Страница:
— В нескольких милях впереди. — Эрик махнул на прощание Аки и развернул лошадь, а Джимми тронул с места свою. Обведя рукой полукрут, Эрик сказал: — Мы контролируем все леса на несколько миль по обеим сторонам дороги.
— В последние несколько недель у вас особых проблем не было, верно?
— Да. Несколько бандитов, дезертиры да пара стычек с наемниками наших южных соседей. Войск Фэйдавы мы уже давно не видели.
— Дуко хочет заключить с Патриком сделку.
— Он готов переметнуться? — догадался Эрик. Он отслужил два срока за морем и прекрасно знал склонность наемников с Новиндуса служить тому, кто больше всех заплатит. Эрик был убежден, что именно из-за таких войск никто на континенте, даже Изумрудная Госпожа змей, не создал сильной империи.
— Не совсем, — сказал Джимми и передал Эрику предложение Дуко.
Эрик присвистнул.
— Патрику это вряд ли понравится. Судя по словам Грейлока и по тому, что я видел сам перед отъездом из Даркмура, принц рвется в бой, неважно с кем, с Кешем или с захватчиками.
— Пусть его убеждают Оуэн и отец, — отозвался Джимми. — Слишком уж удачное это стечение обстоятельств, чтобы он мог не согласиться. Так он сбережет тысячи жизней и ускорит на год возвращение Западных земель.
Эрик промолчал, но, основываясь на своих впечатлениях от темпераментного молодого принца, он не был уверен, что Патрик воспримет это именно так.
Он поднялся, собираясь уходить, но тут Лессли Риггерс, Хозяин, остановил его:
— Погоди, мальчик. — Старик жестом отослал из комнаты Трину и остальных, и Дэш остался наедине со своим двоюродным дедом. Когда Трина закрыла за собой дверь, Хозяин сказал: — Ты должен кое-что понять. Не думаю, что ты добьешься для нас помилования, так что этот разговор, скорее всего, бессмысленный. Мне так или иначе жить осталось недолго. Способности целителей не безграничны, а я стар. Мое место займет другой. Я не знаю, кто это будет, хотя у меня есть предположения. Может, Джон Таппин — он сильный и хитрый, и многие его боятся. А возможно, это будет Трина — она умная и умеет молчать, и сможет действовать исподтишка. Но кто бы это ни был, наш с тобой договор его обязывать не будет. Как я уже сказал, если ты не убедишь принца дать нам амнистию, это не будет иметь значения.
Но если ты вернешься с обещаниями, лучше бы тебе их не нарушать, потому что если ты предашь пересмешников, неважно, как высоко ты поднимешься, где будешь жить, какие чины получишь, рано или поздно один из наших людей найдет тебя ночью, и твоя жизнь окончится. Ты понимаешь?
— Понимаю, — сказал Дэш.
— Запомни, Дэшел Джеймсон: как только ты шагнешь за эту дверь, ты тем самым клянешься не предавать ни словом, ни делом того, что ты тут видел, и не можешь выступать свидетелем против тех, кого ты здесь встретил. Без этой клятвы ты не сможешь живым покинуть Приют.
Дэш не любил, когда ему угрожали, но он достаточно наслушался от деда историй о пересмешниках, чтобы знать, что слова Лессли не были пустой угрозой.
— Я знаю правила не хуже тех, кто здесь родился, — сердито заявил он.
— А я в этом и не сомневаюсь. Мой младший брат не отличался излишней сдержанностью. Наверняка ты знаешь о делах пересмешников не меньше, чем мои собственные люди. — Хозяин махнул израненной рукой. — Перед тем как он явился ко мне много лет назад, чтобы рассказать мне, как обстоят дела и почему необходимо, чтобы я возглавил пересмешников, я мог бы поклясться, что наши методы и тайны были никому не известны. Но тогда я за несколько минут узнал, что Джимми Рука наблюдал за нами так же, как мы наблюдали за ним, и больше того, его люди следили за нами, когда его самого не было поблизости. В общем-то, он был куда лучшим герцогом, чем я главарем пересмешников.
Дэш пожал плечами.
— Если Патрик меня послушает, все это так или иначе закончится.
Старик расхохотался.
— Ты что же думаешь, помилование поставит нашу гулящую братию на честную дорожку? Не успеют чернила высохнуть на приказе о помиловании, юный Дэш, как самые шальные из наших ребятишек уже будут срезать кошельки на рыночной площади или вламываться в складские подвалы. Темные делишки — это часть нашей натуры. Некоторые, как твой дед, вырываются отсюда, находят способ жить лучше, но для большинства остаются только Приют, канализация, городские крыши — Воровская дорога — и веревка палача. Это такая же тюрьма, как и та, что в подземельях дворца, потому что шансов вырваться практически нет.
Дэш пожал плечами.
— Ну, по крайней мере у вас, Трины и всех остальных появится выбор. Многим и этого не удается добиться.
Старик сухо рассмеялся.
— Ты не по годам мудр, Дэш, если действительно это понимаешь, а не просто повторяешь заученные с детства слова. А теперь иди.
Снаружи Дэша ждали три его спутника из рабочей бригады. Густав и Тэлвин стояли вместе, а Риз рядом с несколькими пересмешниками.
— Вы со мной? — спросил Дэш.
Риз покачал головой.
— Я не пойду. Я был пересмешником до того, как попался. Здесь мой дом и мои друзья.
Дэш согласно кивнул и обернулся к двум другим.
— А вы? — спросил он.
— Я солдат без оружия, — сказал Густав. — Мне нужна работа. Ты нанимаешь?
Дэш улыбнулся.
— Хорошо, я найму тебя.
— А я просто хочу выбраться из города, — сказал Тэлвин.
— Тогда пойдем втроем.
Трина подошла к Дэшу и встала перед ним.
— Ну что же, я провожу тебя назад самой безопасной дорогой. Подождите до заката, потом уходите из внешних лагерей. Ходят слухи, что армия принца подходит ближе, так что наемники даже во сне не расстаются с мечами. Там у тебя друзей не найдется.
Дэш кивнул и, вспомнив, спросил:
— А оружие?
— Оно у нас, — ответил крупный мужчина, первым поймавший его, — теперь Дэш знал, что его зовут Джон Таппин. — Мы его вам отдадим только перед уходом.
— Тогда пошли, — сказал Дэш.
Он оглянулся через плечо на закрытую дверь, за которой сидел старик, называвший себя одним из самых загадочных имен в истории Крондора. Дэш задумался о том, увидит ли он Хозяина еще когда-нибудь.
В сумерках они пустились в путь.
Наконец он отвлекся от того, что так напряженно созерцал в воздухе за окном, и сказал:
— Что?
Она рассмеялась.
— Ты ведь сейчас был в миллионе миль отсюда, правда?
Он улыбнулся в ответ.
— Да нет, всего в нескольких сотнях, но зато на расстоянии многих лет.
— О чем ты думал?
— О своем прошлом и о своем будущем.
— О нашем будущем, ты хочешь сказать.
Он покачал головой.
— Есть еще выбор, который могу сделать только я.
Миранда встала со своего места у камина, где догорал огонь, разведенный скорее для уюта, нежели для тепла. Бросив взгляд на мерцающие угли, она подошла к мужу и присела к нему на колени.
— Расскажи мне, — попросила она.
— Я про выбор, о котором говорил Гейтис. Скорее даже выбор, который сделали боги.
— Ты уже решил, как поступить?
Он кивнул.
— Думаю, у меня только один выход.
Помолчав немного, она спросила:
— А мне о нем рассказать не хочешь?
Он рассмеялся и поцеловал ее в шею. Она игриво взвизгнула, но тут же вскочила.
— Так легко ты меня не отвлечешь! О чем ты думаешь?
Паг улыбнулся.
— Когда-то в Зале смерти мне предложили возможность стать наследником твоего отца.
При упоминании о Макросе Черном Миранда нахмурилась. Она никогда не была близка с отцом, и причина этого крылась в основном в его связях с великими силами. Макрос представлял среди людей Сарига, утраченного бога магии, так что в ее жизни он присутствовал всего лишь десять лет из тех двухсот, что она прожила на свете.
— Я не могу быть представителем Сарига в Мидкемии, — продолжил Паг. — Это дело не для меня.
— Судя по тому, что ты мне рассказал, все остальные варианты были еще хуже.
— Я не умер, так что остается только один выбор, — сказал Паг с тревогой на лице. — Я должен буду жить, видя разрушения и смерть и теряя все самое дорогое для меня.
— Это ведь уже случилось, — сказала она, снова садясь к нему на колени. — Ты же потерял сына и дочь, так?
Паг кивнул, и она увидела в его глазах дымку все еще не утихшей боли.
— Но я боюсь новых потерь.
Она прильнула к нему, положив голову ему на плечо.
— В жизни всегда есть что терять, любовь моя. Пока мы не умрем, нам грозят все новые потери. Такова ирония жизни — ничто не вечно.
— Мне почти сто лет, — сказал Паг, — а я ощущаю себя ребенком.
Миранда рассмеялась, прижавшись теснее.
— Мы оба дети, любовь моя, а я в два раза тебя старше. По сравнению с богами мы младенцы, которые только учатся ходить.
— Но у младенцев есть учителя.
— И у тебя они были, — сказала она. — И у меня тоже.
— Мне бы и сейчас не помешал учитель.
— Я буду тебя учить, — пообещала Миранда.
— Правда? — Паг глянул на нее. Она поцеловала его.
— А ты будешь учить меня. И мы будем обучать твоих учеников на острове моего отца и учиться у них. Мы еще не все книги прочли и поняли, а есть еще Зал миров, через который мы можем дотянуться до мудрости, неведомой на этом крошечном шаре. И у нас на это есть века.
Паг вздохнул.
— Я слушаю тебя, и мне кажется, что у нас есть надежда.
— Надежда всегда есть, — улыбнулась Миранда.
В дверь постучали, и Миранда встала, давая Пагу подняться на ноги, чтобы открыть дверь. Снаружи стоял королевский паж.
— Милорд, — сказал он, — принц требует вашего присутствия немедленно.
Паг глянул на Миранду. Она с явным недоумением пожала плечами, но ничего не сказала. Он кивнул ей и пошел за пажом.
Они направились по переходам Даркмурского замка и наконец подошли к комнатам старого барона, которые теперь занимал принц Патрик. Паж открыл дверь и шагнул в сторону, давая Пагу войти.
Патрик, сидевший за столом старого барона Отто, поднял голову и сказал:
— У нас проблема, волшебник, и я надеюсь, что вы можете с ней справиться.
— И что это за проблема, ваше высочество?
Патрик поднял свиток.
— Доклад с Севера. К нам явились саауры.
— На Севере?
Паг был озадачен. Когда он уговорил саауров покинуть поле боя в последней битве за Даркмур, их вождь, шашахан Джатук поклялся, что зло, причиненное сааурам, будет оплачено кровью. Но на Севере были армии Фэйдавы, на которого, скорее всего, и могла обратиться их месть. Неужели саауры могли снова вернуться к своим старым союзникам?
— Где именно на Севере, ваше высочество?
— Они перезимовали между горами и Сумрачным лесом, потом заняли южный край Громовых степей, а теперь выступили в южном направлении.
— На Юг! — произнес Паг с тревогой в голосе. — Они напали на нас?
Патрик бросил ему свиток.
— Читайте сами. Они напали у подножия холмов на резервный отряд, который держали на случай, если Фэйдава попробует прорваться где-то вдоль хребта Кошмара. Никто в отряде не уцелел.
— И они продолжают наступать?
— Нет, — сказал Патрик, — не все так плохо. Похоже, им хватило убийства трех сотен моих солдат, после этого они отступили, только оставили нам предупреждение.
— Какое?
— Три сотни кольев в земле, и на каждом человеческая голова. Это явный вызов.
— Нет, ваше высочество, — поправил его Паг. — Это все же предупреждение.
— Предупреждение кому? — поинтересовался Патрик, едва сдерживая гнев.
— Всем. Нам. Фэйдаве, Братству Темной Тропы, любому разумному существу, которое подойдет достаточно близко, чтобы разглядеть черепа. Джатук хочет нам сказать, что саауры захватили территорию Громовых степей для себя и чтобы мы держались подальше.
Обдумав это, Патрик сказал:
— Кроме кочевников, торговцев оружием и бандитов, там нет никого, кто претендовал бы на звание гражданина Королевства, но это все же наши земли. Будь я проклят, если позволю чужой армии напасть на мои войска и провозгласить какие-то земли независимой территорией внутри наших границ.
— Чего вы хотите от меня, ваше высочество?
— Утром я посылаю на Север отряд и хотел бы, чтобы вы отправились с ним. Именно вы вывели саауров из войны. Если этот Джатук захочет направить свою ярость против Фэйдавы, я отведу солдат с северного хребта и даже снабжу его всем необходимым, чтобы он мог напасть на Фэйдаву в Вабоне, но я не могу никак не отреагировать на это кровавое нападение.
— Что я должен им сказать?
— Скажите им, что они должны прекратить враждебные действия против нас и отступить с наших земель.
— Куда, ваше высочество?
— Мне все равно, — раздраженно сказал Патрик. — Их пропустят к берегу, и пусть хоть вплавь домой добираются, но я не допущу, чтобы они мне приказывали не соваться в часть моего собственного герцогства! С меня уже хватит! — Патрик постепенно повышал голос, и Паг чувствовал, что им овладевал гнев.
— Я с удовольствием отправлюсь туда, ваше высочество.
— Хорошо, — сказал Патрик уже спокойнее. — Я послал сообщение капитану Субаи, который командует северной частью наших войск, что прибудет посланник. Пусть он поедет с вами, и разберитесь с этим вопросом. У меня довольно проблем и без того — эта Звездная Пристань, выходки кешианцев и Фэйдавы на территории моего герцогства… Не хватало еще возиться с сааурами. Если они поведут себя разумно, то и я тоже. Пусть они скажут, что им от нас нужно, чтобы убраться из Королевства, и я это сделаю. Но если они откажутся, вам останется только одно.
— Что же, ваше высочество?
Патрик посмотрел на Пага так, будто тот не понимал самых очевидных вещей.
— Ну как же, волшебник, вы должны будете их уничтожить, — сказал он. — Стереть их с лица земли.
7
— В последние несколько недель у вас особых проблем не было, верно?
— Да. Несколько бандитов, дезертиры да пара стычек с наемниками наших южных соседей. Войск Фэйдавы мы уже давно не видели.
— Дуко хочет заключить с Патриком сделку.
— Он готов переметнуться? — догадался Эрик. Он отслужил два срока за морем и прекрасно знал склонность наемников с Новиндуса служить тому, кто больше всех заплатит. Эрик был убежден, что именно из-за таких войск никто на континенте, даже Изумрудная Госпожа змей, не создал сильной империи.
— Не совсем, — сказал Джимми и передал Эрику предложение Дуко.
Эрик присвистнул.
— Патрику это вряд ли понравится. Судя по словам Грейлока и по тому, что я видел сам перед отъездом из Даркмура, принц рвется в бой, неважно с кем, с Кешем или с захватчиками.
— Пусть его убеждают Оуэн и отец, — отозвался Джимми. — Слишком уж удачное это стечение обстоятельств, чтобы он мог не согласиться. Так он сбережет тысячи жизней и ускорит на год возвращение Западных земель.
Эрик промолчал, но, основываясь на своих впечатлениях от темпераментного молодого принца, он не был уверен, что Патрик воспримет это именно так.
* * *
Дэш посмотрел на ботинки, штаны и куртку, которые принесли ему пересмешники. Одежда была вполне пригодна, но далеко не так хороша, как та, что у него забрали, когда он попал в плен.Он поднялся, собираясь уходить, но тут Лессли Риггерс, Хозяин, остановил его:
— Погоди, мальчик. — Старик жестом отослал из комнаты Трину и остальных, и Дэш остался наедине со своим двоюродным дедом. Когда Трина закрыла за собой дверь, Хозяин сказал: — Ты должен кое-что понять. Не думаю, что ты добьешься для нас помилования, так что этот разговор, скорее всего, бессмысленный. Мне так или иначе жить осталось недолго. Способности целителей не безграничны, а я стар. Мое место займет другой. Я не знаю, кто это будет, хотя у меня есть предположения. Может, Джон Таппин — он сильный и хитрый, и многие его боятся. А возможно, это будет Трина — она умная и умеет молчать, и сможет действовать исподтишка. Но кто бы это ни был, наш с тобой договор его обязывать не будет. Как я уже сказал, если ты не убедишь принца дать нам амнистию, это не будет иметь значения.
Но если ты вернешься с обещаниями, лучше бы тебе их не нарушать, потому что если ты предашь пересмешников, неважно, как высоко ты поднимешься, где будешь жить, какие чины получишь, рано или поздно один из наших людей найдет тебя ночью, и твоя жизнь окончится. Ты понимаешь?
— Понимаю, — сказал Дэш.
— Запомни, Дэшел Джеймсон: как только ты шагнешь за эту дверь, ты тем самым клянешься не предавать ни словом, ни делом того, что ты тут видел, и не можешь выступать свидетелем против тех, кого ты здесь встретил. Без этой клятвы ты не сможешь живым покинуть Приют.
Дэш не любил, когда ему угрожали, но он достаточно наслушался от деда историй о пересмешниках, чтобы знать, что слова Лессли не были пустой угрозой.
— Я знаю правила не хуже тех, кто здесь родился, — сердито заявил он.
— А я в этом и не сомневаюсь. Мой младший брат не отличался излишней сдержанностью. Наверняка ты знаешь о делах пересмешников не меньше, чем мои собственные люди. — Хозяин махнул израненной рукой. — Перед тем как он явился ко мне много лет назад, чтобы рассказать мне, как обстоят дела и почему необходимо, чтобы я возглавил пересмешников, я мог бы поклясться, что наши методы и тайны были никому не известны. Но тогда я за несколько минут узнал, что Джимми Рука наблюдал за нами так же, как мы наблюдали за ним, и больше того, его люди следили за нами, когда его самого не было поблизости. В общем-то, он был куда лучшим герцогом, чем я главарем пересмешников.
Дэш пожал плечами.
— Если Патрик меня послушает, все это так или иначе закончится.
Старик расхохотался.
— Ты что же думаешь, помилование поставит нашу гулящую братию на честную дорожку? Не успеют чернила высохнуть на приказе о помиловании, юный Дэш, как самые шальные из наших ребятишек уже будут срезать кошельки на рыночной площади или вламываться в складские подвалы. Темные делишки — это часть нашей натуры. Некоторые, как твой дед, вырываются отсюда, находят способ жить лучше, но для большинства остаются только Приют, канализация, городские крыши — Воровская дорога — и веревка палача. Это такая же тюрьма, как и та, что в подземельях дворца, потому что шансов вырваться практически нет.
Дэш пожал плечами.
— Ну, по крайней мере у вас, Трины и всех остальных появится выбор. Многим и этого не удается добиться.
Старик сухо рассмеялся.
— Ты не по годам мудр, Дэш, если действительно это понимаешь, а не просто повторяешь заученные с детства слова. А теперь иди.
Снаружи Дэша ждали три его спутника из рабочей бригады. Густав и Тэлвин стояли вместе, а Риз рядом с несколькими пересмешниками.
— Вы со мной? — спросил Дэш.
Риз покачал головой.
— Я не пойду. Я был пересмешником до того, как попался. Здесь мой дом и мои друзья.
Дэш согласно кивнул и обернулся к двум другим.
— А вы? — спросил он.
— Я солдат без оружия, — сказал Густав. — Мне нужна работа. Ты нанимаешь?
Дэш улыбнулся.
— Хорошо, я найму тебя.
— А я просто хочу выбраться из города, — сказал Тэлвин.
— Тогда пойдем втроем.
Трина подошла к Дэшу и встала перед ним.
— Ну что же, я провожу тебя назад самой безопасной дорогой. Подождите до заката, потом уходите из внешних лагерей. Ходят слухи, что армия принца подходит ближе, так что наемники даже во сне не расстаются с мечами. Там у тебя друзей не найдется.
Дэш кивнул и, вспомнив, спросил:
— А оружие?
— Оно у нас, — ответил крупный мужчина, первым поймавший его, — теперь Дэш знал, что его зовут Джон Таппин. — Мы его вам отдадим только перед уходом.
— Тогда пошли, — сказал Дэш.
Он оглянулся через плечо на закрытую дверь, за которой сидел старик, называвший себя одним из самых загадочных имен в истории Крондора. Дэш задумался о том, увидит ли он Хозяина еще когда-нибудь.
В сумерках они пустились в путь.
* * *
Паг сидел неподвижно, размышляя о выборе, который ему предстоит сделать. Миранда наблюдала за ним.Наконец он отвлекся от того, что так напряженно созерцал в воздухе за окном, и сказал:
— Что?
Она рассмеялась.
— Ты ведь сейчас был в миллионе миль отсюда, правда?
Он улыбнулся в ответ.
— Да нет, всего в нескольких сотнях, но зато на расстоянии многих лет.
— О чем ты думал?
— О своем прошлом и о своем будущем.
— О нашем будущем, ты хочешь сказать.
Он покачал головой.
— Есть еще выбор, который могу сделать только я.
Миранда встала со своего места у камина, где догорал огонь, разведенный скорее для уюта, нежели для тепла. Бросив взгляд на мерцающие угли, она подошла к мужу и присела к нему на колени.
— Расскажи мне, — попросила она.
— Я про выбор, о котором говорил Гейтис. Скорее даже выбор, который сделали боги.
— Ты уже решил, как поступить?
Он кивнул.
— Думаю, у меня только один выход.
Помолчав немного, она спросила:
— А мне о нем рассказать не хочешь?
Он рассмеялся и поцеловал ее в шею. Она игриво взвизгнула, но тут же вскочила.
— Так легко ты меня не отвлечешь! О чем ты думаешь?
Паг улыбнулся.
— Когда-то в Зале смерти мне предложили возможность стать наследником твоего отца.
При упоминании о Макросе Черном Миранда нахмурилась. Она никогда не была близка с отцом, и причина этого крылась в основном в его связях с великими силами. Макрос представлял среди людей Сарига, утраченного бога магии, так что в ее жизни он присутствовал всего лишь десять лет из тех двухсот, что она прожила на свете.
— Я не могу быть представителем Сарига в Мидкемии, — продолжил Паг. — Это дело не для меня.
— Судя по тому, что ты мне рассказал, все остальные варианты были еще хуже.
— Я не умер, так что остается только один выбор, — сказал Паг с тревогой на лице. — Я должен буду жить, видя разрушения и смерть и теряя все самое дорогое для меня.
— Это ведь уже случилось, — сказала она, снова садясь к нему на колени. — Ты же потерял сына и дочь, так?
Паг кивнул, и она увидела в его глазах дымку все еще не утихшей боли.
— Но я боюсь новых потерь.
Она прильнула к нему, положив голову ему на плечо.
— В жизни всегда есть что терять, любовь моя. Пока мы не умрем, нам грозят все новые потери. Такова ирония жизни — ничто не вечно.
— Мне почти сто лет, — сказал Паг, — а я ощущаю себя ребенком.
Миранда рассмеялась, прижавшись теснее.
— Мы оба дети, любовь моя, а я в два раза тебя старше. По сравнению с богами мы младенцы, которые только учатся ходить.
— Но у младенцев есть учителя.
— И у тебя они были, — сказала она. — И у меня тоже.
— Мне бы и сейчас не помешал учитель.
— Я буду тебя учить, — пообещала Миранда.
— Правда? — Паг глянул на нее. Она поцеловала его.
— А ты будешь учить меня. И мы будем обучать твоих учеников на острове моего отца и учиться у них. Мы еще не все книги прочли и поняли, а есть еще Зал миров, через который мы можем дотянуться до мудрости, неведомой на этом крошечном шаре. И у нас на это есть века.
Паг вздохнул.
— Я слушаю тебя, и мне кажется, что у нас есть надежда.
— Надежда всегда есть, — улыбнулась Миранда.
В дверь постучали, и Миранда встала, давая Пагу подняться на ноги, чтобы открыть дверь. Снаружи стоял королевский паж.
— Милорд, — сказал он, — принц требует вашего присутствия немедленно.
Паг глянул на Миранду. Она с явным недоумением пожала плечами, но ничего не сказала. Он кивнул ей и пошел за пажом.
Они направились по переходам Даркмурского замка и наконец подошли к комнатам старого барона, которые теперь занимал принц Патрик. Паж открыл дверь и шагнул в сторону, давая Пагу войти.
Патрик, сидевший за столом старого барона Отто, поднял голову и сказал:
— У нас проблема, волшебник, и я надеюсь, что вы можете с ней справиться.
— И что это за проблема, ваше высочество?
Патрик поднял свиток.
— Доклад с Севера. К нам явились саауры.
— На Севере?
Паг был озадачен. Когда он уговорил саауров покинуть поле боя в последней битве за Даркмур, их вождь, шашахан Джатук поклялся, что зло, причиненное сааурам, будет оплачено кровью. Но на Севере были армии Фэйдавы, на которого, скорее всего, и могла обратиться их месть. Неужели саауры могли снова вернуться к своим старым союзникам?
— Где именно на Севере, ваше высочество?
— Они перезимовали между горами и Сумрачным лесом, потом заняли южный край Громовых степей, а теперь выступили в южном направлении.
— На Юг! — произнес Паг с тревогой в голосе. — Они напали на нас?
Патрик бросил ему свиток.
— Читайте сами. Они напали у подножия холмов на резервный отряд, который держали на случай, если Фэйдава попробует прорваться где-то вдоль хребта Кошмара. Никто в отряде не уцелел.
— И они продолжают наступать?
— Нет, — сказал Патрик, — не все так плохо. Похоже, им хватило убийства трех сотен моих солдат, после этого они отступили, только оставили нам предупреждение.
— Какое?
— Три сотни кольев в земле, и на каждом человеческая голова. Это явный вызов.
— Нет, ваше высочество, — поправил его Паг. — Это все же предупреждение.
— Предупреждение кому? — поинтересовался Патрик, едва сдерживая гнев.
— Всем. Нам. Фэйдаве, Братству Темной Тропы, любому разумному существу, которое подойдет достаточно близко, чтобы разглядеть черепа. Джатук хочет нам сказать, что саауры захватили территорию Громовых степей для себя и чтобы мы держались подальше.
Обдумав это, Патрик сказал:
— Кроме кочевников, торговцев оружием и бандитов, там нет никого, кто претендовал бы на звание гражданина Королевства, но это все же наши земли. Будь я проклят, если позволю чужой армии напасть на мои войска и провозгласить какие-то земли независимой территорией внутри наших границ.
— Чего вы хотите от меня, ваше высочество?
— Утром я посылаю на Север отряд и хотел бы, чтобы вы отправились с ним. Именно вы вывели саауров из войны. Если этот Джатук захочет направить свою ярость против Фэйдавы, я отведу солдат с северного хребта и даже снабжу его всем необходимым, чтобы он мог напасть на Фэйдаву в Вабоне, но я не могу никак не отреагировать на это кровавое нападение.
— Что я должен им сказать?
— Скажите им, что они должны прекратить враждебные действия против нас и отступить с наших земель.
— Куда, ваше высочество?
— Мне все равно, — раздраженно сказал Патрик. — Их пропустят к берегу, и пусть хоть вплавь домой добираются, но я не допущу, чтобы они мне приказывали не соваться в часть моего собственного герцогства! С меня уже хватит! — Патрик постепенно повышал голос, и Паг чувствовал, что им овладевал гнев.
— Я с удовольствием отправлюсь туда, ваше высочество.
— Хорошо, — сказал Патрик уже спокойнее. — Я послал сообщение капитану Субаи, который командует северной частью наших войск, что прибудет посланник. Пусть он поедет с вами, и разберитесь с этим вопросом. У меня довольно проблем и без того — эта Звездная Пристань, выходки кешианцев и Фэйдавы на территории моего герцогства… Не хватало еще возиться с сааурами. Если они поведут себя разумно, то и я тоже. Пусть они скажут, что им от нас нужно, чтобы убраться из Королевства, и я это сделаю. Но если они откажутся, вам останется только одно.
— Что же, ваше высочество?
Патрик посмотрел на Пага так, будто тот не понимал самых очевидных вещей.
— Ну как же, волшебник, вы должны будете их уничтожить, — сказал он. — Стереть их с лица земли.
7
Возможности
Джимми поморщился.
Ему удалось выспаться как следует лишь один раз, в лагере у Оуэна Грейлока, а потом пять дней он провел в седле, загоняя перекладных лошадей. Они с рыцарем-маршалом Крондора со всей возможной скоростью мчались в Даркмур, ко двору принца Патрика.
На рассвете он наконец добрался до места и теперь стоял перед входом в покои принца, ожидая вместе с остальными придворными, пока Патрик оденется для ежедневного приема. Джимми благодарил всех богов на свете, что по крайней мере кешианский кофе тут имелся в изобилии. Цуранийская чоча была неплохой заменой, но только горячая кружка кофе с капелькой меда позволяла ему еще держаться на ногах.
— Джеймс! — воскликнул знакомый женский голос у него за спиной, и Джимми внезапно почувствовал себя бодрым как никогда. Он повернулся и увидел подходившую к нему молодую женщину.
— Франси? — изумленно воскликнул он. Серьезно нарушая придворный этикет, девушка повисла у Джимми на шее и воскликнула:
— Сколько лет!
Джимми обнял ее, потом отступил назад, чтобы получше ее рассмотреть.
— Как ты выросла! — сказал он восхищенно. Тоненькая и высокая Франси была тем не менее сильной, он почувствовал это, обнимая ее, — судя по всему, девушка много времени проводила, работая на открытом воздухе. На лице ее, в противоположность большинству придворных дам, не было косметики; по щекам и носу рассыпались веснушки, а каштановые волосы выгорели на солнце. Одета Франси была в белую рубашку, жилет, брюки мужского покроя и сапоги для верховой езды.
— Я как раз возвращалась с утренней верховой прогулки с отцом и увидела, как ты тут стоишь. Подожди, я пойду переоденусь во что-нибудь подходящее. Где тебя можно будет найти?
Дверь принца приоткрылась, и Джимми сказал:
— Там, куда меня пошлет его высочество, но скорее всего в офицерской столовой.
— Увидимся. — Девушка кивнула и, чмокнув его в щеку, умчалась прочь. Джимми не мог не восхититься легкостью ее движений.
Оуэн, молча стоявший рядом с Джимми в течение этого разговора, сказал:
— И кто же это такая?
— Франсина, дочь графа Силденского. Она с нами играла в детстве, когда мы жили в Рилланоне, а лорд Брайан приезжал ко двору по делам. Она ровесница Дэша; когда я ее видел в последний раз, Франси была еще просто нескладной девчонкой и вечно за мной бегала.
— Ясно, — только и сказал Оуэн, и тут появился паж принца.
Увидев Грейлока, паж сказал:
— Маршал Грейлок, его высочество примет вас первым.
Оуэн жестом велел Джимми следовать за ним.
Принц сидел за столом, заваленным бумагами, на котором стоял маленький серебряный поднос с кофейником и горячими рогаликами. У левого края стола спокойно сидел герцог Арута. Он посмотрел на сына и улыбнулся.
— Я ужасно рад тебя видеть. А как Дэш?
Джимми печально покачал головой.
— Он все еще где-то там.
Улыбка Аруты увяла. Патрик дожевал рогалик и спросил:
— Какие новости из Крондора?
— У Джимми сообщение от генерала Дуко, — сказал Оуэн.
— От генерала Дуко? — переспросил Патрик.
— Похоже, у захватчиков разногласия, — сказал Джимми. Он коротко описал высказанные Дуко подозрения по поводу Фэйдавы и Нордана и наконец сказал: — Так что у генерала есть соображения по поводу того, как ему и его людям не оказаться жертвами, а Крондор вернуть вашему высочеству без кровопролития.
По лицу Патрика ничего невозможно было прочитать, хотя Джимми понимал, что принц уже догадался, к чему он клонит.
— Продолжай, — сказал принц Крондорский.
— Дуко не видит смысла возвращаться на Новиндус. После десятилетней войны континент в развалинах, и… — Джимми помедлил.
— Продолжай, — повторил Патрик.
— Он видит нечто особое в нашей идее единого государства, ваше высочество. Он хочет принадлежать к чему-то большему, чем он сам. Дуко предлагает вернуть Крондор вашему высочеству и принести клятву верности короне. Тогда он готов повернуть свою армию на север и выступить против Нордана в Сарте.
Патрик побагровел.
— Принести клятву верности! — Он наклонился вперед. — Может, он еще и хочет стать герцогом Крондорским вместо твоего отца, а?
Джимми попытался разрядить обстановку шуткой:
— Да нет, ваше высочество, это уж слишком большой размах — разве что бароном.
—Бароном! — взорвался Патрик и ударил кулаком по столу так, что кофейник подскочил и залил горячим кофе рогалики и с дюжину свитков. Стоявший рядом паж бросился наводить порядок, а принц вскочил на ноги. — Этот бешеный пес осмеливается захватить мой город, а потом требовать с меня баронство за его возвращение! Да уж, наглости бандиту не занимать. — Он посмотрел на Оуэна и Аруту. — Назовите мне хоть одну причину, почему мне не отправить армию на штурм и не повесить ублюдка, когда мы вернем Крондор?
— Таких причин даже несколько, ваше высочество, — сказал Арута.
Патрик с яростью посмотрел на него.
— Да неужели?
— Путем сделки с Дуко мы сокращаем вражеские силы на треть и увеличиваем наши на такое же количество. Мы спасаем жизни бессчетного количества людей. У нас появляется передовой отряд для атаки на Сарт и освобождаются люди для укрепления южных границ, чтобы удержать Кеш от наступления. — Аруте явно не хотелось продолжать, но он все же договорил: — Если Дуко честен с нами и это не какая-то хитрая ловушка, то мы не можем упустить такую удачную возможность.
— Он вторгается в мои земли, захватывает мой город, уничтожает жизни и имущество моих подданных, потом разворачивается на сто восемьдесят градусов и добывает у моего отца дворянский титул, и это у вас называется удачной возможностью! Вы что, разума лишились, герцог! — крикнул Патрик.
Джимми напрягся, возмущенный тем, в каком тоне принц разговаривал с его отцом, но сдержался и ничего не сказал. Арута, как терпеливый отец, успокаивающий истеричного ребенка, спокойно сказал:
— С моим разумом все в порядке, ваше высочество. — Потом он добавил назидательным тоном, каким учитель обращается к ученику: — Сядь, Патрик.
Аруте довелось быть одним из воспитателей нынешнего принца Западных земель в пору его детства, а от старых привычек трудно избавиться. Патрик раздраженно глянул на Аруту, но промолчал и сел.
— Ты должен мыслить как правитель. Какие бы эмоции ты ни испытывал по отношению к захватчикам, тебе придется также иметь дело с Кешем. Кешианцы придерживаются договоренностей только потому, что чародеи Звездной Пристани уничтожат их войска точно так же, как они уничтожат наши, если перемирие нарушим мы. Иметь дело с Великим Кешем ты можешь только с позиции силы. — Арута тоже начинал выходить из себя, но старался говорить ровным тоном. — Ты должен вернуть Вабон. Для этого тебе надо очистить Западные земли к западу от Каластийской гряды, а для этого надо сначала взять Сарт. Если за Крондор придется воевать, то кампанию против Сарта ты сумеешь начать самое раннее в середине лета! Если она затянется, то на Илит придется выступать зимой или откладывать поход до следующего года. К тому времени Ламут падет. Если ты дашь Фэйдаве еще зиму, чтобы укрепить свои позиции, то мы можем никогда не вернуть Север! — Он перевел дыхание, стараясь успокоиться. — Фэйдава уже подкупил важнейших чиновников Вольных городов. Судя по всем сообщениям, они ведут с ним торговлю. Через три месяца у его армии снабжение будет лучше, чем у нашей. Он также пытается наладить контакты с квегцами, и, скорее всего, их это заинтересует, если учесть, как плохо с ними обошлись во время завоевания. — Он глянул на Оуэна.
— Для взятия Илита, ваше высочество, нам потребуется поддержка флота, — сказал Грейлок. — Если Фэйдава действительно так умен, как кажется, к тому времени, как мы туда попадем, в гавани будут стоять квегские корабли, а это будет означать еще одну войну с Квегом.
Судя по виду Патрика, он был почти готов расплакаться от бессильного бешенства, но когда он заговорил, то сумел взять себя в руки.
— То есть вы хотите сказать, что если я не заключу сделку с этим паршивым бандитом, то мне придется вести войну на три фронта, и выиграть ее будет невозможно?
Арута громко вздохнул.
— Именно это мы и хотим сказать, ваше высочество.
Патрик был достаточно умен, чтобы понять, что Арута прав, но и достаточно разгневан, чтобы не желать это признавать.
— Должен быть другой выход.
— Конечно, — спокойно сказал Оуэн. — Вы можете подойти маршем к стенам Крондора, пробившись сквозь лагеря наемников снаружи, взять штурмом стены и неделю сражаться за каждый дом, а потом еще месяц зализывать раны и готовиться к походу на Север.
Патрик, похоже, растерял свой гнев.
— Проклятье, — только и сказал он. Долгое время он молчал, потом снова сказал: — Проклятье.
— Патрик, — мягко произнес Арута, — ты не должен отказываться от этого предложения. Военачальник захватчиков хочет заключить с нами сепаратный мир, и только король может отвергнуть его предложение. Ты хочешь рискнуть, предположив, что твой отец откажется? Любую сделку, которую мы с тобой заключим с Дуко, король одобрит, это я знаю. Нам нужно только удостовериться, что это не ловушка со стороны Фэйдавы.
— Ваше высочество, — вставил Джимми, — я провел с ним всего несколько дней, но думаю, что он искренен. У него… — Он помедлил, стараясь найти подходящее определение для того, что он увидел в Дуко.
— Говори же, — подтолкнул его Патрик.
— Что-то у него в душе такое есть, надежда, что ли. Он устал от убийств и вечных завоеваний. Он рассказал мне, как обнаружил зло, завладевшее Изумрудной Госпожой змей, когда она создала свою армию Бессмертных, людей, которые окружали ее и добровольно умирали за нее, по одному каждую ночь, чтобы она могла поддерживать свою магию. К тому моменту любой, кто выказывал хоть малейшее колебание, подвергался немедленному уничтожению, неважно, генерал это был или солдат. Это стало ясно еще в начале кампании, когда несколько капитанов затеяли мятеж, и всех их посадили на кол, а армию прогнали мимо них, пока они еще дергались и умирали. После падения Махарты генерала Гэйпи привязали на муравейнике за то, что он позволил сбежать капитану Калису и его людям. Выяснилось, что никто не мог укрыться от гнева королевы, вне зависимости от ранга. Одни роты ставили надзирать за другими, так что любой мог донести, если кто-то высказывал хотя бы намек на недовольство.
Всю зиму Дуко разговаривал с пленниками из Королевства — солдатами, гражданскими, некоторыми офицерами из гарнизонов Края Земли и Сарта. Его завораживает наш образ жизни, наше правительство, наша великая свобода, и он думает, что наша идея единого государства — выдающаяся идея. Он чувствовал себя пленником, которому в то же время приходится быть тюремщиком всех остальных солдат в армии. — Джимми глубоко вдохнул и закончил: — Думаю, он хочет быть частью чего-то большего, чего-то, что останется после его смерти и чему стоит отдать свою жизнь.
— И его предал его собственный командир, — добавил Арута. — Вполне возможно, что он именно тот, за кого себя выдает.
— Мне нужны гарантии, — резко сказал Патрик. — Что вы можете мне предложить в качестве гарантии, что этого убийцу действительно стоит ввести в ряды нашей знати?
Оуэн рассмеялся.
— Тут есть что-то смешное, лорд Грейлок? — сухо осведомился принц.
— Да нет, мне просто думается, что один из ваших предков точно то же самое сказал о первом бароне, который поселился в этом замке, — ответил Грейлок с улыбкой.
Ему удалось выспаться как следует лишь один раз, в лагере у Оуэна Грейлока, а потом пять дней он провел в седле, загоняя перекладных лошадей. Они с рыцарем-маршалом Крондора со всей возможной скоростью мчались в Даркмур, ко двору принца Патрика.
На рассвете он наконец добрался до места и теперь стоял перед входом в покои принца, ожидая вместе с остальными придворными, пока Патрик оденется для ежедневного приема. Джимми благодарил всех богов на свете, что по крайней мере кешианский кофе тут имелся в изобилии. Цуранийская чоча была неплохой заменой, но только горячая кружка кофе с капелькой меда позволяла ему еще держаться на ногах.
— Джеймс! — воскликнул знакомый женский голос у него за спиной, и Джимми внезапно почувствовал себя бодрым как никогда. Он повернулся и увидел подходившую к нему молодую женщину.
— Франси? — изумленно воскликнул он. Серьезно нарушая придворный этикет, девушка повисла у Джимми на шее и воскликнула:
— Сколько лет!
Джимми обнял ее, потом отступил назад, чтобы получше ее рассмотреть.
— Как ты выросла! — сказал он восхищенно. Тоненькая и высокая Франси была тем не менее сильной, он почувствовал это, обнимая ее, — судя по всему, девушка много времени проводила, работая на открытом воздухе. На лице ее, в противоположность большинству придворных дам, не было косметики; по щекам и носу рассыпались веснушки, а каштановые волосы выгорели на солнце. Одета Франси была в белую рубашку, жилет, брюки мужского покроя и сапоги для верховой езды.
— Я как раз возвращалась с утренней верховой прогулки с отцом и увидела, как ты тут стоишь. Подожди, я пойду переоденусь во что-нибудь подходящее. Где тебя можно будет найти?
Дверь принца приоткрылась, и Джимми сказал:
— Там, куда меня пошлет его высочество, но скорее всего в офицерской столовой.
— Увидимся. — Девушка кивнула и, чмокнув его в щеку, умчалась прочь. Джимми не мог не восхититься легкостью ее движений.
Оуэн, молча стоявший рядом с Джимми в течение этого разговора, сказал:
— И кто же это такая?
— Франсина, дочь графа Силденского. Она с нами играла в детстве, когда мы жили в Рилланоне, а лорд Брайан приезжал ко двору по делам. Она ровесница Дэша; когда я ее видел в последний раз, Франси была еще просто нескладной девчонкой и вечно за мной бегала.
— Ясно, — только и сказал Оуэн, и тут появился паж принца.
Увидев Грейлока, паж сказал:
— Маршал Грейлок, его высочество примет вас первым.
Оуэн жестом велел Джимми следовать за ним.
Принц сидел за столом, заваленным бумагами, на котором стоял маленький серебряный поднос с кофейником и горячими рогаликами. У левого края стола спокойно сидел герцог Арута. Он посмотрел на сына и улыбнулся.
— Я ужасно рад тебя видеть. А как Дэш?
Джимми печально покачал головой.
— Он все еще где-то там.
Улыбка Аруты увяла. Патрик дожевал рогалик и спросил:
— Какие новости из Крондора?
— У Джимми сообщение от генерала Дуко, — сказал Оуэн.
— От генерала Дуко? — переспросил Патрик.
— Похоже, у захватчиков разногласия, — сказал Джимми. Он коротко описал высказанные Дуко подозрения по поводу Фэйдавы и Нордана и наконец сказал: — Так что у генерала есть соображения по поводу того, как ему и его людям не оказаться жертвами, а Крондор вернуть вашему высочеству без кровопролития.
По лицу Патрика ничего невозможно было прочитать, хотя Джимми понимал, что принц уже догадался, к чему он клонит.
— Продолжай, — сказал принц Крондорский.
— Дуко не видит смысла возвращаться на Новиндус. После десятилетней войны континент в развалинах, и… — Джимми помедлил.
— Продолжай, — повторил Патрик.
— Он видит нечто особое в нашей идее единого государства, ваше высочество. Он хочет принадлежать к чему-то большему, чем он сам. Дуко предлагает вернуть Крондор вашему высочеству и принести клятву верности короне. Тогда он готов повернуть свою армию на север и выступить против Нордана в Сарте.
Патрик побагровел.
— Принести клятву верности! — Он наклонился вперед. — Может, он еще и хочет стать герцогом Крондорским вместо твоего отца, а?
Джимми попытался разрядить обстановку шуткой:
— Да нет, ваше высочество, это уж слишком большой размах — разве что бароном.
—Бароном! — взорвался Патрик и ударил кулаком по столу так, что кофейник подскочил и залил горячим кофе рогалики и с дюжину свитков. Стоявший рядом паж бросился наводить порядок, а принц вскочил на ноги. — Этот бешеный пес осмеливается захватить мой город, а потом требовать с меня баронство за его возвращение! Да уж, наглости бандиту не занимать. — Он посмотрел на Оуэна и Аруту. — Назовите мне хоть одну причину, почему мне не отправить армию на штурм и не повесить ублюдка, когда мы вернем Крондор?
— Таких причин даже несколько, ваше высочество, — сказал Арута.
Патрик с яростью посмотрел на него.
— Да неужели?
— Путем сделки с Дуко мы сокращаем вражеские силы на треть и увеличиваем наши на такое же количество. Мы спасаем жизни бессчетного количества людей. У нас появляется передовой отряд для атаки на Сарт и освобождаются люди для укрепления южных границ, чтобы удержать Кеш от наступления. — Аруте явно не хотелось продолжать, но он все же договорил: — Если Дуко честен с нами и это не какая-то хитрая ловушка, то мы не можем упустить такую удачную возможность.
— Он вторгается в мои земли, захватывает мой город, уничтожает жизни и имущество моих подданных, потом разворачивается на сто восемьдесят градусов и добывает у моего отца дворянский титул, и это у вас называется удачной возможностью! Вы что, разума лишились, герцог! — крикнул Патрик.
Джимми напрягся, возмущенный тем, в каком тоне принц разговаривал с его отцом, но сдержался и ничего не сказал. Арута, как терпеливый отец, успокаивающий истеричного ребенка, спокойно сказал:
— С моим разумом все в порядке, ваше высочество. — Потом он добавил назидательным тоном, каким учитель обращается к ученику: — Сядь, Патрик.
Аруте довелось быть одним из воспитателей нынешнего принца Западных земель в пору его детства, а от старых привычек трудно избавиться. Патрик раздраженно глянул на Аруту, но промолчал и сел.
— Ты должен мыслить как правитель. Какие бы эмоции ты ни испытывал по отношению к захватчикам, тебе придется также иметь дело с Кешем. Кешианцы придерживаются договоренностей только потому, что чародеи Звездной Пристани уничтожат их войска точно так же, как они уничтожат наши, если перемирие нарушим мы. Иметь дело с Великим Кешем ты можешь только с позиции силы. — Арута тоже начинал выходить из себя, но старался говорить ровным тоном. — Ты должен вернуть Вабон. Для этого тебе надо очистить Западные земли к западу от Каластийской гряды, а для этого надо сначала взять Сарт. Если за Крондор придется воевать, то кампанию против Сарта ты сумеешь начать самое раннее в середине лета! Если она затянется, то на Илит придется выступать зимой или откладывать поход до следующего года. К тому времени Ламут падет. Если ты дашь Фэйдаве еще зиму, чтобы укрепить свои позиции, то мы можем никогда не вернуть Север! — Он перевел дыхание, стараясь успокоиться. — Фэйдава уже подкупил важнейших чиновников Вольных городов. Судя по всем сообщениям, они ведут с ним торговлю. Через три месяца у его армии снабжение будет лучше, чем у нашей. Он также пытается наладить контакты с квегцами, и, скорее всего, их это заинтересует, если учесть, как плохо с ними обошлись во время завоевания. — Он глянул на Оуэна.
— Для взятия Илита, ваше высочество, нам потребуется поддержка флота, — сказал Грейлок. — Если Фэйдава действительно так умен, как кажется, к тому времени, как мы туда попадем, в гавани будут стоять квегские корабли, а это будет означать еще одну войну с Квегом.
Судя по виду Патрика, он был почти готов расплакаться от бессильного бешенства, но когда он заговорил, то сумел взять себя в руки.
— То есть вы хотите сказать, что если я не заключу сделку с этим паршивым бандитом, то мне придется вести войну на три фронта, и выиграть ее будет невозможно?
Арута громко вздохнул.
— Именно это мы и хотим сказать, ваше высочество.
Патрик был достаточно умен, чтобы понять, что Арута прав, но и достаточно разгневан, чтобы не желать это признавать.
— Должен быть другой выход.
— Конечно, — спокойно сказал Оуэн. — Вы можете подойти маршем к стенам Крондора, пробившись сквозь лагеря наемников снаружи, взять штурмом стены и неделю сражаться за каждый дом, а потом еще месяц зализывать раны и готовиться к походу на Север.
Патрик, похоже, растерял свой гнев.
— Проклятье, — только и сказал он. Долгое время он молчал, потом снова сказал: — Проклятье.
— Патрик, — мягко произнес Арута, — ты не должен отказываться от этого предложения. Военачальник захватчиков хочет заключить с нами сепаратный мир, и только король может отвергнуть его предложение. Ты хочешь рискнуть, предположив, что твой отец откажется? Любую сделку, которую мы с тобой заключим с Дуко, король одобрит, это я знаю. Нам нужно только удостовериться, что это не ловушка со стороны Фэйдавы.
— Ваше высочество, — вставил Джимми, — я провел с ним всего несколько дней, но думаю, что он искренен. У него… — Он помедлил, стараясь найти подходящее определение для того, что он увидел в Дуко.
— Говори же, — подтолкнул его Патрик.
— Что-то у него в душе такое есть, надежда, что ли. Он устал от убийств и вечных завоеваний. Он рассказал мне, как обнаружил зло, завладевшее Изумрудной Госпожой змей, когда она создала свою армию Бессмертных, людей, которые окружали ее и добровольно умирали за нее, по одному каждую ночь, чтобы она могла поддерживать свою магию. К тому моменту любой, кто выказывал хоть малейшее колебание, подвергался немедленному уничтожению, неважно, генерал это был или солдат. Это стало ясно еще в начале кампании, когда несколько капитанов затеяли мятеж, и всех их посадили на кол, а армию прогнали мимо них, пока они еще дергались и умирали. После падения Махарты генерала Гэйпи привязали на муравейнике за то, что он позволил сбежать капитану Калису и его людям. Выяснилось, что никто не мог укрыться от гнева королевы, вне зависимости от ранга. Одни роты ставили надзирать за другими, так что любой мог донести, если кто-то высказывал хотя бы намек на недовольство.
Всю зиму Дуко разговаривал с пленниками из Королевства — солдатами, гражданскими, некоторыми офицерами из гарнизонов Края Земли и Сарта. Его завораживает наш образ жизни, наше правительство, наша великая свобода, и он думает, что наша идея единого государства — выдающаяся идея. Он чувствовал себя пленником, которому в то же время приходится быть тюремщиком всех остальных солдат в армии. — Джимми глубоко вдохнул и закончил: — Думаю, он хочет быть частью чего-то большего, чего-то, что останется после его смерти и чему стоит отдать свою жизнь.
— И его предал его собственный командир, — добавил Арута. — Вполне возможно, что он именно тот, за кого себя выдает.
— Мне нужны гарантии, — резко сказал Патрик. — Что вы можете мне предложить в качестве гарантии, что этого убийцу действительно стоит ввести в ряды нашей знати?
Оуэн рассмеялся.
— Тут есть что-то смешное, лорд Грейлок? — сухо осведомился принц.
— Да нет, мне просто думается, что один из ваших предков точно то же самое сказал о первом бароне, который поселился в этом замке, — ответил Грейлок с улыбкой.