Советское правительство выигрывало даже от обмена пленных. Необходимые Красной армии русские военнопленные, которые, как боялось советское правительство, могли быть использованы антисоветскими заграничными организациями, обменивались на плен
ных и беженцев мировой войны, ставших непосильным бременем для слабой советской экономики. Их задержка в советской России стала еще менее целесообразной после введения НЭПа, когда мировая революция перестала казаться вопросом нескольких месяцев и идею вооружения военнопленных и отправки их на родину в составе наступающей Красной армии пришлось забыть. С другой стороны, подвергнутые идеологической обработке в советских республиках, пленные, вернувшиеся на свою родину, нередко несли в себе бациллы будущих коммунистических брожений.
Для вызволения из тюрем большевистских агентов и иностранных коммунистов советское правительство пошло на объявление амнистии иностранным гражданам и оптантам, находившимся в пределах советских республик, при условии, что в договаривавшихся с РСФСР и УССР государствах из тюрем освобождались лица, совершившие политические преступления в пользу противной стороны, и им разрешалось выехать в советскую Россию. В связи с этим в 1921 г. были созданы комиссии "по проведению амнистий согласно международным договорам"98. Комиссии эти просуществовали недолго и были распущены в 1923 г., когда закончились основные оптационные процессы". В некоторых случаях амнистии распространялись и на советских граждан, совершивших преступления "в пользу противной стороны", но как правило, такие амнистии содержали серьезные оговорки. Так, в соответствии с русско-латвийским договором, РСФСР и Латвия согласились взаимно освободить всех лиц, арестованных за преступления, совершенные в пользу другой стороны. Советское правительство, однако, отказалось амнистировать российских граждан и оптан
тов, участвовавших в заговоре 16 апреля 1919 г. и в Бермондтовском нападении100.
Поздно вставшая на социалистический путь Закавказская Федерация приняла законы об оптациях лишь в 1923 году. Используя их, многие граждане Закавказья, желавшие причислить себя к подданным не советских Государств, образовавшихся на территориях бывшей Российской Империи, и таким образом эмигрировать за рубеж, получили заграничные паспорта через посольства иностранных государств в Закавказье. В ответ на это советское правительство издало особый указ, уточнявший права на оптацию, и объявило о регистрации иностранцев. Одновременно правительство аннулировало иностранные паспорта, выданные в Закавказье бывшим советским гражданам. А при выезде из СССР граждане территорий бывшей Российской Империи, перешедшие в иностранное подданство после революции 1917 года, предъявляли вместе с паспортом еще и документы, удостоверявшие, что выход из советского гражданства произведен с разрешения властей101. Таким образом, как и везде, в Закавказье советское правительство ставило своей целью полный контроль над эмиграцией из республик. Но общая нестабильность режима не способствовала реализации этого плана. И нелегальная эмиграция всегда оставалась практической альтернативой.
Желание советского правительства оторвать СССР от остального мира привело к созданию теории "капиталистического окружения", предусматривавшей тщательную проверку всех лиц, выезжающих за границу. Число таких лиц постоянно уменьшалось, а круг учреждений, выдававших заграничные паспорта, начиная с 1919 года, постепенно сужался, чем достигалась все большая централизация дела выезда. Так, если раньше
заграничные паспорта выдавались иностранным подотделом отдела управления НКВД, отделами управления губернских советов и некоторыми другими учреждениями, то с апреля 1919 года право выдачи заграничных паспортов принадлежало только НКИД. Вместе с тем, соображения "безопасности" диктовали советскому правительству необходимость выдавать заграничные паспорта только тем советским гражданам, "против выезда которых за границу не встречается возражений со стороны народного комиссариата внутренних дел и народного комиссариата по военным делам"102. А с 1920 года заграничные паспорта визировались еще и Особым отделом (ОСО) ВЧК. Правда, закон этот действовал только "при обстоятельствах исключительного времени" . Но следов его отмены найти не удается.
На Украине для получения заграничного паспорта требовалось большое количество справок и документов, в том числе и разрешение на выезд со стороны губернской ЧК. Украина, кроме того, стала первой советской республикой, введшей институт поручителей-заложников: два человека заверяли нотариально свои подписи под анкетой заявителя, в которой, в частности, указывались причины и сроки поездки за границу. Удостоверение ГПУ не требовалось только для членов ВЦИК, наркомов и их заместителей, членов коллегий наркоматов и членов президиумов губиспол-комов104.
Тенденция усложнения и без того не легкой процедуры получения заграничного паспорта не ослабла с окончанием Гражданской войны. Именно в период НЭПа, с 1 июня 1922 г., советское правительство в отмену всех изданных ранее постановлений о выезде из РСФСР советских граждан и иностранцев ввело новые правила.
Выезд из советских республик допускался "не иначе, как по особому разрешению" НКИД, "выдаваемому... в виде визы, накладываемой на... заграничные паспорта". Лицо, "желающее выехать за границу", подавало "о том заявление в установленной форме" в НКИД "с приложением к нему удостоверения" ГПУ НКВД, "удостоверяющего об отсутствии законного препятствия к выезду". ГПУ, в свою очередь, выдавало указанные удостоверения лишь по предъявлению "заявления в установленной форме, вида на жительство, двух фотографических карточек, поручительства двух граждан РСФСР, не опороченных по суду и не состоящих под следствием, свидетельства об отношении к воинской повинности (для военнообязанных), удостоверения с места службы или места учета об отсутствии препятствий к выезду за границу (для лиц, состоящих на службе в советских учреждениях и общественных организациях, и для лиц, состоящих по своей специальности на особом учете)". Даже иностранцы, "состоящие на советской государственной службе, обязаны" были "представить удостоверение с места службы об отсутствии законного препятствия к выезду за границу"105. И так было введено понятие профессиональной секретности - "невыездных"106.
Специалисты, однако, выпускались в командировки (потому ко всем вышеперечисленным документам должны были приложить еще и "копию командировочного документа"). Число таких командированных было незначительным. Так, с 1 октября 1921 по 1 октября 1922 года в научные командировки за границу выехало 19 человек107 , причем в дальнейшем бюрократические процедуры по оформлению разрешений на заграничные командировки не упрощались. Например, с 1924 года заграничные командировки, связанные с вопросами ор
ганизации труда, производства и управления, можно было давать лишь с разрешения наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Государственные учреждения, предприятия, кооперативы и профсоюзы по всем заграничным командировкам должны были представлять в РКИ отчеты. А об условиях предоставления длительных заграничных командировок по соглашению с заинтересованными ведомствами РКИ выработало специальную инструкцию108.
Переход солдат и командиров Красной армии на сторону врагов советской власти волновал правительство с первых дней Гражданской войны. Для борьбы с дезертирством оно прибегало к карательным санкциям и системе заложников. С августа 1919 г. семьи красноармейцев (солдат или офицеров), перешедших на сторону белых, лишались всех видов пособий и земельного надела и обрекались, таким образом, на голодную смерть109. Войсковые части, штабы, учреждения и управления Красной армии должны были немедленно уведомлять о всех перебежчиках земельные отделы и отделы социального обеспечения, дабы лишения производились оперативно. В том же году советское правительство предоставило губернским комиссиям по борьбе с дезертирством права революционных трибуналов110, которым передавались дезертиры, "учинившие побег к неприятелю"111. Тогда же комиссия по борьбе с дезертирством получила право без передачи дела судебным органам конфисковывать имущество или земельный надел перебежчиков112, т. е. прибегать все к той же системе заложников - наказанию семьи бежавшего.
Суду революционных трибуналов и конфискациям подвергались не только перебежчики из Красной армии, но и лица, бежавшие из мест, в которых была уста
новлена советская власть, а потому объявленные врагами трудящихся. Все имущество таких лиц становилось собственностью советской республики. Заместители бежавших лиц, прислуга, дворники и соседи обязаны были доносить об оставшемся имуществе, ответственность за сохранность которого ложилась на домовладельцев, управляющих и дворников. За сохранность промышленных предприятий отвечали фабрично-заводские комитеты или доверенные приказчики. Виновные в нарушении этого постановления подлежали суду ревтрибунала113.
Более всего законами о конфискациях были богаты 1920--21 годы, когда конфисковывалось "бесхозяинное имущество 114, и "все движимое имущество бежавших за пределы Республики или скрывающихся до настоящего времени граждан, в чем бы оно не заключалось и где бы не находилось"115, и "имущество лиц, проживающих в местностях РСФСР, которые были временно заняты неприятельскими или контрреволюционными войсками и добровольно ушедших с противником при эвакуации ими означенных местностей"116. Конфискации по закону не подлежало "имущество оставшихся членов семьи ушедшего", а также "лиц, насильственно или принудительно эвакуированных из указанных... местностей по роду их профессий или службы в государственных и общественных учреждениях". Такие лица по возвращении на место постоянного жительства имели право возбуждать ходатайства о возвращении уже конфискованного имущества, причем даже в том случае, если конфискация состоялась до издания настоящего постановления.
В конце 1922 года из-за боязни эмиграции людей, способных носить оружие, и утечки секретной информации советское правительство запретило "временный
выезд за границу по личным делам... гражданам, не находящимся в армии, сверстники коих призваны на действительную военную службу, за исключением граждан, кои по болезни освобождены от состояния на учете военнообязанных", "гражданам призывного возраста (очередного призыва) в течение предшествующего очередному призыву шестимесячного срока", "командному и административному составу" Красной армии, "не уволенному в бессрочный отпуск", "а также всем бывшим Белым офицерам, состоящим на особом учете". В исключительных случаях выезд за границу "упомянутых категорий, равно как и военнослужащих, допускался "не иначе, как с разрешения революционного военного совета республики"117. Эти принципы были подтверждены и общесоюзным постановлением 1925 года, согласно которому выезд за границу военнослужащих, бывших военнослужащих или лиц призывного возраста допускался лишь с разрешения РВС фронтов, армий, округов и флотов, либо командующих округов (при отсутствии РВС). Ответственность за нарушение этого постановления определялась соответствующими статьями Уголовного кодекса118.
Жесткая правительственная политика в отношении эмиграции иногда приводила к обратным результатам. Так, в 1923 году, желая вернуть всех русских военнопленных призывного возраста, находившихся за границей со времени мировой войны и не желавших возвращаться назад, советское правительство предписало всем военнопленным и интернированным русским гражданам за рубежом призывного возраста вернуться в РСФСР "не позднее предельных сроков, установленных" советским правительством "для регистрации военнопленных"119, под угрозой наказания - от шести
месяцев лишения свободы с конфискацией части имущества до высшей меры120. Трудно поверить, чтобы на этих условиях в СССР предпочли вернуться многие из тех пленных. В то же время, следуя общей политике экономии государственных средств в годы НЭПа, советское правительство разрешило демобилизованным русским солдатам, пожилым и раненым, а потому нетрудоспособным и претендовавшим на материальную помощь от государства, остаться за границей .
По тем же причинам в мае 1923 г. лица, пострадавшие от "стихийных бедствий" - прежде всего от голода, и имевшие право на социальное обеспечение за счет государства, получили право с разрешения наркомата социального обеспечения подать заявление на выезд за границу к родственникам122. За границей же бывшие российские или советские граждане по закону 1923 года могли получить вид на жительство, который выдавался советским полпредством или заменявшим его учреждением123.
В истории советской эмиграционной политики насильственная высылка и лишение гражданства занимают отдельную яркую страницу. Действуя в различных направлениях, они приводили к одинаковым результатам. Лишение гражданства обычно применялось советским правительством в отношении граждан, находившихся за границей и нежелательных для въезда на территории советских республик. Еще не нашедшее свою формулировку, лишение гражданства было применено уже через месяц после большевистского переворота. С легкой руки наркома иностранных дел Троцкого советское правительство в ноябре 1917 года уволило со своих постов "без права на пенсию и поступления на какие-либо государственные должности" двадцать шесть русских дипломатов, находившихся за границей
и отказавшихся признать новое правительство124. В январе 1918 г. за отказ подчиниться приказу СНК советское правительство объявило вне закона главнокомандующего Румынским фронтом Щербачева125. Эти двадцать семь человек, не лишенные гражданства юридически, фактически потеряли его, так как в случае возвращения в советскую Россию подлежали суду революционного трибунала.
В связи с провозглашением НЭПа и необходимостью сосредоточения всего внимания на внутренней жизни страны советское правительство в октябре 1921 года лишило гражданства бывших русских подданных, проживавших за границей беспрерывно более пяти лет, т. е. с дореволюционного времени. Кроме того, гражданства лишались все те, кто проживал за границей без выданных советским правительством документов и не получил их до 1 марта 1922 года126. Гражданства лишались также люди, после 7 ноября 1917 года покинувшие советские территории без разрешения советского правительства; добровольно сражавшиеся против советской власти127; и те, кто имел право оптации, но не воспользовался им128. Аналогичные законы были приняты вскоре и другими советскими республиками, в частности Украиной 129 и Закавказьем130 . А в 1924 году, постановлением ЦИК СССР от 29 октября, был принят закон о союзном гражданстве , подтвердив-ший, что лишенными советского подданства считаются все те, кто был лишен его на основании предыдущих законодательных актов союзных республик и кто оптировал иностранное гражданство на основании заключенных Советским Союзом международных договоров132 . Закон 1924 года, однако, лишал гражданства и еще одну категорию советских граждан: выехавших за пределы СССР с разрешения советского правитель
ства или без такового и отказавшихся вернуться на родину по требованию правительства133 , т. е. всех невозвращенцев и перебежчиков. Наконец, в 1925 году были лишены советского гражданства находившиеся за границей и не зарегистрировавшиеся в срок бывшие военнопленные и интернированные военнослужащие царской и Красной армий и амнистированные участники восстаний, военнослужащие Белых армий и члены
контрреволюционных организации 134 .
Согласно закону 1924 года советские граждане могли быть лишены гражданства и по приговору суда. Этот пункт постановления задним числом законодательно оформлял лишение гражданства для тех, кто, будучи советским подданным, был выслан за пределы советских республик. Так, в 1922 году по инициативе Ленина правительство выслало за границу ряд политических и общественных деятелей России135. После первых опытов подобного рода высылку за границу "на срок или бессрочно" ввели в новый Уголовный кодекс РСФСР, вступивший в силу 1 июня 1922 года136. Высылка открывала главу УК РСФСР "Роды и виды наказаний и других мер социальной защиты" и давалась лишь за один вид преступлений: "Пропаганда или агитация в направлении помощи международной буржуазии... которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции, или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. средствами" . Самовольное возвращение высланного за границу в пределы РСФСР каралось расстрелом по ст. 71 УК РСФСР . Однако в Уголовном кодексе речь шла о высылке по суду, в то время как с первых месяцев революции советское правительство применяло ад
министративные высылки139. Декрет, официально вводивший "административные высылки", принят был 10 августа 1922 г.140 "в целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям". Рассмотрение вопроса об административной высылке возлагалось на Особую комиссию при НКВД, работавшую под председательством наркома внутренних дел и с участием представителей НКВД и НКЮ, утвержденных Президиумом ВЦИК141 . Такой же закон, причем на 4 дня раньше, 6 августа, принят был и на Украине142.
Нужно сказать, что советское правительство довольно быстро осознало гуманность статьи о высылке врагов советской власти за границу и выход из этого неприятного положения нашло уже в начале следующего года. Принятая 3 января 1923 г. за подписью Дзержинского "Инструкция по применению постановления ВЦИК об административной высылке"143, видимо, намеренно смешивала понятия о высылке за границу и внутренней ссылке. О высылке за границу упоминала лишь преамбула Инструкции144 и пункт о расстреле за самовольное возвращение высланного из-за границы. Основной же текст документа, безусловно, имел в виду высылку советских граждан из одних районов РСФСР в другие145.
Советское правительство, однако, не выпускало из поля зрения тех, кто когда-либо был советским гражданином, либо эмигрировал из России пусть и до большевистского переворота, но рассматривался советской властью как опасный деятель контрреволюции. В 1923 году, за подписью председателя СНК Каменева, Советы издали специальный приказ "о сосредоточении в Центральном архиве РСФСР находящихся в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР архива отдельных деятелей контрреволюции, а также лиц, эмигриро
ровавших за пределы Республики за время с 1917 года"146. Согласно закону все находившиеся "в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР" архивы активных деятелей контрреволюции и эмигрантов подлежали "сосредоточению в политической секции единого государственного архивного фонда". Сдавать туда нужно было "официальные документы, проекты бумаг, мемуары, дневники, личную переписку, ученые труды и исследования в рукописном виде, прокламации, брошюры, листовки, записные книжки, заметки, фотографические снимки". Списки этих материалов необходимо было представить Управлению центрального архива в течение трех месяцев со дня публикации декрета. Создание архива, вероятно, можно было бы считать вопросом академическим, если бы не предпринятая советским правительством на следующий год попытка добиться принципиального согласия иностранных государств на задержание и выдачу в СССР по требованию советской власти преступников, совершивших преступления на территории Советского Союза. Ноябрьский циркуляр 1924 года наркомата юстиции и Верховного суда СССР указывал, что "хотя до настоящего времени Союзом ССР ни с одним из иностранных государств не заключено конвенции о выдаче преступников, /.../ выдача все же может иметь место и при отсутствии конвенции /.../ при наличии соглашения в каждом отдельном случае с правительством того государства, на территории которого находится подлежащее выдаче лицо". Губернские суды и военные трибуналы "при направлении в НКЮ сношений о задержании и выдаче того или иного лица, находящегося за границей", должны были указать "деяние, в котором обвиняется или за которое осуждено лицо, подлежащее задержанию и выдаче, с указанием статей Уголовного
кодекса", и приложить "копии постановления следственных властей о привлечении данного лица в качестве обвиняемого или приговора суда о заочном его осуждении". Ходатайства о выдаче могли "возбуждаться лишь в самых серьезных случаях, при обвинении в особо тяжких преступлениях и при бесспорности доказательств пребывания преступника именно на территории того или иного государства"147.
По смыслу документа речь, наверное, шла прежде всего о выдаче уголовных преступников. Но поскольку в разряд особо тяжких преступлений попадали, согласно советским Уголовным кодексам, и преступления политические, принципиальное согласие тех или иных иностранных правительств выдавать в СССР преступников допускало и выдачу по требованию советских судов и трибуналов политических противников советской власти, например, по сфабрикованным в Советском Союзе обвинениям в уголовных преступлениях, в действительности не совершенных.
К 1928 году советское правительство уничтожило все причины, временно мешавшие закрыть эмиграцию из СССР. Прекращение военных действий и установление четких государственных границ предупредили будущие оптации. Международные договоры, заключенные Советским Союзом с другими государствами в начале 1920-х годов, разрешили проблемы массовых миграций, возникшие вследствие Первой мировой войны и распада Российской Империи. Законы, лишившие гражданства русских подданных, оставшихся за границей вопреки воле советского правительства, провели ясную грань между советскими и несоветскими гражданами. Образование СССР с его общереспубликанской государственной границей и учреждение строгой пограничной охраны способствовали прекращению массовой неле
гальной эмиграции из СССР. С введением НЭПа и преодолением экономического кризиса правительство уже не было заинтересовано в эмиграции лиц, которых оно не могло прокормить148. Эти причины, наряду с основной -- нежеланием советского правительства признать легальные права своих граждан на эмиграцию, привели к тому, что к 1928 году эмиграционные проблемы уже не требовали от советского правительства дальнейшего разрешения.
ПРИМЕЧАНИЯ
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва. Москва,
1918, стр. 91.
См. СУ. РСФСР, 1917-18, стр. 577. Декрет СНК "О
порядке выхода из Российского гражданства прожива
ющих в пределах Российской республики постоянных
жителей местностей, отторгнутых от России в силу
Брестского мирного договора", от 13 июля 1918 г., за
подписью Ленина.
См. там же, ст. 653, постановление СНК об из
менении статьи первой декрета СНК от 13 июля 1918 г.,
опубл. 16 августа 1918 г., за подписью Ленина. В сен
тябре декрет был продлен, "впредь до особого о том
постановления", еще на один месяц (см. там же, 755,
постановление СНК о продлении срока подачи ходатай
ства о выходе из Российского гражданства согласно
закону от 13 июля 1918 г., подписано 21 сентября
Лениным и Караханом, опубл. 25 сентября).
См. там же, ст. 824, постановление СНК от 22 ок
тября 1918 г., за подписями Ленина и Карахана.
См. там же, ст. 643. Постановление НКВД за под
писью Петровского от 10 августа 1918 г. "О
дополнении к инструкции НКВД".
См. там же, ст. 601. Постановление НКВД о поряд
ке разрешения дел о выходе из Российского граждан
ства. Инструкция. Опубл. 23 июля 1918 г., за подписью
наркома внутренних дел Петровского.
7. Первая национальная конфронтация произошла у
советского правительства именно с Украиной. 4 декабря
1917 года СНК признал правительство Украины Украин
скую Раду, предъявив ей, одновременно, ультиматум,
означавший фактическое объявление Украине войны (см.
СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 90). В ответ на это правитель
ство Украины разоружило и выслало из РСФСР войска
Красной армии, оставив себе в качестве трофеев в том
числе триста пушек. Среди бесславно выдворенных в
РСФСР были и украинские части Петроградского гарни
зона. В связи с этим советское правительство прика
зом Крыленко прекратило "украинизацию" частей
Красной армии. А украинские части, уже сформирован
ные в РСФСР, должны были либо признать СНК и отправляться на фронт, либо разоружиться. Несогласные подлежали аресту (см. там же, ст. 114, приказ по армии от 16 декабря 1917 г., за подписью Крыпенки, "О деятельности буржуазной кадетской Рады и о прекращении украинизации частей").
См. СУ. УССР, 1919, ст. 115. Декрет СНК "О пра
вах и обязанностях иностранцев", от 13 февраля 1919
г., за подписью Раковского.
См. там же, часть 2, ст. 6. Постановление НКИД
"О выходе из украинского гражданства", от 7 марта
1919 г., опубл. 6 мая 1919 г. в "Киевских известиях",
за подписью Раковского.
См. там же, 1919, ст. 264. Постановление СНК
УССР "О выходе из украинского гражданства". Вре
менные правила, от И марта 1919 г., за подписью Ра
ковского. Собственно, даты постановления указано не
было. Как и во многих других случаях, датой поста
новления следует считать день публикации.
Последний закон на Украине, связанный с эмиг
рацией, был принят в 1922 году. Он во многом повторял
закон 1919 года, с той лишь разницей, что теперь де
ных и беженцев мировой войны, ставших непосильным бременем для слабой советской экономики. Их задержка в советской России стала еще менее целесообразной после введения НЭПа, когда мировая революция перестала казаться вопросом нескольких месяцев и идею вооружения военнопленных и отправки их на родину в составе наступающей Красной армии пришлось забыть. С другой стороны, подвергнутые идеологической обработке в советских республиках, пленные, вернувшиеся на свою родину, нередко несли в себе бациллы будущих коммунистических брожений.
Для вызволения из тюрем большевистских агентов и иностранных коммунистов советское правительство пошло на объявление амнистии иностранным гражданам и оптантам, находившимся в пределах советских республик, при условии, что в договаривавшихся с РСФСР и УССР государствах из тюрем освобождались лица, совершившие политические преступления в пользу противной стороны, и им разрешалось выехать в советскую Россию. В связи с этим в 1921 г. были созданы комиссии "по проведению амнистий согласно международным договорам"98. Комиссии эти просуществовали недолго и были распущены в 1923 г., когда закончились основные оптационные процессы". В некоторых случаях амнистии распространялись и на советских граждан, совершивших преступления "в пользу противной стороны", но как правило, такие амнистии содержали серьезные оговорки. Так, в соответствии с русско-латвийским договором, РСФСР и Латвия согласились взаимно освободить всех лиц, арестованных за преступления, совершенные в пользу другой стороны. Советское правительство, однако, отказалось амнистировать российских граждан и оптан
тов, участвовавших в заговоре 16 апреля 1919 г. и в Бермондтовском нападении100.
Поздно вставшая на социалистический путь Закавказская Федерация приняла законы об оптациях лишь в 1923 году. Используя их, многие граждане Закавказья, желавшие причислить себя к подданным не советских Государств, образовавшихся на территориях бывшей Российской Империи, и таким образом эмигрировать за рубеж, получили заграничные паспорта через посольства иностранных государств в Закавказье. В ответ на это советское правительство издало особый указ, уточнявший права на оптацию, и объявило о регистрации иностранцев. Одновременно правительство аннулировало иностранные паспорта, выданные в Закавказье бывшим советским гражданам. А при выезде из СССР граждане территорий бывшей Российской Империи, перешедшие в иностранное подданство после революции 1917 года, предъявляли вместе с паспортом еще и документы, удостоверявшие, что выход из советского гражданства произведен с разрешения властей101. Таким образом, как и везде, в Закавказье советское правительство ставило своей целью полный контроль над эмиграцией из республик. Но общая нестабильность режима не способствовала реализации этого плана. И нелегальная эмиграция всегда оставалась практической альтернативой.
Желание советского правительства оторвать СССР от остального мира привело к созданию теории "капиталистического окружения", предусматривавшей тщательную проверку всех лиц, выезжающих за границу. Число таких лиц постоянно уменьшалось, а круг учреждений, выдававших заграничные паспорта, начиная с 1919 года, постепенно сужался, чем достигалась все большая централизация дела выезда. Так, если раньше
заграничные паспорта выдавались иностранным подотделом отдела управления НКВД, отделами управления губернских советов и некоторыми другими учреждениями, то с апреля 1919 года право выдачи заграничных паспортов принадлежало только НКИД. Вместе с тем, соображения "безопасности" диктовали советскому правительству необходимость выдавать заграничные паспорта только тем советским гражданам, "против выезда которых за границу не встречается возражений со стороны народного комиссариата внутренних дел и народного комиссариата по военным делам"102. А с 1920 года заграничные паспорта визировались еще и Особым отделом (ОСО) ВЧК. Правда, закон этот действовал только "при обстоятельствах исключительного времени" . Но следов его отмены найти не удается.
На Украине для получения заграничного паспорта требовалось большое количество справок и документов, в том числе и разрешение на выезд со стороны губернской ЧК. Украина, кроме того, стала первой советской республикой, введшей институт поручителей-заложников: два человека заверяли нотариально свои подписи под анкетой заявителя, в которой, в частности, указывались причины и сроки поездки за границу. Удостоверение ГПУ не требовалось только для членов ВЦИК, наркомов и их заместителей, членов коллегий наркоматов и членов президиумов губиспол-комов104.
Тенденция усложнения и без того не легкой процедуры получения заграничного паспорта не ослабла с окончанием Гражданской войны. Именно в период НЭПа, с 1 июня 1922 г., советское правительство в отмену всех изданных ранее постановлений о выезде из РСФСР советских граждан и иностранцев ввело новые правила.
Выезд из советских республик допускался "не иначе, как по особому разрешению" НКИД, "выдаваемому... в виде визы, накладываемой на... заграничные паспорта". Лицо, "желающее выехать за границу", подавало "о том заявление в установленной форме" в НКИД "с приложением к нему удостоверения" ГПУ НКВД, "удостоверяющего об отсутствии законного препятствия к выезду". ГПУ, в свою очередь, выдавало указанные удостоверения лишь по предъявлению "заявления в установленной форме, вида на жительство, двух фотографических карточек, поручительства двух граждан РСФСР, не опороченных по суду и не состоящих под следствием, свидетельства об отношении к воинской повинности (для военнообязанных), удостоверения с места службы или места учета об отсутствии препятствий к выезду за границу (для лиц, состоящих на службе в советских учреждениях и общественных организациях, и для лиц, состоящих по своей специальности на особом учете)". Даже иностранцы, "состоящие на советской государственной службе, обязаны" были "представить удостоверение с места службы об отсутствии законного препятствия к выезду за границу"105. И так было введено понятие профессиональной секретности - "невыездных"106.
Специалисты, однако, выпускались в командировки (потому ко всем вышеперечисленным документам должны были приложить еще и "копию командировочного документа"). Число таких командированных было незначительным. Так, с 1 октября 1921 по 1 октября 1922 года в научные командировки за границу выехало 19 человек107 , причем в дальнейшем бюрократические процедуры по оформлению разрешений на заграничные командировки не упрощались. Например, с 1924 года заграничные командировки, связанные с вопросами ор
ганизации труда, производства и управления, можно было давать лишь с разрешения наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Государственные учреждения, предприятия, кооперативы и профсоюзы по всем заграничным командировкам должны были представлять в РКИ отчеты. А об условиях предоставления длительных заграничных командировок по соглашению с заинтересованными ведомствами РКИ выработало специальную инструкцию108.
Переход солдат и командиров Красной армии на сторону врагов советской власти волновал правительство с первых дней Гражданской войны. Для борьбы с дезертирством оно прибегало к карательным санкциям и системе заложников. С августа 1919 г. семьи красноармейцев (солдат или офицеров), перешедших на сторону белых, лишались всех видов пособий и земельного надела и обрекались, таким образом, на голодную смерть109. Войсковые части, штабы, учреждения и управления Красной армии должны были немедленно уведомлять о всех перебежчиках земельные отделы и отделы социального обеспечения, дабы лишения производились оперативно. В том же году советское правительство предоставило губернским комиссиям по борьбе с дезертирством права революционных трибуналов110, которым передавались дезертиры, "учинившие побег к неприятелю"111. Тогда же комиссия по борьбе с дезертирством получила право без передачи дела судебным органам конфисковывать имущество или земельный надел перебежчиков112, т. е. прибегать все к той же системе заложников - наказанию семьи бежавшего.
Суду революционных трибуналов и конфискациям подвергались не только перебежчики из Красной армии, но и лица, бежавшие из мест, в которых была уста
новлена советская власть, а потому объявленные врагами трудящихся. Все имущество таких лиц становилось собственностью советской республики. Заместители бежавших лиц, прислуга, дворники и соседи обязаны были доносить об оставшемся имуществе, ответственность за сохранность которого ложилась на домовладельцев, управляющих и дворников. За сохранность промышленных предприятий отвечали фабрично-заводские комитеты или доверенные приказчики. Виновные в нарушении этого постановления подлежали суду ревтрибунала113.
Более всего законами о конфискациях были богаты 1920--21 годы, когда конфисковывалось "бесхозяинное имущество 114, и "все движимое имущество бежавших за пределы Республики или скрывающихся до настоящего времени граждан, в чем бы оно не заключалось и где бы не находилось"115, и "имущество лиц, проживающих в местностях РСФСР, которые были временно заняты неприятельскими или контрреволюционными войсками и добровольно ушедших с противником при эвакуации ими означенных местностей"116. Конфискации по закону не подлежало "имущество оставшихся членов семьи ушедшего", а также "лиц, насильственно или принудительно эвакуированных из указанных... местностей по роду их профессий или службы в государственных и общественных учреждениях". Такие лица по возвращении на место постоянного жительства имели право возбуждать ходатайства о возвращении уже конфискованного имущества, причем даже в том случае, если конфискация состоялась до издания настоящего постановления.
В конце 1922 года из-за боязни эмиграции людей, способных носить оружие, и утечки секретной информации советское правительство запретило "временный
выезд за границу по личным делам... гражданам, не находящимся в армии, сверстники коих призваны на действительную военную службу, за исключением граждан, кои по болезни освобождены от состояния на учете военнообязанных", "гражданам призывного возраста (очередного призыва) в течение предшествующего очередному призыву шестимесячного срока", "командному и административному составу" Красной армии, "не уволенному в бессрочный отпуск", "а также всем бывшим Белым офицерам, состоящим на особом учете". В исключительных случаях выезд за границу "упомянутых категорий, равно как и военнослужащих, допускался "не иначе, как с разрешения революционного военного совета республики"117. Эти принципы были подтверждены и общесоюзным постановлением 1925 года, согласно которому выезд за границу военнослужащих, бывших военнослужащих или лиц призывного возраста допускался лишь с разрешения РВС фронтов, армий, округов и флотов, либо командующих округов (при отсутствии РВС). Ответственность за нарушение этого постановления определялась соответствующими статьями Уголовного кодекса118.
Жесткая правительственная политика в отношении эмиграции иногда приводила к обратным результатам. Так, в 1923 году, желая вернуть всех русских военнопленных призывного возраста, находившихся за границей со времени мировой войны и не желавших возвращаться назад, советское правительство предписало всем военнопленным и интернированным русским гражданам за рубежом призывного возраста вернуться в РСФСР "не позднее предельных сроков, установленных" советским правительством "для регистрации военнопленных"119, под угрозой наказания - от шести
месяцев лишения свободы с конфискацией части имущества до высшей меры120. Трудно поверить, чтобы на этих условиях в СССР предпочли вернуться многие из тех пленных. В то же время, следуя общей политике экономии государственных средств в годы НЭПа, советское правительство разрешило демобилизованным русским солдатам, пожилым и раненым, а потому нетрудоспособным и претендовавшим на материальную помощь от государства, остаться за границей .
По тем же причинам в мае 1923 г. лица, пострадавшие от "стихийных бедствий" - прежде всего от голода, и имевшие право на социальное обеспечение за счет государства, получили право с разрешения наркомата социального обеспечения подать заявление на выезд за границу к родственникам122. За границей же бывшие российские или советские граждане по закону 1923 года могли получить вид на жительство, который выдавался советским полпредством или заменявшим его учреждением123.
В истории советской эмиграционной политики насильственная высылка и лишение гражданства занимают отдельную яркую страницу. Действуя в различных направлениях, они приводили к одинаковым результатам. Лишение гражданства обычно применялось советским правительством в отношении граждан, находившихся за границей и нежелательных для въезда на территории советских республик. Еще не нашедшее свою формулировку, лишение гражданства было применено уже через месяц после большевистского переворота. С легкой руки наркома иностранных дел Троцкого советское правительство в ноябре 1917 года уволило со своих постов "без права на пенсию и поступления на какие-либо государственные должности" двадцать шесть русских дипломатов, находившихся за границей
и отказавшихся признать новое правительство124. В январе 1918 г. за отказ подчиниться приказу СНК советское правительство объявило вне закона главнокомандующего Румынским фронтом Щербачева125. Эти двадцать семь человек, не лишенные гражданства юридически, фактически потеряли его, так как в случае возвращения в советскую Россию подлежали суду революционного трибунала.
В связи с провозглашением НЭПа и необходимостью сосредоточения всего внимания на внутренней жизни страны советское правительство в октябре 1921 года лишило гражданства бывших русских подданных, проживавших за границей беспрерывно более пяти лет, т. е. с дореволюционного времени. Кроме того, гражданства лишались все те, кто проживал за границей без выданных советским правительством документов и не получил их до 1 марта 1922 года126. Гражданства лишались также люди, после 7 ноября 1917 года покинувшие советские территории без разрешения советского правительства; добровольно сражавшиеся против советской власти127; и те, кто имел право оптации, но не воспользовался им128. Аналогичные законы были приняты вскоре и другими советскими республиками, в частности Украиной 129 и Закавказьем130 . А в 1924 году, постановлением ЦИК СССР от 29 октября, был принят закон о союзном гражданстве , подтвердив-ший, что лишенными советского подданства считаются все те, кто был лишен его на основании предыдущих законодательных актов союзных республик и кто оптировал иностранное гражданство на основании заключенных Советским Союзом международных договоров132 . Закон 1924 года, однако, лишал гражданства и еще одну категорию советских граждан: выехавших за пределы СССР с разрешения советского правитель
ства или без такового и отказавшихся вернуться на родину по требованию правительства133 , т. е. всех невозвращенцев и перебежчиков. Наконец, в 1925 году были лишены советского гражданства находившиеся за границей и не зарегистрировавшиеся в срок бывшие военнопленные и интернированные военнослужащие царской и Красной армий и амнистированные участники восстаний, военнослужащие Белых армий и члены
контрреволюционных организации 134 .
Согласно закону 1924 года советские граждане могли быть лишены гражданства и по приговору суда. Этот пункт постановления задним числом законодательно оформлял лишение гражданства для тех, кто, будучи советским подданным, был выслан за пределы советских республик. Так, в 1922 году по инициативе Ленина правительство выслало за границу ряд политических и общественных деятелей России135. После первых опытов подобного рода высылку за границу "на срок или бессрочно" ввели в новый Уголовный кодекс РСФСР, вступивший в силу 1 июня 1922 года136. Высылка открывала главу УК РСФСР "Роды и виды наказаний и других мер социальной защиты" и давалась лишь за один вид преступлений: "Пропаганда или агитация в направлении помощи международной буржуазии... которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции, или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. средствами" . Самовольное возвращение высланного за границу в пределы РСФСР каралось расстрелом по ст. 71 УК РСФСР . Однако в Уголовном кодексе речь шла о высылке по суду, в то время как с первых месяцев революции советское правительство применяло ад
министративные высылки139. Декрет, официально вводивший "административные высылки", принят был 10 августа 1922 г.140 "в целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям". Рассмотрение вопроса об административной высылке возлагалось на Особую комиссию при НКВД, работавшую под председательством наркома внутренних дел и с участием представителей НКВД и НКЮ, утвержденных Президиумом ВЦИК141 . Такой же закон, причем на 4 дня раньше, 6 августа, принят был и на Украине142.
Нужно сказать, что советское правительство довольно быстро осознало гуманность статьи о высылке врагов советской власти за границу и выход из этого неприятного положения нашло уже в начале следующего года. Принятая 3 января 1923 г. за подписью Дзержинского "Инструкция по применению постановления ВЦИК об административной высылке"143, видимо, намеренно смешивала понятия о высылке за границу и внутренней ссылке. О высылке за границу упоминала лишь преамбула Инструкции144 и пункт о расстреле за самовольное возвращение высланного из-за границы. Основной же текст документа, безусловно, имел в виду высылку советских граждан из одних районов РСФСР в другие145.
Советское правительство, однако, не выпускало из поля зрения тех, кто когда-либо был советским гражданином, либо эмигрировал из России пусть и до большевистского переворота, но рассматривался советской властью как опасный деятель контрреволюции. В 1923 году, за подписью председателя СНК Каменева, Советы издали специальный приказ "о сосредоточении в Центральном архиве РСФСР находящихся в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР архива отдельных деятелей контрреволюции, а также лиц, эмигриро
ровавших за пределы Республики за время с 1917 года"146. Согласно закону все находившиеся "в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР" архивы активных деятелей контрреволюции и эмигрантов подлежали "сосредоточению в политической секции единого государственного архивного фонда". Сдавать туда нужно было "официальные документы, проекты бумаг, мемуары, дневники, личную переписку, ученые труды и исследования в рукописном виде, прокламации, брошюры, листовки, записные книжки, заметки, фотографические снимки". Списки этих материалов необходимо было представить Управлению центрального архива в течение трех месяцев со дня публикации декрета. Создание архива, вероятно, можно было бы считать вопросом академическим, если бы не предпринятая советским правительством на следующий год попытка добиться принципиального согласия иностранных государств на задержание и выдачу в СССР по требованию советской власти преступников, совершивших преступления на территории Советского Союза. Ноябрьский циркуляр 1924 года наркомата юстиции и Верховного суда СССР указывал, что "хотя до настоящего времени Союзом ССР ни с одним из иностранных государств не заключено конвенции о выдаче преступников, /.../ выдача все же может иметь место и при отсутствии конвенции /.../ при наличии соглашения в каждом отдельном случае с правительством того государства, на территории которого находится подлежащее выдаче лицо". Губернские суды и военные трибуналы "при направлении в НКЮ сношений о задержании и выдаче того или иного лица, находящегося за границей", должны были указать "деяние, в котором обвиняется или за которое осуждено лицо, подлежащее задержанию и выдаче, с указанием статей Уголовного
кодекса", и приложить "копии постановления следственных властей о привлечении данного лица в качестве обвиняемого или приговора суда о заочном его осуждении". Ходатайства о выдаче могли "возбуждаться лишь в самых серьезных случаях, при обвинении в особо тяжких преступлениях и при бесспорности доказательств пребывания преступника именно на территории того или иного государства"147.
По смыслу документа речь, наверное, шла прежде всего о выдаче уголовных преступников. Но поскольку в разряд особо тяжких преступлений попадали, согласно советским Уголовным кодексам, и преступления политические, принципиальное согласие тех или иных иностранных правительств выдавать в СССР преступников допускало и выдачу по требованию советских судов и трибуналов политических противников советской власти, например, по сфабрикованным в Советском Союзе обвинениям в уголовных преступлениях, в действительности не совершенных.
К 1928 году советское правительство уничтожило все причины, временно мешавшие закрыть эмиграцию из СССР. Прекращение военных действий и установление четких государственных границ предупредили будущие оптации. Международные договоры, заключенные Советским Союзом с другими государствами в начале 1920-х годов, разрешили проблемы массовых миграций, возникшие вследствие Первой мировой войны и распада Российской Империи. Законы, лишившие гражданства русских подданных, оставшихся за границей вопреки воле советского правительства, провели ясную грань между советскими и несоветскими гражданами. Образование СССР с его общереспубликанской государственной границей и учреждение строгой пограничной охраны способствовали прекращению массовой неле
гальной эмиграции из СССР. С введением НЭПа и преодолением экономического кризиса правительство уже не было заинтересовано в эмиграции лиц, которых оно не могло прокормить148. Эти причины, наряду с основной -- нежеланием советского правительства признать легальные права своих граждан на эмиграцию, привели к тому, что к 1928 году эмиграционные проблемы уже не требовали от советского правительства дальнейшего разрешения.
ПРИМЕЧАНИЯ
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва. Москва,
1918, стр. 91.
См. СУ. РСФСР, 1917-18, стр. 577. Декрет СНК "О
порядке выхода из Российского гражданства прожива
ющих в пределах Российской республики постоянных
жителей местностей, отторгнутых от России в силу
Брестского мирного договора", от 13 июля 1918 г., за
подписью Ленина.
См. там же, ст. 653, постановление СНК об из
менении статьи первой декрета СНК от 13 июля 1918 г.,
опубл. 16 августа 1918 г., за подписью Ленина. В сен
тябре декрет был продлен, "впредь до особого о том
постановления", еще на один месяц (см. там же, 755,
постановление СНК о продлении срока подачи ходатай
ства о выходе из Российского гражданства согласно
закону от 13 июля 1918 г., подписано 21 сентября
Лениным и Караханом, опубл. 25 сентября).
См. там же, ст. 824, постановление СНК от 22 ок
тября 1918 г., за подписями Ленина и Карахана.
См. там же, ст. 643. Постановление НКВД за под
писью Петровского от 10 августа 1918 г. "О
дополнении к инструкции НКВД".
См. там же, ст. 601. Постановление НКВД о поряд
ке разрешения дел о выходе из Российского граждан
ства. Инструкция. Опубл. 23 июля 1918 г., за подписью
наркома внутренних дел Петровского.
7. Первая национальная конфронтация произошла у
советского правительства именно с Украиной. 4 декабря
1917 года СНК признал правительство Украины Украин
скую Раду, предъявив ей, одновременно, ультиматум,
означавший фактическое объявление Украине войны (см.
СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 90). В ответ на это правитель
ство Украины разоружило и выслало из РСФСР войска
Красной армии, оставив себе в качестве трофеев в том
числе триста пушек. Среди бесславно выдворенных в
РСФСР были и украинские части Петроградского гарни
зона. В связи с этим советское правительство прика
зом Крыленко прекратило "украинизацию" частей
Красной армии. А украинские части, уже сформирован
ные в РСФСР, должны были либо признать СНК и отправляться на фронт, либо разоружиться. Несогласные подлежали аресту (см. там же, ст. 114, приказ по армии от 16 декабря 1917 г., за подписью Крыпенки, "О деятельности буржуазной кадетской Рады и о прекращении украинизации частей").
См. СУ. УССР, 1919, ст. 115. Декрет СНК "О пра
вах и обязанностях иностранцев", от 13 февраля 1919
г., за подписью Раковского.
См. там же, часть 2, ст. 6. Постановление НКИД
"О выходе из украинского гражданства", от 7 марта
1919 г., опубл. 6 мая 1919 г. в "Киевских известиях",
за подписью Раковского.
См. там же, 1919, ст. 264. Постановление СНК
УССР "О выходе из украинского гражданства". Вре
менные правила, от И марта 1919 г., за подписью Ра
ковского. Собственно, даты постановления указано не
было. Как и во многих других случаях, датой поста
новления следует считать день публикации.
Последний закон на Украине, связанный с эмиг
рацией, был принят в 1922 году. Он во многом повторял
закон 1919 года, с той лишь разницей, что теперь де