Страница:
«Это я?» – удивленно вскинув брови, подумал он.
Мисс Бантинг с удовлетворением наблюдала, как мистер Блэк и сторож отпустили ее кузена Эмерсона и повалили на пол сумасшедшего. Один из полицейских ударил его по спине коленом. Мужчина издал резкий звук. Джейн злилась и надеялась, что ему больно. Как он посмел ворваться в ее магазин и напасть на Эмерсона! Бантинг была рада видеть кузена, а из-за этого типа она даже не смогла с ним нормально поздороваться.
Все еще с бешено бьющимся сердцем женщина повернулась к избитому Эмерсону, который в это время потряхивал руками и осторожно поворачивал голову из стороны в сторону. Кузен весь, начиная от коротко стриженных выгоревших на солнце волос до тяжелых кожаных башмаков, был в драгоценной сахарной пудре, несколько минут назад покрывшей прекрасные лакомства.
– Святые небеса! Эмерсон, ты в порядке?
Булочница не рискнула подойти к нему ближе, так как он все еще стоял рядом с этим ненормальным.
Кузен мрачно посмотрел на своего противника, боровшегося с двумя полицейскими, потом обошел их стороной и подошел к Джейн. Под его подошвами хрустели осколки стекла и фарфора. При виде разбитого фарфора матери мисс Бантинг чуть не расплакалась, но усилием воли сдержалась. Она не доставит преступнику удовольствия видеть ее слезы. Казалось, изящные цветочки подмигивали ей с осколков, разбросанных по дощатому полу. Джейн вспомнила, как мать когда-то предлагала ей попробовать только что испеченное имбирное печенье с этого блюда… она вновь стиснула зубы, сдерживая накатившиеся слезы.
Сумасшедший был все еще распростерт на полу, его щека уткнулась в пирожное с кремом. Женщина с удовлетворением заметила, что он все еще не отдышался. Она надеялась, что когда ненормальный проснется утром в Ньюгейте, ему будет очень, очень больно.
Хозяйка булочной отвела взгляд от виновника разгрома, посмотрев на пострадавший застекленный шкаф, и вздохнула с облегчением: хотя бы часть дорогого ее сердцу маминого фарфора уцелела, включая ее любимую большую вазу, стоявшую на почетном месте. Слава Богу за такие милости.
Эмерсон сердечно обнял двоюродную сестру. Когда он прижал ее к своей твердой груди, ее напряженные нервы немного успокоились. Отстранившись, кузен ободряюще улыбнулся.
– Как видишь, я жив. Ты, наверное, здорово испугалась. Очень кстати, что я здесь оказался и тебе не пришлось встретиться с этим типом в одиночку.
Он очень изменился, его некогда худое тело стало мускулистым и крепким, кожа покрылась смуглым загаром. С тех пор как он нанялся матросом, а это произошло несколько лет назад, кузен явно возмужал. Но ясные зеленые глаза и непринужденная улыбка остались точь-в-точь такими же, какими Джейн их помнила. Она готова была заплакать от облегчения.
– Я не столько испугалась, сколько рассердилась. Подумать только, я не видела тебя лет сто и ты попал в засаду еще до того, как мы успели поздороваться. Мне очень жаль.
– Вы с ним знакомы? – послышался с пола сдавленный охрипший голос Ричарда.
Джейн и Эмерсон одновременно повернулись и посмотрели на мужчину, уложенного на пол. Он выглядел, как пугало: крошки пирожных прилипли к красному лицу, вся одежда засыпана сахарной пудрой. Женщина с удивлением отметила, что его костюм сидит по фигуре, словно шитый на заказ, по-видимому, ремесло преступника приносит неплохой доход.
– Я думал, что он на вас напал, – скрипящим голосом сказал мужчина с пола. Он вытянул шею и, повернув голову, посмотрел на тех, кто его схватил. – Я думал, что он на нее напал. Клянусь Богом, я пытался ей помочь.
Мисс Бантинг фыркнула, напрочь забыв об изящных манерах.
– Вы думаете, что мой дорогой кузен, только что вернувшийся из плавания, приехал в Лондон, чтобы напасть на меня?
– Откуда мне, черт возьми, было знать, что это ваш кузен!
Мистер Блэк, державший графа, в качестве предупреждения пнул мужчину в бок носком башмака, а Джейн нахмурилась, недовольная ругательствами Ричарда. Что он о себе возомнил, употребляет такие выражения в ее магазине! Да и какая разница, кто это был, кузен или просто покупатель? В любом случае нападать на невинного человека непростительно.
– Значит, вы сначала решили наброситься, а потом задавать вопросы? – Если этот сумасшедший рассчитывает таким образом ускользнуть от наказания, которое ему полагается, то она не даст ему это сделать. Ей уже доводилось видеть такое. Джейн стиснула зубы, стараясь не вспоминать сейчас о прошлых несправедливостях. – Господа, – обратилась она к полицейским, – этот человек – возмутитель спокойствия и сумасшедший. Уведите его, пожалуйста.
Мистер Блэк и сторож резко подняли этого ужасного типа на ноги. Хозяйка магазина обнаружила, что он выше, чем ей показалось вначале, и она невольно попятилась. Несмотря на щегольскую одежду, мужчина выглядел сильным. Сейчас, когда его глаза налились кровью и потемнели от ярости, Джейн поняла, что ни в коем случае не уступит ему. Глядя на этого сумасшедшего, ей казалось – дай этому типу немного свободы и он с радостью бросит ее в Темзу.
– Я не сумасшедший! – медленно и грозно произнес он, пытаясь вырваться из рук полицейских. – Я, черт вас подери, граф Рейли!
Глава 3
Глава 4
Мисс Бантинг с удовлетворением наблюдала, как мистер Блэк и сторож отпустили ее кузена Эмерсона и повалили на пол сумасшедшего. Один из полицейских ударил его по спине коленом. Мужчина издал резкий звук. Джейн злилась и надеялась, что ему больно. Как он посмел ворваться в ее магазин и напасть на Эмерсона! Бантинг была рада видеть кузена, а из-за этого типа она даже не смогла с ним нормально поздороваться.
Все еще с бешено бьющимся сердцем женщина повернулась к избитому Эмерсону, который в это время потряхивал руками и осторожно поворачивал голову из стороны в сторону. Кузен весь, начиная от коротко стриженных выгоревших на солнце волос до тяжелых кожаных башмаков, был в драгоценной сахарной пудре, несколько минут назад покрывшей прекрасные лакомства.
– Святые небеса! Эмерсон, ты в порядке?
Булочница не рискнула подойти к нему ближе, так как он все еще стоял рядом с этим ненормальным.
Кузен мрачно посмотрел на своего противника, боровшегося с двумя полицейскими, потом обошел их стороной и подошел к Джейн. Под его подошвами хрустели осколки стекла и фарфора. При виде разбитого фарфора матери мисс Бантинг чуть не расплакалась, но усилием воли сдержалась. Она не доставит преступнику удовольствия видеть ее слезы. Казалось, изящные цветочки подмигивали ей с осколков, разбросанных по дощатому полу. Джейн вспомнила, как мать когда-то предлагала ей попробовать только что испеченное имбирное печенье с этого блюда… она вновь стиснула зубы, сдерживая накатившиеся слезы.
Сумасшедший был все еще распростерт на полу, его щека уткнулась в пирожное с кремом. Женщина с удовлетворением заметила, что он все еще не отдышался. Она надеялась, что когда ненормальный проснется утром в Ньюгейте, ему будет очень, очень больно.
Хозяйка булочной отвела взгляд от виновника разгрома, посмотрев на пострадавший застекленный шкаф, и вздохнула с облегчением: хотя бы часть дорогого ее сердцу маминого фарфора уцелела, включая ее любимую большую вазу, стоявшую на почетном месте. Слава Богу за такие милости.
Эмерсон сердечно обнял двоюродную сестру. Когда он прижал ее к своей твердой груди, ее напряженные нервы немного успокоились. Отстранившись, кузен ободряюще улыбнулся.
– Как видишь, я жив. Ты, наверное, здорово испугалась. Очень кстати, что я здесь оказался и тебе не пришлось встретиться с этим типом в одиночку.
Он очень изменился, его некогда худое тело стало мускулистым и крепким, кожа покрылась смуглым загаром. С тех пор как он нанялся матросом, а это произошло несколько лет назад, кузен явно возмужал. Но ясные зеленые глаза и непринужденная улыбка остались точь-в-точь такими же, какими Джейн их помнила. Она готова была заплакать от облегчения.
– Я не столько испугалась, сколько рассердилась. Подумать только, я не видела тебя лет сто и ты попал в засаду еще до того, как мы успели поздороваться. Мне очень жаль.
– Вы с ним знакомы? – послышался с пола сдавленный охрипший голос Ричарда.
Джейн и Эмерсон одновременно повернулись и посмотрели на мужчину, уложенного на пол. Он выглядел, как пугало: крошки пирожных прилипли к красному лицу, вся одежда засыпана сахарной пудрой. Женщина с удивлением отметила, что его костюм сидит по фигуре, словно шитый на заказ, по-видимому, ремесло преступника приносит неплохой доход.
– Я думал, что он на вас напал, – скрипящим голосом сказал мужчина с пола. Он вытянул шею и, повернув голову, посмотрел на тех, кто его схватил. – Я думал, что он на нее напал. Клянусь Богом, я пытался ей помочь.
Мисс Бантинг фыркнула, напрочь забыв об изящных манерах.
– Вы думаете, что мой дорогой кузен, только что вернувшийся из плавания, приехал в Лондон, чтобы напасть на меня?
– Откуда мне, черт возьми, было знать, что это ваш кузен!
Мистер Блэк, державший графа, в качестве предупреждения пнул мужчину в бок носком башмака, а Джейн нахмурилась, недовольная ругательствами Ричарда. Что он о себе возомнил, употребляет такие выражения в ее магазине! Да и какая разница, кто это был, кузен или просто покупатель? В любом случае нападать на невинного человека непростительно.
– Значит, вы сначала решили наброситься, а потом задавать вопросы? – Если этот сумасшедший рассчитывает таким образом ускользнуть от наказания, которое ему полагается, то она не даст ему это сделать. Ей уже доводилось видеть такое. Джейн стиснула зубы, стараясь не вспоминать сейчас о прошлых несправедливостях. – Господа, – обратилась она к полицейским, – этот человек – возмутитель спокойствия и сумасшедший. Уведите его, пожалуйста.
Мистер Блэк и сторож резко подняли этого ужасного типа на ноги. Хозяйка магазина обнаружила, что он выше, чем ей показалось вначале, и она невольно попятилась. Несмотря на щегольскую одежду, мужчина выглядел сильным. Сейчас, когда его глаза налились кровью и потемнели от ярости, Джейн поняла, что ни в коем случае не уступит ему. Глядя на этого сумасшедшего, ей казалось – дай этому типу немного свободы и он с радостью бросит ее в Темзу.
– Я не сумасшедший! – медленно и грозно произнес он, пытаясь вырваться из рук полицейских. – Я, черт вас подери, граф Рейли!
Глава 3
После такого заявления все замерли. В булочной повисло тяжелое напряженное молчание, не нарушаемое даже дыханием. Избитый Ричард испытал облегчение: наконец-то его услышали. Первой зашевелилась булочница. На ее лице с изящными чертами – слишком изящными для продавщицы – удивление быстро сменилось каким-то другим выражением, Рейли не смог его расшифровать, но почувствовал себя неуютно. Эта женщина была непредсказуема, поэтому ей он доверял еще меньше, чем двоим мужчинам, зажавшим его бицепсы стальной хваткой. Джейн скрестила руки на груди, и граф вдруг понял, что ее лицо выражает явное недоверие. Женщина истерически засмеялась.
– О! Прошу прощения, милорд. Джентльмены, проводите, пожалуйста, лорда Безумца в мой замок. Как, вы не знаете, я – королева Англии! – Глаза продавщицы в этот момент наполнились стальным блеском.
Ричард второй раз за несколько минут лишился дара речи. На самом деле, ее заявление повергло в шок всех присутствующих. Даже ее кузен Эмерсон, переводя взгляд то на нее, то на графа Рейли, хмурился в нерешительности. Железная хватка на онемевших руках лорда стала постепенно ослабевать. Он почувствовал покалывание – первый признак, что по его венам снова побежала кровь. Может, эта гарпия и считает его сумасшедшим, но стражи порядка явно пребывают в нерешительности, не зная, что делать дальше. «Слава Богу!»
Рейли глубоко вздохнул и произнес настолько ровным голосом, насколько ему удалось:
– Не будете ли вы так любезны дать мне возможность подтвердить мою личность?
Двое мужчин переглянулись и старший из них кивнул.
Чувство собственного достоинства Ричарда находилось почти в таком же состоянии, что и его помятый шейный платок. Мужчина повращал плечами, оправил испорченный фрак, ощутив себя немного лучше, он вытянул вперед правую руку. В утреннем свете на солнце тускло блеснул перстень с печатью.
Полицейские подались вперед, чтобы рассмотреть его получше.
– Черт возьми! – пробормотал под нос тот, что помоложе. Он расправил плечи и сказал: – Э-э… милорд, прошу прощения. Мы никак не могли знать, что вы пэр.
Он неуклюже и совершенно неуместно поклонился, попятившись назад.
– Да, – сухо заметил Рейли, – я вижу, вы из тех, кто сначала действует, а вопросы задает после.
Мужчина покраснел, а граф тут же пожалел о своих словах. Не очень-то хорошо с его стороны произнести такое. Эти люди не привыкли к манере подшучивания, принятой среди искушенных представителей бомонда. Кроме того, мужчины просто следовали указаниям продавщицы булочной. Ричард постарался вложить в свой тон больше уважения:
– Ничего страшного не произошло, господа, но с вашего разрешения я, пожалуй, удалюсь.
– Что за чертовщина здесь происходит?
Взгляд лорда метнулся к двери. На пороге с большим мешком на плечах стоял тот самый долговязый парень, который чуть не сбил его с ног на улице. Юноша бросил ношу на пол, подняв при этом облако белой пыли, и побежал к продавщице.
– Джейн, ты в порядке?
Ричарду показалось, что это имя слишком приятное для этой гарпии с кислой физиономией.
– Да, да, Уэстон, со мной все хорошо. Тут была небольшая потасовка между лордом Рейли и Эмерсоном, но теперь все в порядке.
– Лордом Ре… – Брат смолк на полуслове и замотал головой, словно пытаясь прояснить мысли. – Погоди, здесь Эмерсон?
Взгляд парня заметался по комнате, пока не упал на упомянутого мужчину, прислонившегося к задней стене. Лицо Уэстона озарилось радостью, он подошел к Эмерсону и они обнялись.
Ричарду явно было пора уходить. Он понес более чем достаточное наказание за свой поступок доброго самаритянина. Мужчина спокойно провел рукам по безнадежно разлохмаченным волосам, стряхнул пыль с бриджей и направился к двери.
– Минуточку, куда это вы собрались, лорд Рейли? – громко и ясно произнесла Джейн.
Он встал как вкопанный на полпути. Это она к нему в таком тоне обращается? После всего, что ему пришлось перенести, чтобы защитить ее? После синяков, которые он наверняка заработал в этой драке? После оскорблений, которым он подвергся?
Он медленно повернулся к девушке. Никогда в жизни у него не возникало настолько сильной потребности использовать высокомерный, едкий тон, который так хорошо знает любой представитель высшего света. Граф Рейли считал себя человеком с легким характером и добрым нравом. Но сейчас, глядя на нахальную мисс Джейн, хмуро взирающую на него с таким видом, словно он был последним преступником, Рейли пустил в ход тон, звучащий, как «идите к черту»:
– Как можно дальше от вас, мисс.
С этими словами он прошел мимо Уэстона и удалился.
Женщина разинув рот смотрела, как этот человек уверенной походкой выходит из ее магазина в облаке сахарной пудры. Как он посмел? Джейн плевать на его титул, да пусть хоть король Англии – это ничего не меняет, он все равно ворвался в ее магазин, словно одержимый, и напал на бедного Эмерсона. Этот тип буйствовал в ее магазине, как взбесившаяся корова. И что, в итоге, все сойдет ему с рук? Она повернулась к полицейским. Мужчины наблюдали за происходящим с таким интересом, будто они были парой кумушек-сплетниц.
Впрочем, чему она удивляется? В этом обществе привилегированные господа ни за что не отвечают, а простому народу нечего ждать справедливости. Мисс Бантинг окинула взглядом разгром, учиненный в ее еще недавно чисто убранном магазине, и на ее глазах выступили слезы.
– Почему вы его отпустили? Одно то, что он граф, не означает, будто ему может сойти с рук нападение и вот это… – Женщина широким жестом показала на разрушения в лавке.
Двое мужчин переглянулись, а затем посмотрели на нее.
– Вообще-то как раз означает. – Мистер Блэк пожал плечами. – Кроме того, вы же слышали, он сказал, что подумал, будто этот парень на вас напал.
– Какая ерунда! Вы что, не видели его безумный взгляд в тот момент, когда он повалил моего кузена?
В комнате снова воцарилось молчание, потом Эмерсон коснулся плеча хозяйки магазина.
– Джейн, я думаю, он сказал правду, – тихо произнес он своим глубоким голосом.
Она повернулась к нему. Двое других мужчин почли за благо тихо удалиться. Сердце булочницы все еще билось учащенно, а нервы были так натянуты, что, казалось, в любой момент могли лопнуть. Женщина посмотрела в добрые зеленые глаза Эмерсона и поняла, что он говорит искренне. У нее возникло неприятное предчувствие, что ей не понравятся его слова.
– И почему ты так считаешь? – спросила она.
Двоюродный брат потер ладонью небритый подбородок и улыбнулся.
– По правде говоря, я уверен, что не выгляжу как благопристойный городской джентльмен. Подумай об этом. Он вошел после того, как ты, – кузен кашлянул, – бурно отреагировала на мое появление. Набросившись на меня, этот человек оставался на месте, пока ты бегала за помощью. И наконец, когда ты показала на него пальцем как на преступника, он разинул рот, словно рыба, вытащенная из воды.
Слова кузена остудили пыл Джейн, его логика боролась с ее предубеждениями. Когда до мисс Бантинг дошел смысл слов Эмерсона, она схватилась за его руку, чтобы не упасть. «Ох! О нет!» Неужели она действительно накинулась на джентльмена? Более того, на титулованного лорда! Когда женщина вспомнила, как она с ним разговаривала….
– Мне нужно присесть, – слабо пробормотала она.
Уэстон, который стоял, прислонившись к дверному косяку, бросился к сестре и схватил Джейн за левую руку. В это время Эмерсон поддерживал ее под правый локоть. Вместе они подвели мисс Бантинг к опрокинутому табурету за прилавком. Пока они шли, под их ногами хрустели осколки стекла и фарфора. Для хозяйки магазина это был звук разбитых воспоминаний, что еще сильнее пошатнуло ее обычное хладнокровие. Эмерсон одной рукой поставил табурет, продолжая поддерживать Джейн. Как только она села, Уэстон и кузен тревожно переглянулись.
– Может, принести воды или еще чего-нибудь? – спросил брат, на последнем слове его голос слегка дрогнул.
Джейн подумала, что ей нужно срочно взять себя в руки. И это после того, как у нее впервые в жизни случилась истерика. Женщина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, говоря себе, что с ней все будет хорошо, произошло всего лишь недоразумение. Она хотела, чтобы ее несостоявшегося спасителя арестовали. Так что же из того? Людям свойственно ошибаться. Правда, ее ошибка касалась растрепанного, побитого, посыпанного сахарной пудрой графа. Но это всего-навсего случайность. Самое плохое уже произошло, может ли быть еще хуже?
– Прошу прощения, – донесся неуверенный голос, – мне велели забрать булочки, заказанные для мистера Фарнсуорта.
Мисс Бантинг подняла взгляд и увидела ошеломленного молодого человека. Он держал в руках свою шляпу и оглядывал удивленными глазами разоренный магазин. Джейн крепко зажмурилась, чтобы сдержать истерический плач.
Не успела она спросить, как ответ не заставил себя ждать.
– Да что с тобой случилось?
Ричард замер. Проклятие, он надеялся проскочить в свою спальню незамеченным. Было довольно неловко встретиться у парадной двери с Финнингтоном, хотя тот по крайней мере, как и полагается хорошему дворецкому, сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Но когда граф повернулся к своей сестре Джоселин, было ясно, что без крика здесь не обойдется. Она смотрела на него расширенными голубыми глазами, поднеся руку ко рту. Потом девушка глубоко вдохнула, и Ричард понял, что она собирается сделать.
– Нет! – только успел сказать он.
– Мама!
Рейли опоздал со своим предупреждением. Крик Джоселин разнесся по всему дому, отдаваясь эхом от стен коридора. Силе ее легких могли бы позавидовать даже бывалые аукционисты Таттерсаля.
Да, это явно не его день, пропади все пропадом!
Через считанные секунды из гостиной вышла его мать, а за ней – Беатрис и Кэролайн. В шуршании домашних туфель и шорохе муслина они поспешили к Ричарду. На их лицах отражалась смесь ужаса и изумления. Мать окинула его взглядом снизу вверх, отметив оттоптанные ботинки, осыпанные сахаром бриджи и растрепанные волосы.
– Боже правый, Ричард, что с тобой случилось?
Двойняшки поначалу молча таращились на него, но потом Беатрис затряслась от беззвучного смеха. Графу было совсем не весело. И то, что он устал сверх всякой меры, ничуть ему не помогало.
Он пронзил всех трех сестер самым что ни на есть устрашающим взглядом. Потом сказал ровным голосом:
– Случилось то, что я попытался совершить доброе дело и был за мои старания жестоко наказан. Больше об этом говорить не желаю.
Мать только заморгала, а близняшки переглянулись с удивленным и заговорщическим видом. Господи, сделай так, чтобы они успокоились от его едва сдерживаемого гнева! Если Ричарда загнать в угол, он может стать довольно пугающим. Только граф успел подумать, что все должным образом поставлены на место, как Беатрис, склонив голову набок, спросила:
– Тебе удалось купить мне ленты?
Услышав столь неуместный вопрос, мать наконец пришла в себя и, хмыкнув, повела девушек обратно в гостиную со словами:
– Пойдемте, дорогие мои. Думаю, нам нужно дать вашему брату время… э-э… прийти в себя.
Наконец-то! Все-таки не случайно он любит и верит своей матери. Ричард резко повернул к лестнице и, перескакивая через две за раз, взлетел по мраморным ступеням. За всю его жизнь никто и никогда не обращался с ним так, как эта женщина из булочной.
Рыча под нос, граф Рейли протопал в свою комнату и громко захлопнул за собой дверь. Раздраженно дернув шнурок колокольчика для вызова слуг, мужчина начал стаскивать с себя испорченную одежду.
Он еще мог понять ее растерянность в первый момент, но разговаривать с ним таким саркастическим тоном, когда она уже знала, кто он такой? Кем надо быть, чтобы оскорблять и унижать человека, пытавшегося ей помочь? Особенно человека такого положения в обществе.
Лорд представил ее: фарфорово-белая кожа, платье цвета лаванды. Неужели эта женщина думает, что благодаря ее красоте ей сойдет с рук такая грубость, такое возмутительное поведение? Какой толк от пухлых розовых губ и блестящих волос цвета ночного неба, если при этом у нее такой дурной характер? Ни один мужчина в здравом уме не сочтет эту мисс привлекательной, увидев на лице такую хмурую мину.
Ричард бросил на пол фрак и стал развязывать шейный платок. Ладно, черт с ней, с этой мисс Джейн. И пусть радуется: в следующий раз он подумает дважды, прежде чем рисковать своей шеей, бросаясь на помощь еще кому-то. Рейли вздохнул. Нет, неправда. Какой бы она ни была ужасной, это ничего не меняет: он бы повторил все снова, потому что таково его первое инстинктивное побуждение. Видно, он лучшего мнения о людях, чем она.
К тому времени, когда пришел лакей графа, большая часть одежды Ричарда уже валялась грудой на полу. Бредфорд, будучи смышленым малым, не сказал ни слова, а сразу направился в гардеробную за комплектом чистого белья. В обычной ситуации он мог впасть в истерику при виде такого разгрома. Хорошо, что Рейли умел напускать на себя грозный вид, особенно когда обстоятельства того требовали. И то, что по милости самоуверенной ехидны в фартуке, тыкавшей в него пальцем, его чуть не арестовали, было как раз таким обстоятельством. «Ехидна». Ричарду понравилось, как звучит это слово. Действительно, идеальное описание.
После того как он смыл с себя всю грязь, налипшую на него во время потасовки в магазине, и переоделся в чистое, граф, наконец, почувствовал, что успокаивается и становится самим собой. Ричард не мог допустить, чтобы какая-то глупая и к тому же мстительная продавщица испортила его день. Конечно, это был не самый лучший момент, но теперь все позади. В конце концов, он не собирается снова встречаться с этой женщиной, он никогда больше ее не увидит. С какой стати эта ехидна вообще так на него накинулась? Казалось, Джейн за что-то презирала лично его, даже когда те двое и ее кузен-громила, поняв свою ошибку, угомонились.
Черт побери, он же нравится людям. Что у Ричарда всегда хорошо получалось, так это ладить с людьми. Пусть у графа не было склонности к бизнесу, но зато при желании он умел рассмешить кого угодно. Улыбкой Рейли заставлял даже самую некрасивую дебютантку почувствовать себя красавицей. Это-то ему и нравилось, потому что придавало больше уверенности. Он мог очаровать какую-нибудь вдову так, что она оказывалась прямиком в его постели. Черт, у него даже не было нужды в любовнице! И дело не только в том, что лорд считал вульгарным платить за удовольствие. Добиться желаемой женщины – это вызов, и мало найдется вещей, приносящих такое же удовлетворение, как решение этой задачи. Никакой передачи денег из рук в руки, никаких обещаний домов или экипажей, только взаимное удовольствие.
Вообще-то после такого паршивого начала дня женщина в его постели – как раз то, что ему нужно. Пожалуй, он нанесет визит очаровательной леди Кингсли, Тереза бывала очень расположена к Ричарду, особенно когда ее старый развратник-муж уезжал на север со своей любовницей и их незаконнорожденным ребенком. Она умела творить настоящие чудеса с раненым эго мужчины, да и с другими, более осязаемыми частями его тела.
Но тут Ричарда осенило, он остановился как вкопанный. Проклятие, до окончания сегодняшнего бала он не может никуда поехать! Мужчина застонал и рухнул на скамью в ногах кровати.
Каким-то образом в этом тоже виновата ехидна.
– О! Прошу прощения, милорд. Джентльмены, проводите, пожалуйста, лорда Безумца в мой замок. Как, вы не знаете, я – королева Англии! – Глаза продавщицы в этот момент наполнились стальным блеском.
Ричард второй раз за несколько минут лишился дара речи. На самом деле, ее заявление повергло в шок всех присутствующих. Даже ее кузен Эмерсон, переводя взгляд то на нее, то на графа Рейли, хмурился в нерешительности. Железная хватка на онемевших руках лорда стала постепенно ослабевать. Он почувствовал покалывание – первый признак, что по его венам снова побежала кровь. Может, эта гарпия и считает его сумасшедшим, но стражи порядка явно пребывают в нерешительности, не зная, что делать дальше. «Слава Богу!»
Рейли глубоко вздохнул и произнес настолько ровным голосом, насколько ему удалось:
– Не будете ли вы так любезны дать мне возможность подтвердить мою личность?
Двое мужчин переглянулись и старший из них кивнул.
Чувство собственного достоинства Ричарда находилось почти в таком же состоянии, что и его помятый шейный платок. Мужчина повращал плечами, оправил испорченный фрак, ощутив себя немного лучше, он вытянул вперед правую руку. В утреннем свете на солнце тускло блеснул перстень с печатью.
Полицейские подались вперед, чтобы рассмотреть его получше.
– Черт возьми! – пробормотал под нос тот, что помоложе. Он расправил плечи и сказал: – Э-э… милорд, прошу прощения. Мы никак не могли знать, что вы пэр.
Он неуклюже и совершенно неуместно поклонился, попятившись назад.
– Да, – сухо заметил Рейли, – я вижу, вы из тех, кто сначала действует, а вопросы задает после.
Мужчина покраснел, а граф тут же пожалел о своих словах. Не очень-то хорошо с его стороны произнести такое. Эти люди не привыкли к манере подшучивания, принятой среди искушенных представителей бомонда. Кроме того, мужчины просто следовали указаниям продавщицы булочной. Ричард постарался вложить в свой тон больше уважения:
– Ничего страшного не произошло, господа, но с вашего разрешения я, пожалуй, удалюсь.
– Что за чертовщина здесь происходит?
Взгляд лорда метнулся к двери. На пороге с большим мешком на плечах стоял тот самый долговязый парень, который чуть не сбил его с ног на улице. Юноша бросил ношу на пол, подняв при этом облако белой пыли, и побежал к продавщице.
– Джейн, ты в порядке?
Ричарду показалось, что это имя слишком приятное для этой гарпии с кислой физиономией.
– Да, да, Уэстон, со мной все хорошо. Тут была небольшая потасовка между лордом Рейли и Эмерсоном, но теперь все в порядке.
– Лордом Ре… – Брат смолк на полуслове и замотал головой, словно пытаясь прояснить мысли. – Погоди, здесь Эмерсон?
Взгляд парня заметался по комнате, пока не упал на упомянутого мужчину, прислонившегося к задней стене. Лицо Уэстона озарилось радостью, он подошел к Эмерсону и они обнялись.
Ричарду явно было пора уходить. Он понес более чем достаточное наказание за свой поступок доброго самаритянина. Мужчина спокойно провел рукам по безнадежно разлохмаченным волосам, стряхнул пыль с бриджей и направился к двери.
– Минуточку, куда это вы собрались, лорд Рейли? – громко и ясно произнесла Джейн.
Он встал как вкопанный на полпути. Это она к нему в таком тоне обращается? После всего, что ему пришлось перенести, чтобы защитить ее? После синяков, которые он наверняка заработал в этой драке? После оскорблений, которым он подвергся?
Он медленно повернулся к девушке. Никогда в жизни у него не возникало настолько сильной потребности использовать высокомерный, едкий тон, который так хорошо знает любой представитель высшего света. Граф Рейли считал себя человеком с легким характером и добрым нравом. Но сейчас, глядя на нахальную мисс Джейн, хмуро взирающую на него с таким видом, словно он был последним преступником, Рейли пустил в ход тон, звучащий, как «идите к черту»:
– Как можно дальше от вас, мисс.
С этими словами он прошел мимо Уэстона и удалился.
Женщина разинув рот смотрела, как этот человек уверенной походкой выходит из ее магазина в облаке сахарной пудры. Как он посмел? Джейн плевать на его титул, да пусть хоть король Англии – это ничего не меняет, он все равно ворвался в ее магазин, словно одержимый, и напал на бедного Эмерсона. Этот тип буйствовал в ее магазине, как взбесившаяся корова. И что, в итоге, все сойдет ему с рук? Она повернулась к полицейским. Мужчины наблюдали за происходящим с таким интересом, будто они были парой кумушек-сплетниц.
Впрочем, чему она удивляется? В этом обществе привилегированные господа ни за что не отвечают, а простому народу нечего ждать справедливости. Мисс Бантинг окинула взглядом разгром, учиненный в ее еще недавно чисто убранном магазине, и на ее глазах выступили слезы.
– Почему вы его отпустили? Одно то, что он граф, не означает, будто ему может сойти с рук нападение и вот это… – Женщина широким жестом показала на разрушения в лавке.
Двое мужчин переглянулись, а затем посмотрели на нее.
– Вообще-то как раз означает. – Мистер Блэк пожал плечами. – Кроме того, вы же слышали, он сказал, что подумал, будто этот парень на вас напал.
– Какая ерунда! Вы что, не видели его безумный взгляд в тот момент, когда он повалил моего кузена?
В комнате снова воцарилось молчание, потом Эмерсон коснулся плеча хозяйки магазина.
– Джейн, я думаю, он сказал правду, – тихо произнес он своим глубоким голосом.
Она повернулась к нему. Двое других мужчин почли за благо тихо удалиться. Сердце булочницы все еще билось учащенно, а нервы были так натянуты, что, казалось, в любой момент могли лопнуть. Женщина посмотрела в добрые зеленые глаза Эмерсона и поняла, что он говорит искренне. У нее возникло неприятное предчувствие, что ей не понравятся его слова.
– И почему ты так считаешь? – спросила она.
Двоюродный брат потер ладонью небритый подбородок и улыбнулся.
– По правде говоря, я уверен, что не выгляжу как благопристойный городской джентльмен. Подумай об этом. Он вошел после того, как ты, – кузен кашлянул, – бурно отреагировала на мое появление. Набросившись на меня, этот человек оставался на месте, пока ты бегала за помощью. И наконец, когда ты показала на него пальцем как на преступника, он разинул рот, словно рыба, вытащенная из воды.
Слова кузена остудили пыл Джейн, его логика боролась с ее предубеждениями. Когда до мисс Бантинг дошел смысл слов Эмерсона, она схватилась за его руку, чтобы не упасть. «Ох! О нет!» Неужели она действительно накинулась на джентльмена? Более того, на титулованного лорда! Когда женщина вспомнила, как она с ним разговаривала….
– Мне нужно присесть, – слабо пробормотала она.
Уэстон, который стоял, прислонившись к дверному косяку, бросился к сестре и схватил Джейн за левую руку. В это время Эмерсон поддерживал ее под правый локоть. Вместе они подвели мисс Бантинг к опрокинутому табурету за прилавком. Пока они шли, под их ногами хрустели осколки стекла и фарфора. Для хозяйки магазина это был звук разбитых воспоминаний, что еще сильнее пошатнуло ее обычное хладнокровие. Эмерсон одной рукой поставил табурет, продолжая поддерживать Джейн. Как только она села, Уэстон и кузен тревожно переглянулись.
– Может, принести воды или еще чего-нибудь? – спросил брат, на последнем слове его голос слегка дрогнул.
Джейн подумала, что ей нужно срочно взять себя в руки. И это после того, как у нее впервые в жизни случилась истерика. Женщина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, говоря себе, что с ней все будет хорошо, произошло всего лишь недоразумение. Она хотела, чтобы ее несостоявшегося спасителя арестовали. Так что же из того? Людям свойственно ошибаться. Правда, ее ошибка касалась растрепанного, побитого, посыпанного сахарной пудрой графа. Но это всего-навсего случайность. Самое плохое уже произошло, может ли быть еще хуже?
– Прошу прощения, – донесся неуверенный голос, – мне велели забрать булочки, заказанные для мистера Фарнсуорта.
Мисс Бантинг подняла взгляд и увидела ошеломленного молодого человека. Он держал в руках свою шляпу и оглядывал удивленными глазами разоренный магазин. Джейн крепко зажмурилась, чтобы сдержать истерический плач.
Не успела она спросить, как ответ не заставил себя ждать.
– Да что с тобой случилось?
Ричард замер. Проклятие, он надеялся проскочить в свою спальню незамеченным. Было довольно неловко встретиться у парадной двери с Финнингтоном, хотя тот по крайней мере, как и полагается хорошему дворецкому, сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Но когда граф повернулся к своей сестре Джоселин, было ясно, что без крика здесь не обойдется. Она смотрела на него расширенными голубыми глазами, поднеся руку ко рту. Потом девушка глубоко вдохнула, и Ричард понял, что она собирается сделать.
– Нет! – только успел сказать он.
– Мама!
Рейли опоздал со своим предупреждением. Крик Джоселин разнесся по всему дому, отдаваясь эхом от стен коридора. Силе ее легких могли бы позавидовать даже бывалые аукционисты Таттерсаля.
Да, это явно не его день, пропади все пропадом!
Через считанные секунды из гостиной вышла его мать, а за ней – Беатрис и Кэролайн. В шуршании домашних туфель и шорохе муслина они поспешили к Ричарду. На их лицах отражалась смесь ужаса и изумления. Мать окинула его взглядом снизу вверх, отметив оттоптанные ботинки, осыпанные сахаром бриджи и растрепанные волосы.
– Боже правый, Ричард, что с тобой случилось?
Двойняшки поначалу молча таращились на него, но потом Беатрис затряслась от беззвучного смеха. Графу было совсем не весело. И то, что он устал сверх всякой меры, ничуть ему не помогало.
Он пронзил всех трех сестер самым что ни на есть устрашающим взглядом. Потом сказал ровным голосом:
– Случилось то, что я попытался совершить доброе дело и был за мои старания жестоко наказан. Больше об этом говорить не желаю.
Мать только заморгала, а близняшки переглянулись с удивленным и заговорщическим видом. Господи, сделай так, чтобы они успокоились от его едва сдерживаемого гнева! Если Ричарда загнать в угол, он может стать довольно пугающим. Только граф успел подумать, что все должным образом поставлены на место, как Беатрис, склонив голову набок, спросила:
– Тебе удалось купить мне ленты?
Услышав столь неуместный вопрос, мать наконец пришла в себя и, хмыкнув, повела девушек обратно в гостиную со словами:
– Пойдемте, дорогие мои. Думаю, нам нужно дать вашему брату время… э-э… прийти в себя.
Наконец-то! Все-таки не случайно он любит и верит своей матери. Ричард резко повернул к лестнице и, перескакивая через две за раз, взлетел по мраморным ступеням. За всю его жизнь никто и никогда не обращался с ним так, как эта женщина из булочной.
Рыча под нос, граф Рейли протопал в свою комнату и громко захлопнул за собой дверь. Раздраженно дернув шнурок колокольчика для вызова слуг, мужчина начал стаскивать с себя испорченную одежду.
Он еще мог понять ее растерянность в первый момент, но разговаривать с ним таким саркастическим тоном, когда она уже знала, кто он такой? Кем надо быть, чтобы оскорблять и унижать человека, пытавшегося ей помочь? Особенно человека такого положения в обществе.
Лорд представил ее: фарфорово-белая кожа, платье цвета лаванды. Неужели эта женщина думает, что благодаря ее красоте ей сойдет с рук такая грубость, такое возмутительное поведение? Какой толк от пухлых розовых губ и блестящих волос цвета ночного неба, если при этом у нее такой дурной характер? Ни один мужчина в здравом уме не сочтет эту мисс привлекательной, увидев на лице такую хмурую мину.
Ричард бросил на пол фрак и стал развязывать шейный платок. Ладно, черт с ней, с этой мисс Джейн. И пусть радуется: в следующий раз он подумает дважды, прежде чем рисковать своей шеей, бросаясь на помощь еще кому-то. Рейли вздохнул. Нет, неправда. Какой бы она ни была ужасной, это ничего не меняет: он бы повторил все снова, потому что таково его первое инстинктивное побуждение. Видно, он лучшего мнения о людях, чем она.
К тому времени, когда пришел лакей графа, большая часть одежды Ричарда уже валялась грудой на полу. Бредфорд, будучи смышленым малым, не сказал ни слова, а сразу направился в гардеробную за комплектом чистого белья. В обычной ситуации он мог впасть в истерику при виде такого разгрома. Хорошо, что Рейли умел напускать на себя грозный вид, особенно когда обстоятельства того требовали. И то, что по милости самоуверенной ехидны в фартуке, тыкавшей в него пальцем, его чуть не арестовали, было как раз таким обстоятельством. «Ехидна». Ричарду понравилось, как звучит это слово. Действительно, идеальное описание.
После того как он смыл с себя всю грязь, налипшую на него во время потасовки в магазине, и переоделся в чистое, граф, наконец, почувствовал, что успокаивается и становится самим собой. Ричард не мог допустить, чтобы какая-то глупая и к тому же мстительная продавщица испортила его день. Конечно, это был не самый лучший момент, но теперь все позади. В конце концов, он не собирается снова встречаться с этой женщиной, он никогда больше ее не увидит. С какой стати эта ехидна вообще так на него накинулась? Казалось, Джейн за что-то презирала лично его, даже когда те двое и ее кузен-громила, поняв свою ошибку, угомонились.
Черт побери, он же нравится людям. Что у Ричарда всегда хорошо получалось, так это ладить с людьми. Пусть у графа не было склонности к бизнесу, но зато при желании он умел рассмешить кого угодно. Улыбкой Рейли заставлял даже самую некрасивую дебютантку почувствовать себя красавицей. Это-то ему и нравилось, потому что придавало больше уверенности. Он мог очаровать какую-нибудь вдову так, что она оказывалась прямиком в его постели. Черт, у него даже не было нужды в любовнице! И дело не только в том, что лорд считал вульгарным платить за удовольствие. Добиться желаемой женщины – это вызов, и мало найдется вещей, приносящих такое же удовлетворение, как решение этой задачи. Никакой передачи денег из рук в руки, никаких обещаний домов или экипажей, только взаимное удовольствие.
Вообще-то после такого паршивого начала дня женщина в его постели – как раз то, что ему нужно. Пожалуй, он нанесет визит очаровательной леди Кингсли, Тереза бывала очень расположена к Ричарду, особенно когда ее старый развратник-муж уезжал на север со своей любовницей и их незаконнорожденным ребенком. Она умела творить настоящие чудеса с раненым эго мужчины, да и с другими, более осязаемыми частями его тела.
Но тут Ричарда осенило, он остановился как вкопанный. Проклятие, до окончания сегодняшнего бала он не может никуда поехать! Мужчина застонал и рухнул на скамью в ногах кровати.
Каким-то образом в этом тоже виновата ехидна.
Глава 4
– Мой долг как отца – спросить, что случилось с твоим глазом. Признаюсь, я не уверен, что хочу знать ответ.
Рейли, в одиночестве игравший в бильярд, поднял голову, увидев на лице отца нерешительное выражение, он усмехнулся.
– Ты имеешь в виду, что в этом деле может быть, например, замешана женщина и моя драка с кем-то из ее родственников мужского пола?
Сын положил кий и прислонился к столу, скрестив руки на груди.
– Да, именно это я и имел в виду.
– Очень хорошо. Подробности я оставлю при себе.
Граф ничего не скрывал. После сна он уже в общих чертах отчитался перед матерью, предоставить отцу домысливать подробности было гораздо интереснее.
Маркиз лишь покачал головой и хмыкнул, проходя мимо него. Мужчина подошел к ящику с сигарами, который занимал почетное место на буфете. Бильярдная представляла собой узкую длинную комнату в наименее освещенной части дома.
Пропахшая экзотическим сигарным дымом и декорированная в чисто мужском стиле, с обилием кожи и железа, она была одной из немногих команат, куда редко заходили женщины. Ричарду это казалось чудом. Вообще, если бы он не знал, что у него всего четыре сестры и одна мать, он готов был поклясться, что женщин в доме человек десять. И это при том, что с ними не жила Эвелин.
Рейли смотрел, как отец открывает массивный ящик и разглядывает коллекцию сигар. В конце концов он выбрал одну из карибских. Лорд увидел, как с плеч отца спадает напряжение дневных забот, когда тот поднес сигару к носу и глубоко вдохнул. Маркиз Гренвилл, на публике всегда ответственный и внушительный, в кругу семьи позволял себе расслабиться. Сын ценил легкий юмор отца, его открытость в выражении привязанности. Среди пэров очень немногие обладали такими чертами. Наконец, он отрезал кончик сигары и зажег ее от ближайшей свечи. После нескольких затяжек маркиз выпустил облачко голубого дыма, повернулся и посмотрел на Ричарда, склонив голову набок.
– Знаешь, сын, когда-нибудь тебе придется покончить с такими опрометчивыми поступками и остепениться.
«О, ради Бога, сначала мать, теперь он?» – подумал граф про себя.
– Мне об этом уже говорили сегодня утром. Я обещаю, что «когда-нибудь» это сделаю.
– Ты понимаешь, что если со мной что-нибудь случится, то единственной гарантией, благополучия твоих сестер и матери, будет твое хорошее здоровье и долголетие? Не приведи Господи, если с тобой произойдет какой-то несчастный случай или тебя убьют на дуэли.
Сын сознательным усилием воли сдержался, чтобы не закатить глаза. Меньше всего граф боялся этого, ведь он такой же здоровый и крепкий, как его отец.
– Можешь не опасаться, дуэли происходят слишком рано утром, чтобы они могли представлять для меня хоть какой-то интерес.
– Такой ответ меня не очень успокаивает, особенно когда он сопровождается столь красочным видом твоего глаза.
Рейли осторожно пощупал кончиками пальцев кожу вокруг глаза и с радостью отметил, что она не слишком сильно припухла.
– Вообще-то это не так плохо, как я ожидал. По-настоящему он смог ударить меня кулаком всего один раз.
У Ричарда до сих пор чертовски болело лицо, но кулак соскользнул, и удар пришелся не столько по глазу, сколько по виску, поэтому синяк был не очень яркий, во всяком случае, когда он в последний раз смотрелся в зеркало. Не желая задерживаться на этой теме, граф спросил:
– Как прошла твоя встреча с поверенным?
Отец вздохнул, но не стал возражать против смены темы разговора.
– Очень хорошо. Мы завершили переговоры по поводу покупки нового жеребца. До конца недели его должны привезти в Хартфорд-Холл. Я рад, что Уоффорд принял мое предложение и не выставил коня на аукцион. Я заплатил за него королевский выкуп, но, поверь, он стоит каждого шиллинга. – Маркиз задумался, а потом усмехнулся: – Думаю, я его так и назову – Выкуп. Мне нравится, как звучит это имя. Жаль, что я не смогу проверить возможности этой лошади.
Последние слова отец сказал скорее самому себе, но Ричард все равно кивнул. Маркиз не любил жить в городе так же, как и Эви. Но его серьезное отношение к своим обязанностям в палате лордов не допускало пропусков сессий. Исключения составляли только непреодолимые препятствия.
Каким образом отец ухитрялся справляться со всеми своими обязанностями и нагрузками, было выше понимания Рейли. Когда-то граф пытался стать таким, как маркиз. Но в конце концов он вынужден был признать, что у него никогда не будет того делового чутья, каким обладал его отец. Слава Богу, что Эви с энтузиазмом занимается конюшнями, это означает, что у Ричарда одной заботой станет меньше, когда он унаследует титул. Граф сжал губы и прогнал эту мысль. Унаследовать титул означало потерять отца. Для него это было просто немыслимо.
Рейли, в одиночестве игравший в бильярд, поднял голову, увидев на лице отца нерешительное выражение, он усмехнулся.
– Ты имеешь в виду, что в этом деле может быть, например, замешана женщина и моя драка с кем-то из ее родственников мужского пола?
Сын положил кий и прислонился к столу, скрестив руки на груди.
– Да, именно это я и имел в виду.
– Очень хорошо. Подробности я оставлю при себе.
Граф ничего не скрывал. После сна он уже в общих чертах отчитался перед матерью, предоставить отцу домысливать подробности было гораздо интереснее.
Маркиз лишь покачал головой и хмыкнул, проходя мимо него. Мужчина подошел к ящику с сигарами, который занимал почетное место на буфете. Бильярдная представляла собой узкую длинную комнату в наименее освещенной части дома.
Пропахшая экзотическим сигарным дымом и декорированная в чисто мужском стиле, с обилием кожи и железа, она была одной из немногих команат, куда редко заходили женщины. Ричарду это казалось чудом. Вообще, если бы он не знал, что у него всего четыре сестры и одна мать, он готов был поклясться, что женщин в доме человек десять. И это при том, что с ними не жила Эвелин.
Рейли смотрел, как отец открывает массивный ящик и разглядывает коллекцию сигар. В конце концов он выбрал одну из карибских. Лорд увидел, как с плеч отца спадает напряжение дневных забот, когда тот поднес сигару к носу и глубоко вдохнул. Маркиз Гренвилл, на публике всегда ответственный и внушительный, в кругу семьи позволял себе расслабиться. Сын ценил легкий юмор отца, его открытость в выражении привязанности. Среди пэров очень немногие обладали такими чертами. Наконец, он отрезал кончик сигары и зажег ее от ближайшей свечи. После нескольких затяжек маркиз выпустил облачко голубого дыма, повернулся и посмотрел на Ричарда, склонив голову набок.
– Знаешь, сын, когда-нибудь тебе придется покончить с такими опрометчивыми поступками и остепениться.
«О, ради Бога, сначала мать, теперь он?» – подумал граф про себя.
– Мне об этом уже говорили сегодня утром. Я обещаю, что «когда-нибудь» это сделаю.
– Ты понимаешь, что если со мной что-нибудь случится, то единственной гарантией, благополучия твоих сестер и матери, будет твое хорошее здоровье и долголетие? Не приведи Господи, если с тобой произойдет какой-то несчастный случай или тебя убьют на дуэли.
Сын сознательным усилием воли сдержался, чтобы не закатить глаза. Меньше всего граф боялся этого, ведь он такой же здоровый и крепкий, как его отец.
– Можешь не опасаться, дуэли происходят слишком рано утром, чтобы они могли представлять для меня хоть какой-то интерес.
– Такой ответ меня не очень успокаивает, особенно когда он сопровождается столь красочным видом твоего глаза.
Рейли осторожно пощупал кончиками пальцев кожу вокруг глаза и с радостью отметил, что она не слишком сильно припухла.
– Вообще-то это не так плохо, как я ожидал. По-настоящему он смог ударить меня кулаком всего один раз.
У Ричарда до сих пор чертовски болело лицо, но кулак соскользнул, и удар пришелся не столько по глазу, сколько по виску, поэтому синяк был не очень яркий, во всяком случае, когда он в последний раз смотрелся в зеркало. Не желая задерживаться на этой теме, граф спросил:
– Как прошла твоя встреча с поверенным?
Отец вздохнул, но не стал возражать против смены темы разговора.
– Очень хорошо. Мы завершили переговоры по поводу покупки нового жеребца. До конца недели его должны привезти в Хартфорд-Холл. Я рад, что Уоффорд принял мое предложение и не выставил коня на аукцион. Я заплатил за него королевский выкуп, но, поверь, он стоит каждого шиллинга. – Маркиз задумался, а потом усмехнулся: – Думаю, я его так и назову – Выкуп. Мне нравится, как звучит это имя. Жаль, что я не смогу проверить возможности этой лошади.
Последние слова отец сказал скорее самому себе, но Ричард все равно кивнул. Маркиз не любил жить в городе так же, как и Эви. Но его серьезное отношение к своим обязанностям в палате лордов не допускало пропусков сессий. Исключения составляли только непреодолимые препятствия.
Каким образом отец ухитрялся справляться со всеми своими обязанностями и нагрузками, было выше понимания Рейли. Когда-то граф пытался стать таким, как маркиз. Но в конце концов он вынужден был признать, что у него никогда не будет того делового чутья, каким обладал его отец. Слава Богу, что Эви с энтузиазмом занимается конюшнями, это означает, что у Ричарда одной заботой станет меньше, когда он унаследует титул. Граф сжал губы и прогнал эту мысль. Унаследовать титул означало потерять отца. Для него это было просто немыслимо.