Фарр Каролина. Башни страха

   – Джоан была легкоранимой и очень застенчивой девочкой. Такой завести себе друзей нелегко.
   – Но у нее вообще не было друзей, – нахмурившись, заметил Монти. – Ты, Эли, хорошо к ней относилась только потому, что ты добрый человек. Увидев, что Джоан очень одинока и всегда печальна, ты проявила к ней сочувствие. Тебе ее стало жалко. Это и положило начало вашим отношениям, которые, возможно, переросли в дружбу. Но в этом заслуга не Джоан, а твоя. Ты предложила, а Джоан приняла.
   – Нет, ты к ней несправедлив! – воскликнула я, встав на защиту бывшей подруги, как это делала каждый раз, когда она в этом нуждалась.
   Однако я понимала, что Монти где-то прав.
   – Эли, поверь, это совсем не так! – сердито произнес он. – Джоан – моя сестра, и я очень ее люблю. Но я точно знаю, что ни к кому из нас она не способна испытать подобных чувств. В том числе и к тебе. Первым, кто это понял, был наш отец. Он пытался что-то предпринять. Поверь, моя сестра ненормальна и такой была всегда. У нее мания преследования. Только не говори, что ты этого за ней не замечала. Джоан считала, что сначала одноклассницы, а потом однокурсницы постоянно третировали ее. А это было не что иное, как игра ее больного воображения! Теперь, выучившись на медсестру, ты должна это понимать.
   – Да, в каких-то случаях Джоан действительно казалось, что ее преследуют. Но не всегда. Такая чувствительная девочка, как она, испытав унижение от насмешки, любую шутку может воспринять за оскорбление. Но это объясняется характером человека, а вовсе не тем, что он психически ненормальный.
   – Но согласись, такое поведение свидетельствует о том, что человек к этому близок. Пойми, я ни в чем не виню Джоан. Это не ее вина. Возможно, что психическое состояние моей сестры объясняется обстоятельствами ее рождения. А может быть, это у нее наследственное. Точно сказать не могу. Отец, вопреки желанию матери, тайком возил ее к какому-то светилу психиатрии. Поначалу в клинике установили, что у Джоан прогрессирующая шизофрения, а затем специалисты пришли к выводу, что это – психопатия, и, возможно, наследственная. Она прошла курс психотерапии, принимала соответствующие лекарства, но ничто ей так и не помогло. Да и как могло это помочь человеку, чье умственное развитие сначала замедлилось, а затем и вообще прекратилось?
   – Но это же просто смешно! – возмутилась я. – Ты считаешь Джоан ненормальной? А о какой плохой наследственности может идти речь если она из рода Хейлсвортов? Монти, ты, должно быть, пошутил?
   Монти рассмеялся.
   – Теперь мне понятно, почему ты понравилась нашей матери, – сказал он. – Ты думаешь точно так, как и она. В случае с Джоан вы обе верите в то, во что вам хочется верить. Но у нас в роду был предок, страдавший манией преследования похуже, чем Джоан. Эндрю Хейлсворт, который соорудил этот склеп, был пробритански настроен и в каждом человеке видел своего заклятого врага. Никто не знает, сколько людей он уничтожил. И только потому, что они казались ему врагами. Он считал, что все хотят убить его. Если по ночам тебя будет мучить бессонница, ты можешь о нем почитать. Книги об Эндрю Хейлсворте и другие материалы есть в нашей библиотеке. Представляешь, этот наш предок, не желая попасть в руки воображаемых врагов, темной ночью бросился в Котел Дьявола! Жаль, что он этого не сделал десятью годами раньше.
   – Но это случилось много лет назад, – снова возразила я. – Задолго до рождения Джоан. Разве такое могло на ней сказаться?
   – Не могу знать. Я просто упомянул о том, что было в прошлом семьи. Эли, но этот Эндрю не единственный скелет в гардеробе нашего рода. Были случаи и совсем недавние.
   Монти достал сигарету и, закурив, продолжил:
   – Но я только теряю с тобой время. Ты, как наша мать, отказываешься даже допустить, что Джоан психически ненормальная. А вот Урсула придерживается этой точки зрения, как и я. Она в Англии работала медсестрой в психиатрической клинике. Именно поэтому отец и пригласил ее к нам. – Он улыбнулся. – Ну вот, я и испортил тебе утро. Пойду в гараж посмотрю, как так Сэм поставил мой автомобиль. Если хочешь, пойдем со мной. Я покажу тебе нашу конюшню. Посмотришь на лошадей...
   – Спасибо, Монти, но я сначала хотела бы увидеться с Джоан, – отказалась я.
   – Ну, как хочешь, а я сделаю, что задумал. Дело в том, что мне наперед известно, как поведет себя сестра. Сегодня утром с психикой у нее будет все в полном порядке. Она даже не вспомнит, какой переполох она накануне устроила.
   – Так ты не веришь, что к вам в дом проник грабитель?
   – Эли, я знаю, что никакого грабителя в нашем доме не было, – без тени сомнения в голосе ответил Монти.

Глава 4

   Вялым голосом, в котором не проскользнуло ни одной радостной нотки, Джоан, увидев меня, произнесла:
   – Привет, Эли. Мама сказала мне, что ты приехала.
   Целуя меня, она едва коснулась губами моей щеки. Я сделала все, чтобы скрыть разочарование от такой встречи с бывшей подругой. С огромным трудом мне удалось улыбнуться доктору Пирсону, пухлому старичку, на вид которому и в самом деле было лет семьдесят.
   Доктор поставил на столик чашку с недопитым кофе, подошел ко мне и, когда миссис Хейлсворт представила нас друг другу, крепко пожал мне руку. Его ярко-голубые глаза сверкали, как у юноши. Эти добрые, умные глаза, густая копна седых волос и пухлые розовые щечки мне сразу понравились.
   – Так вы и есть та самая Эли Каванаф, подруга Джоан! – радостно воскликнул он. – Когда Джоан училась в школе, она часто о вас рассказывала. Хотя в последнее время она упоминала ваше имя гораздо реже. Мне хотелось узнать у нее, что же с вами произошло, но все как-то... не получалось. Сара сказала мне, что вы медсестра.
   – Уже нет, доктор.
   – Но вы, мисс Каванаф, останетесь с Джоан. Не так ли?
   В его лучезарных глазах светилась надежда. Я непроизвольно перевела взгляд на Джоан.
   – На некоторое время, – ответила я. – Если этого захочет Джоан.
   – Эли, погости у нас столько, сколько хочешь, – даже не взглянув на меня, все тем же вялым голосом произнесла Джоан.
   Мне показалось, что ей не хочется со мной разговаривать.
   – Мама, ты сказала, что сегодня утром мы едем в деревню.
   Мы с миссис Хейлсворт переглянулись, и она, снисходительно улыбнувшись, обратилась к старичку:
   – Доктор, что вы скажете? Джоан хочет поехать со мной и Эли в деревню. На машине нас повезет Дональд. Как вы думаете, такая поездка ей не повредит?
   – Нет-нет, не повредит, – с жаром выпалил доктор Пирсон. – Конечно же она может с вами ехать. Такая прогулка пойдет ей только на пользу. Сара, я всегда говорил, что ваша дочь абсолютно здоровая молодая женщина. Ну может быть, она не такая физически крепкая, как амазонка, но вполне нормальная девушка.
   Он сделал ударение на слове "нормальная". Вспомнив, что мистер Пирсон друг семьи Хейлсвортов и наверняка знает, какого мнения о состоянии Джоан придерживаются ее мать и брат, я поняла почему. Теперь я нисколько не сомневалась в том, что старичок не только очень добрый человек, но и прекрасный врач. На протяжении многих лет он был единственным доктором в таком глухом уголке страны, как побережье залива Мэн, а значит, имел огромный врачебный опыт. И я решила, что если Монти вновь начнет хулить доктора Пирсона, то я ему об этом скажу.
   Я собиралась уйти из комнаты Джоан, как только доктор допьет свой кофе.
   Тем временем Джо Пирсон выписал рецепт и протянул его миссис Хейлсворт.
   – Сара, пусть Джоан перед сном примет это лекарство, – сказал он. – Две таблетки. И запьет их стаканом теплого молока. Даю гарантию, что всю ночь она проспит спокойно. Оно абсолютно безвредное, не то, что эти современные препараты.
   – Джоан, сколько же времени прошло! – улыбнувшись, с тоской произнесла я.
   – Три года, – ответила Джоан. – В следующем месяце мне исполнится двадцать один год. Не забыла, когда у меня день рождения?
   – Ну что ты! Конечно же помню. Я и подарок тебе привезла. Но возможно, мне придется уехать раньше.
   – Придется?
   – Да. У меня в Нью-Йорке работа.
   – А я думала, что ты приехала, чтобы запять в нашем доме место Урсулы, – бросив на меня подозрительный взгляд, сказала Джоан.
   – Нет. Я приехала потому, что соскучилась по тебе, – ответила я.
   Доктор Пирсон подошел к нам и нежно похлопал по плечу Джоан.
   – Встреча старых друзей всегда приятна, – улыбаясь, сказал он. – У вас есть о чем поговорить, о чем вспомнить. Джоан, пусть твоя подруга даст тебе на ночь это лекарство. Зачем беспокоить Урсулу?
   – Доктор Пирсон, Урсула моя медсестра, – заметила Джоан и обидчиво поджала губы.
   – Джоан, мисс Каванаф тоже получила медицинское образование, – сказал старичок. – Впрочем, поступай как хочешь. Главное, чтобы ты приняла его на ночь. Что ж, до свиданья, моя дорогая. Постарайся оставаться спокойной. Тот, кто заглядывал в твое окно, сюда уже никогда не вернется. Полицейские с собаками напугали его до смерти, и он наверняка бежал от них так, что только пятки сверкали. А тех хиппи, что облюбовали себе для пристанища Тресковую бухту, полицейские погрузили в автобус и далеко-далеко увезли. Возможно, что это был один из них. Когда ты закричала, он испугался больше, чем ты, и сбежал еще до того, как твоя мама позвонила сторожу. Представляю, какого он дал стрекача!
   Доктор успокаивал Джоан, как малого ребенка. Однако его слова не возымели на нее никакого действия.
   – Нет, доктор, это был совсем не хиппи, – возразила она. – И он совсем не испугался. Это был тот самый мужчина, которого я видела неоднократно. Он просто стоит перед окном и наблюдает за мной. Как только я его увижу, он мгновенно исчезает. Но из дома он не убегает. Он не такой.
   – Возможно, – примирительно произнес Джо Пирсон. – Возможно... Ну что ж, желаю тебе приятной поездки в деревню. Свежий воздух, задушевный разговор со старой подругой – это то, что тебе сейчас нужно. – Он посмотрел на меня. – Мисс Каванаф, пожалуйста, проводите меня до лестницы, – сказал он и перевел взгляд на Джоан. – Поскольку твоя подруга бывшая медсестра, она лучше, чем ты или твоя мама, сможет передать мои наставления Урсуле.
   Я вопросительно взглянула на миссис Хейлсворт, и та в ответ одобрительно кивнула.
   – Джоан! – обратилась она к дочери. – Пока Эли с нами не будет, я помогу тебе собраться. Ты поедешь в этом платье? Да, но тогда тебе нужно взять еще пальто. На улице холодно...
   – Да, мама, – покорно ответила Джоан.
   Я была уверена, что, когда мы с доктором выходили из комнаты, Джоан с подозрением смотрела мне вслед.
   Как только мы оказались в коридоре, старик уставился на меня из-под густых белых бровей и нахмурился.
   – Эли, у вас есть опыт работы с психическими больными? – тихо спросил он.
   – До психиатрии нам читали лекции, – ответила я. – Это был вводный курс, а училась я всего два года. Скажу честно: эта область медицины для меня тайна за семью печатями. Она мне не совсем понятна.
   Таким вопросом доктора я была страшно удивлена.
   – Если вы прослушали вводный курс, то у вас достаточно знаний, чтобы понять, что психиатрия – наука не совсем точная. Врачи-психиатры определяют различные состояния, из которых им необходимо выводить своих пациентов. Но могут ли они поставить верный диагноз? Среди психиатров ведутся постоянные споры. Если один из них ставит больному какой-то диагноз, то остальные делают все, чтобы этот диагноз опровергнуть. Вы не знакомы с работой психиатрической сестры?
   – Нет.
   – По моему мнению, они – не более чем охранники, – мрачно произнес доктор Пирсон. – Их обучают, как и какие транквилизаторы давать больным, и ничему больше. Такая медсестра должна быть не из робкого десятка. В противном случае она в психиатрической клинике и пяти дней не продержится.
   Но пациенты с психическими отклонениями подвержены ещё и тем болезням, от которых страдают нормальные люди, подумала я. И от этих болезней их тоже надо лечить.
   – Да, у таких медсестер должен быть мужской характер, – заметила я.
   – Мужской характер? – переспросил доктор. – Да. Но не только это. Прежде всего они должны уметь подчинить пациента своей воле. Это уже вопрос самозащиты. Некоторые из них прекрасно это умеют. А что вы думаете об Урсуле Грант?
   – Мы с ней еще не встречались, – нахмурившись, ответила я.
   – Но Джоан вам дорога, не так ли?
   Мы подошли к лестнице.
   – Вы ей настоящий друг? – сурово сдвинув брови, спросил Джо Пирсон.
   – Доктор, для меня Джоан как сестра, – тихо ответила я.
   – Тогда держите ее от Урсулы Грант подальше, – понизив голос, посоветовал он. – Эта женщина плохо влияет на вашу подругу. Сара это поняла, и я тоже. Мы очень надеемся на то, что вы, мисс Каванаф, останетесь здесь. Вы – единственный человек, способный избавить Джоан от того, можно сказать, дьявольского влияния психиатрической медсестры, которую выбрал для своей дочери покойный Джон Хейлсворт. Если вам дорога Джоан, то помогите ей. Сейчас она нуждается в вашей помощи, как никогда раньше.
   Пораженная тем жаром, с которым старик произнес эти слова, я удивленно уставилась на него.
   – Доктор, но это не так просто, – мягко заметила я. – У меня своя работа, я должна думать о карьере. Мы же с Джоан не дети, как раньше. Кроме того, вы, наверное, обратили внимание на то, как она холодно меня приняла. Не уверена, хочет ли она, чтобы я была с ней.
   – Я же сказал, Эли, что вы ей просто необходимы, – не повышая голоса, произнес доктор. – Желание, чтобы вы остались жить в Сторм-Тауэрс, придет к Джоан чуть позже. Видите ли, она человек, который нуждается в постоянной опоре, и это ваша вина, что...
   – Но послушайте, доктор! – прервала я его на полуслове.
   – Я хочу сказать, что в годы вашей совместной учебы, вы, мисс Каванаф, защищая Джоан, сделали ее зависимой от себя, – не обращая внимания на мой протест, продолжил старик. – А затем вы оставляете ее одну. Этим вы облегчили задачу Урсуле Грант. Поверьте, эта женщина сделала так, что Джоан попала к ней в абсолютную зависимость.
   – Вы и в самом деле так думаете? – помрачнев, спросила я.
   – Думаю? – переспросил Джо Пирсон. – Да я в этом совершенно уверен! И у мисс Грант были на то причины.
   Я вспомнила, что сказал мне Монти о ежегодном вознаграждении, завещанном ей Джоном Хейлсвортом. Но не сумма же в несколько десятков тысяч долларов заставила Урсулу добиваться расположения Джоан, подумала я. Если бы она не любила свою двоюродную сестру, то за такое дело вряд ли бы взялась. А потом, они же все-таки родственницы...
   – Доктор, вы полагаете, что Урсула сделала это умышленно? Она же наверняка любит свою кузину?
   – Эта женщина преследует только свои корыстные цели, – ответил Пирсон. – Так что ни о какой любви мисс Грант к Джоан и речи быть не может. Иногда мне кажется, что она ее просто ненавидит. Привязанность к ней у Джоан совсем не та, что была к вам. Ваша подруга никогда и ни к кому нежных чувств не испытывала. Она на них просто не способна.
   – Вы не правы, доктор, – возразила я. – Джоан меня любила. В Редклиффе мы были с ней как родные сестры. Когда погибли мои родители, она своим участием помогла мне пережить это страшное горе. Нет, Джоан способна на глубокие чувства. Она может быть нежной и ласковой. В трудную для меня минуту она пришла мне на помощь.
   Голубые глаза доктора Пирсона мгновенно подобрели.
   – Вот поэтому, Эли, я и считаю, что вы единственная, кто может ей помочь, – сказал он. – Вы лучше других понимаете Джоан. У вас большой опыт общения с ней. Вы, возможно, единственный человек в этом мире, которого она любила.
   – А свою мать? – удивилась я.
   – Нет, она не любит ни ее, ни своих братьев. Насколько я помню, она и отца не любила. Вы не забыли, где она проводила свои каникулы? Эли, живя вдали от дома, Джоан часто тосковала по нему? А по своим самым близким родственникам? Вспомните, когда была возможность, она приезжала к ним?
   – Да, но Кембридж так далеко от Сторм-Тауэрс... – впившись глазами в доктора Пирсона, неуверенно произнесла я.
   – А девочки, с которыми вы учились? У некоторых семьи жили еще дальше, однако они, чтобы повидаться с родственниками, преодолевали расстояния и побольше. – Старик горестно покачал головой и продолжил: – Ну, мне пора. Джоан очень подозрительная, и я не хочу осложнять ваши отношения. Если вы останетесь, то вам будет очень сложно найти к ней подход.
   Джо Пирсон развернулся и зашагал вниз по лестнице.
   – Минуту, доктор! – окликнула я его, еще не зная, как изложить ему пришедшую мне в голову мысль.
   – Да? Я вас слушаю.
   Он остановился на ступеньках и повернулся ко мне лицом.
   – Вы считаете, что у Джоан проблемы психического характера? – неуверенным голосом спросила я.
   – Эли, я не психиатр, а всего лишь врач-терапевт. Сара родила Джоан в сорок два года. У нее были очень сложные роды, и мне пришлось воспользоваться специальным инструментом. В результате Джоан получила небольшую травму головы. Поэтому я не могу гордиться тем, что спас Сару и ее дочь от верной смерти. В ту ночь я испытывал нервное перенапряжение. Очень сильное. Я видел много неполноценных детей, появившихся на свет в результате поздних родов. Причем у их матерей никаких осложнений при родах не было. Я не думаю, что поздняя беременность Сары или родовая травма головы как-то сказались на Джоан. Может, просто я не хочу в это поверить. Состояние Джоан всегда тревожило меня. Я в большей степени склонен видеть его причину не в неловкости, проявленной мною во время родов, и не в желании Сары и Джона иметь позднего ребенка. Во всем я виню условия, в которых росла и воспитывалась Джоан. Понимаете, Эли, девочка жила в этом похожем на склеп доме, рядом с ней не было детей ее возраста, с которыми она могла бы общаться. Потом ей пришлось учиться в заведениях, которые она ненавидела. Я также виню психиатров, которым Хейлсворт показывал свою дочь, за то, что те, поставив ей диагноз, тем самым посеяли в ее душе сомнения. – Доктор поморщился. – Наверное, я все же ищу себе оправдания! – горестно произнес он. – А вы, Эли, как считаете? Джоан, по вашему мнению, нормальная девушка? Может быть, у нее прогрессирующий психоз? Или мания преследования? Следует ли мне посоветовать Саре вновь показать ее психиатрам и положить в клинику?
   – Нет! – испуганно вскрикнула я. – Доктор, ни в коем случае этого не делайте!
   – Да поможет мне Всевышний, – произнес старик. – Я этого никогда не сделаю. Если только меня не заставят. Или в том случае, если Урсула Грант...
   Он замолк, видимо решив, что сказал лишнее, кивнул мне на прощание и, опустив плечи, тяжело зашагал по ступенькам.
   Я повернулась и медленно пошла по коридору. В конце его находилось окно. Сквозь высохшую на его стеклах морскую соль виднелась опоясывающая усадьбу черная каменная стена. Сегодня море было спокойным, и в коридоре слышался лишь его тихий плеск. Здесь, в Сторм-Тауэрс, мрачном здании, построенном на высокой скале, море постоянно давало о себе знать: в шторм – диким ревом, а в хорошую погоду – тихим шелестом воды.
   Да, доктор Пирсон прав, думала я. В таком страшном доме ребенку жить нельзя. Теперь мне понятно, почему на каникулы Джоан с огромной радостью ехала к моим родителям в Бостон. Там она чувствовала себя счастливой, не то что в собственном доме.
   Я непроизвольно поежилась и, войдя в комнату Джоан, заставила себя улыбнуться. Там меня ждали.
   – Дональд уже в машине, – поднявшись с кресла, сказала мне миссис Хейлсворт. – Эли, ты готова?
   – Да. Я только возьму с собой сумочку.
   Мы так и не побыли с Джоан наедине. А мне так хотелось с ней поболтать, поделиться девичьими секретами. Однако как только мы втроем вышли в коридор, она отошла от меня и быстро зашагала к лестнице.
   – Ты разве не проводишь Эли в ее комнату? – резко спросила ее мать.
   Джоан, словно не расслышав ее, продолжала идти. Стараясь не показать своего разочарования, я посмотрела на миссис Хейлсворт. Та с недовольным видом осуждающе покачала головой и сказала:
   – Ну что ж, у вас будет время поговорить в машине.
   Та Джоан, которую я знала по колледжу, была настолько ко мне привязана, что ни на шаг от себя не отпускала. Она так ревновала меня к другим, что стоило мне заговорить с кем-нибудь из однокурсниц, как Джоан сразу же мрачнела, надувала обиженно губы и замыкалась в себе. Так что я была неприятно удивлена тем холодным приемом, который она мне оказывала. Неожиданно я почувствовала, что ревную ее к Урсуле Грант. И стыдно мне от этого нисколько не стало – ведь это она, Урсула, была причиной резкого охлаждения ко мне моей бывшей подруги.
   Я вышла из дома и увидела стоявшую у подъезда машину. За рулем сидел Дональд, рядом с ним – миссис Хейлсворт, а на заднем сиденье расположилась Джоан. Сэм Холден держал для меня заднюю дверцу открытой.
   Я повела глазами по сторонам и впервые при свете разглядела массивное здание Сторм-Тауэрс. Оно было сложено из гранитных блоков темного цвета. На балконы второго этажа – судя по всему, недавно пристроенные – выходили огромные витражные окна. Над торцами дома возвышались две башни, которые и дали название усадьбе Хейлсвортов. По форме своей они напоминали башни средневековой крепости. Стену дома, обращенную к морю, покрывал зеленый лишайник, казавшийся из моего окна абсолютно черным.
   Обнажив в улыбке зубы, водитель Хейлсвортов поздоровался со мной и пожелал приятной поездки. Я забралась на заднее сиденье и устроилась рядом с Джоан. Сидевшая впереди миссис Хейлсворт обернулась к нам и с улыбкой спросила меня:
   – Ну, Эли, как выглядит наш Сторм-Тауэрс днем?
   – Он такой огромный и... как бы это поточнее сказать... внушает мне страх, – ответила я и оглядела прилегающую к дому территорию.
   Моему взору предстали зеленые лужайки, цветочные клумбы, большая поляна, на которой паслись лошади, а за ней – лесок, приготовившийся сбросить с себя яркий осенний убор.
   Как ни странно, но каменную стену, окружавшую усадьбу Хейлсвортов, я не увидела.
   – Я и подумать не могла, что по эту сторону Шеи Орла такая обширная территория, – сказала я.
   – Порядка ста акров, – с гордостью в голосе заметил Дональд. – За тем леском находится бухта, которую отец называл бухтой Дьявола. В ней он ставил свою яхту, а сейчас там на приколе мой катер. Джоан, ты должна обязательно показать эту бухту Эли. Прогуляйтесь туда верхом на лошадях.
   – Я не каталась верхом целую вечность, – слегка нахмурившись, ответила Джоан. – Урсула же на лошадях не ездит.
   Глаза миссис Хейлсворт гневно засверкали, и я поняла, что сейчас она резко осадит свою дочь. Но в таком тоне разговаривать с Джоан не следовало бы.
   – А разве в ту бухту можно проехать на лошадях? – решив опередить миссис Хейлсворт, спросила я. – Это же очень опасно.
   – Совсем нет, – ответил Дональд. – В том месте скалы гораздо ниже, а от дома к бухте Дьявола тянется пологий склон. Хотя Сторм-Тауэрс построен на самом высоком месте побережья залива, но до бухты вы доберетесь без проблем. Кроме того, дорога в нее огорожена. Если мне хочется прокатиться на катере, я спускаюсь к причалу на джипе.
   – Вчера ваш шофер сказал мне, что и на Шее Орла безопасно, – усмехнулась я. – Но мне все равно было жутко страшно.
   – Это из-за ветра. На Шее Орла он дует гораздо сильнее. А потом, вы ехали по ней ночью. Нет, этот участок дороги абсолютно безопасен. И вы в этом сейчас убедитесь.
   – Но если спуск в бухту Дьявола такой безопасный, то почему ее так назвали? – спросила я.
   Дональд рассмеялся.
   – Эли, у нас все здесь названо в его честь, – ответил он. – Видишь впереди горную гряду? Ее называют Хребтом Дьявола, а ближнюю к нашему дому бухту – Котлом Дьявола. Даже наш Сторм-Тауэрс местные жители называют Дьявол-Тауэрс. В то время, когда эти места получали названия, люди были намного суевернее, чем сейчас.
   – Но почему в этих названиях так часто упоминается дьявол? Здесь что, поселился его величество Сатана?
   Дональд едва не подавился от хохота.
   – Нет, Эли, никакие сверхъестественные силы в этих местах не обитают. Дело в том, что в Войне за независимость один наш предок, к сожалению, занял сторону англичан. Для защиты от врагов он построил Сторм-Тауэрс на высокой скале, а на подступах к нему с суши – форт. После того как приходской священник в деревенской церкви прочитал проповедь, в которой обвинил нашего предка в преступлениях и назвал его "дьяволом, окопавшимся на горе", местные жители бросились штурмовать Сторм-Тауэрс. В результате произошла страшная бойня.
   – А он и был дьяволом! – неожиданно буркнула Джоан. – И к тому же безумным. Его руки обагрены кровью многих людей!
   – Джоан, ты же знаешь, что это неправда! – воскликнул Дональд. – То, что он был убийцей, никем не доказано.
   На подъезде к воротам Дональд просигналил сторожу и сбросил скорость. Машина, замедлив ход, остановилась. Из сторожки выбежал мужчина в комбинезоне и принялся открывать ворота.
   – Тот самый священник написал об Эндрю Хейлсворте и его сторонниках книгу, – продолжил Дональд. – В ней он обвинил их в жутких преступлениях. Эта книга есть в нашей библиотеке, и Джоан ее как раз сейчас читает. Джоан, слышишь? Тебе не следовало бы читать того, что написал этот клеветник. В ней же нет ни слова правды!