Друг ответил быстро:
   – Конечно, конечно. Сколько тебе нужно?
   – Сколько сможешь…
   Они договорились встретиться у кафе, недалеко от которого стоял сейчас Герман, и в которое часто ходили раньше все вместе после работы. Подходы к нему просматривались издалека. Вот на том стуле обычно сидел Сэм, рядом – его девушка. А вот на этом – Элика. И рядом сидел сам Герман. Обычно ждали Гиви, который всегда опаздывал. Но вот ведь с Эликой хоть и опоздал, а все-таки она теперь его. Счастья им в личной жизни…
   Сразу же после разговора с Сэмом Герман занял позицию для наблюдения. Он ждал недолго. К кафе подъехала знакомая машина – все еще на той же ездит. Его друг вышел и, покрутив головой, сел за столик, на то самое обычное свое место.
   Еще Герман увидел, как у кафе тут же появились типы без формы. Они явно были из АИК. Идти на встречу было нельзя.
   Герман не думал, что Сэм его предал. Нет, просто за его друзьями, да и за сослуживцами, соседями, определенно следят. Прослушивают разговоры, просматривают почту. Все идет так, как описывал ему, рассказывая о таких случаях Родион…
   Конечно, Герман не вышел к Сэму. Приканчивая карманную мелочь, с другого уличного телефона он позвонил Гиви. Назначил встречу у другого кафе.
   Бывший друг пришел вместе с Эликой, платье которой, сшитое для свадьбы с Германом, не пропало даром. Гиви пришел с женой, наверное, чтобы заодно всем и объясниться. Герман разглядывал Элику. Его бывшая девушка, как и прежде, была хороша, красива. И, конечно, Элика умна. Очень умна, но она не как мама, которая так ждала отца…
   Рядом и с этим кафе оказались то ли те же, то ли уже другие типы из АИК. Да, встреча с молодоженами тоже не удалась.
   Колеблясь, Герман позвонил начальнику. И с Ароном все повторилось. Как Герман и предполагал (спасибо Родиону), все люди, которые могли ему помочь, были под колпаком Агентства Исполнения Контракта.
   Герман не думал и даже думать не хотел о том, что кто-либо из близких ему людей мог оказаться предателем. Вместе с тем он вспомнил строки Контракта:
   «Каждый гражданин обязан оказывать содействие Агентству Исполнения Контракта в обнаружении и перемещении нарушителей Контракта. Отказ от содействия рассматривается как нарушение Контракта…»
   Герман повторил вслух:
   – «В обнаружении и перемещении…»
   Его будут искать и перемещать… Он думал об этом вечерами, устраиваясь на ночлег в «своей» комнате на стройке. Засыпал снова, как и до острова, беспокойно. Почти каждую ночь ощущал один и тот же странный запах. И как бы слышал шепот одних и тех же голосов. Ему стали сниться странные цветные сны. То Герман оказывался в тропиках, расхаживая по джунглям в набедренной повязке. То в пестром вигваме курил трубку мира с пестро же раскрашенными индейцами, предъявившими ему Контракт. А то просто гулял по внезапно оказавшейся под ногами радуге, удивляясь ее твердости, упругости, пытаясь попробовать ее на вкус…
   Просыпаясь, он прикасался ко лбу – не горячий ли, не заболел ли. Это было бы очень не вовремя. Но температуры не было, и свои странные сны Герман списывал на нервное напряжение. Кто бы в такой ситуации так не напрягался. Хорошо еще, что он все-таки достаточно крепко спит, высыпается и потому хорошо чувствует себя физически.
   Днем Герман прогуливался по городу все так же, не зная, что делать. К друзьям, знакомым нельзя. В гостиницу нельзя. На работу устроиться нельзя. «Вы не имеете права быть членом ГО…» Вот он уже и практически не является. Просто существует рядом с настоящей человеческой жизнью.
   Во время одной из прогулок Герман наткнулся на информационную доску АИК. Из любопытства глянул на нее и остолбенел. Рядом с фотографиями неизвестных ему людей увидел свою. Под ней прочитал: «Разыскивается опасный преступник – растлитель малолетних». Прочитал и шарахнулся в сторону. Как можно быстрее отошел от информационной доски.
   На другой улице Герман остановился у телевизора в витрине магазина и в рубрике «Новости АИК» снова увидел себя. Диктор повторил то же самое, что он прочитал о себе несколькими минутами раньше:
   – Разыскивается опасный преступник – растлитель малолетних…
   Герман был просто ошарашен. Что подумают о нем Сэм, Гиви, Элика, Арон? А члены экипажа отца, их семьи? А консьерж Борис? А соседи по дому? А коллеги по «ЛокИнформ»? А просто знакомые? Кто-то же наверняка поверит. Ведь так бывает по жизни, что за внешностью довольного, успешного по жизни парня кроется какой-нибудь извращенец, которого, конечно же, нужно срочно изолировать от общества, переместить на Территорию ВЮГО. И он снова вспомнил:
   «Каждый гражданин обязан оказывать содействие Агентству Исполнения Контракта в обнаружении и перемещении нарушителей Контракта. Отказ от содействия рассматривается как нарушение Контракта…»
   Герман с опаской шел по улицам. Но никто из окружающих то ли его не узнавал, то ли просто лень было людям вглядываться во все встречные лица. А может нельзя было в нем теперешнем узнать того молодого человека, что так довольно улыбался с фотографии.
   Да, его не узнавали, но где гарантия, что рано или поздно не узнают. Нужно, нужно было что-то делать. Нельзя же вечно жить на стройке и слоняться по улицам без документов. Каким-то образом следовало легализоваться, снова влиться в жизнь общества. «Но как?», – снова и снова спрашивал себя Герман. Снова и снова не находил ответа…

3. Линда и Тильда

   В один из вечеров он загулялся в раздумьях и когда вдруг огляделся по сторонам, то увидел, что улицы уже опустели. Поторопился к себе на стройку, но все равно вошел на территорию гораздо позже обычного. Бесшумно шагнул на слабо освещенную лестницу, чтобы подняться в «свою» комнату. Сделал несколько мягких шагов и наткнулся на двух девушек, сидящих прямо на ступеньках. Они курили. Увидев его, перепугались так, что даже не вскрикнули, не сказали и слова.
   Пока они были парализованы неожиданностью появления Германа, он хотел было рвануть вниз по лестнице и далее прочь со стройки, но заметил, что вполне совершеннолетние девушки испугались как-то странно. Одна резко бросила сигарету на пол, да еще и наступила на нее. Вторая спрятала руку за спину.
   Герман выдержал паузу. Девушки немного пришли в себя, заговорили, в разнобой оправдываясь:
   – Мы сейчас уйдем… Мы сюда случайно зашли… А тут какие-то сигареты лежали… Это не наши… Можете забрать… Вот…
   Вторая вытащила руку из-за спины и протянула Герману то, что оказалось вовсе и не сигаретой, а самокруткой. И тут он снова почувствовал тот самый запах, что снился ли ему на стройке почти каждую ночь. И догадался – это же марихуана, о которой и читали в книгах, и шептались студенты в университете. А некоторые, несмотря на запреты, даже покуривали неизвестно откуда добываемое зелье. На одной из вечеринок и Герману втихую предлагали попробовать. Он тогда отказался, но запомнил этот специфичный запах.
   Марихуана – наркотик. Его употребление означает преступление, нарушение Контракта. Вот почему девушки так испугались Германа. Ведь он же, как и «каждый гражданин обязан оказывать содействие Агентству Исполнения Контракта в обнаружении и перемещении нарушителей Контракта…»
   Этих девушек, которые сами были нарушителями Контракта, можно было вовсе и не бояться. Он задумался над тем, что им сказать и что вообще делать дальше, имея таких вот соседей. Тем временем первая девушка рассмотрела его лицо в тусклом свете дежурной лампочки и остановила вторую, продолжающую оправдываться девушку:
   – Постой, постой… Кажется я его знаю. Да, парень, я тебя видела. Тебя показывали по телевизору…
   Вторая тут же отдернула руку с добровольно выдаваемой было самокруткой обратно, присмотрелась:
   – Точно. Тебя ищут. Ты – преступник. Какой день уже твою фотографию крутят…
   Девушки переглянулись и вспомнили в один голос:
   – «Разыскивается опасный преступник…»
   Герман закончил за них:
   – «…растлитель малолетних…»
   Девушки снова переглянулись:
   – Да, так и было…
   Он улыбнулся:
   – Значит, я преступник. Такой же, как и вы.
   Девушки замялись:
   – Мы… Но мы… А ты… Ты вот…
   Герман продолжил:
   – Только бояться вам меня не стоит. Вы же не малолетние.
   Первая девушка уже пришла в себя, осмелела:
   – А может быть мы и не против побыть немного малолетними.
   Вторая тоже успокоилась, поднесла тлеющую самокрутку к губам и затянулась, задержала наркотический дым в себе, выдохнула:
   – Ну и ладно, что ты растлитель. Главное, что нас не выдашь.
   Герман кивнул:
   – Не выдам.
   Первая стала скручивать новую самокрутку взамен той, что раздавила ногой:
   – Курить будешь?
   Он, как и тогда, на студенческой вечеринке, хотел было отказаться, но передумал:
   – Давай.
   Что его толкнуло на этот шаг, Герман в тот момент и сам не понимал. Но он взял протянутую и раскуренную самокрутку, и потянул, потянул, пока не начал ощущать в голове легкий дурман. И тревога начала отступать, и ему становилось как-то легче и проще.
   Герман затягивался снова и снова. Он уже не думал ни о Контракте, ни об АИК. Герман с интересом осматривал девушек. Они обе были ничего – с приличными фигурами и на лицо симпатичные. Последнее слово он, не заметив, произнес вслух:
   – Симпатичные…
   Первая кивнула:
   – Я – Линда, – и указала на вторую. – Она – Тильда.
   – Герман, – он снова затянулся и прикрыл глаза.
   – Ты как сюда попал? – спросила Тильда. – Двери и ворота заперты.
   Герман улыбнулся:
   – Я фокусник, волшебник, иллюзионист…
   – А серьезно? – не отставала Линда.
   – А серьезно… Просто умею открывать электронные замки.
   – Вот здорово! – воскликнула Тильда.
   – Да, полезный талант, – согласилась Линда.
   Герман открыл глаза:
   – А вы как сюда пробрались?
   Тильда весело блеснула глазами:
   – По правилу забора.
   Он не понял:
   – Как это?
   Тильда глянула на Линду, та пояснила:
   – Ну, раз есть забор, то где-то в нем обязательно должна быть дырка.
   Герман не понял:
   – Здесь же охранная система по периметру. Сигнализация должна была сработать.
   Девушки растерянно переглянулись:
   – Не сработала.
   – Не сработала, – Герман кивнул и снова затянулся. – Каждый вечер сюда приходите?
   Тильда кивнула:
   – Ага, почти. Здесь ведь никого нет. А мы недалеко живем.
   – А травку где берете?
   Линда насторожилась:
   – А тебе-то что?
   Герман пожал плечами:
   – Да ничего… Думаю, в магазине покупаете.
   Тильда засмеялась:
   – Ага, в магазине. В супермаркете. В разделе «Молодежные товары»…
   Линда тоже улыбнулась:
   – Сами выращиваем.
   Герман кивнул за окно:
   – Здесь на стройке.
   Тильда снова засмеялась, а Линда покачала головой:
   – Здесь днем столько народу, что если не выкорчуют специально, так просто затопчут. Дома у себя на крыше выращиваем между крапивой. Мне доктор от анемии рекомендует крапиву есть. Так что я ее совсем легально посадила на крыше. Ну и коноплю внутри. Никто через крапиву к ней не полезет.
   – Здорово, а? – смотрела на него Тильда.
   – Здорово. – Согласился Герман. Ему уже было совсем хорошо с этими добрыми, ничего от него не скрывающими девушками. – Вы умные и красивые…
   – И ты ничего, растлитель, – хохотнула Тильда.
   – Да, почти красавчик, если отмыть, – подтвердила Линда. Она глубоко затянулась и посмотрела на подругу. – А может, правда, отмоем?
   – У нас вода есть, – согласно кивнула Тильда, – и холодная, и горячая….
   Герман очень даже не возражал:
   – Да я бы с удовольствием.
   Линда отвела Тильду в сторону. Они пошептались о чем-то. Потом вернулись. Молча докурили то, что у них было с собой. В который раз переглянувшись, встали, потянули Германа за руки:
   – Идем к нам. Не бойся. Мы живем вдвоем, больше никого нет. Помоешься, как человек, а то от тебя уже, кажется, попахивает.
   Он рассмеялся:
   – Это травкой…
   Линда ткнула кулачком в его живот:
   – И есть ты, наверное, хочешь?
   Тут он – живущий на бутербродах и сосисках из взламываемых автоматов – полностью согласился:
   – Хочу. Чего-нибудь бы домашненького…
   Линда на это, однако, поморщилась:
   – Ну, с домашним у нас не очень…
   – Зато дома бутылка вермута есть, – похвасталась Тильда. – Настоящего. Из магазина.
   – Ну тогда, идемте, – послушно встал Герман. Он был так рад, что у него есть приятели, которые, подобно ему, избегают АИК, которые готовы помочь незнакомому (но явно симпатичному) беглецу, которые позаботятся о нем – помоют, покормят.
   Втроем они вышли из подъезда, обошли дом и отодвинули в заборе крепкую, но, как оказалось, держащуюся на одном гвозде доску. Протиснулись по очереди в образовавшуюся дыру. Вернули доску на место. Герман автоматически отметил мысленно, что сигнализация охранной системы не сработала: «Надо бы разобраться почему…» И тут же возразил себе: «А зачем разбираться? Я же больше не работаю в «ЛокИнформ»…»
   Линда и Тильда жили в квартале от стройки. На девятом этаже девятиэтажного дома. Прямо с балкона их квартиры на крышу вела крутая лестничка. Они поднялись друг за другом. Как в замедленной съемке Герман видел перед собой то напрягающиеся, то расслабляющиеся на ступенях женские ножки. И даже, засмеявшись, тихонько ущипнул одну из них, самую близкую. Сверху раздалось хихиканье.
   Тильда гордо показала на отгороженный участочек крыши. Он весь был в высокой развесистой крапиве. Линда палкой раздвинула жгучие стебли. За ними была конопля.
   – Лучший сорт, – заметила Тильда.
   – Да, – подтвердила Линда, – мы долго выбирали, советовались с друзьями…
   Герман присел было, думая, что они продолжат курить здесь же, но девушки потащили его вниз:
   – Что ты… На крыше нас застукают соседи.
   В квартире Линда и Тильда, смеясь, стащили с него одежду и запихали в душ:
   – У нас есть горячая вода…
   Он с удовольствием постоял под теплыми струями. Осмотрел полочки в ванной и побрился найденным станком. Он явно использовался для женских нужд. Но его это не смутило, а наоборот позабавило. Герман водил лезвием по щекам, представляя, что это и не щеки вовсе, а ноги или подмышки Линды ли, Тильды ли. И это казалось так смешно, так смешно.
   Улыбаясь во весь рот, он вышел из ванной. Ему было тепло и приятно. Натянул брюки, а не очень чистую рубашку поднимать с пола не стал.
   Девушек нашел на кухне – они жарили гренки. Линда посмотрела на него бритого и розового после теплого душа:
   – Мы не ошиблись. Правда, красавчик.
   Тильда кивала согласно:
   – Красавчик.
   Линда кивнула на гренки:
   – С домашним у нас не очень…
   А Тильда сунула в его руки бутылку вермута:
   – Открывай. – Сама же полезла в холодильник. Достала лед. Поставила на поднос бокалы.
   Как только гренки были готовы, они перебрались в комнату на тахту. Выпили вермута, и Герман разомлел окончательно. В желудке было тепло, в голове – ни одной мысли, а рядом две девушки. У него уже полгода не было ни одной. А тут сразу две.
   Линда придвинулась к нему вплотную сбоку горячим:
   – Чтобы тебя лучше слышать, растлитель.
   Тильда мягко приобняла со спины:
   – И меня тоже слышать…
   Они пили вермут, а потом снова закурили, забыв беспокоиться о запахе, который останется от травки в их квартире. И еще зажгли свечи, включили какую-то приятно-забавную музыку. Девушки то болтали о чем-то своем, непонятном Герману, то вспоминали о его существовании и рассказывали о себе, о том, как они познакомились, подружились еще в колледже, как пытаются вместе устроиться на работу:
   – Представляешь, хотим работать вместе. А нас в разных местах только по отдельности берут.
   – А мы не соглашаемся.
   – Мы хотим быть вместе. Понимаешь?
   Герман кивал:
   – Понимаю.
   – А они не понимают.
   – Понимаю, – прижимал он крепче то одну, то другую, то обеих вместе. Они были такие мягкие, такие податливые. И пытливые:
   – А ты, ты как стал этим… как его…
   – Растлителем?
   – Точно. Растлителем малолетних.
   Герман честно рассказал, что никакой он не растлитель – просто злостный неплательщик взноса ЧГО.
   – Взнос ЧГО?! – в ужасе переглянулись и чуть было не отпрянули девушки.
   – Взнос ЧГО, – спокойно подтвердил Герман и снова покрепче прижал их. – Помогите мне девчонки. Мне бы документы какие-то заиметь. И денег немного на первое время. Я потом верну. Знаете, я ведь работящий, очень работящий. Я умею зарабатывать. Я в такой фирме крутой работал. Начальником. Большим начальником. Я верну. Честное слово. Будут документы, я сразу на работу устроюсь, на хорошую, и деньги сразу же верну, в ресторан вас поведу…
   Линда гладила его по волосам:
   – Да мы верим, верим, растлитель ты эдакий… Только с деньгами у нас не очень. Работы-то нет. Хорошо еще, что у нас травка своя. А вот вермута была последняя бутылка, так мы же на тебя не пожалели.
   Тильда размашисто кивнула:
   – Не пожалели.
   И Герман подтвердил:
   – Не пожалели, – поцеловал обеих по очереди. – А документы? Документы можете?
   – А документы… – задумалась Линда, – а документы сделаем.
   Тильда снова размашисто кивнула:
   – Сделаем.
   Герман обрадовался:
   – Правда?
   Линда провела пальцем по его губам:
   – Правда. Есть у нас один человечек в АИК. Он для нас сделает все, что угодно.
   – Все, что угодно, – повторила Тильда и, опережая Линду, поцеловала Германа в губы. Он тут же крепко прижал их обеих. Девушки были не против. Смешались груди, руки, ноги…
   Засыпал Герман с блаженной улыбкой на губах. В обнимку с прильнувшими к нему Линдой и Тильдой. Завтра, завтра же он начнет новую жизнь. Прощай, стройка! Прощай, АИК! Прощай, «ЛокИнформ»! А это кто? Прощай, Элика!
   – Я – Линда…
   Он не обратил внимание на это возражение. Герман уже снова гулял по радуге. По твердой и упругой. И махал вниз на землю:
   – Прощай, Элика!
   – Я – Тильда… – слышалось в ответ.
   Герман всматривался в теснившуюся внизу цветную толпу зевак – тропических аборигенов, классических индейцев и бутиковых сослуживцев. Всматривался и находил знакомое лицо:
   – Элика! Прощай, Элика!
   – Инспектор Юрико весь в внимании, – отвечала она опять же чужим голосом.
   – Элика! Прощай, Элика! – он видел, явно видел. И шептал во сне. Снова и снова. Что Герман хотел ей сказать с радуги, кроме «Прощай»? Что и зачем? Задумавшись, потерял ее из вида и снова крикнул:
   – Элика! Прощай, Элика!
   Снова и снова всматривался, а что-то очень жестко уперлось ему в бок, отвлекало. И кто-то снизу из толпы все продолжал и продолжал повторять в радужные небеса:
   – Инспектор Юрико весь в внимании… Инспектор Юрико весь в внимании…
   Герман потрогал, ощупал то, что упиралось ему в бок – это было похоже на ботинок. Открыл глаза. На него сверху вниз смотрел какой-то незнакомец в форме АИК:
   – Вставай, Герман, ты неплохо позабавился, но пора…
   Просыпаясь, Герман всматривался в лицо и не узнавал:
   – Мы знакомы?
   Человек в жестком ботинке улыбнулся:
   – Мы знакомы, Герман, знакомы.
   А он продолжал всматриваться:
   – Не припоминаю.
   Улыбчивый незнакомец махнул рукой:
   – И не пытайся вспомнить. Это я с тобой знаком. Ты меня не знаешь. И хорошо бы никогда не знать меня. Когда люди знакомятся со мной, то оказывается, что для них уже слишком поздно менять что-либо в их жизни. Я – инспектор Юрико. Инспектор по делам перемещаемых на Территорию ВЮГО…
   – Инспектор… – все всматривался и всматривался в незнакомое лицо Герман.
   – Да, – кивнул Юрико. – И ты меня не знаешь. Но, как я уже сказал, я тебя знаю. Отлично знаю: ты – преступник, нарушивший Контракт. И, кроме того, ты – преступник, пытающийся скрыться от Агентства Исполнения Контракта. У меня на рабочем столе целое досье на тебя. Ты весьма опасный для общества человек…
   – «…по делам перемещаемых…», – все еще не понимал Генрих. Голова была такой тяжелой.
   Он снова закрыл глаза и начал вспоминать. Смерть родителей, далекий остров, Родион, возвращение домой, побег по карнизу, неудачные попытки встречи с друзьями, фотография растлителя малолетних на информационном стенде, стройка, две девушки с марихуаной и вермутом, такие…
   Герман распахнул глаза и посмотрел по сторонам – рядом с ним было пусто:
   – А где?
   Его поняли:
   – Линда и Тильда?
   – Да, – он вспомнил подсказанные имена, – Линда и Тильда…
   Инспектор Юрико кивнул в сторону:
   – Девочки в душе. Приводят себя в порядок.
   Герман кивнул:
   – Они…, они тоже перемещаемые?
   Юрико, однако, отрицательно покачал головой:
   – Нет, девочки не совершали таких тяжких преступлений, как ты.
   Герман пожал плечами:
   – Они вообще ничего не совершали.
   Инспектор на это только рассмеялся:
   – Не заступайся, о, благородный Герман. Эти лесбиянки выращивают и употребляют запрещенное наркотическое зелье. Начихав на законы.
   Герман удивился:
   – Лесбиянки?
   Юрико развел руками:
   – Ну, извини, судя по всему, бывают у них и мальчики… Но хватит разговоров. вставай, одевайся.
   Герман посмотрел на окно. Юрико, однако, перехватил его взгляд:
   – Давай без глупостей. В этот раз не получится. На крыше, на лестнице, вокруг дома – мои люди.
   Герман нашел брюки, поднял с пола грязную рубашку. Молча оделся.
   – Руки, – сказал Юрико, подставляя готовые захлопнуться наручники.
   – Вы что, поведете меня как преступника? – ужаснулся Герман.
   – Почему как, – усмехнулся инспектор, – ты и есть настоящий преступник.
   Герман опять все вспомнил и кивнул:
   – Ну, да, – и подставил запястья. Он нарушил условия Контракта, он – преступник категории «А»…
   Наручники щелкнули. Юрико кивнул на дверь:
   – На выход.
   Герман, однако, не торопился уходить:
   – Но как вы меня… Это случайно? Из-за девушек? Вы за ними следили?
   Инспектор покачал головой:
   – У нас ничего не бывает случайно. За девочками мы не следили.
   – Но тогда как? – не понимал Герман.
   Юрико на миг задумался, решая, видимо, объяснять ли что-либо преступнику или все-таки уводить его уже. В это время дверь в ванную открылась и из-за нее вышли полностью обнаженные совсем блондинка Линда и совсем брюнетка Тильда. Они держались за руки.
   Инспектор усмехнулся:
   – У них спроси.
   Герман не понял:
   – О чем?
   Линда и Тильда, глянув на него, пожали плечами:
   – Извини.
   И тут он понял, сообразил:
   – Так вы…, вы что, вы сдали, вы предали меня?
   Инспектор Юрико поморщился:
   – Какие высокие слова. Кто ты им и кто они тебе.
   Девушки не смущались ни своей наготы, ни вопроса Германа:
   – Ага, сдали, …предали, …позвонили инспектору. Вот он и приехал…
   – Но почему, зачем? – и догадался. – У вас нет работы. У вас нет денег. И даже ваш последний вермут я выпил.
   Линда и Тильда переглянулись и снова пожали плечами:
   – Нам просто нужно было поменять категорию.
   Герману эти слова ничего не говорили:
   – Поменять категорию?
   Тут девушки обеспокоено посмотрели на Юрико:
   – Вы же поменяете нам категорию?
   Тот их заверил:
   – Считайте, что уже сделано. Зайдете после обеда ко мне, заполним все необходимые документы. Не забудьте, а то и я забуду…
   – Нет, мы сразу же. Сразу же после обеда…
   Герман все еще не понимал:
   – Поменять категорию?.. Документы?..
   Инспектор спокойно объяснил:
   – У девушек в связи с неоднократным нарушением Контракта по пунктам Кодекса Уголовных преступлений о выращивании, употреблении, а кроме того и распространении наркотиков, набралось штрафных баллов на категорию «B». Они у нас в АИК состоят на особом учете – еще немного и их перевели бы в категорию «А». Думаю, знаешь, что это значит?
   Герман начал вслух вспоминать. Он снова извлекал из своей такой неоперативной памяти заученное когда-то:
   «За несоблюдение Контракта начисляются штрафные баллы. При наборе суммы баллов, определенной приложением к Контракту, граждане переводятся в преступники следующих категорий:
   Категория «D» – преступник слабой опасности
   Категория «C» – преступник средней опасности
   Категория «B» – опасный преступник
   Категория «A» – особо опасный преступник, Контракт расторгнут…»
   Герман посмотрел на Юрико:
   – Если они были «В», то перевод в следующую категорию означал бы расторжение Контракта и перемещение на территорию ВЮГО. Так же, как и в моем случае.
   – Верно, Герман, – похвалил инспектор. – Только девушки оказались весьма неглупыми членами нашего общества. Они хорошо знают, что в соответствии с Контрактом «Граждане, помогающие ловить нарушителей Контракта…
   – «…могут быть переведены в категорию менее опасных обществу преступников…» – продолжил сам Герман.
   – Браво, – снова похвалил его Юрико.
   – Теперь мы «С»? – с надеждой спросила Линда.
   – «С»? – нетерпеливо повторила Тильда.
   – «С», – с улыбкой повторил и Юрико, снова напоминая, – только документы не забудьте оформить. А то все ваши старания…
   – Не забудем. Сразу после обеда… – радостно обнялись обнаженные девушки, потом отстранились друг от друга и прошли мимо Германа, – Извини…
   Он грустно покачал головой:
   – Конечно…
   А Линда и Тильда, словно забыв и о Юрико, и о Германе, принялись одеваться, шутливо отбирая друг у друга разные части туалета: