Эрл Стенли Гарднер. Прокурор идет в суд

   Она остановилась, заметив выражение его глаз.
   – Встреча? – спросила Инес.
   – Занят, – сообщил ей Селби, – еду в Аризону по одному делу.
   – Поездом?
   – Нет, самолетом.
   Она хотела было что-то сказать, но остановилась.
   – Понимаю, – только и произнесла она. – Полагаю, будет представлена пресса?
   Селби встретил ее взгляд и коротко ответил:
   – Да.
   Теперь была ее очередь переменить тему. Она посмотрела на фотографию отпечатков пальцев на его письменном столе.
   – Кто этот мошенник? – спросила она.
   – Мы не знаем, – сказал Селби и, немного помолчав, добавил: – Пока.
   – Не возражаешь, если я взгляну?
   – Нет, конечно. – Он подтолкнул снимок через стол.
   – Кто делал классификацию? – спросила она.
   – Боб Терри.
   – О, он теперь на службе у шерифа?
   – Да, стал дактилоскопистом.
   – Я не уверена, что могу согласиться с этой классификацией, – холодно сказала Инес.
   – Что ты имеешь в виду? – спросил Селби.
   – Я думаю, то, что он классифицировал как завиток в своем знаменателе, в действительности скрытая дуга.
   Селби воскликнул:
   – Бог ты мой, Инес, не говори мне, что ты не только адвокат, но и специалист по дактилоскопии.
   – Нет, я не специалист, – улыбнулась она, – но изучала криминологию и знаю кое-что об отпечатках пальцев.
   – А для чего тебе криминология? – спросил он.
   – Она ведь имеет отношение к юриспруденции. Я хотела увереннее чувствовать себя в своем деле, а в нем без криминологии не обойтись.
   – Мои познания в дактилоскопии довольно поверхностны. Так что давай объясни, в чем дело, – попросил Селби.
   Она начала:
   – В классификации пальцы делятся на пары и каждый палец имеет числовое обозначение. Первый – это шестнадцать, второй – восемь, третий – четыре, следующие – два и один. Первый палец пары идет в знаменатель, второй – в числитель, затем прибавляется единица, но только в том случае, если на этом пальце есть завиток. Например, в этой классификации пять над тридцатью двумя, это означает, что имеется один завиток в числителе третьей пары и что все знаменатели классифицируются как завитки.
   Селби спросил:
   – А в чем различие между завитком и дугой?
   – При дуге гребни поднимаются выше в центре и не закругляются вновь, тогда как в завитке гребни образуют ряд кругов или спиралей вокруг стержня или оси. Возьми увеличительное стекло, Дуг, и посмотри на этот отпечаток, я покажу тебе, что имею в виду.
   – А я думал, что при классификации подсчитывают гребни, – сказал Селби, доставая из ящика стола лупу.
   – Так у вас и сделано, ваша предварительная классификация определяется гребнями… Смотри, видишь, что я имею в виду?
   Селби держал увеличительное стекло над снимком, а Инес водила по линиям.
   – Понимаю, – заметил он, сосредоточенно разглядывая отпечаток пальца.
   Зазвонил телефон.
   Селби извинился и поднял трубку.
   – Дуг, Боб Терри только что сказал мне, что изменил свою классификацию отпечатков, – произнес шериф Брэндон.
   – Благодарю, – произнес Селби и добавил: – А то я подумал, что он классифицировал скрытую дугу как гребень.
   В голосе шерифа прозвучало удивление:
   – Ты что, разбираешься в отпечатках пальцев, Дуг?
   – Нет, – рассмеялся Селби, – просто кое-что слышал. Ну как наша поездка в Аризону, Рекс?
   – Мы улетаем ровно в пять тридцать. С местного аэродрома. Сильвия говорит, что возьмет пару термосов, сандвичи и устроит нам воздушный ужин.
   – Хорошо, буду вовремя, – сказал Селби, – вместе со своим аппетитом.
   Он опустил трубку и встретил насмешливый взгляд Инес Стэплтон, в глубине которого затаилась тоска.
   – Как всегда, весь в работе, – заметила она.
   – Меня это увлекает, Инес.
   – На днях я тоже нырну в работу, – сказала она. – И тогда попробуй только пригласить меня пообедать!
   – Кстати, об обедах, – произнес Селби. – Когда я закончу с этим делом, давай устроим грандиозную пирушку?
   – А когда ты закончишь с этим делом, Дуг?
   – Не знаю. Надеюсь, довольно скоро… Не пропадай, Инес.
   – Благодарю. Мне еще нужно заглянуть в сотню мест и переделать уйму дел. Я зашла к тебе, чтобы поздороваться… И если ты не знаешь, когда освободишься, лучше подожди, не делай необдуманных приглашений. Пока, и желаю удачи.
   Она улыбнулась и выскользнула в коридор. Но в ее глазах улыбки не было.

Глава 7

   Пролетая с грохотом на юго-восток сквозь опускающиеся сумерки, самолет казался загадочно обособленным от мира внизу. Сильвия собрала остатки их легкого ужина и бросила их в картонный ящик, компактной стопкой сложила картонные тарелки и пластмассовые чашки.
   Светонепроницаемый занавес впереди, в пилотской кабине, отгораживал от них освещенные приборы. Вспыхнувшая спичка бросила на их лица красноватый отблеск. Затем, когда Селби задул спичку и кинул ее в пепельницу, пламя превратилось в два тлеющих уголька на концах сигарет.
   Шериф Брэндон, опасаясь, что одновременное отсутствие шерифа и прокурора в столице округа может вызвать очередную критическую статью в «Блейд», решил в последнюю минуту не ехать. Селби и Сильвия были одни в пассажирском салоне.
   – Дуг, давай выключим свет, пока будем курить.
   Он кивнул. Она нашла выключатель, щелкнула им, и салон погрузился в полутьму.
   Внизу под ними убегала пустыня – не просто лишенное растительности ровное пространство, а усеянная разбросанными там и сям камнями, изрезанная древними лавовыми потоками земля, где вздымали к небу свои руки гигантские кактусы, будто пытаясь схватить пролетавший над ними самолет. На западе последние лучи уже зашедшего солнца освещали горизонт, сверкая яркой полоской над резко очерченными контурами калифорнийских гор.
   – Я слышала, Инес Стэплтон вернулась в город, – сказала Сильвия.
   – Да.
   – Она адвокат. Ты знаешь об этом, Дуг?
   – Да.
   – Это она тебе сказала?
   – Ага.
   – Почти два года назад она объявила, что собирается изучать право, – продолжала Сильвия. – Должно быть, приятно иметь деньги, чтобы потворствовать своим маленьким прихотям.
   Селби медленно ответил:
   – Мне кажется, наиболее разумное применение денег – это получение образования, развитие личности и возможность приносить пользу обществу.
   На минуту в голосе Сильвии зазвучала горечь:
   – Не думайте, что ее вдохновляют высокие идеалы, господин окружной прокурор. Просто она решила, что ты видишь в ней только богатую легкомысленную особу, вот и попыталась изменить характер. Когда хорошенькая молодая девушка начинает стремиться к самосовершенствованию, можешь смело держать пари, что здесь замешан мужчина!
   Селби нервно засмеялся:
   – Ты мне льстишь. Инес и я старые друзья. Она здравомыслящая девушка и осознала, что нельзя бесцельно порхать по жизни.
   – «Старый друг», – насмешливо передразнила его Сильвия. – Не давай поймать себя на это, Дуг… О, это не мое дело, но я горжусь тобой и уверена, что перед тобой большое будущее! И все это бесследно испарится, если ты женишься на богатой наследнице и заживешь спокойной, почтенной жизнью, станешь очень большой жабой в очень маленькой луже!
   Селби похлопал ее по руке:
   – Не беспокойся. Я не собираюсь жениться – по крайней мере, пока занимаю пост прокурора округа. Когда человек женится, он берет на себя большую ответственность и должен жить жизнью семьи. Работа окружного прокурора требует полной отдачи, ей надо посвящать все двадцать четыре часа в сутки.
   Воцарилось долгое молчание. Рука Селби бессознательно скользнула через подлокотник мягкого кресла, и его сильные пальцы сжали теплую податливую руку Сильвии с пульсирующей у запястья жилкой.
   – Ты хочешь сказать, что откажешься от своего поста, если женишься, Дуг? – спросила она немного погодя.
   – Да, если ты хочешь выразить это таким образом.
   – Не бросай свое дело, Дуг. Не бросай до тех пор, пока… пока ты не сделаешь эту работу так, как она должна быть сделана!
   – Какую работу ты имеешь в виду? – спросил Селби.
   – Ту, которая заставит округ уважать тебя, поможет тебе подняться над политикой и позволит бесстрашно, беспристрастно внедрять в жизнь законы. О, Дуг, не знаю, как сказать, но эта работа означает для тебя…
   – Хочешь сказать, что я становлюсь серьезным? Мне кажется, где-то я уже слышал это.
   – Нет, не то, Дуг. Это нечто большее, чем умственная зрелость. Ты становишься… Дуг… Я догадываюсь, что ты сейчас думаешь: я становлюсь сентиментальной или что-то вроде этого. Но я не могу забыть: когда ты баллотировался на этот пост, столько было разговоров в городе, что ты просто юнец. А когда кто-нибудь вспоминал твои былые проделки, неосторожные шутки, которые ты часто позволял себе прежде, и пытался использовать их против тебя, это приводило меня в ярость. Я так много работала, чтобы защитить тебя. Как бы то ни было, Дуг, мы делали что-то вместе, работу, которой привержены мы оба. Мне невыносимо думать, что ты повернешься спиной ко всему этому.
   Она слегка всхлипнула, и Селби увидел, что она плачет. Его рука скользнула вокруг ее талии, и он притянул девушку поближе к себе.
   – Почему слезы, Сильвия? – спросил он нежно, слегка касаясь губами ее лба.
   – О, я не знаю, Дуг. Наверное, я просто глупая гусыня.
   Она вытащила из сумочки носовой платок, промокнула глаза и подняла голову с его плеча, вглядываясь ему в лицо в уже сгущающейся темноте.
   – У тебя есть враги в Мэдисон-Сити, Дуг, враги, которые ненавидят тебя потому только, что ты честен, порядочен и способен, а этим людям нужна коррупция в политике, чтобы добиться власти и влияния. Ну, словом, ты знаешь, о чем я говорю, Дуг, дай мне снова твое плечо. Я хочу прижаться к нему и помолчать. Ничего не говори.
   Они сидели молча, наблюдая, как разгораются звезды, а пустыня натягивает на себя темное покрывало сгущающейся ночи. Время от времени радиомаяк, словно светящимся карандашом, очерчивал фантастический фосфоресцирующий круг. Маленькие голубоватые огоньки кружились вокруг усталого мотора. Самолет летел над шоссе. Внизу катились крошечные автомобили – невидимые черные пятнышки, отбрасывающие перед собой желтые веерообразные пучки света и тянущие кроваво-красный рубиновый шлейф сзади. Затем появился город, расчерченный на шахматные квадраты, напоминающий яркое сияние звезд, увиденное через мощный телескоп. Самолет парил над этим сиянием. Селби повернул голову так, что его щека прижалась к холодному окну. Глядя вперед, он увидел сбоку от самолета мерцающий пучок света.
   – Впереди Туксон, – сказал Селби. – Мы быстро долетели.
   Пилот отдернул занавеску на окне перегородки между кабиной и салоном. Теперь они могли видеть ярко освещенные диски приборов, на которых четким силуэтом выделялись голова и плечи пилота.
   – Дуг, – сказала Сильвия, – не включай свет, пока с моего лица не сойдут следы ненужной чувствительности, которая мало подходит закаленному репортеру, готовящему эксклюзивный репортаж об убийстве… Пройди вперед и узнай, что нужно пилоту, зачем он отдернул занавеску.
   Селби потрепал ее по щеке, покинул мягкое кресло, дошел до двери в перегородке и открыл ее.
   Пилот, повысив голос, сообщил:
   – Впереди Туксон. Через пять минут садимся.
   – Хорошо долетели, – похвалил его Селби.
   – Хотите, чтобы я подождал вас и отвез обратно? – спросил пилот.
   – Да.
   – Сколько придется ждать?
   – Будь я проклят, если знаю. Находитесь поблизости и соответственно учитывайте время.
   Щелкнул выключатель, и салон самолета ярко осветился.
   Сильвия, курившая изящную сигарету, улыбнулась Селби и спросила:
   – Так какая же у нас программа, господин окружной прокурор?
   – Мы должны найти Лейси, – ответил Селби. – Рекс Брэндон звонил сюда, наверное, заместитель шерифа уже ждет нас с машиной. Никаких особых затруднений быть не должно.
   – Послушай, – вдруг сказала она, – Оливер Бинелл действительно уговаривал тебя прекратить расследование?
   – Да, – признался он, – а что?
   – Не знаю, я все время думаю об этом.
   Моторы самолета завертелись медленнее. Машина ткнулась вперед, и на мгновение показалось, что самолет теряет равновесие.
   Селби потянулся через Сильвию и закрепил ремень на ее сиденье, затем закрепил свой. Ее руки ласково скользнули по его руке. Самолет сделал крутой вираж, и в окно хлынул поток света от городских огней. Сильвию и Селби охватило странное ощущение легкости, они почувствовали головокружение. Затем, когда внизу проступили очертания темного, вытянутого в длину пространства, самолет выровнялся и стал опускаться. Замелькали огни посадочной полосы. Прожекторы на крыльях самолета отбрасывали длинные косые лучи. И прежде чем они успели подумать, что самолет может снова сильно накрениться, он приземлился, подрулил к освещенному ангару и остановился.
   Как только пилот выключил моторы и открыл дверцу, почти рядом с самолетом остановился автомобиль. Селби вышел и оглядел водителя. Это был широкоплечий высокий мужчина с обветренным лицом, в огромной шляпе, чуть сдвинутой на затылок.
   – Селби? – спросил он.
   – Да.
   – Звонил шериф Брэндон из Мэдисон-Сити, просил вас встретить. Я Джед Рейли, помощник шерифа… Зовите меня Бак, если хотите. Большинство зовут меня именно так.
   – Рад познакомиться с вами, Бак, – сказал Селби смеясь. – А это Сильвия Мартин, газетный репортер из Мэдисон-Сити.
   – Отлично, – сказал Рейли, одобрительно оглядывая стройную фигуру девушки. – Я люблю репортеров, в особенности если они такие хорошенькие… Да, не часто встречаются такие… Примерно один на миллион.