Эриксон Милтон
Мой голос останется с вами
Милтон Эриксон
Мой голос останется с вами
1. ИЗМЕНЕНИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
"Сид, ты не понимаешь того, что большая часть нашей жизни определяется бессознательным"). Когда Эриксон сказал мне это, я отреагировал так же, как большинство моих пациентов, когда я говорю им то же самое. Я почувствовал, что смысл его слов сводится к тому, что моя жизнь предопределена и что самое большее, на что я могу надеяться - это осознание раз и навсегда установленных шаблонов функционирования бессознательного. Позже, однако, я понял, что бессознательное не является таким уж неизменным. Весь опыт наших переживаний, накопленный до сегодняшнего дня, влияет на наше бессознательное точно так же, как и на сознание. Если я читаю что-нибудь вдохновляющее, то мое бессознательное меняется. Если я встречаюсь с человеком, который лично для меня очень важен мое бессознательное меняется. По сути дела, положительная ценность любой психотерапии очевидным образом основана на способности человека изменяться и в значительной мере под воздействием общения с другим человеком или группой.
Я считаю, что эти изменения происходят наиболее быстро и необратимо тогда, когда психотерапевт ставит себе целью повлиять на бессознательные стереотипы своего пациента, а это часто включает в себя работу с его ценностными ориентациями и системой отношений. Эриксон согласился с этой точкой зрения. К концу жизни он выработал очень эффективный способ достижения этой цели - свои обучающие семинары.
Во время нашей последней встречи он объяснил мне, как у него сложился этот подход.
"Мне приходилось тратить слишком много времени на одного пациента. А я предпочел бы работать сразу с группой людей и учить их думать, правильно подходить к проблеме. Ко мне приходили десятки писем, в которых говорилось: "Вы полностью изменили мое общение с пациентами. Я принимаю много пациентов, но вижусь с ними меньше. Я стал принимать больше пациентов, но теперь могу уделить им меньше времени".
Я ответил вопросом: "А это является результатом того, что...?"
Мой респондент писал мне: "Они приходят сюда, и я рассказываю им истории. После чего они уходят домой и меняют способ своих действий".
Очевидно, что то, что "они приходят сюда и слушают, как я рассказываю им истории", предполагает ожидания и общение на разных уровнях. Например, каждый, кому довелось общаться с Эриксоном, хотел испытать на себе различные уровни гипнотического транса. Имея позитивные ожидания и находясь в состоянии транса, мы в наибольшей степени открыты для воздействия и понимания смысла Эриксоновских историй. Эриксон считал, что если слушатель "забывает" историю - просто не помнит ее - то эффект рассказа может быть даже сильнее.
"Рассказывая истории", Эриксон, конечно, следовал древней традиции. С незапамятных времен истории и притчи служили способом передачи культурных ценностей, этики и морали. Даже самую горькую пилюлю можно легко проглотить, если она покрыта сладкой оболочкой. Прямое моральное поучение можно отбросить, но руководство и наставления, облеченные в форму интересно рассказанной, интригующей и приятной истории, воспринимаются легко. С этой точки зрения истории Эриксона являются примером использования многих эффективных приемов устной передачи, таких как юмор и включение в рассказ интересной познавательной информации в виде малоизвестных фактов из области медицины, психологии и антропологии. Психотерапевтические внушения включены в истории, содержание которых далеко как от забот пациентов, так и от открытых целей терапевта.
Транс, согласно Эриксону, является тем состоянием, которое облегчает обучение и делает открытость и готовность принять изменения наиболее вероятными. Речь идет не о внушенном дремотном состоянии. Терапевт не "погружает" своих пациентов, они не теряют самоконтроля и ими не руководит воля другого человека. Фактически, транс - это естественное состояние, которое испытывал каждый. Самое знакомое состояние такого рода имеет место тогда, когда мы погружаемся в мечты; другие формы транса могут иметь место во время медитации, молитвы или когда мы выполняем однообразные физические упражнения, которые иногда называют "медитацией в движении". В таких случаях человек осознает, что внутренние состояния и ощущения воспринимаются более ярко, чем внешние стимулы, такие как звуки и движения, которым предается меньшее значение.
В трансах пациенты начинают часто интуитивно понимать смысл и значение сновидений, символов и других форм выражения бессознательного. В этом состоянии они больше способны на то, что Эриксон называл "бессознательным обучением", их меньше беспокоят собственные мысли и бытовые мелочи. Внушения гипнотерапевта воспринимаются менее критично, но все же если эти внушения идут вразрез с ценностными ориентациями пациента, то либо их усвоение будет частичным, либо они будут отвергнуты вовсе. Амнезия может сохраняться либо в течение всего транса, либо какую-то часть времени, но она ни в коем случае не является главной составляющей транса.
Помогая пациенту войти в транс, терапевт захватывает его внимание и направляет его внутрь, побуждая пациента к внутреннему поиску и к гипнотической реакции. Гипнотическая реакция, связанная как с потребностями и ожиданиями пациента, так и с направлением работы терапевта, возникает на основе имеющегося у пациента "большого опыта обучения". Для того, чтобы вызвать эту реакцию, терапевтические внушения могут быть косвенными, включенными в содержание обычной беседы или интересного рассказа. Несколько более специфические полезные приемы описаны в книге Эриксона и Эрнста Росой "Гипнотерапия".
Психотерапевт внимательно следит за едва уловимыми изменениями, отражающими уровень внимания пациента и его готовность реагировать. К этим изменениям относятся обеднение мимики, неподвижность взгляда, прекращение мигания глазами и почти полная неподвижность. Когда имеется эта совокупность признаков, то терапевт может быть уверен, что его пациент впал в состояние легкого транса. Он может тогда дать ему внушение или просто сказать что - ни будь вроде: "Вот оно. Оставайтесь в этом состоянии", зная, что пациент в это время скорее всего имеет дело с содержанием своего бессознательного.
Как видно на примере сказок, библейских притч и народных мифов, структура рассказов часто архитипична. И как народные мифы, многие рассказы включают в себя тему поиска. Выполнение заданий Эриксона могло и не предполагать героических подвигов, подобных плаванию за Золотым Руном, но субъективная драма и чувство внутреннего свершения отнюдь не становятся от этого меньше. Во многих его историях, особенно тех, в которых он рассказывает о своей семье, есть что-то специфически американское. Поэтому Эриксона и называли Американским народным героем. И все же удивительно, каким образом рассказ, даже если его слушать в гипнотическом трансе, может помочь пациенту или студенту, изучающему психологию. Результат воздействия во многом напоминает ту "ауру просветленности", с которой вы выходите из кинотеатра, посмотрев хороший фильм. В кино многие из нас испытывают измененные состояния сознания. Мы отождествляем себя с одним или несколькими персонажами и покидаем зал, испытав на себе воздействие "преображающего транса". Однако это чувство длится недолго - самое большее десять пятнадцать минут. Напротив, люди, побывавшие у Эриксона, ловили себя на том, что возвращались к его рассказам через многие годы. Изменения, происшедшие в их поведении и системе отношений, были устойчивы.
Эриксон объяснял устойчивость этих изменений тем, что они происходили под воздействием "гипноза", который он определял как "пробуждение и использование способности к неосознаваемому научению". Если терапевт может, с помощью историй или без них, помочь пациенту войти в соприкосновение
со своими собственными неиспользованными знаниями, то этот пациент скорее всего сможет включить эти забытые навыки в структуру своего поведения, которое может стать более конструктивным и укрепляющим его личность.
Чем же тогда этот процесс отличается от "промывания мозгов"? Вероятно, основное отличие заключается в том, что без внешнего подкрепления эффект "промывания мозгов" оказывается временным и постепенно исчезает. Например, во время корейской войны многие попавшие в плен американцы, подвергавшиеся идеологической обработке, были настроены антиамерикански. Тысячи пленных готовы были скорее остаться в коммунистическом Китае, чем возвращаться домой. Тем не менее, после репатриации большинство из них, если не все, похоже, вернулись к своим прежним взглядам.
Воздействия Эриксона гораздо вернее приводили к таким изменениям, которые воспроизводят и поддерживают сами себя и приводят к дальнейшим изменениям. Это происходило, вероятно, потому, что изменения были направлены на внутренний рост и самораскрытие. Конечно, они были наиболее эффективны и устойчивы в культуре, основные ценности которой поддерживали философию Эриксона, утверждавшую важность человеческой индивидуальности, возможность улучшения человеком себя и уникальность путей развития для каждого из нас.
Внутрипсихические изменения
Как уже говорилось, на бессознательное можно повлиять с помощью позитивной информации. Общение с оптимистичным и помогающим в развитии психотерапевтом, таким как Эриксон, уже само по себе является позитивным воздействием. Вдобавок "обучающие истории" усиливают, дополняют и направляют это позитивное воздействие. Рассказывая истории, Эриксон дает новую информацию, вызывает новые чувства и подталкивает к новому опыту. Пациент, который годами не мог вырваться из сетей зажатого комплексом вины взгляда на жизнь, с помощью историй получает награду в виде терпимой и жизнеутверждающей философии Эриксона. Коммуникация идет на разных уровнях, включая бессознательное. Эти взгляды могут быть переданы пациенту как в бодрствующем состоянии, так и в гипнотическом. И тогда он может обнаружить, что ему необязательно целиком полагаться на раз и навсегда установленный круг мыслей. Он не обязан оставаться пленником своей ограниченной философии и ограниченных психологических установок. Отчасти при посредстве этих историй он начинает осознавать, что есть новые возможности, которые он волен принять или отвергнуть как на сознательном, так и на бессознательном уровне.
Иногда пациенты отождествляли себя с персонажами историй или с самим Эриксоном - мудрым и умелым человеком, успешно решающим возникающие проблемы. Тогда у пациента может появиться чувство достигнутого совершенства, которое дает ему возможность подходить к решению ситуаций с большим чувством уверенности. Это можно проиллюстрировать на примере решения сексуальных проблем, таких как преждевременная эякуляция. Если пациент, находясь в гипнотическом трансе смог испытать самоощущение, возникающее при наслаждении удачным половым актом, то это означает, что психотерапевту удалось прибавить к его воспоминаниям чувство успеха и ожидание дальнейшего успеха.
Конечно, не все обучающие истории Эриксона и тем более не все их части имеют целью вложить в бессознательное такое позитивное отношение. Некоторые из них направлены на то, чтобы вызвать и довести до сознания чувство безрадостной усталости, обреченности, чувство, что ты неприятен для других или чувство потери аутентичности. И тогда слушатель должен обратиться к резервам своего бессознательного, чтобы справиться с ситуацией. Или он может найти эмоциональную и интеллектуальную поддержку в одном из других рассказов Эриксона.
Одна-единственная вспомнившаяся фраза из какого-либо рассказа Эриксона может изменить ваши чувства на весь день. Однажды это произошло со мной, когда я шел вдоль луга. "Знаешь ли ты, что каждая травинка имеет свой собственный оттенок зеленого", вдруг пронеслось в моей голове, и я присмотрелся к траве поближе. Это было действительно так! Оставшуюся часть дня мои глаза были более внимательны, чем обычно.
При поверхностном рассмотрении кажется, что многие рассказы Эриксона содержат человеческое взаимодействие и даже манипуляцию людьми друг другом. Можно было бы подумать, что он учит людей манипулировать друг другом. Цель историй совсем другая, и их воздействие проявляется в основном во внутренних изменениях. Многие, кто слышал эти истории, обнаруживали, что могут действовать более свободно и творчески. Очевидно, что это является результатом некоторых внутрипсихических изменений. Мы можем лучше понять эти перемены, если посмотрим на эти истории и их персонажей как на символы внутренних психических структур. Например, родители в историях могут представлять направляющие силы, источники любви и поддержки или источники иррационального руководства. Но чаще они символизируют источники иррациональной принуждающей силы. Ребенок из рассказа может представлять ребенка в нас самих - неопытного, желающего научиться, но не знающего как, спонтанного, но еще невежественного, с ограниченным набором поведенческих реакций. Если читатель отождествляет себя с ребенком, то он будет обнадежен, когда услышит, как ребенок преодолевает препятствия на пути к развитию и свободе.
Некоторые Внутрипсихические изменения могут произойти в результате процесса "развоплощения родительских структур". Эриксон использовал эту концепцию в более широком смысле, чем Джеки Ли Шифф в своей книге "Лечение психозов с помощью транзактного анализа". Эриксон воспользовался этим термином для своего метода замены прежних родительских указаний новыми идеями, которые он внушал с помощью постгипнотической суггестии. Механизм этой постгипнотической суггестии иногда обеспечивался с помощью фразы, которую Эриксон часто включал в свои гипнотические формулы: "И мой голос пойдет за вами, где бы вы ни были". Эта фраза помогала ему поддерживать контакт с пациентом, находящимся в трансе независимо от глубины погружения и служила в то же время сигналом к постгипнотическому внушению. Могла быть и другая сигнальная (ключевая) фраза: "Вы увидите цветную вспышку". Впоследствии, спустя много времени после терапевтического сеанса, пациент, когда бы он ни увидел цветную вспышку, мог среагировать и на другие постгипнотические внушения, данные в рефлекторной связи с внушением "цветной вспышки". Эти внушения могли включать в себя указания и точки зрения, которые позже могли быть "услышаны" (часто голосом Эриксона) как голос интроецированного родителя или суперэго. Такая интроекция голоса терапевта может иметь место при любой психотерапии, но более всего она вероятна, когда пациент погружен в гипнотический транс. Одно из возможных объяснений этому дал Лоренс Кьюби на заседании Американской Психоаналитической Ассоциации. Доктор Кьюби заметил, что в гипнотическом трансе различие между гипнологом и пациентом исчезает. И тогда пациент слышит голос гипнолога так, как если бы он звучал у него в голове - как будто это его собственный внутренний голос. С Эриксоном было именно так. Его голос стал бы вашим голосом, и его голос пошел бы за вами, где бы вы ни оказались.
Очевидно, что лучшим способом передачи воздействия этих историй во всей полноте была бы видеозапись или, по крайней мере, аудиозапись. Слушающий, конечно же, лучше бы почувствовал важность смены интонаций голоса Эриксона, смены поз, положений тела, невербальной коммуникации. К сожалению, сейчас имеется совсем немного видеозаписей. Качество аудиозаписей плохое. Но в напечатанном виде рассказы имеют, по крайней мере, одно преимущество - их легче достать для того, чтобы изучать и повторять.
Интерпретации психотерапевтических подходов Эриксона
Описания Эриксоном своих клинических случаев часто напоминают сказку, и некоторые люди им просто не верят. Другие полагают, что это придуманные случаи - интересно написанные и поданные, но, тем не менее, являющиеся плодом фантазии. На основе своих личных наблюдений за работой Эриксона с пациентами я могу утверждать, что по крайней мере некоторые случаи выдумкой не являются. На самом же деле я убежден в том, что все эти случаи совершенно реальны и были изданы в художественной форме только для того, чтобы сделать их легче воспринимаемыми и, может быть, немножко более драматичными, чем большинство клинических описаний. Некоторые, кто считает, что Эриксон действительно вызвал реальные и глубокие изменения у своих пациентов, учеников и коллег, до сих пор придерживаются мнения) что эти результаты были обусловлены, вероятно, какими то особыми харизматическими качествами Эриксона, которые не могут быть переданы другим психотерапевтам. Однако в последнее время были попытки более аналитического подхода к изучению Эриксоновских моделей коммуникации.
В своей книге "Неординарная психотерапия" (Uncommon therapy) Джей Хейи подчеркивает стратегический аспект. Холл определяет "стратегическую терапию" как такую терапию, во время которой "сам терапевт является генератором происходящего на сеансах и создает особый подход к каждой конкретной проблеме". Холл указывает на то, что Эриксон не только общается с пациентами с помощью метафор. Сама метафора является для него неким смысловым полем, внутри которого он "работает, чтобы вызвать нужные изменения". Он замечает, что Эриксон избегает интерпретаций и что "типичные инсайт - интерпретации неосознаваемых коммуникаций произвели бы впечатление вопиющего редукционизма, сравнимого с попыткой выразить пьесу Шекспира одним предложением". Ходи также указывал на то, что к основным особенностям терапии Эриксона относились "подбадривающее сопротивление", "предоставление наихудшего варианта", "вызывание реакции с помощью ее блокирования", "посев идей", "усиление отклонения" и "назначение симптома".
Бэндлер и Гриндер со своим "нейролингвистическим" подходом произвели очень скрупулезный анализ Эриксоновских коммуникаций. Например, они обратили внимание на то, что он стремится "выделять" внушающие фразы, которые он мог вплести в рассказ. Такое выделение делается, например, с помощью пауз, изменения позы или тона голоса. Оно может достигаться также с помощью произнесения имени пациента непосредственно перед "выделенной" внушающей фразой.
Эрнст Росой в своей книге "Гипнотические реальности и гипнотерапия", рассматривая Эриксоновские методы индуцирования и косвенного внушения, выделяет пять стадий этого процессам 1 - фиксация внимания, 2 нейтрализация привычных стереотипов и системы взглядов, 3 - бессознательный поиск, 4 - бессознательный процесс и 5 - гипнотическая реакция. Каждая последующая стадия вытекает из предыдущей. Росой и Эриксон, который и был его соавтором, назвали это "утилитарным подходом к гипнотерапии". В упомянутых книгах, а также в работе Бацлавика "Изменение и язык перемен" можно найти дискуссию по вопросу о том, что коммуникация Эриксона идет по правополушарному типу с вытекающей отсюда тенденцией работать, главным образом, с первичными процессами, архаическим языком, эмоциями, пространством и формой, то есть, с образами.
Джеффри Зиг в книге "Обучающие семинары Мильтона Эриксона" выделяет некоторые преимущества использования анекдотов в психотерапии:
1) анекдоты не содержат угрозы,
2) анекдоты приятны,
3) анекдоты стимулируют независимость: слушающий должен понять смысл рассказанного, а затем прийти к собственному выводу или собственным действиям,
4) анекдоты можно использовать для обхода естественного сопротивления изменениям,
5) анекдоты можно использовать для контроля взаимоотношений,
6) анекдоты формируют модель подвижности,
7) анекдоты могут привести в замешательство и обострить чувствительность к внушениям, и
8) анекдоты стимулируют память - "они делают предлагаемую мысль легче запоминаемой".
Применение обучающих историй в психотерапии
Один из наиболее важных и полезных подходов Эриксона можно назвать "чтение мыслей". Внимательно наблюдая за пациентом и зеркально отражая его поведение и реакции, Эриксон дает ему понять, что он, Эриксон, по-настоящему его знает и читает его мысли. Такое "знание" приводит к очень близким отношениям. "Раппорт", являющийся необходимой составной частью любой психотерапии, быстрее устанавливается именно при гипнотерапии. (В этой связи будет интересно узнать, что первым, кто использовал термин "раппорт" в связи с психотерапией, был Антон Месмер.) Большинство психотерапевтов, к каким бы "школам" они не принадлежали, сойдутся на том, что раппорт, своеобразные "отношения врача и пациента", является центральным по важности звеном. Тесные терапевтические отношения дают пациенту почувствовать себя в безопасности, ощутить понимание и защищенность. Имея такую поддержку, он может с большей уверенностью и готовностью идти на риск, начать встречать реальность внутреннего и внешнего мира.
Этот вид "знания", о котором здесь шла речь, в принципе отличается от способа, которым психоаналитик обычно "узнает о" своем пациенте. Эриксону действительно не было необходимости собирать большое количество информации о пациенте или даже о его симптомах. В рассуждениях о том, что его способ Дознания был "интуитивным", есть доля правды, и эта правда заключается в понимании того, что интуиция Эриксона опирается на годы упорной тренировки наблюдательности. Он не ограничивался наблюдением простых признаков, таких как движение тела, дыхание или пульс (который можно увидеть на шее), он наблюдал также реакции пациента, когда тот слушал истории. Например, если пациент испытал напряжение в определенном месте повествования, то это служит указанием на то, что было затронуто нечто для него очень важное. Тогда Эриксон мог использовать другой рассказ или продолжать работать с прежним, но так, чтобы стимулировать откликаемость пациента. Таким образом, истории являлись не только терапевтическим, но и диагностическим инструментом.
Обучающие истории всегда использовались вместе с другими принципами терапии Эриксона, их и нельзя применять иначе. Эти принципы включают в себя и те, которые описаны Хали и другими авторами, например, назначение симптома, использование сопротивления и переформирование. Часто рекомендуется активная деятельность и даже испытания. Изменения происходят в результате взаимодействия между этими видами деятельности и внутрипсихическими сдвигами в обстановке тесных и доверительных отношений врача и пациента.
Как уже говорилось в книге "Гипнотерапия", Эриксон использовал принцип захвата внимания пациента с помощью удивления, потрясения, сомнения или смятения, щедро сдабривая свои рассказы вопросами, юмором, вставками и каламбурами. Каждая история имеет структуру и сюжет, часто заканчиваясь неожиданным образом. Истории часто подводят к моменту наивысшего напряжения, за которым следует чувство облегчения или успеха. Использование обучающих историй является наглядной иллюстрацией принципа, который Эриксон в своей книге "Гипнотические реальности") сформулировал так "Когда вы имеете дело с проблемой или трудностью, старайтесь сделать эту затею интересной. Тогда вы сможете сосредоточиться на интересной стороне дела и не обращать внимания на тяжелую работу, которую предстоит проделать" Так вот, сперва вы определяете контуры этой интересной затеи в реакциях и симптомах пациента. Затем вы выбираете одну или несколько историй, которые для начала являются аналогиями с намерениями пациента, а затем показывают ему более удачный замысел. Или, как Эриксон говорил своей невестке "Куки": "Сперва та моделируешь мир пациента. А затем ты делаешь ролевую модель мира пациента". Ниже следующий рассказ "Порочное удовольствие" покажет это наглядно.
Порочное удовольствие
Однажды ко мне приехала женщина лет тридцати с небольшим и сказала: "Я не думаю, что вы хотите меня видеть". Я ответил: "Это вы так думаете, не хотите ли узнать, что думаю я?"
"Что ж сказала она, - я не заслуживаю вашего внимания. Когда мне было шесть лет, мой отец изнасиловал меня, и с тех пор до семнадцати лет он использовал меня в качестве объекта полового удовлетворения, использовал регулярно, несколько раз в неделю. И каждый раз, когда он это делал, я была в состоянии страха. Я коченела от ужаса. Я чувствовала себя оскверненной, униженной, никчемной и сгорала от стыда.
Когда мне было семнадцать, я подумала, что у меня достаточно сил, чтобы порвать с ним, и школу я заканчивала уже сама, пробивая себе дорогу в надежде, что это вернет мне чувство самоуважения, но - увы. Затем я подумала, что, может быть, степень бакалавра искусств даст мне почувствовать уважение к себе. Собственными усилиями я закончила колледж. И по-прежнему чувствовала себя никчемной, пошлой и заслуживающей стыда. Чувство разочарования было жутким. Я подумала, что, может быть, степень мастера даст мне чувство самоуважения, но и она не дала. И все это время, в школе и в колледже, мне делали недвусмысленные предложения. Это доказывало, что я не заслуживала самоуважения. Я собиралась готовиться к защите докторской степени, а мужчины продолжали делать мне такие предложения. Тогда я просто сдалась и стала обычной проституткой. Это, однако же, не мед. И тогда один человек предложил мне жить с ним. Что же, девушке нужна еда и крыша над головой. Итак, я согласилась.
Секс был ужасным переживанием. Пенис такой твердый и угрожающе выглядит. Меня парализовывал страх, и я становилась пассивной. И это было болезненным, страшным переживанием. Мужчина устал от меня и мне пришлось уйти к другому. Та же самая история повторялась снова и снова, и вот я пришла к вам. Я чувствую себя мерзкой. Возбужденный пенис просто пугает меня, и я становлюсь беспомощной, слабой и пассивной. Я так рада, когда мужчина переживает оргазм и все заканчивается.
Мой голос останется с вами
1. ИЗМЕНЕНИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
"Сид, ты не понимаешь того, что большая часть нашей жизни определяется бессознательным"). Когда Эриксон сказал мне это, я отреагировал так же, как большинство моих пациентов, когда я говорю им то же самое. Я почувствовал, что смысл его слов сводится к тому, что моя жизнь предопределена и что самое большее, на что я могу надеяться - это осознание раз и навсегда установленных шаблонов функционирования бессознательного. Позже, однако, я понял, что бессознательное не является таким уж неизменным. Весь опыт наших переживаний, накопленный до сегодняшнего дня, влияет на наше бессознательное точно так же, как и на сознание. Если я читаю что-нибудь вдохновляющее, то мое бессознательное меняется. Если я встречаюсь с человеком, который лично для меня очень важен мое бессознательное меняется. По сути дела, положительная ценность любой психотерапии очевидным образом основана на способности человека изменяться и в значительной мере под воздействием общения с другим человеком или группой.
Я считаю, что эти изменения происходят наиболее быстро и необратимо тогда, когда психотерапевт ставит себе целью повлиять на бессознательные стереотипы своего пациента, а это часто включает в себя работу с его ценностными ориентациями и системой отношений. Эриксон согласился с этой точкой зрения. К концу жизни он выработал очень эффективный способ достижения этой цели - свои обучающие семинары.
Во время нашей последней встречи он объяснил мне, как у него сложился этот подход.
"Мне приходилось тратить слишком много времени на одного пациента. А я предпочел бы работать сразу с группой людей и учить их думать, правильно подходить к проблеме. Ко мне приходили десятки писем, в которых говорилось: "Вы полностью изменили мое общение с пациентами. Я принимаю много пациентов, но вижусь с ними меньше. Я стал принимать больше пациентов, но теперь могу уделить им меньше времени".
Я ответил вопросом: "А это является результатом того, что...?"
Мой респондент писал мне: "Они приходят сюда, и я рассказываю им истории. После чего они уходят домой и меняют способ своих действий".
Очевидно, что то, что "они приходят сюда и слушают, как я рассказываю им истории", предполагает ожидания и общение на разных уровнях. Например, каждый, кому довелось общаться с Эриксоном, хотел испытать на себе различные уровни гипнотического транса. Имея позитивные ожидания и находясь в состоянии транса, мы в наибольшей степени открыты для воздействия и понимания смысла Эриксоновских историй. Эриксон считал, что если слушатель "забывает" историю - просто не помнит ее - то эффект рассказа может быть даже сильнее.
"Рассказывая истории", Эриксон, конечно, следовал древней традиции. С незапамятных времен истории и притчи служили способом передачи культурных ценностей, этики и морали. Даже самую горькую пилюлю можно легко проглотить, если она покрыта сладкой оболочкой. Прямое моральное поучение можно отбросить, но руководство и наставления, облеченные в форму интересно рассказанной, интригующей и приятной истории, воспринимаются легко. С этой точки зрения истории Эриксона являются примером использования многих эффективных приемов устной передачи, таких как юмор и включение в рассказ интересной познавательной информации в виде малоизвестных фактов из области медицины, психологии и антропологии. Психотерапевтические внушения включены в истории, содержание которых далеко как от забот пациентов, так и от открытых целей терапевта.
Транс, согласно Эриксону, является тем состоянием, которое облегчает обучение и делает открытость и готовность принять изменения наиболее вероятными. Речь идет не о внушенном дремотном состоянии. Терапевт не "погружает" своих пациентов, они не теряют самоконтроля и ими не руководит воля другого человека. Фактически, транс - это естественное состояние, которое испытывал каждый. Самое знакомое состояние такого рода имеет место тогда, когда мы погружаемся в мечты; другие формы транса могут иметь место во время медитации, молитвы или когда мы выполняем однообразные физические упражнения, которые иногда называют "медитацией в движении". В таких случаях человек осознает, что внутренние состояния и ощущения воспринимаются более ярко, чем внешние стимулы, такие как звуки и движения, которым предается меньшее значение.
В трансах пациенты начинают часто интуитивно понимать смысл и значение сновидений, символов и других форм выражения бессознательного. В этом состоянии они больше способны на то, что Эриксон называл "бессознательным обучением", их меньше беспокоят собственные мысли и бытовые мелочи. Внушения гипнотерапевта воспринимаются менее критично, но все же если эти внушения идут вразрез с ценностными ориентациями пациента, то либо их усвоение будет частичным, либо они будут отвергнуты вовсе. Амнезия может сохраняться либо в течение всего транса, либо какую-то часть времени, но она ни в коем случае не является главной составляющей транса.
Помогая пациенту войти в транс, терапевт захватывает его внимание и направляет его внутрь, побуждая пациента к внутреннему поиску и к гипнотической реакции. Гипнотическая реакция, связанная как с потребностями и ожиданиями пациента, так и с направлением работы терапевта, возникает на основе имеющегося у пациента "большого опыта обучения". Для того, чтобы вызвать эту реакцию, терапевтические внушения могут быть косвенными, включенными в содержание обычной беседы или интересного рассказа. Несколько более специфические полезные приемы описаны в книге Эриксона и Эрнста Росой "Гипнотерапия".
Психотерапевт внимательно следит за едва уловимыми изменениями, отражающими уровень внимания пациента и его готовность реагировать. К этим изменениям относятся обеднение мимики, неподвижность взгляда, прекращение мигания глазами и почти полная неподвижность. Когда имеется эта совокупность признаков, то терапевт может быть уверен, что его пациент впал в состояние легкого транса. Он может тогда дать ему внушение или просто сказать что - ни будь вроде: "Вот оно. Оставайтесь в этом состоянии", зная, что пациент в это время скорее всего имеет дело с содержанием своего бессознательного.
Как видно на примере сказок, библейских притч и народных мифов, структура рассказов часто архитипична. И как народные мифы, многие рассказы включают в себя тему поиска. Выполнение заданий Эриксона могло и не предполагать героических подвигов, подобных плаванию за Золотым Руном, но субъективная драма и чувство внутреннего свершения отнюдь не становятся от этого меньше. Во многих его историях, особенно тех, в которых он рассказывает о своей семье, есть что-то специфически американское. Поэтому Эриксона и называли Американским народным героем. И все же удивительно, каким образом рассказ, даже если его слушать в гипнотическом трансе, может помочь пациенту или студенту, изучающему психологию. Результат воздействия во многом напоминает ту "ауру просветленности", с которой вы выходите из кинотеатра, посмотрев хороший фильм. В кино многие из нас испытывают измененные состояния сознания. Мы отождествляем себя с одним или несколькими персонажами и покидаем зал, испытав на себе воздействие "преображающего транса". Однако это чувство длится недолго - самое большее десять пятнадцать минут. Напротив, люди, побывавшие у Эриксона, ловили себя на том, что возвращались к его рассказам через многие годы. Изменения, происшедшие в их поведении и системе отношений, были устойчивы.
Эриксон объяснял устойчивость этих изменений тем, что они происходили под воздействием "гипноза", который он определял как "пробуждение и использование способности к неосознаваемому научению". Если терапевт может, с помощью историй или без них, помочь пациенту войти в соприкосновение
со своими собственными неиспользованными знаниями, то этот пациент скорее всего сможет включить эти забытые навыки в структуру своего поведения, которое может стать более конструктивным и укрепляющим его личность.
Чем же тогда этот процесс отличается от "промывания мозгов"? Вероятно, основное отличие заключается в том, что без внешнего подкрепления эффект "промывания мозгов" оказывается временным и постепенно исчезает. Например, во время корейской войны многие попавшие в плен американцы, подвергавшиеся идеологической обработке, были настроены антиамерикански. Тысячи пленных готовы были скорее остаться в коммунистическом Китае, чем возвращаться домой. Тем не менее, после репатриации большинство из них, если не все, похоже, вернулись к своим прежним взглядам.
Воздействия Эриксона гораздо вернее приводили к таким изменениям, которые воспроизводят и поддерживают сами себя и приводят к дальнейшим изменениям. Это происходило, вероятно, потому, что изменения были направлены на внутренний рост и самораскрытие. Конечно, они были наиболее эффективны и устойчивы в культуре, основные ценности которой поддерживали философию Эриксона, утверждавшую важность человеческой индивидуальности, возможность улучшения человеком себя и уникальность путей развития для каждого из нас.
Внутрипсихические изменения
Как уже говорилось, на бессознательное можно повлиять с помощью позитивной информации. Общение с оптимистичным и помогающим в развитии психотерапевтом, таким как Эриксон, уже само по себе является позитивным воздействием. Вдобавок "обучающие истории" усиливают, дополняют и направляют это позитивное воздействие. Рассказывая истории, Эриксон дает новую информацию, вызывает новые чувства и подталкивает к новому опыту. Пациент, который годами не мог вырваться из сетей зажатого комплексом вины взгляда на жизнь, с помощью историй получает награду в виде терпимой и жизнеутверждающей философии Эриксона. Коммуникация идет на разных уровнях, включая бессознательное. Эти взгляды могут быть переданы пациенту как в бодрствующем состоянии, так и в гипнотическом. И тогда он может обнаружить, что ему необязательно целиком полагаться на раз и навсегда установленный круг мыслей. Он не обязан оставаться пленником своей ограниченной философии и ограниченных психологических установок. Отчасти при посредстве этих историй он начинает осознавать, что есть новые возможности, которые он волен принять или отвергнуть как на сознательном, так и на бессознательном уровне.
Иногда пациенты отождествляли себя с персонажами историй или с самим Эриксоном - мудрым и умелым человеком, успешно решающим возникающие проблемы. Тогда у пациента может появиться чувство достигнутого совершенства, которое дает ему возможность подходить к решению ситуаций с большим чувством уверенности. Это можно проиллюстрировать на примере решения сексуальных проблем, таких как преждевременная эякуляция. Если пациент, находясь в гипнотическом трансе смог испытать самоощущение, возникающее при наслаждении удачным половым актом, то это означает, что психотерапевту удалось прибавить к его воспоминаниям чувство успеха и ожидание дальнейшего успеха.
Конечно, не все обучающие истории Эриксона и тем более не все их части имеют целью вложить в бессознательное такое позитивное отношение. Некоторые из них направлены на то, чтобы вызвать и довести до сознания чувство безрадостной усталости, обреченности, чувство, что ты неприятен для других или чувство потери аутентичности. И тогда слушатель должен обратиться к резервам своего бессознательного, чтобы справиться с ситуацией. Или он может найти эмоциональную и интеллектуальную поддержку в одном из других рассказов Эриксона.
Одна-единственная вспомнившаяся фраза из какого-либо рассказа Эриксона может изменить ваши чувства на весь день. Однажды это произошло со мной, когда я шел вдоль луга. "Знаешь ли ты, что каждая травинка имеет свой собственный оттенок зеленого", вдруг пронеслось в моей голове, и я присмотрелся к траве поближе. Это было действительно так! Оставшуюся часть дня мои глаза были более внимательны, чем обычно.
При поверхностном рассмотрении кажется, что многие рассказы Эриксона содержат человеческое взаимодействие и даже манипуляцию людьми друг другом. Можно было бы подумать, что он учит людей манипулировать друг другом. Цель историй совсем другая, и их воздействие проявляется в основном во внутренних изменениях. Многие, кто слышал эти истории, обнаруживали, что могут действовать более свободно и творчески. Очевидно, что это является результатом некоторых внутрипсихических изменений. Мы можем лучше понять эти перемены, если посмотрим на эти истории и их персонажей как на символы внутренних психических структур. Например, родители в историях могут представлять направляющие силы, источники любви и поддержки или источники иррационального руководства. Но чаще они символизируют источники иррациональной принуждающей силы. Ребенок из рассказа может представлять ребенка в нас самих - неопытного, желающего научиться, но не знающего как, спонтанного, но еще невежественного, с ограниченным набором поведенческих реакций. Если читатель отождествляет себя с ребенком, то он будет обнадежен, когда услышит, как ребенок преодолевает препятствия на пути к развитию и свободе.
Некоторые Внутрипсихические изменения могут произойти в результате процесса "развоплощения родительских структур". Эриксон использовал эту концепцию в более широком смысле, чем Джеки Ли Шифф в своей книге "Лечение психозов с помощью транзактного анализа". Эриксон воспользовался этим термином для своего метода замены прежних родительских указаний новыми идеями, которые он внушал с помощью постгипнотической суггестии. Механизм этой постгипнотической суггестии иногда обеспечивался с помощью фразы, которую Эриксон часто включал в свои гипнотические формулы: "И мой голос пойдет за вами, где бы вы ни были". Эта фраза помогала ему поддерживать контакт с пациентом, находящимся в трансе независимо от глубины погружения и служила в то же время сигналом к постгипнотическому внушению. Могла быть и другая сигнальная (ключевая) фраза: "Вы увидите цветную вспышку". Впоследствии, спустя много времени после терапевтического сеанса, пациент, когда бы он ни увидел цветную вспышку, мог среагировать и на другие постгипнотические внушения, данные в рефлекторной связи с внушением "цветной вспышки". Эти внушения могли включать в себя указания и точки зрения, которые позже могли быть "услышаны" (часто голосом Эриксона) как голос интроецированного родителя или суперэго. Такая интроекция голоса терапевта может иметь место при любой психотерапии, но более всего она вероятна, когда пациент погружен в гипнотический транс. Одно из возможных объяснений этому дал Лоренс Кьюби на заседании Американской Психоаналитической Ассоциации. Доктор Кьюби заметил, что в гипнотическом трансе различие между гипнологом и пациентом исчезает. И тогда пациент слышит голос гипнолога так, как если бы он звучал у него в голове - как будто это его собственный внутренний голос. С Эриксоном было именно так. Его голос стал бы вашим голосом, и его голос пошел бы за вами, где бы вы ни оказались.
Очевидно, что лучшим способом передачи воздействия этих историй во всей полноте была бы видеозапись или, по крайней мере, аудиозапись. Слушающий, конечно же, лучше бы почувствовал важность смены интонаций голоса Эриксона, смены поз, положений тела, невербальной коммуникации. К сожалению, сейчас имеется совсем немного видеозаписей. Качество аудиозаписей плохое. Но в напечатанном виде рассказы имеют, по крайней мере, одно преимущество - их легче достать для того, чтобы изучать и повторять.
Интерпретации психотерапевтических подходов Эриксона
Описания Эриксоном своих клинических случаев часто напоминают сказку, и некоторые люди им просто не верят. Другие полагают, что это придуманные случаи - интересно написанные и поданные, но, тем не менее, являющиеся плодом фантазии. На основе своих личных наблюдений за работой Эриксона с пациентами я могу утверждать, что по крайней мере некоторые случаи выдумкой не являются. На самом же деле я убежден в том, что все эти случаи совершенно реальны и были изданы в художественной форме только для того, чтобы сделать их легче воспринимаемыми и, может быть, немножко более драматичными, чем большинство клинических описаний. Некоторые, кто считает, что Эриксон действительно вызвал реальные и глубокие изменения у своих пациентов, учеников и коллег, до сих пор придерживаются мнения) что эти результаты были обусловлены, вероятно, какими то особыми харизматическими качествами Эриксона, которые не могут быть переданы другим психотерапевтам. Однако в последнее время были попытки более аналитического подхода к изучению Эриксоновских моделей коммуникации.
В своей книге "Неординарная психотерапия" (Uncommon therapy) Джей Хейи подчеркивает стратегический аспект. Холл определяет "стратегическую терапию" как такую терапию, во время которой "сам терапевт является генератором происходящего на сеансах и создает особый подход к каждой конкретной проблеме". Холл указывает на то, что Эриксон не только общается с пациентами с помощью метафор. Сама метафора является для него неким смысловым полем, внутри которого он "работает, чтобы вызвать нужные изменения". Он замечает, что Эриксон избегает интерпретаций и что "типичные инсайт - интерпретации неосознаваемых коммуникаций произвели бы впечатление вопиющего редукционизма, сравнимого с попыткой выразить пьесу Шекспира одним предложением". Ходи также указывал на то, что к основным особенностям терапии Эриксона относились "подбадривающее сопротивление", "предоставление наихудшего варианта", "вызывание реакции с помощью ее блокирования", "посев идей", "усиление отклонения" и "назначение симптома".
Бэндлер и Гриндер со своим "нейролингвистическим" подходом произвели очень скрупулезный анализ Эриксоновских коммуникаций. Например, они обратили внимание на то, что он стремится "выделять" внушающие фразы, которые он мог вплести в рассказ. Такое выделение делается, например, с помощью пауз, изменения позы или тона голоса. Оно может достигаться также с помощью произнесения имени пациента непосредственно перед "выделенной" внушающей фразой.
Эрнст Росой в своей книге "Гипнотические реальности и гипнотерапия", рассматривая Эриксоновские методы индуцирования и косвенного внушения, выделяет пять стадий этого процессам 1 - фиксация внимания, 2 нейтрализация привычных стереотипов и системы взглядов, 3 - бессознательный поиск, 4 - бессознательный процесс и 5 - гипнотическая реакция. Каждая последующая стадия вытекает из предыдущей. Росой и Эриксон, который и был его соавтором, назвали это "утилитарным подходом к гипнотерапии". В упомянутых книгах, а также в работе Бацлавика "Изменение и язык перемен" можно найти дискуссию по вопросу о том, что коммуникация Эриксона идет по правополушарному типу с вытекающей отсюда тенденцией работать, главным образом, с первичными процессами, архаическим языком, эмоциями, пространством и формой, то есть, с образами.
Джеффри Зиг в книге "Обучающие семинары Мильтона Эриксона" выделяет некоторые преимущества использования анекдотов в психотерапии:
1) анекдоты не содержат угрозы,
2) анекдоты приятны,
3) анекдоты стимулируют независимость: слушающий должен понять смысл рассказанного, а затем прийти к собственному выводу или собственным действиям,
4) анекдоты можно использовать для обхода естественного сопротивления изменениям,
5) анекдоты можно использовать для контроля взаимоотношений,
6) анекдоты формируют модель подвижности,
7) анекдоты могут привести в замешательство и обострить чувствительность к внушениям, и
8) анекдоты стимулируют память - "они делают предлагаемую мысль легче запоминаемой".
Применение обучающих историй в психотерапии
Один из наиболее важных и полезных подходов Эриксона можно назвать "чтение мыслей". Внимательно наблюдая за пациентом и зеркально отражая его поведение и реакции, Эриксон дает ему понять, что он, Эриксон, по-настоящему его знает и читает его мысли. Такое "знание" приводит к очень близким отношениям. "Раппорт", являющийся необходимой составной частью любой психотерапии, быстрее устанавливается именно при гипнотерапии. (В этой связи будет интересно узнать, что первым, кто использовал термин "раппорт" в связи с психотерапией, был Антон Месмер.) Большинство психотерапевтов, к каким бы "школам" они не принадлежали, сойдутся на том, что раппорт, своеобразные "отношения врача и пациента", является центральным по важности звеном. Тесные терапевтические отношения дают пациенту почувствовать себя в безопасности, ощутить понимание и защищенность. Имея такую поддержку, он может с большей уверенностью и готовностью идти на риск, начать встречать реальность внутреннего и внешнего мира.
Этот вид "знания", о котором здесь шла речь, в принципе отличается от способа, которым психоаналитик обычно "узнает о" своем пациенте. Эриксону действительно не было необходимости собирать большое количество информации о пациенте или даже о его симптомах. В рассуждениях о том, что его способ Дознания был "интуитивным", есть доля правды, и эта правда заключается в понимании того, что интуиция Эриксона опирается на годы упорной тренировки наблюдательности. Он не ограничивался наблюдением простых признаков, таких как движение тела, дыхание или пульс (который можно увидеть на шее), он наблюдал также реакции пациента, когда тот слушал истории. Например, если пациент испытал напряжение в определенном месте повествования, то это служит указанием на то, что было затронуто нечто для него очень важное. Тогда Эриксон мог использовать другой рассказ или продолжать работать с прежним, но так, чтобы стимулировать откликаемость пациента. Таким образом, истории являлись не только терапевтическим, но и диагностическим инструментом.
Обучающие истории всегда использовались вместе с другими принципами терапии Эриксона, их и нельзя применять иначе. Эти принципы включают в себя и те, которые описаны Хали и другими авторами, например, назначение симптома, использование сопротивления и переформирование. Часто рекомендуется активная деятельность и даже испытания. Изменения происходят в результате взаимодействия между этими видами деятельности и внутрипсихическими сдвигами в обстановке тесных и доверительных отношений врача и пациента.
Как уже говорилось в книге "Гипнотерапия", Эриксон использовал принцип захвата внимания пациента с помощью удивления, потрясения, сомнения или смятения, щедро сдабривая свои рассказы вопросами, юмором, вставками и каламбурами. Каждая история имеет структуру и сюжет, часто заканчиваясь неожиданным образом. Истории часто подводят к моменту наивысшего напряжения, за которым следует чувство облегчения или успеха. Использование обучающих историй является наглядной иллюстрацией принципа, который Эриксон в своей книге "Гипнотические реальности") сформулировал так "Когда вы имеете дело с проблемой или трудностью, старайтесь сделать эту затею интересной. Тогда вы сможете сосредоточиться на интересной стороне дела и не обращать внимания на тяжелую работу, которую предстоит проделать" Так вот, сперва вы определяете контуры этой интересной затеи в реакциях и симптомах пациента. Затем вы выбираете одну или несколько историй, которые для начала являются аналогиями с намерениями пациента, а затем показывают ему более удачный замысел. Или, как Эриксон говорил своей невестке "Куки": "Сперва та моделируешь мир пациента. А затем ты делаешь ролевую модель мира пациента". Ниже следующий рассказ "Порочное удовольствие" покажет это наглядно.
Порочное удовольствие
Однажды ко мне приехала женщина лет тридцати с небольшим и сказала: "Я не думаю, что вы хотите меня видеть". Я ответил: "Это вы так думаете, не хотите ли узнать, что думаю я?"
"Что ж сказала она, - я не заслуживаю вашего внимания. Когда мне было шесть лет, мой отец изнасиловал меня, и с тех пор до семнадцати лет он использовал меня в качестве объекта полового удовлетворения, использовал регулярно, несколько раз в неделю. И каждый раз, когда он это делал, я была в состоянии страха. Я коченела от ужаса. Я чувствовала себя оскверненной, униженной, никчемной и сгорала от стыда.
Когда мне было семнадцать, я подумала, что у меня достаточно сил, чтобы порвать с ним, и школу я заканчивала уже сама, пробивая себе дорогу в надежде, что это вернет мне чувство самоуважения, но - увы. Затем я подумала, что, может быть, степень бакалавра искусств даст мне почувствовать уважение к себе. Собственными усилиями я закончила колледж. И по-прежнему чувствовала себя никчемной, пошлой и заслуживающей стыда. Чувство разочарования было жутким. Я подумала, что, может быть, степень мастера даст мне чувство самоуважения, но и она не дала. И все это время, в школе и в колледже, мне делали недвусмысленные предложения. Это доказывало, что я не заслуживала самоуважения. Я собиралась готовиться к защите докторской степени, а мужчины продолжали делать мне такие предложения. Тогда я просто сдалась и стала обычной проституткой. Это, однако же, не мед. И тогда один человек предложил мне жить с ним. Что же, девушке нужна еда и крыша над головой. Итак, я согласилась.
Секс был ужасным переживанием. Пенис такой твердый и угрожающе выглядит. Меня парализовывал страх, и я становилась пассивной. И это было болезненным, страшным переживанием. Мужчина устал от меня и мне пришлось уйти к другому. Та же самая история повторялась снова и снова, и вот я пришла к вам. Я чувствую себя мерзкой. Возбужденный пенис просто пугает меня, и я становлюсь беспомощной, слабой и пассивной. Я так рада, когда мужчина переживает оргазм и все заканчивается.