– А где вы видите клоны? Я же сказал: создание н-ДНК! Того, чего в природе не существует, но могло бы существовать.
– Все равно, это…
Договорить они не успели. По залу разнесся тяжелый вздох, неприятно ударивший по ушам, а в следующее мгновение вокруг площадки с постаментом снова вспыхнуло пульсирующее сияние, принявшее форму шара. Через пару секунд сфера вдруг раскололась со звуком лопнувшей струны и истаяла в воздухе искристыми лоскутами. И все присутствующие увидели на постаменте лежащего навзничь человека.
Костецки опомнился первым и сломя голову бросился к площадке. Следом устремилась группа технического обеспечения эксперимента в скафах. Но неожиданно мимо них вихрем пронеслась тонкая рыжеволосая фигурка и буквально взлетела по крутой металлической лестнице на площадку с постаментом. Каллахен?!.. Никто из мужчин не успел среагировать на девушку. В следующую секунду Ежи рванулся за ней, но командир группы успел перехватить поляка у самой лестницы.
– Стойте, доктор! Туда нельзя!
– Там же Стейси! И Анатолий!..
– Говорю вам, подождите! – жестко повторил техник. – Вблизи вактера может быть опасно.
Костецки настороженно посмотрел наверх. Девушка приникла к Буркову, быстрыми движениями рук будто ощупывая тело – цел ли?.. «Вот, оказывается, как, – растерянно подумал Ежи. – Значит, ее улыбка – лишь знак уважения. А я-то размечтался…» Между тем техническая группа поднялась на площадку, оттеснила Стейси и окружила постамент. Костецки нетерпеливо топтался внизу. К нему присоединились Нганакаа и Ван Дамм, чуть дальше держались остальные участники эксперимента и наблюдатели. Всем не терпелось узнать результат.
– Прошло всего пять с половиной минут от начала эксперимента, – громко проговорил главный инженер. – Значит, Бурков сам нажал кнопку возврата?
– Не факт, – откликнулся за его спиной Велисевич.
– Тогда кто же?
– Абориген например…
– Какой еще абориген?!
– Ну, «тамошний» житель. Обитатель, словом.
– Откуда «там» жители?! Что за ерунду вы городите? – Голландец уставился на физика бешеными глазами.
– А кто же они, по-вашему, динозавры, что ли? – Павел смотрел на него невинным и абсолютно серьезным взглядом.
– Можно подниматься, – объявил сверху командир техников, и ученые дружно затопали по лестнице.
Костецки первым оказался наверху, на секунду задержался возле Стейси, с отрешенным видом прислонившейся к ограждению. Ежи открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, но слова застряли в глотке. Девушка неотрывно смотрела широко раскрытыми сухими глазами на постамент, ее губы были плотно сжаты, а пальцы рук сцеплены так, что побелели костяшки. Ежи сглотнул и шагнул к постаменту. Там действительно лежал Бурков. Одетый. И очень бледный. Поляк осторожно прикоснулся к его руке. Анатолий неожиданно вздрогнул и открыл глаза. У присутствующих вырвался вздох облегчения.
– Какое в тебе самочувствие? – хрипло спросил Костецки.
– Двоечник, – попробовал улыбнуться Бурков. – Надо говорить: «Как ты себя чувствуешь?»… А вообще-то хреново!..
– Ты кого-нибудь видел? Или хоть что-нибудь?
– Лучше бы не видел…
– Но что?
– Мистер Костецки! – одернул своего помощника подоспевший Мбонга. – Все вопросы потом. – И начал отдавать распоряжения: – Господина Буркова немедленно поместить в медицинский блок. Всем участникам – спасибо, заканчивайте работу и готовьте отчеты. Завтра утром к десяти ноль-ноль всем быть в зоне Х-001 на совещании.
Два рослых парня из медико-биологической группы споро погрузили Буркова на носилки и рысцой направились к выходу из зала «Хроноса». Ежи увязался за ними и, когда остановились у лифтов, снова тронул друга за руку:
– Кого же ты встретил «там», Анатолий?
– Не знаю. Но они были очень похожи на нас…
Двери лифта сошлись, словно укрывая отчаянного русского парня от привычной суетности гигантского научного комплекса. Костецки несколько мгновений постоял, стараясь унять обеспокоенно бьющееся сердце, затем повернул назад, к залу «Хроноса», и вновь замер, наткнувшись взглядом на тонкую фигурку в проеме коридора.
– С ним все будет в порядке, Стейси, я обещаю, – одними губами прошептал Ежи, но девушка, будто услышав его, чуть склонила голову и быстро исчезла в глубине коридора.
Глава 4. «Серые»
– Все равно, это…
Договорить они не успели. По залу разнесся тяжелый вздох, неприятно ударивший по ушам, а в следующее мгновение вокруг площадки с постаментом снова вспыхнуло пульсирующее сияние, принявшее форму шара. Через пару секунд сфера вдруг раскололась со звуком лопнувшей струны и истаяла в воздухе искристыми лоскутами. И все присутствующие увидели на постаменте лежащего навзничь человека.
Костецки опомнился первым и сломя голову бросился к площадке. Следом устремилась группа технического обеспечения эксперимента в скафах. Но неожиданно мимо них вихрем пронеслась тонкая рыжеволосая фигурка и буквально взлетела по крутой металлической лестнице на площадку с постаментом. Каллахен?!.. Никто из мужчин не успел среагировать на девушку. В следующую секунду Ежи рванулся за ней, но командир группы успел перехватить поляка у самой лестницы.
– Стойте, доктор! Туда нельзя!
– Там же Стейси! И Анатолий!..
– Говорю вам, подождите! – жестко повторил техник. – Вблизи вактера может быть опасно.
Костецки настороженно посмотрел наверх. Девушка приникла к Буркову, быстрыми движениями рук будто ощупывая тело – цел ли?.. «Вот, оказывается, как, – растерянно подумал Ежи. – Значит, ее улыбка – лишь знак уважения. А я-то размечтался…» Между тем техническая группа поднялась на площадку, оттеснила Стейси и окружила постамент. Костецки нетерпеливо топтался внизу. К нему присоединились Нганакаа и Ван Дамм, чуть дальше держались остальные участники эксперимента и наблюдатели. Всем не терпелось узнать результат.
– Прошло всего пять с половиной минут от начала эксперимента, – громко проговорил главный инженер. – Значит, Бурков сам нажал кнопку возврата?
– Не факт, – откликнулся за его спиной Велисевич.
– Тогда кто же?
– Абориген например…
– Какой еще абориген?!
– Ну, «тамошний» житель. Обитатель, словом.
– Откуда «там» жители?! Что за ерунду вы городите? – Голландец уставился на физика бешеными глазами.
– А кто же они, по-вашему, динозавры, что ли? – Павел смотрел на него невинным и абсолютно серьезным взглядом.
– Можно подниматься, – объявил сверху командир техников, и ученые дружно затопали по лестнице.
Костецки первым оказался наверху, на секунду задержался возле Стейси, с отрешенным видом прислонившейся к ограждению. Ежи открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, но слова застряли в глотке. Девушка неотрывно смотрела широко раскрытыми сухими глазами на постамент, ее губы были плотно сжаты, а пальцы рук сцеплены так, что побелели костяшки. Ежи сглотнул и шагнул к постаменту. Там действительно лежал Бурков. Одетый. И очень бледный. Поляк осторожно прикоснулся к его руке. Анатолий неожиданно вздрогнул и открыл глаза. У присутствующих вырвался вздох облегчения.
– Какое в тебе самочувствие? – хрипло спросил Костецки.
– Двоечник, – попробовал улыбнуться Бурков. – Надо говорить: «Как ты себя чувствуешь?»… А вообще-то хреново!..
– Ты кого-нибудь видел? Или хоть что-нибудь?
– Лучше бы не видел…
– Но что?
– Мистер Костецки! – одернул своего помощника подоспевший Мбонга. – Все вопросы потом. – И начал отдавать распоряжения: – Господина Буркова немедленно поместить в медицинский блок. Всем участникам – спасибо, заканчивайте работу и готовьте отчеты. Завтра утром к десяти ноль-ноль всем быть в зоне Х-001 на совещании.
Два рослых парня из медико-биологической группы споро погрузили Буркова на носилки и рысцой направились к выходу из зала «Хроноса». Ежи увязался за ними и, когда остановились у лифтов, снова тронул друга за руку:
– Кого же ты встретил «там», Анатолий?
– Не знаю. Но они были очень похожи на нас…
Двери лифта сошлись, словно укрывая отчаянного русского парня от привычной суетности гигантского научного комплекса. Костецки несколько мгновений постоял, стараясь унять обеспокоенно бьющееся сердце, затем повернул назад, к залу «Хроноса», и вновь замер, наткнувшись взглядом на тонкую фигурку в проеме коридора.
– С ним все будет в порядке, Стейси, я обещаю, – одними губами прошептал Ежи, но девушка, будто услышав его, чуть склонила голову и быстро исчезла в глубине коридора.
Глава 4. «Серые»
Париж, главный офис Совета безопасности ООН
31 августа 2060 года, 11:00 по СМВ
На этот раз Большой зал Совета безопасности ООН, обычно пустой и гулкий, был забит до отказа. Даже дополнительные навесные балкончики сегодня оказались заполнены чуть не за два часа до начала заседания. Тема заседания оказалась настолько важной и животрепещущей, что члены Совета посчитали резонным сделать его открытым для прессы. Центральный подиум с полукруглым столом заседаний для действительных членов Совбеза пока пустовал. Лишь изредка на нем появлялись неслышно снующие в общем шуме, быстрые и деловитые секретари, раскладывающие папки с копиями документов, да техники, настраивающие индивидуальные интеры заседателей.
Председатель Совбеза Фрэнк Роулинг наблюдал за всей этой суетой по монитору в своем кабинете, покуривая любимую трубку. Напротив него в удобном кресле разместился большой рыхлый человек, облаченный в светлый полотняный костюм старомодного покроя. Гость тоже курил – длинную и толстую черную сигару с золотым ободком возле мундштука. Маленькие поросячьи глазки посетителя, почти утонувшие в заплывших жиром набрякших веках, тем не менее светились живым и недобрым огнем любопытства пополам с завистью и непрерывно рыскали по сторонам, словно пытаясь обнаружить в кабинете нечто запретное или опасное. Обширная складчатая лысина гостя поблескивала бисеринами пота, хотя кондиционер кабинета работал в оптимальном режиме комфорта.
– Не нравится мне эта затея, Фрэнк, – произнес вдруг толстяк неприятным скрипучим голосом, не вынимая сигары из слюнявого рта.
– Что именно тебе не по душе, старина? – благожелательно приподнял кустистую бровь хозяин кабинета.
– Почему именно СКБ должна принять квалитет ответственности по использованию вактеров? Неужели нельзя было оставить приоритет за Совбезом? Это же вполне логично!
– Я понимаю твои опасения. Боишься, что безопасники заберут слишком много власти и станут неуправляемыми?
– Я ничего не боюсь, Фрэнк! Ты знаешь, – оскалился гость. – Я переживаю за тебя. Что если этот индус спустя какое-то время покусится и на твое кресло? На его месте я бы так и поступил!
– Джамар весьма щепетилен в подобных вопросах, – отмахнулся Роулинг и прищурился на собеседника. – Сдается мне, ты о себе печешься, Карлос. Прикидываешь, что будет с твоими «грязными» заводами, если в этом кресле окажется другой?
Карлос Кастилья дон Аламос, владелец транснациональной корпорации «Cold Fusion Reactions Inc.»[28], занимающейся изготовлением дешевых, но экологически «грязных» реакторов в основном для слаборазвитых стран Африканского континента и Океании, был давним приятелем председателя Совета безопасности еще в пору работы последнего в должности президента Международного атомного комитета. Вдвоем они тогда провернули немало дел по левым поставкам сырого урана негритосам и папуасам. А когда Роулинг пересел в кресло повыше, толстяк Аламос и вовсе почувствовал полную безнаказанность. Он даже сумел приобрести в личное пользование настоящий вактер через подставную фирму, лицензированную не без участия председателя Совбеза! И установил его в своем замке в Боливийских Андах в качестве индивидуального энергоблока, замаскированного под мини-гидроэлектростанцию на одной из многочисленных безымянных горных речек. И вот теперь, если проект решения Совета безопасности ООН о передаче квалитета ответственности по использованию вактеров Службе космической безопасности будет утвержден, Карлосу придется расстаться и со своим вактером. Причем добровольно, иначе есть риск попасть в «черный список» безопасников, а там и до расследования недалеко…
– Мы с тобой не альтруисты, Фрэнк. И никогда ими не были, – недобро усмехнулся дон Аламос. – Я могу остаться не только без вактера и бизнеса, но и свободу потерять. А своя шкура мне дороже всего! Скажи, мы можем как-то повлиять на решение Совета?
– Боюсь, что нам не найти таких аргументов, чтобы перевесили один главный, – покачал головой Роулинг, не отрываясь от монитора. – «Хронос» – единственная возможность человечества спастись от Столкновения, а вактеры необходимы для накопления энергии. «Головастикам» Мбонги все же удалось переделать их. И, к сожалению, это правда!
– Дьявол! Неужели нет альтернативы?!
– Увы, старина. Иногда случается и такое. А умирать никому не хочется. Так что пусть их, согласимся под неопровержимыми доводами и, пока еще есть время, будем искать другой выход. – Председатель отложил погасшую трубку и поднялся. – Всё, приготовления закончены. Идем, Карлос, история не должна вершиться без нашего участия, даже если нам с ней не по пути!
– Значит, говоришь, будем искать другое решение проблемы? – Дон Аламос с трудом выбрался из кресла и швырнул недокуренную сигару в пепельницу. – Тогда я, кажется, смогу предложить вскоре кое-что. Тебе должно понравиться! – Он осклабился. – Идем, поучаствуем в этом балагане.
Оба покинули кабинет одновременно, но разными путями. Толстяк Карлос вышел через боковую дверь и оказался у служебной шахты лифта, а Роулинг прошел через приемную, бросив дежурному референту:
– После заседания вернусь. Записывать все звонки и почту. Все встречи переносятся на завтра!
Молодой человек за интером секретаря молча кивнул и снова углубился в чтение каких-то документов. Поэтому он и не заметил, как в глубине кабинета шефа мелькнула странная серая, будто полуразмытая фигура. Она двигалась настолько стремительно, что ни датчики движения, ни тепловые сенсоры сторожевой системы кабинета, настроенные на обычные скорости земных существ, поначалу не отреагировали на присутствие постороннего. Фигура замерла на несколько мгновений возле рабочего места председателя Совбеза. Сам собой вспыхнул и погас через пару секунд экран интера и осветил на миг лицо пришельца, лишь отдаленно напоминающее человеческое. Только после этого система охраны очнулась и выдала на пульт сигнал тревоги, но было поздно. Незнакомец отвернулся от стола, будто вывернулся внутри себя, сделал шаг в сторону и исчез.
Плато Шира, предгорья Килиманджаро
31 августа 2060 года, 15:15 по СМВ
Костецки устало откинулся на спинку стула и потер кулаками саднящие глаза. Всю последнюю неделю после эксперимента «Хроноскоп» он почти не спал.
Запуск в иновременье, который поначалу все сочли удачным, очень скоро показал свою истинную сущность. Первой неожиданностью стало резкое ухудшение здоровья Анатолия Буркова. Уже находясь в реанимационном блоке, подключенный к СБЖО – системе базового жизнеобеспечения, он вдруг резко побледнел, покрылся странными синеватыми пятнами и потерял сознание. Компьютер констатировал глубокую вегетативную дисфункцию всего организма[29]. Но несмотря на все усилия медиков вывести из комы русского ученого до сих пор не удалось.
Стейси Каллахен, едва узнав о тяжелом состоянии Анатолия, примчалась в реанимационный блок и заявила, что сама будет ухаживать за русским. Никакие уговоры и аргументы на нее не подействовали, даже личное распоряжение грозного Нганакаа. Профессор, взбешенный строптивостью подчиненной, уже готов был подписать приказ об увольнении англичанки, но тут вмешался Ежи. На правах первого помощника он без приглашения вошел в кабинет Нганакаа и покинул его лишь спустя полчаса. О чем говорили два главных человека «Хроноса», так и осталось неизвестным, но вопрос о присутствии Стейси в реанимационном блоке больше не поднимался, и девушка теперь сутками не отходила от постели Анатолия, быстро освоив управление всей установленной в блоке аппаратурой. А Костецки каждый раз, навещая друга, подолгу молча сидел рядом, потом так же, не говоря ни слова, целовал девушке руку и уходил.
Второй неприятностью стало появление в комплексе привидений. Поначалу отдельные сообщения, не связанные между собой, поступали в основном от технического персонала, занятого проверкой и отладкой систем жизнеобеспечения комплекса. Эта гигантская разветвленная сеть коридоров, шахт, колодцев и бункеров по своему объему, пожалуй, даже превосходила объем обитаемой части «Хроноса». Невзирая на многоуровневую защиту, мелкие обитатели из внешнего мира – вроде тараканов, скорпионов, змей, грызунов – умудрялись проникать внутрь комплекса и периодически пугали дежурных техников, набранных в основном из местного населения.
Поэтому когда один из чернокожих электриков, серый от страха, вдруг ввалился в дежурное помещение, вопя: «Monster! Awful ghost!»[30], оператор решил, что парень пьян, и отправил его в медотсек на освидетельствование. Однако никаких следов алкоголя, равно как и наркотиков, в крови у техника обнаружено не было, а ментальное сканирование наоборот показало, что тот действительно видел какое-то непонятное существо в трансформаторном блоке жилой зоны. Однако охранные системы не зафиксировали при этом никакого постороннего движения. Происшествие сочли курьезом. Но вслед за первым случаем сообщения и свидетельства посыпались как из рога изобилия. И не только от техников.
31 августа 2060 года, 11:00 по СМВ
На этот раз Большой зал Совета безопасности ООН, обычно пустой и гулкий, был забит до отказа. Даже дополнительные навесные балкончики сегодня оказались заполнены чуть не за два часа до начала заседания. Тема заседания оказалась настолько важной и животрепещущей, что члены Совета посчитали резонным сделать его открытым для прессы. Центральный подиум с полукруглым столом заседаний для действительных членов Совбеза пока пустовал. Лишь изредка на нем появлялись неслышно снующие в общем шуме, быстрые и деловитые секретари, раскладывающие папки с копиями документов, да техники, настраивающие индивидуальные интеры заседателей.
Председатель Совбеза Фрэнк Роулинг наблюдал за всей этой суетой по монитору в своем кабинете, покуривая любимую трубку. Напротив него в удобном кресле разместился большой рыхлый человек, облаченный в светлый полотняный костюм старомодного покроя. Гость тоже курил – длинную и толстую черную сигару с золотым ободком возле мундштука. Маленькие поросячьи глазки посетителя, почти утонувшие в заплывших жиром набрякших веках, тем не менее светились живым и недобрым огнем любопытства пополам с завистью и непрерывно рыскали по сторонам, словно пытаясь обнаружить в кабинете нечто запретное или опасное. Обширная складчатая лысина гостя поблескивала бисеринами пота, хотя кондиционер кабинета работал в оптимальном режиме комфорта.
– Не нравится мне эта затея, Фрэнк, – произнес вдруг толстяк неприятным скрипучим голосом, не вынимая сигары из слюнявого рта.
– Что именно тебе не по душе, старина? – благожелательно приподнял кустистую бровь хозяин кабинета.
– Почему именно СКБ должна принять квалитет ответственности по использованию вактеров? Неужели нельзя было оставить приоритет за Совбезом? Это же вполне логично!
– Я понимаю твои опасения. Боишься, что безопасники заберут слишком много власти и станут неуправляемыми?
– Я ничего не боюсь, Фрэнк! Ты знаешь, – оскалился гость. – Я переживаю за тебя. Что если этот индус спустя какое-то время покусится и на твое кресло? На его месте я бы так и поступил!
– Джамар весьма щепетилен в подобных вопросах, – отмахнулся Роулинг и прищурился на собеседника. – Сдается мне, ты о себе печешься, Карлос. Прикидываешь, что будет с твоими «грязными» заводами, если в этом кресле окажется другой?
Карлос Кастилья дон Аламос, владелец транснациональной корпорации «Cold Fusion Reactions Inc.»[28], занимающейся изготовлением дешевых, но экологически «грязных» реакторов в основном для слаборазвитых стран Африканского континента и Океании, был давним приятелем председателя Совета безопасности еще в пору работы последнего в должности президента Международного атомного комитета. Вдвоем они тогда провернули немало дел по левым поставкам сырого урана негритосам и папуасам. А когда Роулинг пересел в кресло повыше, толстяк Аламос и вовсе почувствовал полную безнаказанность. Он даже сумел приобрести в личное пользование настоящий вактер через подставную фирму, лицензированную не без участия председателя Совбеза! И установил его в своем замке в Боливийских Андах в качестве индивидуального энергоблока, замаскированного под мини-гидроэлектростанцию на одной из многочисленных безымянных горных речек. И вот теперь, если проект решения Совета безопасности ООН о передаче квалитета ответственности по использованию вактеров Службе космической безопасности будет утвержден, Карлосу придется расстаться и со своим вактером. Причем добровольно, иначе есть риск попасть в «черный список» безопасников, а там и до расследования недалеко…
– Мы с тобой не альтруисты, Фрэнк. И никогда ими не были, – недобро усмехнулся дон Аламос. – Я могу остаться не только без вактера и бизнеса, но и свободу потерять. А своя шкура мне дороже всего! Скажи, мы можем как-то повлиять на решение Совета?
– Боюсь, что нам не найти таких аргументов, чтобы перевесили один главный, – покачал головой Роулинг, не отрываясь от монитора. – «Хронос» – единственная возможность человечества спастись от Столкновения, а вактеры необходимы для накопления энергии. «Головастикам» Мбонги все же удалось переделать их. И, к сожалению, это правда!
– Дьявол! Неужели нет альтернативы?!
– Увы, старина. Иногда случается и такое. А умирать никому не хочется. Так что пусть их, согласимся под неопровержимыми доводами и, пока еще есть время, будем искать другой выход. – Председатель отложил погасшую трубку и поднялся. – Всё, приготовления закончены. Идем, Карлос, история не должна вершиться без нашего участия, даже если нам с ней не по пути!
– Значит, говоришь, будем искать другое решение проблемы? – Дон Аламос с трудом выбрался из кресла и швырнул недокуренную сигару в пепельницу. – Тогда я, кажется, смогу предложить вскоре кое-что. Тебе должно понравиться! – Он осклабился. – Идем, поучаствуем в этом балагане.
Оба покинули кабинет одновременно, но разными путями. Толстяк Карлос вышел через боковую дверь и оказался у служебной шахты лифта, а Роулинг прошел через приемную, бросив дежурному референту:
– После заседания вернусь. Записывать все звонки и почту. Все встречи переносятся на завтра!
Молодой человек за интером секретаря молча кивнул и снова углубился в чтение каких-то документов. Поэтому он и не заметил, как в глубине кабинета шефа мелькнула странная серая, будто полуразмытая фигура. Она двигалась настолько стремительно, что ни датчики движения, ни тепловые сенсоры сторожевой системы кабинета, настроенные на обычные скорости земных существ, поначалу не отреагировали на присутствие постороннего. Фигура замерла на несколько мгновений возле рабочего места председателя Совбеза. Сам собой вспыхнул и погас через пару секунд экран интера и осветил на миг лицо пришельца, лишь отдаленно напоминающее человеческое. Только после этого система охраны очнулась и выдала на пульт сигнал тревоги, но было поздно. Незнакомец отвернулся от стола, будто вывернулся внутри себя, сделал шаг в сторону и исчез.
Плато Шира, предгорья Килиманджаро
31 августа 2060 года, 15:15 по СМВ
Костецки устало откинулся на спинку стула и потер кулаками саднящие глаза. Всю последнюю неделю после эксперимента «Хроноскоп» он почти не спал.
Запуск в иновременье, который поначалу все сочли удачным, очень скоро показал свою истинную сущность. Первой неожиданностью стало резкое ухудшение здоровья Анатолия Буркова. Уже находясь в реанимационном блоке, подключенный к СБЖО – системе базового жизнеобеспечения, он вдруг резко побледнел, покрылся странными синеватыми пятнами и потерял сознание. Компьютер констатировал глубокую вегетативную дисфункцию всего организма[29]. Но несмотря на все усилия медиков вывести из комы русского ученого до сих пор не удалось.
Стейси Каллахен, едва узнав о тяжелом состоянии Анатолия, примчалась в реанимационный блок и заявила, что сама будет ухаживать за русским. Никакие уговоры и аргументы на нее не подействовали, даже личное распоряжение грозного Нганакаа. Профессор, взбешенный строптивостью подчиненной, уже готов был подписать приказ об увольнении англичанки, но тут вмешался Ежи. На правах первого помощника он без приглашения вошел в кабинет Нганакаа и покинул его лишь спустя полчаса. О чем говорили два главных человека «Хроноса», так и осталось неизвестным, но вопрос о присутствии Стейси в реанимационном блоке больше не поднимался, и девушка теперь сутками не отходила от постели Анатолия, быстро освоив управление всей установленной в блоке аппаратурой. А Костецки каждый раз, навещая друга, подолгу молча сидел рядом, потом так же, не говоря ни слова, целовал девушке руку и уходил.
Второй неприятностью стало появление в комплексе привидений. Поначалу отдельные сообщения, не связанные между собой, поступали в основном от технического персонала, занятого проверкой и отладкой систем жизнеобеспечения комплекса. Эта гигантская разветвленная сеть коридоров, шахт, колодцев и бункеров по своему объему, пожалуй, даже превосходила объем обитаемой части «Хроноса». Невзирая на многоуровневую защиту, мелкие обитатели из внешнего мира – вроде тараканов, скорпионов, змей, грызунов – умудрялись проникать внутрь комплекса и периодически пугали дежурных техников, набранных в основном из местного населения.
Поэтому когда один из чернокожих электриков, серый от страха, вдруг ввалился в дежурное помещение, вопя: «Monster! Awful ghost!»[30], оператор решил, что парень пьян, и отправил его в медотсек на освидетельствование. Однако никаких следов алкоголя, равно как и наркотиков, в крови у техника обнаружено не было, а ментальное сканирование наоборот показало, что тот действительно видел какое-то непонятное существо в трансформаторном блоке жилой зоны. Однако охранные системы не зафиксировали при этом никакого постороннего движения. Происшествие сочли курьезом. Но вслед за первым случаем сообщения и свидетельства посыпались как из рога изобилия. И не только от техников.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента