период, когда противник владел инициативой, когда его танковые удары, поддержанные авиацией, следовали один за другим, состояние наших войск, вынужденных отступать вглубь страны, было тяжелым. Активные и решительные действия наших войск, какими явились контрудары против самого сильного и подвижного противника, причем такие контрудары, в результате которых удалось потеснить врага, сыграли большую роль. Это много давало для укрепления морального духа войск, в то время это было ярким проявлением геройства и доблести, показателем высоких боевых качеств советских воинов.
В этих боях мы закалились, еще лучше познали противника, научились его бить. Танкобоязнь, которой была заражена часть паших войск в начальный период войны, стала исчезать.
Контрудары сыграли большую роль для накопления опыта, который сослужил нам неоценимую службу в период, когда войска Брянского фронта в начале сентября 1941 г. оказались в оперативном окружении, в неимоверно тяжелых условиях осенней распутицы, лесисто-болотистой местности, изоляции от тылов, почти полного отсутствия всех видов снабжения и боевого питания, подавляющего превосходства противника и т. д. Имея ценнейший опыт боев начала сентября, войска не только не спасовали в этих условиях, а, напротив, проявили величайшую доблесть, мужество, массовый героизм, несгибаемую волю, в результате чего вышли из окружения.
Хвастливая немецко-фашистская печать еще 3 сентября объявила о захвате Брянска. Однако в действительности ни на Рославльско-брянском, ни на Почеп-брянском, ни на Трубчевско-брянском направлениях немецко-фашистским войскам, несмотря на их превосходство в танках, бронемашинах, мотопехоте и тактической авиации, не удалось достигнуть заметных успехов Брянска они не только не взяли, но, напротив, под ударами Брянского фронта с большими потерями откатились с занимаемых на этом направлении позиций и оказались в 60 км от Брянска.
Общие потери гитлеровцев к концу операции составляли около 20 тыс убитыми, ранеными и пленными. Наши войска уничтожили до 300 вражеских танков, около 1000 автомашин, до 200 самолетов. Большое количество станковых и ручных пулеметов, минометов и несколько тысяч винтовок было захвачено нами в виде трофеев.
Пленные 10-й и 11-й рот 107-го пехотного полка противника показали, что перед боем в ротах было до 160 солдат и по пять офицеров. 8 и 9 сентября, по словам пленных, в ротах осталось лишь по 60 солдат и по три офицера, а 12 сентября - уже по 30 солдат и ни одного офицера
6 сентября 21 ю армию, пробывшую в составе Брянского фронта 10 дней, передали Юго-Западному фронту. И действительно, ею было очень трудно управлять не только в связи с большой отдаленностью от штаба фронта, но и потому, что все ее тылы находились в полосе Юго-Западного фронта.