Страница:
17. Новый пароль
18. Академик Рэкод
19. Два генерала
20. Наследство
21. Спецзадание
Когда нагруженные и выбившиеся из сил сталкеры приблизились к охранному периметру крепости Ковчега их, понятное дело, окликнули.
– Кто такие?!
– Да, ваши, родимые почти! – отозвался Ведич.
– Руки вверх! И эти… манипуляторы тоже.
– Так мы ж с грузом! – возмутился Ведич. – Хистера запроси.
– Ага, нашел дурака! – ухмыльнулся кто-то за амбразурой. – Буду я верховного дергать из-за каких-то придуров. Вот щас пальну из «армгана», сразу у меня признаетесь, кто и откуда. Пароль давай!
– Слушай, воин, – миролюбиво произнес Глюк. – Мы понимаем, у тебя служба, все такое. Долгое дежурство. Но у нас срочный груз. Свяжись с Квародом. Свяжись по проводной линии только. Тут поблизости целая рота танков прошла, мы даже мью-фоны не задействовали, чтобы не «засвечиваться», на всякий случай. Свяжись с Квародом, а? Ученый такой у вас в Форте.
– Откуда знаешь, кто у нас, кто? – спросили с поста.
– Ну, ты – дыня! Мы ж были тут несколько дней назад! – вспылил Ведич.
– Послушай, друг, – тихо урезонил его Глюк. – Потише тут. А то вправду пальнет. Чего им, в самом деле. Груз мы доставили. Без нас обойдутся, допереть последний километр.
– Не шептаться! – рявкнули с поста.
– Наслаждаешься властью, что ли? – спросил Глюк. – Квароду доложи, говорю.
– «Квароду», – передразнили из амбразуры. – Пароль давай! Живо!
– Слушай, – шепнул обеспокоившийся не в шутку Ведич. – А что если с Квародом что-то того? У них же тут живо можно из милости в бедолаги, так?
– Хватит бубнить! – сделали замечание с поста. – Пароль гони!
– Не стреляет все ж, – констатировал Ведич. – Может, вызвал подмогу?
– Вот и подождем, – кивнул Глюк.
– Чего бормочете, порождения Узла? – на посту по-своему веселились. – Пароль вспоминай. А то вначале предупредительный, а потом снесу бошки.
– Когда уходили был «Генрих Гимлер», – решил тянуть время Глюк. – Теперь наверно какой-нибудь рейхсмаршал Герман Геринг?
– Откуда знаешь? – удивились на посту.
– Вот, что значит, в детстве увлекаться историей, – подмигнул Глюк Ведичу. – Как у них все просто-то.
Тут вделанный в верхней части дота танковый лючок приоткрылся и оттуда выглянул давешний знакомый.
– Оп-па! Дела, – констатировал Глюк. – Здорово, фашист! Теперь хоть знаешь, кто такой этот Геринг?
– А то, – расплылся в редкозубой улыбке тот самым часовой, что оказался когда-то последним провожающим. – Это главный немецкий летчик.
– Точно, – похвалил Глюк. – А кто он был еще?
– Еще? – выпучил глаза часовой. – А разве…
– Ага, – кивнул ему сталкер, – у фрицев получалось совмещать много должностей. Он еще был глава государства Пруссия, и руководитель штурмовых отрядов – СА. Не знал? Учи матчасть, бестолочь!
– Ты уж его не обижай, – посоветовал Ведич. – А то, правда, разойдется – начнет палить.
– Ладно, не отчаивайся, – уверенно сказал часовому Глюк. – Подойди прямо к своему главному фюреру и спроси чего-нибудь почитать по теме. Он тебе точно найдет. Может, за любовь к наукам повысит до начальника двух, а то и трех постов. Кстати, о птичках, ты ученому – Квароду – сообщил о нашем приходе.
– Да, сообщил, сообщил. Сейчас придут вас встретить.
– Умница, – сказал Глюк и послал часовому воздушный поцелуй. – Мы, кстати, тут кучу скоргов, и другой заразной всячины притащили, не хочешь вблизи глянуть?
Часовой сразу напрягся.
– Вы, это… – сказал он, напяливая защитную маску. – Отойти от дота! Немедленно! На пятьдесят метров, – выдохнул он, и тут же закупорился люком.
– Храни покой и порядок в Рейхстаге! – крикнул ему напоследок Глюк. – Мы пошли, короче.
Но идти они сразу не смогли, на обоих сталкеров накатилась волна хохота. Эта была разгрузка нервов после напряжения последних дней.
– Кто такие?!
– Да, ваши, родимые почти! – отозвался Ведич.
– Руки вверх! И эти… манипуляторы тоже.
– Так мы ж с грузом! – возмутился Ведич. – Хистера запроси.
– Ага, нашел дурака! – ухмыльнулся кто-то за амбразурой. – Буду я верховного дергать из-за каких-то придуров. Вот щас пальну из «армгана», сразу у меня признаетесь, кто и откуда. Пароль давай!
– Слушай, воин, – миролюбиво произнес Глюк. – Мы понимаем, у тебя служба, все такое. Долгое дежурство. Но у нас срочный груз. Свяжись с Квародом. Свяжись по проводной линии только. Тут поблизости целая рота танков прошла, мы даже мью-фоны не задействовали, чтобы не «засвечиваться», на всякий случай. Свяжись с Квародом, а? Ученый такой у вас в Форте.
– Откуда знаешь, кто у нас, кто? – спросили с поста.
– Ну, ты – дыня! Мы ж были тут несколько дней назад! – вспылил Ведич.
– Послушай, друг, – тихо урезонил его Глюк. – Потише тут. А то вправду пальнет. Чего им, в самом деле. Груз мы доставили. Без нас обойдутся, допереть последний километр.
– Не шептаться! – рявкнули с поста.
– Наслаждаешься властью, что ли? – спросил Глюк. – Квароду доложи, говорю.
– «Квароду», – передразнили из амбразуры. – Пароль давай! Живо!
– Слушай, – шепнул обеспокоившийся не в шутку Ведич. – А что если с Квародом что-то того? У них же тут живо можно из милости в бедолаги, так?
– Хватит бубнить! – сделали замечание с поста. – Пароль гони!
– Не стреляет все ж, – констатировал Ведич. – Может, вызвал подмогу?
– Вот и подождем, – кивнул Глюк.
– Чего бормочете, порождения Узла? – на посту по-своему веселились. – Пароль вспоминай. А то вначале предупредительный, а потом снесу бошки.
– Когда уходили был «Генрих Гимлер», – решил тянуть время Глюк. – Теперь наверно какой-нибудь рейхсмаршал Герман Геринг?
– Откуда знаешь? – удивились на посту.
– Вот, что значит, в детстве увлекаться историей, – подмигнул Глюк Ведичу. – Как у них все просто-то.
Тут вделанный в верхней части дота танковый лючок приоткрылся и оттуда выглянул давешний знакомый.
– Оп-па! Дела, – констатировал Глюк. – Здорово, фашист! Теперь хоть знаешь, кто такой этот Геринг?
– А то, – расплылся в редкозубой улыбке тот самым часовой, что оказался когда-то последним провожающим. – Это главный немецкий летчик.
– Точно, – похвалил Глюк. – А кто он был еще?
– Еще? – выпучил глаза часовой. – А разве…
– Ага, – кивнул ему сталкер, – у фрицев получалось совмещать много должностей. Он еще был глава государства Пруссия, и руководитель штурмовых отрядов – СА. Не знал? Учи матчасть, бестолочь!
– Ты уж его не обижай, – посоветовал Ведич. – А то, правда, разойдется – начнет палить.
– Ладно, не отчаивайся, – уверенно сказал часовому Глюк. – Подойди прямо к своему главному фюреру и спроси чего-нибудь почитать по теме. Он тебе точно найдет. Может, за любовь к наукам повысит до начальника двух, а то и трех постов. Кстати, о птичках, ты ученому – Квароду – сообщил о нашем приходе.
– Да, сообщил, сообщил. Сейчас придут вас встретить.
– Умница, – сказал Глюк и послал часовому воздушный поцелуй. – Мы, кстати, тут кучу скоргов, и другой заразной всячины притащили, не хочешь вблизи глянуть?
Часовой сразу напрягся.
– Вы, это… – сказал он, напяливая защитную маску. – Отойти от дота! Немедленно! На пятьдесят метров, – выдохнул он, и тут же закупорился люком.
– Храни покой и порядок в Рейхстаге! – крикнул ему напоследок Глюк. – Мы пошли, короче.
Но идти они сразу не смогли, на обоих сталкеров накатилась волна хохота. Эта была разгрузка нервов после напряжения последних дней.
18. Академик Рэкод
Никто не знает, что стало с Рэкодом. Как он закончил. Вскоре, после «истории со сталтехом» он попросту исчез. Просто не явился утром в лабораторию. Пришел Хистер с «дуболомами». Поинтересовался, что и как. В смысле, поспрашивал, где академик. Спрашивал явно без особого интереса. Так, для проформы. Все поняли – он просто затирает следы. Отводит от себя подозрение.
Правда, позже кто-то из товарищей Кварода предположил, что Рэкод сбежал из Форта. Мол, знал, что его ждет, за пререкания с Хистером, вот и сделал ноги заблаговременно. Что, мол, ему, с его мозгами, сложно было пройти мимо охраны на входе, или через периметр? Кварод был бы не прочь поверить в такую сказку. В конце-концов, Рэкод ему очень нравился. Но он достаточно хорошо знал начальника. Не в том плане, что он его познал. В отношении гения такое никогда не получится. Просто, он ведал, как сильно Рэкод любил науку и как по-настоящему хотел раскрыть тайны Пятизонья. Что ему толку от жизни за Барьером? Это даже если он, задействовав свою гениальность, решит проблему имплантантов. Вне Зоны ему делать нечего. Тот, мир за Барьером, слишком досконально изучен, чтобы его интересовать. Здесь, в лабораториях Ковчега были вся его жизнь и все его надежды.
Так что, как не тоскливо, но он был просто репрессирован. В смысле, тихонько ликвидирован где-то в самых нижних этажах Форта. Квароду очень хотелось верить, что академика просто убили. Быстро и безболезненно. Без всяких экзотических пыток. Хотя, если честно, от считающего себя обиженным Хистера можно было ожидать чего угодно.
Зато кому привалило счастье, так это Бармалею. Ему, правда, не присудили академическое звание, но Группу лабораторий все-таки вернули. Теперь он ходил по оборудованным Рэкодом залам гоголем. И ныне, разумеется, допускались только плановые, утвержденные свыше исследования.
Успокаивало одно. Бармалей не только не был гением, но и вообще, не слишком отличался умом и сообразительностью. Так что, действуя достаточно осторожно, его получалось облапошить. И потому Кварод, в тайне от коллег, пошел по нескольким направлениям намеченным Рэкодом.
Правда, позже кто-то из товарищей Кварода предположил, что Рэкод сбежал из Форта. Мол, знал, что его ждет, за пререкания с Хистером, вот и сделал ноги заблаговременно. Что, мол, ему, с его мозгами, сложно было пройти мимо охраны на входе, или через периметр? Кварод был бы не прочь поверить в такую сказку. В конце-концов, Рэкод ему очень нравился. Но он достаточно хорошо знал начальника. Не в том плане, что он его познал. В отношении гения такое никогда не получится. Просто, он ведал, как сильно Рэкод любил науку и как по-настоящему хотел раскрыть тайны Пятизонья. Что ему толку от жизни за Барьером? Это даже если он, задействовав свою гениальность, решит проблему имплантантов. Вне Зоны ему делать нечего. Тот, мир за Барьером, слишком досконально изучен, чтобы его интересовать. Здесь, в лабораториях Ковчега были вся его жизнь и все его надежды.
Так что, как не тоскливо, но он был просто репрессирован. В смысле, тихонько ликвидирован где-то в самых нижних этажах Форта. Квароду очень хотелось верить, что академика просто убили. Быстро и безболезненно. Без всяких экзотических пыток. Хотя, если честно, от считающего себя обиженным Хистера можно было ожидать чего угодно.
Зато кому привалило счастье, так это Бармалею. Ему, правда, не присудили академическое звание, но Группу лабораторий все-таки вернули. Теперь он ходил по оборудованным Рэкодом залам гоголем. И ныне, разумеется, допускались только плановые, утвержденные свыше исследования.
Успокаивало одно. Бармалей не только не был гением, но и вообще, не слишком отличался умом и сообразительностью. Так что, действуя достаточно осторожно, его получалось облапошить. И потому Кварод, в тайне от коллег, пошел по нескольким направлениям намеченным Рэкодом.
19. Два генерала
Пьянка проходила в духе соревнований. Тут было не до наслаждения изысканной закуской или ароматами коньяка «Наполеон». Как же могло быть иначе, если за столом восседали два генерала равных по статусу. Хоть здесь, за столом, они должны были, наконец, разобраться, кто из них круче. До начала пиршества, исконно русский Жиров не без оснований считал, что в этом виде соревнований у него есть неоспоримое генетическое преимущество. Все-таки русские жили в этом холоднющем климате много-много столетий, а одним из способов выживания тут, считалось непомерное употребление горячительных. Что против вековой закалки мог значить какой-то французский напиток, пусть и многолетней выдержки?
Но, как говорится, в расчеты вкралась ошибка. Как выяснилось из разговора между делом, израильтянин-то и вправду родился в своих «палестинах», однако его дед и бабуля проживали примерно в этих краях. Так что нынешняя поездка могла считаться для генерала израильской армии чем-то вроде экскурсии на родину предков. Вот и получалось, что Алексей Жиров сразу потерял некоторые из своих исконных преимуществ. К тому же, смелости и упорства Давиду Иващу было, похоже, не занимать. «Что же это получается, – прикидывал про себя генерал-майор Жиров, – припасенного загодя коньячка не хватит? Придется посылать кого-то из штабистов за добавкой?» Вслух он, правда, поинтересовался другим:
– А я вот все равно не пойму, генерал, зачем вам это надо?
– О чем речь, мой русский друг? О предстоящей операции? – сразу отреагировал израильтянин.
Вот же гад, после бутыля на брата, он совершенно не потерял интуиции и логики, отметил Жиров.
– Точно так, о ней, – кивнул российский генерал с петлицами танкиста.
– О, причин целый ворох! – закатил глаза его израильский коллега. – Причин столько, что нам, пожалуй… – он внимательно оглядел сервированный столик. Закуски на скатерти почти не убавилось, а вот спиртосодержащих субстанций…
– Я, это… – сказал русский приподнимаясь. – Сейчас пошлю кого-нибудь из своих орлов. Пусть…
– Погоди, Алексей Глебович, – израильский танкист вскинул кверху указательный палец. – Сейчас. Он тоже встал и направился в солидному «дипломату», оставленному на стульчике поблизости. – Ай, момент!
«Чего у него там? Тактические карты? – с некоей неприязнью подумал русский. – Нашел время, тоже!».
Однако все оказалось куда веселее. Израильтянин повернулся и продемонстрировал коллеге тяжелую как бронебойный снаряд бутылку «Текилы».
– Ну, заряжай! – скомандовал русский, сразу же светлея душой.
– Не, вначале договоримся, – остановил процесс израильский генерал. – Давай, все же, перейдем на «ты»? А? – Бутылку он и вправду держал, как заряжающий, перед подачей в казенник – горизонтально.
– О! За это надо, Давид! – обрадовался Жиров. – За это завсегда!
В отличие от боевого снаряда, у которого после скручивания ударника, все взрывчатые свойства аннулировались, с бутылкой все было совершенно наоборот. Когда колпачок откручивался, она поступала в дело.
– Послушай, Давид, – сказал через некоторое время русский. – А какая фамилия была у твоих предков, когда они жили тут? Ну, не совсем тут, в Новосибирске, но ведь в Сибири, да?
– Они из Омска были, – пояснил израильский генерал. – А фамилия – Иващенко.
– О! Так это вообще хохляцкая, – даже удивился Жиров.
– Все в этом мире так перемешано, – пожал золочеными плечами Иващ. – Да, так ты, Алёша, спросил? «Зачем вам это надо?» Сейчас объясню.
– Знаешь, Давид, – сказал русский, уже с некой опаской поглядывая, на быстро пустеющую литровую бутыль. – Может, начнем закусывать? А то, что ж икорке пропадать? С этими экологическими катастрофами, лососей этих вообще, считай, не осталось. Наши потомки уже, может, и не попробуют.
– Да, закусить надо, – кивнул израильтянин, как бы принимая перемирие. – Завтра ж дел видимо-невидимо.
– Во-во, – подтвердил русский. Сам он сейчас размышлял следующим образом: «Что ж я сразу не сообразил, что его хрен перепьешь? На русском же чешет, что тот кавказец. Акцент едва уловишь. Если уж на русском так говорит, то надо б было сообразить, что и пить может по-нашему».
Тем не менее, после небольшой рекламной паузы, в которой уничтожилось сколько-то тысяч икринок лосося, кеты и чего-то там еще, редкостного во второй половине двадцать первого века, соревнование по вместительности нутра на предмет алкоголя, не прекратилось. Но одновременно, подтверждалось известное правило: «Пьяные мужчины говорят о работе». Поскольку работа была еще и основным хобби двух небольших полноватых мужчин, то правило подтверждалось в еще большей мере.
– Зачем нам это надо? – повторился Иващ. – Во-первых! Почему бы, не провести большое танковое учение, а? Танкисты ведь без практики чахнут, да?
– Оно-то понятно, – закивал Жиров. – Когда я вижу солдата без лопаты – я тоже зверею. Однако чего ж, нельзя организоваться на месте?
– Так у нас же там очередной подписанный меморандум с соседями, – пожаловался израильский генерал-майор. – Заколебали – между нами девочками говоря – этими мирными инициативами, просто. Ну, а территория у нас маленькая. Не успеешь танки из боксов вывести, что б на солнышке погрелись – тут же ноты дипломатические отовсюду. Нарушаем, мол, то и сё. Никакой жизни, понимаешь, Алёша! Так еще и договор этот – о сокращении броне-единиц.
– Просто жуть, – согласился русский генерал, нисколько не притворяясь.
Они тут же опрокинули по половинке стакана за эту «жуть», потом снова погоревали над икрой. Израильский танковый асс между тем продолжал:
– Посему наши маршалы порешили, что вполне можно организовать ученье где-то подальше. Ничего лучше ваших русских просторов просто на свете нет. Разве что пустыня Сахара. Так она ведь, опять же, вся под арабами. Ну, а с теми, понимаешь…
Они снова несколько погоревали. Снаряд «Текилы» солидно облегчился.
– Конечно же, тут не только эти соображения. Тут даже научная сложность, – израильский генерал приподнял палец. – Представляешь, при нашем правительстве теперь есть совет футурологов! Занимаются предвидением будущего.
– Да, ну?! – удивился русский. – А при нашем, вроде, только астрологи, пока.
– Те у нас, само собой, – отмахнулся Иващ. – И я о чем, Алексей. Эти футурологи, выдали, что мол, так и так. Через некоторое время зоны эти российские прорвет, и пойдет нечисть техническая по всему миру.
– Да, ну?! – снова выпучил глаза Жиров.
– Не перебивай, Алёша. Погодь! – остановил израильтянин. – И вот если попрет, то было б хорошо, чтобы наши войска умели с этой напастью сражаться. А где можно получить опыт?
– Так у нас же, ясный пень! – сказал русский.
– А я о чем.
Они опрокинули за это прояснение истины. Но тут оказалось, что это только у бутылки уже проглянуло дно, а вот у истины никоим образом. Тут танковые генералы несколько по-припирались из-за того, чей штабист быстрее найдет в ночном магазине нужное. Сошлись на паритете. А покуда два полковника, дружественных ныне войск, отправились за снарядами, сделали паузу на кофе. Это дало возможность изложить добавочный слой истины.
– Потом, Алексей, тут же еще и бизнес, – разоблачил акул данного дела бесстрашный израильский генерал. – Мы ж, как догадываешься, одни из лучших в мире производителей всяческой полицейской и армейской снаряги. Мы – страна, в смысле – входим в десятку лучших продавцов оружия на мировом рынке. Ну, а где теперь идут постоянные войны или почти так?
– Э-э… Ты, Давид, в смысле, о Пятизонье нашем гутаришь, да? – предположил русский.
– Конечно, – кивнул израильтянин. – Так почему бы нашему военному бизнесу не получить опыт по ведению боевых действий тут, на месте? Потом, может, вам, а может и Украине, будем продавать самую передовую технику против механоидов.
– Да? – внимательно посмотрел на друга и соратника Жиров. – А ты механоидов-то видел когда-нибудь, Давид?
– Где ж я их мог видеть? – пожал плечами израильский генерал. – У нас же, слава Богу, этой напасти нет.
– Вот переправим технику, тогда увидишь, – глубокомысленно предсказал русский.
Как раз тут подоспело подкрепление из полковников с коньяком.
– Давай! За тех механоидов, которых вскоре увидишь, – произнес Жиров торжественно. – За тех меха-гадов, которых ты, Давид, вскоре сокрушишь.
Как же было за такое не опрокинуть, а потом не повторить еще?
Но, как говорится, в расчеты вкралась ошибка. Как выяснилось из разговора между делом, израильтянин-то и вправду родился в своих «палестинах», однако его дед и бабуля проживали примерно в этих краях. Так что нынешняя поездка могла считаться для генерала израильской армии чем-то вроде экскурсии на родину предков. Вот и получалось, что Алексей Жиров сразу потерял некоторые из своих исконных преимуществ. К тому же, смелости и упорства Давиду Иващу было, похоже, не занимать. «Что же это получается, – прикидывал про себя генерал-майор Жиров, – припасенного загодя коньячка не хватит? Придется посылать кого-то из штабистов за добавкой?» Вслух он, правда, поинтересовался другим:
– А я вот все равно не пойму, генерал, зачем вам это надо?
– О чем речь, мой русский друг? О предстоящей операции? – сразу отреагировал израильтянин.
Вот же гад, после бутыля на брата, он совершенно не потерял интуиции и логики, отметил Жиров.
– Точно так, о ней, – кивнул российский генерал с петлицами танкиста.
– О, причин целый ворох! – закатил глаза его израильский коллега. – Причин столько, что нам, пожалуй… – он внимательно оглядел сервированный столик. Закуски на скатерти почти не убавилось, а вот спиртосодержащих субстанций…
– Я, это… – сказал русский приподнимаясь. – Сейчас пошлю кого-нибудь из своих орлов. Пусть…
– Погоди, Алексей Глебович, – израильский танкист вскинул кверху указательный палец. – Сейчас. Он тоже встал и направился в солидному «дипломату», оставленному на стульчике поблизости. – Ай, момент!
«Чего у него там? Тактические карты? – с некоей неприязнью подумал русский. – Нашел время, тоже!».
Однако все оказалось куда веселее. Израильтянин повернулся и продемонстрировал коллеге тяжелую как бронебойный снаряд бутылку «Текилы».
– Ну, заряжай! – скомандовал русский, сразу же светлея душой.
– Не, вначале договоримся, – остановил процесс израильский генерал. – Давай, все же, перейдем на «ты»? А? – Бутылку он и вправду держал, как заряжающий, перед подачей в казенник – горизонтально.
– О! За это надо, Давид! – обрадовался Жиров. – За это завсегда!
В отличие от боевого снаряда, у которого после скручивания ударника, все взрывчатые свойства аннулировались, с бутылкой все было совершенно наоборот. Когда колпачок откручивался, она поступала в дело.
– Послушай, Давид, – сказал через некоторое время русский. – А какая фамилия была у твоих предков, когда они жили тут? Ну, не совсем тут, в Новосибирске, но ведь в Сибири, да?
– Они из Омска были, – пояснил израильский генерал. – А фамилия – Иващенко.
– О! Так это вообще хохляцкая, – даже удивился Жиров.
– Все в этом мире так перемешано, – пожал золочеными плечами Иващ. – Да, так ты, Алёша, спросил? «Зачем вам это надо?» Сейчас объясню.
– Знаешь, Давид, – сказал русский, уже с некой опаской поглядывая, на быстро пустеющую литровую бутыль. – Может, начнем закусывать? А то, что ж икорке пропадать? С этими экологическими катастрофами, лососей этих вообще, считай, не осталось. Наши потомки уже, может, и не попробуют.
– Да, закусить надо, – кивнул израильтянин, как бы принимая перемирие. – Завтра ж дел видимо-невидимо.
– Во-во, – подтвердил русский. Сам он сейчас размышлял следующим образом: «Что ж я сразу не сообразил, что его хрен перепьешь? На русском же чешет, что тот кавказец. Акцент едва уловишь. Если уж на русском так говорит, то надо б было сообразить, что и пить может по-нашему».
Тем не менее, после небольшой рекламной паузы, в которой уничтожилось сколько-то тысяч икринок лосося, кеты и чего-то там еще, редкостного во второй половине двадцать первого века, соревнование по вместительности нутра на предмет алкоголя, не прекратилось. Но одновременно, подтверждалось известное правило: «Пьяные мужчины говорят о работе». Поскольку работа была еще и основным хобби двух небольших полноватых мужчин, то правило подтверждалось в еще большей мере.
– Зачем нам это надо? – повторился Иващ. – Во-первых! Почему бы, не провести большое танковое учение, а? Танкисты ведь без практики чахнут, да?
– Оно-то понятно, – закивал Жиров. – Когда я вижу солдата без лопаты – я тоже зверею. Однако чего ж, нельзя организоваться на месте?
– Так у нас же там очередной подписанный меморандум с соседями, – пожаловался израильский генерал-майор. – Заколебали – между нами девочками говоря – этими мирными инициативами, просто. Ну, а территория у нас маленькая. Не успеешь танки из боксов вывести, что б на солнышке погрелись – тут же ноты дипломатические отовсюду. Нарушаем, мол, то и сё. Никакой жизни, понимаешь, Алёша! Так еще и договор этот – о сокращении броне-единиц.
– Просто жуть, – согласился русский генерал, нисколько не притворяясь.
Они тут же опрокинули по половинке стакана за эту «жуть», потом снова погоревали над икрой. Израильский танковый асс между тем продолжал:
– Посему наши маршалы порешили, что вполне можно организовать ученье где-то подальше. Ничего лучше ваших русских просторов просто на свете нет. Разве что пустыня Сахара. Так она ведь, опять же, вся под арабами. Ну, а с теми, понимаешь…
Они снова несколько погоревали. Снаряд «Текилы» солидно облегчился.
– Конечно же, тут не только эти соображения. Тут даже научная сложность, – израильский генерал приподнял палец. – Представляешь, при нашем правительстве теперь есть совет футурологов! Занимаются предвидением будущего.
– Да, ну?! – удивился русский. – А при нашем, вроде, только астрологи, пока.
– Те у нас, само собой, – отмахнулся Иващ. – И я о чем, Алексей. Эти футурологи, выдали, что мол, так и так. Через некоторое время зоны эти российские прорвет, и пойдет нечисть техническая по всему миру.
– Да, ну?! – снова выпучил глаза Жиров.
– Не перебивай, Алёша. Погодь! – остановил израильтянин. – И вот если попрет, то было б хорошо, чтобы наши войска умели с этой напастью сражаться. А где можно получить опыт?
– Так у нас же, ясный пень! – сказал русский.
– А я о чем.
Они опрокинули за это прояснение истины. Но тут оказалось, что это только у бутылки уже проглянуло дно, а вот у истины никоим образом. Тут танковые генералы несколько по-припирались из-за того, чей штабист быстрее найдет в ночном магазине нужное. Сошлись на паритете. А покуда два полковника, дружественных ныне войск, отправились за снарядами, сделали паузу на кофе. Это дало возможность изложить добавочный слой истины.
– Потом, Алексей, тут же еще и бизнес, – разоблачил акул данного дела бесстрашный израильский генерал. – Мы ж, как догадываешься, одни из лучших в мире производителей всяческой полицейской и армейской снаряги. Мы – страна, в смысле – входим в десятку лучших продавцов оружия на мировом рынке. Ну, а где теперь идут постоянные войны или почти так?
– Э-э… Ты, Давид, в смысле, о Пятизонье нашем гутаришь, да? – предположил русский.
– Конечно, – кивнул израильтянин. – Так почему бы нашему военному бизнесу не получить опыт по ведению боевых действий тут, на месте? Потом, может, вам, а может и Украине, будем продавать самую передовую технику против механоидов.
– Да? – внимательно посмотрел на друга и соратника Жиров. – А ты механоидов-то видел когда-нибудь, Давид?
– Где ж я их мог видеть? – пожал плечами израильский генерал. – У нас же, слава Богу, этой напасти нет.
– Вот переправим технику, тогда увидишь, – глубокомысленно предсказал русский.
Как раз тут подоспело подкрепление из полковников с коньяком.
– Давай! За тех механоидов, которых вскоре увидишь, – произнес Жиров торжественно. – За тех меха-гадов, которых ты, Давид, вскоре сокрушишь.
Как же было за такое не опрокинуть, а потом не повторить еще?
20. Наследство
Вообще-то, не очень практичный в обыденной жизни Кварод, в этот раз сообразил очень быстро. Пока другие только гадали, что и почему? И куда, к примеру, делся Рэкод? Никто ведь ничего не знал. Ну, разве что, Бармалей. Этот проныра вполне мог быть в курсе дела. Тем более, ведь именно он через считанные дни встал у руля расширившейся Группы.
Так вот, пока другие гадали, Кварод действовал. Он добрался до компьютера Рэкода. Там, разумеется, все было зашифровано, да и всякие входные пороли никоим образом не пускали в систему чужих. Но ведь одним из увлечений Кварода была именно наука о шифрах – криптография. Что с того, что в основном он занимался природными – биологическими шифрами? Наоборот, любой шифр, разработанный человеком, был гораздо проще всяческих ДНК. Так что у Кварода имелась куча уникальных логических программ для вскрытия чужих секретов. Конечно, знай он, что с Рэкодом все в порядке, он бы никогда не решился на такое. Но ведь с ним все было совсем-совсем не в порядке.
Так что Кварод вскрыл защитные системы компьютерного хранилища данных Рэкода всего лишь за пару часов. Затем он все скопировал в свою базу данных. После этого, он, видимо предчувствуя будущее возвращение к власти Бармалея, уничтожил некоторые подлинники документов. Теперь, основные гениальные догадки Рэкода превратились в какие-то обрывки и клочки. Эти невнятные осколки можно было трактовать по всякому. Но гениальность и четкость мысли Рэкода исчезла из них навсегда. Некоторые файлы, явно не относящиеся к непосредственным делам Группы лабораторий, Кварод уничтожил подчистую.
Через некоторое время, новый начальник Группы привлек Кварода к извлечению данных из наследства Рэкода. Кварод долго, целых трое суток, изображал активную деятельность. Он, вроде бы, в поте лица вскрывал пароли и коды. А сам, потихоньку, сортировал оставшуюся в компьютере Рэкода информацию. Он спокойно «испепелил» еще несколько изумительных теорий Рэкода, не оставив от них ничего. Все это не относилось к первичным задачам лабораторий. И значит, никто не мог хватиться потерянных данных. Да и кому они теперь были нужны? Бармалею? Это ничтожество никогда бы не решилось сделать шаг вправо-влево от указаний Хистера. Все, научное наследство Рэкода просто заморозилось бы навсегда. А то, чего доброго, попросту бы уничтожилось, уже совсем безвозвратно.
Но теперь оно было в надежных руках.
Кварод не собирался делать на наследии Рэкода карьеру. Когда-нибудь, в неизведанном далёко будущего, он вообще намеривался опубликовать все догадки Рэкода с указанием источника. Но это потом, когда он сумеет вырваться из-под власти Ковчега, и каким-то невероятным образом обосноваться в нормальном мире. За пределами Пятизонья. Это было какое-то невероятное будущее. В настоящее время, оно ему даже было вовсе неинтересно. Что он будет делать за пределами локаций? Чем займется? Все его научные планы базировались на нахождении здесь. А значит, на взаимодействии с Ковчегом.
Но в Ковчеге, с его загнанной в узкую лузу наукой, была слишком тесно для провидений Рэкода. Ну, а теперь, значит, и для Кварода. Волею судьбы, именно он стал истинным наследником Рэкода. Не наследником должности, а наследником духа. И потому, именно Квароду следовало продолжать остановленное на взлете дело.
Так вот, пока другие гадали, Кварод действовал. Он добрался до компьютера Рэкода. Там, разумеется, все было зашифровано, да и всякие входные пороли никоим образом не пускали в систему чужих. Но ведь одним из увлечений Кварода была именно наука о шифрах – криптография. Что с того, что в основном он занимался природными – биологическими шифрами? Наоборот, любой шифр, разработанный человеком, был гораздо проще всяческих ДНК. Так что у Кварода имелась куча уникальных логических программ для вскрытия чужих секретов. Конечно, знай он, что с Рэкодом все в порядке, он бы никогда не решился на такое. Но ведь с ним все было совсем-совсем не в порядке.
Так что Кварод вскрыл защитные системы компьютерного хранилища данных Рэкода всего лишь за пару часов. Затем он все скопировал в свою базу данных. После этого, он, видимо предчувствуя будущее возвращение к власти Бармалея, уничтожил некоторые подлинники документов. Теперь, основные гениальные догадки Рэкода превратились в какие-то обрывки и клочки. Эти невнятные осколки можно было трактовать по всякому. Но гениальность и четкость мысли Рэкода исчезла из них навсегда. Некоторые файлы, явно не относящиеся к непосредственным делам Группы лабораторий, Кварод уничтожил подчистую.
Через некоторое время, новый начальник Группы привлек Кварода к извлечению данных из наследства Рэкода. Кварод долго, целых трое суток, изображал активную деятельность. Он, вроде бы, в поте лица вскрывал пароли и коды. А сам, потихоньку, сортировал оставшуюся в компьютере Рэкода информацию. Он спокойно «испепелил» еще несколько изумительных теорий Рэкода, не оставив от них ничего. Все это не относилось к первичным задачам лабораторий. И значит, никто не мог хватиться потерянных данных. Да и кому они теперь были нужны? Бармалею? Это ничтожество никогда бы не решилось сделать шаг вправо-влево от указаний Хистера. Все, научное наследство Рэкода просто заморозилось бы навсегда. А то, чего доброго, попросту бы уничтожилось, уже совсем безвозвратно.
Но теперь оно было в надежных руках.
Кварод не собирался делать на наследии Рэкода карьеру. Когда-нибудь, в неизведанном далёко будущего, он вообще намеривался опубликовать все догадки Рэкода с указанием источника. Но это потом, когда он сумеет вырваться из-под власти Ковчега, и каким-то невероятным образом обосноваться в нормальном мире. За пределами Пятизонья. Это было какое-то невероятное будущее. В настоящее время, оно ему даже было вовсе неинтересно. Что он будет делать за пределами локаций? Чем займется? Все его научные планы базировались на нахождении здесь. А значит, на взаимодействии с Ковчегом.
Но в Ковчеге, с его загнанной в узкую лузу наукой, была слишком тесно для провидений Рэкода. Ну, а теперь, значит, и для Кварода. Волею судьбы, именно он стал истинным наследником Рэкода. Не наследником должности, а наследником духа. И потому, именно Квароду следовало продолжать остановленное на взлете дело.
21. Спецзадание
– Господин генерал, – сказал Алексею Жирову особый уполномоченный. – Однако как ни жаль, но вам придется повторить увеселительное мероприятие с вашим новым другом.
– В смысле? – не дрогнул ни одним мускулом на лице настоящий русский генерал-майор.
– Вы вчера хорошо с ним посидели, установили контакт. Хвалю, – благосклонно кивнул Иван Иванович.
Ну, это в документе типчик с майорским погоном значился Иваном Ивановичем Липкиным. В действительности он мог быть Иваном Альбертовичем, а быть может и Альбертом Ивановичем. Вот фамилия его почти соответствовала истине. То есть, более всего данному господину подошла бы фамилия Липов. Поскольку и сама фамилия и майорское звание на погоне, все было именно липовым. Однако по этому поводу вовсе не стоило данному липовому майору липовых сухопутных войск хамить, или даже чрезмерно активно с ним пререкаться. Ибо, хоть он и являлся липовым от головы до пят, тем не менее, состоял особым уполномоченным президента России.
Служба особых уполномоченных при армейских структурах появилась вообще-то задолго до катастрофы 2051-го года. Причем за пятнадцать лет своего существования служба разрослась, разветвилась, и весьма сильно укрепилась. Одна из ее ветвей работала под прикрытием. Вот таким несложным, маскарадным, как у данного майора. Кроме того, существовали еще и официальные особые уполномоченные, а так же, предположительно, неофициальные, глубоко и надежно законспирированные. Например, именно в момент, когда Иван Иванович рассказал, чем занимался Жиров вчера вечером, у генерала-майора возникла мысль, не является кто-то из приближенных к нему полковников, бегающих вчера за коньяком, как раз таким скрытым уполномоченным президента?
В общем, хамить майору было нельзя. Но ведь вполне можно было с этим невоенным старшим офицером немного, почти по шуточному, по-пререкаться, а в процессе вроде бы принципиального спора, кое-что уточнить для себя.
– Позвольте, Иван Иванович, а какова цель новой пьянки? – с невинным видом поинтересовался Жиров. – Споить израильского представителя? Довести до белой горячки?
– Ну, что вы, что вы, Алексей Глебович, – кривовато улыбнулся уполномоченный. – Зачем же нам международный прецедент?
– Мало ли, – пожал плечами генерал. – Вдруг требуется, покуда его будут отхаживать врачи, спереть у супостатов три четыре этих самых доработанных «Меркавы».
– Интересно, зачем? – уставил на Жирова свои кристально честные, голубые глаза президентский направленец.
– Допустим, для музея Вооруженных Сил, – не задержался с ответом генерал.
– А… Разве что для музея, – почему-то затуманился взором уполномоченный. – Кстати, вы в курсе, Алексей Глебович, что специальная военная экспедиция работающая в Московской зоне, добиралась до упомянутого музея?
– Да, что-то слышал, – промямлил Жиров, досадуя на себя. Надо же, затронул какую-то секретную область. Не хватало взыскания от начальства за это невинное высказывание. Потом хрена докажешь, что просто болтал с майором, без всякой задней мысли.
– Так вот… Очень между прочим, интересно, и даже загадочно. – Пришлый майор закурил, не спрашивая разрешения у генерала. – Добрались до этого музея. А там здания вполне так выстояло. Только в стенах огромаднейшие отверстия. Ну, и заборы исчезли, понятно дело. Все ж металл. А техники нет вовсе. И кстати, вот танки всякие, с тех пор, вроде бы, видели там и там. Вполне так, в исправном виде. А вот бронепоезд, как-то сгинул. Никто его покуда не засекал. Вы тут ничего не слышали?
– Я?! Ну что вы, откуда. Здесь же не Московская зона, – пожал плечами Жиров.
– Я к тому, что эти сталкеры бродят и там и тут. Вдруг, доходили какие-либо слухи. – Липкин стряхнул пепел в пепельницу. – Кстати, если дойдут – дайте знать.
– Без проблем, – кивнул Жиров.
– Теперь, по поводу того, зачем нужно организовать еще одно «мероприятие» с этим израильским генералом, – уполномоченный снова уставился на Жирова своим голубыми глазами. – Интересный типчик этот Давид Иващ. Ой, интересный. Мы тут его дельце подняли. В том числе совсем секретную часть.
– Герой войны, – подсказал непонятно зачем Жиров.
– Герой-то, герой, – согласился Липкин. – Но фрукт еще тот. Не простой крендель. У него завязки с оружейными корпорациями. И, ой, не простые там завязки. Ой, не простые. Короче, господин генерал, нам надо, чтобы вы его напоили. Хорошо напоили. Попросту, споили.
– Хе! – хрякнул танкист как-то сразу повеселев. – Тут уж извините, майор. Уж увольте, пожалуйста. Не споить его. Уж я точно не смогу. Может быть, вас в генеральское переодеть, и уж вы… Вы ж, помоложе, вроде, а?
– Это не моя компетенция, – сразу как-то подтянулся Липкин. – Никак не моя. Вам придется, генерал. К тому же, вы с ним теперь, как бы, кореша. Так-с, нет?
– Вроде того, – снова кивнул Жиров. – Но я ж, не поэтому отказываю. Совсем не поэтому. Его, и вправду, не споить. Я вот думал, эти евре… израильтяне, они со стакана упадут. А этот… гад эдакий… В общем, его хренушки свалишь. Как железный, прямо.
– Это вы правильно заметили, – неожиданно согласился Липкин, и снова задумался. – Но мы ж, не зря дела его поднимали. В том числе и по медицинской части. Оказывается, ему перед поездкой… Точнее, в период подготовки. Ему вшили специальный аппарат. Он расщепляет и нейтрализует спиртное, что, то пони.
Жиров внимательно посмотрел на уполномоченного, удивившись странному сравнению.
– Короче, в этот раз все будет по-другому.
– Вы хотите сделать ему перед тем новую операцию и извлечь…? – генерал Жиров даже похолодел. Он представил, как его нового товарища, шмякают по фуражке чем-то увесистым где-то на штабной лестнице, затем дают бешенную дозу наркоза (что той самой пони) и срочным образом оперируют прямо на месте.
– Зачем же так грубо, – успокоил его Липкин. – Просто, в соседнем помещении включим направленный электромагнитный излучатель. Вшитый приборчик не сдохнет, но будет временно нерабочим. Причем, никаких сигналов о своей поломке не выдаст. Ну и останется мелочь, Алексей Глебович. Вот вам списочек вопросов, которые требуется задать товарищу. Не перепутайте последовательность, пожалуйста. Это как бы, специальный тест.
– Вы будет писать все разговоры? – спросил Жиров.
– Само собой, – пожал плечами уполномоченный. – Но вы этим не заморачивайтесь, Алексей Глебович. Совершенно не заморачивайтесь. Вы на спецзадании. Тут все допустимо. Можете, хоть президента нашего ругать последними словами, если это поможет расположить к себе жертву.
– Понятно, – потер подбородок Жиров. – А если, он не расколется? Не станет отвечать?
– Тут уж постарайтесь, генерал Жиров. Уж постарайтесь. И не переборщите сразу. А то, свалится пьяным в зюзю, в салат. И чего тогда толку?
– Вопросики изучите, – продолжил инструктаж Липкин. – Прямо сейчас изучите. Чтобы, если чего, уточнения ввести до того как. Другу своему, понятно, заранее позвоните. А лучше лично поймайте его прямо на его позиции. Он как раз свои танки снова обнюхивает. Касательно тематики вопросов, можете присочинить, что-то из личной жизни. Изобразить из себя лицо, заинтересованное в сотрудничестве с их военно-промышленным комплексом.
– Э-э, постойте! – всполошился Жиров. – А если, он меня вербовать начнет? Тогда как?
– Да пусть вербует! Вы уж добейтесь потом того, чтобы у него на утро так головушка раскалывалась, что все эти вербовки виделись ему только в страшном сне.
– Понятно, – сказал Жиров.
– В смысле? – не дрогнул ни одним мускулом на лице настоящий русский генерал-майор.
– Вы вчера хорошо с ним посидели, установили контакт. Хвалю, – благосклонно кивнул Иван Иванович.
Ну, это в документе типчик с майорским погоном значился Иваном Ивановичем Липкиным. В действительности он мог быть Иваном Альбертовичем, а быть может и Альбертом Ивановичем. Вот фамилия его почти соответствовала истине. То есть, более всего данному господину подошла бы фамилия Липов. Поскольку и сама фамилия и майорское звание на погоне, все было именно липовым. Однако по этому поводу вовсе не стоило данному липовому майору липовых сухопутных войск хамить, или даже чрезмерно активно с ним пререкаться. Ибо, хоть он и являлся липовым от головы до пят, тем не менее, состоял особым уполномоченным президента России.
Служба особых уполномоченных при армейских структурах появилась вообще-то задолго до катастрофы 2051-го года. Причем за пятнадцать лет своего существования служба разрослась, разветвилась, и весьма сильно укрепилась. Одна из ее ветвей работала под прикрытием. Вот таким несложным, маскарадным, как у данного майора. Кроме того, существовали еще и официальные особые уполномоченные, а так же, предположительно, неофициальные, глубоко и надежно законспирированные. Например, именно в момент, когда Иван Иванович рассказал, чем занимался Жиров вчера вечером, у генерала-майора возникла мысль, не является кто-то из приближенных к нему полковников, бегающих вчера за коньяком, как раз таким скрытым уполномоченным президента?
В общем, хамить майору было нельзя. Но ведь вполне можно было с этим невоенным старшим офицером немного, почти по шуточному, по-пререкаться, а в процессе вроде бы принципиального спора, кое-что уточнить для себя.
– Позвольте, Иван Иванович, а какова цель новой пьянки? – с невинным видом поинтересовался Жиров. – Споить израильского представителя? Довести до белой горячки?
– Ну, что вы, что вы, Алексей Глебович, – кривовато улыбнулся уполномоченный. – Зачем же нам международный прецедент?
– Мало ли, – пожал плечами генерал. – Вдруг требуется, покуда его будут отхаживать врачи, спереть у супостатов три четыре этих самых доработанных «Меркавы».
– Интересно, зачем? – уставил на Жирова свои кристально честные, голубые глаза президентский направленец.
– Допустим, для музея Вооруженных Сил, – не задержался с ответом генерал.
– А… Разве что для музея, – почему-то затуманился взором уполномоченный. – Кстати, вы в курсе, Алексей Глебович, что специальная военная экспедиция работающая в Московской зоне, добиралась до упомянутого музея?
– Да, что-то слышал, – промямлил Жиров, досадуя на себя. Надо же, затронул какую-то секретную область. Не хватало взыскания от начальства за это невинное высказывание. Потом хрена докажешь, что просто болтал с майором, без всякой задней мысли.
– Так вот… Очень между прочим, интересно, и даже загадочно. – Пришлый майор закурил, не спрашивая разрешения у генерала. – Добрались до этого музея. А там здания вполне так выстояло. Только в стенах огромаднейшие отверстия. Ну, и заборы исчезли, понятно дело. Все ж металл. А техники нет вовсе. И кстати, вот танки всякие, с тех пор, вроде бы, видели там и там. Вполне так, в исправном виде. А вот бронепоезд, как-то сгинул. Никто его покуда не засекал. Вы тут ничего не слышали?
– Я?! Ну что вы, откуда. Здесь же не Московская зона, – пожал плечами Жиров.
– Я к тому, что эти сталкеры бродят и там и тут. Вдруг, доходили какие-либо слухи. – Липкин стряхнул пепел в пепельницу. – Кстати, если дойдут – дайте знать.
– Без проблем, – кивнул Жиров.
– Теперь, по поводу того, зачем нужно организовать еще одно «мероприятие» с этим израильским генералом, – уполномоченный снова уставился на Жирова своим голубыми глазами. – Интересный типчик этот Давид Иващ. Ой, интересный. Мы тут его дельце подняли. В том числе совсем секретную часть.
– Герой войны, – подсказал непонятно зачем Жиров.
– Герой-то, герой, – согласился Липкин. – Но фрукт еще тот. Не простой крендель. У него завязки с оружейными корпорациями. И, ой, не простые там завязки. Ой, не простые. Короче, господин генерал, нам надо, чтобы вы его напоили. Хорошо напоили. Попросту, споили.
– Хе! – хрякнул танкист как-то сразу повеселев. – Тут уж извините, майор. Уж увольте, пожалуйста. Не споить его. Уж я точно не смогу. Может быть, вас в генеральское переодеть, и уж вы… Вы ж, помоложе, вроде, а?
– Это не моя компетенция, – сразу как-то подтянулся Липкин. – Никак не моя. Вам придется, генерал. К тому же, вы с ним теперь, как бы, кореша. Так-с, нет?
– Вроде того, – снова кивнул Жиров. – Но я ж, не поэтому отказываю. Совсем не поэтому. Его, и вправду, не споить. Я вот думал, эти евре… израильтяне, они со стакана упадут. А этот… гад эдакий… В общем, его хренушки свалишь. Как железный, прямо.
– Это вы правильно заметили, – неожиданно согласился Липкин, и снова задумался. – Но мы ж, не зря дела его поднимали. В том числе и по медицинской части. Оказывается, ему перед поездкой… Точнее, в период подготовки. Ему вшили специальный аппарат. Он расщепляет и нейтрализует спиртное, что, то пони.
Жиров внимательно посмотрел на уполномоченного, удивившись странному сравнению.
– Короче, в этот раз все будет по-другому.
– Вы хотите сделать ему перед тем новую операцию и извлечь…? – генерал Жиров даже похолодел. Он представил, как его нового товарища, шмякают по фуражке чем-то увесистым где-то на штабной лестнице, затем дают бешенную дозу наркоза (что той самой пони) и срочным образом оперируют прямо на месте.
– Зачем же так грубо, – успокоил его Липкин. – Просто, в соседнем помещении включим направленный электромагнитный излучатель. Вшитый приборчик не сдохнет, но будет временно нерабочим. Причем, никаких сигналов о своей поломке не выдаст. Ну и останется мелочь, Алексей Глебович. Вот вам списочек вопросов, которые требуется задать товарищу. Не перепутайте последовательность, пожалуйста. Это как бы, специальный тест.
– Вы будет писать все разговоры? – спросил Жиров.
– Само собой, – пожал плечами уполномоченный. – Но вы этим не заморачивайтесь, Алексей Глебович. Совершенно не заморачивайтесь. Вы на спецзадании. Тут все допустимо. Можете, хоть президента нашего ругать последними словами, если это поможет расположить к себе жертву.
– Понятно, – потер подбородок Жиров. – А если, он не расколется? Не станет отвечать?
– Тут уж постарайтесь, генерал Жиров. Уж постарайтесь. И не переборщите сразу. А то, свалится пьяным в зюзю, в салат. И чего тогда толку?
– Вопросики изучите, – продолжил инструктаж Липкин. – Прямо сейчас изучите. Чтобы, если чего, уточнения ввести до того как. Другу своему, понятно, заранее позвоните. А лучше лично поймайте его прямо на его позиции. Он как раз свои танки снова обнюхивает. Касательно тематики вопросов, можете присочинить, что-то из личной жизни. Изобразить из себя лицо, заинтересованное в сотрудничестве с их военно-промышленным комплексом.
– Э-э, постойте! – всполошился Жиров. – А если, он меня вербовать начнет? Тогда как?
– Да пусть вербует! Вы уж добейтесь потом того, чтобы у него на утро так головушка раскалывалась, что все эти вербовки виделись ему только в страшном сне.
– Понятно, – сказал Жиров.