Страница:
Понятие о равновесных и неравновесных состояниях более при-ложимо к другим, физиологическим состояниям, когда речь идет о так называемых устойчивых состояниях человека, возникающих во время физической работы. Они связаны со стабилизацией вегетативных функций, наступающей вслед за врабатыванием. В зависимости от интенсивности работы устойчивость функционального состояния может быть разной. В одном случае уровень функционирования вегетативных систем обеспечивает необходимое для окисления продуктов обмена количество кислорода. В другом – интенсивность деятельности и расход энергии настолько велики, что поступающий в организм кислород не может обеспечить полного окисления промежуточных продуктов, возникающих при химических реакциях в мышцах. В связи с этим английский физиолог и биохимик А. Хилл выдвинул представление об истинном и ложном устойчивых состояниях.
Истинное устойчивое состояние характеризуется равновесным состоянием обмена, т. е. когда во время работы поступает кислорода ровно столько, сколько необходимо для окисления. Большая по интенсивности работа протекает на фоне ложного устойчивого состояния, во время которого потребление кислорода значительно ниже необходимого. Некоторое время максимально потребляемое количество кислорода остается на постоянном уровне, поэтому создается впечатление устойчивого состояния. Но эта устойчивость обманчива, так как баланс кислорода во время работы не достигается, организм не получает его в достаточном количестве. Вследствие этого при ложном устойчивом состоянии образуется кислородный «долг», который покрывается уже после работы. При истинном устойчивом состоянии кислородный «долг» не возникает, так как кислорода хватает для полного окисления продуктов распада энергетических веществ.
По поводу деления состояний на равновесные и неравновесные возникают и другие вопросы. Например, как согласуется устойчивость – неустойчивость состояний с выбранным Прохоровым энергетическим критерием разделения – уровнем активации? Разве оптимальный уровень активации означает и устойчивость состояния? С другой стороны, если в качестве равновесного состояния автор принимает состояния средней (или оптимальной) психической активности, а в качестве неравновесных – все состояния, находящиеся по уровню активности ниже или выше оптимального, то в литературе для этих случаев тоже имеются закрепленные и понятные всем названия: оптимальные и неоптимальные состояния.
Классификация Прохорова, вобрав все ошибки шкалы В. А. Ганзе-на и В. Н. Юрченко, содержит еще ряд сомнительных моментов. Например, кто доказал, что грезы, горе, страдание, усталость (утомление), кризисное состояние (хотелось бы знать, что подразумевает под ним автор) – это состояния пониженной психической активности, а спокойствие (!), сострадание, сомнение и прочее – состояния оптимальной психической активности? На основании чего автор заключил, что равновесные состояния являются фундаментом адекватного, взвешенного и предсказуемого поведения, а неравновесные – неадекватного поведения? Получается, что горевание в состоянии горя, проявление защитных реакций при страхе, аплодисменты при восторге от услышанного на концерте – все это неадекватное поведение.
В свете сказанного не может не вызвать удивление заявление Прохорова, что неравновесные состояния не исследовались ни в общей психологии, ни в других отраслях психологии. Очевидно, что это утверждение далеко от истины.
К эмоциональным состояниям Куликов относит эйфорию, радость, удовлетворение, печаль, меланхолию, тревогу и страх, панику; к активационным – состояния возбуждения, вдохновения, подъема, сосредоточенности, рассеянности, скуки и апатии; к тоническим – состояния бодрствования, монотонии и пресыщения, утомления и переутомления, состояние сонливости, сна; к тензионным – состояния напряжения, эмоционального напряжения, фрустрации, одиночество, стресса, сенсорного голода.
Достоинством приведенной классификации является то, что заполняющие ее психические явления действительно относятся к состояниям, а не к чувствам, волевым качествам и психическим процессам и свойствам личности. Однако и в ней, к сожалению, видны те же недостатки, что и в классификациях других ученых, связанные все с той же проблемой неопределенности в словесном обозначении психологических явлений. Так, скука и апатия сопровождают состояние мо-нотонии, составляют с ним неразрывное целое, поэтому разносить их в разные группы нельзя. Кроме того, скука является доминирующим признаком состояния монотонии, поэтому может быть отнесена к эмоциональным состояниям. Вряд ли оправданным можно считать объединение в одной группе физиологических состояний бодрствования и сна с психофизиологическими состояниями монотонии и пресыщения.
Свой вклад в классификацию состояний попытался внести и Л. И. Рябухов, который делит предстартовые состояния на потенциальные и актуальные. Первые «выражают психологический опыт подготовки и выступлений спортсменов на прошедших соревнованиях и в зависимости от пережитого успеха или неуспеха и индивидуально-типологических особенностей спортсмена сохраняются в его долговременной памяти как потенциально благоприятные и (или) как потенциально неблагоприятные воспоминания (инграммы) об уровне и характере самооценки готовности к соревнованиям и пережитом соревновательном стрессе». Вторые (актуальные) состояния «выражают состояния уровня функциональной готовности спортсмена к конкретным соревнованиям в настоящее время и актуально переживаются спортсменом на основе воспроизведения впечатления о ранее пережитых потенциальных предстартовых состояниях в сходных условиях деятельности» (Рябухов, 1993, с. 3). Если в отношении актуального состояния мысль автора более или менее ясна, то понять, что такое потенциальное состояние, трудно. Воспоминания об уровне готовности и пережитом соревновательном стрессе, являющиеся, по мнению Рябухова, основой потенциального состояния, не могут быть потенциальными, так же как и любое состояние. Они либо есть, либо их нет.
Сводку факторов, с учетом которых могут быть классифицированы психические состояния, приводят Л. Д. Столяренко и С. И. Смамыгин (2000). Состояния могут быть классифицированы в зависимости:
1) от роли личности и ситуации в возникновении психических состояний: личностные и ситуативные;
2) от доминирующих (ведущих) компонентов (если таковые ясно выступают): интеллектуальные, волевые, эмоциональные и т. д.;
3) от степени глубины состояния: глубокие либо поверхностные;
4) от времени протекания: кратковременные, затяжные, длительные и т. д.;
5) от влияния на личность: положительные и отрицательные, стени-ческие, повышающие жизнедеятельность, и астенические;
6) от степени осознанности: состояния более или менее осознанные;
7) от причин, их вызывающих;
8) от степени адекватности вызвавшей их объективной обстановки.
2.2. Трудности, встречающиеся при классификации состояний
2.3. Эмоциональные состояния или эмоции как состояния?
Раздел II
Глава 3
3.1. Что понимают под функциональным состоянием
Истинное устойчивое состояние характеризуется равновесным состоянием обмена, т. е. когда во время работы поступает кислорода ровно столько, сколько необходимо для окисления. Большая по интенсивности работа протекает на фоне ложного устойчивого состояния, во время которого потребление кислорода значительно ниже необходимого. Некоторое время максимально потребляемое количество кислорода остается на постоянном уровне, поэтому создается впечатление устойчивого состояния. Но эта устойчивость обманчива, так как баланс кислорода во время работы не достигается, организм не получает его в достаточном количестве. Вследствие этого при ложном устойчивом состоянии образуется кислородный «долг», который покрывается уже после работы. При истинном устойчивом состоянии кислородный «долг» не возникает, так как кислорода хватает для полного окисления продуктов распада энергетических веществ.
По поводу деления состояний на равновесные и неравновесные возникают и другие вопросы. Например, как согласуется устойчивость – неустойчивость состояний с выбранным Прохоровым энергетическим критерием разделения – уровнем активации? Разве оптимальный уровень активации означает и устойчивость состояния? С другой стороны, если в качестве равновесного состояния автор принимает состояния средней (или оптимальной) психической активности, а в качестве неравновесных – все состояния, находящиеся по уровню активности ниже или выше оптимального, то в литературе для этих случаев тоже имеются закрепленные и понятные всем названия: оптимальные и неоптимальные состояния.
Классификация Прохорова, вобрав все ошибки шкалы В. А. Ганзе-на и В. Н. Юрченко, содержит еще ряд сомнительных моментов. Например, кто доказал, что грезы, горе, страдание, усталость (утомление), кризисное состояние (хотелось бы знать, что подразумевает под ним автор) – это состояния пониженной психической активности, а спокойствие (!), сострадание, сомнение и прочее – состояния оптимальной психической активности? На основании чего автор заключил, что равновесные состояния являются фундаментом адекватного, взвешенного и предсказуемого поведения, а неравновесные – неадекватного поведения? Получается, что горевание в состоянии горя, проявление защитных реакций при страхе, аплодисменты при восторге от услышанного на концерте – все это неадекватное поведение.
В свете сказанного не может не вызвать удивление заявление Прохорова, что неравновесные состояния не исследовались ни в общей психологии, ни в других отраслях психологии. Очевидно, что это утверждение далеко от истины.
Точка зрения-7Л. В. Куликов (2000) делит психические состояния на следующие группы: эмоциональные, активационные, тонические, тензионные. При этом автор отмечает относительность такого деления, так как считает, что в каждом состоянии проявляются все четыре перечисленные характеристики. Названия же эти состояния получают в том случае, если какая-либо из названных характеристик доминирует. Однако вопрос в том, что это доминирование вряд ли можно объективно установить.
Психические состояния можно классифицировать по множеству оснований, отражающих их существенные признаки.
1. По преобладанию в структуре П. с. определенных психических явлений и процессов: а) познавательные П. с. – сосредоточенность, внимание, задумчивость, созерцание, рассеянность; б) эмоциональные – настроение, волнение, апатия, неуверенность, увлеченность, азарт, агрессия, робость, воодушевление; в) волевые – упорство, самообладание, активная саморегуляция, самоконтроль, мобилизованность, решимость и др.
2. По признаку отношения к определенному виду деятельности П. с. могут подразделяться на игровые, деятельностью (учение и труд), коммуникативные (возникающие в процессе общения).
3. По временному соотношению к деятельности П. с. подразделяются на предрабочие, рабочие и послерабочие.
4. По напряженности психических функций – на П. с. покоя, оптимального функционирования, психической напряженности (стресса и фрустрации).
5. По направленности переживаний – на отрицательные и положительные; по осознаваемости – на осознаваемые и бессознательные; по критерию медицинской нормы – на нормальные (обычные), невротические, патологические состояния. П. с. могут структурироваться противоположными эмоциями, чувствами, мотивами. Это амбивалентные П. с. («борьба мотивов», «когнитивный диссонанс», «смех сквозь слезы»). П. с. могут возникать как следствие и как причина деятельности субъекта.
Психология спорта в терминах. М., 1996. С. 264
К эмоциональным состояниям Куликов относит эйфорию, радость, удовлетворение, печаль, меланхолию, тревогу и страх, панику; к активационным – состояния возбуждения, вдохновения, подъема, сосредоточенности, рассеянности, скуки и апатии; к тоническим – состояния бодрствования, монотонии и пресыщения, утомления и переутомления, состояние сонливости, сна; к тензионным – состояния напряжения, эмоционального напряжения, фрустрации, одиночество, стресса, сенсорного голода.
Достоинством приведенной классификации является то, что заполняющие ее психические явления действительно относятся к состояниям, а не к чувствам, волевым качествам и психическим процессам и свойствам личности. Однако и в ней, к сожалению, видны те же недостатки, что и в классификациях других ученых, связанные все с той же проблемой неопределенности в словесном обозначении психологических явлений. Так, скука и апатия сопровождают состояние мо-нотонии, составляют с ним неразрывное целое, поэтому разносить их в разные группы нельзя. Кроме того, скука является доминирующим признаком состояния монотонии, поэтому может быть отнесена к эмоциональным состояниям. Вряд ли оправданным можно считать объединение в одной группе физиологических состояний бодрствования и сна с психофизиологическими состояниями монотонии и пресыщения.
Свой вклад в классификацию состояний попытался внести и Л. И. Рябухов, который делит предстартовые состояния на потенциальные и актуальные. Первые «выражают психологический опыт подготовки и выступлений спортсменов на прошедших соревнованиях и в зависимости от пережитого успеха или неуспеха и индивидуально-типологических особенностей спортсмена сохраняются в его долговременной памяти как потенциально благоприятные и (или) как потенциально неблагоприятные воспоминания (инграммы) об уровне и характере самооценки готовности к соревнованиям и пережитом соревновательном стрессе». Вторые (актуальные) состояния «выражают состояния уровня функциональной готовности спортсмена к конкретным соревнованиям в настоящее время и актуально переживаются спортсменом на основе воспроизведения впечатления о ранее пережитых потенциальных предстартовых состояниях в сходных условиях деятельности» (Рябухов, 1993, с. 3). Если в отношении актуального состояния мысль автора более или менее ясна, то понять, что такое потенциальное состояние, трудно. Воспоминания об уровне готовности и пережитом соревновательном стрессе, являющиеся, по мнению Рябухова, основой потенциального состояния, не могут быть потенциальными, так же как и любое состояние. Они либо есть, либо их нет.
Сводку факторов, с учетом которых могут быть классифицированы психические состояния, приводят Л. Д. Столяренко и С. И. Смамыгин (2000). Состояния могут быть классифицированы в зависимости:
1) от роли личности и ситуации в возникновении психических состояний: личностные и ситуативные;
2) от доминирующих (ведущих) компонентов (если таковые ясно выступают): интеллектуальные, волевые, эмоциональные и т. д.;
3) от степени глубины состояния: глубокие либо поверхностные;
4) от времени протекания: кратковременные, затяжные, длительные и т. д.;
5) от влияния на личность: положительные и отрицательные, стени-ческие, повышающие жизнедеятельность, и астенические;
6) от степени осознанности: состояния более или менее осознанные;
7) от причин, их вызывающих;
8) от степени адекватности вызвавшей их объективной обстановки.
2.2. Трудности, встречающиеся при классификации состояний
Итак, сказанное выше свидетельствует, что при классификации состояний ученые сталкиваются со значительными трудностями.
Первая трудность классификации состояний связана с тем, что они понимаются по-разному. А это ведет к тому, что в их состав нередко относят психологические явления, не имеющие к состояниям отношения. Например, решительность-нерешительность, которые Н. Д. Левитов относит к состояниям, связанным с характером, скорее отражают волевую сферу человека, поэтому, если бы они были состоянием человека, их место – в волевых состояниях. Однако волевым состоянием является не решительность (это волевое качество!), а решимость. Вряд ли имеет смысл говорить и о психическом состоянии успеха процесса коммуникации (Некрасова, 1994). Точнее было бы говорить о состояниях, возникающих при успехе.
Вторая трудность классификации состояний заключается в том, что, как отмечает Левитов (1964), есть такие сложные и противоречивые состояния, которые трудно наименовать и их приходится просто описывать. Так, большинство состояний связаны с эмоциональными переживаниями и с волевыми процессами, включая мотивацию (например, состояние увлечения). Вследствие этого неясно, к какой группе следует относить такие состояния.
Третья трудность – в неопределенности состава психических состояний. А. О. Прохоров (1990, 2002), например, с помощью разработанного им семантического опросника, включавшего 1240 слов, выделил 78 наиболее часто встречающихся состояний у учителей и 74 состояния – у школьников. Однако, во-первых, в данный опросник попали слова, обозначающие не разные по модальности (качеству) состояния, а степень выраженности одного и того же состояния. Во-вторых, в этом перечне состояний встречаются слова-синонимы, обозначающие одно и то же состояние (облегчение – разрядка, страсть – пылкость, поэтичность – романтичность, подъем – воодушевление – энтузиазм, неистовство – остервенение – ярость). В-третьих, за состояния в ряде случаев приняты волевые качества, свойства личности и другие явления (выдержка, упорство, агрессивность, совесть, симпатия, трезвость, сочувствие и т. д.). Таким образом, представленный Прохоровым список состояний должен быть существенно сокращен. С другой стороны, упомянутый список далеко не исчерпывает имеющиеся у человека состояния, так как автор представил в нем только состояния, наиболее часто встречающиеся у учителей и школьников.
Таким образом, оправдывается мнение Левитова, что создать удовлетворительную классификацию состояний человека вряд ли возможно. Поэтому центром обсуждения данного вопроса мне представляется выяснение того, насколько вообще правомерно выделение таких групп состояний, как психические, эмоциональные, волевые, интеллектуальные, существуют ли подобные состояния в «чистом» виде или же мы разными названиями обозначаем одни и те же состояния.
Первая трудность классификации состояний связана с тем, что они понимаются по-разному. А это ведет к тому, что в их состав нередко относят психологические явления, не имеющие к состояниям отношения. Например, решительность-нерешительность, которые Н. Д. Левитов относит к состояниям, связанным с характером, скорее отражают волевую сферу человека, поэтому, если бы они были состоянием человека, их место – в волевых состояниях. Однако волевым состоянием является не решительность (это волевое качество!), а решимость. Вряд ли имеет смысл говорить и о психическом состоянии успеха процесса коммуникации (Некрасова, 1994). Точнее было бы говорить о состояниях, возникающих при успехе.
Вторая трудность классификации состояний заключается в том, что, как отмечает Левитов (1964), есть такие сложные и противоречивые состояния, которые трудно наименовать и их приходится просто описывать. Так, большинство состояний связаны с эмоциональными переживаниями и с волевыми процессами, включая мотивацию (например, состояние увлечения). Вследствие этого неясно, к какой группе следует относить такие состояния.
Третья трудность – в неопределенности состава психических состояний. А. О. Прохоров (1990, 2002), например, с помощью разработанного им семантического опросника, включавшего 1240 слов, выделил 78 наиболее часто встречающихся состояний у учителей и 74 состояния – у школьников. Однако, во-первых, в данный опросник попали слова, обозначающие не разные по модальности (качеству) состояния, а степень выраженности одного и того же состояния. Во-вторых, в этом перечне состояний встречаются слова-синонимы, обозначающие одно и то же состояние (облегчение – разрядка, страсть – пылкость, поэтичность – романтичность, подъем – воодушевление – энтузиазм, неистовство – остервенение – ярость). В-третьих, за состояния в ряде случаев приняты волевые качества, свойства личности и другие явления (выдержка, упорство, агрессивность, совесть, симпатия, трезвость, сочувствие и т. д.). Таким образом, представленный Прохоровым список состояний должен быть существенно сокращен. С другой стороны, упомянутый список далеко не исчерпывает имеющиеся у человека состояния, так как автор представил в нем только состояния, наиболее часто встречающиеся у учителей и школьников.
Таким образом, оправдывается мнение Левитова, что создать удовлетворительную классификацию состояний человека вряд ли возможно. Поэтому центром обсуждения данного вопроса мне представляется выяснение того, насколько вообще правомерно выделение таких групп состояний, как психические, эмоциональные, волевые, интеллектуальные, существуют ли подобные состояния в «чистом» виде или же мы разными названиями обозначаем одни и те же состояния.
2.3. Эмоциональные состояния или эмоции как состояния?
Прежде всего возникает вопрос: каковы соотношения между психическими и эмоциональными состояниями? Теоретически можно представить три варианта: 1) они независимы друг от друга, т. е. это разные состояния; 2) психические и эмоциональные состояния – это одно и то же; 3) эмоциональные состояния являются частью психических состояний. В психологической литературе можно найти утверждения, относящиеся ко всем этим вариантам.
В. М. Смирнов и А. И. Трохачев (1974) рассматривают эмоциональные состояния как эмоциональную составляющую психического состояния. Л. В. Куликов (1997, 1999, 2000) тоже говорит об эмоциональных характеристиках психических состояний, из чего следует, что эмоции являются частью психических состояний (см. «Точка зре-ния-8»). Правда, сам автор говорит не об эмоциях, а о настроении. Но оно тоже является для Куликова самостоятельным видом эмоционального реагирования, как и эмоции.
Даже те авторы, – продолжает он, – которые не считают нужным выделять психические состояния в качестве особой психологической категории, все же пользуются этим понятием, когда речь идет об эмоциях или чувствах» (Левитов, 1964, с. 103). Эмоции, как писал Левитов, «прежде всего являются психическими состояниями» (там же, с. 22).
Понимание эмоционального реагирования как состояния, с моей точки зрения, имеет принципиальное значение, ибо оно дает возможность точнее понять суть эмоции, ее функциональное значение для организма, преодолеть односторонний подход к ней – лишь как к переживанию своего отношения к кому– или чему-нибудь.
Возникает вопрос: можно ли эмоциональные состояния считать частью (компонентом) психических состояний или же следует считать, что эмоциональные состояния представляют собой определенный вид психических состояний?
Большинство состояний «метятся» знаком и модальностью эмоциональных переживаний. Это служит еще одним доказательством неразрывности эмоций и состояний. Но из этого не следует, что «в эмоциональных состояниях непосредственно… реализуются переживаемые человеком эмоции» (Витт, 1986, с. 54). С моей точки зрения, Н. В. Витт допустила здесь две неточности. Во-первых, говорить о переживаемых эмоциях некорректно: чуть выше автор определила эмоцию как специфическую форму переживания (получается – переживаемые переживания). Во-вторых, и это самое главное, переживаемая эмоция, по Витт, реализуется через эмоциональное состояние. Выходит, что эмоция – это одно, а эмоциональное состояние – это нечто другое, производное от эмоции.
Я не отождествляю эмоциональные и психические состояния. Есть психические состояния, которые не осложнены эмоциональными переживаниями: бдительной настороженности («оперативный покой» по А. А. Ухтомскому), решимости в безопасной ситуации и др.
Итак, эмоциональная сторона состояний находит отражение в виде эмоциональных переживаний (усталости, апатии, скуки, отвращения к деятельности, страха, радости достижения успеха и т. д.), а физиологическая сторона – в изменении ряда функций, в первую очередь – вегетативных и двигательных. И переживания, и физиологические изменения неотделимы друг от друга, т. е. всегда сопутствуют друг другу. В этом единстве психических и физиологических признаков состояний причинным фактором может служить каждый из них. Например, при развитии состояния монотонии причиной усиления парасимпатических влияний может быть чувство апатии и скуки, а при развитии состояния утомления причиной появления чувства усталости – возникающие физиологические изменения в двигательных нервных центрах или мышцах и связанные с этим ощущения.
В. М. Смирнов и А. И. Трохачев (1974) рассматривают эмоциональные состояния как эмоциональную составляющую психического состояния. Л. В. Куликов (1997, 1999, 2000) тоже говорит об эмоциональных характеристиках психических состояний, из чего следует, что эмоции являются частью психических состояний (см. «Точка зре-ния-8»). Правда, сам автор говорит не об эмоциях, а о настроении. Но оно тоже является для Куликова самостоятельным видом эмоционального реагирования, как и эмоции.
Точка зрения-8На том, что эмоции следует рассматривать как состояния, впервые акцентировал внимание Н. Д. Левитов. Он писал по этому поводу: «Ни в какой сфере психической деятельности так неприменим термин „состояние“, как в эмоциональной жизни, так как в эмоциях, или чувствах, очень ярко проявляется тенденция специфически окрашивать переживания и деятельность человека, давая им временную направленность и создавая то, что, образно выражаясь, можно назвать тембром или качественным своеобразием психической жизни.
Иногда настроение рассматривают как разновидность психического состояния. В большинстве случаев это встречается при попытке характеризовать состояние, выдвинув на первый план особенности настроения. По нашему мнению, ошибочно считать настроение самостоятельным видом состояния – настроение является лишь частью психического состояния. Помимо него в состояние входят также физиологические, психофизиологические, социально-психологические и другие компоненты.
Куликов, 1997, с. 73
Даже те авторы, – продолжает он, – которые не считают нужным выделять психические состояния в качестве особой психологической категории, все же пользуются этим понятием, когда речь идет об эмоциях или чувствах» (Левитов, 1964, с. 103). Эмоции, как писал Левитов, «прежде всего являются психическими состояниями» (там же, с. 22).
Понимание эмоционального реагирования как состояния, с моей точки зрения, имеет принципиальное значение, ибо оно дает возможность точнее понять суть эмоции, ее функциональное значение для организма, преодолеть односторонний подход к ней – лишь как к переживанию своего отношения к кому– или чему-нибудь.
Возникает вопрос: можно ли эмоциональные состояния считать частью (компонентом) психических состояний или же следует считать, что эмоциональные состояния представляют собой определенный вид психических состояний?
Большинство состояний «метятся» знаком и модальностью эмоциональных переживаний. Это служит еще одним доказательством неразрывности эмоций и состояний. Но из этого не следует, что «в эмоциональных состояниях непосредственно… реализуются переживаемые человеком эмоции» (Витт, 1986, с. 54). С моей точки зрения, Н. В. Витт допустила здесь две неточности. Во-первых, говорить о переживаемых эмоциях некорректно: чуть выше автор определила эмоцию как специфическую форму переживания (получается – переживаемые переживания). Во-вторых, и это самое главное, переживаемая эмоция, по Витт, реализуется через эмоциональное состояние. Выходит, что эмоция – это одно, а эмоциональное состояние – это нечто другое, производное от эмоции.
Я не отождествляю эмоциональные и психические состояния. Есть психические состояния, которые не осложнены эмоциональными переживаниями: бдительной настороженности («оперативный покой» по А. А. Ухтомскому), решимости в безопасной ситуации и др.
Итак, эмоциональная сторона состояний находит отражение в виде эмоциональных переживаний (усталости, апатии, скуки, отвращения к деятельности, страха, радости достижения успеха и т. д.), а физиологическая сторона – в изменении ряда функций, в первую очередь – вегетативных и двигательных. И переживания, и физиологические изменения неотделимы друг от друга, т. е. всегда сопутствуют друг другу. В этом единстве психических и физиологических признаков состояний причинным фактором может служить каждый из них. Например, при развитии состояния монотонии причиной усиления парасимпатических влияний может быть чувство апатии и скуки, а при развитии состояния утомления причиной появления чувства усталости – возникающие физиологические изменения в двигательных нервных центрах или мышцах и связанные с этим ощущения.
Раздел II
Активационные состояния
Глава 3
Функциональные (базовые активационные) состояния
3.1. Что понимают под функциональным состоянием
Функциональные состояния – это физиологические состояния организма и его систем. Любое состояние является функциональным, т. е. отражает уровень функционирования организма в целом или отдельных его систем, а также само выполняет функции адаптации к данным условиям существования. На этом основании можно согласиться с Е. В. Трифоновым (1996), что определение «функциональный» в принципе не добавляет ничего нового к содержанию понятия «состояние», является лишним. Однако данное понятие закрепилось у физиологов, поэтому в дальнейшем я буду использовать его с целью отделить физиологические состояния от психических (психофизиологических).
Представления о функциональных состояниях у разных авторов значительно отличаются друг от друга. Одни говорят об общих функциональных состояниях мозга как его тонусе (Хананашвили, 1970) или уровне его активации (Данилова, 1985), другие – о функциональном состоянии организма в целом (Копанев, Егоров, 1988). Очевидно, что состояние организма и состояние его отдельных систем – не одно и то же. Поэтому, говоря о функциональном состоянии, Сон необходимо указывать, к чему оно относится, иначе ученым будет трудно понять друг друга. Ведь одно дело говорить о функциональном состоянии ЦНС или состоянии зрительной, двигательной и прочих систем, а другое – о функциональном состоянии человека как целостной его характеристике. К сожалению, неоправданные переходы от одного уровня рассмотрения к другому наблюдаются даже в учебниках. Например, Н. Н. Данилова (2001) в главе о функциональных состояниях в приводимых данных легко переходит от активности нейронов у животных к активности человека при работе на эргометре или к успеваемости детей в школе, зависящей от оптимальности функциональных состояний учащихся. Создается впечатление, что все, что ни происходит у человека, определяется только активацией мозга, а периферия (рабочие органы) и вегетативная нервная система тут ни при чем. Не случайно вся глава о функциональных состояниях посвящена Даниловой вопросу о физиологических механизмах активации мозга. Безусловно, этот вопрос важен, но активированный мозг – только часть функционального состояния человека.
Точка зрения-9
Всякая психическая деятельность протекает с большей или меньшей степенью активности или при более или менее активном состоянии. Активное состояние характеризует мобилизация или высокий уровень нервно-психической функциональной мобилизации, которой противоположны различные степени состояния пассивности. Понятие активность или пассивность не связано с определенным психическим содержанием, по отношению к предмету или факту всегда связано со степенью активности: увлеченность, захваченность, заинтересованность – разные оттенки и степени отношения, связанного с тем или иным объектом или процессом. Противоположное состояние – пассивность – связано с безразличным отношением. Отрицательное эмоциональное состояние – скука – характеризует некоторый фон активности при отсутствии заинтересованного отношения и вытекающего отсюда неприятно бездеятельного состояния.
Биопсихологические состояния, определенные жизненным ритмом, представляют бодрствование и сон. Из этих бесспорных состояний первое является условием сознательной деятельности, переживаний, отношений, второе исключает их, но об их связи с психикой могут возникнуть существенные заблуждения.
Так, замечательный хирург и психоневролог У. Пенфилд, по существу, отождествил функционально-динамическое понятие бодрствование с понятием сознания. Вторая ошибка принадлежит еще более знаменитому психоневрологу, психоаналитику 3. Фрейду, определившему сон как отсутствие желаний, иначе, безразличие. Однако можно даже страдать от безразличия, т. е. универсально-равнодушного отношения к окружающему, и вместе с тем бодрствовать. Психофизиологический план сна – бодрствования близок, но не тождествен ни с понятием психической активности – пассивности, ни с понятием активного отношения как активно-избирательной связи и безразличия, или равнодушного отношения.
Мясищев, 1966, с. 9
Точка зрения-10
В соответствии с существующими представлениями функциональное состояние человека определяют либо как фон, на котором развиваются психические процессы, либо как многомерную и системную реакцию индивида и личности, либо как целостную характеристику и симптомокомплекс параметров деятельности человека, либо, наконец, как систему «автоморфизмов субъекта» (Дикая; 1990. Психические состояния: Хрестоматия. 2002. С. 145). Другие подходы к пониманию функционального состояния существуют у ученых, занимающихся непосредственным изучением профессиональной деятельности человека. Так, В. И. Медведев (1970), Г. М. Зараковский и др. (1974) определяют функциональное состояние как комплекс характеристик функций и качеств, обусловливающих выполнение трудовой деятельности (см. «Точка зрения-11»).
Точка зрения-11Данное понимание функционального состояния Зараковским с соавторами тесно привязано к эффективности деятельности человека. Из приведенного отрывка следует, что об изменении состояния можно говорить лишь тогда, когда изменится качество деятельности человека. Но как в этом случае быть с компенсированным утомлением, при котором и субъективно, и объективно сдвиги в параметрах функционирования наблюдаются, а ухудшения качества деятельности или ее интенсивности еще нет? И если состояние изменяется независимо от количественных характеристик, то чем оно обусловлено? Более четко можно было бы выразить и мысль о том, что сдвиги по отдельным функциям еще не говорят об изменении рабочего состояния, а могут быть вызваны обычными колебаниями физиологических параметров. Об изменении же состояния может свидетельствовать лишь устойчивая динамика характеристики функции в каком-либо одном направлении. Наконец, очевидна неточность использования понятия «состояние», когда авторы пишут: «Под сдвигом понимается любое отклонение изучаемых интегральных или частных характеристик от состояния (выделено мною. – Е. И.), принятого за начало отсчета». Отклоняются характеристики не от состояния, а от исходного уровня этих характеристик.
Функциональное состояние оператора – это комплекс наличных характеристик тех функций и качеств человека, которые прямо или косвенно обусловливают выполнение трудовой деятельности (определение, данное В. И. Медведевым (1970). – Е. И.).
Это определение проводит грань между состоянием человека и состоянием его отдельных физиологических и психологических функций. Получив сведения об этих функциях, мы еще не можем судить о состоянии оператора, не зная условий взаимодействия и взаимовлияния этих функций в процессе деятельности.
Вторая сторона этого определения заключается в его практической направленности – важно то изменение, которое сказывается на рабочей деятельности. В связи с этим вводятся еще два понятия: сдвиг состояния и изменение состояния.
Под сдвигом понимается любое отклонение изучаемых интегральных или частных характеристик от состояния, принятого за начало отсчета. Эти изменения могут быть количественно различны и обусловливаться как внутренними (флюктуация, биологический ритм), так и внешними причинами. В тех случаях, когда независимо от количественных характеристик сдвиг состояния ведет к изменению качества деятельности, говорят об изменении состояния.
Определение термина «функциональное состояние» позволяет дать и классификацию состояний, основанную на указанном выше критерии важности для выполнения рабочих операций.
Исходным в такой классификации является состояние оперативного покоя, под которым понимается такой комплекс характеристик оператора, который обеспечивает его включение в непосредственный рабочий процесс. При включении оператора в трудовую деятельность состояние оперативного покоя сменяется рядом других состояний, зависящих как от самой деятельности и внешних факторов среды, так и от исходных физиологических и психологических характеристик человека.
Зараковский и др., 1974, с. 109–110