Страница:
Дмитрий Станиславович Федотов
Аберрация
Пролог
Из обзорного доклада на 37-й объединенной сессии Экономического и Научного советов ООН от 14 сентября 2052 года:
«…Нефтяной и газовый кризисы, последовавшие один за другим в начале тридцатых годов, нанесли тяжелый удар мировой экономике и вызвали череду жестоких «энергетических войн», едва не переросших в термоядерный конфликт…
Соединенные Штаты Америки, присвоившие себе на рубеже тысячелетий статус хозяина планеты, оказались не в состоянии справиться с ситуацией и в значительной степени утратили контроль над мировой финансово-экономической структурой. Разразившаяся вслед за этим в стране Вторая Великая Депрессия быстро переросла в новую гражданскую войну, закончившуюся только после вмешательства Совета безопасности ООН и введения миротворческих сил в зоны боевых действий…
В целом, в этих наисложнейших и тяжелых условиях именно ООН и ее активные структуры смогли остановить надвигавшийся коллапс, фактически же к 2040-му году ООН приобрела статус мирового правительства, признанного большинством государств на планете…
К середине двадцать первого столетия цивилизация сумела наконец преодолеть «кризис среднего возраста» и связанные с ним социальные и экономические потрясения. Произошло это, прежде всего благодаря открытию способа получения энергии из вакуума. Честь открытия принадлежит группе исследователей при Научном совете ООН, возглавляемой двумя выдающимися учеными Кириллом Бересневым и Добраном Житичем…
Новый «джинн» оказался не менее коварным, чем в свое время ядерный. Первый вакуумный преобразователь, построенный в пустыне Калахари, проработал восемнадцать секунд и взорвался, оставив после себя пятно сплавленного песка диаметром тридцать километров и каверну в центре глубиной около ста метров! Этот артефакт виден даже с Луны и получил собственное имя – Глаз Тора[1]…
Четыре года назад одновременно русскими и немецкими учеными была доказана принципиальная возможность проникновения в другой пространственно-временной континуум, или параллельное пространство. Пробные эксперименты подтвердили осуществимость этого события. Предлагаемый сегодня проект «Стрела» призван окончательно подтвердить или опровергнуть открывшуюся возможность. Новый вакуумный преобразователь, собранный в Гренландии, послужит источником энергии для спайкера*[2], как окрестили свое детище ученые…»
Гренландия, Берег короля Фредерика VI
260 км к северу от Нанорталика
8 июля 2054 года, 11:35 по СМВ[3]
Маленький, почти белый, ослепительный диск неподвижно завис над чуть холмистой снежной равниной, раскинувшейся от горизонта до горизонта. Казалось, в мире нет ничего, кроме снега, солнца и ветра. И тем более неправдоподобной выглядела многоступенчатая зеркальная пирамида, застывшая между двух клыкастых торосов.
Два человека в оленьих парках, стоявшие возле прозрачной капли геликоптера, оторвались от созерцания пирамиды.
– Вы уверены в успехе, Хичкок? – спросил тот, что повыше, выуживая из-за пазухи портсигар и зажигалку.
– Я ни в чем не уверен, – откликнулся второй. – Я даже не уверен, что спайкер вообще будет работать, – кивнул он в сторону пирамиды.
– Откуда такой пессимизм? – усмехнулся первый, пытаясь прикурить на пронизывающем ветру. – Не вы ли пару месяцев назад стучали кулаком по кафедре на заседании Научного совета ООН в Лондоне и кричали, что лично изведете всех скептиков проекта?
– Да, я! – Хичкок с вызовом посмотрел на коллегу. – А теперь вот все время думаю: не поторопились ли мы?.. Вам легко рассуждать, Роулинг, вы-то в любом случае останетесь ни при чем!
– Ну, хорошо. А что, собственно, может случиться? – Высокий все-таки прикурил и теперь стоял полуотвернувшись от ветра, пряча сигарету в рукавице.
– Все, что угодно!
– Это не ответ, уважаемый профессор…
– Пожалуйста. Еще один взрыв вакуумного преобразователя…
– Вряд ли. – Роулинг небрежно отмахнулся. – Первый взорвался исключительно потому, что не был обеспечен аварийный сброс накопителей. А здесь спайкер высосет из преобразователя все до капли – еще и не хватит!
– Вы забываете, что сама реакция преобразования энергии носит каскадный характер, сродни ядерному распаду. – Хичкок разгорячился и теперь размахивал руками, даже подпрыгивал перед рослым собеседником. – И потом, существует вероятность, что разрыв метрики пространства может произойти непосредственно в объеме спайкера!
– А чем это нам грозит?
– Это, скорее всего, приведет к пространственному коллапсу. Попросту говоря, мы получим здесь «черную дыру»!
– М-да?.. Это действительно было бы неприятно, – Роулинг отбросил окурок, покосился на низкое, будто приклеенное к небосводу светило и дружески хлопнул ученого по плечу: – Идемте, профессор, пора открывать наш «ящик Пандоры»! Я верю вашим расчетам, а они говорят, что все должно пройти гладко. – И он первым полез в геликоптер.
– А я не верю, – буркнул себе под нос Хичкок, последовав за Роулингом.
«…Нефтяной и газовый кризисы, последовавшие один за другим в начале тридцатых годов, нанесли тяжелый удар мировой экономике и вызвали череду жестоких «энергетических войн», едва не переросших в термоядерный конфликт…
Соединенные Штаты Америки, присвоившие себе на рубеже тысячелетий статус хозяина планеты, оказались не в состоянии справиться с ситуацией и в значительной степени утратили контроль над мировой финансово-экономической структурой. Разразившаяся вслед за этим в стране Вторая Великая Депрессия быстро переросла в новую гражданскую войну, закончившуюся только после вмешательства Совета безопасности ООН и введения миротворческих сил в зоны боевых действий…
В целом, в этих наисложнейших и тяжелых условиях именно ООН и ее активные структуры смогли остановить надвигавшийся коллапс, фактически же к 2040-му году ООН приобрела статус мирового правительства, признанного большинством государств на планете…
К середине двадцать первого столетия цивилизация сумела наконец преодолеть «кризис среднего возраста» и связанные с ним социальные и экономические потрясения. Произошло это, прежде всего благодаря открытию способа получения энергии из вакуума. Честь открытия принадлежит группе исследователей при Научном совете ООН, возглавляемой двумя выдающимися учеными Кириллом Бересневым и Добраном Житичем…
Новый «джинн» оказался не менее коварным, чем в свое время ядерный. Первый вакуумный преобразователь, построенный в пустыне Калахари, проработал восемнадцать секунд и взорвался, оставив после себя пятно сплавленного песка диаметром тридцать километров и каверну в центре глубиной около ста метров! Этот артефакт виден даже с Луны и получил собственное имя – Глаз Тора[1]…
Четыре года назад одновременно русскими и немецкими учеными была доказана принципиальная возможность проникновения в другой пространственно-временной континуум, или параллельное пространство. Пробные эксперименты подтвердили осуществимость этого события. Предлагаемый сегодня проект «Стрела» призван окончательно подтвердить или опровергнуть открывшуюся возможность. Новый вакуумный преобразователь, собранный в Гренландии, послужит источником энергии для спайкера*[2], как окрестили свое детище ученые…»
Гренландия, Берег короля Фредерика VI
260 км к северу от Нанорталика
8 июля 2054 года, 11:35 по СМВ[3]
Маленький, почти белый, ослепительный диск неподвижно завис над чуть холмистой снежной равниной, раскинувшейся от горизонта до горизонта. Казалось, в мире нет ничего, кроме снега, солнца и ветра. И тем более неправдоподобной выглядела многоступенчатая зеркальная пирамида, застывшая между двух клыкастых торосов.
Два человека в оленьих парках, стоявшие возле прозрачной капли геликоптера, оторвались от созерцания пирамиды.
– Вы уверены в успехе, Хичкок? – спросил тот, что повыше, выуживая из-за пазухи портсигар и зажигалку.
– Я ни в чем не уверен, – откликнулся второй. – Я даже не уверен, что спайкер вообще будет работать, – кивнул он в сторону пирамиды.
– Откуда такой пессимизм? – усмехнулся первый, пытаясь прикурить на пронизывающем ветру. – Не вы ли пару месяцев назад стучали кулаком по кафедре на заседании Научного совета ООН в Лондоне и кричали, что лично изведете всех скептиков проекта?
– Да, я! – Хичкок с вызовом посмотрел на коллегу. – А теперь вот все время думаю: не поторопились ли мы?.. Вам легко рассуждать, Роулинг, вы-то в любом случае останетесь ни при чем!
– Ну, хорошо. А что, собственно, может случиться? – Высокий все-таки прикурил и теперь стоял полуотвернувшись от ветра, пряча сигарету в рукавице.
– Все, что угодно!
– Это не ответ, уважаемый профессор…
– Пожалуйста. Еще один взрыв вакуумного преобразователя…
– Вряд ли. – Роулинг небрежно отмахнулся. – Первый взорвался исключительно потому, что не был обеспечен аварийный сброс накопителей. А здесь спайкер высосет из преобразователя все до капли – еще и не хватит!
– Вы забываете, что сама реакция преобразования энергии носит каскадный характер, сродни ядерному распаду. – Хичкок разгорячился и теперь размахивал руками, даже подпрыгивал перед рослым собеседником. – И потом, существует вероятность, что разрыв метрики пространства может произойти непосредственно в объеме спайкера!
– А чем это нам грозит?
– Это, скорее всего, приведет к пространственному коллапсу. Попросту говоря, мы получим здесь «черную дыру»!
– М-да?.. Это действительно было бы неприятно, – Роулинг отбросил окурок, покосился на низкое, будто приклеенное к небосводу светило и дружески хлопнул ученого по плечу: – Идемте, профессор, пора открывать наш «ящик Пандоры»! Я верю вашим расчетам, а они говорят, что все должно пройти гладко. – И он первым полез в геликоптер.
– А я не верю, – буркнул себе под нос Хичкок, последовав за Роулингом.
Часть первая
СМЕРТЬ ИЗ ПУСТОТЫ
Глава 1. Явление Гостя
Базовая станция ВЭС-008* Службы дальнего наблюдения
12 июня 2060 года, 10:12 по СМВ
Тимоти Бакстон, дежурный оператор Службы дальнего наблюдения, вышел из гальюна и с тоской посмотрел на табло хронометра над входом – еще почти два часа до конца смены! И надо же было так глупо попасться!..
Когда эта хитрая бестия Вэн Чуань невозмутимо ровным голосом предложил ему «отстоять сверхсрочную» за дополнительную неделю отпуска, Тимоти и подумать не мог, во что это для него выльется. Он представлял себе обычное дежурство в паре с очаровашкой Эльзой или на худой конец с хохотушкой Оксаной. Двадцать четыре часа легкого флирта и веселья в разноцветном полумраке наблюдательного отсека – совсем неплохо. А потом – три… нет, четыре недели солнца, моря и горячего песка! Хотя можно и в горы податься, в Тибет например. Тоже экзотика – красные скалы, белый снег и прозрачный до звона ледяной воздух.
Эльза фон Траубенберг, белокурая красотка из Регенсбурга. Холодная и неприступная при всех, на дежурстве она превращалась в обаятельную и умную собеседницу, склонную пощекотать нервы разговорами на эротические темы. Вполне возможно, что на Земле с ней можно было бы продолжить интересное знакомство.
Оксана Кравченко была не во вкусе Тимоти, но с ней ему никогда не бывало скучно. Оксана, похоже, не знала, что такое хандра. А когда пела свои странные славянские песни, вокруг моментально собирался народ, свободный от вахты.
Однажды на дежурстве Бакстон удостоился целого сольного концерта и в порыве благодарности поцеловал девушку в круглую румяную щечку, с трудом произнеся по-русски:
– Оксана – кароша руска баба!
На что получил ошеломляющий ответ:
– Я не русская, а украинка!
Бакстон не знал, огорчаться ему или просить прощения. Выбрал второе. И не прогадал…
И вот когда начальник станции вызвал Тимоти в рубку и с характерным для китайцев свистящим акцентом предложил «сверхурочную», Бакстон, не раздумывая, согласился. И вляпался по самое «нехочу».
По уставу дежурному оператору не полагалось «ничего отвлекающего внимание», как то: унитача, дримвивера, голографа и прочих девайсов*. Дабы не проглядеть чего-нибудь важного на обзорной полусфере вактера*. В сочетании с отсутствием приятного общества дежурство грозило превратиться в настоящую пытку одиночеством. А для общительного Тимоти оборачивалось и вовсе полной катастрофой.
Сутки ничегонеделания растянулись на месяцы и годы, что там – на века! Бакстон вынужденно изобретал совершенно невероятные развлечения, но их хватало от силы на час-два, а потом снова подступали хандра и апатия. По опыту Тимоти знал, что такое состояние опасно для психики оператора больше, чем «отвлекающие внимание» факторы, поэтому всячески продолжал бороться. Апофеозом его умственного творчества стал трехмерный кроссворд на эротические темы с более чем тысячей слов. За заполнением его ячеек Бакстона и застал сигнал тревоги.
Поначалу Тимоти даже не понял смысла трехтонального, режущего слух звука. С трудом выплыв из транса ментального конструирования, он еще несколько секунд приходил в себя, прежде чем сообразил, что происходит. Четвертый слева экран вактера заполнила пульсирующая прицельная сетка, в перекрестье которой четко высветилась ярко-красная звезда. Конечно, это не был сам возмутитель спокойствия – неопознанный пока объект пространства, – лишь его виртуальный отпечаток в памяти управляющего вактером биотеха*. Но сам по себе факт обнаружения чего-то, представляющего опасность, никак не укладывался у Бакстона в голове. Подсознательно он ожидал, что тревога окажется ложной, что это всего лишь небольшой сбой в работе вактера – глюк, – какие встречаются во всех компьютерных системах. Тем временем сознание, настроенное на подобные ситуации, уже отдало приказ телу выполнить необходимые действия: включить запись, дать команду биотеху на обсчет параметров объекта и его идентификацию, запустить предварительную подготовку системы устранения опасности из космоса – СУОК – и еще массу менее важных операций, регламентированных уставом Службы дальнего наблюдения.
Вэн Чуань появился в зале наблюдения уже через минуту, как будто ждал чего-то подобного. Он буквально материализовался за спиной Тимоти и просвистел:
– Поздравляю, оператор Бакстон! Я в вас не ошибся.
Тимоти так и не понял, с чем его поздравляют, но уточнять не стал. В этот момент ожил терминал биотеха, и они уставились на выплывшую из его глубины картинку.
– Внимание! Докладывает биотех Норг-6, – зазвучал монотонный голос. – Параметры обнаруженного объекта: диаметр – 522 километра, плотность – 4,6, расстояние – 36,5 миллиона мегаметров, скорость – 0,85 мегаметра в секунду, галактический вектор движения – 2,3 градуса, угол склонения к эклиптике – 72 градуса…
Биотех продолжал бубнить, но начальник уже опомнился.
– Откуда он взялся?! Вактеры способны фиксировать возмущение от объекта массой в тысячу килограммов на расстоянии до миллиона мегаметров!..
– Вы посмотрите на его скорость, шеф… – потерянно начал Бакстон и осекся.
– Три миллиона тератонн летят почти в сорок раз быстрее любого из наших кораблей! – Вэн Чуань едва не потерял хваленое китайское хладнокровие. – Невероятно! Так не бывает…
– А биотех ничего не напутал?
– Норг-6! Повтори обсчет основных параметров объекта! – приказал совладавший наконец с собой начальник станции.
– Такое впечатление, что этот монстр возник из пустоты, – проворчал Тимоти.
Он здорово расстроился, и было от чего! Теперь об отпуске можно забыть надолго. По правилам, при возникновении тревожной ситуации вся Служба дальнего наблюдения переходила на режим «А» – круглосуточный мониторинг, – отменить который мог только директор СКБ, лично господин Джамар Шактибинду. А этот человек принимал решения исключительно с тройной перестраховкой.
– Так не бывает, – как заклинание повторил Вэн Чуань. – Планетоиды подобных размеров не могут существовать в войде*! Или он действительно возник только что, или… наши вактеры никуда не годятся.
– Какая разница теперь, откуда взялся этот кусок дерьма! – взвыл Бакстон. – У меня отпуск накрылся! Самый длинный отпуск за все время работы.
Начальник станции посмотрел на него как на полоумного.
– Ты еще не понял разве, что произошло?
– А что такого? В нашу сторону летит какая-то неучтенная каменная хренотень, которую наш долбаный биотех автоматически занес в разряд потенциально опасных объектов. И теперь по его милости я должен буду вместо серфинга на Гавайях плющить задницу на этой гребаной станции еще как минимум одну двухнедельную вахту!
Выдав эту гневную тираду, Тимоти выскочил из кресла оператора и размашисто зашагал к выходу из зала наблюдения.
– Вы ничего не поняли, господин Бакстон! – ледяным тоном повторил ему в спину Вэн Чуань. – Если параметры движения этого пришельца просчитаны верно и не изменятся в дальнейшем, то встреча с ним неминуема!
Джакарта, штаб-квартира Службы космической безопасности
12 июня 2060 года, 15:33 по СМВ
– Это должно было когда-нибудь случиться. – Джамар Шактибинду оторвался от созерцания панорамы тропического мегаполиса, открывавшейся из окна его кабинета на предпоследнем этаже двухсотметровой иглы здания СКБ. – В прошлом нашей планеты такие встречи уже происходили, и ничего хорошего из этого не получалось.
– Вот именно! – откликнулся его собеседник из глубокого кресла в дальнем углу кабинета, превращенного с помощью современных технологий флоринга* в островок канадской тайги. – Но ни ордовикская, ни меловая глобальные катастрофы не привели к полному уничтожению жизни на планете! Хотя «карибский гость» сильно изменил условия…
– Этот «гость», мой друг, не изменит, а убьет планету! – Директор СКБ вернулся к своему рабочему столу, больше напоминавшему терминал центра управления космическими полетами. – «Карибский гость» был всего лишь крупным метеоритом около километра в диаметре, и то сумел натворить дел, а этот…
– Да-да, я уже в курсе, – уныло кивнул собеседник и тоже перебрался из лесного уголка в официальное кресло перед столом хозяина кабинета. – Откуда он взялся, Джамар? Войды не рождают такие крупные объекты!
– Почему именно войд? Гость вполне мог родиться в одном из «шаров»[4] его стенки.
– Но траектория! Джамар, он летит с идеальным упреждением! Его словно специально нацелили на нас. А скорость?..
– Не знаю, Кирилл, не знаю, – индус покачал седой головой. – Конечно, странность* этого объекта превосходит все мыслимые значения, но сейчас это уже неважно. Если планетоид каким-либо чудом не свернет с нынешней своей траектории, он врежется в Землю или пройдет сквозь ее атмосферу на высотах до ста километров с вероятностью девяносто девять процентов! Понимаешь, что тогда произойдет?
– В любом случае – разрушение коры планеты, изменение орбиты и наклона оси…
– Не только! «Карибский гость» ударил против вращения Земли под углом всего в двадцать градусов, но это привело к гибели восьмидесяти процентов всей флоры и фауны. Причем в основном из-за изменения скорости вращения и наклона оси! Сутки увеличились почти на треть, соответственно возросла сила тяжести – на экваторе более чем на двадцать процентов. Плюс из-за возникшего эксцентриситета угол наклона оси увеличился с двенадцати до двадцати двух градусов. Результат – глобальное широтное изменение климата и возникновение прецессии. Как следствие – малые ледниковые периоды…
– Ладно, не продолжай. – Кирилл Береснев, главный эксперт по астрофизике Службы космической безопасности и член Научного совета ООН, нервно взъерошил свою пышную русую шевелюру. – И так тошно! Я прекрасно понимаю: удар такого объекта, даже по касательной, может остановить вращение планеты и содрать с нее всю атмосферу.
Оба помолчали, думая каждый о своем, потом Шактибинду спросил:
– Твои прогнозы? Рекомендации?
– Пока ничего.
– Но я должен собирать сессию Совбеза…
– Собирай. – Береснев пожал плечами. – Один ум – хорошо, а два с половиной…
– Я вызову тебя! Как эксперта.
– Да не знаю я, Джамар! – вскинулся астрофизик. – Не было еще такого! Абсолютно естественный объект, планетоид, а ведет себя, как…
– Сколько у нас времени, Кирилл? – Голос директора стал глухим и грубым.
– Около пятисот суток. Если ничего не изменится.
– Ясно. – Шактибинду поднялся во весь свой немалый рост и сложил ладони в падма-мудру[5]. – Все-таки постарайтесь там, просчитайте всю траекторию, точку запуска… Ребята у тебя головастые.
– Не волнуйся. Зря хлеб есть не станем, – Береснев бодро вскинул сжатый кулак и вышел из кабинета.
Науру, округ Анибар
12 июня 2060 года, 16:25 по СМВ
Виктор почувствовал, что живот наконец основательно припекло, и решил освежиться. Сел, упершись ладонями в горячий песок, и посмотрел на недалекий риф. Самого рифа, конечно, видно не было, но пенный вал четко обозначал границу прибрежной безопасной воды от остального, могучего и неукротимого, Тихого океана. Внутри рифа вода имела приятный аквамариновый оттенок, а за ним – сразу приобретала мрачный синеватосерый цвет.
Виктор посмотрел на небо, потом обернулся назад. Красиво! Вверху светло-голубой купол с почти белым диском солнца, сзади – шевелящаяся стена изумруднозеленых зарослей, под ногами – крупный матоворозовый ракушечник. Виктор встал и направился к воде, лениво лизавшей пляж.
Купание приятно освежило разгоряченное тело, несмотря на то, что вода внутри рифа прогревалась в это время года до двадцати восьми градусов. Но на берегу-то было градусов тридцать пять! Для человека, родившегося в умеренном климате Русской равнины, здешние условия представлялись почти райскими. И когда начальство выдало Виктору отпускные аж на десять дней вместе с билетом Австралийских авиалиний, парень решил, что птица удачи все-таки посещает иногда и простых смертных. Командир крепко пожал Виктору руку и сказал без тени улыбки:
– Смотри, не утони там, «геккон»!
– Это шутка? – Виктор даже рот раскрыл от удивления.
– Ничуть. Самые нелепые неприятности, по статистике, чаще всего происходят с самыми подготовленными и тренированными людьми.
Отряд особого назначения «Геккон» был создан внутри Службы космической безопасности почти вопреки всем правилам. Тот минимум официальной информации, что был доступен обществу и даже высшим правительственным кругам, сообщал лишь сам факт существования некоего подразделения спасателей при Главном управлении по чрезвычайным ситуациям, подчиняющегося непосредственно директору СКБ.
Внешне – никакого криминала. «Геккон» действительно неоднократно участвовал в сложнейших операциях, например по ликвидации последствий взрыва «грязного» термоядерного реактора на Гаити, где правительство решило сэкономить на системе безопасности, и в результате половина цветущего тропического острова превратилась в радиоактивную пустыню. Уцелевшая же часть джунглей стремительно мутировала и теперь представляла собой воистину «ящик Пандоры» – никто достоверно не знал, что же там в действительности происходит. Ни один разведчик-биотех оттуда не вернулся, а с воздуха была видна лишь сплошная серо-зеленая шевелящаяся масса. Разобралась тогда в ситуации только группа «гекконов», правда, ценой потери двух бойцов.
Однако условия отбора и, главное, подготовки членов отряда оставались для всех тайной за семью печатями, кроме узкого круга посвященных в проект людей. А знавших суть и цель «Геккона» вовсе было трое, облеченных властью и ответственностью…
– Может, я лучше на Селигер поеду? – Виктор в сомнении повертел в руках радужную пласт-карту авиабилета.
– Успеешь еще. – Командир так и не улыбнулся. – Считай это премией за отлично выполненную работу. Всё, свободен!..
Погуляв по дну лагуны среди кораллового леса минут десять, Виктор вышел из воды и обнаружил, что его одиночество кончилось. Рядом с его скромными пожитками, на роскошном парео, расстеленном прямо на песке, сидело не менее роскошное создание в умопомрачительном бикини. Эпитеты, один заковыристей другого, мгновенно заполонили бедную голову парня и едва не рвались с языка. Конечно, Виктор в свои тридцать два года имел солидный опыт общения с противоположным полом, тем не менее всегда приходил в смущение при таких вот неожиданных для него встречах. И самое печальное, что это смущение ясно отражалось на его широкой славянской физиономии.
Вот и теперь он стоял перед незнакомкой и не мог составить в уме ни одной приличной случаю фразы. Девушка в свою очередь, слегка прищурившись, откровенно рассматривала высокого симпатичного парня и не торопилась помогать ему.
– Здравствуйте, – наконец выдавил из себя Виктор, причем сказал это по-русски, не думая о том, поймут ли его.
– Hi! – улыбнулась девушка и похлопала ладошкой справа от себя. – Sit down!
– Привет! – Виктор тоже улыбнулся и осторожно опустился на песок рядом с платком. – What is your name? – Он решил, что его познаний в английском хватит для поддержания легкого пляжного разговора.
– I think a gentleman should introduce himself first, – рассмеялась девушка и тут же добавила, протягивая узкую загорелую руку: – I’m Mira.[6]
Виктор покраснел и осторожно пожал тонкие пальцы.
– Меня зовут Виктор Береснев, – почти без запинки произнес он по-английски. – Я здесь отдыхаю.
– О, вы русский?! – Мира округлила свои и без того большие фиалковые глаза. – А я сербка. Мира Житич. Я здесь работаю, на станции космической связи.
– Здорово! – вздохнул Виктор. – Круглый год – лето, море, солнце…
– А вы кто по профессии?
– Спасатель. Работаю в бригаде Главного управления по чрезвычайным ситуациям при СКБ. – Он не стал уточнять, что это за бригада – информация о его подразделении проходила по грифу «top secret».
– Ух ты! А скажите, Виктор, это страшно – спасать?
– Шутите? – Береснев недоверчиво покосился на новую знакомую. – Такая работа.
– Но вам же бывает страшно? – Мира смотрела на него с серьезным восхищением.
– Конечно, бывает. – Виктор пожал плечами. – Ничего не боится только дурак или сумасшедший. Но такие у нас не задерживаются. А вот вам нравится ваша работа? – решил он перехватить инициативу.
– Нравится. – Девушка улыбнулась, и Береснев удивился, как быстро меняется ее настроение. – Я же родилась и выросла здесь, на острове. Мой отец – ученый-физик, а мать – эколог. Они приехали сюда в 2038 году по международному мандату ООН, когда Науру был объявлен ее территорией. Отец возглавил только что открытый Институт физики вакуума, а мама занялась своими любимыми китами-полосатиками. Через год родилась я.
– Постойте-ка, – Виктора осенило, – вашего отца, случайно, не Добраном зовут?
– Да… – Мира удивленно приоткрыла яркие, как коралл, губы без намека на помаду, и Береснев невольно задержал на них взгляд, борясь с желанием тут же поцеловать. – Откуда вы знаете?
– Ну, во-первых, весь мир знает Добрана Житича, ученого, открывшего человечеству неисчерпаемый источник энергии, – нашелся Виктор. – А во-вторых… у спасателей очень развита интуиция.
– Интересно! – Девушка лукаво прищурилась. – Тогда я тоже кое-что угадаю… Вы – сын Кирилла Береснева!
– Ага! – радостно кивнул Виктор, мотнул головой и добавил по-русски: – Надо же! После такой встречи поневоле поверишь в судьбу…
– Что вы сказали? – не поняла Мира.
– Я говорю, таких совпадений не бывает, – снова перешел на английский Береснев. – Я попал сюда случайно, пролетев полмира, и встретил дочь друга моего отца.
– Но это же замечательно!
– С ума сойти!.. – и молодые люди счастливо рассмеялись.
– А где же вы учились? – поинтересовался Виктор немного погодя. – Здесь ведь нет специальных учебных заведений.
– В Сиднее. Я окончила Австралийский технологический по специальности оператора космической связи и вернулась на остров. Станцию тут построили еще пять лет назад. – Мира вдруг легко вскочила на ноги и потянула Виктора за собой. – Идемте купаться, спасатель!
Береснев с удовольствием поднялся, и они, взявшись за руки, побежали к воде.
Мира оказалась не только красивой девушкой, но и приятной собеседницей. Виктор не думал, что общение с женщиной может быть настолько интересным и легким. Те редкие знакомые, которые были у него до сих пор, все общение сводили к пустым стандартным развлечениям, вроде посещений различных шоу-баров или купален, и сексу. Такие отношения были необременительны, забывались быстро и потому вполне устраивали Береснева до поры до времени.
И вот теперь судьба совершила головокружительный кульбит, двойное сальто, сперва забросив на экзотический островок посреди величайшего океана планеты, а потом буквально столкнув Виктора с женщиной его мечты да еще оказавшейся дочерью знаменитого ученого и друга его отца. Таких совпадений просто не бывает!
12 июня 2060 года, 10:12 по СМВ
Тимоти Бакстон, дежурный оператор Службы дальнего наблюдения, вышел из гальюна и с тоской посмотрел на табло хронометра над входом – еще почти два часа до конца смены! И надо же было так глупо попасться!..
Когда эта хитрая бестия Вэн Чуань невозмутимо ровным голосом предложил ему «отстоять сверхсрочную» за дополнительную неделю отпуска, Тимоти и подумать не мог, во что это для него выльется. Он представлял себе обычное дежурство в паре с очаровашкой Эльзой или на худой конец с хохотушкой Оксаной. Двадцать четыре часа легкого флирта и веселья в разноцветном полумраке наблюдательного отсека – совсем неплохо. А потом – три… нет, четыре недели солнца, моря и горячего песка! Хотя можно и в горы податься, в Тибет например. Тоже экзотика – красные скалы, белый снег и прозрачный до звона ледяной воздух.
Эльза фон Траубенберг, белокурая красотка из Регенсбурга. Холодная и неприступная при всех, на дежурстве она превращалась в обаятельную и умную собеседницу, склонную пощекотать нервы разговорами на эротические темы. Вполне возможно, что на Земле с ней можно было бы продолжить интересное знакомство.
Оксана Кравченко была не во вкусе Тимоти, но с ней ему никогда не бывало скучно. Оксана, похоже, не знала, что такое хандра. А когда пела свои странные славянские песни, вокруг моментально собирался народ, свободный от вахты.
Однажды на дежурстве Бакстон удостоился целого сольного концерта и в порыве благодарности поцеловал девушку в круглую румяную щечку, с трудом произнеся по-русски:
– Оксана – кароша руска баба!
На что получил ошеломляющий ответ:
– Я не русская, а украинка!
Бакстон не знал, огорчаться ему или просить прощения. Выбрал второе. И не прогадал…
И вот когда начальник станции вызвал Тимоти в рубку и с характерным для китайцев свистящим акцентом предложил «сверхурочную», Бакстон, не раздумывая, согласился. И вляпался по самое «нехочу».
По уставу дежурному оператору не полагалось «ничего отвлекающего внимание», как то: унитача, дримвивера, голографа и прочих девайсов*. Дабы не проглядеть чего-нибудь важного на обзорной полусфере вактера*. В сочетании с отсутствием приятного общества дежурство грозило превратиться в настоящую пытку одиночеством. А для общительного Тимоти оборачивалось и вовсе полной катастрофой.
Сутки ничегонеделания растянулись на месяцы и годы, что там – на века! Бакстон вынужденно изобретал совершенно невероятные развлечения, но их хватало от силы на час-два, а потом снова подступали хандра и апатия. По опыту Тимоти знал, что такое состояние опасно для психики оператора больше, чем «отвлекающие внимание» факторы, поэтому всячески продолжал бороться. Апофеозом его умственного творчества стал трехмерный кроссворд на эротические темы с более чем тысячей слов. За заполнением его ячеек Бакстона и застал сигнал тревоги.
Поначалу Тимоти даже не понял смысла трехтонального, режущего слух звука. С трудом выплыв из транса ментального конструирования, он еще несколько секунд приходил в себя, прежде чем сообразил, что происходит. Четвертый слева экран вактера заполнила пульсирующая прицельная сетка, в перекрестье которой четко высветилась ярко-красная звезда. Конечно, это не был сам возмутитель спокойствия – неопознанный пока объект пространства, – лишь его виртуальный отпечаток в памяти управляющего вактером биотеха*. Но сам по себе факт обнаружения чего-то, представляющего опасность, никак не укладывался у Бакстона в голове. Подсознательно он ожидал, что тревога окажется ложной, что это всего лишь небольшой сбой в работе вактера – глюк, – какие встречаются во всех компьютерных системах. Тем временем сознание, настроенное на подобные ситуации, уже отдало приказ телу выполнить необходимые действия: включить запись, дать команду биотеху на обсчет параметров объекта и его идентификацию, запустить предварительную подготовку системы устранения опасности из космоса – СУОК – и еще массу менее важных операций, регламентированных уставом Службы дальнего наблюдения.
Вэн Чуань появился в зале наблюдения уже через минуту, как будто ждал чего-то подобного. Он буквально материализовался за спиной Тимоти и просвистел:
– Поздравляю, оператор Бакстон! Я в вас не ошибся.
Тимоти так и не понял, с чем его поздравляют, но уточнять не стал. В этот момент ожил терминал биотеха, и они уставились на выплывшую из его глубины картинку.
– Внимание! Докладывает биотех Норг-6, – зазвучал монотонный голос. – Параметры обнаруженного объекта: диаметр – 522 километра, плотность – 4,6, расстояние – 36,5 миллиона мегаметров, скорость – 0,85 мегаметра в секунду, галактический вектор движения – 2,3 градуса, угол склонения к эклиптике – 72 градуса…
Биотех продолжал бубнить, но начальник уже опомнился.
– Откуда он взялся?! Вактеры способны фиксировать возмущение от объекта массой в тысячу килограммов на расстоянии до миллиона мегаметров!..
– Вы посмотрите на его скорость, шеф… – потерянно начал Бакстон и осекся.
– Три миллиона тератонн летят почти в сорок раз быстрее любого из наших кораблей! – Вэн Чуань едва не потерял хваленое китайское хладнокровие. – Невероятно! Так не бывает…
– А биотех ничего не напутал?
– Норг-6! Повтори обсчет основных параметров объекта! – приказал совладавший наконец с собой начальник станции.
– Такое впечатление, что этот монстр возник из пустоты, – проворчал Тимоти.
Он здорово расстроился, и было от чего! Теперь об отпуске можно забыть надолго. По правилам, при возникновении тревожной ситуации вся Служба дальнего наблюдения переходила на режим «А» – круглосуточный мониторинг, – отменить который мог только директор СКБ, лично господин Джамар Шактибинду. А этот человек принимал решения исключительно с тройной перестраховкой.
– Так не бывает, – как заклинание повторил Вэн Чуань. – Планетоиды подобных размеров не могут существовать в войде*! Или он действительно возник только что, или… наши вактеры никуда не годятся.
– Какая разница теперь, откуда взялся этот кусок дерьма! – взвыл Бакстон. – У меня отпуск накрылся! Самый длинный отпуск за все время работы.
Начальник станции посмотрел на него как на полоумного.
– Ты еще не понял разве, что произошло?
– А что такого? В нашу сторону летит какая-то неучтенная каменная хренотень, которую наш долбаный биотех автоматически занес в разряд потенциально опасных объектов. И теперь по его милости я должен буду вместо серфинга на Гавайях плющить задницу на этой гребаной станции еще как минимум одну двухнедельную вахту!
Выдав эту гневную тираду, Тимоти выскочил из кресла оператора и размашисто зашагал к выходу из зала наблюдения.
– Вы ничего не поняли, господин Бакстон! – ледяным тоном повторил ему в спину Вэн Чуань. – Если параметры движения этого пришельца просчитаны верно и не изменятся в дальнейшем, то встреча с ним неминуема!
Джакарта, штаб-квартира Службы космической безопасности
12 июня 2060 года, 15:33 по СМВ
– Это должно было когда-нибудь случиться. – Джамар Шактибинду оторвался от созерцания панорамы тропического мегаполиса, открывавшейся из окна его кабинета на предпоследнем этаже двухсотметровой иглы здания СКБ. – В прошлом нашей планеты такие встречи уже происходили, и ничего хорошего из этого не получалось.
– Вот именно! – откликнулся его собеседник из глубокого кресла в дальнем углу кабинета, превращенного с помощью современных технологий флоринга* в островок канадской тайги. – Но ни ордовикская, ни меловая глобальные катастрофы не привели к полному уничтожению жизни на планете! Хотя «карибский гость» сильно изменил условия…
– Этот «гость», мой друг, не изменит, а убьет планету! – Директор СКБ вернулся к своему рабочему столу, больше напоминавшему терминал центра управления космическими полетами. – «Карибский гость» был всего лишь крупным метеоритом около километра в диаметре, и то сумел натворить дел, а этот…
– Да-да, я уже в курсе, – уныло кивнул собеседник и тоже перебрался из лесного уголка в официальное кресло перед столом хозяина кабинета. – Откуда он взялся, Джамар? Войды не рождают такие крупные объекты!
– Почему именно войд? Гость вполне мог родиться в одном из «шаров»[4] его стенки.
– Но траектория! Джамар, он летит с идеальным упреждением! Его словно специально нацелили на нас. А скорость?..
– Не знаю, Кирилл, не знаю, – индус покачал седой головой. – Конечно, странность* этого объекта превосходит все мыслимые значения, но сейчас это уже неважно. Если планетоид каким-либо чудом не свернет с нынешней своей траектории, он врежется в Землю или пройдет сквозь ее атмосферу на высотах до ста километров с вероятностью девяносто девять процентов! Понимаешь, что тогда произойдет?
– В любом случае – разрушение коры планеты, изменение орбиты и наклона оси…
– Не только! «Карибский гость» ударил против вращения Земли под углом всего в двадцать градусов, но это привело к гибели восьмидесяти процентов всей флоры и фауны. Причем в основном из-за изменения скорости вращения и наклона оси! Сутки увеличились почти на треть, соответственно возросла сила тяжести – на экваторе более чем на двадцать процентов. Плюс из-за возникшего эксцентриситета угол наклона оси увеличился с двенадцати до двадцати двух градусов. Результат – глобальное широтное изменение климата и возникновение прецессии. Как следствие – малые ледниковые периоды…
– Ладно, не продолжай. – Кирилл Береснев, главный эксперт по астрофизике Службы космической безопасности и член Научного совета ООН, нервно взъерошил свою пышную русую шевелюру. – И так тошно! Я прекрасно понимаю: удар такого объекта, даже по касательной, может остановить вращение планеты и содрать с нее всю атмосферу.
Оба помолчали, думая каждый о своем, потом Шактибинду спросил:
– Твои прогнозы? Рекомендации?
– Пока ничего.
– Но я должен собирать сессию Совбеза…
– Собирай. – Береснев пожал плечами. – Один ум – хорошо, а два с половиной…
– Я вызову тебя! Как эксперта.
– Да не знаю я, Джамар! – вскинулся астрофизик. – Не было еще такого! Абсолютно естественный объект, планетоид, а ведет себя, как…
– Сколько у нас времени, Кирилл? – Голос директора стал глухим и грубым.
– Около пятисот суток. Если ничего не изменится.
– Ясно. – Шактибинду поднялся во весь свой немалый рост и сложил ладони в падма-мудру[5]. – Все-таки постарайтесь там, просчитайте всю траекторию, точку запуска… Ребята у тебя головастые.
– Не волнуйся. Зря хлеб есть не станем, – Береснев бодро вскинул сжатый кулак и вышел из кабинета.
Науру, округ Анибар
12 июня 2060 года, 16:25 по СМВ
Виктор почувствовал, что живот наконец основательно припекло, и решил освежиться. Сел, упершись ладонями в горячий песок, и посмотрел на недалекий риф. Самого рифа, конечно, видно не было, но пенный вал четко обозначал границу прибрежной безопасной воды от остального, могучего и неукротимого, Тихого океана. Внутри рифа вода имела приятный аквамариновый оттенок, а за ним – сразу приобретала мрачный синеватосерый цвет.
Виктор посмотрел на небо, потом обернулся назад. Красиво! Вверху светло-голубой купол с почти белым диском солнца, сзади – шевелящаяся стена изумруднозеленых зарослей, под ногами – крупный матоворозовый ракушечник. Виктор встал и направился к воде, лениво лизавшей пляж.
Купание приятно освежило разгоряченное тело, несмотря на то, что вода внутри рифа прогревалась в это время года до двадцати восьми градусов. Но на берегу-то было градусов тридцать пять! Для человека, родившегося в умеренном климате Русской равнины, здешние условия представлялись почти райскими. И когда начальство выдало Виктору отпускные аж на десять дней вместе с билетом Австралийских авиалиний, парень решил, что птица удачи все-таки посещает иногда и простых смертных. Командир крепко пожал Виктору руку и сказал без тени улыбки:
– Смотри, не утони там, «геккон»!
– Это шутка? – Виктор даже рот раскрыл от удивления.
– Ничуть. Самые нелепые неприятности, по статистике, чаще всего происходят с самыми подготовленными и тренированными людьми.
Отряд особого назначения «Геккон» был создан внутри Службы космической безопасности почти вопреки всем правилам. Тот минимум официальной информации, что был доступен обществу и даже высшим правительственным кругам, сообщал лишь сам факт существования некоего подразделения спасателей при Главном управлении по чрезвычайным ситуациям, подчиняющегося непосредственно директору СКБ.
Внешне – никакого криминала. «Геккон» действительно неоднократно участвовал в сложнейших операциях, например по ликвидации последствий взрыва «грязного» термоядерного реактора на Гаити, где правительство решило сэкономить на системе безопасности, и в результате половина цветущего тропического острова превратилась в радиоактивную пустыню. Уцелевшая же часть джунглей стремительно мутировала и теперь представляла собой воистину «ящик Пандоры» – никто достоверно не знал, что же там в действительности происходит. Ни один разведчик-биотех оттуда не вернулся, а с воздуха была видна лишь сплошная серо-зеленая шевелящаяся масса. Разобралась тогда в ситуации только группа «гекконов», правда, ценой потери двух бойцов.
Однако условия отбора и, главное, подготовки членов отряда оставались для всех тайной за семью печатями, кроме узкого круга посвященных в проект людей. А знавших суть и цель «Геккона» вовсе было трое, облеченных властью и ответственностью…
– Может, я лучше на Селигер поеду? – Виктор в сомнении повертел в руках радужную пласт-карту авиабилета.
– Успеешь еще. – Командир так и не улыбнулся. – Считай это премией за отлично выполненную работу. Всё, свободен!..
Погуляв по дну лагуны среди кораллового леса минут десять, Виктор вышел из воды и обнаружил, что его одиночество кончилось. Рядом с его скромными пожитками, на роскошном парео, расстеленном прямо на песке, сидело не менее роскошное создание в умопомрачительном бикини. Эпитеты, один заковыристей другого, мгновенно заполонили бедную голову парня и едва не рвались с языка. Конечно, Виктор в свои тридцать два года имел солидный опыт общения с противоположным полом, тем не менее всегда приходил в смущение при таких вот неожиданных для него встречах. И самое печальное, что это смущение ясно отражалось на его широкой славянской физиономии.
Вот и теперь он стоял перед незнакомкой и не мог составить в уме ни одной приличной случаю фразы. Девушка в свою очередь, слегка прищурившись, откровенно рассматривала высокого симпатичного парня и не торопилась помогать ему.
– Здравствуйте, – наконец выдавил из себя Виктор, причем сказал это по-русски, не думая о том, поймут ли его.
– Hi! – улыбнулась девушка и похлопала ладошкой справа от себя. – Sit down!
– Привет! – Виктор тоже улыбнулся и осторожно опустился на песок рядом с платком. – What is your name? – Он решил, что его познаний в английском хватит для поддержания легкого пляжного разговора.
– I think a gentleman should introduce himself first, – рассмеялась девушка и тут же добавила, протягивая узкую загорелую руку: – I’m Mira.[6]
Виктор покраснел и осторожно пожал тонкие пальцы.
– Меня зовут Виктор Береснев, – почти без запинки произнес он по-английски. – Я здесь отдыхаю.
– О, вы русский?! – Мира округлила свои и без того большие фиалковые глаза. – А я сербка. Мира Житич. Я здесь работаю, на станции космической связи.
– Здорово! – вздохнул Виктор. – Круглый год – лето, море, солнце…
– А вы кто по профессии?
– Спасатель. Работаю в бригаде Главного управления по чрезвычайным ситуациям при СКБ. – Он не стал уточнять, что это за бригада – информация о его подразделении проходила по грифу «top secret».
– Ух ты! А скажите, Виктор, это страшно – спасать?
– Шутите? – Береснев недоверчиво покосился на новую знакомую. – Такая работа.
– Но вам же бывает страшно? – Мира смотрела на него с серьезным восхищением.
– Конечно, бывает. – Виктор пожал плечами. – Ничего не боится только дурак или сумасшедший. Но такие у нас не задерживаются. А вот вам нравится ваша работа? – решил он перехватить инициативу.
– Нравится. – Девушка улыбнулась, и Береснев удивился, как быстро меняется ее настроение. – Я же родилась и выросла здесь, на острове. Мой отец – ученый-физик, а мать – эколог. Они приехали сюда в 2038 году по международному мандату ООН, когда Науру был объявлен ее территорией. Отец возглавил только что открытый Институт физики вакуума, а мама занялась своими любимыми китами-полосатиками. Через год родилась я.
– Постойте-ка, – Виктора осенило, – вашего отца, случайно, не Добраном зовут?
– Да… – Мира удивленно приоткрыла яркие, как коралл, губы без намека на помаду, и Береснев невольно задержал на них взгляд, борясь с желанием тут же поцеловать. – Откуда вы знаете?
– Ну, во-первых, весь мир знает Добрана Житича, ученого, открывшего человечеству неисчерпаемый источник энергии, – нашелся Виктор. – А во-вторых… у спасателей очень развита интуиция.
– Интересно! – Девушка лукаво прищурилась. – Тогда я тоже кое-что угадаю… Вы – сын Кирилла Береснева!
– Ага! – радостно кивнул Виктор, мотнул головой и добавил по-русски: – Надо же! После такой встречи поневоле поверишь в судьбу…
– Что вы сказали? – не поняла Мира.
– Я говорю, таких совпадений не бывает, – снова перешел на английский Береснев. – Я попал сюда случайно, пролетев полмира, и встретил дочь друга моего отца.
– Но это же замечательно!
– С ума сойти!.. – и молодые люди счастливо рассмеялись.
– А где же вы учились? – поинтересовался Виктор немного погодя. – Здесь ведь нет специальных учебных заведений.
– В Сиднее. Я окончила Австралийский технологический по специальности оператора космической связи и вернулась на остров. Станцию тут построили еще пять лет назад. – Мира вдруг легко вскочила на ноги и потянула Виктора за собой. – Идемте купаться, спасатель!
Береснев с удовольствием поднялся, и они, взявшись за руки, побежали к воде.
* * *
Уже вечером, у себя в номере в «Менен-отеле», Виктор полулежал в шезлонге на открытой веранде и, лениво потягивая через соломинку свежий сок маракуйи, вспоминал новую знакомую.Мира оказалась не только красивой девушкой, но и приятной собеседницей. Виктор не думал, что общение с женщиной может быть настолько интересным и легким. Те редкие знакомые, которые были у него до сих пор, все общение сводили к пустым стандартным развлечениям, вроде посещений различных шоу-баров или купален, и сексу. Такие отношения были необременительны, забывались быстро и потому вполне устраивали Береснева до поры до времени.
И вот теперь судьба совершила головокружительный кульбит, двойное сальто, сперва забросив на экзотический островок посреди величайшего океана планеты, а потом буквально столкнув Виктора с женщиной его мечты да еще оказавшейся дочерью знаменитого ученого и друга его отца. Таких совпадений просто не бывает!