Фёдоров Вадим Дмитриевич. Летящие к северу

   — Мама, а кто это плывёт вместе с нами?
   Казалось, вопрос Тяпа удивил маму-гагу, и она даже переспросила:
   — Кто? — и громко, чтобы услышали остальные гагачата, ответила: — Это же Слирри, ваша тётка Слирри. Она будет теперь жить с нами.
   Гагачата были поражены. Подумать только, настоящая тётка! Почему же так долго молчала мама, почему никогда не говорила, что у них есть тётка по имени Слирри? Взволнованные, они обступили маму со всех сторон и забросали градом вопросов.
   — Неужели это наша настоящая тётка? — спросил Чип.
   — Самая настоящая, — усмехнулась мама.
   — А где же она была раньше? — задал вопрос Ябеда.
   — Долгое время она не могла разыскать нас.
   — Мама, — спросил Чап, — а мы должны её слушаться?
   — Конечно, дети, — серьёзно ответила мама. — Вы должны слушаться Слирри. Ведь она ваша тётка.
   Тяп даже пытался узнать, знала ли Слирри Большого Ляпа. Но Чап клюнул его и зашипел:
   — Разве тебе не достаточно того, что мама не велела вспоминать о Ляпе?
   Тяп покорно замолчал, буркнув:
   — Не мог клюнуть не так больно!
   — Мама, — глаза Чипа от восторга были широко раскрыты, — а Слирри будет с нами всегда-всегда, и ночью и днём?
   — Конечно, пока вы не станете совсем большими.
   — Мама, — снова спросил Чип, — а Слирри будет играть с нами?
   — А вот это уже, Чипик, ты спроси у Слирри.
   Всё это время Слирри, наблюдавшая происходивший переполох среди гагачат, спокойно плыла чуть поодаль и делала вид, что ничего не слышит. Тогда Чип осторожно подплыл к ней и пискнул:
   — Слирри, мне очень хочется узнать, будешь ли ты играть с нами?
   Молодая гага ласково взглянула на него и не громко ответила:
   — Конечно, Чипик. Мы будем много играть, но сегодня уже поздно, и мама ведёт нас спать, чтобы мы отдохнули и набрались сил. А завтра, — она сделала паузу, — завтра я научу тебя и Чапа, Ябеду и Тяпа игре в догонялки.
   Чип бросился к братьям поделиться новостью. Правда, они всё и сами прекрасно слышали — Слирри была от них недалеко, — но так хотелось всё хорошенько обсудить! А мама-гага, внимательно ловившая каждое слово Слирри, вздохнула с облегчением и подумала, что она сделала удачный выбор. Она убедилась, что молодая гага наблюдательна и деликатна, не суетлива и хорошо держится. И кажется — это самое важное, чтó волновало её больше всего, — гагачата приняли её хорошо. Что ж, по-настоящему только будущее покажет, правильно ли она сделала, согласившись оставить в своем семействе Слирри. А сейчас надо быстрее спать, спать, спать.

Глава пятая.
Счастливые дни

   Утреннее солнце брызнуло сквозь листья и зайчиками запрыгало по траве. Один из них прыгнул на глаз Чипа и нестерпимо защекотал теплом и светом. Чип проснулся и отодвинулся в сторону. Зайчик немедленно перепрыгнул на шею Тяпа, отчего сразу показалось, что у Тяпа только половина шеи и она тонкая-претонкая. Чип тихонько рассмеялся.
   — Над чем смеёшься? — шёпотом спросил Ябеда, который тоже уже не спал.
   — Посмотри, у Тяпа только половина шеи. Давай его разбудим и скажем об этом.
   — Не стоит, Чипик, а то он снова набросится на меня.
   — Да нет же, Ябеда, это сделаю я.
   — Всё равно он скажет, что это я тебя научил.
   — Но ведь это не так, — возразил Чип.
   — Конечно, не так, — согласился Ябеда, — я давно заметил, что ты хочешь его разбудить. И ведь это я отговаривал тебя от этого. Правда, Чип?
   — Правда, — согласился Чип.
   — А ты всё равно сказал, что разбудишь его, — воодушевился Ябеда.
   — Да, я сказал, — уже вяло подтвердил Чип, чувствуя, что Ябеда затягивает его в новую историю.
   — Тогда клюнь его, и он проснётся. Только я тебя прошу, чтобы ты клюнул его не изо всей силы.
   Чип вздохнул и без всякого удовольствия клюнул Тяпа.
   — Ой! — громко крикнул Тяп. — Зачем ты меня клюнул, Чип?!
   — Виноват, конечно, я, — тяжело вздохнул Чип. — Ты можешь на меня сердиться, но я ничего уже сделать не мог. Правда, меня вроде уговаривал не делать этого Ябеда, но мне кажется, что, если бы он меня не уговаривал, я этого никогда бы не сделал.
   — Ага! Опять виноват я! Разве я не говорил, что так и будет? Что бы ни случилось, всегда во всем виноват Ябеда!
   Чип и Тяп взглянули друг на друга и расхохотались.
   — В самом деле, как я мог забыть, что виноват я сам! — признался Чип. — Ты должен меня за это клюнуть, Тяп. Очень тебя прошу.
   — С удовольствием, — ответил Тяп и изо всех сил клюнул Чипа.
   Чип охнул, а Тяп сказал:
   — По-моему, Чипик, я тебя переклюнул. Ты мне обязательно верни должок. Клюнь-ка меня посильней!
   — Пожалуйста! — И Чип основательно влепил Тяпу. — Теперь твоя очередь, Тяп, потому что я тебя нарочно переклюнул.
   — Получай! — совсем развеселился Тяп.
   И, громко охая и хохоча, они ещё долго клевали по очереди друг друга. А потом Тяп сказал, обращаясь к Ябеде:
   — Знаешь что — присоединяйся к нам!
   — Не хочу, — мрачно ответил Ябеда.
   — Почему? — спросил Чап, который давно и с удовольствием наблюдал за происходившим. — Ты ведь очень хотел, чтобы они клевали друг друга. Вот они и клюют. Почему же ты не смеёшься, Ябеда?
   — Вы все сумасшедшие, — мрачно сказал Ябеда.
   — Мы сумасшедшие! — громко подтвердил Тяп.
   — Определенно, сумасшедшие! — подхватил Чип.

   — Просто вы хорошие, — раздался вдруг голос Слирри, которая наблюдала всю историю с самого начала. — А тебе, Ябеда, пора перестать натравливать всех друг на друга. Нельзя подталкивать других делать то, что ты почему-то не хочешь делать сам. Если тебе нравится так шутить, шути сам!
   — Да-а, попробуй пошути… — начал Ябеда.
   — А ты попробуй всё-таки, — настойчиво посоветовала Слирри, — и тогда увидишь.
   Тяп, Чип и Чап, открыв рот, с уважением слушали Слирри.
   — А ведь действительно Ябеда заставляет делать всё других, а сам не делает. Я чувствовал это, но не мог никак найти подходящие слова, — признался Чап, — а Слирри нашла.
   — Потому что Слирри умная, — сказал Тяп.
   — Потому что наша Слирри очень умная, — подтвердил Чип.
   — Чего никак нельзя сказать о Чапе, — не удержался Ябеда.
   — Перестань! — строго оборвала Слирри. — Иначе я должна буду всё рассказать маме, и тогда тебе влетит по-настоящему. А теперь марш все завтракать! И не забудьте сказать маме «доброе утро».
   Гагачата послушно заковыляли к воде, где уже завтракала, поджидая их, мама.
   — Доброе утро, мама!
   — Доброе утро, дети. Доброе утро, Слирри. Как вели себя дети?
   — Доброе утро, сестра. Все дети вели себя хорошо, — ответила Слирри. — Я обещала им после завтрака немного поиграть. Если, конечно, вы не решите делать что-нибудь другое, — прибавила Слирри.
   — Детям полезно будет немного поиграть, — сказала мама. — А потом мы должны двигаться потихоньку дальше к морю.
   Тем временем гагачата занялись едой. Они вообще много ели — раз семь в течение дня. Но зато и росли они прямо на глазах. В свои полтора месяца они уже весили по шестьсот граммов! Голова, шея, грудь и щеки гагачат к этому времени покрылись настоящими перьями и лишь на спинах оставалось совсем немного пуха. Только крылья у них росли медленно, что очень огорчало гагачат. Однажды из-за этого вышла даже смешная история. Как всегда, заводилой оказался Тяп.
   — Я думаю, — обратился он как-то к Чипу, — что крылья наши полезно немного подтянуть. Тогда они будут расти скорее. Представляешь, как будет здорово, если мы обгоним Чапа и Ябеду и взлетим раньше их!
   — А зачем нам обгонять Чапа и Ябеду? — полюбопытствовал Чип.
   — Вот чудак! Когда у тебя будут крылья, тогда никто не страшен. Взмахнул — и только тебя и видели.
   — По-моему, неудобно бросать Чапа и Ябеду. Выходит, что мы улетим, а они так себе — сидите на месте.
   — Н-ну… — неуверенно протянул Тяп. — Мы можем не улетать особенно далеко. А так, немножечко только полетать. И знаешь что? — Счастливая мысль родилась в голове Тяпа, и он оживился. — Мы будем их защищать с воздуха. Р-р-раз! — спикировали сверху, и бац — по голове чайке…
   — Ну что ж, — согласился Чип, — тогда крылья можно действительно подтянуть. А ты знаешь, как это делают? — с сомнением спросил он.
   — Ещё бы! Очень просто. Ты потянешь меня несколько раз за одно крыло, а потом за другое. А затем я тебя потяну.
   — А когда мы начнём? — нетерпеливо спросил Чип, которому эта затея начинала нравиться.
   — Завтра, — таинственно ответил Тяп. — Когда все будут ещё спать, мы этим займемся! — И он заговорщически подмигнул Чипу.
   Целых два дня Тяп и Чип тянули по утрам друг друга за крылья.

   На третий день мама-гага, проснувшись раньше обычного, увидела, что Тяп и Чип проделывают над собой странные вещи.
   — Господи, что вы делаете? — удивилась она.
   — Мы… — фальшивым голосом ответил Тяп, — играем.
   — И вовсе нет! — Ябеда открыл глаза. Оказывается, он подслушал разговор и по утрам наблюдал за Тяпом и Чипом. — Это они подтягивают крылья.
   — Как «подтягивают крылья»?! — ахнула мама.
   Ну, ясное дело, пришлось объяснить, и всё раскрылось. Сначала мама хотела рассердиться. Но Ябеда так красочно описал их нелепую гимнастику, что мама только покачала головой:
   — Ах, дети, дети! Мне всё кажется, что вы подросли, а вы ещё такие глу-у-упенькие! Подождите, вырастут у вас крылья. Осталось совсем немного. После полутора месяцев у всех гагачат крылья начинают расти очень быстро. Только не надо заниматься глупостями. Лучше ешьте побольше, тогда и крылья у вас скорее вырастут.
   На этом и закончилась история с подтягиванием крыльев. Когда появилась Слирри, гагачата, конечно, рассказали ей эту историю. Слушая их, Слирри чуть не задохнулась от смеха, представляя, как Тяп и Чип волочили друг друга за крылья по земле. Вообще Слирри оказалась очень смешливой и часто прощала шалости гагачатам, если они были смешные и безобидные.
   Вот и сейчас Чип, утолив первый голод, вдруг вспомнил, что Слирри обещала поиграть в догонялки:
   — Слирри, мы скоро будем играть? Ты нам обещала.
   — Когда вы наедитесь, — ответила Слирри.
   — Тогда я уже наелся, — объявил Чап, поднимая голову из воды.
   — А я вообще давно сыт, — заявил Тяп.
   — И я, — присоединился Ябеда, — ем только для того, чтобы легче было ждать, когда же наконец Слирри будет с нами играть.
   — В таком случае, мы начнём прямо сейчас. Игра называется «догонялки» или по-другому «пятнашки». Только догонять надо обязательно под водой. Первая буду водить я, а вы, как только я нырну, разбегайтесь. Но лучше, если вы будете убегать тоже под водой, потому что снизу водящему хорошо видно тех, кто плывёт на поверхности. Всё понятно?
   — Всё, — ответили гагачата и приготовились к игре.
   — Начали! — крикнула Слирри и нырнула. Тотчас раздалось: «Бульк! Бульк! Бульк! Бульк!» — это нырнули четыре гагачонка. Только мама не принимала участия в игре, но с интересом следила за играющими.
   Вон показалась голова Чипа, далеко в стороне вынырнул Ябеда, и совсем-совсем близко друг от друга появились головы Тяпа и Чапа. Последней вынырнула Слирри.
   — Водит Тяп! — крикнула она.
   Услышав это, мгновенно нырнул Чап, который был ближе других к Тяпу, а следом нырнули все остальные. Только Тяп, который водил, продолжал спокойно сидеть на воде. Вид у него был хитрый-хитрый. Но вот показалась из воды голова Чипа, и тогда Тяп решил: «Пора». Он нырнул неглубоко и поплыл по кругу, посматривая вверх. Метров через двадцать он увидел висящие над ним чьи-то ноги и потянул их.
   — Ой! — пискнул кто-то наверху.
   А хитрый Тяп, круто изменив направление, поплыл в сторону. Наконец он вынырнул и крикнул:
   — Водит Ябеда!
   — Почему это я? — возмутился Ябеда. — Ты меня не тронул!
   — А кто крикнул «ой»?
   — «Ой» крикнул я, — ответил Чап.
   — Что же ты, Тяпик, — сказала Слирри, — даже не знаешь, кого запятнал?
   Тяп смущенно объяснил:
   — Понимаешь, Слирри, в воде я заметил только ноги и запятнал их.
   — Хорошенькое дело — «запятнал»! — передразнил Чап. — Ты так рванул меня вниз, что чуть не утопил!
   — Внимание, дети! — прервала их Слирри. — Водит Чап. А Тяпу надо получше смотреть под водой. Продолжаем игру! Раз, два, три!
   Все нырнули почти одновременно. Чап сначала никого не поймал. Потом он запятнал Ябеду, Ябеда быстро передал Чипу, Чип — Тяпу, Тяп — Ябеде, и пошла, пошла игра. Только Слирри никому не удавалось запятнать, хотя она нарочно не ныряла далеко и чаще выныривала первая.

   Каждый старался запятнать её, но Слирри, нырнув, так искусно меняла направление и делала столько ложных поворотов, что водящий, погнавшись за ней, неизменно терял её из виду. Однажды, когда водил Тяп, он повторил свой маневр и нырнул позже остальных. Он плыл под водой и вдруг увидел большие утиные лапы, которые медленно перебирали в воде. «Вот и попалась Слирри», — победоносно подумал Тяп и дёрнул за лапу. Вынырнув в стороне, он сразу же громко крикнул:
   — Водит Слирри! Я её запятнал!
   И тут он увидел, что все гагачата и Слирри смеются. Тяп с недоумением смотрел на них.
   — Скажика нам, Тяп, кого ты запятнал? — Ябеда прямо лопался от смеха.
   — Слирри, — неуверенно произнес Тяп и в доказательство добавил: — Лапы были такие большие!
   — Ах, сынок, — раздался голос мамы, — боюсь, что ты опять ошибся. Во всяком случае, за лапу ты дёрнул меня. Сказать по правде, я даже испугалась немного от неожиданности…
   — А это значит, — неумолимо подвела итог Слирри, — что Тяп опять хотел надуть всех, ныряя позже, и опять сам сел в калошу.
   — А в калоше очень сыро? — с невинным видом спросил Ябеда. — Давайте спросим об этом Тяпа. Он должен знать.
   — Я очень хотел поймать Слирри, — признался Тяп.
   Чип подплыл к Тяпу и зашептал:
   — Ты бы сказал ей об этом. Слирри добрая — она бы тебе поддалась.
   — Что за интерес, Чипик! Мне хотелось поймать её понастоящему.
   — Тогда и надо было делать это по-настоящему, — резонно заметил Чип, — а не караулить Слирри, высматривая снизу.
   Тяп промолчал. Получилось так, что игра кончилась сама собой. Неудивительно: ныряя всё время, гагачата изрядно устали. И теперь они снова принялись за еду, чтобы подкрепить силы. А мама-гага и Слирри стали обсуждать предстоящее путешествие. Несмотря на то что корма на литорали оставалось ещё много, мама хотела отправиться дальше. С конца июля до самой середины августа всюду по заливу и вдоль материка идет передвижение гагачьих выводков в направлении моря, к местам будущих зимовок. И старая гага считала, что её дети уже подготовлены к такому путешествию, которое лучше начать раньше.
   — Помните, Слирри, мимо нас вчера прошли два выводка. Они откочёвывали к морю. Пора и нам переходить на кочевую жизнь. Зато потом нам не придётся торопиться.
   Поэтому, когда гагачата утолили свой голод, всё семейство пустилось в путь. Впереди плыла мама-гага, а несколько поодаль — гагачата и Слирри.
   Выводок медленно двигался вдоль самого берега, часто заходил в заливы и бухты, чтобы добыть себе корм, и снова плыл дальше. Казалось, ничего не изменилось в его жизни — так же резвились малыши, ссорились, мирились, подолгу обсуждали всё интересное, — и только места ночлега у выводка были каждый день новые.
   В конце июля ночи были уже достаточно тёмные, и, если погода была хорошая, гаги ночевали прямо на воде. Случалось, что ветер и поднятые им волны заставляли их искать укрытия, — тогда семья выбирала глубокую бухту и ночевала в ней. Если берег был каменист и недоступен или не встречалось пригодных для ночлега заливов, мама уводила за собой семейство подальше от берега, в море, и тогда гагачата всю ночь раскачивались на волнах, сбившись теснее, чтобы не потерять друг друга во тьме. Они не любили таких ночей — волны казались живыми: набегая, брызгались пеной и что-то сердито бормотали, приказывали, грозили. В такие ночи не удавалось сомкнуть глаз, и на следующий день после этого мама выбирала какое-нибудь укромное местечко у берега и устраивала длительный привал — днёвку, чтобы гагачата могли отдохнуть. К счастью, ненастная погода на Белом море в летние месяцы держится недолго, и только ближе к осени бури на море длятся иногда многие дни. Но осень была далеко впереди, ещё целый месяц лета отделял гагачат от непогоды и возмужания, целый месяц восхитительной жизни в обществе мамы-гаги и Слирри!

Глава шестая.
Шутка Ябеды

   — Тяп, а Тяп! Вставай! — тормошил Ябеда Тяпа. — Вставай скорей!
   Тяп открыл глаза и увидел встревоженного Ябеду.
   — Что случилось?
   — Тс-с! Я могу тебе вполне доверять? — шёпотом спросил Ябеда.
   — Ещё бы! — тоже шёпотом ответил Тяп.
   — Тогда слушай. Видишь справа мысок? Туда полетела завтракать Слирри.
   Тяп незаметно покосился и увидел, что все на месте, а Слирри действительно нет.
   — Я хотел поплыть за ней следом, — продолжал Ябеда, — а Слирри мне сказала: «Нельзя, Ябеда: за мысом происходят такие вещи, на которые маленьким смотреть нельзя».
   — Какие же мы маленькие? — не утерпел Тяп.
   — Вот-вот! Я ей тоже сказал так, — воодушевился Ябеда, — и ты знаешь, что она мне ответила? Она сказала, что мы-то, конечно, большие, но смотреть на такие вещи ещё малы. И тогда я, — голос Ябеды перешёл на страшный шёпот, — всё-таки поплыл к мысу следом за Слирри.
   — И что? — Глаза Тяпа широко открылись.
   — Ах, Тяп, что я там увидел! Нечто совершенно потрясающее! Но я не могу тебе этого рассказать, — неожиданно закончил Ябеда.
   — Почему?! — Тяп от возбуждения даже привстал.
   — Понимаешь, Тяп, ты не сердись. Но там меня заметила Слирри и сейчас же отправила назад, взяв с меня честное слово, что я никому, никогда и ни за что не расскажу о том, что я увидел. Ты же знаешь, Тяп, что данное слово нарушать нельзя?
   — Знаю, — вздохнул Тяп.
   — Вот в том-то, понимаешь, и штука, что рассказать я тебе ничего не могу. Но если ты очень, очень захочешь… — Ябеда сделал паузу.
   — Я уже очень, очень, очень захотел! — торопливо зашептал Тяп.
   — Тогда ты тихонько, чтобы никто не проснулся и не заметил, шагай в воду и плыви за мыс.
   — А почему, чтоб никто не заметил?
   — А потому, что сразу станет ясно, что это я всем растрезвонил, что там есть что-то такое, на что стоит посмотреть. А ты, Тяп, другое дело — на тебя можно положиться. Ты ведь сам это сказал, правда?
   — Конечно, — ответил Тяп.
   — А тогда — вали за мыс. И побыстрее, — посоветовал Ябеда, — не то прогадаешь — Слирри может вернуться.
   Разумеется, Тяп немедленно пустился в путь. И очень волновался, что может не успеть и прогадать. Как только Тяп отплыл, Ябеда толкнул Чипа:
   — Чипик, Чипик, просыпайся скорей!
   Чип открыл только один глаз и спросил:
   — Ну?
   — Ступай в воду и тихо-тихо плыви во-о-он за ту скалу слева.
   — А зачем? — Чип на всякий случай открыл второй глаз.
   — Вот чудак, скажет тоже! Слирри и мы с Тяпом нашли там пынтыку.
   — Чего-чего? — Глаза Чипа стали круглыми.
   — Тс-с! «Чего-чего»! — передразнил Ябеда. — Сказано тебе — пынтыку.
   — А что это такое?
   — Это, Чипик, такое, что и описать невозможно. Только сейчас мне некогда, и я вернулся за тобой. Слирри велела позвать кого-нибудь на помощь. Ну как, пойдешь за пынтыкой или мне разбудить Чапа?
   — Пойду, пойду! — быстро сказал Чип. — Зачем будить Чапа! И потом, помнится, вчера вечером Чап говорил, что почему-то очень устал и поэтому хочет утром поспать подольше.
   — Значит, не будить? — на всякий случай переспросил Ябеда.
   — Ни в коем случае! — твердо произнес Чип. — Я уже иду. А далеко плыть, Ябеда?
   — Пустяки. Вот за эту скалу, слева, — а там увидишь сам. Ну, давай!
   И Чип поплыл. Когда он завернул за скалу, Ябеда стал будить Чапа:
   — Чап, проснись. Есть дело.
   Чап открыл глаза и сразу спросил:
   — Какое?
   — Понимаешь, — зашептал Ябеда, — Слирри сказала, что мы должны сегодня сделать подарок маме. У неё сегодня день рождения.
   — Вот как! А почему же Слирри не сказала этого нам вчера? — Чап подозрительно посмотрел на Ябеду.
   — Откуда я знаю! Может быть, она только сегодня вспомнила. В общем, утром она сказала об этом Тяпу, Чипу и мне.

   Чап, оглядевшись, убедился, что Слирри, Тяпа и Чипа действительно нет, и недоверие, с которым он обычно относился к словам Ябеды, начало улетучиваться.
   — И что же? — спросил Чап.
   Ябеда наклонился к уху Чапа:
   — Слирри придумала сделать маме от всех нас общий подарок. Ты согласен с этим предложением?
   — Конечно, Ябеда. Но где же все?
   — Они готовят подарок, — заговорщическим голосом сообщил Ябеда. — Слирри решила угостить маму одним очень редким блюдом, необыкновенно редким и замечательно вкусным. Сейчас они добывают его — вон за той лудушкой. С другой её стороны.
   — А почему же не позвали меня сразу? — спросил осторожный Чап.
   — Понимаешь, Чап, мы уже не спали, когда Слирри отправилась за подарком, и решили тебя не будить. Не знаю почему, но ты очень долго сегодня спишь.
   — А раз вы решили меня не будить, тогда почему же ты меня разбудил сейчас?
   — В том-то и дело, что мы не успеваем. Скоро проснётся мама, а подарок не готов. Немножко не рассчитали время. Так что ты уж извини, Чап, что я тебя разбудил. Выручай! Слирри так и сказала, что твоя помощь может пригодиться.
   — Ну ладно, — сдался Чап. — Значит, плыть к той лудушке?
   — Да, прямо к ней. Они специально засели с той стороны, чтобы мама их не увидела, когда проснётся.
   — А почему не плывешь ты? — Подозрения снова шевельнулись в голове Чапа.
   — А я следом за тобой, ты не волнуйся. От работы я не отказываюсь. И вообще, Чап, ты какой-то весь подозрительный! — возмутился Ябеда.
   — Это не я, а ты подозрительный, — ответил Чап, но всё-таки спустился в воду и поплыл к видневшейся луде.

   Отплыв, он обернулся и увидел, что Ябеда тоже вошёл в воду и плывёт следом. «Только плывёт он почему-то не особенно быстро. Наверное, торопится поработать», — усмехнулся Чап и поплыл вперёд не оглядываясь.
   Тем временем Ябеда, отплыв от берега, нырнул и, сделав полукруг под водой, вернулся назад. Осторожно он вылез на берег, спрятался в камнях недалеко от места, где спала мама, и стал ждать, что произойдет дальше.
   Дело в том, что утром Слирри действительно полетела завтракать. В последние дни она часто так поступала, потому что гагачата ели часто, но мало, а взрослая гага ест реже — три-четыре раза в сутки, но зато сразу съедает по семьдесят — восемьдесят штук мидий. Поэтому Слирри наедалась раньше, чем начинался завтрак гагачат. Зато, проснувшись, гагачата вместе с мамой могли завтракать спокойно — Слирри наблюдала за небом, морем и землей. Ябеда знал это и сегодня утром, как только Слирри улетела завтракать, решился на отчаянную шутку.
   Ждать пришлось недолго. Скоро прилетела Слирри и, обнаружив, что все гагачата исчезли, разбудила маму. Поднялся страшный переполох. Обе гаги носились по заливу, громко сзывая гагачат. Но они как в воду канули. Встревоженная и недоумевающая мама сказала Слирри:
   — Придётся искать дальше. Слетайте, пожалуйста, Слирри, направо, за мысок, а я посмотрю, нет ли их слева, за скалой.
   Слирри немедленно скрылась за мысом, а мама-гага полетела в другую сторону.
   «Боюсь, что эта шутка мне даром не пройдет, — подумал Ябеда, который всё видел и слышал. — Сначала меня вздует Тяп, потом Чип, потом Чап, и в заключение, что хуже всего, мне достанется от Слирри и мамы. А Слирри говорила: „Пошути, пошути, попробуй!“ Вот, называется, и попробовал!»
   Первым нашёлся Чип. Из-за скалы вылетела мама-гага и тяжело упала в воду. За ней во все лопатки, громко шлёпая лапами и ударяя крыльями по воде, несся Чип. Когда он почти догнал маму, она снова поднялась в воздух и низко, у самой воды, пролетела ещё метров пятьдесят. Чип продолжал нестись следом. «Ну и молотит наш Чипик! Похоже, что первым вздует меня именно он. — Но, взглянув направо, Ябеда вздохнул: — А может быть, первым будет всё-таки Тяп?» Из-за мыска показались Слирри и Тяп. Спустя несколько минут обе гаги и оба гагачонка собрались вместе, и Ябеда услышал, как мама возмущенно говорит Слирри:
   — Вы только представьте, сестра, этот глупый гагачонок, оказывается, поплыл за пынтыкой. Но мне он так и не смог объяснить, что это такое. Может быть, вы его поймёте, Слирри?
   — Ну, пынтыка, как сказал Ябеда, — монотонно затянул Чип, — это что-то такое, чего невозможно объяснить. Ябеда так и сказал мне, что пынтыка и есть пынтыка.
   — Ну, каков герой, Слирри?! Вы что-нибудь понимаете? — воскликнула мама-гага и добавила: — Ну и Ябеда — хорош!