Русское купечество и промышленность
Во все, что делал Петр, он вкладывал всю душу, весь свой темперамент. И не все получалось у него хорошо, или вообще не все получалось. На Западе царь был восхищен видом городов, благоустроенностью, четкой организацией городского управления. И вернувшись в Россию, он занялся реформой городов, решил, как писал, «собрать рассыпанную храмину всероссийского купечества». А она действительно рассыпалась. Налоги во время войны на горожан были такими огромными, что они побежали из городов в деревню, многие укрывались в монастырских землях и т. п. Для начала Петр запретил передвижение купцов: «А купецким людям всем объявить, чтоб им без указу, собою, з города на город для житья не переходить и домов своих не оставлять». Купечество, как один человек, зароптало – как же так, как можно коммерцию вести, никуда не переезжая? Пришлось отказаться от мысли ограничить передвижение коммерсантов.
И все же Петр хотел храмину эту перестроить заново. Он решил ввести на Руси западные магистраты, гильдии и цехи. Однажды утром 16 января 1721 года горожане проснулись и узнали, что все они зачислены в гильдии и цехи. Это напоминает анекдот о том, что развести английскую лужайку просто – поливай четыреста лет, и все. Так и здесь – действия Петра были примитивны: если на Западе купеческие гильдии, ремесленные цехи возникали в течение столетий, то в России они были учреждены указом. Это привело к формализму, злоупотреблениям, неразберихе. Местное начальство, выполняя волю царя, начало записывать в гильдии и цехи не только купцов и ремесленников, а всех подряд. В ремесленные цеха были включены люди, о которых говорили, что профессия у них – «черная работа». По-нашему говоря, это были чернорабочие, неквалифицированные кадры. Зато в России разом были введены магистраты, цехи и гильдии.
Вообще, Петр был щедрым покровителем русского предпринимательства. Он не жалел денег, материалов, предоставлял льготы каждому, кто хотел начать свое дело. Как-то раз он приехал в Архангельск, к братьям Бажениным, которые основали верфь и стали строить корабли. Довольный их работой, верфью, государь поднялся с братьями на колокольню. И оглядывая невообразимые просторы северных лесов, царь сказал Бажениным, что жалует им все земли, что видны с колокольни, как раньше говорили – «земли ваши от этого берега до тех пор, куда топор и коса ходят».
При Петре Великом Россия пережила бурный экономический подъем: основывались новые заводы, расширялись старые, появилось много новых товаров, предназначавшихся в первую очередь для армии. Все это было достигнуто усилиями государства, которое финансировало, поощряло развитие промышленности и торговли. На последнем этапе петровских реформ эта политика претерпела существенные изменения. Если раньше в торговле царила система откупов, монополий, то теперь государство дало купцам и компаниям право свободной торговли, как внутри страны, так и за рубежом. Такой же стала и промышленная политика. «Берг-привилегия» 1719 года позволяла всем желающим отыскивать полезные ископаемые и основывать заводы. Одновременно власти стали передавать в частные руки государственные предприятия. Новые владельцы могли рассчитывать на привилегии: с них не брали налоги, помогали в сбыте товаров. В этом смысле роль государства в образовании и развитии русской промышленности была велика. Ведь у русских купцов и предпринимателей не было капиталов, чтобы основывать дорогостоящие заводы, русские товары не могли конкурировать по качеству с западными.
В 1724 году был принят таможенный тариф, который устанавливал такие высокие пошлины на ввозимые из-за границы товары, что иностранцам стало невыгодно ввозить в Россию те виды товаров, которые выпускались на русских мануфактурах. Этот тариф назывался протекционистским, то есть он устанавливал протекцию, покровительство товарам, промышленности своей страны.
Государство не отстранялось от экономики полностью. Наоборот – его роль в промышленности была велика. С помощью Берг-, Мануфактур-, Коммерц-коллегии, Главного магистрата оно контролировало экономику. От суровых запретов, монополий, пошлин и налогов, повсеместного господства казны в промышленности и торговле Петр I перешел к системе бюрократического наблюдения за деятельностью купцов и промышленников. Многочисленные регламенты позволяли чиновникам следить за работой частновладельческих предприятий, регулировать производство товаров. Чиновники могли отобрать мануфактуру у предпринимателя, лишить его привилегии, стоило ему нарушить регламент или инструкцию. Регламентировалось все: стопроцентный тогдашний госзаказ, продукция только определенного качества, вида, размера. А чуть что не так – завод отберут в казну и отдадут другому предпринимателю. В итоге в экономике не было конкуренции, стимула расширять и совершенствовать производство. Да и сами предприниматели стремились получить побольше крепостных крестьян, стать дворянином и уйти от хлопотного промышленного дела.
Опекая и лелея таким образом промышленность, государство одновременно ограничивало, сковывало ее развитие. Власти были заинтересованы в развитии только тех отраслей, которые служили запросам государства, а еще точнее – армии. Все остальные отрасли были брошены на произвол судьбы и поэтому развивались слабо. Государство благосклонно смотрело и на просьбы «своих» предпринимателей, которые просили ввести монополии на производство их продукции. Таким образом, никто, кроме этих купцов, не имел право производить определенные товары. Конкуренты же, конечно, разорялись. А значение конкуренции в промышленности ведь очень велико – она заставляет предпринимателей думать над улучшением производства, качества самих изделий. Вот как происходило установление монополий. В конце 1720 года кожевники всей страны узнали, что некто М. Павлов основал компанию и получил привилегию на заведение кожевенного завода. Отныне всем продавцам кож было предписано поставлять кожи только на завод Павлова под страхом большого штрафа. С тех пор Павлов мог конкурентов не бояться и самочинно мог диктовать цены на готовую продукцию.
На тех немногочисленных предприятиях, которые существовали в России до реформ Петра I, рабочими были так называемые «вольные и гулящие люди». Среди них встречались как свободные неподатные люди, так и беглые крестьяне. В годы бурного промышленного строительства начала XVIII века рабочих рук на заводах не хватало, и Петр I стал передавать предпринимателям землю с деревнями, население которых становилось рабочими заводов. Сквозь пальцы смотрели власти и на обилие беглых на заводах. Восемнадцатого января 1721 года Петр I подписал указ, который разрешил мануфактуристам покупать крестьян для своих предприятий. Этим был сделан решительный шаг к превращению промышленных предприятий в вариант вотчинных, помещичьих заводов, а рабочих – в крепостных крестьян. Также был важен и другой указ – от 15 марта 1722 года. Он разрешал оставлять беглых помещичьих крестьян на заводах, при этом закрепляя их за владельцами предприятия как за новыми хозяевами. Это позволило предпринимателям-помещикам закреплять за собой и свободных людей, пришедших к ним по доброй воле. В итоге, через несколько лет на мануфактурах практически не осталось вольнонаемных. Это означало, что русская промышленность стала развиваться не по капиталистическому пути, на котором главными фигурами были свободные рабочие, продававшие (по экономическим причинам) свою рабочую силу фабрикантам, а предприниматели-помещики и рабочие-крепостные. Впоследствии это сильно затормозило экономический прогресс, отрицательно сказалось на социальном развитии русского общества.
И все же Петр хотел храмину эту перестроить заново. Он решил ввести на Руси западные магистраты, гильдии и цехи. Однажды утром 16 января 1721 года горожане проснулись и узнали, что все они зачислены в гильдии и цехи. Это напоминает анекдот о том, что развести английскую лужайку просто – поливай четыреста лет, и все. Так и здесь – действия Петра были примитивны: если на Западе купеческие гильдии, ремесленные цехи возникали в течение столетий, то в России они были учреждены указом. Это привело к формализму, злоупотреблениям, неразберихе. Местное начальство, выполняя волю царя, начало записывать в гильдии и цехи не только купцов и ремесленников, а всех подряд. В ремесленные цеха были включены люди, о которых говорили, что профессия у них – «черная работа». По-нашему говоря, это были чернорабочие, неквалифицированные кадры. Зато в России разом были введены магистраты, цехи и гильдии.
Вообще, Петр был щедрым покровителем русского предпринимательства. Он не жалел денег, материалов, предоставлял льготы каждому, кто хотел начать свое дело. Как-то раз он приехал в Архангельск, к братьям Бажениным, которые основали верфь и стали строить корабли. Довольный их работой, верфью, государь поднялся с братьями на колокольню. И оглядывая невообразимые просторы северных лесов, царь сказал Бажениным, что жалует им все земли, что видны с колокольни, как раньше говорили – «земли ваши от этого берега до тех пор, куда топор и коса ходят».
При Петре Великом Россия пережила бурный экономический подъем: основывались новые заводы, расширялись старые, появилось много новых товаров, предназначавшихся в первую очередь для армии. Все это было достигнуто усилиями государства, которое финансировало, поощряло развитие промышленности и торговли. На последнем этапе петровских реформ эта политика претерпела существенные изменения. Если раньше в торговле царила система откупов, монополий, то теперь государство дало купцам и компаниям право свободной торговли, как внутри страны, так и за рубежом. Такой же стала и промышленная политика. «Берг-привилегия» 1719 года позволяла всем желающим отыскивать полезные ископаемые и основывать заводы. Одновременно власти стали передавать в частные руки государственные предприятия. Новые владельцы могли рассчитывать на привилегии: с них не брали налоги, помогали в сбыте товаров. В этом смысле роль государства в образовании и развитии русской промышленности была велика. Ведь у русских купцов и предпринимателей не было капиталов, чтобы основывать дорогостоящие заводы, русские товары не могли конкурировать по качеству с западными.
В 1724 году был принят таможенный тариф, который устанавливал такие высокие пошлины на ввозимые из-за границы товары, что иностранцам стало невыгодно ввозить в Россию те виды товаров, которые выпускались на русских мануфактурах. Этот тариф назывался протекционистским, то есть он устанавливал протекцию, покровительство товарам, промышленности своей страны.
Государство не отстранялось от экономики полностью. Наоборот – его роль в промышленности была велика. С помощью Берг-, Мануфактур-, Коммерц-коллегии, Главного магистрата оно контролировало экономику. От суровых запретов, монополий, пошлин и налогов, повсеместного господства казны в промышленности и торговле Петр I перешел к системе бюрократического наблюдения за деятельностью купцов и промышленников. Многочисленные регламенты позволяли чиновникам следить за работой частновладельческих предприятий, регулировать производство товаров. Чиновники могли отобрать мануфактуру у предпринимателя, лишить его привилегии, стоило ему нарушить регламент или инструкцию. Регламентировалось все: стопроцентный тогдашний госзаказ, продукция только определенного качества, вида, размера. А чуть что не так – завод отберут в казну и отдадут другому предпринимателю. В итоге в экономике не было конкуренции, стимула расширять и совершенствовать производство. Да и сами предприниматели стремились получить побольше крепостных крестьян, стать дворянином и уйти от хлопотного промышленного дела.
Опекая и лелея таким образом промышленность, государство одновременно ограничивало, сковывало ее развитие. Власти были заинтересованы в развитии только тех отраслей, которые служили запросам государства, а еще точнее – армии. Все остальные отрасли были брошены на произвол судьбы и поэтому развивались слабо. Государство благосклонно смотрело и на просьбы «своих» предпринимателей, которые просили ввести монополии на производство их продукции. Таким образом, никто, кроме этих купцов, не имел право производить определенные товары. Конкуренты же, конечно, разорялись. А значение конкуренции в промышленности ведь очень велико – она заставляет предпринимателей думать над улучшением производства, качества самих изделий. Вот как происходило установление монополий. В конце 1720 года кожевники всей страны узнали, что некто М. Павлов основал компанию и получил привилегию на заведение кожевенного завода. Отныне всем продавцам кож было предписано поставлять кожи только на завод Павлова под страхом большого штрафа. С тех пор Павлов мог конкурентов не бояться и самочинно мог диктовать цены на готовую продукцию.
На тех немногочисленных предприятиях, которые существовали в России до реформ Петра I, рабочими были так называемые «вольные и гулящие люди». Среди них встречались как свободные неподатные люди, так и беглые крестьяне. В годы бурного промышленного строительства начала XVIII века рабочих рук на заводах не хватало, и Петр I стал передавать предпринимателям землю с деревнями, население которых становилось рабочими заводов. Сквозь пальцы смотрели власти и на обилие беглых на заводах. Восемнадцатого января 1721 года Петр I подписал указ, который разрешил мануфактуристам покупать крестьян для своих предприятий. Этим был сделан решительный шаг к превращению промышленных предприятий в вариант вотчинных, помещичьих заводов, а рабочих – в крепостных крестьян. Также был важен и другой указ – от 15 марта 1722 года. Он разрешал оставлять беглых помещичьих крестьян на заводах, при этом закрепляя их за владельцами предприятия как за новыми хозяевами. Это позволило предпринимателям-помещикам закреплять за собой и свободных людей, пришедших к ним по доброй воле. В итоге, через несколько лет на мануфактурах практически не осталось вольнонаемных. Это означало, что русская промышленность стала развиваться не по капиталистическому пути, на котором главными фигурами были свободные рабочие, продававшие (по экономическим причинам) свою рабочую силу фабрикантам, а предприниматели-помещики и рабочие-крепостные. Впоследствии это сильно затормозило экономический прогресс, отрицательно сказалось на социальном развитии русского общества.
«Простецы» в круговерти петровских реформ
Реформы Петра укрепили Российское государство, но для широких масс народа преобразования и война обернулись своей самой неприятной стороной: ростом налогов и повинностей, принудительными высылками на строительство крепостей и городов, ежегодными рекрутскими наборами, жестокостью и бессердечностью власти, произволом чиновников. При пересчете на деньги объем налогов и повинностей крестьян за годы петровского правления возрос в три раза, а в отдельных местах еще и больше. Петр I был реалистом, он понимал, что реформы и войны – тяжелое испытание для России. В предисловии к «Гистории Свейской войны» он, обращаясь к своему читателю, писал: «Итако, любезный читатель уже довольно выразумел, для чего сия война начата, но понеже всякая война в настоящее время не может сладости приностить, но тягость, того ради многие о сей тягости негодуют». Это слово – «тягость» – часто встречается в указах Петра I. В 1711 году он предписывает Сенату увеличить денежные сборы, но «без тягости народной». В другом указе Петр I указал губернаторам изыскивать доходы «без тягости народа».
Во время поездки во Францию в 1716 году он видел бедственное положение французских крестьян и писал в Сенат о своих, русских: «Что надлежит до зборов денежных, о том наипаче смотреть надобно, ибо и без великого отягчения людей сыскать можно, в чем наипаче труды приложите». Во взгляде царя на эту проблему виден прагматизм государственного деятеля, который прекрасно понимает, что разорение крестьянства самым серьезным образом скажется на благополучии государства. Но, сознавая все это, царь-реформатор не собирался сокращать масштабы начатых и очень разорительных для народа преобразований. Он считал, что знает свой народ, терпению которого, казалось, нет предела, и сможет им управлять и дальше как грозный учитель, отец с помощью принуждения и жестокости.
Курная изба в конце XVII столетия.
Между тем к середине 1720-х годов положение в деревне резко ухудшилось. Многочисленные налоги и повинности истощили крестьянское хозяйство. Об этом свидетельствовали многочисленные недоимки в сборах налогов. По подсчетам Военной коллегии общая сумма недоимок за 1720—1725 годы составила 3,5 млн рублей при ежегодном сборе 4 млн рублей. Первые годы после Северной войны ознаменовались неурожаями и голодом крестьян во многих уездах страны.
Посланный в 1723 году в Пошехонский уезд офицер сообщал о высокой смертности крестьян от голода, о том, что крестьяне пекли хлеб: «1) Из одной травы вахты и пихты, 2) из одной мякины, 3) из житной и овсяной мякины с соломою, 4) из лесного моху». Подобные сообщения, получаемые Петром из разных мест, побудили императора прибегнуть к крайней мере – конфисковать излишки хлеба у помещиков и раздать их голодающим крестьянам. Петровские реформы затронули крестьян России еще и потому, что резко ужесточили полицейский режим. Система контроля за подданными, созданная при Петре I, существенно препятствовала перемещению населения по стране, ограничивала возможности наиболее предприимчивых из крестьян. К этому нужно прибавить, что податная реформа благоприятным образом сказалась на крепостнической системе.
За время петровских реформ власть помещика над крестьянами значительно усилилась. Если раньше, до подушной переписи, поиск, поимка и отвоз беглого крепостного был частным делом помещика, то теперь, когда всех крестьян «положили» в подушный оклад в определенной местности, борьба с бегством стала делом государственным. И теперь вся сила власти устремлялась на помощь владельцу беглой «души мужеска полу».
Важным оказалось и то, что широкие массы народа не были вовлечены в тот бурный процесс усвоения западноевропейских культурных ценностей, о котором шла речь выше. Царь не требовал от крестьян ни обучения грамоте, ни ношения «новоманирных» нарядов. Жизнь русской деревни осталась такой же, как и прежде – традиционной, неторопливой, в гармонии с природой и миром. Время русского крестьянина подчинялось извечному круговороту времен года с их земными хлопотами в поле и на скотном дворе. Русское крестьянство во многом сохранило и традиционные праздники, обычаи, обряды. Рубаха, порты и кафтан из сермяги, сапоги, лапти, в холода поверх кафтана армяк или тулуп – эта традиционная одежда русского крестьянина просуществовала столетия, мало в чем изменилась при Петре I и после его смерти.
В петровскую эпоху выявился тот важный разлом, раскол, который многие десятилетия не давал покоя русскому обществу. Раньше, до Петра, народная культура была широко разлита в русском обществе, включая и его верхи. Песельники, сказочники входили в дом боярина и простого крестьянина, царя и холопа, общие праздники и обычаи предков с равным уважением ценились на всех «этажах» русского общества. Теперь, с введением Петром новых одежд, праздников и обычаев, интеллектуальная и властная часть русского общества все дальше и дальше отходила от народа, становясь ему чуждой, вызывая неприятие и насмешку как своими париками, так и непонятным выговором с немецким или французским акцентом. Последствия этого культурного раскола, усугубленного также жестким делением общества на крепостных и помещиков, податных и свободных от подати, сказались на последующей истории России.
Во время поездки во Францию в 1716 году он видел бедственное положение французских крестьян и писал в Сенат о своих, русских: «Что надлежит до зборов денежных, о том наипаче смотреть надобно, ибо и без великого отягчения людей сыскать можно, в чем наипаче труды приложите». Во взгляде царя на эту проблему виден прагматизм государственного деятеля, который прекрасно понимает, что разорение крестьянства самым серьезным образом скажется на благополучии государства. Но, сознавая все это, царь-реформатор не собирался сокращать масштабы начатых и очень разорительных для народа преобразований. Он считал, что знает свой народ, терпению которого, казалось, нет предела, и сможет им управлять и дальше как грозный учитель, отец с помощью принуждения и жестокости.
Курная изба в конце XVII столетия.
Между тем к середине 1720-х годов положение в деревне резко ухудшилось. Многочисленные налоги и повинности истощили крестьянское хозяйство. Об этом свидетельствовали многочисленные недоимки в сборах налогов. По подсчетам Военной коллегии общая сумма недоимок за 1720—1725 годы составила 3,5 млн рублей при ежегодном сборе 4 млн рублей. Первые годы после Северной войны ознаменовались неурожаями и голодом крестьян во многих уездах страны.
Посланный в 1723 году в Пошехонский уезд офицер сообщал о высокой смертности крестьян от голода, о том, что крестьяне пекли хлеб: «1) Из одной травы вахты и пихты, 2) из одной мякины, 3) из житной и овсяной мякины с соломою, 4) из лесного моху». Подобные сообщения, получаемые Петром из разных мест, побудили императора прибегнуть к крайней мере – конфисковать излишки хлеба у помещиков и раздать их голодающим крестьянам. Петровские реформы затронули крестьян России еще и потому, что резко ужесточили полицейский режим. Система контроля за подданными, созданная при Петре I, существенно препятствовала перемещению населения по стране, ограничивала возможности наиболее предприимчивых из крестьян. К этому нужно прибавить, что податная реформа благоприятным образом сказалась на крепостнической системе.
За время петровских реформ власть помещика над крестьянами значительно усилилась. Если раньше, до подушной переписи, поиск, поимка и отвоз беглого крепостного был частным делом помещика, то теперь, когда всех крестьян «положили» в подушный оклад в определенной местности, борьба с бегством стала делом государственным. И теперь вся сила власти устремлялась на помощь владельцу беглой «души мужеска полу».
Важным оказалось и то, что широкие массы народа не были вовлечены в тот бурный процесс усвоения западноевропейских культурных ценностей, о котором шла речь выше. Царь не требовал от крестьян ни обучения грамоте, ни ношения «новоманирных» нарядов. Жизнь русской деревни осталась такой же, как и прежде – традиционной, неторопливой, в гармонии с природой и миром. Время русского крестьянина подчинялось извечному круговороту времен года с их земными хлопотами в поле и на скотном дворе. Русское крестьянство во многом сохранило и традиционные праздники, обычаи, обряды. Рубаха, порты и кафтан из сермяги, сапоги, лапти, в холода поверх кафтана армяк или тулуп – эта традиционная одежда русского крестьянина просуществовала столетия, мало в чем изменилась при Петре I и после его смерти.
В петровскую эпоху выявился тот важный разлом, раскол, который многие десятилетия не давал покоя русскому обществу. Раньше, до Петра, народная культура была широко разлита в русском обществе, включая и его верхи. Песельники, сказочники входили в дом боярина и простого крестьянина, царя и холопа, общие праздники и обычаи предков с равным уважением ценились на всех «этажах» русского общества. Теперь, с введением Петром новых одежд, праздников и обычаев, интеллектуальная и властная часть русского общества все дальше и дальше отходила от народа, становясь ему чуждой, вызывая неприятие и насмешку как своими париками, так и непонятным выговором с немецким или французским акцентом. Последствия этого культурного раскола, усугубленного также жестким делением общества на крепостных и помещиков, податных и свободных от подати, сказались на последующей истории России.
Реформы в сфере культуры. Образование
В идеологии петровского времени был популярен образ школы, которую заканчивала вся страна, «посаженная» грозным «учителем». Но для царя-реформатора это был не только яркий образ, но и реальная государственная задача. Петр I стал основателем светского школьного образования. Указом от 14 января 1701 года в Москве, в Сухаревой башне была открыта школа «математицких и навигацких наук», которая вскоре стала называться Навигацкой школой. Здесь готовили моряков, артиллеристов, инженеров. В 1715 году высшие классы Навигацкой школы перевели поближе к морю, в Петербург и превратили в Морскую академию, которая существует до сих пор. Большая часть учеников состояла из дворянских недорослей и подьяческих детей.
После Навигацкой школы стали одна за другой открываться другие: Артиллерийская, Инженерная, Медицинская, Хирургическая школы. В них учили по преимуществу военным профессиям – ведь шла война. На заводах действовали особые Горные школы, которые готовили рудознатцев-геологов, металлургов. Примечательна и гимназия пастора Глюка, которую открыли в Москве в 1703 году. Молодых людей в ней учили иностранным (в том числе и восточным) языкам, а также светскому обхождению, что так необходимо было молодым дипломатам новой мировой державы.
Книги Петровского времени.
Эти специальные школы впоследствии, в XIX веке, превратилась в институты и высшие технические училища. Но все же большинство грамотных людей выходило из начальных, так называемых «цифирных» школ, основанных по царскому указу 1714 года. В школы принимались «робятки всякого чину», кроме крестьянских детей. Ученикам преподавали чтение, письмо, грамматику, арифметику, геометрию, Священное Писание. Учителями в цифирных школах работали монахи, да и содержание этих школ полностью лежало на церкви. Для солдатских детей были созданы Солдатские школы, похожие на обычные цифирные.
Учение в школах петровской поры начиналось с азбуки. Для этого брали учебник Федора Поликарпова, появившийся в 1701 году, или подобный ему букварь. В 1720 году Феофан Прокопович напечатал свое «Первое учение отрокам, в ней же буквы и слоги». Ученики постигали азбуку путем заучивания (или, как тогда говорили, «затверживания») в несколько приемов. Сначала они учили буквы и их названия: а – «аз», б – «буки», в – «веди», г – «глаголь». Затем учили сочетания гласных и согласных букв, слоги – «ба, ва, га, да, жа»… После этого переходили к более сложным: «бла, вла, гла, брю, врю, грю», что уже позволяло читать небольшие тексты – преимущественно молитвы и нравоучительные поучения вроде такого: «Храни себя, падению же братню не смеися». И только потом начинали изучать русскую грамматику по древнему изданию – учебнику Мелентия Смотрицкого, опубликованному еще в 1618 году.
Из наук первейшей считалась арифметика. В 1703 году в Москве была издана «Арифметика» Леонтия Магницкого. Это был отличный учебник – простой, ясный, умный. Несколько поколений русских людей XVIII века учили по нему арифметику, начала алгебры, геометрии, тригонометрии. Магницкий преподавал в Навигацкой школе, он знал, что нужно ученикам. Его «Арифметика» давала, прежде всего, практические сведения по математике, которые можно было тотчас применить на корабле, верфи, в лавке, у орудия на поле боя.
В школах петровской поры, как и в Средние века, школьники разных возрастов и классов сидели в одном помещении и вслух твердили наизусть весь преподаваемый учителем материал. Учителя обращались с ними жестоко. Педагогическая наука того времени утверждала, что никакая учеба без принуждения невозможна. Поэтому за непослушание, шалость, малейшую запинку при повторении вытверженного урока учитель бил ученика линейкой, ставил в углу голыми коленями на горох или наказывал розгами так, что школьник долго не мог сидеть. А по субботам пороли всех подряд, не разбирая правых и виноватых. Делалось это ради профилактики, на будущие времена.
И все же, несмотря на открытие школ, специалистов в России не хватало. Опыт собственного путешествия с Великим посольством натолкнул царя на мысль посылать русских юношей учиться за границу. Там они постигали навигацию, кораблестроение, медицину, учились другим наукам. Юным «пенсионерам» (так их, получающих за границей пособие-пенсию от русского правительства, называли) разрешалось служить в иностранных армиях и флотах, участвовать в сражениях. Большинство из них ехали за границу неохотно. Когда Петр узнал, что один молодой человек (Конон Зотов) сам просит отправить его учиться за границу, удовольствию царя не было предела, «понеже, – писал он, – зело редко случаетца, дабы кто из младых, оставя в компаниях забавы, своею волею шуму морского слушать хотел». Многие из «пенсионеров» не теряли время даром и возвращались домой отменными знатоками своего дела. Их экзаменовал сам царь, и уже после этого они, по своим знаниям и способностям, получали чины и должности в армии, на флоте. Горе же тем юношам, которые за границей наук не постигли, провели время в гульбе и веселье! Таких шалопаев Петр I сразу же с экзамена отправлял служить в простые матросы и солдаты.
Петр I хотел, чтобы в России были такие школы, училища, университеты и академии, как в Западной Европе. Поэтому он решил основать Академию наук. В 1718 году царь писал: «Сделать академию, а ныне приискать из русских, кто учен и к тому склонность имеет». По мысли Петра I Академия наук должна быть не просто научно-исследовательским центром, сообществом ученых, занимающихся только проблемами чистой науки. Важной частью Академии должен был стать академический университет с тремя факультетами: философским, медицинским и юридическим. На этих факультетах свои науки студентам преподавали бы академики-ученые. Студенты же, в свою очередь, учили бы гимназистов академической гимназии. Тем самым должен был возникнуть научный и одновременно учебный центр.
Двадцать восьмого января 1724 года Петр I подписал Устав Академии наук. Но с открытием Академии пришлось повременить – в России собственных ученых тогда не было. По многим университетам Европы были разосланы приглашения Петра I ученым с просьбой приехать в Россию. Здесь они могли получить работу, деньги, добиться уважения и почета. Решившиеся попытать счастья в далекой стране стали прибывать в Петербург весной 1725 года, когда основатель Академии уже умер. Академия была открыта Екатериной I летом того же года.
После Навигацкой школы стали одна за другой открываться другие: Артиллерийская, Инженерная, Медицинская, Хирургическая школы. В них учили по преимуществу военным профессиям – ведь шла война. На заводах действовали особые Горные школы, которые готовили рудознатцев-геологов, металлургов. Примечательна и гимназия пастора Глюка, которую открыли в Москве в 1703 году. Молодых людей в ней учили иностранным (в том числе и восточным) языкам, а также светскому обхождению, что так необходимо было молодым дипломатам новой мировой державы.
Книги Петровского времени.
Эти специальные школы впоследствии, в XIX веке, превратилась в институты и высшие технические училища. Но все же большинство грамотных людей выходило из начальных, так называемых «цифирных» школ, основанных по царскому указу 1714 года. В школы принимались «робятки всякого чину», кроме крестьянских детей. Ученикам преподавали чтение, письмо, грамматику, арифметику, геометрию, Священное Писание. Учителями в цифирных школах работали монахи, да и содержание этих школ полностью лежало на церкви. Для солдатских детей были созданы Солдатские школы, похожие на обычные цифирные.
Учение в школах петровской поры начиналось с азбуки. Для этого брали учебник Федора Поликарпова, появившийся в 1701 году, или подобный ему букварь. В 1720 году Феофан Прокопович напечатал свое «Первое учение отрокам, в ней же буквы и слоги». Ученики постигали азбуку путем заучивания (или, как тогда говорили, «затверживания») в несколько приемов. Сначала они учили буквы и их названия: а – «аз», б – «буки», в – «веди», г – «глаголь». Затем учили сочетания гласных и согласных букв, слоги – «ба, ва, га, да, жа»… После этого переходили к более сложным: «бла, вла, гла, брю, врю, грю», что уже позволяло читать небольшие тексты – преимущественно молитвы и нравоучительные поучения вроде такого: «Храни себя, падению же братню не смеися». И только потом начинали изучать русскую грамматику по древнему изданию – учебнику Мелентия Смотрицкого, опубликованному еще в 1618 году.
Из наук первейшей считалась арифметика. В 1703 году в Москве была издана «Арифметика» Леонтия Магницкого. Это был отличный учебник – простой, ясный, умный. Несколько поколений русских людей XVIII века учили по нему арифметику, начала алгебры, геометрии, тригонометрии. Магницкий преподавал в Навигацкой школе, он знал, что нужно ученикам. Его «Арифметика» давала, прежде всего, практические сведения по математике, которые можно было тотчас применить на корабле, верфи, в лавке, у орудия на поле боя.
В школах петровской поры, как и в Средние века, школьники разных возрастов и классов сидели в одном помещении и вслух твердили наизусть весь преподаваемый учителем материал. Учителя обращались с ними жестоко. Педагогическая наука того времени утверждала, что никакая учеба без принуждения невозможна. Поэтому за непослушание, шалость, малейшую запинку при повторении вытверженного урока учитель бил ученика линейкой, ставил в углу голыми коленями на горох или наказывал розгами так, что школьник долго не мог сидеть. А по субботам пороли всех подряд, не разбирая правых и виноватых. Делалось это ради профилактики, на будущие времена.
И все же, несмотря на открытие школ, специалистов в России не хватало. Опыт собственного путешествия с Великим посольством натолкнул царя на мысль посылать русских юношей учиться за границу. Там они постигали навигацию, кораблестроение, медицину, учились другим наукам. Юным «пенсионерам» (так их, получающих за границей пособие-пенсию от русского правительства, называли) разрешалось служить в иностранных армиях и флотах, участвовать в сражениях. Большинство из них ехали за границу неохотно. Когда Петр узнал, что один молодой человек (Конон Зотов) сам просит отправить его учиться за границу, удовольствию царя не было предела, «понеже, – писал он, – зело редко случаетца, дабы кто из младых, оставя в компаниях забавы, своею волею шуму морского слушать хотел». Многие из «пенсионеров» не теряли время даром и возвращались домой отменными знатоками своего дела. Их экзаменовал сам царь, и уже после этого они, по своим знаниям и способностям, получали чины и должности в армии, на флоте. Горе же тем юношам, которые за границей наук не постигли, провели время в гульбе и веселье! Таких шалопаев Петр I сразу же с экзамена отправлял служить в простые матросы и солдаты.
Петр I хотел, чтобы в России были такие школы, училища, университеты и академии, как в Западной Европе. Поэтому он решил основать Академию наук. В 1718 году царь писал: «Сделать академию, а ныне приискать из русских, кто учен и к тому склонность имеет». По мысли Петра I Академия наук должна быть не просто научно-исследовательским центром, сообществом ученых, занимающихся только проблемами чистой науки. Важной частью Академии должен был стать академический университет с тремя факультетами: философским, медицинским и юридическим. На этих факультетах свои науки студентам преподавали бы академики-ученые. Студенты же, в свою очередь, учили бы гимназистов академической гимназии. Тем самым должен был возникнуть научный и одновременно учебный центр.
Двадцать восьмого января 1724 года Петр I подписал Устав Академии наук. Но с открытием Академии пришлось повременить – в России собственных ученых тогда не было. По многим университетам Европы были разосланы приглашения Петра I ученым с просьбой приехать в Россию. Здесь они могли получить работу, деньги, добиться уважения и почета. Решившиеся попытать счастья в далекой стране стали прибывать в Петербург весной 1725 года, когда основатель Академии уже умер. Академия была открыта Екатериной I летом того же года.
Преобразование быта
Новые, подчас непривычные нравы и обычаи входили в русскую жизнь. Но все делалось поспешно, необдуманно! Принципом Петра I во всех делах была любимая присказка: «Фундамент всему, что поспешайте! Поспешайте!» Не всегда спешка приводила к хорошим результатам. Реформы в одежде и в быту грянули так неожиданно, что внесли немалое смятение в головы людей. Кроме того, власти, выполняя царскую волю, действовали обычно грубо и бесцеремонно. Огромное количество русских людей было оскорблено и унижено массовыми насильственными переодеваниями и брадобритием. Они понесли большие материальные и моральные потери, что, конечно, не прибавляло популярности царю-реформатору.
Новые моды и нравы долго поддерживались только с помощью страха и насилия. Одна из причин восстания против царя, начавшегося в Астрахани в 1705 году, объяснялась восставшими горожанами и стрельцами тем, что «бороды резаны у нас с мясом и русское платье по базарам и по улицам, и по церквам обрезывали ж… и по слободам учинился от того многой плач». Петр I регулярно издавал указы, в которых угрожал каторгой и другими карами тем, кто пренебрегает новыми одеждами и обычаями. Нужно учитывать, что согласно старинной традиции мужчина должен быть похож на Бога и лишение его бороды считалось оскорблением. Для старообрядцев брадобритие было лишним свидетельством прихода на царство самого антихриста. Некоторые горемыки прятали срезанные бороды и просили положить их после смерти с ними в гроб, чтобы предстать перед Господом в надлежащем виде.
Новые моды и нравы долго поддерживались только с помощью страха и насилия. Одна из причин восстания против царя, начавшегося в Астрахани в 1705 году, объяснялась восставшими горожанами и стрельцами тем, что «бороды резаны у нас с мясом и русское платье по базарам и по улицам, и по церквам обрезывали ж… и по слободам учинился от того многой плач». Петр I регулярно издавал указы, в которых угрожал каторгой и другими карами тем, кто пренебрегает новыми одеждами и обычаями. Нужно учитывать, что согласно старинной традиции мужчина должен быть похож на Бога и лишение его бороды считалось оскорблением. Для старообрядцев брадобритие было лишним свидетельством прихода на царство самого антихриста. Некоторые горемыки прятали срезанные бороды и просили положить их после смерти с ними в гроб, чтобы предстать перед Господом в надлежащем виде.
Заглянем в источник
В 1717 году появилось на свет знаменитое «Юности честное зерцало, или Показание житейскому обхождению». Это была книга, составленная из переводных пособий о поведении молодежи. Она учила молодого человека, как ему нужно вести себя в обществе. Из нее молодой человек впервые узнавал, что дворянину присуще достоинство, собственное мнение. При необходимости он может оспорить чужое суждение, но не должен грубить, ответ надлежало давать «с учтивостью и вежливыми словами». Далее:
«57. Рыгать, кашлять и подобныя такия грубыя действия в лице другаго не чини, или чтоб другой дыхание и мокроту желудка, которая восстает, мог чувствовать, но всегда либо рукою закрой, или отворотя рот на сторону, или скатертию, или полотенцем прикрой, чтоб никого не коснутца тем сгадить. 58. И сия есть не малая гнусность, когда кто сморкает, яко бы в трубу трубит или громко чхает, будто кричит и тем в прибытии других людей или в церкве детей малых пужает и устрашает…
Разным людям, особенно пожилым, было трудно приспособиться к бритью, тесной и неудобной для них одежде. Одни возмущались публично, за что попадали в тюрьмы, на виселицы, другие затаивались и, придя домой, спешили сбросить с себя ненавистные узкие»
новоманирные» одежды и обрядиться в одежды старые, свободные, приятные. Наконец, третьи – особенно молодые – быстро привыкали к новым одеждам и обычаям. Молодежи нравились завитые парики, расшитые камзолы, драгоценные табакерки, модные цветные «галстухи». Шпага на боку придавала кавалеру мужественности, а новые высокие башмаки с золотыми пряжками так замечательно скользили по паркету! Женщины и девицы поначалу стыдились появляться в обществе в открытых платьях, с новыми вычурными прическами, но стоило одной-другой блеснуть на ассамблее новым нарядом, как им следовали многие – ведь мода всегда заразительна!
61. Должно, когда будешь в церкви или на улице людем, никогда в глаза не смотреть, якобы из их насквозь кого хотел провидеть, и ниже везде заглядоваться или рот розиня ходить, яко ленивый осел, но должно идти благочинно, постоянно и смирно… Когда прилучится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: во-первых, обрежь свои ногти, да не явится якобы оныя бархатом обшиты, умой руки и сяди благочинно, сиди прямо и не хватай первой в блюдо, не жри как свиния и не дуй в ушное (т. е. в суп. – Е. А.), чтоб везде брызгало, не сопи егда яси, первой не пей, будь воздержан и бегай пьянства, пий и яждь, сколко тебе потребно; в блюде будь последний; когда часто тебе предложат, то возми часть из того, протчее отдай другому и возблагодари ему; руки твои да не лежат долго на талерке, ногами везде не мотай, когда тебе пить – не утирай рта губ рукою, но полотенцем и не пий, пока пищи не проглотил; не облизывай перстов, не грызи костей, но обрежь ножом, зубов ножом не чисти, но зубочисткою… Над ествою не чавкай, как свиния и головы не чеши, не проглотя куска не говори, ибо так делают крестьяне; часто чихать, сморкать и кашлять непригоже. Когда яси яйцо – отрежь напред хлеба и смотри, чтоб при том не вытекло и яждь скоро… между тем не замарай скатерти и не облизываяй перстом, около своей талерки не делай забора из костей, корок хлеба и протчаго; когда престанешь ясти, возблагодари Бога, умой руки и лице и выполощи рот…».
В «Зерцале» есть целый раздел для девиц, который называется «Девической чести и добродетели венец». В нем говорится, как не надлежит себя вести порядочной девушке: такая особа «разиня пазухи, садится к другим молодцам и мущинам, толкает локтями, а смирно не сидит, но поет блудные песни, веселитца и напивается пьяна, скачет по столам и скамьям, дает себя по всем углам таскать и волочить, яко стерва, ибо где нет стыда, там и смирение не является».