- Не шесть, - пробормотал Ягут, - а один.
- Я знаю его, - сказал Маппо. - Позор, что тот не может сказать аналогичное о нас. Это существо часто меняет свою форму, и сегодня оно приняло образ кровожадных тварей. Этой ночью Рилландарас охотится в пустыне. Мне интересно, связано ли это с нами или нет?
Икариум пожал плечами.
- Кто будет говорить первым, Маппо?
- Я, - ответил Трелл, делая шаг вперед.
Предстоящее дело требовало коварства и изобретательности, ошибка могла стоить им жизни. Стараясь сделать голос низким и хриплым, он произнес:
- Далеко же мы забрались от своего дома. Твой брат Трич думает, что убил тебя. Где же была эта пропасть? В Дал Холе или Ли Хенге? Мне кажется, я вспомнил, вы были там Д'айверскими шакалами.
Рилландарас говорил, не открывая пасти, но в воздухе раздался трескучий лающий голос:
- Мне захотелось сразиться с тобой умом, Трелл, до того, как я убью тебя.
- Скорее всего, это не лучшая идея, - непринужденно ответил Маппо. - В той компании, которая меня окружала последнее время, мне практически не приходилось общаться. Согласись - та же проблема, что и у тебя, Рилландарас.
Голубые глаза ведущего волка ярко вспыхнули, когда он взглянул на Икариума.
- А у меня вообще практически нет мозгов, тем более для того, чтобы соревноваться с тобой, - сказал чуть слышно полукровка Ягут. - Поэтому я скоро потеряю терпение.
- Дурачье! Ум - единственное, что может тебя спасти. Ответь мне, лучник, ты бы поставил на кон свою жизнь против хитрости своего спутника?
- Конечно, нет. Я полностью согласен с его оценкой своих собственных способностей.
Было заметно, что Рилландарас несколько опешил:
- Какова же тогда цель вашего совместного путешествия? Вероятно, ставки были очень высоки, раз вы отправились в путь, не доверяя друг другу и имея столь невысокое мнение о собственном уме?
- Мне это начинает надоедать, Маппо, - прошептал Икариум.
Шесть волков внезапно замерли, а затем отступили назад.
- Ах, так вот вы кто - Коротышка Маппо и Икариум! Так знайте, что мы не хотим с вами ссорится.
- Ну вот и померялись силами, - с облегчением произнес Маппо, не сумев сдержать улыбки. - Охотьтесь где-нибудь в другом месте, пока Икариум благоволит Тричу.
- Нет, пока вы не попытаетесь развязать ту борьбу, которую я поклялся предотвратить.
- Я не ослышался?
- Наши пути пересеклись по следу демона Тени.
- Тени больше не существует, - ответил Маппо. - Есть только Ша'ика: Священная пустыня проснулась.
- Да, похоже на это. Но вы ведь не запрещаете нам охотиться?
- Если вы хотите попробовать щелкнуть своими челюстями у горла какого-нибудь апторианца, то это ваше дело. Мы хотели только пройти мимо.
- Тогда, наверное, нам действительно придется вонзить свои клыки в шею демона.
- С каких пор Ша'ика стала твоим врагом? - поинтересовался с усмешкой Маппо.
- Это имя ничего мне не говорит, - решил закончить разговор Рилландарас. Через мгновение двое друзей увидели, как волки развернулись и пропали в ночной мгле. Маппо тяжело вздохнул; Икариум кивнул головой, угадав мысли друга:
- Да, я тоже думаю, что этого события скоро не миновать.
Громкие восторженные крики виканских конников несколько поутихли, как только они спустились по трапу на пристань. Вся площадка имперской гавани Хиссара была заполнена неуправляемой толпой их соплеменников - мужчин, женщин, вооруженных пиками с железными наконечниками и облаченных в островерхие шлемы. С высокого парапета башни входа в гавань за происходящими событиями наблюдал Антилопа: эта хаотичная толпа чужестранцев начинала все сильнее его беспокоить.
Около имперского историка стоял Маллик Рел - представитель верховного кулака. От него сильно пахло аренской парфюмерией. Увидев покоившиеся на животе пухлые, нежные руки этого жирдяя, Антилопа подметил, что Маллик Рел абсолютно не соответствовал представлениям о главном советнике командующего малазанской армией Семи Городов. Присутствие здесь этого джисталского жреца древнего бога морей Маела, посланного верховным кулаком к новоиспеченному командиру армии Седьмых, было тщательно продуманной насмешкой. "Хотя справедливости ради следует признать, - размышлял Антилопа, - что этот человек в очень короткие сроки добился наибольшего успеха среди всех претендентов на власть над континентом". С языков солдат не сходили разговоры об этом спокойном, вкрадчивом священнике, который ради достижения цели не ограничивался никакими средствами. Каждого, кто вставал на его пути, постигал таинственный трагический конец, поэтому все слухи и сплетни о Маллике Реле передавались только шепотом.
Тайные политические интриги, что плелись вокруг малазанских жителей Семи Городов, имели только одну цель: их смерть. Антилопа предполагал, что новый кулак практически не понимает скрытых проявлений презрения со стороны местных жителей. Единственным вопросом, остававшимся неразрешенным для историка, являлось то, как долго Колтайн из клана Ворона сможет продержаться на своем новом посту.
Маллик Рел сморщил свои пухлые губы и медленно выдохнул.
- Историк, - тихо сказал он, и Антилопа отметил, что свистящий гедорианский фаларийский акцент за время его нахождения здесь заметно уменьшился, - я благодарен твоему прибытию. Согласись, как-то странно все это: аренский суд далеко... Что это - предосторожность, вызванная приближающимся годом Кулла? - добавил он, улыбнувшись, но скрыв свои гнилые зубы.
"Его слова - словно плеск волн, как будто сам бог Маел хочет продемонстрировать тебе свою показную любовь и деланное внимание. Ох, как же мне не нравится этот человек, хоть я и разговариваю с ним всего лишь четвертый раз в жизни", - подумал Антилопа и, прочистив горло, произнес:
- Императрица мало прислушивается к моим словам, Джистал...
Тихий смех Маллика Рела, похожий на треск погремушки на хвосте у змеи, прервал его слова.
- Что тебя тревожит - невостребованный историк или невнимательное отношение к истории? Я понимаю, что когда твой совет отклоняют или, что еще хуже, игнорируют, то это не очень приятно. Но будь спокоен, приятель, никакие угрозы с башен Унты нам не грозят.
- Рад это слышать, - ответил Антилопа, удивляясь осведомленности священника. - Я остаюсь в Хиссаре для проведения своих научных исследований. То, что корабль с узниками пристал на рудники Отатаралских островов, противоречит приказу императора, который уготовил эту участь только для магов.
- Ах, эти маги. Антилопа кивнул головой:
- Этот способ довольно эффективен, хотя и непредсказуем. Особые свойства Отатарала заключаются в том, что эти острова лишают магической силы любого колдуна. До сих пор окончательно не известно, по какой из причин всех магов на этом острове постигает сумасшествие - то ли из-за воздействия особенной пыли, то ли в результате их разлучения со своими путями.
- Несколько магов будет среди следующей партии рабов?
- Да, точно.
- В таком случае все вопросы будут скоро разрешены.
- Я тоже так думаю, - согласился Антилопа.
Т-образный причал представлял собой водоворот из разнородной толпы: здесь были и виканы, находящиеся в состоянии войны, и испуганные невероятным наплывом чужеземцев портовые докеры, и даже ветераны, которые старались сохранять спокойствие. Военный кордон хиссарской гвардии перегородил узкий проход в самом конце дока, который открывал дорогу к мощенному булыжником полукругу. Имея кровь жителей Семи Городов, солдаты гвардии сомкнули свои круглые щиты и обнажили кривые сабли, угрожающе потрясая ими над головами. Викане отвечали им грубыми криками.
Тем временем двое мужчин поднялись на парапет: это были суровый капитан и единственный выживший среди воинов Семи Городов боевой маг. Антилопа кивнул в знак приветствия, а Маллик Рел не удостоил пришедших даже взглядом, решив, наверное, что священнику не пристало иметь дело с людьми их сословия.
- Что ж, Кульп, - сказал Антилопа присевшему на корточки седовласому чародею, - твое прибытие как раз во время.
Узкое, опаленное солнцем лицо Кульпа тронула мрачная улыбка:
- Я прибыл сюда, Антилопа, чтобы сберечь свои кости и плоть. Мне не хочется быть половой тряпкой, по которой Колтайн взойдет на свой пост. В конце концов, это его люди. Я бы даже сказал, что он, черт возьми, абсолютно ничего не предпринял, чтобы подавить этот разгорающийся бунт, который в самом начале уже не предвещал ничего хорошего.
Капитан со своей стороны проворчал в знак согласия:
- Они у нас как кость в горле. Половина наших офицеров впервые увидели кровь, столкнувшись с этим ублюдком Колтайном, а сейчас он прибыл сюда, чтобы набрать себе команду. Худ возьми, - сплюнул он, - никто не прольет ни одной слезинки, если хиссарская гвардия разобьет Колтайна и всю его армию дикарей прямо здесь, на причале. Жителям Семи Городов они не нужны.
- Правда, - вступил в разговор Маллик Рел, щуря глаза. - Но только в том случае, если угроза восстания окажется позади. Этот континент - осиное гнездо, а выбор пал на Колтайна случайно...
- Не так уж и случайно, - ответил, поеживаясь, Антилопа. Он вновь взглянул на события, разворачивающиеся перед ними. Викане, стоящие ближе всех к хиссарской гвардии, начали важно расхаживать перед их носом туда-сюда. Ситуация была накалена до предела: в воздухе запахло войной. Историк вдруг почувствовал холод, сжавший внутренности, когда виканы внезапно сняли с плеч луки и натянули тетивы. Со стороны главной колоннады появился еще один гвардейский строй, ощетинившийся пиками.
- Ты можешь это объяснить? - спросил Кульп. Антилопа обернулся и с удивлением обнаружил, что трое его собеседников напряженно ждут ответа. Он вспомнил о своих последних словах, затем вновь пожал плечами:
- Колтайн объединил кланы виканов на восстание против империи. У императора были тяжелые дни, когда он пытался прижать его к своему каблуку. Некоторые из вас знают об этом не понаслышке... Однако, став преданным делу императора, он снискал благосклонность и уважение...
- Но как? - рявкнул Кульп.
- Никто не знает, - улыбнулся Антилопа. - Император редко кому-либо объяснял причины своего успеха. В любом случае, с тех пор как императрица Лейсин перестала питать доверие к командирам, которых назначил ее предшественник, Колтейна оставили гнить в никому не известных заводях Квон Тали. Затем ситуация изменилась: адъюнкт Лорн была убита в Даруджистане, верховный кулак Дуджек со своей армией стал изменником, целиком провалив Генабаканскую компанию, а в Семи Городах приближался Год Дриджхны, предсказанный как год массовых восстаний. Лейсин стали нужны способные командиры, пока ситуация совсем не выскользнула из-под контроля. На нового адъюнкта Тавори положиться было еще нельзя. Таким образом...
- Колтайн, - кивнул головой помрачневший капитан. - Он был послан сюда, чтобы принять командование над армией Семи Городов и подавить восстание...
- В конце концов, - сухо сказал Антилопа, - кто же может лучше гарантировать порядок, чем воин, который в прошлом был сам предводителем отряда повстанцев?
- Если возникнет мятеж, то его шансы все равно невелики, - проговорил Маллик Рел, разглядывая то, что происходило внизу.
Антилопа последовал его примеру и обнаружил полдюжины обнаженных кривых сабель: виканы отскочили, оголяя собственные длинные ножи. Было хорошо видно, что у них обнаружился лидер - высокий свирепый воин с множеством амулетов на длинном шнурке, который яростно потрясал оружием над головой, воодушевляя свое войско.
- Худ! - воззвал к небу историк. - Где же сейчас Колтайн и какое он имеет обличье?
Капитан засмеялся:
- Это высокий мужчина с длинным ножом в руках. Глаза Антилопы расширились: "Неужели тот сумасшедший - Колтайн, новый кулак Семи Городов?"
- А он совсем не изменился, насколько я погляжу, - продолжал капитан. - Если ты собираешься стать лидером всех этих кланов, то надо стать более злым и гадким, чем все твои подчиненные вместе взятые. И почему ты думаешь, что старый император питал к нему такую симпатию?
- Он прогнал Беру, - в смятении шепотом проговорил Антилопа.
В следующее мгновение раздался улюлюкающий вопль Кол-тайна, который заставил замолчать всех виканов. Оружие вернулось в ножны, луки опустились, стрелы скрылись в колчанах. Даже возбужденные, брыкающиеся лошади внезапно успокоились, опустив головы и уши. Вокруг Колтайна быстро освободилось пространство, и он, повернувшись спиной к гвардии, сделал своим людям какой-то знак. Четыре человека на парапете стали свидетелями, как в полной тишине все лошади были мгновенно оседланы. Менее чем через минуту наездники оказались верхом, встав в парадный конный строй, который мог соперничать с императорской элитой.
- Выполнено безукоризненно, - пробормотал потрясенный Антилопа.
Маллик Рел тихо вздохнул:
- Время дикарей! Если зверь почувствовал колебание своего противника, он перестает его уважать. В данном случае это относится к гвардии, а может быть, и к нам?
- Колтайн - змея, - сказал капитан. - Если вы спрашиваете именно об этом. Если верховное командование Арена полагает, что он со своей армией будет танцевать под их дудку, то скоро их постигнет горькое разочарование.
- Спасибо за великодушный совет, - сказал Рел.
Капитан выглядел так, будто проглотил что-то острое, и Антилопа понял, что он произносил свою тираду, не догадываясь о положении священника в верховном командовании.
Кульп прочистил горло:
- Он привел их в боевой порядок, поэтому я предполагаю, что передвижение в казармы пройдет без эксцессов.
Антилопа сухо отозвался:
- Я предвкушаю тот момент, когда наши пути с новым кулаком армии Семи Городов пересекутся.
Опустив тяжелый взгляд на происходящее внизу, Рел кивнул:
- Я тоже.
Оставив позади остров Скара, подгоняемый южным ветром рыбачий баркас вошел в море Кансу. Его треугольный парус похлопывал на ветру. "Если погода в ближайшее время не изменится, - мрачно размышлял Скрипач, - то мы достигнем побережья через четыре часа. Побережье Эхрлитана, Семь Городов... Я ненавижу этот чертов континент. Он не нравился мне и раньше, но сейчас меня от него просто тошнит". Скрипач перегнулся через планшир и сплюнул едкую желчь в теплые зеленые волны.
- Чувствуешь себя лучше? - спросил его Крокус, стоя на носу корабля; его загорелое лицо выражало искреннюю заботу.
Старый диверсант почувствовал непреодолимое желание размазать эту физиономию по палубе, но вместо этого он проворчал что-то невразумительное и еще сильнее согнулся у борта баркаса.
Со стороны сидящего у румпеля Калама донесся звонкий хохот.
- Скрипач и вода несовместимы, парень. Посмотри на него, он же стал зеленее твоих чертовых крылатых мартышек.
Внезапно у щеки раздалось сочувствующее сопенье. Скрипач потихоньку открыл один налитый кровью глаз и увидел маленькое сморщенное лицо, жалобно смотрящее на его мучения.
- Ну хоть ты не трогай меня, Моби, - слабым голосом попросил его Скрипач.
Ручной маммот некогда был подобран, подобно другим домашним животным, дядей Крокуса, прислуживая ему все это время. "Калам бы сказал, что все происходило наоборот, - подумал Скрипач, - но это ложь. Удача Калама была в том, что после целой недели тщетного ожидания в Руту Джелба прибытия торговцев со Скара мы, наконец, отправились в путь. Билеты в первый класс, не так ли. Скрипка? - обратился он сам к себе. - И все остальные полагали, что путешествие будет терпимым, что не надо будет пересекать этот чертов океан... Целую неделю в выгребной яме Руту Джелба, кишащей ящерицами. Таких трущоб, построенных из оранжевого кирпича, я еще не встречал. И что теперь? Мы уплатили целых восемь джакатов за эту посудину, едва держащуюся на плаву".
Через час мерная качка успокоила Скрипача. Его мысли вернулись вновь к чрезвычайному путешествию, которое занесло их в такую глушь, а потом - к тому непредсказуемому пути, который еще оставался впереди. "Мы не ищем легких путей, - сказал он самому себе, - не так ли?"
"Уж лучше бы все эти моря высохли, - продолжал размышлять он. - Ведь у людей же есть ноги, а не плавники. А если так, то мы должны ходить по земле. Я бы предпочел идти по населенной насекомыми безводной пустыне, где люди улыбаются только тогда, когда сообщают, что собираются тебя убить".
Постоянная качка и окружающий зеленый цвет - вот все, чем этот долгий день запомнился Скрипачу.
Его мысли вернулись к той компании, которую он покинул на Генабакисе. Они хотели, чтобы Скрипач сопровождал их в походе. "Не в походе, а в религиозной войне, не забывай об этом. Скрипка! - вновь обратился он к самому себе. - В таких войнах нет никакого веселья". Способность приводить аргументы, которая позволяла ему бескровно решать очень много проблем, в подобных обстоятельствах не работала. Хотя война - это единственное на земле, чему он был обучен. "Один Калам остался из старой компании, но и он называет эту чертову землю впереди свои домом. А еще он улыбается, когда убивает. И то, что они задумали с Быстрым Беном, мне до сих пор неизвестно".
- Там гораздо больше этих летучих рыб - крикнула Апсала, и ее нежная рука скользнула по его плечу. - Тысячи их!
- Что-то большое из глубины охотится за ними, - ответил Калам.
Простонав, Скрипач заставил себя выпрямиться. Моби решил воспользоваться возможностью продемонстрировать свою любовь и, тихо воркуя, забрался к нему на колени, закрыв свои желтые глаза. Скрипач перегнулся через планшир и присоединился к остальным, наблюдавшим за играми летучей рыбы в сотне ярдов по правому борту. Длиной с человеческую руку, эти молочно-белые рыбы выпрыгивали из воды, пролетая в воздухе около тридцати футов, а затем вновь опускаясь под зеленую гладь. В море Кансу летучие рыбы охотились подобно акулам, за считанные секунды разделывая до костей огромного кита-быка. Они пользовались своей возможностью летать, чтобы запрыгнуть на спину жертвы в тот момент, когда она набирала на поверхности воздух.
- Но кто же, во имя Маела, охотится на них? Калам нахмурился:
- Здесь, в Кансу, может быть все что у го дно. В Пучине Охотника это могла бы быть, конечно, дхенраби.
- Дхенраби! О, ты меня утешил, Калам, да, действительно.
- Какая-то разновидность морских змей? - спросил Крокус.
- Представь себе многоножку длиной в восемьдесят шагов, - ответил Скрипач. - Она охватывает со всех сторон кита или корабль, выпускает из-под бронированной кожи весь воздух и камнем идет на дно, увлекая за собой свою добычу.
- Они довольно редки, - заметил Калам, - и их никогда не видели на мелководье.
- До настоящего момента, - сказал Крокус, и в его голосе послышалась тревога.
Дхенраби всколыхнула водную гладь, появившись в центре стаи летучих рыб. Молотя своей головой из стороны в сторону, она открыла широкий рот, напоминающий лезвие бритвы, и начала поглощать добычу в огромных количествах. Ширина головы этого чудовища была необъятной, не менее десяти размахов рук. Темно-зеленые щитки ее бронированной кожи были покрыты коркой моллюсков; каждый панцирь скрывал длинные хитиновые конечности.
- Восемьдесят шагов длиной? - присвистнул Скрипач. - Только если померить его половину.
Калам поднялся на румпель.
- Подготовь парус, Крокус. Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда. Я думаю, на восток.
Скрипач скинул жалобно пищащего Моби со своих колен и открыл рюкзак, пытаясь нащупать в нем свой арбалет.
- Если оно решило, что мы являемся очень лакомой добычей. Калам...
- Я знаю, - прокричал убийца.
Быстро собрав свое огромное оружие, Скрипач осмотрелся и встретился взглядом с Апсалой. Ее лицо было белым как мел. Сапер подмигнул:
- Вот будет сюрприз, если она пойдет на нас, правда? Она кивнула головой:
- Я помню...
Дхенраби их увидела. Оставив стаю летучих рыб, она начала по извилистой линии приближаться к кораблю, рассекая волны.
- Это не обычное животное, - пробормотал Калам. - Ты чувствуешь то же, что и я, Скрипач?
- Да, что-то острое и резкое. О, Худ возьми, да это же Сольтакен!
- Что? - переспросил Крокус.
- Меняющий Форму, - ответил Калам. Дребезжащий голос внезапно наполнил разум Скрипача.
Посмотрев на выражение лиц своих товарищей по несчастью, он понял, что они тоже его слышат.
- Смертные, вам не повезло, что вы очутились на моем пути. Сапер заворчал. Это чудовище вовсе не производило впечатления сентиментального создания.
- Поэтому все вы должны умереть, - продолжил он. - Хотя я не собираюсь позорить ваши имена и не буду вас есть.
- Очень мило с твоей стороны, - пробормотал Скрипач, устанавливая стрелу в щель своего арбалета, предварительно заменив ее железную головку на глиняный шар размерами с грейпфрут.
- Еще один рыбацкий баркас таинственно пропадет в этих водах, иронически произнес Сольтакен в задумчивости. - Увы!
Скрипач забрался на корму, притаившись около Калама. Убийца выпрямился прямо перед мордой дхенраби, продолжая держать одну руку на румпеле.
- Сольтакен! Мы встретились на твоем пути, но ведь это не сможет помешать твоему путешествию!
- Я буду милосердным, убивая вас.
Чудовище заспешило к баркасу, заходя с кормы, оно разрезало воду подобно остроносому кораблю. Челюсти широко раскрылись.
- Ты был предупрежден! - вскричал Скрипач, поднимая арбалет.
Быстро нацелившись, он, ни минуты не колеблясь, выстрелил. Стрела попала прямо в открытый рот чудовища. С молниеносной скоростью перекусив древко, острые, как ножи, зубы пронзили стрелу насквозь, раскрошив глиняный шар. Гремучая смесь порошков, находящаяся внутри, поднялась в воздух. Контакт привел к мощнейшему взрыву, который в одно мгновение оторвал голову Сольтакена прочь.
Куски черепа и серой плоти разлетелись по воде во все стороны. Зажигательная смесь продолжала упорно гореть на всем, чего она касалась, разбрасывая во все стороны шипящие искры. По инерции безголовое туловище чудовища проследовало за кораблем еще несколько метров, а затем начало медленно опускаться в морскую пучину. Как только стихло последнее эхо взрыва, водная гладь приняла свой прежний вид, и только сизый дым стелился по волнам.
- Ты встретился не с тем рыбаком, - сказал Скрипач, опуская свое оружие.
Калам вновь опустился на румпель, возвращая кораблю прежний курс. В воздухе повисло странное спокойствие. Скрипач разобрал свой арбалет, любовно завернув каждую деталь в клеенку, и занял свое место в середине корабля. Моби как ни в чем не бывало вновь забрался на его колени. Вздохнув, Скрипач почесал зверька за ухом.
- Ну и что теперь, Калам?
- Что-то мне не все понятно в этом деле, - задумчиво проговорил убийца. - Что привело Сольтакена в море Кансу? Почему он хотел сохранить свое передвижение в тайне от всех?
- Если бы Быстрый Бен был здесь...
- Но его нет, Скрипка! Это тайна, с которой нам придется жить. К счастью, я думаю, что непредвиденных встреч больше не будет.
- Ты думаешь, это связано с ... Калам нахмурился:
- Нет.
- Связано с чем? - спросил Крокус. - Что вы там замышляете?
- Просто рассуждаем, - ответил Скрипач. - Сольтакен плыл на юг - прямо как мы.
- Ну и что?
Скрипач пожал плечами:
- Да так, в принципе - ничего. Кроме одного обстоятельства...
Он вновь сплюнул за борт и рухнул вниз.
- В пылу борьбы я забыл о своей болезни, а теперь она вновь дает о себе знать, черт возьми.
Все замолчали. Хмурое выражение лица Крокуса сказало Скрипачу, что у парня тоже давно не было возможности хорошенько отдохнуть.
Свежий бриз гнал их корабль на юг. Не прошло и трех часов, как Апсала объявила, что видит землю, а еще через сорок минут Калам уже маневрировал вдоль Эхрлитана в полумиле от берега. Они взяли курс на запад вдоль горного хребта, покрытого кедрами; день медленно клонился к закату.
- Мне кажется, я вижу всадника, - сказала Апсала.
Скрипач поднял голову и принялся вместе со всеми рассматривать цепочку наездников, которые шли по прибрежной дороге вдоль горного хребта.
- Я вижу шестерых, - сказал Калам. - Второй из них...
- Несет вымпел империи, - закончил Скрипач, сморщив лицо, будто только что съел какую-то кислятину. - Гвардия посыльного и улана...
- Направляются в Эхрлитан, - добавил Калам.
Скрипач повернулся на своем месте и встретился с темными глазами капрала. "Проблемы?" "Возможно". Они обменивались мнениями беззвучно - этот навык был выработан за долгие годы совместной работы.
Крокус забеспокоился:
- Что-то случилось? Калам? Скрипач? "А ведь парень смышленый..."
- Трудно сказать, - пробормотал Скрипач. - Они нас заметили, но что конкретно им стало известно? Они видели четырех рыбаков в баркасе какое-то семейство из Скара, направляющееся в порт, чтобы ощутить вкус цивилизации.
- Где-то к югу от этой цепочки деревьев должна быть деревня, - сказал Калам. - Следи, когда появится вход в залив, Крокус, и берег, очищенный от прибитого течением леса. Хижины появятся с подветренной стороны хребта, образуя нечто вроде ограниченной территории. Ну и как тебе моя память, Скрипач?
- Достаточно хороша для человека, который провел здесь все свое детство. Как далеко отсюда до города?
- Десять часов пешком.
- Так близко?
- Да, это точно.
Скрипач погрузился в размышления. Двигаясь на юг в сторону Эхрлитана, они потеряли из виду посыльного империи и его конных охранников, которые скрылись за горным хребтом. Было решено пристать прямо в древнюю многолюдную гавань Святого Города, используя чужие имена. В лучшем случае посыльный сообщит своему начальству, что они не представляют опасности и не требуют особого внимания; ради этого они опасались предпринимать какие-либо действия с тех пор, как прибыли в порт Каракаранг из Генабакиса на торговом судне "Голубой Морант", заплатив за дорогу тем, что работали как экипаж.
- Я знаю его, - сказал Маппо. - Позор, что тот не может сказать аналогичное о нас. Это существо часто меняет свою форму, и сегодня оно приняло образ кровожадных тварей. Этой ночью Рилландарас охотится в пустыне. Мне интересно, связано ли это с нами или нет?
Икариум пожал плечами.
- Кто будет говорить первым, Маппо?
- Я, - ответил Трелл, делая шаг вперед.
Предстоящее дело требовало коварства и изобретательности, ошибка могла стоить им жизни. Стараясь сделать голос низким и хриплым, он произнес:
- Далеко же мы забрались от своего дома. Твой брат Трич думает, что убил тебя. Где же была эта пропасть? В Дал Холе или Ли Хенге? Мне кажется, я вспомнил, вы были там Д'айверскими шакалами.
Рилландарас говорил, не открывая пасти, но в воздухе раздался трескучий лающий голос:
- Мне захотелось сразиться с тобой умом, Трелл, до того, как я убью тебя.
- Скорее всего, это не лучшая идея, - непринужденно ответил Маппо. - В той компании, которая меня окружала последнее время, мне практически не приходилось общаться. Согласись - та же проблема, что и у тебя, Рилландарас.
Голубые глаза ведущего волка ярко вспыхнули, когда он взглянул на Икариума.
- А у меня вообще практически нет мозгов, тем более для того, чтобы соревноваться с тобой, - сказал чуть слышно полукровка Ягут. - Поэтому я скоро потеряю терпение.
- Дурачье! Ум - единственное, что может тебя спасти. Ответь мне, лучник, ты бы поставил на кон свою жизнь против хитрости своего спутника?
- Конечно, нет. Я полностью согласен с его оценкой своих собственных способностей.
Было заметно, что Рилландарас несколько опешил:
- Какова же тогда цель вашего совместного путешествия? Вероятно, ставки были очень высоки, раз вы отправились в путь, не доверяя друг другу и имея столь невысокое мнение о собственном уме?
- Мне это начинает надоедать, Маппо, - прошептал Икариум.
Шесть волков внезапно замерли, а затем отступили назад.
- Ах, так вот вы кто - Коротышка Маппо и Икариум! Так знайте, что мы не хотим с вами ссорится.
- Ну вот и померялись силами, - с облегчением произнес Маппо, не сумев сдержать улыбки. - Охотьтесь где-нибудь в другом месте, пока Икариум благоволит Тричу.
- Нет, пока вы не попытаетесь развязать ту борьбу, которую я поклялся предотвратить.
- Я не ослышался?
- Наши пути пересеклись по следу демона Тени.
- Тени больше не существует, - ответил Маппо. - Есть только Ша'ика: Священная пустыня проснулась.
- Да, похоже на это. Но вы ведь не запрещаете нам охотиться?
- Если вы хотите попробовать щелкнуть своими челюстями у горла какого-нибудь апторианца, то это ваше дело. Мы хотели только пройти мимо.
- Тогда, наверное, нам действительно придется вонзить свои клыки в шею демона.
- С каких пор Ша'ика стала твоим врагом? - поинтересовался с усмешкой Маппо.
- Это имя ничего мне не говорит, - решил закончить разговор Рилландарас. Через мгновение двое друзей увидели, как волки развернулись и пропали в ночной мгле. Маппо тяжело вздохнул; Икариум кивнул головой, угадав мысли друга:
- Да, я тоже думаю, что этого события скоро не миновать.
Громкие восторженные крики виканских конников несколько поутихли, как только они спустились по трапу на пристань. Вся площадка имперской гавани Хиссара была заполнена неуправляемой толпой их соплеменников - мужчин, женщин, вооруженных пиками с железными наконечниками и облаченных в островерхие шлемы. С высокого парапета башни входа в гавань за происходящими событиями наблюдал Антилопа: эта хаотичная толпа чужестранцев начинала все сильнее его беспокоить.
Около имперского историка стоял Маллик Рел - представитель верховного кулака. От него сильно пахло аренской парфюмерией. Увидев покоившиеся на животе пухлые, нежные руки этого жирдяя, Антилопа подметил, что Маллик Рел абсолютно не соответствовал представлениям о главном советнике командующего малазанской армией Семи Городов. Присутствие здесь этого джисталского жреца древнего бога морей Маела, посланного верховным кулаком к новоиспеченному командиру армии Седьмых, было тщательно продуманной насмешкой. "Хотя справедливости ради следует признать, - размышлял Антилопа, - что этот человек в очень короткие сроки добился наибольшего успеха среди всех претендентов на власть над континентом". С языков солдат не сходили разговоры об этом спокойном, вкрадчивом священнике, который ради достижения цели не ограничивался никакими средствами. Каждого, кто вставал на его пути, постигал таинственный трагический конец, поэтому все слухи и сплетни о Маллике Реле передавались только шепотом.
Тайные политические интриги, что плелись вокруг малазанских жителей Семи Городов, имели только одну цель: их смерть. Антилопа предполагал, что новый кулак практически не понимает скрытых проявлений презрения со стороны местных жителей. Единственным вопросом, остававшимся неразрешенным для историка, являлось то, как долго Колтайн из клана Ворона сможет продержаться на своем новом посту.
Маллик Рел сморщил свои пухлые губы и медленно выдохнул.
- Историк, - тихо сказал он, и Антилопа отметил, что свистящий гедорианский фаларийский акцент за время его нахождения здесь заметно уменьшился, - я благодарен твоему прибытию. Согласись, как-то странно все это: аренский суд далеко... Что это - предосторожность, вызванная приближающимся годом Кулла? - добавил он, улыбнувшись, но скрыв свои гнилые зубы.
"Его слова - словно плеск волн, как будто сам бог Маел хочет продемонстрировать тебе свою показную любовь и деланное внимание. Ох, как же мне не нравится этот человек, хоть я и разговариваю с ним всего лишь четвертый раз в жизни", - подумал Антилопа и, прочистив горло, произнес:
- Императрица мало прислушивается к моим словам, Джистал...
Тихий смех Маллика Рела, похожий на треск погремушки на хвосте у змеи, прервал его слова.
- Что тебя тревожит - невостребованный историк или невнимательное отношение к истории? Я понимаю, что когда твой совет отклоняют или, что еще хуже, игнорируют, то это не очень приятно. Но будь спокоен, приятель, никакие угрозы с башен Унты нам не грозят.
- Рад это слышать, - ответил Антилопа, удивляясь осведомленности священника. - Я остаюсь в Хиссаре для проведения своих научных исследований. То, что корабль с узниками пристал на рудники Отатаралских островов, противоречит приказу императора, который уготовил эту участь только для магов.
- Ах, эти маги. Антилопа кивнул головой:
- Этот способ довольно эффективен, хотя и непредсказуем. Особые свойства Отатарала заключаются в том, что эти острова лишают магической силы любого колдуна. До сих пор окончательно не известно, по какой из причин всех магов на этом острове постигает сумасшествие - то ли из-за воздействия особенной пыли, то ли в результате их разлучения со своими путями.
- Несколько магов будет среди следующей партии рабов?
- Да, точно.
- В таком случае все вопросы будут скоро разрешены.
- Я тоже так думаю, - согласился Антилопа.
Т-образный причал представлял собой водоворот из разнородной толпы: здесь были и виканы, находящиеся в состоянии войны, и испуганные невероятным наплывом чужеземцев портовые докеры, и даже ветераны, которые старались сохранять спокойствие. Военный кордон хиссарской гвардии перегородил узкий проход в самом конце дока, который открывал дорогу к мощенному булыжником полукругу. Имея кровь жителей Семи Городов, солдаты гвардии сомкнули свои круглые щиты и обнажили кривые сабли, угрожающе потрясая ими над головами. Викане отвечали им грубыми криками.
Тем временем двое мужчин поднялись на парапет: это были суровый капитан и единственный выживший среди воинов Семи Городов боевой маг. Антилопа кивнул в знак приветствия, а Маллик Рел не удостоил пришедших даже взглядом, решив, наверное, что священнику не пристало иметь дело с людьми их сословия.
- Что ж, Кульп, - сказал Антилопа присевшему на корточки седовласому чародею, - твое прибытие как раз во время.
Узкое, опаленное солнцем лицо Кульпа тронула мрачная улыбка:
- Я прибыл сюда, Антилопа, чтобы сберечь свои кости и плоть. Мне не хочется быть половой тряпкой, по которой Колтайн взойдет на свой пост. В конце концов, это его люди. Я бы даже сказал, что он, черт возьми, абсолютно ничего не предпринял, чтобы подавить этот разгорающийся бунт, который в самом начале уже не предвещал ничего хорошего.
Капитан со своей стороны проворчал в знак согласия:
- Они у нас как кость в горле. Половина наших офицеров впервые увидели кровь, столкнувшись с этим ублюдком Колтайном, а сейчас он прибыл сюда, чтобы набрать себе команду. Худ возьми, - сплюнул он, - никто не прольет ни одной слезинки, если хиссарская гвардия разобьет Колтайна и всю его армию дикарей прямо здесь, на причале. Жителям Семи Городов они не нужны.
- Правда, - вступил в разговор Маллик Рел, щуря глаза. - Но только в том случае, если угроза восстания окажется позади. Этот континент - осиное гнездо, а выбор пал на Колтайна случайно...
- Не так уж и случайно, - ответил, поеживаясь, Антилопа. Он вновь взглянул на события, разворачивающиеся перед ними. Викане, стоящие ближе всех к хиссарской гвардии, начали важно расхаживать перед их носом туда-сюда. Ситуация была накалена до предела: в воздухе запахло войной. Историк вдруг почувствовал холод, сжавший внутренности, когда виканы внезапно сняли с плеч луки и натянули тетивы. Со стороны главной колоннады появился еще один гвардейский строй, ощетинившийся пиками.
- Ты можешь это объяснить? - спросил Кульп. Антилопа обернулся и с удивлением обнаружил, что трое его собеседников напряженно ждут ответа. Он вспомнил о своих последних словах, затем вновь пожал плечами:
- Колтайн объединил кланы виканов на восстание против империи. У императора были тяжелые дни, когда он пытался прижать его к своему каблуку. Некоторые из вас знают об этом не понаслышке... Однако, став преданным делу императора, он снискал благосклонность и уважение...
- Но как? - рявкнул Кульп.
- Никто не знает, - улыбнулся Антилопа. - Император редко кому-либо объяснял причины своего успеха. В любом случае, с тех пор как императрица Лейсин перестала питать доверие к командирам, которых назначил ее предшественник, Колтейна оставили гнить в никому не известных заводях Квон Тали. Затем ситуация изменилась: адъюнкт Лорн была убита в Даруджистане, верховный кулак Дуджек со своей армией стал изменником, целиком провалив Генабаканскую компанию, а в Семи Городах приближался Год Дриджхны, предсказанный как год массовых восстаний. Лейсин стали нужны способные командиры, пока ситуация совсем не выскользнула из-под контроля. На нового адъюнкта Тавори положиться было еще нельзя. Таким образом...
- Колтайн, - кивнул головой помрачневший капитан. - Он был послан сюда, чтобы принять командование над армией Семи Городов и подавить восстание...
- В конце концов, - сухо сказал Антилопа, - кто же может лучше гарантировать порядок, чем воин, который в прошлом был сам предводителем отряда повстанцев?
- Если возникнет мятеж, то его шансы все равно невелики, - проговорил Маллик Рел, разглядывая то, что происходило внизу.
Антилопа последовал его примеру и обнаружил полдюжины обнаженных кривых сабель: виканы отскочили, оголяя собственные длинные ножи. Было хорошо видно, что у них обнаружился лидер - высокий свирепый воин с множеством амулетов на длинном шнурке, который яростно потрясал оружием над головой, воодушевляя свое войско.
- Худ! - воззвал к небу историк. - Где же сейчас Колтайн и какое он имеет обличье?
Капитан засмеялся:
- Это высокий мужчина с длинным ножом в руках. Глаза Антилопы расширились: "Неужели тот сумасшедший - Колтайн, новый кулак Семи Городов?"
- А он совсем не изменился, насколько я погляжу, - продолжал капитан. - Если ты собираешься стать лидером всех этих кланов, то надо стать более злым и гадким, чем все твои подчиненные вместе взятые. И почему ты думаешь, что старый император питал к нему такую симпатию?
- Он прогнал Беру, - в смятении шепотом проговорил Антилопа.
В следующее мгновение раздался улюлюкающий вопль Кол-тайна, который заставил замолчать всех виканов. Оружие вернулось в ножны, луки опустились, стрелы скрылись в колчанах. Даже возбужденные, брыкающиеся лошади внезапно успокоились, опустив головы и уши. Вокруг Колтайна быстро освободилось пространство, и он, повернувшись спиной к гвардии, сделал своим людям какой-то знак. Четыре человека на парапете стали свидетелями, как в полной тишине все лошади были мгновенно оседланы. Менее чем через минуту наездники оказались верхом, встав в парадный конный строй, который мог соперничать с императорской элитой.
- Выполнено безукоризненно, - пробормотал потрясенный Антилопа.
Маллик Рел тихо вздохнул:
- Время дикарей! Если зверь почувствовал колебание своего противника, он перестает его уважать. В данном случае это относится к гвардии, а может быть, и к нам?
- Колтайн - змея, - сказал капитан. - Если вы спрашиваете именно об этом. Если верховное командование Арена полагает, что он со своей армией будет танцевать под их дудку, то скоро их постигнет горькое разочарование.
- Спасибо за великодушный совет, - сказал Рел.
Капитан выглядел так, будто проглотил что-то острое, и Антилопа понял, что он произносил свою тираду, не догадываясь о положении священника в верховном командовании.
Кульп прочистил горло:
- Он привел их в боевой порядок, поэтому я предполагаю, что передвижение в казармы пройдет без эксцессов.
Антилопа сухо отозвался:
- Я предвкушаю тот момент, когда наши пути с новым кулаком армии Семи Городов пересекутся.
Опустив тяжелый взгляд на происходящее внизу, Рел кивнул:
- Я тоже.
Оставив позади остров Скара, подгоняемый южным ветром рыбачий баркас вошел в море Кансу. Его треугольный парус похлопывал на ветру. "Если погода в ближайшее время не изменится, - мрачно размышлял Скрипач, - то мы достигнем побережья через четыре часа. Побережье Эхрлитана, Семь Городов... Я ненавижу этот чертов континент. Он не нравился мне и раньше, но сейчас меня от него просто тошнит". Скрипач перегнулся через планшир и сплюнул едкую желчь в теплые зеленые волны.
- Чувствуешь себя лучше? - спросил его Крокус, стоя на носу корабля; его загорелое лицо выражало искреннюю заботу.
Старый диверсант почувствовал непреодолимое желание размазать эту физиономию по палубе, но вместо этого он проворчал что-то невразумительное и еще сильнее согнулся у борта баркаса.
Со стороны сидящего у румпеля Калама донесся звонкий хохот.
- Скрипач и вода несовместимы, парень. Посмотри на него, он же стал зеленее твоих чертовых крылатых мартышек.
Внезапно у щеки раздалось сочувствующее сопенье. Скрипач потихоньку открыл один налитый кровью глаз и увидел маленькое сморщенное лицо, жалобно смотрящее на его мучения.
- Ну хоть ты не трогай меня, Моби, - слабым голосом попросил его Скрипач.
Ручной маммот некогда был подобран, подобно другим домашним животным, дядей Крокуса, прислуживая ему все это время. "Калам бы сказал, что все происходило наоборот, - подумал Скрипач, - но это ложь. Удача Калама была в том, что после целой недели тщетного ожидания в Руту Джелба прибытия торговцев со Скара мы, наконец, отправились в путь. Билеты в первый класс, не так ли. Скрипка? - обратился он сам к себе. - И все остальные полагали, что путешествие будет терпимым, что не надо будет пересекать этот чертов океан... Целую неделю в выгребной яме Руту Джелба, кишащей ящерицами. Таких трущоб, построенных из оранжевого кирпича, я еще не встречал. И что теперь? Мы уплатили целых восемь джакатов за эту посудину, едва держащуюся на плаву".
Через час мерная качка успокоила Скрипача. Его мысли вернулись вновь к чрезвычайному путешествию, которое занесло их в такую глушь, а потом - к тому непредсказуемому пути, который еще оставался впереди. "Мы не ищем легких путей, - сказал он самому себе, - не так ли?"
"Уж лучше бы все эти моря высохли, - продолжал размышлять он. - Ведь у людей же есть ноги, а не плавники. А если так, то мы должны ходить по земле. Я бы предпочел идти по населенной насекомыми безводной пустыне, где люди улыбаются только тогда, когда сообщают, что собираются тебя убить".
Постоянная качка и окружающий зеленый цвет - вот все, чем этот долгий день запомнился Скрипачу.
Его мысли вернулись к той компании, которую он покинул на Генабакисе. Они хотели, чтобы Скрипач сопровождал их в походе. "Не в походе, а в религиозной войне, не забывай об этом. Скрипка! - вновь обратился он к самому себе. - В таких войнах нет никакого веселья". Способность приводить аргументы, которая позволяла ему бескровно решать очень много проблем, в подобных обстоятельствах не работала. Хотя война - это единственное на земле, чему он был обучен. "Один Калам остался из старой компании, но и он называет эту чертову землю впереди свои домом. А еще он улыбается, когда убивает. И то, что они задумали с Быстрым Беном, мне до сих пор неизвестно".
- Там гораздо больше этих летучих рыб - крикнула Апсала, и ее нежная рука скользнула по его плечу. - Тысячи их!
- Что-то большое из глубины охотится за ними, - ответил Калам.
Простонав, Скрипач заставил себя выпрямиться. Моби решил воспользоваться возможностью продемонстрировать свою любовь и, тихо воркуя, забрался к нему на колени, закрыв свои желтые глаза. Скрипач перегнулся через планшир и присоединился к остальным, наблюдавшим за играми летучей рыбы в сотне ярдов по правому борту. Длиной с человеческую руку, эти молочно-белые рыбы выпрыгивали из воды, пролетая в воздухе около тридцати футов, а затем вновь опускаясь под зеленую гладь. В море Кансу летучие рыбы охотились подобно акулам, за считанные секунды разделывая до костей огромного кита-быка. Они пользовались своей возможностью летать, чтобы запрыгнуть на спину жертвы в тот момент, когда она набирала на поверхности воздух.
- Но кто же, во имя Маела, охотится на них? Калам нахмурился:
- Здесь, в Кансу, может быть все что у го дно. В Пучине Охотника это могла бы быть, конечно, дхенраби.
- Дхенраби! О, ты меня утешил, Калам, да, действительно.
- Какая-то разновидность морских змей? - спросил Крокус.
- Представь себе многоножку длиной в восемьдесят шагов, - ответил Скрипач. - Она охватывает со всех сторон кита или корабль, выпускает из-под бронированной кожи весь воздух и камнем идет на дно, увлекая за собой свою добычу.
- Они довольно редки, - заметил Калам, - и их никогда не видели на мелководье.
- До настоящего момента, - сказал Крокус, и в его голосе послышалась тревога.
Дхенраби всколыхнула водную гладь, появившись в центре стаи летучих рыб. Молотя своей головой из стороны в сторону, она открыла широкий рот, напоминающий лезвие бритвы, и начала поглощать добычу в огромных количествах. Ширина головы этого чудовища была необъятной, не менее десяти размахов рук. Темно-зеленые щитки ее бронированной кожи были покрыты коркой моллюсков; каждый панцирь скрывал длинные хитиновые конечности.
- Восемьдесят шагов длиной? - присвистнул Скрипач. - Только если померить его половину.
Калам поднялся на румпель.
- Подготовь парус, Крокус. Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда. Я думаю, на восток.
Скрипач скинул жалобно пищащего Моби со своих колен и открыл рюкзак, пытаясь нащупать в нем свой арбалет.
- Если оно решило, что мы являемся очень лакомой добычей. Калам...
- Я знаю, - прокричал убийца.
Быстро собрав свое огромное оружие, Скрипач осмотрелся и встретился взглядом с Апсалой. Ее лицо было белым как мел. Сапер подмигнул:
- Вот будет сюрприз, если она пойдет на нас, правда? Она кивнула головой:
- Я помню...
Дхенраби их увидела. Оставив стаю летучих рыб, она начала по извилистой линии приближаться к кораблю, рассекая волны.
- Это не обычное животное, - пробормотал Калам. - Ты чувствуешь то же, что и я, Скрипач?
- Да, что-то острое и резкое. О, Худ возьми, да это же Сольтакен!
- Что? - переспросил Крокус.
- Меняющий Форму, - ответил Калам. Дребезжащий голос внезапно наполнил разум Скрипача.
Посмотрев на выражение лиц своих товарищей по несчастью, он понял, что они тоже его слышат.
- Смертные, вам не повезло, что вы очутились на моем пути. Сапер заворчал. Это чудовище вовсе не производило впечатления сентиментального создания.
- Поэтому все вы должны умереть, - продолжил он. - Хотя я не собираюсь позорить ваши имена и не буду вас есть.
- Очень мило с твоей стороны, - пробормотал Скрипач, устанавливая стрелу в щель своего арбалета, предварительно заменив ее железную головку на глиняный шар размерами с грейпфрут.
- Еще один рыбацкий баркас таинственно пропадет в этих водах, иронически произнес Сольтакен в задумчивости. - Увы!
Скрипач забрался на корму, притаившись около Калама. Убийца выпрямился прямо перед мордой дхенраби, продолжая держать одну руку на румпеле.
- Сольтакен! Мы встретились на твоем пути, но ведь это не сможет помешать твоему путешествию!
- Я буду милосердным, убивая вас.
Чудовище заспешило к баркасу, заходя с кормы, оно разрезало воду подобно остроносому кораблю. Челюсти широко раскрылись.
- Ты был предупрежден! - вскричал Скрипач, поднимая арбалет.
Быстро нацелившись, он, ни минуты не колеблясь, выстрелил. Стрела попала прямо в открытый рот чудовища. С молниеносной скоростью перекусив древко, острые, как ножи, зубы пронзили стрелу насквозь, раскрошив глиняный шар. Гремучая смесь порошков, находящаяся внутри, поднялась в воздух. Контакт привел к мощнейшему взрыву, который в одно мгновение оторвал голову Сольтакена прочь.
Куски черепа и серой плоти разлетелись по воде во все стороны. Зажигательная смесь продолжала упорно гореть на всем, чего она касалась, разбрасывая во все стороны шипящие искры. По инерции безголовое туловище чудовища проследовало за кораблем еще несколько метров, а затем начало медленно опускаться в морскую пучину. Как только стихло последнее эхо взрыва, водная гладь приняла свой прежний вид, и только сизый дым стелился по волнам.
- Ты встретился не с тем рыбаком, - сказал Скрипач, опуская свое оружие.
Калам вновь опустился на румпель, возвращая кораблю прежний курс. В воздухе повисло странное спокойствие. Скрипач разобрал свой арбалет, любовно завернув каждую деталь в клеенку, и занял свое место в середине корабля. Моби как ни в чем не бывало вновь забрался на его колени. Вздохнув, Скрипач почесал зверька за ухом.
- Ну и что теперь, Калам?
- Что-то мне не все понятно в этом деле, - задумчиво проговорил убийца. - Что привело Сольтакена в море Кансу? Почему он хотел сохранить свое передвижение в тайне от всех?
- Если бы Быстрый Бен был здесь...
- Но его нет, Скрипка! Это тайна, с которой нам придется жить. К счастью, я думаю, что непредвиденных встреч больше не будет.
- Ты думаешь, это связано с ... Калам нахмурился:
- Нет.
- Связано с чем? - спросил Крокус. - Что вы там замышляете?
- Просто рассуждаем, - ответил Скрипач. - Сольтакен плыл на юг - прямо как мы.
- Ну и что?
Скрипач пожал плечами:
- Да так, в принципе - ничего. Кроме одного обстоятельства...
Он вновь сплюнул за борт и рухнул вниз.
- В пылу борьбы я забыл о своей болезни, а теперь она вновь дает о себе знать, черт возьми.
Все замолчали. Хмурое выражение лица Крокуса сказало Скрипачу, что у парня тоже давно не было возможности хорошенько отдохнуть.
Свежий бриз гнал их корабль на юг. Не прошло и трех часов, как Апсала объявила, что видит землю, а еще через сорок минут Калам уже маневрировал вдоль Эхрлитана в полумиле от берега. Они взяли курс на запад вдоль горного хребта, покрытого кедрами; день медленно клонился к закату.
- Мне кажется, я вижу всадника, - сказала Апсала.
Скрипач поднял голову и принялся вместе со всеми рассматривать цепочку наездников, которые шли по прибрежной дороге вдоль горного хребта.
- Я вижу шестерых, - сказал Калам. - Второй из них...
- Несет вымпел империи, - закончил Скрипач, сморщив лицо, будто только что съел какую-то кислятину. - Гвардия посыльного и улана...
- Направляются в Эхрлитан, - добавил Калам.
Скрипач повернулся на своем месте и встретился с темными глазами капрала. "Проблемы?" "Возможно". Они обменивались мнениями беззвучно - этот навык был выработан за долгие годы совместной работы.
Крокус забеспокоился:
- Что-то случилось? Калам? Скрипач? "А ведь парень смышленый..."
- Трудно сказать, - пробормотал Скрипач. - Они нас заметили, но что конкретно им стало известно? Они видели четырех рыбаков в баркасе какое-то семейство из Скара, направляющееся в порт, чтобы ощутить вкус цивилизации.
- Где-то к югу от этой цепочки деревьев должна быть деревня, - сказал Калам. - Следи, когда появится вход в залив, Крокус, и берег, очищенный от прибитого течением леса. Хижины появятся с подветренной стороны хребта, образуя нечто вроде ограниченной территории. Ну и как тебе моя память, Скрипач?
- Достаточно хороша для человека, который провел здесь все свое детство. Как далеко отсюда до города?
- Десять часов пешком.
- Так близко?
- Да, это точно.
Скрипач погрузился в размышления. Двигаясь на юг в сторону Эхрлитана, они потеряли из виду посыльного империи и его конных охранников, которые скрылись за горным хребтом. Было решено пристать прямо в древнюю многолюдную гавань Святого Города, используя чужие имена. В лучшем случае посыльный сообщит своему начальству, что они не представляют опасности и не требуют особого внимания; ради этого они опасались предпринимать какие-либо действия с тех пор, как прибыли в порт Каракаранг из Генабакиса на торговом судне "Голубой Морант", заплатив за дорогу тем, что работали как экипаж.