Из-за дома показался Пончо, волочивший за собой по земле пленного. Бросив его перед Калибаном, сообщил хвастливо:
   – Сюрприз! Если верить приметам, перед вами фон Царндирл собственной персоной.
   Калибан, выставив Берни дозорным, собрал в одно место возле стены оружие и прочие трофеи. Пончо тем временем отволок раненного языка в дом, где напичкал восстановительными пилюлями, а, когда тот малость прочухался, заставил плотно поесть. Судя по наличию в доме разбитого передатчика, радист, валявшийся теперь вместе с ним в луже спекшейся крови возле развороченного камина, вполне мог успеть поднять тревогу.
   Во всем доме, состоявшем на поверку из одной большой комнаты, царил немыслимый хаос.
   Калибан сделал Царндирлу укол. Спустя четверть часа расспросов кое-что уже прояснилось.
   Очевидно, Царндирл, не зная своих нанимателей ни в лицо, ни поименно, прислуживал
   именно
   Девятерым бессмертным.
   Калибану стоило определенных усилий сдержать волнение. Хотя сам он на пару с Грандритом и восстал против тайной ложи, ему и в голову не могло прийти, что кто-то еще способен на подобное безумство. И уж совершенно никак не мог заподозрить он в том Ивольди, который и так располагал солидным ломтем от общего пирога Девятки.
   Фон Царндирл, пребывая на самых нижних ступенях иерархии бессмертных, не являлся даже «кандидатом в кандидаты». Он и понятия не имел, что штурмовал замок одного из своих же тысячелетних властителей, чьи распоряжения, обычно связанные с кровопролитием, всегда исполнял беспрекословно. Все, что на сей раз сочли нужным сообщить ему, заключалось в приказе схватить старого длиннобородого гнома по имени фон Грамз, владельца старинного замка. Царндирлу еще повезло. Пока его люди один за другим гибли в подвалах, он со второй группой обыскивал верхние этажи. Потеряв несколько человек в схватках с волками и птицами и не обнаружив там ни души, Царндирл вернулся на первый этаж, где наткнулся на тайный ход в подземелье-как понял Калибан, другой, не тот, настежь открытый, которым воспользовалась первая группа и он сам.
   Очень скоро значительная часть группы Царндирла погибла, раздавленная каменной ловушкой, а сам он, шедший во главе, выскользнул из нее буквально чудом. Пятеро уцелевших отказались следовать дальше, и Царндирл вынужден был вернуться в Грамздорф, откуда радировал своему непосредственному командиру, герру Шмидту (которого тоже никогда не встречал лично). Шмидт приказал схватить и допросить Коббса и Вильерс, а также взять под пристальное наблюдение пожилого норвежца Сигурдсона и двух его компаньонов. При первой же удобной возможности их тоже следовало брать живьем; если же попытаются сбежать-прикончить.
   И снова Калибан был озадачен подобным всеведением. Как мог этот самый Шмидт пронюхать о связи молодых англичан с компанией норвежца? И что из того следует? Если маскарад Калибана не раскрыт, то каковы же истинные причины подозревать археологов? Ведь Шмидту не может быть известно, что парочка побывала в плену у Ивольди, а освобождением своим обязана именно Калибану со товарищи. Даже если кто-то из людей Царндирла заметил, как англичане прошли за стариком-норвежцем в его номер, это еще ничего не доказывает.
   Ведь если бы кто-то из подручных Девятки распознал под личиной Сигурдсона смертельного врага бессмертных, Калибана, то приказы, полученные Царндирлом, носили бы совсем иной характер. Атаковать, невзирая на последствия! Застрелить немедленно и, если придется, прикончить под носом даже у всей местной полиции, на глазах хоть у сотни свидетелй! Потом, мол, вытащим, можешь не сомневаться. Будешь на всю жизнь обеспечен, деньги станешь грести лопатой, получишь место поблизости от стола Девятки.
   Нет, маскировка Калибана и его друзей пока еще не раскрыта. Подозрения, видимо, вызваны их отсутствием в гостинице в ночь штурма.
   Док подробнее расспросил Царндирла об этом. Немец, сидящий на стуле в деревянной позе с отстекленелым взглядом прямо перед собой, отвечал потусторонним голосом. Точно, мол, ничего не известно. Впрочем, один дозорный оставался в деревне, чтобы предупредить штурмовую группу в случае какого-либо переполоха. Он-то, мол, и заметил, как норвежец с компаньонами покидали постоялый двор. Царндирл же только передал эту информацию по команде. Сообщил также об исчезновении тремя днями ранее молодой английской четы. Приказано было сообщать обо всех из ряда вон выходящих происшествиях.
   Калибан продолжал допрос. Да, подтвердил Царндирл, в следующем штурме наверняка примет участие куда как больше народу. Конечно, соглашался он, навряд ли старик фон Грамз по-прежнему преспокойно сидит себе в замке, дожидаясь решения собственной участи. Но это уже не в его, Царндирла, компетенции. Прикажут, мол, штурмовать пустой замок, пойдем и будем штурмовать. Выполним все что ни прикажет наш босс, герр Шмидт.
   Док показал Царндирлу одну из крохотных пластиковых полусфер. Пояснения немца подтвердили его былые догадки.
   Металлический пультовый ящик и нашлепки на головах животных оказались усовершенствованной моделью собственных же изобретений Калибана, работу над которыми некогда прервало временное его помешательство, побочный эффект воздействия эликсира. Электронная начинка полусфер, соединенная через отверстия в черепе со всеми важными нервными центрами, транслировала на пульт визуальное изображение всего того, что находилось в поле зрения животного, а также позволяла управлять его поведением и эмоциями. Наиболее эффективной картинка оказывалась, естественно, в случае использования дальнозорких орлов и им подобных.
   Оператор осуществлял атаку, возбуждая мозговые центры животного, ответственные за агрессивное поведение, и мог бросать животных в бой либо по одному, либо целой стаей. Но выделить таким образом один объект атаки из ряда других не представлялось возможным. Только наиболее искусные из операторов мгновенным чередованием состояний агрессии и страха умудрялись справиться с подобной задачей, да и то весьма грубо.
   Экран контрольного пульта принимал одновременно до двадцати картинок, и искушенный оператор обладал возможностью управлять животными как в стае, так и избирательно, хотя и без желательной точности.
   Когда Калибана обуяло безумие, он был уже близок к созданию прототипа. Девятеро бессмертных, поняв, что в лице бывшего слуги имеют теперь безжалостного противника, выкрали все материалы из обеих его лабораторий-записи и чертежи устройств, которые Док начал разрабатывать по их же заданию.
   Калибан, столкнувшись в замке с волками, сразу заподозрил неладное. И тогда же начал прикидывать, где может скрываться оператор. Впрочем, хотя связь пульта с управляющей полусферой уверенно осуществлялась только по прямой, в стенах замка легко можно упрятать простейшие кабельные ретрансляторы, так что пульт управления мог оказаться как угодно далеко от места действия.
   Док пытался вызнать у Царндирла и частоту, при помощи которой осуществлялось воздействие на животных, но тот даже не имел понятия, о чем идет речь. Калибан не слишком огорчился-это можно проверить и по прибору.
   В дверь-после предупредительного оклика-заглянул Берни.
   – Звук вертолетов, – сообщил он. – Похоже, не один. Пока трудно сказать определенее. Гроза, кстати, тоже уже на подходе.
   Калибан выглянул в окно-лохматые черные тучи, взломав невидимую небесную дамбу, затянули почти с полнеба и стремительно продвигались дальше. В стороне над горным отрогом блеснул солнечный зайчик-вглядевшись, Док насчитал три крохотных серебристых точки на фоне быстро темнеющего неба.
   – Пора сматывать удочки! – скомандовал он. – Пончо, ты позаботишься о Царндирле.
   – Что значит «позаботишься»? – пожелал уточнить Пончо. – Тащить с собой или пристрелить на месте?
   – С собой. Особой проку в нем больше нет, однако…
   В войне с безжалостной Девяткой не действовали никакие законы гуманности. Но Калибан так и не научился хладнокровно добивать пленных. Иное дело в бою. Пончо с Берни вполне разделяли подобные взгляды. Однажды, еще в Первую мировую, Калибан, тогда еще совсем юноша в чине лейтенанта, захватил в плен двух немецких солдат. Но, не успев довести их до своих позиций, попал в окружение. Незамысловатая логика войны требовала пристрелить пленников, чтобы затем выбираться к своим без лишней обузы. Пока Калибан решал, как же ему поступить, к его маленькой группе присоединились капитан с двумя сержантами, также выходящие из окружения.
   Капитан выразил свои сожаления и посоветовал пристрелить пленных. Док предложил капитану самому осуществить экзекуцию-мол, если сами не сможете, так чего тогда требовать от подчиненных. Взбешенный офицер пригрозил Доку трибуналом. Но Док не считал, что ослушался приказа, он лишь выразил свое личное мнение. Кроме того, он сильно сомневался, что командование подтвердило бы подобный приказ. Хотя в любых войсках при определенных обстоятельствах, весьма, кстати, нередких, осуществлялись подобные акции, генералы все же отнюдь не мечтали прослыть на весь цивилизованный мир кровавыми палачами.
   Капитан повторил приказ, на сей раз в категорической форме.
   Калибану никогда не позабыть лица двух несчастных немцев. Один, высокий шатен с черной щетиной на подбородке, не произнес ни слова, лишь смерил Дока презрительным взглядом и плюнул ему под ноги.
   Второй, зеленоглазый светловолосый мальчишка моложе даже самого Калибана, тоже пытался вести себя мужественно, но увидев перед глазами ствол сорок пятого калибра, пал на колени и взмолился о пощаде. Удар пули в грудь опрокинул его на спину. Немец постарше, взревев от ярости, кинулся на Калибана с кулаками, но, получив пулю в лоб, ткнулся лицом в грязную лужу под ногами своего убийцы.
   – Извольте! – бросил Док капитану Вилеру. – Я выполнил за вас грязную работу, для которой кое у кого кишка тонка.
   Вилер побелел от злости, но смолчал. Они отправились искать лазейку сквозь немецкие позиции. Неожиданно Калибан застыл как вкопанный и-впервые из трех случаев за всю его будущую долгую жизнь, а он вел им счет-разревелся навзрыд. Истерика продолжалась с четверть часа; затем приотставший Док побрел дальше один. Уже ввиду американских окопов он был обстрелян. Пули свистнули совсем рядом, но Калибан увернулся, сделал круг по-пластунски и накинулся на притаившегося за бугорком противника. Им оказался капитан Вилер.
   Юноша выхватил у капитана винтовку. Вилер снова пригрозил ему трибуналом, на сей раз-за нападение на старшего по званию. Калибан, выразив сильное сомнение в том, что покойники могут выдвигать обвинения, ткнул Вилера лицом в грязь и держал так, пока тот не затих.
   Тогда Док и встретил впервые отцов своих нынешних друзей Берни и Пончо. Оба они – Риверс в чине полковника, Симмонс в чине майора-сами только что бежали из немецкого плена и оказались на месте происшествия как раз вовремя, чтобы заметить все, начиная с попытки Вилера подстрелить Калибана. Сперва свидетели вели себя несколько настороженно, хотя и понимали, что капитан Вилер сам спровоцировал младшего по званию на крайность.
   Калибан чистосердечно поведал им все с самого начала, уверенный, что уж теперь-то непременно угодит под трибунал. Но эти два новых офицера оказались отнюдь не меднолобыми солдафонами, не рабами уставов-сами постоянно попадали в неприятности за всяческие нарушения и длинный язык. Они посоветовали Калибану выбросить из головы встречу с Вилером. А что до растрела пленных, так то была военная необходимость, и весьма сомнительно, чтобы сержанты подали рапорт о случившемся. Но если все же и подадут, далеко по команде он не пройдет.