– Вы были знакомы еще с тех пор, когда жили в Голливуде?
– Да.
– Ваша супруга в прошлом киноактриса?
– Совершенно верно… И что же?
– Вильки, почему ты так резок? – вмешалась его жена. – Совершенно верно, инспектор, я снималась в фильмах, мое сценическое имя – Рита Монтен… И если позволите, мое имя пользовалось изрядной популярностью.
Чен поклонился:
– Это не могло быть иначе при вашей внешности… Позвольте спросить, как давно вы замужем?
– В этом месяце исполнится ровно три года, – любезно ответила она.
– Должно быть, до замужества вы жили в Голливуде?
– Разумеется.
– Быть может, вы вспомните, не бывал ли мистер Баллоу до женитьбы в Голливуде?
– О да. В течение нескольких месяцев он угрожал общественному спокойствию своими постоянными просьбами о том, чтобы я пожертвовала артистической карьерой.
– Какое все это имеет отношение к смерти Шейлы Фен? – недовольно проворчал Баллоу. – Инспектор, я полагаю, что вы превышаете свои полномочия. Берегитесь, мое слово обладает весом…
– Простите, – мягко прервал его китаец, – в котором часу вы прибыли сюда сегодня вечером?
– В половине восьмого, – ответил Баллоу, – но должны были приехать к половине девятого. Приглашение передали по телефону, и моя жена, как обычно, оказалась недостаточно внимательной.
– В половине восьмого, – повторил инспектор, не дав Рите возможности вставить слово. – Расскажите, пожалуйста, о том, что вы делали с момента вашего прибытия на виллу до этой минуты.
– К чему все это? – горячился Баллоу. – Уж не думаете ли вы, что я убил Шейлу? Честное слово, вы вынудите меня сообщить о вашем поведении кому следует. Знаете ли вы, кто я?..
– Да, а кто ты такой? – вмешалась Рита. – Почему бы тебе не ответить на вопрос инспектора и не удовлетворить его любопытства? – И, обратившись к Чену, она продолжила: – Мы прибыли сюда в половине восьмого и после краткой беседы с Шейлой отправились на пляж посмотреть на купающихся. Я предполагаю, что мы пошли туда в три четверти восьмого.
– И как долго вы пробыли там?
– Я оставалась на пляже, пока Джессуп в половине девятого не пригласил нас пройти в дом. Примерно за десять минут до этого прибыл ван Горн, и мой муж пошел в дом.
– Значит, в две минуты девятого вы находились в обществе своего мужа на пляже. Не слышали ли вы крика или чего-нибудь необычного?
– Нет, не слышала. До меня доносились голоса и смех купающихся, но, как мне кажется, вы имеете в виду нечто иное.
– Благодарю, вот и все, о чем я хотел спросить вас.
В комнату в скромном платье медленно вошла Джулия О’Нейл. Она была бледнее, чем обычно. Чен поклонился:
– Добрый вечер! Надеюсь, вы извините мое присутствие здесь. К сожалению, до сих пор я не имел чести быть представленным вам. Позволите поинтересоваться, кто вы?
Бредшоу приблизился к китайцу и объяснил ему, какое положение в доме занимала Джулия.
– Примите мои искренние соболезнования, – заметил Чен, – но есть определенные формальности, которые заставляют меня спросить у вас и мистера Бредшоу о том, что вы делали сегодня вечером.
– Я прибыл сюда пораньше, – начал юноша, – так как договорился с мисс О’Нейл пойти искупаться. Примерно без двадцати восемь мы в последний раз видели здесь Шейлу Фен. Мы побежали на пляж, а она беседовала с мистером и миссис Баллоу.
– И вы сразу же стали купаться?
– Да, мы немедленно бросились в океан. Вода было просто великолепна, да простится мне эта маленькая реклама нашего пляжа. С той самой поры до момента, пока не раздался колокольчик Джессупа, мы с мисс О’Нейл не расставались. А вскоре нам стало известно об ужасной кончине Шейлы.
– Вы все время пробыли в воде?
– Нет, разумеется, мы выходили на берег. Там с нами была миссис Баллоу. Ее муж удалился несколько раньше, но зато к нам присоединился ван Горн.
– Из всего этого следует, что в две минуты девятого вы с мисс О’Нейл могли быть только в воде или на пляже.
И, обратившись к девушке, китаец добавил:
– На миссис Фен сегодня были восхитительные орхидеи, не правда ли?
– Да.
– И, конечно же, они были приколоты к платью булавкой?
– Разумеется.
– Быть может, вам запомнилось, что это была за булавка?
– К сожалению, нет. Но я припоминаю, как она сказала, что отлучится за ней в спальню. Не исключено, что ее горничная сможет вам помочь.
– Вам не известно, кто прислал покойной эти орхидеи?
– Этот человек не подписался, но Шейла узнала его почерк. Она сказала, что этот букет ей прислал бывший муж. Он сейчас в Гонолулу и работает в одном из театров.
– Это Боб Файф, он выступает в Королевском театре, – пояснила Рита Баллоу. – Шейла была очень молода, когда вышла за него. Но, насколько мне известно, она и после развода продолжала питать к нему теплые чувства.
Аллан Джейнс встал и, закурив сигару, стал нервно искать в комнате пепельницу.
– Покинутый муж, – задумчиво проговорил Чен. – Подобного можно было ожидать. Его следовало бы оповестить о случившемся и пригласить сюда.
– Вы хотите, чтобы я позаботился об этом? – спросил Джим.
– Да, будьте так добры.
Когда Бредшоу вышел, инспектор Чен обратился к остальным:
– А теперь мы вернемся к нашей, увы, безрадостной беседе. Мистер ван Горн, вы актер, если я не ошибаюсь?
– Как будто, – улыбнулся в ответ ван Горн. – То, что вам известно об этом, мне льстит, особенно если принять во внимание, что за моими плечами десять лет утомительной работы.
– Эти десять лет вы живете в Голливуде?
– Десять с половиной, если быть точным. Да, вот уже десять лет я провел в этом бесподобном месте.
– А что вы делали до этого?
– Вел весьма романтический образ жизни. Можете осведомиться об этом у моего секретаря.
– Я хотел бы услышать факты от вас.
– В таком случае мне придется признаться, что я приехал в Голливуд сразу же после окончания школы, невинный как младенец. Я собирался строить мосты, но страсть к прекрасному иначе устроила мою судьбу.
– Вы и раньше бывали партнером Шейлы Фен?
– Нет, – ван Горн посерьезнел, – до нашего последнего фильма я едва знал ее.
– Я полагаю, что мне незачем спрашивать вас о том, где вы находились в две минуты девятого.
– Нет, потому что мы в это время были вместе. Вы, должно быть, помните, что я взглянул на часы и, заметив, что уже восемь, сказал, что пойду к Шейле. По прошествии двух минут я не скрылся бы из виду.
– Вы направились прямо сюда?
– Да, оказался на вилле я в четверть девятого. Меня впустил Джессуп, и, поговорив с ним, я отправился на пляж, где и присоединился к миссис Баллоу.
Вернулся Джим.
– Я нашел Боба Файфа в театре, – сообщил молодой человек, – и мое сообщение страшно подействовало на беднягу. Он сказал мне, что, как только закончится второй акт, он немедленно явится сюда.
– Благодарю вас. – И, обратившись к Мартино, китаец проговорил: – Вы ведь режиссер, не так ли?
– Совершенно верно, – мрачно ответил Вал Мартино.
– Как давно вы занимаетесь этим родом деятельности?
– Не так много времени. Раньше я был актером и выступал в Англии, а потом попытал счастье в Голливуде.
– Вы можете мне точно сказать, когда вы приехали в Голливуд?
– Два года тому назад, в марте.
– Я полагаю, что спрашивать вас о том, что вы делали сегодня в две минуты девятого, излишне?
– Разумеется, ведь я находился в вашем обществе в отеле. Вскоре после восьми я вышел с мистером Джейнсом на террасу и попытался успокоить его, но мне это не удалось, и я отправился на пляж. Потом я снова встретился с вами, когда выходил из своей комнаты, – я возвращался за шляпой. Затем я собрался сюда.
Чарли перевел взгляд на Аллана Джейнса. Тот ужасно нервничал.
– Мистер Джейнс, – обратился к нему инспектор.
Аллан поднялся и, бросив взгляд на часы, подошел к китайцу.
– Мне кажется, что вас эта смерть потрясла сильнее, чем кого бы то ни было.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы ведь любили Шейлу Фен…
– Откуда вам это знать? – И миллионер метнул на Тарневеро яростный взгляд.
– Это не важно. Вы просили ее стать вашей женой?
– Да.
– Так вы любили ее?
– Послушайте, неужели это обстоятельство должно предаваться публичному обсуждению?
– Простите, я и сам заметил, что мои вопросы становятся нескромными. Мистер Бредшоу сообщил мне, что после половины восьмого вы были в этой комнате. Это действительно так?
– Да, я прибыл сюда к ужину.
– Вы хотели поговорить с Шейлой Фен, не правда ли?
– Совершенно верно. Но тема нашей беседы абсолютно вас не касается.
Чарли улыбнулся:
– Увы, мне приходится узнавать многое, что меня не касается. Шейла Фен ответила вам отказом, и вы решили, что в этом повинен Тарневеро. Поэтому вне себя от гнева вы ринулись в отель, чтобы посчитаться с ним. Итак, в две минуты девятого вы находились в вестибюле отеля, и ваше счастье, что это было именно так.
– Я понимаю, о чем вы. По-видимому, вам удалось установить, что убийство произошло в две минуты девятого.
– Да.
Джейнс, облегченно вздохнув, отбросил окурок в пепельницу.
– У вас имеются еще какие-нибудь вопросы?
– В последний раз вы видели Шейлу Фен в три четверти восьмого?
– Да, то была последняя наша встреча.
– Затем вы покинули виллу и больше не возвращались сюда в течение получаса?
– Нет.
– Вы когда-нибудь бывали в Голливуде?
– Никогда, – с горькой улыбкой ответил миллионер, – и, должно быть, никогда не побываю.
– Это все, сэр, – заметил китаец, поклонившись.
– Благодарю вас. В таком случае я могу продолжить свое дальнейшее путешествие? В полночь отплываю на «Океанике».
Чен удивленно взглянул на миллионера:
– Вы хотите сегодня покинуть Гонолулу?
– Да.
Китаец пожал плечами:
– Я очень сожалею, но мне придется разочаровать вас. Само собой разумеется, что ваш отъезд совершенно немыслим.
– Но почему?
– Вы имеете слишком большое отношение ко всему случившемуся.
– Но ведь вы сами только что сказали, что точно установили время убийства и знаете, что в эту минуту я находился с вами. Это же самое неопровержимое алиби.
– Даже у самого неопровержимого алиби есть неприятное свойство внезапно утрачиваться. Я очень сожалею, но не могу разрешить вам уехать. Я установлю строгий надзор за «Океаником». Никто из присутствующих здесь не вправе покинуть Гонолулу без моего ведома.
Краска гнева залила лицо Джейнса.
– На каком основании вы пытаетесь удержать меня?
– На том основании, что вы являетесь очень важным свидетелем, – твердо ответил Чен. – Если бы в ходе следствия выяснилась необходимость вашего присутствия, то я бы не остановился даже перед тем, чтобы арестовать вас.
– Надеюсь, вы позволите мне хотя бы вернуться в отель? – смирился Джейнс.
– Пока что я попрошу вас выбрать кресло и поудобнее расположиться здесь.
Джейнс бросил на инспектора недовольный взгляд, но подчинился. Тем временем Джессуп ввел в комнату крупного широкоплечего американца и миниатюрного взволнованного японца.
– Здравствуйте, доктор. И вы здесь, Кашимо, – сказал Чен. – Впрочем, как всегда, когда происходит что-нибудь интересное.
Американец оказался врачом, служащим при полиции.
– Кашимо послали разыскивать меня, – произнес он, – и его старания в конечном итоге увенчались успехом. Где произошло убийство, Чарли?
– Я сейчас провожу вас туда.
В следующий миг в комнате появилась Диана Диксон. На ней было белое вечернее платье, и весь ее облик как нельзя более понятно объяснял ее продолжительное отсутствие.
Чен с любопытством посмотрел на новую гостью:
– Кто-то, о ком мне пока ничего не известно.
– Что тут происходит? – удивилась Диана.
– Я попрошу вас сохранять спокойствие. Я инспектор местной криминальной полиции Чен. Вы ведь на Гавайях проездом?
– Да, – настороженно ответила женщина.
– И ваше имя?
– Диана Диксон. Я гощу у Шейлы. Мы вместе снимались в фильме, и она была так любезна, что предложила мне стать ее гостьей.
– Что вы делали сегодня вечером?
– Ходила купаться, – все больше недоумевала Диана.
– Когда вы в последний раз видели миссис Фен?
– Перед тем как подняться наверх, чтобы переодеться. Я точно не знаю, в котором часу это было, но Джулия и Джим Бредшоу уже успели вернуться. Мы оставили Шейлу в вестибюле и слышали, как кто-то позвонил. Я переодевалась довольно долго и была готова лишь к восьми часам. Собираясь выйти, я случайно взглянула на часы и обратила внимание на то, который час. Я испугалась, что уже так поздно, и поспешила вниз…
– И вы больше не видели миссис Фен?
– Нет. Вестибюль был пуст, и я выбежала в сад.
– Вскоре после восьми?
– Да. И проходя через сад, я заметила, как из павильона выбежал какой-то мужчина.
– Вы видели, как из павильона выбежал мужчина? Как он выглядел?
– Не знаю… Я не видела его лица. Я подумала, что это кто-нибудь из гостей. Я окликнула его, но он мне не ответил.
– Возможно, вы могли бы описать его внешность?
– Повторяю, я не видела его лица, но на нем был плащ. Это бросилось мне в глаза, ведь ночь стояла теплая. Плащ распахнулся, и луч света, упавший на него, позволил мне разглядеть, что незнакомец был во фраке и на его белой рубашке…
Вдруг она вся поникла и, опустившись в кресло, прошептала:
– Боже, об этом я и не подумала!
– О чем вы не подумали? – настойчиво спросил Чен.
– Это пятно на груди – маленькое, алое пятно, – прошептала она. – То была кровь.
Глава VI
– Да.
– Ваша супруга в прошлом киноактриса?
– Совершенно верно… И что же?
– Вильки, почему ты так резок? – вмешалась его жена. – Совершенно верно, инспектор, я снималась в фильмах, мое сценическое имя – Рита Монтен… И если позволите, мое имя пользовалось изрядной популярностью.
Чен поклонился:
– Это не могло быть иначе при вашей внешности… Позвольте спросить, как давно вы замужем?
– В этом месяце исполнится ровно три года, – любезно ответила она.
– Должно быть, до замужества вы жили в Голливуде?
– Разумеется.
– Быть может, вы вспомните, не бывал ли мистер Баллоу до женитьбы в Голливуде?
– О да. В течение нескольких месяцев он угрожал общественному спокойствию своими постоянными просьбами о том, чтобы я пожертвовала артистической карьерой.
– Какое все это имеет отношение к смерти Шейлы Фен? – недовольно проворчал Баллоу. – Инспектор, я полагаю, что вы превышаете свои полномочия. Берегитесь, мое слово обладает весом…
– Простите, – мягко прервал его китаец, – в котором часу вы прибыли сюда сегодня вечером?
– В половине восьмого, – ответил Баллоу, – но должны были приехать к половине девятого. Приглашение передали по телефону, и моя жена, как обычно, оказалась недостаточно внимательной.
– В половине восьмого, – повторил инспектор, не дав Рите возможности вставить слово. – Расскажите, пожалуйста, о том, что вы делали с момента вашего прибытия на виллу до этой минуты.
– К чему все это? – горячился Баллоу. – Уж не думаете ли вы, что я убил Шейлу? Честное слово, вы вынудите меня сообщить о вашем поведении кому следует. Знаете ли вы, кто я?..
– Да, а кто ты такой? – вмешалась Рита. – Почему бы тебе не ответить на вопрос инспектора и не удовлетворить его любопытства? – И, обратившись к Чену, она продолжила: – Мы прибыли сюда в половине восьмого и после краткой беседы с Шейлой отправились на пляж посмотреть на купающихся. Я предполагаю, что мы пошли туда в три четверти восьмого.
– И как долго вы пробыли там?
– Я оставалась на пляже, пока Джессуп в половине девятого не пригласил нас пройти в дом. Примерно за десять минут до этого прибыл ван Горн, и мой муж пошел в дом.
– Значит, в две минуты девятого вы находились в обществе своего мужа на пляже. Не слышали ли вы крика или чего-нибудь необычного?
– Нет, не слышала. До меня доносились голоса и смех купающихся, но, как мне кажется, вы имеете в виду нечто иное.
– Благодарю, вот и все, о чем я хотел спросить вас.
В комнату в скромном платье медленно вошла Джулия О’Нейл. Она была бледнее, чем обычно. Чен поклонился:
– Добрый вечер! Надеюсь, вы извините мое присутствие здесь. К сожалению, до сих пор я не имел чести быть представленным вам. Позволите поинтересоваться, кто вы?
Бредшоу приблизился к китайцу и объяснил ему, какое положение в доме занимала Джулия.
– Примите мои искренние соболезнования, – заметил Чен, – но есть определенные формальности, которые заставляют меня спросить у вас и мистера Бредшоу о том, что вы делали сегодня вечером.
– Я прибыл сюда пораньше, – начал юноша, – так как договорился с мисс О’Нейл пойти искупаться. Примерно без двадцати восемь мы в последний раз видели здесь Шейлу Фен. Мы побежали на пляж, а она беседовала с мистером и миссис Баллоу.
– И вы сразу же стали купаться?
– Да, мы немедленно бросились в океан. Вода было просто великолепна, да простится мне эта маленькая реклама нашего пляжа. С той самой поры до момента, пока не раздался колокольчик Джессупа, мы с мисс О’Нейл не расставались. А вскоре нам стало известно об ужасной кончине Шейлы.
– Вы все время пробыли в воде?
– Нет, разумеется, мы выходили на берег. Там с нами была миссис Баллоу. Ее муж удалился несколько раньше, но зато к нам присоединился ван Горн.
– Из всего этого следует, что в две минуты девятого вы с мисс О’Нейл могли быть только в воде или на пляже.
И, обратившись к девушке, китаец добавил:
– На миссис Фен сегодня были восхитительные орхидеи, не правда ли?
– Да.
– И, конечно же, они были приколоты к платью булавкой?
– Разумеется.
– Быть может, вам запомнилось, что это была за булавка?
– К сожалению, нет. Но я припоминаю, как она сказала, что отлучится за ней в спальню. Не исключено, что ее горничная сможет вам помочь.
– Вам не известно, кто прислал покойной эти орхидеи?
– Этот человек не подписался, но Шейла узнала его почерк. Она сказала, что этот букет ей прислал бывший муж. Он сейчас в Гонолулу и работает в одном из театров.
– Это Боб Файф, он выступает в Королевском театре, – пояснила Рита Баллоу. – Шейла была очень молода, когда вышла за него. Но, насколько мне известно, она и после развода продолжала питать к нему теплые чувства.
Аллан Джейнс встал и, закурив сигару, стал нервно искать в комнате пепельницу.
– Покинутый муж, – задумчиво проговорил Чен. – Подобного можно было ожидать. Его следовало бы оповестить о случившемся и пригласить сюда.
– Вы хотите, чтобы я позаботился об этом? – спросил Джим.
– Да, будьте так добры.
Когда Бредшоу вышел, инспектор Чен обратился к остальным:
– А теперь мы вернемся к нашей, увы, безрадостной беседе. Мистер ван Горн, вы актер, если я не ошибаюсь?
– Как будто, – улыбнулся в ответ ван Горн. – То, что вам известно об этом, мне льстит, особенно если принять во внимание, что за моими плечами десять лет утомительной работы.
– Эти десять лет вы живете в Голливуде?
– Десять с половиной, если быть точным. Да, вот уже десять лет я провел в этом бесподобном месте.
– А что вы делали до этого?
– Вел весьма романтический образ жизни. Можете осведомиться об этом у моего секретаря.
– Я хотел бы услышать факты от вас.
– В таком случае мне придется признаться, что я приехал в Голливуд сразу же после окончания школы, невинный как младенец. Я собирался строить мосты, но страсть к прекрасному иначе устроила мою судьбу.
– Вы и раньше бывали партнером Шейлы Фен?
– Нет, – ван Горн посерьезнел, – до нашего последнего фильма я едва знал ее.
– Я полагаю, что мне незачем спрашивать вас о том, где вы находились в две минуты девятого.
– Нет, потому что мы в это время были вместе. Вы, должно быть, помните, что я взглянул на часы и, заметив, что уже восемь, сказал, что пойду к Шейле. По прошествии двух минут я не скрылся бы из виду.
– Вы направились прямо сюда?
– Да, оказался на вилле я в четверть девятого. Меня впустил Джессуп, и, поговорив с ним, я отправился на пляж, где и присоединился к миссис Баллоу.
Вернулся Джим.
– Я нашел Боба Файфа в театре, – сообщил молодой человек, – и мое сообщение страшно подействовало на беднягу. Он сказал мне, что, как только закончится второй акт, он немедленно явится сюда.
– Благодарю вас. – И, обратившись к Мартино, китаец проговорил: – Вы ведь режиссер, не так ли?
– Совершенно верно, – мрачно ответил Вал Мартино.
– Как давно вы занимаетесь этим родом деятельности?
– Не так много времени. Раньше я был актером и выступал в Англии, а потом попытал счастье в Голливуде.
– Вы можете мне точно сказать, когда вы приехали в Голливуд?
– Два года тому назад, в марте.
– Я полагаю, что спрашивать вас о том, что вы делали сегодня в две минуты девятого, излишне?
– Разумеется, ведь я находился в вашем обществе в отеле. Вскоре после восьми я вышел с мистером Джейнсом на террасу и попытался успокоить его, но мне это не удалось, и я отправился на пляж. Потом я снова встретился с вами, когда выходил из своей комнаты, – я возвращался за шляпой. Затем я собрался сюда.
Чарли перевел взгляд на Аллана Джейнса. Тот ужасно нервничал.
– Мистер Джейнс, – обратился к нему инспектор.
Аллан поднялся и, бросив взгляд на часы, подошел к китайцу.
– Мне кажется, что вас эта смерть потрясла сильнее, чем кого бы то ни было.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы ведь любили Шейлу Фен…
– Откуда вам это знать? – И миллионер метнул на Тарневеро яростный взгляд.
– Это не важно. Вы просили ее стать вашей женой?
– Да.
– Так вы любили ее?
– Послушайте, неужели это обстоятельство должно предаваться публичному обсуждению?
– Простите, я и сам заметил, что мои вопросы становятся нескромными. Мистер Бредшоу сообщил мне, что после половины восьмого вы были в этой комнате. Это действительно так?
– Да, я прибыл сюда к ужину.
– Вы хотели поговорить с Шейлой Фен, не правда ли?
– Совершенно верно. Но тема нашей беседы абсолютно вас не касается.
Чарли улыбнулся:
– Увы, мне приходится узнавать многое, что меня не касается. Шейла Фен ответила вам отказом, и вы решили, что в этом повинен Тарневеро. Поэтому вне себя от гнева вы ринулись в отель, чтобы посчитаться с ним. Итак, в две минуты девятого вы находились в вестибюле отеля, и ваше счастье, что это было именно так.
– Я понимаю, о чем вы. По-видимому, вам удалось установить, что убийство произошло в две минуты девятого.
– Да.
Джейнс, облегченно вздохнув, отбросил окурок в пепельницу.
– У вас имеются еще какие-нибудь вопросы?
– В последний раз вы видели Шейлу Фен в три четверти восьмого?
– Да, то была последняя наша встреча.
– Затем вы покинули виллу и больше не возвращались сюда в течение получаса?
– Нет.
– Вы когда-нибудь бывали в Голливуде?
– Никогда, – с горькой улыбкой ответил миллионер, – и, должно быть, никогда не побываю.
– Это все, сэр, – заметил китаец, поклонившись.
– Благодарю вас. В таком случае я могу продолжить свое дальнейшее путешествие? В полночь отплываю на «Океанике».
Чен удивленно взглянул на миллионера:
– Вы хотите сегодня покинуть Гонолулу?
– Да.
Китаец пожал плечами:
– Я очень сожалею, но мне придется разочаровать вас. Само собой разумеется, что ваш отъезд совершенно немыслим.
– Но почему?
– Вы имеете слишком большое отношение ко всему случившемуся.
– Но ведь вы сами только что сказали, что точно установили время убийства и знаете, что в эту минуту я находился с вами. Это же самое неопровержимое алиби.
– Даже у самого неопровержимого алиби есть неприятное свойство внезапно утрачиваться. Я очень сожалею, но не могу разрешить вам уехать. Я установлю строгий надзор за «Океаником». Никто из присутствующих здесь не вправе покинуть Гонолулу без моего ведома.
Краска гнева залила лицо Джейнса.
– На каком основании вы пытаетесь удержать меня?
– На том основании, что вы являетесь очень важным свидетелем, – твердо ответил Чен. – Если бы в ходе следствия выяснилась необходимость вашего присутствия, то я бы не остановился даже перед тем, чтобы арестовать вас.
– Надеюсь, вы позволите мне хотя бы вернуться в отель? – смирился Джейнс.
– Пока что я попрошу вас выбрать кресло и поудобнее расположиться здесь.
Джейнс бросил на инспектора недовольный взгляд, но подчинился. Тем временем Джессуп ввел в комнату крупного широкоплечего американца и миниатюрного взволнованного японца.
– Здравствуйте, доктор. И вы здесь, Кашимо, – сказал Чен. – Впрочем, как всегда, когда происходит что-нибудь интересное.
Американец оказался врачом, служащим при полиции.
– Кашимо послали разыскивать меня, – произнес он, – и его старания в конечном итоге увенчались успехом. Где произошло убийство, Чарли?
– Я сейчас провожу вас туда.
В следующий миг в комнате появилась Диана Диксон. На ней было белое вечернее платье, и весь ее облик как нельзя более понятно объяснял ее продолжительное отсутствие.
Чен с любопытством посмотрел на новую гостью:
– Кто-то, о ком мне пока ничего не известно.
– Что тут происходит? – удивилась Диана.
– Я попрошу вас сохранять спокойствие. Я инспектор местной криминальной полиции Чен. Вы ведь на Гавайях проездом?
– Да, – настороженно ответила женщина.
– И ваше имя?
– Диана Диксон. Я гощу у Шейлы. Мы вместе снимались в фильме, и она была так любезна, что предложила мне стать ее гостьей.
– Что вы делали сегодня вечером?
– Ходила купаться, – все больше недоумевала Диана.
– Когда вы в последний раз видели миссис Фен?
– Перед тем как подняться наверх, чтобы переодеться. Я точно не знаю, в котором часу это было, но Джулия и Джим Бредшоу уже успели вернуться. Мы оставили Шейлу в вестибюле и слышали, как кто-то позвонил. Я переодевалась довольно долго и была готова лишь к восьми часам. Собираясь выйти, я случайно взглянула на часы и обратила внимание на то, который час. Я испугалась, что уже так поздно, и поспешила вниз…
– И вы больше не видели миссис Фен?
– Нет. Вестибюль был пуст, и я выбежала в сад.
– Вскоре после восьми?
– Да. И проходя через сад, я заметила, как из павильона выбежал какой-то мужчина.
– Вы видели, как из павильона выбежал мужчина? Как он выглядел?
– Не знаю… Я не видела его лица. Я подумала, что это кто-нибудь из гостей. Я окликнула его, но он мне не ответил.
– Возможно, вы могли бы описать его внешность?
– Повторяю, я не видела его лица, но на нем был плащ. Это бросилось мне в глаза, ведь ночь стояла теплая. Плащ распахнулся, и луч света, упавший на него, позволил мне разглядеть, что незнакомец был во фраке и на его белой рубашке…
Вдруг она вся поникла и, опустившись в кресло, прошептала:
– Боже, об этом я и не подумала!
– О чем вы не подумали? – настойчиво спросил Чен.
– Это пятно на груди – маленькое, алое пятно, – прошептала она. – То была кровь.
Глава VI
Фейерверк под дождем
На некоторое время в комнате воцарилось молчание, после чего все присутствующие стали вполголоса обмениваться замечаниями по поводу неожиданного сообщения. Чарли Чен недоверчиво поглядывал на свидетельницу, словно не зная, насколько можно доверять ее показаниям.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента