Страница:
--
Же
,-- ответил парень.--
Да
, я видел их. Эти хищные кошки похожи на львов, обитающих на великих равнинах, лежащих на западе, но только они немного меньше, и, как у самцов, так и у самок есть темно-красная борода. Живут бородатые львы в северных лесах, где-то между Кайво и Скего. Но также водятся и в лесах на востоке.
Бенони продолжал изумленно осматривать широченные улицы, здания, достигающие шесть этажей в высоту, толпы народа, каких он не видел даже во время Ярмарок Перемирия в Финиксе.
Повозка проехала по Улице Победы, шириной двести ярдов, и очутилась на Кольце Волка, располагающемся в самом центре города. Посреди кольца стоял тридцатифутовый постамент с четырьмя гранитными статуями, изображающими легендарных основателей Кайво: великана Рафа, его подругу -- двуглавую древесную волчицу Бийча, и их сыновей -- Кай и Во.
Как повествует религия Кайво, волчица родила двухголового младенца. Повзрослев и возмужав, Кайво сразился с главным врагом человечества -- гигантским каннибалом Лу с берегов Северных морей. Лу мечом разрубил Кайво и тот умер. Но мать Бийча оживила обе разъединенные половинки сына. Став двумя отдельными существами, братья вновь вступили в сражение с Лу, убили его и закопали на том самом месте, где теперь стоит статуя. Затем они построили город, предсказав перед смертью, что Кайво, тогда еще небольшой городок, когда-нибудь разрастется и превратится в столицу, правящую миром.
Вокруг Кольца Волка располагались Ворц Пфези (Дворец Президента), Замок Первейших (колоссальная пирамида с плоской вершиной), а также множество правительственных зданий. Миновав Кольцо и проехав еще около мили, повозка остановилась около въезда в легион Кайво. Бенони и Жема привели в барак и передали в распоряжение крепыша-сержанта, который отвечал за перевоспитание неотесанных дикарей в дисциплинированных солдат. Бенони думал, что его сразу вызовут к атспике (Спикеру Палаты Кефлви). Но проходили недели, от рассвета до заката новобранцы были заняты строевой подготовкой, оружейными уроками, идеологической обработкой, парадами, чисткой и заточкой оружия. Но черную работу, типа готовки пищи, выполняли рабы. Дни становились короче, а ночи -- холоднее. Бенони спросил Жема о зимах. Юноша знал, что такое сильный холод и обилие снега. Все молодые люди из Финикса проходили закалку, проводя несколько зим в горах, далеко на северо-западе от родного города. Но Бенони совершенно не нравилось мерзнуть, и перспектива отправиться на учения в какой-нибудь отдаленный заснеженный лес заставляла его задуматься о дезертистве. Ведь он не принесет Финиксу никакой пользы, поехав на подобные учения.
Жем рассказал, что когда он был еще очень маленьким, дедушка рассказывал об одной очень холодной и снежной зиме. Но теперь зимы становились все теплее. И если все более умеренная погода станет еще умеренней, вряд ли люди смогут с уверенностью распознать, когда кончается лето и начинается зима.
Конечно, Бенони еще увидит снег, и немного поморозит свою попу ночью во время учений. Но все не так страшно.
Через несколько недель после этого разговора, рекрутам предоставили короткий отпуск. Перед тем, как они покинули стены, окружающие территорию легиона, сержант Гийфа дал точные инструкции о том, что дозволено, а что нет. Особо остановившись на ограничениях в действиях рекрутов, Гийфа очень подробно расписал, что случится, если легионеры собьются с пути истинного, выйдут с дозволенной территории и поведут себя как неотесанные новобранцы- отпускники. В зависимости от тяжести проступка, наказания варьировались -- от легкой порки из десяти ударов хлыстом, до обезглавливания. Хотя лишиться головы гораздо приятнее, чем быть зажаренным на медленном огне. И все в таком роде.
Гийфа сообщил, что если отпускники хотят действительно разгуляться и выпустить до сих пор сдерживаемые порывы души и тела, им не стоит уходить дальше набережной Фунах. Жители этого района -- бедняки, моряки, иностранные купцы, торговцы и бывшие рабы -- более-менее терпимы к необузданным действиям дикарей. К тому же, преступления, совершенные там, не имеют такой тяжести как в каком- либо другом месте. При условии, конечно, что не затронут и не ранен какой-либо высокопоставленный или богатый гражданин Кайво.
--Как ты думаешь, все, чем грозился Гийфа -- правда? -спросил Бенони Жема, когда они наконец покинули барак.
--Надеюсь, что мы никогда не узнаем этого,-- ответил Жем.-- Но ты же понимаешь, что власть и сила всегда в руках того, кто держит хлыст. И десятью ударами Гийфа вполне может снять каждый дюйм кожи с твоего тела.
Бенони достал из кармана полученное жалованье. Двадцать новеньких шестиугольных стальных монет с изображением орлиного профиля пфеза Кайво на одной стороне, и двуглавого волка и лучистого глаза бога Кайво, Первейшего,-- на другой.
--На эти деньги особо не разгуляешься,-- сказал Бенони.
--Когда мы сбежим из легиона, то всегда сможем поживиться за счет какого-нибудь пьянчужки,-- сказал Жем.-- Так просто поймать забулдыгу на темной аллее.
--Но это же воровство! -- возмутился Бенони.
--Ты же ведь не имеешь ничего против того, чтобы обчистить врага, правда?
--Но ведь мы -- гости Кайво, каковы бы ни были цели нашего пребывания здесь,-- возразил Бенони.-- А гости не обкрадывают хозяев.
--Нет, мы -- пленники,-- заспорил Жем.-- Хотя и по своей воле, но ведь по-другому невозможно попасть в Кайво. Если бы мы сказали пограничникам, что хотим просто посмотреть город, нас бы арестовали. Теперь мы должны служить на благо этой страны, хотя Кайво -- враг моего и твоего народа. Не забывай об этом. Когда Кайво завоюет скего, то начнет посматривать на юг, в поисках новых территорий. А когда и юг будет покорен, Кайво направится на завоевание твоей пустынной страны, если посчитает это нужным.
--Все, что ты говоришь -- правда. Но раз я получил в Кайво жалованье, буду служить этой стране,-- сказал Бенони.-- А потому я не стану воровать.
--Странные идеи у тебя, Железные Ноги,-- пожал плечами Жем.-Но ты -- мой старший кровный брат. Если ты говоришь, что грабителями мы не станем -- так тому и быть. Но это также означает, что мы не сможем повеселиться всласть.
--А как ты хотел веселиться?
--В моей стране изготавливают неплохое пиво,-- сказал Жем.-Но насколько я слышал, пиво в Кайво еще лучше. И у них есть какой-то напиток под названием вей , который делают из винограда -- сладкий и вызывающий головокружение. Также я слышал о гораздо более крепком напитке, называемом вхийси . Человек, выпивший полбутылки этого вхийси, чувствует себя всемогущим богом. --Я никогда не пробовал ничего подобного,-- сказал Бенони.-- В нашей стране пьют кийлах , называемый на языке мек такил . Есть у нас и MI>пак , но эти напитки употребляют только мужчины и только во время религиозных церемоний. А мне вообще запрещено даже пробовать что-то подобное, до тех пор, пока я не вернусь в Финикс и не принесу скальп, снятый с врага. --Но ты как-то рассказывал о пиве.
--Пиво привозят нам на ярмарки перемирия люди из Мек,-ответил Бенони.-- Но я заметил, что люди, пьющие пиво, страдают одышкой и у них отрастает толстый живот. Это не для меня.
-- Гехсак! ,-- Жем всплеснул руками и закатил глаза.-Тогда для тебя остаются только женщины. Это, конечно, не плохо, но денег у тебя хватит только на одну женщину и на один час -- если захочешь! --Во время церемонии конфирмации я дал Иегове клятву воздержания,-- покраснев, сказал Бенони.-- Я не собираюсь обманывать своего бога.
--Но, но...твой бог очень далеко,-- Жем посмотрел на Бенони, как на какого-то идиота.
--Мой бог видит все,-- ответил тот.-- А даже если и нет, я же дал клятву.
Жем разразился громким смехом, и долго хохотал, притопывая и хватаясь за живот.
-- Так значит, все юноши в вашей стране остаются до свадьбы девственниками? Так? -- спросил он, когда наконец пришел в себя.
--Некоторые нарушают свою клятву с рабынями,-- пробурчал Бенони, вспоминая истории, которые рассказывали о Джоеле и некоторых других парнях.-- Но если это откроется, порка неминуема. И тогда клятвопреступникам придется жениться на вольноотпущенных рабынях, потому что ни один благочестивый отец не позволит дочери выйти замуж за такого человека. И...
--Хватит, не рассказывай мне больше ничего, брат,-- сказал Жем.-- Ты пугаешь меня. Твои люди, наверное, бесчеловечны, если заставляют молодых, пылающих от страсти юношей игнорировать зов природы.
--Об этом нас просит наш бог,-- подавленно ответил Бенони.
--Ваши души, наверное, затвердели так же, как подошвы ваших ног,-- сказал Жем и снова засмеялся.-- Ладно, не обращай внимания, пошли в Фунах. Только не проси, чтобы я подчинялся странным законам твоего странного бога. Или,-- с тревогой продолжил он,-- не опозорю ли я своего брата, если последую традициям моего народа? --Когда ты смешал свою кровь с моей, то поклялся только сражаться за меня, как и я -- за тебя,-- сказал Бенони.-- Так что делай что хочешь. В конце концов, не стану же я просить тебя не есть, например, мясо, если это запрещено делать мне.
Какое-то время братья шли молча, внимательно разглядывая здания и людей на улицах. К полудню они пришли в район Фунах. Одежда и речь прохожих здесь были еще более экзотичны, чем в районе, населенном гражданами города. Пройдя всего лишь квартал, Бенони и Жем услышали обрывки фраз на трех языках, не поняв из них ни слова, увидели человека в огромном тюрбане, маски на лицах и длинные бороды, женщин, с кольцами в носу; некоторые люди носили шлемы с рогами быка и шкуры животных, лица же других покрывали белые, зеленые и красные татуировки.
--Кайво расположен в месте слияния двух великих рек,-- сказал Жем.-- Отец всех Вод, несущий свои воды с севера на юг, и разделяющий мир на две половины. И Хайо, протекающая с востока на запад, делящая мир пополам до слияния с Мсиби. Далеко на востоке живут два могущественных народа: ийква и джинья. Но они живут слишком далеко, чтобы воевать с Кайво. То есть, пока что это далеко. Но ийква и джинья присылают в Кайво по реке Хайо свои товары. И даже скего, воюющие с кайво, используют для торговли Мсиби и реку Л?ван. Народ скего властвует в море Мийс, а в других Северных морях правит народ сканава.
--А вот и сканавец,-- Жем указал на высокого широкоплечего мужчину с длинной красной бородой и в шлеме с бычьими рогами.-- Говорят, двести лет назад эти люди перешли великую реку далеко на востоке и опустошили страну Канук на севере. Они говорят на языке, который ты еще не слышал. Утверждают, что река, через которую переправились сканавцы, еще шире, чем Мсиби, но я этому не верю. Все знают, что Мсиби -- Отец Вод, а остальные реки -- его дети.
Неподалеку от набережной братья увидели здание с вывеской на дверях. На доске красовалась грубо нарисованная картинка, изображающая странное создание -- наполовину петуха, наполовину быка.
--Если видишь на вывеске пибух ,-- сказал Жем,-- значит, перед тобой двери таверны. Пошли. Чувствуя себя очень неуверенным и немного виноватым, Бенони пошел вслед за Жемом в таверну. Они спустились по шести ступеням вниз и оказались в комнате шириной пятьдесят на семьдесят футов, с низким деревянным потолком. Оказавшись после солнечной улицы в полумраке, братья сначала с трудом различали обстановку. Солнечные лучи попадали в комнату только через два небольших окошка, и, хотя на столе в центре комнаты и горели несколько ламп, свет еле пробивался через густые клубы табачного дыма.
--Здесь воняет,-- сказал Бенони, втянув носом запахи табака, пива и ликера.
--А мне нравится,-- ответил Жем. Он подошел к бару, положил на прилавок одну из своих монет и купил пять сигар. Следующую монету он потратил на большую каменную кружку, наполненную темным пивом.
Бенони отказался от предложенной сигары. Жем пожал плечами, поднял тяжелую кружку и начал пить. Он пил и пил. Его кадык поднимался и опускался, поднимался и опускался. И пока огромная кружка не опустела на половину, Жем не поставил ее. Затем он громко рыгнул.
--С такой скорость, ты потратишь все свои деньги до захода солнца,-- хмыкнул Бенони.
--Что поделать. Пока мы прозябали в бараках меня просто замучила жажда. Давай присядем. Нас еще ждут прекрасные девочки.
Бенони был совсем другого мнения о девочках. Слишком старые, ни одна из них не была моложе двадцати шести лет, а большие отвисшие груди и разбухшие животы говорили о чрезмерном употреблении пива. Бенони почувствовал угрызения совести, вспомнив о прекрасном лице, ясных глазах и изящной фигуре Дебры Аврез.
--Выпей пива,-- сказал Жем, увидев гримасу брата,-- и тогда все они покажутся тебе королевами.
Бенони покачал головой и подумал, что ему, наверное, придется просидеть в этом месте весь день, и, возможно, полночи. Такое времяпрепровождение абсолютно не радовало его. Юноше хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом и побродить по улицам, увидеть чудеса столицы. А заодно найти слабые места в укреплениях города, просто на случай, если соотечественники айзонах когда-либо соберутся штурмовать Кайво. Фантастическая идея, надо признаться, но он видел столько всего странного, с тех пор как покинул Финикс.
В конце концов Бенони решил, что, по крайней мере, можно поесть. Он позвал официантку и попытался заказать что-нибудь. Но официантка спросила, не хочет ли гость, прежде чем заказывать еду, сначала пройти наверх. И юноша внезапно забыл все слова и названия блюд, которые собирался заказать.
Увидев залитое краской лицо Бенони, Жем рассмеялся и сказал женщине, что они хотят поесть.
Бенони страшно захотелось уйти. Не только потому, что он чувствовал отвращение ко всему окружающему, но и потому, что Жем смеялся над ним и, возможно, сомневался в его мужественности. И все же Бенони остался, так как не хотел, чтобы Жем считал своего кровного брата трусом.
Через несколько минут официантка поставила перед Бенони деревянную чашку с бифштексом, жаренной картошкой и салатом из латука, помидоров и лука. Рот Бенони наполнился слюной и он принялся разрезать толстое мясо. Но юноше так и не удалось положить нежный сочный кусок в рот. Только он насадил мясо на вилку, как услышал голос за спиной. Громкий голос, говорящий на кайво с ужасным акцентом.
--Джоел! -- выдохнул Бенони и бросил вилку в чашку.
Поднявшись с кресла, он повернулся и увидел Джоела, стоящего у подножия лестницы. Джоел моргал, привыкая к тусклому освещению в таверне. Куртка из шкуры рыжей рыси и шлем, сделанный в виде рысьей головы говорили, что Джоел посвящен в солдаты дикарей Пхясот (Пятой Сотни). Ножны Джоела пустовали, ибо никому в пределах городских стен не разрешалось носить оружие, за исключением солдат и членов кефл?ви. Компаньоны Джоела, четверо здоровых мужиков, тоже подслеповато моргали.
Не в силах что-либо сказать, Бенони, рыча, бросился на Джоела. Вынырнув из сумрака и табачного дыма, он бросился на ненавистного врага, схватил его обоими руками за горло, и тот опрокинулся на спину, прямо на каменные ступеньки.
--Бенони! -- задыхаясь, произнес Джоел, и лицо его исказилось, покраснев под двумя душащими ладонями.
Он бы, вероятно, удивился не намного больше, если бы увидел Иегову.
Бенони ринулся вперед и вмазал Джоела затылком по краю ступеньки, поднял его и снова стукнул его о ступень.
В тот же момент лицо Джоела поплыло у Бенони перед глазами, и он почувствовал, как тяжело падает рядом со своим врагом. Посмотрев вверх, юноша увидел одного из дружков Джоела, стоящего рядом, с каменной кружкой в руках. Не взирая на помутневшее сознание, Бенони понял, что этот человек ударил его кружкой по макушке. Голова стала влажной, что-то стекало по лицу, но Бенони не знал, что это: кровь, сочащаяся из раны, или расплескавшееся пиво. Да и какая разница, оглушенный, он уже был не в силах защитить себя. Мужчина снова занес тяжелую кружку, чтобы обрушить ее на голову Бенони.
И тут замахнувшийся покачнулся, выронив каменную посудину из рук. На пол со стуком упали две другие кружки. Одну из них Жем мастерски запустил в шею атакующего. Тот стал валиться, падая на Джоела, который вновь ударился головой. Бенони, к которому наконец начали возвращаться чувства, перекатился на бок, подальше от ступенек, и схватил кресло за ножку.
В то же время Жем переместился к оставшимся трем друзьям Джоела. Одного он пнул между ног, другого -- ударил локтем под подбородок, а третьего -- на ощупь схватил за запястье. Поворачиваясь, Жем перекинул беднягу через спину и с размаху шарахнул об пол. Но как только Жем разогнулся, какой-то посетитель таверны, который, вероятно, даже не знал из-за чего началась вся эта заварушка и кто же побеждает, нанес Жему кулаком удар в челюсть. Тот покачнулся, а новый участник драки, явно просто желающая поучаствовать в общем скандале, продолжал наносить удар за ударом, и в конце концов промахнулся.
Прежде чем Жем смог как-то отреагировать, еще какой-то мужчина зажал правой рукой шею вмешавшегося любителя подраться, а левой принялся тузить его в лицо.
Этого было достаточно. Через несколько секунд дрались уже все мужчины, находившиеся в таверне.
Бенони вскочил на ноги как только Джоел снова с ожесточением бросился в атаку. Он обрушил кресло на спину Джоелу, но тот плечом уперся Бенони в живот, поднял его в воздух и нес до тех пор, пока не вмазал в стену.
У Бенони аж искры из глаз посыпались и перехватило дыхание.
Джоел не только ударил об стену соперника, но и сам по инерции сильно врезался головой в каменный свод. Оба с грохотом рухнули на пол.
В следующий момент перед Бенони замаячила огромная фигура -Джоел, поднявшись первым, занес ногу в сандалии, чтобы нанести своему недругу удар по ребрам, но тут же свалился на пол. Это Жем, подойдя со спины, сильно пнул Джоела по лодыжке, а затем треснул по ребрам и снова опрокинул на спину.
И вдруг из клубов дыма вынырнула чья-то фигура и потянула Жема на пол вперед лицом. Бенони наконец поднялся на ноги, схватил стул и обрушил его на мужчину, оказавшегося на Жеме. Мужчина моментально прекратил попытки согнуть и сломать шею Жема, и обмяк.
Бенони быстро повернулся, чтобы видеть Джоела, и обнаружил, что тот снял ремень и держит его за один конец, готовясь использовать в качестве хлыста. Пряжка ремня, заостренная, вероятно, специально для таких случаев, исполосовала бы Бенони словно бритва, если бы попала по телу.
Бенони развязал ремешок вокруг подбородка, и снял стальной шлем. Увидев, как Джоел замахнулся пряжкой ремня, чтобы нанести удар, Бенони швырнул шлем в лицо своему недругу. Сверкающий шлем лишь скользнул по макушке Джоела, так как тот успел увернуться. Но прежде чем Джоел успел прийти в себя, Бенони уже оказался верхом на нем, вне пределов досягаемости отточенной пряжки. Он ударил Джоела в лицо, почувствовав, как кулак врезается в мощную челюсть, и оказался в крепких объятиях Джоела. Руки Бенони были прижаты к бокам медвежьей хваткой.
--Я сломаю тебе спину, ты, любитель кулачного боя,-- прошипел Джоел.-- Какого черта ты оказался здесь ? --Я бы и в аду тебя нашел,-- прорычал в ответ Бенони.
--Да что ты сейчас сможешь сделать? -- и Джоел начал давить.
Бенони, судорожно соображая, как выбраться из железных объятий, попытался поднять колено, но Джоел слишком хорошо знал приемы ближнего боя, чтобы допустить такую уловку. Бенони начал бить головой по подбородку Джоела, но через пару мощных ударов по- чувствовал, что слишком близок к нокауту, и остановился. Тогда он стал раздирать шею Джоела зубами, рвать кожу и почувствовал вкус крови во рту. Но Бенони не хватило воздуха, и ребра гро- зили вотвот сломаться. Сознание его затуманилось. Если он сей- час же не предпримет что-либо, то умрет у Джоела в руках. А уж в этих руках ему совершенно не хотелось умирать.
Вдруг руки разжались, и Джоел попятился к стене, направляемый острием ножа, утыкающимся ему в живот.
Бенони повернулся и увидел, что таверну заполонили вооруженные солдаты, шлемы которых украшали чучела ястребов. Гражданская полиция.
Вместе с другими скандалистами Бенони вывели из таверны и позволили прислониться к стене и перевести дыхание, пока полиция ожидала повозку, которая должна была повезети преступников в тюрьму. К прибытию повозки Бенони уже очухался настолько, чтобы встать и спросить Жема, в порядке ли он. Курчавая голова Жема была залита кровью, но он засмеялся и ответил, что эта драка -- нечто гораздо лучшее, чем полная кружка пива и женщина.
Бенони забрался в большую клетку, стоящую на повозке, и сел. Джоел вскарабкался последним и, как только захлопнулись двери клетки, толкнул Бенони. Тот отклонился, занес ногу, и своей твердой как камень подошвой врезал обидчику прямо в челюсть. Джоел попятился, тяжело рухнул на пол и остался лежать без сознания, тяжело дыша. Он пришел в сознание лишь тогда, когда повозка остановилась около тюремной башни, злобно зыркнул на Бенони, но не стал опять драться.
Один за другим пленники вышли из повозки, их сковали за запястья в длинную цепь, и повели в управление. Там идентифицировали личности заключенных, обыскали, отобрали деньги и развели по отдельным камерам.
--Хорошо, что мы военные,-- прошептал Жем Бенони, прямо перед тем, как они очутились за решеткой.-- Если бы мы были гражданскими лицами, нас бы отправили в так называемую "берлогу". Редкий счастливчик выходит оттуда живым. Там профессиональные преступники бьют всех, кто под руку попадется, могут убить -- просто потому, что остальные -- не профессионалы. Эти бандиты сговариваются и нападают, или дожидаются, когда намеченные жертвы засыпают и истязают их ночью.
Бенони был голоден, но с трудом смог есть, когда увидел чашку с маисовой кашей -- ужином и завтраком одновременно. Кашу покрывала голубая плесень, при виде которой казалось, что по дну чашки ползают черви. Но юноша заставил себя заглотить эту гадость, так как очень нуждался в силах для завтрашнего утра.
На рассвете он проснулся от бряцанья дубиной по звеньям сковывавшей узников цепи. Бенони успел сжевать жалкие крохи пищи, оставшиеся с ужина, а затем его, вместе с остальными пленниками (шестерыми мужчинами, не успевшими сбежать через черный ход таверны), повели к судье.
Судья, крупный седовласый мужчина с лицом, похожим на львиное, был одет в алую рясу и зеленую треугольную шляпу. В руке он держал жезл с наконечником в виде двух львиных голов. Судья сидел на возвышении за большим столом, а за его спиной стояли на страже два копьеносца.
Никому из заключенных не дозволялось признать себя виновным или невиновными. Полицейский зачитал обвинения; судья попросил капитана отряда, проводившего арест, опознать виновных.
--В соответствии с законами Кайво, солдаты, совершающие преступления вне службы, находятся под моей юрисдикцией,-сказал судья.-- Без сомнения, вы виновны в пьянстве, хулиганстве и повреждении имущества частного лица. Поэтому, если вы не можете оплатить ущерб, составляющий шестьсот офф , а также не в состоянии уплатить штраф в размере шестьсот офф , итого тысяча двести офф , то понесете наказание по всей строгости закона. --Наказание за ваш проступок -- порка из тридцати ударов и потеря статуса свободного человека. Для оплаты нанесенного ущерба вы будете проданы как рабы. И за каждый недостающий офф , сверх вырученной от продажи суммы, вы прослужите рабами дополнительно год. Соответственно, после порки вас передадут в распоряжение военным для официального разжалования и понесения любого наказания, которому вас подвергнут до продажи в рабство. Шестеро узников беспомощно посмотрели друг на друга. Деньги у них забрали еще до того, как поместили в камеры. Сумму изъятого записали и сказали, что отдадут обратно -- за вычетом платы за питание и проживание в тюрьме -- после освобождения.
Бенони хотел было возразить, что деньги то им не вернули, но Жем толкнул его локтем в бок. Бенони вздрогнул, посмотрел на Жема. Тот приложил палец к губам и покачал головой, призывая к молчанию.
--Капитан,-- спросил судья,-- есть ли деньги у этих людей?
--Ни одной монеты на всех,-- ответил капитан.
--Что ж, тогда я объявляю их виновными,-- и судья ударил жезлом по столу.
Бенони, взбешенный ужасающей несправедливостью, но понимая, что у Жема, вероятно, были причины, чтобы предупредить о молчании, стиснул зубы. Вслед за другими он проследовал из комнаты суда обратно в камеру.
--А как насчет денег, которые у нас отобрали? -- шепнул он Жему.
--Их бы все равно не хватило. Капитал бы стал отрицать, что взял эти деньги. Он поделит их со своими людьми, а может, и с судьей, хотя вряд ли. Судья -- кефлви , а аристократы считают воровство бесчестным. Но все равно он виноват не менее, чем полицейские, если поддерживает подобную систему судопроизводства. Я пытался предупредить, чтобы ты не вздумал открывать рот, так как капитан выбил бы тебе все зубы якобы за неуважение к суду. А судья бы еще увеличил количество ударов. Тут нельзя говорить, пока не попросят об этом. --А когда состоится порка? -- спросил Бенони.
--Если бы мы не являлись военными, нас выпороли сразу же,-ответил Жем.-- Но гражданские лица, не зависимо от того, как высокопарно и важно не говорил с нами судья, не могут ничего нам сделать до тех пор, пока наше дело не будет пересмотрено офицерами. Мы можем отделаться несколькими ударами, или закончить свои дни на плахе. Все зависит от того, нужны ли Кайво солдаты. Я думаю, что поскольку война со Скего становится все жарче, лишние солдаты им не помешают.
Повозка проехала по Улице Победы, шириной двести ярдов, и очутилась на Кольце Волка, располагающемся в самом центре города. Посреди кольца стоял тридцатифутовый постамент с четырьмя гранитными статуями, изображающими легендарных основателей Кайво: великана Рафа, его подругу -- двуглавую древесную волчицу Бийча, и их сыновей -- Кай и Во.
Как повествует религия Кайво, волчица родила двухголового младенца. Повзрослев и возмужав, Кайво сразился с главным врагом человечества -- гигантским каннибалом Лу с берегов Северных морей. Лу мечом разрубил Кайво и тот умер. Но мать Бийча оживила обе разъединенные половинки сына. Став двумя отдельными существами, братья вновь вступили в сражение с Лу, убили его и закопали на том самом месте, где теперь стоит статуя. Затем они построили город, предсказав перед смертью, что Кайво, тогда еще небольшой городок, когда-нибудь разрастется и превратится в столицу, правящую миром.
Вокруг Кольца Волка располагались Ворц Пфези (Дворец Президента), Замок Первейших (колоссальная пирамида с плоской вершиной), а также множество правительственных зданий. Миновав Кольцо и проехав еще около мили, повозка остановилась около въезда в легион Кайво. Бенони и Жема привели в барак и передали в распоряжение крепыша-сержанта, который отвечал за перевоспитание неотесанных дикарей в дисциплинированных солдат. Бенони думал, что его сразу вызовут к атспике (Спикеру Палаты Кефлви). Но проходили недели, от рассвета до заката новобранцы были заняты строевой подготовкой, оружейными уроками, идеологической обработкой, парадами, чисткой и заточкой оружия. Но черную работу, типа готовки пищи, выполняли рабы. Дни становились короче, а ночи -- холоднее. Бенони спросил Жема о зимах. Юноша знал, что такое сильный холод и обилие снега. Все молодые люди из Финикса проходили закалку, проводя несколько зим в горах, далеко на северо-западе от родного города. Но Бенони совершенно не нравилось мерзнуть, и перспектива отправиться на учения в какой-нибудь отдаленный заснеженный лес заставляла его задуматься о дезертистве. Ведь он не принесет Финиксу никакой пользы, поехав на подобные учения.
Жем рассказал, что когда он был еще очень маленьким, дедушка рассказывал об одной очень холодной и снежной зиме. Но теперь зимы становились все теплее. И если все более умеренная погода станет еще умеренней, вряд ли люди смогут с уверенностью распознать, когда кончается лето и начинается зима.
Конечно, Бенони еще увидит снег, и немного поморозит свою попу ночью во время учений. Но все не так страшно.
Через несколько недель после этого разговора, рекрутам предоставили короткий отпуск. Перед тем, как они покинули стены, окружающие территорию легиона, сержант Гийфа дал точные инструкции о том, что дозволено, а что нет. Особо остановившись на ограничениях в действиях рекрутов, Гийфа очень подробно расписал, что случится, если легионеры собьются с пути истинного, выйдут с дозволенной территории и поведут себя как неотесанные новобранцы- отпускники. В зависимости от тяжести проступка, наказания варьировались -- от легкой порки из десяти ударов хлыстом, до обезглавливания. Хотя лишиться головы гораздо приятнее, чем быть зажаренным на медленном огне. И все в таком роде.
Гийфа сообщил, что если отпускники хотят действительно разгуляться и выпустить до сих пор сдерживаемые порывы души и тела, им не стоит уходить дальше набережной Фунах. Жители этого района -- бедняки, моряки, иностранные купцы, торговцы и бывшие рабы -- более-менее терпимы к необузданным действиям дикарей. К тому же, преступления, совершенные там, не имеют такой тяжести как в каком- либо другом месте. При условии, конечно, что не затронут и не ранен какой-либо высокопоставленный или богатый гражданин Кайво.
--Как ты думаешь, все, чем грозился Гийфа -- правда? -спросил Бенони Жема, когда они наконец покинули барак.
--Надеюсь, что мы никогда не узнаем этого,-- ответил Жем.-- Но ты же понимаешь, что власть и сила всегда в руках того, кто держит хлыст. И десятью ударами Гийфа вполне может снять каждый дюйм кожи с твоего тела.
Бенони достал из кармана полученное жалованье. Двадцать новеньких шестиугольных стальных монет с изображением орлиного профиля пфеза Кайво на одной стороне, и двуглавого волка и лучистого глаза бога Кайво, Первейшего,-- на другой.
--На эти деньги особо не разгуляешься,-- сказал Бенони.
--Когда мы сбежим из легиона, то всегда сможем поживиться за счет какого-нибудь пьянчужки,-- сказал Жем.-- Так просто поймать забулдыгу на темной аллее.
--Но это же воровство! -- возмутился Бенони.
--Ты же ведь не имеешь ничего против того, чтобы обчистить врага, правда?
--Но ведь мы -- гости Кайво, каковы бы ни были цели нашего пребывания здесь,-- возразил Бенони.-- А гости не обкрадывают хозяев.
--Нет, мы -- пленники,-- заспорил Жем.-- Хотя и по своей воле, но ведь по-другому невозможно попасть в Кайво. Если бы мы сказали пограничникам, что хотим просто посмотреть город, нас бы арестовали. Теперь мы должны служить на благо этой страны, хотя Кайво -- враг моего и твоего народа. Не забывай об этом. Когда Кайво завоюет скего, то начнет посматривать на юг, в поисках новых территорий. А когда и юг будет покорен, Кайво направится на завоевание твоей пустынной страны, если посчитает это нужным.
--Все, что ты говоришь -- правда. Но раз я получил в Кайво жалованье, буду служить этой стране,-- сказал Бенони.-- А потому я не стану воровать.
--Странные идеи у тебя, Железные Ноги,-- пожал плечами Жем.-Но ты -- мой старший кровный брат. Если ты говоришь, что грабителями мы не станем -- так тому и быть. Но это также означает, что мы не сможем повеселиться всласть.
--А как ты хотел веселиться?
--В моей стране изготавливают неплохое пиво,-- сказал Жем.-Но насколько я слышал, пиво в Кайво еще лучше. И у них есть какой-то напиток под названием вей , который делают из винограда -- сладкий и вызывающий головокружение. Также я слышал о гораздо более крепком напитке, называемом вхийси . Человек, выпивший полбутылки этого вхийси, чувствует себя всемогущим богом. --Я никогда не пробовал ничего подобного,-- сказал Бенони.-- В нашей стране пьют кийлах , называемый на языке мек такил . Есть у нас и MI>пак , но эти напитки употребляют только мужчины и только во время религиозных церемоний. А мне вообще запрещено даже пробовать что-то подобное, до тех пор, пока я не вернусь в Финикс и не принесу скальп, снятый с врага. --Но ты как-то рассказывал о пиве.
--Пиво привозят нам на ярмарки перемирия люди из Мек,-ответил Бенони.-- Но я заметил, что люди, пьющие пиво, страдают одышкой и у них отрастает толстый живот. Это не для меня.
-- Гехсак! ,-- Жем всплеснул руками и закатил глаза.-Тогда для тебя остаются только женщины. Это, конечно, не плохо, но денег у тебя хватит только на одну женщину и на один час -- если захочешь! --Во время церемонии конфирмации я дал Иегове клятву воздержания,-- покраснев, сказал Бенони.-- Я не собираюсь обманывать своего бога.
--Но, но...твой бог очень далеко,-- Жем посмотрел на Бенони, как на какого-то идиота.
--Мой бог видит все,-- ответил тот.-- А даже если и нет, я же дал клятву.
Жем разразился громким смехом, и долго хохотал, притопывая и хватаясь за живот.
-- Так значит, все юноши в вашей стране остаются до свадьбы девственниками? Так? -- спросил он, когда наконец пришел в себя.
--Некоторые нарушают свою клятву с рабынями,-- пробурчал Бенони, вспоминая истории, которые рассказывали о Джоеле и некоторых других парнях.-- Но если это откроется, порка неминуема. И тогда клятвопреступникам придется жениться на вольноотпущенных рабынях, потому что ни один благочестивый отец не позволит дочери выйти замуж за такого человека. И...
--Хватит, не рассказывай мне больше ничего, брат,-- сказал Жем.-- Ты пугаешь меня. Твои люди, наверное, бесчеловечны, если заставляют молодых, пылающих от страсти юношей игнорировать зов природы.
--Об этом нас просит наш бог,-- подавленно ответил Бенони.
--Ваши души, наверное, затвердели так же, как подошвы ваших ног,-- сказал Жем и снова засмеялся.-- Ладно, не обращай внимания, пошли в Фунах. Только не проси, чтобы я подчинялся странным законам твоего странного бога. Или,-- с тревогой продолжил он,-- не опозорю ли я своего брата, если последую традициям моего народа? --Когда ты смешал свою кровь с моей, то поклялся только сражаться за меня, как и я -- за тебя,-- сказал Бенони.-- Так что делай что хочешь. В конце концов, не стану же я просить тебя не есть, например, мясо, если это запрещено делать мне.
Какое-то время братья шли молча, внимательно разглядывая здания и людей на улицах. К полудню они пришли в район Фунах. Одежда и речь прохожих здесь были еще более экзотичны, чем в районе, населенном гражданами города. Пройдя всего лишь квартал, Бенони и Жем услышали обрывки фраз на трех языках, не поняв из них ни слова, увидели человека в огромном тюрбане, маски на лицах и длинные бороды, женщин, с кольцами в носу; некоторые люди носили шлемы с рогами быка и шкуры животных, лица же других покрывали белые, зеленые и красные татуировки.
--Кайво расположен в месте слияния двух великих рек,-- сказал Жем.-- Отец всех Вод, несущий свои воды с севера на юг, и разделяющий мир на две половины. И Хайо, протекающая с востока на запад, делящая мир пополам до слияния с Мсиби. Далеко на востоке живут два могущественных народа: ийква и джинья. Но они живут слишком далеко, чтобы воевать с Кайво. То есть, пока что это далеко. Но ийква и джинья присылают в Кайво по реке Хайо свои товары. И даже скего, воюющие с кайво, используют для торговли Мсиби и реку Л?ван. Народ скего властвует в море Мийс, а в других Северных морях правит народ сканава.
--А вот и сканавец,-- Жем указал на высокого широкоплечего мужчину с длинной красной бородой и в шлеме с бычьими рогами.-- Говорят, двести лет назад эти люди перешли великую реку далеко на востоке и опустошили страну Канук на севере. Они говорят на языке, который ты еще не слышал. Утверждают, что река, через которую переправились сканавцы, еще шире, чем Мсиби, но я этому не верю. Все знают, что Мсиби -- Отец Вод, а остальные реки -- его дети.
Неподалеку от набережной братья увидели здание с вывеской на дверях. На доске красовалась грубо нарисованная картинка, изображающая странное создание -- наполовину петуха, наполовину быка.
--Если видишь на вывеске пибух ,-- сказал Жем,-- значит, перед тобой двери таверны. Пошли. Чувствуя себя очень неуверенным и немного виноватым, Бенони пошел вслед за Жемом в таверну. Они спустились по шести ступеням вниз и оказались в комнате шириной пятьдесят на семьдесят футов, с низким деревянным потолком. Оказавшись после солнечной улицы в полумраке, братья сначала с трудом различали обстановку. Солнечные лучи попадали в комнату только через два небольших окошка, и, хотя на столе в центре комнаты и горели несколько ламп, свет еле пробивался через густые клубы табачного дыма.
--Здесь воняет,-- сказал Бенони, втянув носом запахи табака, пива и ликера.
--А мне нравится,-- ответил Жем. Он подошел к бару, положил на прилавок одну из своих монет и купил пять сигар. Следующую монету он потратил на большую каменную кружку, наполненную темным пивом.
Бенони отказался от предложенной сигары. Жем пожал плечами, поднял тяжелую кружку и начал пить. Он пил и пил. Его кадык поднимался и опускался, поднимался и опускался. И пока огромная кружка не опустела на половину, Жем не поставил ее. Затем он громко рыгнул.
--С такой скорость, ты потратишь все свои деньги до захода солнца,-- хмыкнул Бенони.
--Что поделать. Пока мы прозябали в бараках меня просто замучила жажда. Давай присядем. Нас еще ждут прекрасные девочки.
Бенони был совсем другого мнения о девочках. Слишком старые, ни одна из них не была моложе двадцати шести лет, а большие отвисшие груди и разбухшие животы говорили о чрезмерном употреблении пива. Бенони почувствовал угрызения совести, вспомнив о прекрасном лице, ясных глазах и изящной фигуре Дебры Аврез.
--Выпей пива,-- сказал Жем, увидев гримасу брата,-- и тогда все они покажутся тебе королевами.
Бенони покачал головой и подумал, что ему, наверное, придется просидеть в этом месте весь день, и, возможно, полночи. Такое времяпрепровождение абсолютно не радовало его. Юноше хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом и побродить по улицам, увидеть чудеса столицы. А заодно найти слабые места в укреплениях города, просто на случай, если соотечественники айзонах когда-либо соберутся штурмовать Кайво. Фантастическая идея, надо признаться, но он видел столько всего странного, с тех пор как покинул Финикс.
В конце концов Бенони решил, что, по крайней мере, можно поесть. Он позвал официантку и попытался заказать что-нибудь. Но официантка спросила, не хочет ли гость, прежде чем заказывать еду, сначала пройти наверх. И юноша внезапно забыл все слова и названия блюд, которые собирался заказать.
Увидев залитое краской лицо Бенони, Жем рассмеялся и сказал женщине, что они хотят поесть.
Бенони страшно захотелось уйти. Не только потому, что он чувствовал отвращение ко всему окружающему, но и потому, что Жем смеялся над ним и, возможно, сомневался в его мужественности. И все же Бенони остался, так как не хотел, чтобы Жем считал своего кровного брата трусом.
Через несколько минут официантка поставила перед Бенони деревянную чашку с бифштексом, жаренной картошкой и салатом из латука, помидоров и лука. Рот Бенони наполнился слюной и он принялся разрезать толстое мясо. Но юноше так и не удалось положить нежный сочный кусок в рот. Только он насадил мясо на вилку, как услышал голос за спиной. Громкий голос, говорящий на кайво с ужасным акцентом.
--Джоел! -- выдохнул Бенони и бросил вилку в чашку.
Поднявшись с кресла, он повернулся и увидел Джоела, стоящего у подножия лестницы. Джоел моргал, привыкая к тусклому освещению в таверне. Куртка из шкуры рыжей рыси и шлем, сделанный в виде рысьей головы говорили, что Джоел посвящен в солдаты дикарей Пхясот (Пятой Сотни). Ножны Джоела пустовали, ибо никому в пределах городских стен не разрешалось носить оружие, за исключением солдат и членов кефл?ви. Компаньоны Джоела, четверо здоровых мужиков, тоже подслеповато моргали.
Не в силах что-либо сказать, Бенони, рыча, бросился на Джоела. Вынырнув из сумрака и табачного дыма, он бросился на ненавистного врага, схватил его обоими руками за горло, и тот опрокинулся на спину, прямо на каменные ступеньки.
--Бенони! -- задыхаясь, произнес Джоел, и лицо его исказилось, покраснев под двумя душащими ладонями.
Он бы, вероятно, удивился не намного больше, если бы увидел Иегову.
Бенони ринулся вперед и вмазал Джоела затылком по краю ступеньки, поднял его и снова стукнул его о ступень.
В тот же момент лицо Джоела поплыло у Бенони перед глазами, и он почувствовал, как тяжело падает рядом со своим врагом. Посмотрев вверх, юноша увидел одного из дружков Джоела, стоящего рядом, с каменной кружкой в руках. Не взирая на помутневшее сознание, Бенони понял, что этот человек ударил его кружкой по макушке. Голова стала влажной, что-то стекало по лицу, но Бенони не знал, что это: кровь, сочащаяся из раны, или расплескавшееся пиво. Да и какая разница, оглушенный, он уже был не в силах защитить себя. Мужчина снова занес тяжелую кружку, чтобы обрушить ее на голову Бенони.
И тут замахнувшийся покачнулся, выронив каменную посудину из рук. На пол со стуком упали две другие кружки. Одну из них Жем мастерски запустил в шею атакующего. Тот стал валиться, падая на Джоела, который вновь ударился головой. Бенони, к которому наконец начали возвращаться чувства, перекатился на бок, подальше от ступенек, и схватил кресло за ножку.
В то же время Жем переместился к оставшимся трем друзьям Джоела. Одного он пнул между ног, другого -- ударил локтем под подбородок, а третьего -- на ощупь схватил за запястье. Поворачиваясь, Жем перекинул беднягу через спину и с размаху шарахнул об пол. Но как только Жем разогнулся, какой-то посетитель таверны, который, вероятно, даже не знал из-за чего началась вся эта заварушка и кто же побеждает, нанес Жему кулаком удар в челюсть. Тот покачнулся, а новый участник драки, явно просто желающая поучаствовать в общем скандале, продолжал наносить удар за ударом, и в конце концов промахнулся.
Прежде чем Жем смог как-то отреагировать, еще какой-то мужчина зажал правой рукой шею вмешавшегося любителя подраться, а левой принялся тузить его в лицо.
Этого было достаточно. Через несколько секунд дрались уже все мужчины, находившиеся в таверне.
Бенони вскочил на ноги как только Джоел снова с ожесточением бросился в атаку. Он обрушил кресло на спину Джоелу, но тот плечом уперся Бенони в живот, поднял его в воздух и нес до тех пор, пока не вмазал в стену.
У Бенони аж искры из глаз посыпались и перехватило дыхание.
Джоел не только ударил об стену соперника, но и сам по инерции сильно врезался головой в каменный свод. Оба с грохотом рухнули на пол.
В следующий момент перед Бенони замаячила огромная фигура -Джоел, поднявшись первым, занес ногу в сандалии, чтобы нанести своему недругу удар по ребрам, но тут же свалился на пол. Это Жем, подойдя со спины, сильно пнул Джоела по лодыжке, а затем треснул по ребрам и снова опрокинул на спину.
И вдруг из клубов дыма вынырнула чья-то фигура и потянула Жема на пол вперед лицом. Бенони наконец поднялся на ноги, схватил стул и обрушил его на мужчину, оказавшегося на Жеме. Мужчина моментально прекратил попытки согнуть и сломать шею Жема, и обмяк.
Бенони быстро повернулся, чтобы видеть Джоела, и обнаружил, что тот снял ремень и держит его за один конец, готовясь использовать в качестве хлыста. Пряжка ремня, заостренная, вероятно, специально для таких случаев, исполосовала бы Бенони словно бритва, если бы попала по телу.
Бенони развязал ремешок вокруг подбородка, и снял стальной шлем. Увидев, как Джоел замахнулся пряжкой ремня, чтобы нанести удар, Бенони швырнул шлем в лицо своему недругу. Сверкающий шлем лишь скользнул по макушке Джоела, так как тот успел увернуться. Но прежде чем Джоел успел прийти в себя, Бенони уже оказался верхом на нем, вне пределов досягаемости отточенной пряжки. Он ударил Джоела в лицо, почувствовав, как кулак врезается в мощную челюсть, и оказался в крепких объятиях Джоела. Руки Бенони были прижаты к бокам медвежьей хваткой.
--Я сломаю тебе спину, ты, любитель кулачного боя,-- прошипел Джоел.-- Какого черта ты оказался здесь ? --Я бы и в аду тебя нашел,-- прорычал в ответ Бенони.
--Да что ты сейчас сможешь сделать? -- и Джоел начал давить.
Бенони, судорожно соображая, как выбраться из железных объятий, попытался поднять колено, но Джоел слишком хорошо знал приемы ближнего боя, чтобы допустить такую уловку. Бенони начал бить головой по подбородку Джоела, но через пару мощных ударов по- чувствовал, что слишком близок к нокауту, и остановился. Тогда он стал раздирать шею Джоела зубами, рвать кожу и почувствовал вкус крови во рту. Но Бенони не хватило воздуха, и ребра гро- зили вотвот сломаться. Сознание его затуманилось. Если он сей- час же не предпримет что-либо, то умрет у Джоела в руках. А уж в этих руках ему совершенно не хотелось умирать.
Вдруг руки разжались, и Джоел попятился к стене, направляемый острием ножа, утыкающимся ему в живот.
Бенони повернулся и увидел, что таверну заполонили вооруженные солдаты, шлемы которых украшали чучела ястребов. Гражданская полиция.
Вместе с другими скандалистами Бенони вывели из таверны и позволили прислониться к стене и перевести дыхание, пока полиция ожидала повозку, которая должна была повезети преступников в тюрьму. К прибытию повозки Бенони уже очухался настолько, чтобы встать и спросить Жема, в порядке ли он. Курчавая голова Жема была залита кровью, но он засмеялся и ответил, что эта драка -- нечто гораздо лучшее, чем полная кружка пива и женщина.
Бенони забрался в большую клетку, стоящую на повозке, и сел. Джоел вскарабкался последним и, как только захлопнулись двери клетки, толкнул Бенони. Тот отклонился, занес ногу, и своей твердой как камень подошвой врезал обидчику прямо в челюсть. Джоел попятился, тяжело рухнул на пол и остался лежать без сознания, тяжело дыша. Он пришел в сознание лишь тогда, когда повозка остановилась около тюремной башни, злобно зыркнул на Бенони, но не стал опять драться.
Один за другим пленники вышли из повозки, их сковали за запястья в длинную цепь, и повели в управление. Там идентифицировали личности заключенных, обыскали, отобрали деньги и развели по отдельным камерам.
--Хорошо, что мы военные,-- прошептал Жем Бенони, прямо перед тем, как они очутились за решеткой.-- Если бы мы были гражданскими лицами, нас бы отправили в так называемую "берлогу". Редкий счастливчик выходит оттуда живым. Там профессиональные преступники бьют всех, кто под руку попадется, могут убить -- просто потому, что остальные -- не профессионалы. Эти бандиты сговариваются и нападают, или дожидаются, когда намеченные жертвы засыпают и истязают их ночью.
Бенони был голоден, но с трудом смог есть, когда увидел чашку с маисовой кашей -- ужином и завтраком одновременно. Кашу покрывала голубая плесень, при виде которой казалось, что по дну чашки ползают черви. Но юноша заставил себя заглотить эту гадость, так как очень нуждался в силах для завтрашнего утра.
На рассвете он проснулся от бряцанья дубиной по звеньям сковывавшей узников цепи. Бенони успел сжевать жалкие крохи пищи, оставшиеся с ужина, а затем его, вместе с остальными пленниками (шестерыми мужчинами, не успевшими сбежать через черный ход таверны), повели к судье.
Судья, крупный седовласый мужчина с лицом, похожим на львиное, был одет в алую рясу и зеленую треугольную шляпу. В руке он держал жезл с наконечником в виде двух львиных голов. Судья сидел на возвышении за большим столом, а за его спиной стояли на страже два копьеносца.
Никому из заключенных не дозволялось признать себя виновным или невиновными. Полицейский зачитал обвинения; судья попросил капитана отряда, проводившего арест, опознать виновных.
--В соответствии с законами Кайво, солдаты, совершающие преступления вне службы, находятся под моей юрисдикцией,-сказал судья.-- Без сомнения, вы виновны в пьянстве, хулиганстве и повреждении имущества частного лица. Поэтому, если вы не можете оплатить ущерб, составляющий шестьсот офф , а также не в состоянии уплатить штраф в размере шестьсот офф , итого тысяча двести офф , то понесете наказание по всей строгости закона. --Наказание за ваш проступок -- порка из тридцати ударов и потеря статуса свободного человека. Для оплаты нанесенного ущерба вы будете проданы как рабы. И за каждый недостающий офф , сверх вырученной от продажи суммы, вы прослужите рабами дополнительно год. Соответственно, после порки вас передадут в распоряжение военным для официального разжалования и понесения любого наказания, которому вас подвергнут до продажи в рабство. Шестеро узников беспомощно посмотрели друг на друга. Деньги у них забрали еще до того, как поместили в камеры. Сумму изъятого записали и сказали, что отдадут обратно -- за вычетом платы за питание и проживание в тюрьме -- после освобождения.
Бенони хотел было возразить, что деньги то им не вернули, но Жем толкнул его локтем в бок. Бенони вздрогнул, посмотрел на Жема. Тот приложил палец к губам и покачал головой, призывая к молчанию.
--Капитан,-- спросил судья,-- есть ли деньги у этих людей?
--Ни одной монеты на всех,-- ответил капитан.
--Что ж, тогда я объявляю их виновными,-- и судья ударил жезлом по столу.
Бенони, взбешенный ужасающей несправедливостью, но понимая, что у Жема, вероятно, были причины, чтобы предупредить о молчании, стиснул зубы. Вслед за другими он проследовал из комнаты суда обратно в камеру.
--А как насчет денег, которые у нас отобрали? -- шепнул он Жему.
--Их бы все равно не хватило. Капитал бы стал отрицать, что взял эти деньги. Он поделит их со своими людьми, а может, и с судьей, хотя вряд ли. Судья -- кефлви , а аристократы считают воровство бесчестным. Но все равно он виноват не менее, чем полицейские, если поддерживает подобную систему судопроизводства. Я пытался предупредить, чтобы ты не вздумал открывать рот, так как капитан выбил бы тебе все зубы якобы за неуважение к суду. А судья бы еще увеличил количество ударов. Тут нельзя говорить, пока не попросят об этом. --А когда состоится порка? -- спросил Бенони.
--Если бы мы не являлись военными, нас выпороли сразу же,-ответил Жем.-- Но гражданские лица, не зависимо от того, как высокопарно и важно не говорил с нами судья, не могут ничего нам сделать до тех пор, пока наше дело не будет пересмотрено офицерами. Мы можем отделаться несколькими ударами, или закончить свои дни на плахе. Все зависит от того, нужны ли Кайво солдаты. Я думаю, что поскольку война со Скего становится все жарче, лишние солдаты им не помешают.