Страница:
Он пристально взглянул на нее:
– Вы боитесь. В вашем прошлом есть что-то, что угрожает вашему счастью до сих пор.
– Нет-нет, – воскликнула она.
– Что-то случилось с вами в прошлом.
– Нет-нет, это неправда.
– Шейла, вы не сможете обмануть меня. Как давно это случилось? Я не могу точно указать срок, но я должен это знать.
Ветер продолжал слегка колыхать гардины. Шейла Фен, словно затравленный зверь, огляделась по сторонам.
– Как давно это было? – продолжал настаивать Тарневеро.
Она глубоко вздохнула:
– В минувшем месяце исполнилось ровно три года…
Тарневеро, затаив дыхание, выслушал ее ответ. Мозг его напряженно работал… Июнь… три года назад. Он уставился в хрустальный шар, губы его дрогнули.
– Денни Майо… – прошептал он. – Теперь я вижу…
Неожиданно гардина под порывом ветра отлетела в сторону, и лучи солнца упали на лицо Шейлы. Взгляд ее в испуге застыл на лице ясновидца.
– Мне не следовало обращаться к вам, – простонала она.
– Что случилось с Денни Майо? – безжалостно продолжал он вопрошать. – Вы хотите, чтобы я заговорил, или вы сами скажете мне обо всем?
Дрожащей рукой она указала в сторону:
– Там балкон…
Тарневеро направился к двери на балкон, словно Шейла Фен была ребенком, страхи которого он должен рассеять.
– Да, там есть балкон, но на нем никого нет. Говорите!..
Глава II
Глава III
– Вы боитесь. В вашем прошлом есть что-то, что угрожает вашему счастью до сих пор.
– Нет-нет, – воскликнула она.
– Что-то случилось с вами в прошлом.
– Нет-нет, это неправда.
– Шейла, вы не сможете обмануть меня. Как давно это случилось? Я не могу точно указать срок, но я должен это знать.
Ветер продолжал слегка колыхать гардины. Шейла Фен, словно затравленный зверь, огляделась по сторонам.
– Как давно это было? – продолжал настаивать Тарневеро.
Она глубоко вздохнула:
– В минувшем месяце исполнилось ровно три года…
Тарневеро, затаив дыхание, выслушал ее ответ. Мозг его напряженно работал… Июнь… три года назад. Он уставился в хрустальный шар, губы его дрогнули.
– Денни Майо… – прошептал он. – Теперь я вижу…
Неожиданно гардина под порывом ветра отлетела в сторону, и лучи солнца упали на лицо Шейлы. Взгляд ее в испуге застыл на лице ясновидца.
– Мне не следовало обращаться к вам, – простонала она.
– Что случилось с Денни Майо? – безжалостно продолжал он вопрошать. – Вы хотите, чтобы я заговорил, или вы сами скажете мне обо всем?
Дрожащей рукой она указала в сторону:
– Там балкон…
Тарневеро направился к двери на балкон, словно Шейла Фен была ребенком, страхи которого он должен рассеять.
– Да, там есть балкон, но на нем никого нет. Говорите!..
Глава II
Приморская вилла
Сумерки на Вайкики очень мимолетны и быстро переходят в ночь. На вилле Шейлы Фен горит всего лишь одна лампа, скудным светом освещая комнату. По углам здесь стоит много пальм, мебель украшена своеобразной туземной резьбой по дереву. Большое окно, выходящее на улицу, наглухо закрыто. Стеклянная дверь распахнута, и за ней виден сад-терраса и слышится рокот прибоя.
Шейла Фен быстрыми шагами входит в комнату. В ее глазах светится ужас, отчаяние. Что она сделала? Этот вопрос она задавала себе весь день. Напрасно полагала она, что ей удалось похоронить в тайниках своей души то, что сковывало ее ужасом. Какая таинственная сила разомкнула ее губы? Раскаяние пришло слишком поздно.
– О, Джессуп, – воскликнула она, подняв глаза на бесшумно вошедшего в комнату дворецкого.
Джессуп, пожилой англичанин, обретший в Голливуде спокойное и безбедное существование, нес ей завернутые в папиросную бумагу цветы.
– О, Джессуп, мисс Джулия уже объявила вам о том, что ужин назначен на половину девятого?
– Да, госпожа, – с достоинством ответил дворецкий.
– Кое-кто из гостей хочет предварительно выкупаться в море. В числе изъявивших это желание и мистер Бредшоу. Предоставьте в его распоряжение голубую комнату, чтобы он мог там переодеться. Купальные кабинки на берегу моря еще не приведены в порядок, их следует вычистить. Мисс Джулия и мисс Диана переоденутся в своих комнатах.
Джессуп отвесил поклон и в дверях столкнулся с Джулией. На ней было скромное послеобеденное платье, и от нее веяло свежестью и молодостью. Шейла взглянула на свою юную подругу и испытала легкое чувство зависти.
– Оставь, Шейла, – радостно воскликнула Джулия, – я уже обо всем переговорила с Джессупом. Вот увидишь, тебя ожидает большой успех. Что это, Джессуп? Цветы?
– Цветы для миссис Фен, – ответил Джессуп и удалился.
Шейла внимательно оглядела комнату:
– Я все время ломаю голову над тем, как бы мне поэффектнее обставить свое появление в этой проклятой комнате. Если бы здесь был хоть балкон или пара жалких ступенек!..
Джулия расхохоталась:
– Что бы ты сказала, если бы я предложила тебе появиться из сада с гирляндой в руках и под звуки сладкого гавайского напева?
Кинодива приняла это предложение всерьез:
– Это немыслимо, дорогая. Мое появление на одном уровне с гостями не произведет должного эффекта. Помни всегда: если ты хочешь произвести на кого-нибудь впечатление, ты должна внезапно появиться откуда-то сверху. Да, когда я в Голливуде…
Девушка пожала плечами:
– Ах, Шейла, выйди к гостям просто, без затей, как и остальные смертные! Это будет несколько необычно для тебя и тоже произведет впечатление. Какое великолепие, Шейла! Полюбуйся на эти орхидеи! – воскликнула девушка, сорвав с цветов окутывавшую их бумагу.
Шейла едва удостоила цветы взгляда – в ее жизни орхидеи были весьма обыденным явлением.
– Как мило со стороны Аллана, – бросила она.
Но Джулия покачала головой:
– Нет, кажется, эти цветы не от Аллана. – И, взяв в руки приложенную к цветам карточку, прочла: – «Привет и наилучшие пожелания от того, кого ты забыла». Кто бы это мог быть, Шейла?
– Действительно, кто бы это мог быть… – улыбнулась Шейла. – Покажи-ка карточку.
Внезапно она опознала почерк:
– Да ведь это Боб! Славный мальчик! Ты подумай, после стольких лет разлуки…
– Боб? – удивленно переспросила молодая секретарша.
Шейла кивнула:
– Да, Боб Файф, мой первый и единственный муж. Это было давно, и ты не знала о его существовании. В ту пору я была совсем молоденькой девчонкой и выступала в Нью-Йорке, в ревю. А Боб был артистом, и даже очень хорошим артистом. Я в ту пору молилась на него, потом мы попали в Голливуд – и разошлись. А теперь он пишет мне…
– Что он делает в Гонолулу?
– У него ангажемент в каком-то здешнем театре. Мне об этом успела сообщить по телефону Рита Баллоу. – И, схватив орхидеи, она добавила: – Сегодня вечером я буду иметь их при себе. Я думала, что он не захочет говорить со мной… Право, я тронута и буду очень рада возможности снова свидеться с ним.
Тут на лицо ее набежало облачко:
– Я бы хотела переговорить с ним – он такой умный и всегда был так внимателен ко мне. Который теперь час? – И, взглянув на браслет с часами, поспешила ответить: – Двадцать минут восьмого. В каком театре выступает он? Рита говорила, кажется, в Королевском…
Вдруг раздался звонок, послышались голоса, и в комнату вбежал оживленный и радостный Джим Бредшоу.
– О, миссис Фен, я надеюсь, что вы великолепно чувствуете себя на этом сказочном берегу.
– Я действительно чувствую себя великолепно, – смеясь ответила Шейла. – Но вы извините меня, я покину вас на мгновение – хочу отыскать булавку для цветов.
После ухода Шейлы Джим, по-прежнему сияя, обратился к Джулии:
– Вы сегодня восхитительны. Это влияние местного климата. Разумеется, я не стану отрицать, что в начале нашего путешествия вы выглядели столь же восхитительно.
Джулия перебила его:
– Лучше расскажите мне, как вам нравится Шейла.
– Шейла? – Он быстро обдумал ответ: – Она очень мила. Очень любезна, несколько искусственна – хорошая артистка в жизни и на экране. За последние два года я перевидал достаточное количество звезд для того, чтобы открыть свой собственный Голливуд. Честно говоря, по мне, они могли бы и не существовать.
– Вы недостаточно хорошо знаете Шейлу.
– Разумеется, вы правы. И, благодаря тому, что она столь любезна с вами, она вырастает в моих глазах вдвойне. Но что касается моего личного вкуса, то мой идеал совсем иного рода. Мой идеал молод, непорочен, приветлив, остроумен и удивительно напоминает вашу особу. Мой идеал однозначно должен быть похож на вас, и я готов в любую минуту подкрепить сказанное действиями.
Неожиданно вошла Диана. Она тоже еще не успела переодеться.
– Халло, Джим, не хотите ли отправиться со мной купаться?
– Охотно! Купаться готов всегда. – И, переведя глаза на Джулию, добавил: – Пойдемте! Ничего не может быть лучше этих часов перед восходом луны. Кто-нибудь еще будет с вами или только мы трое пойдем купаться?
Джулия покачала головой:
– Вряд ли кто-нибудь присоединится к нам – остальные уже переоделись к ужину.
– Пойдемте! – скомандовал Джим.
Снова появилась Шейла; теперь цветы были прикреплены к плечу.
– Мы как раз собираемся нырнуть в прославленные на весь свет воды Вайкики. Не хотите ли присоединиться к нам?
– В другой раз, при более удобном случае. Как-никак я хозяйка.
– Вы лишаете себя возможности обогатить жизнь новыми впечатлениями, – патетически-шутливо воскликнул Бредшоу. – С высоты небес льет свой свет луна, шелковые волны лижут берег, – регулярное пароходное сообщение с Сан-Франциско и Лос-Анджелесом, цены умеренные…
Снова раздался звонок. Шейла проводила молодежь в вестибюль.
– Ступайте за своим купальным костюмом, – велела Джулия Джиму, – я укажу вам, где вы сможете переодеться. Посмотрим, кто будет готов первый. Тот, кто раньше других очутится в воде, получит приз!
– Этот приз достанется мне! – убежденно заявил юноша. – И я сам определю его!
И вслед за этим все устремились из вестибюля.
Снова раздался звонок. Шейла находилась в это мгновение у входных дверей, но сочла ниже своего достоинства отпирать дверь. Поэтому она поспешила удалиться и стала выжидать, пока Джессуп не исполнит своей обязанности. Вскоре появились два новых гостя – смуглая, несколько преждевременно начавшая блекнуть женщина тридцати лет и крупный блондин, производивший впечатление очень самоуверенного человека.
– Рита Баллоу! – вырвалось у артистки. – Боже, сколько лет! И Вильки!.. Право, я очень рада.
– Здравствуй, дорогая.
Мужчина приблизился к хозяйке:
– Скажите, Шейла, на который час назначен ужин?
– На половину девятого, но это, право, не важно…
Баллоу раздраженно обратился к жене:
– Неужели ты не можешь отучиться от того, чтобы являться не вовремя?
– Ничего дурного не случилось, – парировала она. – Мы сможем до прихода остальных гостей побеседовать с Шейлой. – И, обратившись к хозяйке добавила: – Как жаль, что мы не видели тебя во время первого твоего пребывания здесь, – мы в ту пору были на континенте.
– Но на этот раз нам все же удалось повидать вас, – добавил Вильки Баллоу. – И вы действительно потрясающе выглядите и помолодели.
– Как это тебе удается? – добавила Рита, завистливо оглядывая приятельницу.
– Должно быть, она открыла эликсир вечной молодости, – льстиво заметил Вильки.
Шейла улыбнулась:
– Я полагала, что он находится на Гавайях.
И, оглядев Риту, она подумала: «Но, по-видимому, это не так».
Рита уловила мысль Шейлы.
– Нет, – кисло заметила она, – источник вечной молодости находится не здесь. Он в институтах красоты в Голливуде. Здесь женщины увядают значительно быстрее…
– Чепуха, – запротестовала Шейла.
– Нет. Я поняла это, к сожалению, слишком поздно. Мне бы следовало остаться в Голливуде и не бросать своей профессии.
– Но, дорогая моя, ведь ты же счастлива с Вильки!
– Разумеется. Я все еще тщетно пытаюсь примириться с ним.
Вильки пожал плечами:
– Не принимайте этих слов всерьез, Шейла. Рита очень нервная.
– Разумеется, я нервная. Хотела бы я поглядеть на женщину, которая не стала бы нервничать с таким мужем. Ты не имеешь представления о том, какая у него фантазия! Его тезка Шекспир, по сравнению с ним, – ничто! Ах, если бы он согласился расстаться со своей профессией и принялся бы за составление сценариев! Шейла, расскажи мне о Голливуде – ты и не подозреваешь, как я тоскую по нему!
– Я останусь здесь на более продолжительный срок, чем прежде, и мы сможем не раз побеседовать с тобой о Голливуде. Кое-кто из гостей отправляется искупаться до ужина. Может быть, и ты хочешь присоединиться к ним?
– О, нет. Мне надоело это вечное купание. Мне становится дурно при одном взгляде, брошенном на ванну. Ты не имеешь представления о местном населении. За три года замужней жизни в Гонолулу я поняла: здесь люди как рыбы. Они будто задыхаются на суше.
Раздались твердые шаги, и в комнату вошел Аллан Джейнс. Он был очень элегантен в черном смокинге, и Шейла почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Когда хозяйка знакомила вновь вошедшего с четой Баллоу, в комнату вбежали оживленные Джим и Джулия. На них уже были надеты купальные халаты, и они с явным неудовольствием подчинились необходимости познакомиться с остальными гостями Шейлы.
– Где мисс Диксон? – осведомился после представления Бредшоу. – Уже на пляже?
– Глупости! – ответила Джулия. – Она вечно запаздывает – возраст берет свое!
– Значит, в состязании придется принять участие только нам обоим, – воскликнул он и бросился бежать.
Джулия последовала за ним.
– Какой красивый юноша, – заметила Рита. – Кто это?
Шейла объяснила ей, какое место занимает в мироздании Бредшоу. Рита встала.
– Не пойти ли нам на пляж? – предложила она.
– На пляж? В такой обуви?
– Я могу скинуть ее.
– Придется пойти, – вздохнул Вильки и также поднялся.
Шейла рассмеялась и обратилась к Аллану:
– Бедный Вильки очень ревнив. Увы, у него имеются на то основания, или во всяком случае имелись раньше.
Джейнс приблизился к Шейле:
– Мне очень жаль, что я не видел вас днем. Ваша головная боль прошла?
– Благодарю вас за беспокойство, мне значительно лучше.
– Мне хотелось порадовать вас, – сказал он, протягивая ей цветы, – но, по-видимому, я опоздал: вы носите цветы другого.
Шейла бережно положила цветы на стол и устремила на гостя полный грусти взгляд.
– Да, Аллан.
– Я надеюсь, – промолвил он нерешительно, – что в этом не таится особого смысла. Я… я не могу жить без вас.
Она взглянула на него:
– И все же вам придется примириться с этой мыслью. Мне очень жаль, но… я не могу выйти за вас замуж.
Лицо Аллана омрачилось.
– Так, значит, это правда?
– Что правда?
– То, что мне сообщил сегодня ван Горн. Я сперва не поверил ему – мне это показалось слишком ребяческим и глупым. Вы послали за этим шарлатаном, чтобы он решил, выйти вам замуж за меня или нет? И он отсоветовал вам?
Шейла, не проронив ни слова, отвернулась. Аллан побагровел. С трудом сдерживая себя, он продолжал:
– Я бы примирился с этим, если бы мог усмотреть во всем этом хоть один разумный довод. Это переходит все границы! Я не допущу, чтобы нас разлучил какой-то шарлатан! Когда я думаю о нашем путешествии и о том, что вы ответили на мою любовь…
– Так оно и было, – печально отозвалась артистка.
– В таком случае меня ничто больше не удерживает.
– Прошу вас, Аллан, – воскликнула она, – не предпринимайте ничего. Ведь это решение принято мною ради вас. Поверьте мне, вы не могли бы быть счастливы со мной…
– Это он вас уверил в этом?
– Да, он сказал это, но он лишь озвучил то, что мне было известно ранее. Мне не вычеркнуть прошлого…
– Я ведь сказал вам, что прошлое меня не касается.
– Но ведь вы ничего не знаете о нем, Аллан. А я не могу о нем рассказать. Поверьте, я желаю вам блага. Вы такой хороший и славный, я бы ни за что не хотела, чтобы из-за меня ваше имя оказалось запятнанным. Прошу вас, Аллан…
– Я ничего не желаю слышать, – воскликнул Аллан Джейнс. – Я знаю лишь, что люблю вас и хочу заботиться о вас. Поймите, Шейла, в полночь я должен уехать. Забудьте о том, что сказал вам этот плут. Я не могу понять, как вы можете верить ему… Забудьте о нем и скажите «да», Шейла…
Шейла покачала головой:
– Нет, я не могу.
Джейнс окинул ее долгим взглядом и, не проронив ни слова, направился к дверям.
– Куда вы?
– Я не знаю, – ответил он глухим голосом. – Мне нужно подумать.
– Но ведь я полагала, что вы останетесь у меня к ужину…
– Я не знаю, – повторил он. – Я не могу сейчас никого видеть. Мне необходимо побыть несколько минут наедине с собой. Быть может, я вернусь.
Шейла бросилась к нему и схватила его за руку:
– Аллан, мне так больно… Я так несчастна…
Он обнял ее:
– Я знаю, что вы любите меня. Я буду бороться за вас. – Взгляд его упал на приколотые к платью орхидеи. – И не отдам вас никому.
С этими словами он выбежал из комнаты. Шейла опустилась в кресло. Она чувствовала себя совершенно разбитой и глубоко несчастной. На сей раз это была не игра! Через несколько мгновений она снова овладела собой и взглянула на часы: три четверти восьмого. Она встала и поспешно направилась на террасу. Луна еще не взошла, сад и пляж были погружены во мрак. Издали доносились радостные возгласы Джулии и Джима, бросавшихся навстречу волнам. Шейла вышла в сад…
Аллан Джейнс быстрыми шагами шел по направлению к «Гранд-отелю». Лицо его было мрачно. Не прошло и пяти минут, как он уже очутился в вестибюле отеля, прошел мимо любезно расплывшегося в улыбке швейцара, мимо стенда, возле которого он еще недавно покупал цветы, ныне забытые на столе Шейлы, и направился к лестнице.
Вестибюль отеля был великолепен. Огромные сводчатые окна казались декоративными панно, на которых красовалась тропическая зелень. Но Аллан не замечал в эти мгновения окружающей его красоты. Большинство гостей обедало в этот час, и поэтому вестибюль был почти пуст. В одном из углов он увидел человека, которого искал: этот человек о чем-то беседовал с пожилой супружеской парой, по-видимому туристами. Аллан Джейнс направился к нему.
– Встаньте! – хрипло приказал он.
Тарневеро равнодушно поднял глаза на Аллана.
– Вы могли бы говорить немного вежливее, – спокойно сказал он, – мы с вами едва знакомы.
– Встаньте и ступайте за мной. Мне нужно побеседовать с вами.
Прорицатель внимательно оглядел стоящую перед ним атлетическую фигуру, бросил несколько слов пожилой чете и последовал за Алланом.
– Что все это значит? – заговорил он.
Они остановились в дверях. За ними виднелся залитый лунным светом сад, похожий на неправдоподобную экзотическую декорацию. Но сцена была пуста – драма разыгрывалась не в саду, а в вестибюле.
– Я требую объяснений, – вырвалось у Джейнса.
– Каких объяснений? В чем?
– Я позволил себе просить руки миссис Шейлы Фен. У меня были основания предполагать, что она примет мое предложение. Сегодня она обратилась к вам за советом, несмотря на то что вы никакого отношения ко всему этому не имеете. И вы посоветовали ей ответить мне отказом.
Тарневеро пожал плечами:
– Я никогда не беседую с посторонними людьми на темы, затрагивающие то, что происходит у меня на приеме.
– Вам все же придется говорить со мной, и я прошу вас свыкнуться с этой мыслью.
– Я говорю своим клиентам только то, что вижу в хрустале…
– Глупости, – воскликнул Джейнс. – Вы говорите то, что вам вздумается. По какой причине вы отсоветовали миссис Шейле выйти за меня замуж? Уж не влюблены ли вы в нее?
Прорицатель улыбнулся:
– Мисс Фен, несомненно, обворожительна…
– В вашем подтверждении это обстоятельство не нуждается.
– Несомненно, обворожительна, – повторил Тарневеро, – но мне никогда не пришло бы в голову позволить себе роскошь питать какие-либо чувства по отношению к своей клиентке. Мой совет был вызван исключительно тем, что я не смог усмотреть в вашем браке никаких предпосылок для того, чтобы он был счастлив.
В голосе его внезапно зазвучали серьезные нотки:
– Не знаю, поверите вы мне или нет, но этим советом я оказал вам сегодня услугу.
– В самом деле?! – иронично воскликнул Аллан. – Но я не нуждаюсь в услугах шарлатана и обманщика.
Лицо Тарневеро залила густая краска.
– Я полагаю, что не имеет смысла продолжать беседу, – коротко бросил он, но Джейнс схватил его за руку.
– Вам все же придется продолжить ее. Вы немедленно же отправитесь к миссис Фен, признаетесь, что вы мошенник, и откажетесь от сказанных ей сегодня утром слов.
Тарневеро отбросил руку Аллана:
– А что, если я этого не сделаю?
– Тогда я так разделаюсь с вами, что вы долго будете помнить об этом.
– Я отказываюсь.
Джейнс занес руку, но внезапно его кто-то обхватил сзади. Он круто повернулся: перед ним стоял Вал Мартино… Рядом с режиссером высился безукоризненно одетый улыбающийся ван Горн.
– Это вы оставьте, дружище, – как ни в чем не бывало произнес режиссер. – Довольно таких историй случается в фильмах. Право, для нас подобные трюки больше не годятся, право, не годятся.
Некоторое время все четыре действующих лица продолжали хранить неподвижность. Затем появилось пятое действующее лицо – очень полный китаец в смокинге.
Тарневеро подозвал его:
– Прошу вас, инспектор Чен.
Чарли приблизился:
– Ах, это вы, ясновидящий мистер Тарневеро?
– Позвольте вам представить мистера ван Горна и мистера Мартино. А это мистер Джейнс. Инспектор Чен из полицейского управления Гонолулу.
Чен поклонился с грацией, почти невероятной при его полноте.
– Какая неожиданная честь! И какое изысканное общество!
Джейнс бросил на Тарневеро злобный взгляд.
– Недурно! Так, значит, вы предпочитаете спрятаться за спину полиции, – прохрипел он. – Впрочем, ничего другого от вас ожидать и не приходится.
– Пустяки, – примирительно заметил Вал Мартино. – Всего лишь маленькое разногласие. Все утрясется – не станем же мы рисковать нашей репутацией! Я позабочусь, чтобы ничего не случилось.
Ван Горн взглянул на часы.
– Уже восемь часов, – объявил он. – Я направляюсь к Шейле. Кто-нибудь пойдет со мной?
Режиссер покачал головой:
– Я приду попозже, следом за вами.
Ван Горн ушел. Вал Мартино, не выпуская руки Аллана, попытался увлечь его за собой:
– Пойдемте-ка на террасу, там потолкуем.
Джейнс обратился к ясновидящему.
– Я уеду не ранее полуночи. И мы еще встретимся до того времени, – пригрозил он и позволил Мартино увести себя.
– Боюсь, что это предсказание не сбудется, – заметил китаец, обращаясь к Тарневеро.
Тарневеро рассмеялся:
– Я совершенно непроизвольно обидел его. Вы появились, инспектор, как нельзя более кстати. Я как раз хотел разыскать вас. Что вы собирались делать сегодня вечером?
– Я приглашен на ужин с членами Ротари-клуба. Ужин состоится здесь, в отеле.
– Отлично. Значит, вы пробудете здесь еще некоторое время?
Китаец утвердительно кивнул:
– Я пробуду здесь до одиннадцати.
– Я приглашен на ужин к своим друзьям, – ответил Тарневеро, – точнее говоря, я ужинаю у артистки Шейлы Фен. Может статься, что сегодня, еще до одиннадцати часов, я вам сообщу очень важную новость.
В сонных глазах китайца появились огоньки.
– Важную новость? Какого свойства?
Тарневеро колебался.
– Сегодня утром вы случайно упомянули об одном оставшемся нераскрытым убийстве в Лос-Анджелесе. Я ответил, что предпочел бы не впутываться в подобные истории. Однако обстоятельства не всегда благоприятствуют нашим намерениям.
Китаец удержал Тарневеро:
– Одну минуту. Вы разожгли мое любопытство. Позвольте мне задать конкретный вопрос: какую новость?
Тарневеро внимательно посмотрел на своего собеседника:
– Новость, которая сообщит вам, кто убил… Впрочем, сейчас я еще не вправе говорить об этом. Вы ведь по собственному опыту знаете, как часто мы ошибаемся в своих предположениях. Во всяком случае меня радует, что вы будете поблизости от меня, хотя бы до одиннадцати часов, а после этого часа, должно быть, я смогу застать вас дома?
– В любое время.
– В таком случае я буду рассчитывать на вашу поддержку, – многозначительно заметил Тарневеро и направился к своим знакомым.
Чен внимательно поглядел ему вслед, пожимая плечами.
Шейла Фен быстрыми шагами входит в комнату. В ее глазах светится ужас, отчаяние. Что она сделала? Этот вопрос она задавала себе весь день. Напрасно полагала она, что ей удалось похоронить в тайниках своей души то, что сковывало ее ужасом. Какая таинственная сила разомкнула ее губы? Раскаяние пришло слишком поздно.
– О, Джессуп, – воскликнула она, подняв глаза на бесшумно вошедшего в комнату дворецкого.
Джессуп, пожилой англичанин, обретший в Голливуде спокойное и безбедное существование, нес ей завернутые в папиросную бумагу цветы.
– О, Джессуп, мисс Джулия уже объявила вам о том, что ужин назначен на половину девятого?
– Да, госпожа, – с достоинством ответил дворецкий.
– Кое-кто из гостей хочет предварительно выкупаться в море. В числе изъявивших это желание и мистер Бредшоу. Предоставьте в его распоряжение голубую комнату, чтобы он мог там переодеться. Купальные кабинки на берегу моря еще не приведены в порядок, их следует вычистить. Мисс Джулия и мисс Диана переоденутся в своих комнатах.
Джессуп отвесил поклон и в дверях столкнулся с Джулией. На ней было скромное послеобеденное платье, и от нее веяло свежестью и молодостью. Шейла взглянула на свою юную подругу и испытала легкое чувство зависти.
– Оставь, Шейла, – радостно воскликнула Джулия, – я уже обо всем переговорила с Джессупом. Вот увидишь, тебя ожидает большой успех. Что это, Джессуп? Цветы?
– Цветы для миссис Фен, – ответил Джессуп и удалился.
Шейла внимательно оглядела комнату:
– Я все время ломаю голову над тем, как бы мне поэффектнее обставить свое появление в этой проклятой комнате. Если бы здесь был хоть балкон или пара жалких ступенек!..
Джулия расхохоталась:
– Что бы ты сказала, если бы я предложила тебе появиться из сада с гирляндой в руках и под звуки сладкого гавайского напева?
Кинодива приняла это предложение всерьез:
– Это немыслимо, дорогая. Мое появление на одном уровне с гостями не произведет должного эффекта. Помни всегда: если ты хочешь произвести на кого-нибудь впечатление, ты должна внезапно появиться откуда-то сверху. Да, когда я в Голливуде…
Девушка пожала плечами:
– Ах, Шейла, выйди к гостям просто, без затей, как и остальные смертные! Это будет несколько необычно для тебя и тоже произведет впечатление. Какое великолепие, Шейла! Полюбуйся на эти орхидеи! – воскликнула девушка, сорвав с цветов окутывавшую их бумагу.
Шейла едва удостоила цветы взгляда – в ее жизни орхидеи были весьма обыденным явлением.
– Как мило со стороны Аллана, – бросила она.
Но Джулия покачала головой:
– Нет, кажется, эти цветы не от Аллана. – И, взяв в руки приложенную к цветам карточку, прочла: – «Привет и наилучшие пожелания от того, кого ты забыла». Кто бы это мог быть, Шейла?
– Действительно, кто бы это мог быть… – улыбнулась Шейла. – Покажи-ка карточку.
Внезапно она опознала почерк:
– Да ведь это Боб! Славный мальчик! Ты подумай, после стольких лет разлуки…
– Боб? – удивленно переспросила молодая секретарша.
Шейла кивнула:
– Да, Боб Файф, мой первый и единственный муж. Это было давно, и ты не знала о его существовании. В ту пору я была совсем молоденькой девчонкой и выступала в Нью-Йорке, в ревю. А Боб был артистом, и даже очень хорошим артистом. Я в ту пору молилась на него, потом мы попали в Голливуд – и разошлись. А теперь он пишет мне…
– Что он делает в Гонолулу?
– У него ангажемент в каком-то здешнем театре. Мне об этом успела сообщить по телефону Рита Баллоу. – И, схватив орхидеи, она добавила: – Сегодня вечером я буду иметь их при себе. Я думала, что он не захочет говорить со мной… Право, я тронута и буду очень рада возможности снова свидеться с ним.
Тут на лицо ее набежало облачко:
– Я бы хотела переговорить с ним – он такой умный и всегда был так внимателен ко мне. Который теперь час? – И, взглянув на браслет с часами, поспешила ответить: – Двадцать минут восьмого. В каком театре выступает он? Рита говорила, кажется, в Королевском…
Вдруг раздался звонок, послышались голоса, и в комнату вбежал оживленный и радостный Джим Бредшоу.
– О, миссис Фен, я надеюсь, что вы великолепно чувствуете себя на этом сказочном берегу.
– Я действительно чувствую себя великолепно, – смеясь ответила Шейла. – Но вы извините меня, я покину вас на мгновение – хочу отыскать булавку для цветов.
После ухода Шейлы Джим, по-прежнему сияя, обратился к Джулии:
– Вы сегодня восхитительны. Это влияние местного климата. Разумеется, я не стану отрицать, что в начале нашего путешествия вы выглядели столь же восхитительно.
Джулия перебила его:
– Лучше расскажите мне, как вам нравится Шейла.
– Шейла? – Он быстро обдумал ответ: – Она очень мила. Очень любезна, несколько искусственна – хорошая артистка в жизни и на экране. За последние два года я перевидал достаточное количество звезд для того, чтобы открыть свой собственный Голливуд. Честно говоря, по мне, они могли бы и не существовать.
– Вы недостаточно хорошо знаете Шейлу.
– Разумеется, вы правы. И, благодаря тому, что она столь любезна с вами, она вырастает в моих глазах вдвойне. Но что касается моего личного вкуса, то мой идеал совсем иного рода. Мой идеал молод, непорочен, приветлив, остроумен и удивительно напоминает вашу особу. Мой идеал однозначно должен быть похож на вас, и я готов в любую минуту подкрепить сказанное действиями.
Неожиданно вошла Диана. Она тоже еще не успела переодеться.
– Халло, Джим, не хотите ли отправиться со мной купаться?
– Охотно! Купаться готов всегда. – И, переведя глаза на Джулию, добавил: – Пойдемте! Ничего не может быть лучше этих часов перед восходом луны. Кто-нибудь еще будет с вами или только мы трое пойдем купаться?
Джулия покачала головой:
– Вряд ли кто-нибудь присоединится к нам – остальные уже переоделись к ужину.
– Пойдемте! – скомандовал Джим.
Снова появилась Шейла; теперь цветы были прикреплены к плечу.
– Мы как раз собираемся нырнуть в прославленные на весь свет воды Вайкики. Не хотите ли присоединиться к нам?
– В другой раз, при более удобном случае. Как-никак я хозяйка.
– Вы лишаете себя возможности обогатить жизнь новыми впечатлениями, – патетически-шутливо воскликнул Бредшоу. – С высоты небес льет свой свет луна, шелковые волны лижут берег, – регулярное пароходное сообщение с Сан-Франциско и Лос-Анджелесом, цены умеренные…
Снова раздался звонок. Шейла проводила молодежь в вестибюль.
– Ступайте за своим купальным костюмом, – велела Джулия Джиму, – я укажу вам, где вы сможете переодеться. Посмотрим, кто будет готов первый. Тот, кто раньше других очутится в воде, получит приз!
– Этот приз достанется мне! – убежденно заявил юноша. – И я сам определю его!
И вслед за этим все устремились из вестибюля.
Снова раздался звонок. Шейла находилась в это мгновение у входных дверей, но сочла ниже своего достоинства отпирать дверь. Поэтому она поспешила удалиться и стала выжидать, пока Джессуп не исполнит своей обязанности. Вскоре появились два новых гостя – смуглая, несколько преждевременно начавшая блекнуть женщина тридцати лет и крупный блондин, производивший впечатление очень самоуверенного человека.
– Рита Баллоу! – вырвалось у артистки. – Боже, сколько лет! И Вильки!.. Право, я очень рада.
– Здравствуй, дорогая.
Мужчина приблизился к хозяйке:
– Скажите, Шейла, на который час назначен ужин?
– На половину девятого, но это, право, не важно…
Баллоу раздраженно обратился к жене:
– Неужели ты не можешь отучиться от того, чтобы являться не вовремя?
– Ничего дурного не случилось, – парировала она. – Мы сможем до прихода остальных гостей побеседовать с Шейлой. – И, обратившись к хозяйке добавила: – Как жаль, что мы не видели тебя во время первого твоего пребывания здесь, – мы в ту пору были на континенте.
– Но на этот раз нам все же удалось повидать вас, – добавил Вильки Баллоу. – И вы действительно потрясающе выглядите и помолодели.
– Как это тебе удается? – добавила Рита, завистливо оглядывая приятельницу.
– Должно быть, она открыла эликсир вечной молодости, – льстиво заметил Вильки.
Шейла улыбнулась:
– Я полагала, что он находится на Гавайях.
И, оглядев Риту, она подумала: «Но, по-видимому, это не так».
Рита уловила мысль Шейлы.
– Нет, – кисло заметила она, – источник вечной молодости находится не здесь. Он в институтах красоты в Голливуде. Здесь женщины увядают значительно быстрее…
– Чепуха, – запротестовала Шейла.
– Нет. Я поняла это, к сожалению, слишком поздно. Мне бы следовало остаться в Голливуде и не бросать своей профессии.
– Но, дорогая моя, ведь ты же счастлива с Вильки!
– Разумеется. Я все еще тщетно пытаюсь примириться с ним.
Вильки пожал плечами:
– Не принимайте этих слов всерьез, Шейла. Рита очень нервная.
– Разумеется, я нервная. Хотела бы я поглядеть на женщину, которая не стала бы нервничать с таким мужем. Ты не имеешь представления о том, какая у него фантазия! Его тезка Шекспир, по сравнению с ним, – ничто! Ах, если бы он согласился расстаться со своей профессией и принялся бы за составление сценариев! Шейла, расскажи мне о Голливуде – ты и не подозреваешь, как я тоскую по нему!
– Я останусь здесь на более продолжительный срок, чем прежде, и мы сможем не раз побеседовать с тобой о Голливуде. Кое-кто из гостей отправляется искупаться до ужина. Может быть, и ты хочешь присоединиться к ним?
– О, нет. Мне надоело это вечное купание. Мне становится дурно при одном взгляде, брошенном на ванну. Ты не имеешь представления о местном населении. За три года замужней жизни в Гонолулу я поняла: здесь люди как рыбы. Они будто задыхаются на суше.
Раздались твердые шаги, и в комнату вошел Аллан Джейнс. Он был очень элегантен в черном смокинге, и Шейла почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Когда хозяйка знакомила вновь вошедшего с четой Баллоу, в комнату вбежали оживленные Джим и Джулия. На них уже были надеты купальные халаты, и они с явным неудовольствием подчинились необходимости познакомиться с остальными гостями Шейлы.
– Где мисс Диксон? – осведомился после представления Бредшоу. – Уже на пляже?
– Глупости! – ответила Джулия. – Она вечно запаздывает – возраст берет свое!
– Значит, в состязании придется принять участие только нам обоим, – воскликнул он и бросился бежать.
Джулия последовала за ним.
– Какой красивый юноша, – заметила Рита. – Кто это?
Шейла объяснила ей, какое место занимает в мироздании Бредшоу. Рита встала.
– Не пойти ли нам на пляж? – предложила она.
– На пляж? В такой обуви?
– Я могу скинуть ее.
– Придется пойти, – вздохнул Вильки и также поднялся.
Шейла рассмеялась и обратилась к Аллану:
– Бедный Вильки очень ревнив. Увы, у него имеются на то основания, или во всяком случае имелись раньше.
Джейнс приблизился к Шейле:
– Мне очень жаль, что я не видел вас днем. Ваша головная боль прошла?
– Благодарю вас за беспокойство, мне значительно лучше.
– Мне хотелось порадовать вас, – сказал он, протягивая ей цветы, – но, по-видимому, я опоздал: вы носите цветы другого.
Шейла бережно положила цветы на стол и устремила на гостя полный грусти взгляд.
– Да, Аллан.
– Я надеюсь, – промолвил он нерешительно, – что в этом не таится особого смысла. Я… я не могу жить без вас.
Она взглянула на него:
– И все же вам придется примириться с этой мыслью. Мне очень жаль, но… я не могу выйти за вас замуж.
Лицо Аллана омрачилось.
– Так, значит, это правда?
– Что правда?
– То, что мне сообщил сегодня ван Горн. Я сперва не поверил ему – мне это показалось слишком ребяческим и глупым. Вы послали за этим шарлатаном, чтобы он решил, выйти вам замуж за меня или нет? И он отсоветовал вам?
Шейла, не проронив ни слова, отвернулась. Аллан побагровел. С трудом сдерживая себя, он продолжал:
– Я бы примирился с этим, если бы мог усмотреть во всем этом хоть один разумный довод. Это переходит все границы! Я не допущу, чтобы нас разлучил какой-то шарлатан! Когда я думаю о нашем путешествии и о том, что вы ответили на мою любовь…
– Так оно и было, – печально отозвалась артистка.
– В таком случае меня ничто больше не удерживает.
– Прошу вас, Аллан, – воскликнула она, – не предпринимайте ничего. Ведь это решение принято мною ради вас. Поверьте мне, вы не могли бы быть счастливы со мной…
– Это он вас уверил в этом?
– Да, он сказал это, но он лишь озвучил то, что мне было известно ранее. Мне не вычеркнуть прошлого…
– Я ведь сказал вам, что прошлое меня не касается.
– Но ведь вы ничего не знаете о нем, Аллан. А я не могу о нем рассказать. Поверьте, я желаю вам блага. Вы такой хороший и славный, я бы ни за что не хотела, чтобы из-за меня ваше имя оказалось запятнанным. Прошу вас, Аллан…
– Я ничего не желаю слышать, – воскликнул Аллан Джейнс. – Я знаю лишь, что люблю вас и хочу заботиться о вас. Поймите, Шейла, в полночь я должен уехать. Забудьте о том, что сказал вам этот плут. Я не могу понять, как вы можете верить ему… Забудьте о нем и скажите «да», Шейла…
Шейла покачала головой:
– Нет, я не могу.
Джейнс окинул ее долгим взглядом и, не проронив ни слова, направился к дверям.
– Куда вы?
– Я не знаю, – ответил он глухим голосом. – Мне нужно подумать.
– Но ведь я полагала, что вы останетесь у меня к ужину…
– Я не знаю, – повторил он. – Я не могу сейчас никого видеть. Мне необходимо побыть несколько минут наедине с собой. Быть может, я вернусь.
Шейла бросилась к нему и схватила его за руку:
– Аллан, мне так больно… Я так несчастна…
Он обнял ее:
– Я знаю, что вы любите меня. Я буду бороться за вас. – Взгляд его упал на приколотые к платью орхидеи. – И не отдам вас никому.
С этими словами он выбежал из комнаты. Шейла опустилась в кресло. Она чувствовала себя совершенно разбитой и глубоко несчастной. На сей раз это была не игра! Через несколько мгновений она снова овладела собой и взглянула на часы: три четверти восьмого. Она встала и поспешно направилась на террасу. Луна еще не взошла, сад и пляж были погружены во мрак. Издали доносились радостные возгласы Джулии и Джима, бросавшихся навстречу волнам. Шейла вышла в сад…
Аллан Джейнс быстрыми шагами шел по направлению к «Гранд-отелю». Лицо его было мрачно. Не прошло и пяти минут, как он уже очутился в вестибюле отеля, прошел мимо любезно расплывшегося в улыбке швейцара, мимо стенда, возле которого он еще недавно покупал цветы, ныне забытые на столе Шейлы, и направился к лестнице.
Вестибюль отеля был великолепен. Огромные сводчатые окна казались декоративными панно, на которых красовалась тропическая зелень. Но Аллан не замечал в эти мгновения окружающей его красоты. Большинство гостей обедало в этот час, и поэтому вестибюль был почти пуст. В одном из углов он увидел человека, которого искал: этот человек о чем-то беседовал с пожилой супружеской парой, по-видимому туристами. Аллан Джейнс направился к нему.
– Встаньте! – хрипло приказал он.
Тарневеро равнодушно поднял глаза на Аллана.
– Вы могли бы говорить немного вежливее, – спокойно сказал он, – мы с вами едва знакомы.
– Встаньте и ступайте за мной. Мне нужно побеседовать с вами.
Прорицатель внимательно оглядел стоящую перед ним атлетическую фигуру, бросил несколько слов пожилой чете и последовал за Алланом.
– Что все это значит? – заговорил он.
Они остановились в дверях. За ними виднелся залитый лунным светом сад, похожий на неправдоподобную экзотическую декорацию. Но сцена была пуста – драма разыгрывалась не в саду, а в вестибюле.
– Я требую объяснений, – вырвалось у Джейнса.
– Каких объяснений? В чем?
– Я позволил себе просить руки миссис Шейлы Фен. У меня были основания предполагать, что она примет мое предложение. Сегодня она обратилась к вам за советом, несмотря на то что вы никакого отношения ко всему этому не имеете. И вы посоветовали ей ответить мне отказом.
Тарневеро пожал плечами:
– Я никогда не беседую с посторонними людьми на темы, затрагивающие то, что происходит у меня на приеме.
– Вам все же придется говорить со мной, и я прошу вас свыкнуться с этой мыслью.
– Я говорю своим клиентам только то, что вижу в хрустале…
– Глупости, – воскликнул Джейнс. – Вы говорите то, что вам вздумается. По какой причине вы отсоветовали миссис Шейле выйти за меня замуж? Уж не влюблены ли вы в нее?
Прорицатель улыбнулся:
– Мисс Фен, несомненно, обворожительна…
– В вашем подтверждении это обстоятельство не нуждается.
– Несомненно, обворожительна, – повторил Тарневеро, – но мне никогда не пришло бы в голову позволить себе роскошь питать какие-либо чувства по отношению к своей клиентке. Мой совет был вызван исключительно тем, что я не смог усмотреть в вашем браке никаких предпосылок для того, чтобы он был счастлив.
В голосе его внезапно зазвучали серьезные нотки:
– Не знаю, поверите вы мне или нет, но этим советом я оказал вам сегодня услугу.
– В самом деле?! – иронично воскликнул Аллан. – Но я не нуждаюсь в услугах шарлатана и обманщика.
Лицо Тарневеро залила густая краска.
– Я полагаю, что не имеет смысла продолжать беседу, – коротко бросил он, но Джейнс схватил его за руку.
– Вам все же придется продолжить ее. Вы немедленно же отправитесь к миссис Фен, признаетесь, что вы мошенник, и откажетесь от сказанных ей сегодня утром слов.
Тарневеро отбросил руку Аллана:
– А что, если я этого не сделаю?
– Тогда я так разделаюсь с вами, что вы долго будете помнить об этом.
– Я отказываюсь.
Джейнс занес руку, но внезапно его кто-то обхватил сзади. Он круто повернулся: перед ним стоял Вал Мартино… Рядом с режиссером высился безукоризненно одетый улыбающийся ван Горн.
– Это вы оставьте, дружище, – как ни в чем не бывало произнес режиссер. – Довольно таких историй случается в фильмах. Право, для нас подобные трюки больше не годятся, право, не годятся.
Некоторое время все четыре действующих лица продолжали хранить неподвижность. Затем появилось пятое действующее лицо – очень полный китаец в смокинге.
Тарневеро подозвал его:
– Прошу вас, инспектор Чен.
Чарли приблизился:
– Ах, это вы, ясновидящий мистер Тарневеро?
– Позвольте вам представить мистера ван Горна и мистера Мартино. А это мистер Джейнс. Инспектор Чен из полицейского управления Гонолулу.
Чен поклонился с грацией, почти невероятной при его полноте.
– Какая неожиданная честь! И какое изысканное общество!
Джейнс бросил на Тарневеро злобный взгляд.
– Недурно! Так, значит, вы предпочитаете спрятаться за спину полиции, – прохрипел он. – Впрочем, ничего другого от вас ожидать и не приходится.
– Пустяки, – примирительно заметил Вал Мартино. – Всего лишь маленькое разногласие. Все утрясется – не станем же мы рисковать нашей репутацией! Я позабочусь, чтобы ничего не случилось.
Ван Горн взглянул на часы.
– Уже восемь часов, – объявил он. – Я направляюсь к Шейле. Кто-нибудь пойдет со мной?
Режиссер покачал головой:
– Я приду попозже, следом за вами.
Ван Горн ушел. Вал Мартино, не выпуская руки Аллана, попытался увлечь его за собой:
– Пойдемте-ка на террасу, там потолкуем.
Джейнс обратился к ясновидящему.
– Я уеду не ранее полуночи. И мы еще встретимся до того времени, – пригрозил он и позволил Мартино увести себя.
– Боюсь, что это предсказание не сбудется, – заметил китаец, обращаясь к Тарневеро.
Тарневеро рассмеялся:
– Я совершенно непроизвольно обидел его. Вы появились, инспектор, как нельзя более кстати. Я как раз хотел разыскать вас. Что вы собирались делать сегодня вечером?
– Я приглашен на ужин с членами Ротари-клуба. Ужин состоится здесь, в отеле.
– Отлично. Значит, вы пробудете здесь еще некоторое время?
Китаец утвердительно кивнул:
– Я пробуду здесь до одиннадцати.
– Я приглашен на ужин к своим друзьям, – ответил Тарневеро, – точнее говоря, я ужинаю у артистки Шейлы Фен. Может статься, что сегодня, еще до одиннадцати часов, я вам сообщу очень важную новость.
В сонных глазах китайца появились огоньки.
– Важную новость? Какого свойства?
Тарневеро колебался.
– Сегодня утром вы случайно упомянули об одном оставшемся нераскрытым убийстве в Лос-Анджелесе. Я ответил, что предпочел бы не впутываться в подобные истории. Однако обстоятельства не всегда благоприятствуют нашим намерениям.
Китаец удержал Тарневеро:
– Одну минуту. Вы разожгли мое любопытство. Позвольте мне задать конкретный вопрос: какую новость?
Тарневеро внимательно посмотрел на своего собеседника:
– Новость, которая сообщит вам, кто убил… Впрочем, сейчас я еще не вправе говорить об этом. Вы ведь по собственному опыту знаете, как часто мы ошибаемся в своих предположениях. Во всяком случае меня радует, что вы будете поблизости от меня, хотя бы до одиннадцати часов, а после этого часа, должно быть, я смогу застать вас дома?
– В любое время.
– В таком случае я буду рассчитывать на вашу поддержку, – многозначительно заметил Тарневеро и направился к своим знакомым.
Чен внимательно поглядел ему вслед, пожимая плечами.
Глава III
Цветы Шейле Фен
Хантли ван Горн медленно шел в сторону к дому Шейлы. Все романтическое и напоминавшее о времени, когда на этом маленьком островке, затерявшемся в океане, властвовали туземцы, исчезло бесследно. Направляясь к Шейле Фен, ван Горн должен был признаться, что улица очень напоминала улицы Голливуда: та же бесконечная вереница автомобилей, асфальт и дуговые фонари. И вcе же надо всем этим навис покров пряной тропической ночи.
Актер завернул на широкую подъездную дорожку, ведущую к вилле Шейлы. У поворота росло исполинское фиговое дерево, которое, вполне вероятно, было на два столетия старше кинематографии. Джессуп отворил дверь.
– О, мистер ван Горн, – почтительно поклонился он, – очень рад снова видеть вас.
– Как поживаете?
– Благодарю вас, сэр, надеюсь, вы остались довольны пребыванием на Таити?
Ван Горн отбросил соломенную шляпу, в которой он проделал путь к Шейле, и надел отливающий блеском шелковый цилиндр – именно в нем он был кумиром миллионов женщин различных стран мира.
– Таити – очень примитивная страна, – заметил он с улыбкой. – И во многом напоминает Голливуд.
Дворецкий позволил себе вежливо улыбнуться. Ван Горн прошел в гостиную.
– Никого еще нет? – удивился он. – Неужели я оказался пунктуальнее всех?
– О нет, мистер ван Горн, – ответил последовавший за ним дворецкий. – Кое-кто из гостей отправился купаться, а остальные гуляют на пляже.
– Ну, что ж, подожду их здесь.
– Как вам будет угодно, сэр. Уже четверть девятого, и мне скоро придется попросить их сюда.
Ван Горн огляделся по сторонам:
– Что такое? Нет коктейлей?
– Произошла досадная заминка: наш поставщик спиртных напитков явился лишь минуту назад, и как раз, когда вы позвонили, я занялся составлением коктейлей.
Актер завернул на широкую подъездную дорожку, ведущую к вилле Шейлы. У поворота росло исполинское фиговое дерево, которое, вполне вероятно, было на два столетия старше кинематографии. Джессуп отворил дверь.
– О, мистер ван Горн, – почтительно поклонился он, – очень рад снова видеть вас.
– Как поживаете?
– Благодарю вас, сэр, надеюсь, вы остались довольны пребыванием на Таити?
Ван Горн отбросил соломенную шляпу, в которой он проделал путь к Шейле, и надел отливающий блеском шелковый цилиндр – именно в нем он был кумиром миллионов женщин различных стран мира.
– Таити – очень примитивная страна, – заметил он с улыбкой. – И во многом напоминает Голливуд.
Дворецкий позволил себе вежливо улыбнуться. Ван Горн прошел в гостиную.
– Никого еще нет? – удивился он. – Неужели я оказался пунктуальнее всех?
– О нет, мистер ван Горн, – ответил последовавший за ним дворецкий. – Кое-кто из гостей отправился купаться, а остальные гуляют на пляже.
– Ну, что ж, подожду их здесь.
– Как вам будет угодно, сэр. Уже четверть девятого, и мне скоро придется попросить их сюда.
Ван Горн огляделся по сторонам:
– Что такое? Нет коктейлей?
– Произошла досадная заминка: наш поставщик спиртных напитков явился лишь минуту назад, и как раз, когда вы позвонили, я занялся составлением коктейлей.