Он вывел их из комнаты, а потом и из дворца, мимо гвардейцев, которые стояли на посту, с тревогой ожидая, что им придется вернуться на стены и вновь сражаться.
   Выходя из дворца, они увидели всадников, въезжающих во двор через южные ворота. Заметив во главе их своего второго правнука, Паг махнул ему рукой.
   — Я все видел, — сказал Джимми, подъезжая. У Пага сжалось сердце от того, как усмешка юноши напоминала улыбку Гамины. — Ты спас жизни многим моим людям. Спасибо.
   — Я рад, что и тебе тоже помог, — отозвался Паг.
   — А Дэш…
   — Он жив и, пока Патрик не выздоровеет, будет управлять городом.
   Джимми рассмеялся.
   — Вряд ли ему это очень нравится.
   — Пойди повидай его, — предложил Паг. — Мы идем в храм Накора и вернемся утром. В полдень у нас назначена общая встреча, чтобы покончить с этой чепухой.
   — Буду рад присутствовать, — сказал Джимми. — Дуко просто чудо, и он умудрился удержать Юг под контролем, несмотря на эту историю с Кешем, но на нас давят с обеих границ, и я не представляю, как дела на Севере.
   — Та война тоже закончена.
   — Я рад это слышать, прадедушка, — отозвался Джимми. — Увидимся утром.
   — Пойдем, — позвал его Накор. — Я хочу увидеть, что случилось.
* * *
   Они поспешили через город, медленно возвращающийся к обычной жизни. Людей на улицах было еще мало, и они добрались до храма очень быстро.
   Снаружи палатки никого не было видно, но внутри они застали толпу сидящих на полу людей. В центре комнаты тоже сидела на полу, а не висела в воздухе, Алета, и сияние вокруг нее исчезло — как и сгустившаяся под ней ужасная тьма.
   Подбежал Доминик и воскликнул:
   — Накор! Как я рад тебя видеть!
   — Когда это случилось? — спросил Накор.
   — Несколько часов назад. Она висела в воздухе, и вдруг тьма под ней исчезла, будто ее утянуло в дыру, а девушка плавно опустилась на пол, открыла глаза и начала говорить.
   Паг и остальные прислушались к тому, что говорила Алета, и Накор немедленно заметил:
   — У нее голос изменился.
   Паг не знал, как девушка говорила раньше, но наверняка не так — сейчас у нее был просто волшебный голос, негромкий, но ясно слышимый и к тому же музыкальный.
   — Что она говорит? — спросила Миранда.
   — С тех пор как очнулась, она говорит о природе добра и зла, — сказал Доминик. Он посмотрел на Накора. — Когда ты основал этот орден и сказал нам, что собираешься сделать, я сомневался, но знал, что нужно попробовать. Но то, что мы видим перед собой, — это абсолютное доказательство того, что могущество Ишапа должно было быть разделено с орденом Арх-Индар, ибо перед нами живое воплощение богини.
   Накор рассмеялся.
   — Не так витиевато. Пойдем. — Он провел их через сидящую толпу и подошел к девушке. Она продолжала говорить, не обращая на него внимания. Накор опустился на колени и посмотрел ей в глаза. — Она повторяется? — спросил он.
   — Да, — отозвался Доминик, — по-моему, да.
   — Кто-нибудь записывал ее слова?
   Сидевший в стороне Шо Пи вставил:
   — Два послушника все записывали. Это начало третьего повторения той же самой проповеди.
   — Наверняка она устала и проголодалась.
   Накор положил руку Алете на плечо, и она сбилась, моргнула, и взгляд ее стал более осмысленным.
   — Что такое? — спросила она, оглянувшись на Накора. Голос у нее был уже другой, как у обычной женщины ее возраста, без магии, которая еще минуту назад делала его прекрасным и успокаивающим.
   — Ты спала, — объяснил Накор. — Почему бы тебе не пойти подкрепиться? Потом мы поговорим.
   Девушка встала и сказала:
   — Ох, у меня все затекло. Я, наверное, долго так сидела.
   — Примерно две недели, — подсказал Накор.
   — Две недели! — воскликнула Алета. — Ты, наверное, шутишь!
   — Я потом все объясню. Пока иди поешь и приляг поспать.
   Когда она ушла, Доминик спросил:
   — Если она не воплощение богини, то кто же тогда?
   Накор усмехнулся.
   — Она сон, — ответил он. Посмотрев на Пага и Миранду, он добавил: — Прекрасный сон.
   — Но Накор, она все еще здесь, — недоумевающе произнесла Миранда, — а Залтайс исчез.
   — Верно, — ответил Накор. — Он был созданием разума из другого мира, посланным в этот. Алета же обычная женщина, но что-то протянулось к ней через миры и использовало ее, чтобы отогнать черноту.
   — А что это была за чернота? — спросил Доминик.
   — Очень плохой сон. Я все объясню за обедом. Пойдем найдем чего-нибудь поесть.
   — Ну что ж, — сказал Доминик, — у нас есть еда в кухне.
   По пути Накор заявил:
   — Кстати, нам придется тут кое-что изменить.
   — Что? — спросил Доминик.
   — Ну, во-первых, ты должен сообщить ишапианцам, что ты больше не член их ордена.
   — Это еще почему?
   Накор обнял Доминика за плечи и сказал:
   — Ты выглядишь молодым, но я знаю, что ты не моложе меня, Доминик. Паг рассказал мне, как вы с ним отправились на родину цурани. Я знаю, что ты многое повидал. Шо Пи отлично справляется, наставляя молодых монахов, но Алету обучать должен ты.
   — Чему ее обучать? — спросил Доминик.
   — Как быть верховной жрицей ордена Арх-Индар, конечно.
   — Верховная жрица, эта девочка?
   — Девочка? — повторил Накор. — Минуту назад она была воплощением богини, разве нет?
   Миранда рассмеялась, и Паг обнял ее. Впервые за долгое время ему захотелось смеяться.
* * *
   — Наверное, Субаи добрался до волшебника, — решил Эрик. — Судя по всему, они прекратили сражаться как раз в тот момент, когда все тела упали.
   — Слава богам, — выдохнул граф Ричард.
   — Жаль, что у нас уже нет кавалерии, — сказал Эрик задумчиво. — Думается мне, мы бы попали в Илит без особых проблем.
   — Ну так пошли пехотное подразделение и посмотри, как далеко они пройдут.
   — Уже послал, — улыбнулся Эрик. — А Аки и его хадати я пошлю сквозь холмы к Вабону.
   — Как думаешь, — поинтересовался Ричард, — мы когда-нибудь узнаем, что случилось?
   Эрик покачал головой.
   — Скорее всего нет. Я был в подобных битвах и до сих пор не знаю, что там произошло. Мы наверняка прочитаем куда больше рапортов об этой битве, чем нам того хотелось бы, и сам я обязательно напишу несколько, но, честно говоря, я не представляю, что случилось. Только что мы отчаянно пытались удержать армию мертвецов и безумных убийц, как вдруг все мертвецы упали, а убийцы лишились разума и бродили вокруг с открытыми ртами. Я никогда не слышал, чтобы битва за секунду превратилась из безнадежной в победоносную, — с удивлением заметил усталый молодой капитан. — Но сказать вам по правде, раз бои прекратились, мне, в общем-то, все равно.
   — Ты одаренный молодой человек, Эрик фон Даркмур. Я упомяну это в своем докладе королю.
   — Спасибо, но здесь масса людей, куда более заслуживающих похвалы, чем я. — Он вздохнул и глянул на дверь палатки. — И многие из них уже не вернутся домой.
   — Что нам делать теперь? — спросил граф Ричард.
   — Без кавалерии логичнее всего было бы сидеть на месте, пока не узнаем о ситуации в Крондоре. Но инстинкт подсказывает мне, что надо как можно быстрее наступать на Север. Может, Фэйдава и сбежал или его убили, но это не значит, что какой-нибудь другой капитан не попытается захватить власть и создать себе небольшое королевство. И насколько мы знаем, Вабон еще в осаде.
   — Мне и самому надоело здесь сидеть, — признался граф Ричард. — Отдавай приказ к наступлению.
   Эрик улыбнулся и, отсалютовав, вышел из палатки. У лагеря Кровавых Орлов он нашел Джедоу Шати.
   — Сворачиваем лагерь! — скомандовал он. — Готовимся к выступлению!
   — Все слышали? — повторил за ним бывший сержант. — Чтоб все готовы были выступить через час!
   Джедоу повернулся и улыбнулся своему старому спутнику, и Эрик, снова почувствовав, что не может сопротивляться этой улыбке, заулыбался в ответ.
* * *
   Патрик явно выздоравливал. Цвет лица у него был уже лучше, и на троне он сидел совсем уверенно.
   Кешианский генерал Ашам ибн Альтук снова стоял перед троном, на этот раз с еще менее довольным видом. Теперь ему противостояла армия Королевства, укрепленная кавалерией из Порт-Викора и с севера.
   Вошел Паг.
   — Ты потребовал, чтобы мы собрались здесь в полдень, Паг, — сказал Патрик. — Что ты хочешь нам сказать?
   Паг посмотрел на Патрика, потом на генерала и произнес:
   — Война окончена. Генерал, вы дадите вашим солдатам отдохнуть еще день, а завтра с рассветом вернетесь на юг. Вы отойдете за изначальные границы к югу от Края Земли. С собой вы повезете приказы всем кешианским подразделениям прекратить атаки на Край Земли и передадите следующее сообщение вашему императору: если Кеш снова начнет наступать на Севере, ни один вооруженный солдат не пересечет границу живым.
   Лицо у генерала было пепельным, но, хоть его и трясло от гнева, он послушно кивнул.
   Патрик сиял. На лице у него была торжествующая улыбка.
   — Посмей только задержаться, кешианец, и мой волшебник уничтожит твою армию на месте.
   Паг повернулся.
   — Твой волшебник? — Паг шагнул к молодому принцу, поднимаясь по ступеням трона, чтобы встать прямо перед ним. — Я не твой волшебник, Патрик. Я любил твоего деда и считал его одним из величайших людей, которых только встречал. Я ценил любовь твоего прадеда Боуррика, который дал мне имя кон Дуан, но моя душа тебе не принадлежит. Во Вселенной вышли на свободу силы, которые в сравнении с твоими амбициями то же самое, что потоп в сравнении с каплей воды. Именно эти силы меня тревожат. Я просто больше не желаю сидеть спокойно и смотреть, как убивают невинных женщин и детей и гибнут храбрые мужчины, потому что правители слишком глупы, чтобы увидеть, каким богатством обладают.
   Повернувшись к генералу, Паг произнес:
   — Можете также передать императору, что любой солдат Королевства, который явится на Юг незваным, любой вооруженный человек, который пересечет границу, будет уничтожен.
   — Что? — Патрик вскочил на ноги. — Ты смеешь угрожать Королевству?
    Я не угрожаю, — ответил Паг. — Я говорю тебе, что не позволю мстить Кешу. Вы оба вернетесь на свои земли и будете вести себя как цивилизованные соседи.
   — Ты герцог Королевства, приемный член королевской семьи и вассал, принесший клятву короне! Если я велю тебе уничтожить эту армию за воротами, ты так и сделаешь!
   Паг посмотрел в глаза юноше, чувствуя, как в нем нарастает гнев.
   — Нет. Ты не способен заставить меня действовать против моей воли. Если ты хочешь убивать кешианцев за стенами, возьми меч и отправляйся это делать сам.
   Патрик взорвался гневом.
   — Ах ты предатель!
   Паг положил руку Патрику на грудь и толкнул его обратно к трону. Стражники в зале схватились за мечи, чтобы защитить принца. Миранда шагнула вперед, подняв руку, и сказала:
   — Лучше не надо.
   Стоявший рядом с ней Накор поднял посох.
   — С мальчиком все в порядке.
   Паг склонился поближе к лицу принца и сказал:
   — Ты никогда не обнажал меча в битве более серьезной, чем погоня за какими-то гоблинами на Севере, и ты называешь меня предателем? Я спас твое Королевство, глупец. Я спас его не ради тебя точно так же, как спас Империю вовсе не для его — он ткнул пальцем в кешианского генерала — господина. Я сделал это ради бесчисленных душ, которые иначе были бы погублены.
   Посмотрев сначала на Патрика, потом на генерала, Паг сказал:
   — Передайте своему отцу и своему господину, что Звездная Пристань свободна. При любой попытке ввести там правление Королевства или Империи я вмешаюсь. Я им это обещал, и я поддержу их независимость. — Паг отвернулся и отошел от трона. — Мне все равно, кто сидит на троне твоего отца, Патрик. Собирайте осколки вашей разбитой короны, отстраивайте ваше государство. Мне безразличны ваши титулы и звания. С Королевством я покончил. — Он протянул руки Миранде и Накору, и оба подошли и встали рядом с ним. — Я отказываюсь от титула герцога Королевства. Я отрекаюсь от присяги, принесенной короне. У меня есть заботы поважнее вашего тщеславия и вашей национальной политики. Я здесь, чтобы защищать мир, а не одну его часть. Пусть все знают, что Пага из Крайди больше не существует. Теперь я просто Черный Маг. Без приглашения я на свой остров больше никого не пущу. Любой, кто проплывет мимо него, подвергнет свою жизнь опасности, а кто ступит на него без моего разрешения, будет уничтожен!
   С громким треском он и его спутники исчезли в облаке черного дыма.
* * *
   — Да, прадед сильно завел Патрика, — заметил Дэш.
   — Бывали в моей жизни дни и поприятнее, — отозвался Джимми.
   Они только что вернулись с совета у принца. Там обсуждали отход кешианских войск и то, что именно Патрик должен будет доложить отцу. Совет затянулся до самой ночи, и теперь они шли к Джимми, чтобы спокойно поговорить перед сном.
   — Ты поговорил с Франси? — спросил Дэш.
   — Нет, — отозвался Джимми, — я ее видел мельком, но даже словом перемолвиться не успел.
   — Она боится, что, когда выйдет замуж за Патрика, ты перестанешь с ней разговаривать. Она не хочет лишаться твоей дружбы.
   — Этого не случится, — сказал Джимми. — Если эта война чему меня и научила, так это отличать действительно важное от того, что только кажется важным.
   — Я знаю, — ответил Дэш.
   В голосе его прозвучали какие-то непривычные нотки.
   — Что случилось?
   — Просто кое-кто, кем я дорожил, не выжил в этих событиях.
   Джимми остановился.
   — Кто-то важный для тебя?
   Дэш повернулся и сказал:
   — Я не хочу сегодня об этом разговаривать. Когда-нибудь я тебе расскажу, просто не сегодня.
   — Хорошо, — ответил Джимми и на минуту замолчал, пока они шли по коридорам. — Думаю, я тоже кое-что узнал, и может быть, это тоже важно.
   — И что это?
   — Франси мне дорога. Но, я думаю, что мне просто чего-то не хватает, и я выбрал ее на роль той, кто может удовлетворить эту мою потребность.
   — Это ты про деда и бабушку?
   — Да, про то, что было у них. Как подумаю об их взаимоотношениях, особенно на фоне той прохладцы, которая всегда была между отцом и матерью, так хочется найти то же, что было у Джеймса с Гаминой.
   — Мало кому везет так, как им.
   Они дошли до двери в комнату Джимми и открыли ее.
   Внутри их ждали трое гостей.
   — Заходите и закройте дверь, — велел им Паг.
   Джимми и Дэш так и сделали.
   — Я не мог уйти, не поговорив с вами, — сказал Паг. — Вы последние из моего рода.
   Пытаясь поднять настроение, Джимми отозвался:
   — Пожалуйста, не надо это так формулировать.
   Миранда рассмеялась.
   — И вообще, у нас есть родственники на Востоке, — добавил Дэш.
   Паг усмехнулся.
   — В вас столько от деда. Ты иногда — вылитый он в молодости, — сказал он Дэшу. — А ты, — обратился он к Джимми, — порой так похож на мою Гамину, что мне становится не по себе.
   Он раскрыл объятия, и Джимми и Дэш по очереди подошли и обняли его.
   — Я не вернусь в Королевство, если на то не будет причины намного серьезнее, чем капризы королей, — сказал им Паг. — Но вы двое — моя кровь, и вы и ваши дети всегда будете желанными гостями на моем острове.
   — У тебя есть влияние на короля, — отозвался Дэш. — Неужели обязательно идти на такой разрыв?
   — Я знал короля Лиама, когда был мальчиком и жил в Крайди, — ответил Паг. — Аруту я знал лучше, но оба они понимали, что у меня в душе. Нынешний же король лишь слышал обо мне от отца.
   — Боуррик хорошо меня знает и может ко мне прислушаться, — добавил Накор, — но Паг тут кое-что дипломатично обходит: если не произойдет катастрофы, Патрик рано или поздно станет королем.
   — Мы избегаем серьезного конфликта в дальнейшем, провоцируя его в настоящем, — объяснил Паг. — Королевство в разрухе. Обстоятельства вынуждают Патрика подчиниться моим требованиям. Если бы эта стычка случилась годы спустя, скольким невинным пришлось бы умереть, пока я добился бы своего?
   — И во что бы он тогда превратился? — произнесла Миранда. — В такого же тирана, как люди, от которых мы только что избавились.
   — Вы столького себя лишаете, — сказал Дэш.
   — Я видел многие миры и путешествовал сквозь время, мальчик мой, — отозвался Паг, — и мне еще многое предстоит увидеть. Королевство Островов — просто одно из многих мест, которые мне дороги.
   — А если понадобится, мы вернемся, — добавил Накор.
   — Ну что ж, — сказал Дэш, — у нас много дел, но если хочешь знать мое мнение, ты правильно поступаешь.
   — Спасибо, — улыбнулся Паг.
    Не могу сказать, что я согласен с Дэшем, — заметил Джимми, — но это твой выбор, и я желаю тебе самого наилучшего. — Он улыбнулся Миранде. — Следует ли мне звать тебя прабабушкой?
   — Лучше не надо, если хочешь жить, — усмехнулась Миранда в ответ.
   — Я буду часто о вас думать, — сказал Дэш.
   — И я тоже, — добавил Джимми.
   Паг встал.
   — Берегите себя.
   Он протянул руки Накору и Миранде, и все трое исчезли.
   Дэш опустился на кровать Джимми.
   — Я бы проспал неделю.
   — Тогда пусть это будет следующая неделя, шериф, — отозвался Джимми. — У нас с утра куча дел — надо распутывать всю эту кашу. — Он повернулся и увидел, что брат уже спит. На секунду Джимми подумал, не разбудить ли его, потом пожал плечами и пошел в соседнюю комнату, поспать на постели Дэша.

28
Разделение

   Гейтис поклонился.
   — Я рад, что вы все вернулись и хорошо выглядите, — сказал он.
   Паг, Миранда и Накор только что появились из воздуха около фонтана в центре сада в поместье Пага на острове Колдуна.
   — Мы тоже рады тебя видеть, — сказал Паг. — Как тут дела?
   Гейтис улыбнулся своей зубастой гоблинской улыбкой.
   — Все хорошо. Если позволите, я хочу вам кое-что показать перед тем, как вы отправитесь отдыхать. Это займет всего несколько минут.
   Паг кивнул, и Гейтис вывел их из здания через луг к тайной пещере, где находилось святилище утраченного бога магии. Пещера была открытая.
   — Что это? — спросил Паг.
   — Вы, помнится, заметили как-то, мастер Паг, — сказал Гейтис, — что рано или поздно подходящий человек найдет это святилище.
   — И этот человек прибыл? — спросила Миранда.
   — Не так, как мы думали, — сказал Гейтис.
   Паг вошел в пещеру, а остальные за ним. Он посмотрел на статую, раньше напоминавшую Макроса Черного, и остановился, увидев на статуе свое лицо.
   — Что?
   Миранда подошла к мужу и увидела у статуи свои черты.
    Я вижу себя!
   — Понаблюдайте еще, — заметил Накор.
   Лицо статуи изменилось, и они узнали Роберта де Лисса, а потом и других учеников.
   — Что это значит? — спросила Миранда.
   — Это значит, — сказал Накор, — что все вы служите магии и больше не будет единственного человека, который бы олицетворял бога на Мидкемии. Вместо этого возвращением бога магии в эту Вселенную займутся сразу многие люди.
   Паг разглядывал статую, а на ней появлялись все новые лица — знакомые чародеи и те, кого он никогда не встречал. Через несколько минут он снова увидел собственное лицо.
   — Давайте вернемся в дом, — предложил Паг. По пути к дому он заметил: — Накор, а твоего лица на статуе я что-то не видел.
   Накор ухмыльнулся и пожал плечами.
   — Я же знаю, что магии не бывает.
   Паг рассмеялся.
   — Все или ничего — или все на свете магия, или ее нет.
   Накор пожал плечами.
   — И то и другое вполне возможно, но из эстетических соображений я предпочитаю считать, что магии нет. Есть только сила и способность ею пользоваться.
   — Похоже, — перебила их Миранда, — у вас начинается один из ваших любимых долгих споров, а я проголодалась.
   — Еда и вино ждут вас в кабинете, мастер Паг, — сказал Гейтис.
   — Составь нам компанию, — попросил Паг своего слугу.
   Вернувшись в дом, они увидели, что для них был накрыт изобильный стол. Миранда взяла тарелку и начала накладывать себе фрукты и сыр, а Паг разлил по бокалам вино из большой бутыли.
   — Гейтис, — сказал Паг, — ты хранитель этого святилища. Что ты думаешь о том, что мы видели?
   — Мастер Накор все правильно сказал. Больше одному человеку не понадобится выступать от имени потерянного бога магии. Возможно, силы Вселенной поняли, что не следует возлагать слишком много обязанностей на одного человека. Это значит, что те, кто занимается искусством магии, и будут помогать ее возвращению.
   Накор пожал плечами.
   — Это значит, что какая бы сила ни пыталась вернуться, бог магии понял, что передавать такую ответственность одному лицу опасно. Макрос делал ошибки, несмотря на все свое могущество.
   — Правильное решение, — заметил Паг. — Я и сам уже ошибок наделал.
   — Ну и какие у тебя планы, раз ты больше не герцог Королевства? — спросила Миранда.
   — Мне еще надо переселить тысячи саауров на Этель-Дуат. Рано или поздно надо будет вернуться на Шайлу и уничтожить оставшихся там демонов, а потом возродить там жизнь, чтобы через несколько столетий саауры могли вернуться. — Он улыбнулся. — Потом еще есть здешние ученики. Их надо учить, и мне надо у них учиться. И еще надо будет искать и уничтожать агентов Налара, где бы они ни прятались. В остальное же время, думаю, я займусь рыболовством.
   Накор рассмеялся.
   — Рыболовство учит терпению. Именно поэтому я никогда им не увлекался.
   — Десятки тысяч людей погибли во время Войны Врат, а в последнюю, Змеиную войну, вдвое больше. Нельзя допустить, чтобы такие катастрофы повторялись.
   — И как мы этого добьемся? — спросила Миранда.
   — Об этом я еще подумаю, — ответил Паг. — И участвовать в этом придется всем нам. Кое-какие идеи у меня есть — я расскажу вам и ученикам на острове. Прежде всего мы должны быть уверены, что наши люди не подвергаются манипуляции. Это тактика наших врагов, а после того, как мною манипулировал твой отец, любовь моя, я и подавно нахожу эту идею отвратительной. Остров должен стать нашей крепостью, и те, кто здесь служит, должны делать это добровольно, обладая всеми доступными им сведениями.
   — А как со Звездной Пристанью? — спросила Миранда.
   — Звездная Пристань была основана с добрыми намерениями, — сказал Паг, — но я наделал слишком много ошибок. Я хотел дать студентам возможность больше участвовать в организации Академии, но, честно говоря, я сам продукт Ассамблеи Цурани. Мне потребовалось время, чтобы увидеть свои ошибки.
   Звездная Пристань будет продолжать существовать и помогать нам; перед тем как я создал это общество, чародеев часто преследовали те, кто боялся их дара. За ведьмами охотились, их хижины в лесах сжигали, а волшебников замуровывали в пещерах, обрекая на голодную смерть, — тех из них, кому не хватало сил отпугивать людей и кто не имел знатных или богатых покровителей. Теперь, по крайней мере, у этих людей есть пристанище, если они захотят прийти в Звездную Пристань. Кроме того, среди тех, кто какое-то время учился в Академии, а потом покинул ее в поисках нового, могут найтись новобранцы для нашего дела.
   — Но как нам не повторить прежних ошибок? — спросила Миранда.
   — Мы многое сделаем по-другому. Окончательное решение здесь будет за мной, хотя я и буду советоваться с вами и со всеми остальными. В Звездной Пристани я считал, что это позорно и несправедливо, но теперь знаю, что ошибался. Не имея единой идеи, мы станем дискуссионным клубом, обществом, где привычки быстро превращаются в традиции. А традиции часто становятся оправданием для предвзятости, подавления инакомыслия и реакционного мышления.
   — Мои Синие Наездники не дадут им слишком закостенеть в традициях!
   — Мой друг, — сказал Паг, — твои Синие Наездники тоже станут традицией. Да и те, кто выживет в схватке между школами, сейчас называющими себя «Рука Керша» и «Жезл Уэйтума», станут не менее консервативными. Сами Керш и Уэйтум были бы в ужасе, если бы видели, что создали их последователи.
   — Может, мне стоит туда вернуться, — полушутя сказал Накор.
   — Лучше не стоит, — ответил Паг. — Звездная Пристань выстоит, и мы еще будем радоваться этому. — Оглядев собравшихся, он продолжил: — Мы начинаем долгий бой. Во Вселенной зашевелились ужасные силы, которые пока мы видели только мельком. Две великие войны, которые мы пережили, — просто первые ходы в этой шахматной игре.
   — А что делают при этом те боги, которые на нашей стороне? — спросила Миранда.
   — Они помогают вам, — ответил Накор.
   — Как помогают?
   — И открыто, и незаметно.
   — Во время Войн Хаоса, — сказал Паг, — изменилась сама природа вещей, и с тех пор боги начали действовать через своих представителей и слуг. Мы те, кто мы есть, потому что боги выбрали нас своими представителями.
   — Даже богам надо учиться, — заметил Накор. — Отношения твоего отца с Саригом были, с точки зрения бога, не особо эффективными, поэтому, чтобы не повторять эту ошибку, он пробует иную тактику.
   — То, за что мы беремся, во многом кажется тщетным усилием, — заметила Миранда.
   — Возможно, — согласился Накор, — но мы уже видели много чудесного. Создание ордена Арх-Индар — это не пустяк. Многие столетия он будет мелкой, незначительной сектой, и большинство из тех, кто с ним сталкивается, сочтут его куда менее важным, чем давно основанные ордена Асталона, Дэйлы, Санг и других младших богов, но сам факт, что во Вселенной осталось достаточно чистоты Богини, чтобы помочь нам остановить попытку Налара снова учинить хаос, — это чудо. Возможно, другого такого проявления не будет многие столетия, но теперь мы знаем, что оно возможно.