Страница:
- В то время и я думал так же, - ответил Эрик.
Ру украдкой приглядывался к ним, сравнивая сводных братьев. Манфред был совсем не похож на Эрика, который, кстати, имел удивительное сходство с отцом. Манфред был сыном своей матери. Он был смуглый, сильный, красивый, но красота эта была какой-то нервической. В соответствии с последней модой он носил аккуратно подстриженную бородку, которая, на взгляд Ру, придавала ему глуповатый вид; впрочем, Ру оставил это мнение при себе. - Мой сюзерен, герцог Саладорский, который, как вам известно, приходится кузеном королю, велел мне отправить в Крондор нескольких моих людей. Ничего о том, надолго ли и зачем, он не сказал. Тебе об этом что-нибудь известно?
Эрик кивнул:
- Кое-что.
- Расскажешь мне?
- Не могу.
- Не можешь или не хочешь?
- И то и другое, - сказал Эрик. - Я служу принцу и обязан не говорить ничего до тех пор, пока мне не прикажут это сделать.
- Хорошо. Так вот, если у тебя нет возражений, я бы хотел, чтобы они отправились в Крондор вместе с тобой и твоим другом.
Эрик слегка выпрямился на стуле.
- Эскорт?
Манфред улыбнулся, и на мгновение выражение его лица напомнило Эрику человека, который был их общим отцом.
- В каком-то смысле. Поскольку ты - человек принца, я отдам их под твою команду. И поскольку ты - солдат, верный долгу, я не сомневаюсь, что ты приведешь отряд в целости и сохранности к нашему благороднейшему повелителю.
Эрик наклонился вперед:
- Если бы я мог сказать тебе, Манфред, я бы это сделал. Ты вряд ли когда-нибудь поймешь до конца, как много значил для меня твой приход ко мне в тюрьму; ты был очень добр. Но здесь есть разница. В конце концов ты узнаешь, зачем принц набирал утих рекрутов, и поймешь, почему я не мог сказать тебе этого. Поверь лишь, что речь идет о деле величайшей важности.
Манфред вздохнул:
- Ладно, пусть будет так. Надеюсь, ни ты, ни твой друг не задержитесь в Равенсбурге?
Эрик пожал плечами:
- Я обязан возвратиться в Крондор в течение этого месяца, но Ру сам себе хозяин и может сделать иной выбор.
Манфред улыбнулся.
- Твой друг вправе выбирать все, что пожелает, но если он умен, то покинет город как можно быстрее. - Барон взглянул на Ру. - Моя мать не простила вас, и хотя я не держу на вас зла, от нее я вас защитить не в состоянии. Если вы хотите дожить до старости, постарайтесь сделать это в любом другом месте. - Нагнувшись к Эрику, он понизил голос: - Надев этот мундир, ты обрел неплохую защиту, Эрик. Даже здесь, в сонном Даркмуре, известно о Крондорском Орле. Но у твоего друга Руперта нет покровителя и мало друзей. Будет лучше для всех, если ты заберешь его с собой.
- Я закупаю груз и через пару дней уеду вместе со своим кузеном, - сказал Ру.
Манфред встал.
- Решай сам, как поступить. Но в ваших интересах было бы покинуть город до того, как моей матери станет известно, что вы живы и находитесь в пределах ее досягаемости. Даже в Крондоре почаще оглядывайтесь и смотрите, что происходит у вас за спиной, - проговорил он, в упор глядя на Эрика и Ру.
- А что с ребенком? - спросил Эрик.
- Пока мать не знает о нем, - сказал Манфред, - и мне бы хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше. - У него был встревоженный вид. - С ним дело обстоит немного иначе, нежели с тобой, Эрик. Это ребенок Стефана, а не ее блудливого мужа; он - ее собственный внук. С другой стороны, он - незаконнорожденный, и поскольку я еще не женился...
- Понимаю.
- Узнав о том, что вы в Равенсбурге, она может возненавидеть ребенка; ты об этом не задумывался?
Эрик пожал плечами:
- С такой точки зрения -нет. Сказать по правде, Манфред, за последние два года я вообще думал мало. Слишком много было дел. Времени на раздумья не оставалось.
- Ты изменился, - произнес, покачав головой, Манфред. - Когда мы встретились, ты был обычным городским парнем, а теперь... теперь тебе палец в рот не клади, Эрик.
- Думаю, и тебе тоже, - ответил Эрик, внимательно глядя на брата.
- Я не участвую в охоте, - сказал Манфред, вставая. - А надо показать что-нибудь матери, когда я вернусь вечером в замок. Отправляйся на постоялый двор, который ты считаешь своим родным домом, и завтра жди рекрутов.
Вслед за бароном Эрик и Ру вышли наружу.
- Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся в более приятной обстановке, - сказал Эрик.
Манфред засмеялся, и снова между ними стало заметно сходство.
- Сомневаюсь. У нас совсем разные судьбы, брат. Пока ты жив, а у меня нет детей, мать считает тебя угрозой фамилии Даркмуров. Это же понятно.
- Так женись и заведи их, - сухо заметил Ру.
- Если бы это было так просто, - сказал Манфред. - Я повинуюсь воле короля и прихотям герцога Саладорского. Им еще предстоит указать мне, какая благородная девушка достойна того, чтобы стать моей женой. - Он вздохнул - легонько, но Эрик это заметил. - И, говоря по чести, я вовсе не настаиваю, чтобы они поторопились с этим решением. Общество женщин я нахожу... затруднительным.
- У тебя кто-нибудь есть? -спросил Эрик, внезапно почувствовав, что его сводный брат, почти незнакомый ему, таит в душе печаль.
Манфред напустил на себя безразличный вид.
- Я предпочел бы об этом не говорить, - произнес он.
Сказать Эрику больше было нечего, а Манфред не протянул ему руки на прощание. Тогда Эрик по-военному отдал честь и пошел туда, где оставил коня. Но неожиданно с полпути он повернул обратно.
- Этот капрал, Альфред, - сказал он Манфреду.
- Что с ним такое?
- Отправь его вместе с рекрутами.
Слегка улыбнувшись, Манфред покачал головой:
- У тебя с ним счеты?
- В каком-то смысле, - сказал Эрик.
Манфред пожал плечами:
- Не могу сказать, что он заслуживает рекомендации. Он скандалист и горлопан. Поэтому он никогда не станет сержантом.
- Скандалисты - это неплохо, - сказал Эрик. - В один прекрасный день их отучают скандалить, и тогда они превращаются в людей, которые нам нужны.
- Можешь его взять, - буркнул Манфред и скрылся в палатке.
Ру и Эрик возвратились к лошадям. Усевшись в седло, Эрик посмотрел сверху вниз на Альфреда и сказал:
- Счастливо оставаться, капрал.
- Мы еще встретимся, ублюдок, - злобно глядя на него, процедил Альфред.
- Не сомневайся, - хмуро ответил Эрик.
- И скорее, чем ты думаешь, - с дьявольской усмешкой добавил Ру.
Они ударили лошадей каблуками и поскакали обратно в
Равенсбург.
- А я тебе говорю, что если ты погрузишь в этот фургон еще хоть щепку, то сломаешь оси! - крикнул Том Эйвери.
Ру стоял лицом к лицу со своим отцом, который был лишь ненамного выше его ростом. Мгновение помолчав, Ру сказал:
- Ты прав.
Том растерянно поморгал, потом кивнул и отрывисто произнес:
- Конечно, я прав.
Два фургона, стоящие у Гастона на заднем дворе, были доверху нагружены маленькими бочонками вина. Дункан уже в третий или четвертый раз проверил крепления: его терзали сомнения, удастся ли им довезти такое количество груза в целости и сохранности.
Ру пробегал весь день и на все свои деньги, а также на те, что дал ему Эрик, накупил вина среднего качества, которое он надеялся с большой прибылью продать в Крондоре.
Ру не был специалистом, но, как всякий, кто вырос в Равенсбурге, знал о вине больше, чем большинство крондорских торговцев. Еще он знал, что высокие цены на вино в столице объясняются сложностью его перевозки в бутылках. В бочках туда везли лишь вино самого низкого сорта, а маленькие бочонки, содержащие вино среднего качества, которое было самым популярным в придорожных харчевнях, никогда не отправлялись дальше соседних деревень. И хотя этому вину было далеко до тех, которые пила знать, в крондорских трактирах оно должно было найти спрос. Ру подсчитал, что если ему удастся уговорить хозяев трактиров и таверн, завсегдатаями которых были коммерсанты из Купеческого квартала, купить его вино, то он получит триста процентов прибыли на вложенный капитал, даже с учетом стоимости фургонов и лошадей.
-Ты уверен, что сможешь с ними управиться? - спросил Дункан.
- Ру - возчик что надо, - обернувшись к племяннику, ответил Том. - И ты тоже мог бы таким стать, если бы не сбежал, когда та девчонка...
Дункан улыбнулся этому воспоминанию.
- Элис, - подсказал он. - Это длилось недолго. Кроме того, - он положил руку на эфес своей шпаги, - вот чем я зарабатывал на жизнь последние пятнадцать лет.
- Отлично, она нам пригодится, - сказал Том, потирая разбитую челюсть. Проснувшись, он по старой привычке начал задирать Ру. Трижды старик пытался ударить сына и трижды оказывался лежащим на земле и глядящим на него снизу вверх. В последний раз Ру потерял терпение и ударил. После этого Том Эйвери стал смотреть на сына с новообретенным уважением.
- Ты точно знаешь дорогу, о которой мне говорил? - спросил он у Ру.
Ру кивнул. На этой дороге, проходящей в стороне от других трактов и деревень, они с Эриком встретили Гельмута Гриндаля, купца из Крондора. Он сказал Ру, что по этой дороге можно добраться из Равенсбурга в Крондор, не уплачивая сбора, который взимался на Королевском тракте. К сожалению, Эрик и его отряд рекрутов не могли ехать с фургонами, потому что они должны были быть в Крондоре неделей раньше, чем туда доползли бы груженые фургоны.
Ру понимал, что в глухих лесах, что тянулись между Даркмуром и побережьем, их подстерегает немало опасностей. Но если его план осуществится, у него появится достаточно капитала, чтобы организовать какое-нибудь более серьезное предприятие, и он надеялся, что эта поездка положит начало его успешной карьере.
- Ну, - произнес Ру, - нет смысла задерживаться. Чем скорее отправимся в путь, тем скорее будем на месте.
Ру ничего не сказал папаше и кузену о предупреждении Манфреда насчет баронессы. Он не настолько доверял Дункану и не хотел лишний раз пугать отца: что бы там ни болтали о Томе Эйвери, тот, когда был трезв, работал на совесть, но в бою он был бесполезен, несмотря на бахвальство и угрозы, которые Том щедро рассыпал в подпитии.
- Садись со мной, - предложил Ру Дункану. - Я снова научу тебя править упряжкой.
Дункан выразительно закатил глаза, но полез на козлы. Продав коня, он внес свой пай и стал младшим партнером Ру в компании, владевшей фургоном, четырьмя лошадьми и огромным количеством вина. Том Эйвери потребовал для себя обычную плату, ни монетой больше, чему Ру в глубине души обрадовался. Отчасти он был даже польщен тем, что отец отнесся к нему, как к любому другому торговцу.
Гастон помахал им вслед, когда они выезжали из его двора на булыжную мостовую. Фургоны скрипели и стонали под тяжестью груза, лошади недовольно фыркали, но, так или иначе, путешествие началось, и Ру испытывал острое чувство предвкушения удачи.
- И постарайтесь, чтобы вас не убили! - крикнул Гастон им вслед, закрывая ворота.
Ру нырнул за фургон за мгновение до того, как вторая стрела пронзила воздух там, где он только что был. Когда первая вонзилась в нескольких дюймах от его головы, он заорал, предупреждая отца и Дункана, а сам пополз под фургоном, нашаривая меч и одновременно пытаясь определить, откуда стрела прилетела. После третьего выстрела ему это удалось. Он жестом показал Дункану, что хочет проскочить между фургонами и зайти в тыл сидящим в засаде. Дункан кивнул и описал рукой в воздухе круг, показывая, что будет вести наблюдение.
Почти неделю они ехали по открытой равнине, держась левее Королевского тракта и направляясь к той западной узкой дороге, по которой Ру и Эрик два года назад бежали из этих мест.
За это время не случилось никаких происшествий, фургоны были в порядке, лошади - тоже, и с каждым днем надежды Ру становились все радужнее. Если отец и считал его безумцем за эту затею, то держал свое мнение при себе. Он был старый возчик, но никогда еще не возил такое количество маленьких бочонков с вином.
Каждый вечер сразу после захода солнца они разбивали лагерь и пускали лошадей пастись, привязав их к вбитому в землю колу. К траве они добавляли немного зерна, смешанного с медом и орехами, чтобы лошади сохраняли выносливость. На Новиндусе Ру нахватался кое-каких познаний в этой области и теперь применял их, как мог, жалея в душе, что рядом нет Эрика. Впрочем, к немалому своему удивлению, он обнаружил, что отец, во всяком случае о тягловых лошадях, знает столько же, сколько и Эрик.
Оказавшись между фургонами, Ру вскочил и кинулся в лес. Второй бандит едва не зацепил его кончиком своего меча, но два года сражений и тренировок не пропали для Ру даром. Единственное, что удалось разбойнику, - это молча умереть: увернувшись, Ру пронзил его насквозь и помчался, петляя, в глубь леса.
Под прикрытием деревьев он остановился. Его окружала тишина. Выровняв дыхание, он огляделся. После захода прошло меньше часа, и небо на западе еще светилось, но здесь, в чаще, было уже темно, как ночью. Ру прислушался. Через несколько мгновений он услышал, как просвистела еще одна стрела, и двинулся в том направлении, откуда, как ему показалось, она была выпущена.
Стараясь ступать как можно тише, он описал в темноте круг и вышел туда, где, по его расчетам, скрывался стрелявший. Сначала было тихо, но потом Ру уловил какое-то движение в кустах впереди. Он вломился в кусты и, словно кот на мышь, бросился на второго бандита. Схватка была короткой. Бандит, услышав сзади треск веток, отбросил лук и схватился за нож.
Он умер прежде, чем успел вытащить его из-за пояса.
- Готов, - произнес Ру.
Минутой позже из темноты, будто призраки, возникли Дункан и Том.
- Всего двое? - сказал Дункан.
- Если третий и был, то он уже на полпути в Крондор, - проворчал Том. Вся левая сторона его тела была в грязи, и на щеке виднелся кровоподтек. Правой рукой он осторожно поддерживал левую.
- Что случилось? - спросил Ру.
- Упал чертовски неловко, - буркнул Том. - Вся рука онемела. - Он часто дышал. - Честно сказать, я слегка испугался.
Опустившись на колени, Дункан перевернул труп.
- Вид как у старьевщика, - сказал он.
- Немногие честные торговцы и чуть больше нечестных отваживаются ездить по этой дороге, - заметил Том. - а о богатом разбойнике я никогда не слышал, тем более в здешних местах. - Он потряс рукой, словно хотел ее оживить.
Дункан поднялся, держа в руке кошелек.
- Может, он не богат, но не так уж и беден. - В кошельке обнаружились пара медяков и драгоценный камень. Вернувшись к костру, Дункан внимательно его рассмотрел. - Ничего сногсшибательного, но пару монет за него получить можно.
- Пойду взгляну на другого, - сказал Ру.
Перевернув труп второго бандита, он увидел, что это почти мальчик. У него не было ни кошелька, ни даже простой дорожной сумки, которая нашлась у его товарища.
Вернувшись к фургонам, Ру увидел, что его кузен разглядывает лук первого бандита.
- Дерьмо, - подвел итог Дункан и бросил лук в костер. - Да и стрел к нему нет.
Ру уселся с тяжелым вздохом.
- Как по-вашему, что они делали бы с нашим вином? - спросил Дункан.
- Я думаю, выпили бы, - сказал Том. - Но ведь им бы достались и лошади, и кое-какие деньги, и ваши мечи, и еще много чего, что можно продать.
- Похороним их? - спросил Дункан. Ру покачал головой.
- Нам бы они не оказали этой услуги. К тому же у нас нет лопаты. Я не собираюсь копать им могилу голыми руками. - Он снова вздохнул. - Будь они настоящими бандитами, завтра пищей для ворон стали бы мы. Впредь надо быть настороже.
- Ну что ж, тогда я - спать, - сказал Дункан.
Том и Ру остались у костра. Как самого старшего, Тома назначили караулить в первую смену, поскольку вторая смена самая тяжелая, а третья, перед рассветом, - самое подходящее время для нападения, и в этот час от Тома было бы мало проку.
- Когда-то у меня был такой же драгоценный камень, как тот, что принес Дункан, - сказал Том.
Ру промолчал. С самого детства отец редко с ним разговаривал. Даже во время самых долгих поездок, из Равенсбурга в Саладор и обратно, отец, уча сына править упряжкой, за весь путь не произносил и десятка слов. Вернувшись, Том напивался в стельку, но когда работал, не брал в рот ни капли.
- Я добыл его для твоей матери, - негромко продолжал Том.
Ру сразу стал слушать внимательнее. Если со всеми остальными Том вел себя мирно, только когда бывал трезв, то с матерью Ру он был тих всегда, трезвый или пьяный. Об этом Ру говорили соседи, так как его мать умерла во время родов.
- Она была совсем крошечная, - сказал Том. О том, что ростом Ру пошел в мать, ему не раз говорила Фрейда. - Но сильная, - добавил Том.
Ру удивился.
- У нее был твердый характер, - продолжал Том. В его глазах отражался огонь костра. - Знаешь, ты похож на нее. - Осторожно поглаживая левое предплечье, он уставился на огонь, словно что-то искал в пляшущем пламени.
Ру боялся сказать лишнее и потому просто молча кивнул. После того как он ударил отца и сбил его с ног, старик стал относиться к сыну с уважением, которого Ру прежде не замечал.
Том вздохнул.
- Она хотела сына, мой мальчик. Жрец-лекарь говорил ей, что это опасно, ведь она слишком хрупкая. - Он вытер правой рукой лицо, потом посмотрел на свои руки, большие, мозолистые, все покрытые шрамами. - Понимаешь, я боялся к ней прикоснуться; она была такая маленькая, а у меня не хватало мягкости. Я боялся, что сломаю ее. Но она оказалась крепче, чем выглядела.
Ру проглотил комок в горле и, внезапно почувствовав, что ему тяжело, с трудом прошептал:
- Ты никогда об этом мне не рассказывал.
Том кивнул.
- В жизни у меня было так мало радости, мальчик. И каждой частичкой этой радости была она. Я встретил ее на празднике; она стояла в стороне, похожая на пугливую птичку. Я только что вернулся из Саладора, привел оттуда фургон для моего дяди, деда Дункана. Я был навеселе и ужасно важничал. И тут она возникла прямо передо мной и сказала: "Потанцуй со мной". - Он вздохнул. - И мы станцевали. - Том замолчал. Он обхватил себя руками и дышал с трудом. Было видно, что ему очень тяжело говорить. - Она была похожа на тебя, не шибко красивая, с худым лицом и неровными зубами, но когда она улыбалась - тогда ее лицо загоралось и она становилась красавицей. Я привез ей тот камень на нашу свадьбу. Вправил его в кольцо.
- Как для дворянки, - сказал Ру, стараясь, чтобы голос его прозвучал веселее.
- Как для самой королевы, - ответил Том с натужным смехом и хрипло откашлялся. - Она сказала, что я сошел с ума, хотела, чтобы я его продал и купил себе новый фургон, но я ни за что не соглашался, и кольцо осталось у нее.
- Ты никогда не говорил мне об этом, - тихо произнес Ру. Том пожал плечами и, глубоко вздохнув, сказал:
- Теперь ты стал мужчиной. Я понял это, когда проснулся у Гастона и увидел, что ты стоишь надо мной. Никогда не думал, что ты взлетишь так высоко, но в уме тебе не откажешь, и если ты сумел одолеть королевского палача и научился владеть своим телом так, что я не смог проучить тебя, то, разрази гром, у тебя и дальше все будет в порядке. - Том улыбнулся. - В этом ты похож на нее: ты крепче, чем кажешься.
С минуту Ру молчал, не зная, что сказать.
- Ложись-ка спать, отец, - произнес он наконец. - Мне надо кое о чем подумать.
Том кивнул:
- Сейчас лягу. Шея болит. - Он подвигал левым плечом. - Наверное, вывихнул, когда упал. Ноет от запястья до челюсти. - Он вытер со лба пот. - Еще и испарина. - Он втянул в себя воздух и с шумом выдохнул. - Стар я становлюсь для таких дел. Когда разбогатеешь, вспомни своего старого отца, слышишь меня, Ру?
Ру улыбнулся и хотел что-то сказать, но в это мгновение глаза отца закатились и он лицом вниз рухнул в костер.
- Дункан! - крикнул Ру, бросаясь к отцу и вытаскивая его.
Прибежавший Дункан сразу заметил восковую бледность на лице Тома, белые глаза и дымящиеся ожоги у него на щеке и шее. Он опустился рядом с Ру на колени и тихо сказал:
- Он умер.
Ру не шелохнулся; он лишь молча смотрел на человека, который был его отцом и умер, так и оставшись для него чужим.
Глава 4
Ру украдкой приглядывался к ним, сравнивая сводных братьев. Манфред был совсем не похож на Эрика, который, кстати, имел удивительное сходство с отцом. Манфред был сыном своей матери. Он был смуглый, сильный, красивый, но красота эта была какой-то нервической. В соответствии с последней модой он носил аккуратно подстриженную бородку, которая, на взгляд Ру, придавала ему глуповатый вид; впрочем, Ру оставил это мнение при себе. - Мой сюзерен, герцог Саладорский, который, как вам известно, приходится кузеном королю, велел мне отправить в Крондор нескольких моих людей. Ничего о том, надолго ли и зачем, он не сказал. Тебе об этом что-нибудь известно?
Эрик кивнул:
- Кое-что.
- Расскажешь мне?
- Не могу.
- Не можешь или не хочешь?
- И то и другое, - сказал Эрик. - Я служу принцу и обязан не говорить ничего до тех пор, пока мне не прикажут это сделать.
- Хорошо. Так вот, если у тебя нет возражений, я бы хотел, чтобы они отправились в Крондор вместе с тобой и твоим другом.
Эрик слегка выпрямился на стуле.
- Эскорт?
Манфред улыбнулся, и на мгновение выражение его лица напомнило Эрику человека, который был их общим отцом.
- В каком-то смысле. Поскольку ты - человек принца, я отдам их под твою команду. И поскольку ты - солдат, верный долгу, я не сомневаюсь, что ты приведешь отряд в целости и сохранности к нашему благороднейшему повелителю.
Эрик наклонился вперед:
- Если бы я мог сказать тебе, Манфред, я бы это сделал. Ты вряд ли когда-нибудь поймешь до конца, как много значил для меня твой приход ко мне в тюрьму; ты был очень добр. Но здесь есть разница. В конце концов ты узнаешь, зачем принц набирал утих рекрутов, и поймешь, почему я не мог сказать тебе этого. Поверь лишь, что речь идет о деле величайшей важности.
Манфред вздохнул:
- Ладно, пусть будет так. Надеюсь, ни ты, ни твой друг не задержитесь в Равенсбурге?
Эрик пожал плечами:
- Я обязан возвратиться в Крондор в течение этого месяца, но Ру сам себе хозяин и может сделать иной выбор.
Манфред улыбнулся.
- Твой друг вправе выбирать все, что пожелает, но если он умен, то покинет город как можно быстрее. - Барон взглянул на Ру. - Моя мать не простила вас, и хотя я не держу на вас зла, от нее я вас защитить не в состоянии. Если вы хотите дожить до старости, постарайтесь сделать это в любом другом месте. - Нагнувшись к Эрику, он понизил голос: - Надев этот мундир, ты обрел неплохую защиту, Эрик. Даже здесь, в сонном Даркмуре, известно о Крондорском Орле. Но у твоего друга Руперта нет покровителя и мало друзей. Будет лучше для всех, если ты заберешь его с собой.
- Я закупаю груз и через пару дней уеду вместе со своим кузеном, - сказал Ру.
Манфред встал.
- Решай сам, как поступить. Но в ваших интересах было бы покинуть город до того, как моей матери станет известно, что вы живы и находитесь в пределах ее досягаемости. Даже в Крондоре почаще оглядывайтесь и смотрите, что происходит у вас за спиной, - проговорил он, в упор глядя на Эрика и Ру.
- А что с ребенком? - спросил Эрик.
- Пока мать не знает о нем, - сказал Манфред, - и мне бы хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше. - У него был встревоженный вид. - С ним дело обстоит немного иначе, нежели с тобой, Эрик. Это ребенок Стефана, а не ее блудливого мужа; он - ее собственный внук. С другой стороны, он - незаконнорожденный, и поскольку я еще не женился...
- Понимаю.
- Узнав о том, что вы в Равенсбурге, она может возненавидеть ребенка; ты об этом не задумывался?
Эрик пожал плечами:
- С такой точки зрения -нет. Сказать по правде, Манфред, за последние два года я вообще думал мало. Слишком много было дел. Времени на раздумья не оставалось.
- Ты изменился, - произнес, покачав головой, Манфред. - Когда мы встретились, ты был обычным городским парнем, а теперь... теперь тебе палец в рот не клади, Эрик.
- Думаю, и тебе тоже, - ответил Эрик, внимательно глядя на брата.
- Я не участвую в охоте, - сказал Манфред, вставая. - А надо показать что-нибудь матери, когда я вернусь вечером в замок. Отправляйся на постоялый двор, который ты считаешь своим родным домом, и завтра жди рекрутов.
Вслед за бароном Эрик и Ру вышли наружу.
- Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся в более приятной обстановке, - сказал Эрик.
Манфред засмеялся, и снова между ними стало заметно сходство.
- Сомневаюсь. У нас совсем разные судьбы, брат. Пока ты жив, а у меня нет детей, мать считает тебя угрозой фамилии Даркмуров. Это же понятно.
- Так женись и заведи их, - сухо заметил Ру.
- Если бы это было так просто, - сказал Манфред. - Я повинуюсь воле короля и прихотям герцога Саладорского. Им еще предстоит указать мне, какая благородная девушка достойна того, чтобы стать моей женой. - Он вздохнул - легонько, но Эрик это заметил. - И, говоря по чести, я вовсе не настаиваю, чтобы они поторопились с этим решением. Общество женщин я нахожу... затруднительным.
- У тебя кто-нибудь есть? -спросил Эрик, внезапно почувствовав, что его сводный брат, почти незнакомый ему, таит в душе печаль.
Манфред напустил на себя безразличный вид.
- Я предпочел бы об этом не говорить, - произнес он.
Сказать Эрику больше было нечего, а Манфред не протянул ему руки на прощание. Тогда Эрик по-военному отдал честь и пошел туда, где оставил коня. Но неожиданно с полпути он повернул обратно.
- Этот капрал, Альфред, - сказал он Манфреду.
- Что с ним такое?
- Отправь его вместе с рекрутами.
Слегка улыбнувшись, Манфред покачал головой:
- У тебя с ним счеты?
- В каком-то смысле, - сказал Эрик.
Манфред пожал плечами:
- Не могу сказать, что он заслуживает рекомендации. Он скандалист и горлопан. Поэтому он никогда не станет сержантом.
- Скандалисты - это неплохо, - сказал Эрик. - В один прекрасный день их отучают скандалить, и тогда они превращаются в людей, которые нам нужны.
- Можешь его взять, - буркнул Манфред и скрылся в палатке.
Ру и Эрик возвратились к лошадям. Усевшись в седло, Эрик посмотрел сверху вниз на Альфреда и сказал:
- Счастливо оставаться, капрал.
- Мы еще встретимся, ублюдок, - злобно глядя на него, процедил Альфред.
- Не сомневайся, - хмуро ответил Эрик.
- И скорее, чем ты думаешь, - с дьявольской усмешкой добавил Ру.
Они ударили лошадей каблуками и поскакали обратно в
Равенсбург.
- А я тебе говорю, что если ты погрузишь в этот фургон еще хоть щепку, то сломаешь оси! - крикнул Том Эйвери.
Ру стоял лицом к лицу со своим отцом, который был лишь ненамного выше его ростом. Мгновение помолчав, Ру сказал:
- Ты прав.
Том растерянно поморгал, потом кивнул и отрывисто произнес:
- Конечно, я прав.
Два фургона, стоящие у Гастона на заднем дворе, были доверху нагружены маленькими бочонками вина. Дункан уже в третий или четвертый раз проверил крепления: его терзали сомнения, удастся ли им довезти такое количество груза в целости и сохранности.
Ру пробегал весь день и на все свои деньги, а также на те, что дал ему Эрик, накупил вина среднего качества, которое он надеялся с большой прибылью продать в Крондоре.
Ру не был специалистом, но, как всякий, кто вырос в Равенсбурге, знал о вине больше, чем большинство крондорских торговцев. Еще он знал, что высокие цены на вино в столице объясняются сложностью его перевозки в бутылках. В бочках туда везли лишь вино самого низкого сорта, а маленькие бочонки, содержащие вино среднего качества, которое было самым популярным в придорожных харчевнях, никогда не отправлялись дальше соседних деревень. И хотя этому вину было далеко до тех, которые пила знать, в крондорских трактирах оно должно было найти спрос. Ру подсчитал, что если ему удастся уговорить хозяев трактиров и таверн, завсегдатаями которых были коммерсанты из Купеческого квартала, купить его вино, то он получит триста процентов прибыли на вложенный капитал, даже с учетом стоимости фургонов и лошадей.
-Ты уверен, что сможешь с ними управиться? - спросил Дункан.
- Ру - возчик что надо, - обернувшись к племяннику, ответил Том. - И ты тоже мог бы таким стать, если бы не сбежал, когда та девчонка...
Дункан улыбнулся этому воспоминанию.
- Элис, - подсказал он. - Это длилось недолго. Кроме того, - он положил руку на эфес своей шпаги, - вот чем я зарабатывал на жизнь последние пятнадцать лет.
- Отлично, она нам пригодится, - сказал Том, потирая разбитую челюсть. Проснувшись, он по старой привычке начал задирать Ру. Трижды старик пытался ударить сына и трижды оказывался лежащим на земле и глядящим на него снизу вверх. В последний раз Ру потерял терпение и ударил. После этого Том Эйвери стал смотреть на сына с новообретенным уважением.
- Ты точно знаешь дорогу, о которой мне говорил? - спросил он у Ру.
Ру кивнул. На этой дороге, проходящей в стороне от других трактов и деревень, они с Эриком встретили Гельмута Гриндаля, купца из Крондора. Он сказал Ру, что по этой дороге можно добраться из Равенсбурга в Крондор, не уплачивая сбора, который взимался на Королевском тракте. К сожалению, Эрик и его отряд рекрутов не могли ехать с фургонами, потому что они должны были быть в Крондоре неделей раньше, чем туда доползли бы груженые фургоны.
Ру понимал, что в глухих лесах, что тянулись между Даркмуром и побережьем, их подстерегает немало опасностей. Но если его план осуществится, у него появится достаточно капитала, чтобы организовать какое-нибудь более серьезное предприятие, и он надеялся, что эта поездка положит начало его успешной карьере.
- Ну, - произнес Ру, - нет смысла задерживаться. Чем скорее отправимся в путь, тем скорее будем на месте.
Ру ничего не сказал папаше и кузену о предупреждении Манфреда насчет баронессы. Он не настолько доверял Дункану и не хотел лишний раз пугать отца: что бы там ни болтали о Томе Эйвери, тот, когда был трезв, работал на совесть, но в бою он был бесполезен, несмотря на бахвальство и угрозы, которые Том щедро рассыпал в подпитии.
- Садись со мной, - предложил Ру Дункану. - Я снова научу тебя править упряжкой.
Дункан выразительно закатил глаза, но полез на козлы. Продав коня, он внес свой пай и стал младшим партнером Ру в компании, владевшей фургоном, четырьмя лошадьми и огромным количеством вина. Том Эйвери потребовал для себя обычную плату, ни монетой больше, чему Ру в глубине души обрадовался. Отчасти он был даже польщен тем, что отец отнесся к нему, как к любому другому торговцу.
Гастон помахал им вслед, когда они выезжали из его двора на булыжную мостовую. Фургоны скрипели и стонали под тяжестью груза, лошади недовольно фыркали, но, так или иначе, путешествие началось, и Ру испытывал острое чувство предвкушения удачи.
- И постарайтесь, чтобы вас не убили! - крикнул Гастон им вслед, закрывая ворота.
Ру нырнул за фургон за мгновение до того, как вторая стрела пронзила воздух там, где он только что был. Когда первая вонзилась в нескольких дюймах от его головы, он заорал, предупреждая отца и Дункана, а сам пополз под фургоном, нашаривая меч и одновременно пытаясь определить, откуда стрела прилетела. После третьего выстрела ему это удалось. Он жестом показал Дункану, что хочет проскочить между фургонами и зайти в тыл сидящим в засаде. Дункан кивнул и описал рукой в воздухе круг, показывая, что будет вести наблюдение.
Почти неделю они ехали по открытой равнине, держась левее Королевского тракта и направляясь к той западной узкой дороге, по которой Ру и Эрик два года назад бежали из этих мест.
За это время не случилось никаких происшествий, фургоны были в порядке, лошади - тоже, и с каждым днем надежды Ру становились все радужнее. Если отец и считал его безумцем за эту затею, то держал свое мнение при себе. Он был старый возчик, но никогда еще не возил такое количество маленьких бочонков с вином.
Каждый вечер сразу после захода солнца они разбивали лагерь и пускали лошадей пастись, привязав их к вбитому в землю колу. К траве они добавляли немного зерна, смешанного с медом и орехами, чтобы лошади сохраняли выносливость. На Новиндусе Ру нахватался кое-каких познаний в этой области и теперь применял их, как мог, жалея в душе, что рядом нет Эрика. Впрочем, к немалому своему удивлению, он обнаружил, что отец, во всяком случае о тягловых лошадях, знает столько же, сколько и Эрик.
Оказавшись между фургонами, Ру вскочил и кинулся в лес. Второй бандит едва не зацепил его кончиком своего меча, но два года сражений и тренировок не пропали для Ру даром. Единственное, что удалось разбойнику, - это молча умереть: увернувшись, Ру пронзил его насквозь и помчался, петляя, в глубь леса.
Под прикрытием деревьев он остановился. Его окружала тишина. Выровняв дыхание, он огляделся. После захода прошло меньше часа, и небо на западе еще светилось, но здесь, в чаще, было уже темно, как ночью. Ру прислушался. Через несколько мгновений он услышал, как просвистела еще одна стрела, и двинулся в том направлении, откуда, как ему показалось, она была выпущена.
Стараясь ступать как можно тише, он описал в темноте круг и вышел туда, где, по его расчетам, скрывался стрелявший. Сначала было тихо, но потом Ру уловил какое-то движение в кустах впереди. Он вломился в кусты и, словно кот на мышь, бросился на второго бандита. Схватка была короткой. Бандит, услышав сзади треск веток, отбросил лук и схватился за нож.
Он умер прежде, чем успел вытащить его из-за пояса.
- Готов, - произнес Ру.
Минутой позже из темноты, будто призраки, возникли Дункан и Том.
- Всего двое? - сказал Дункан.
- Если третий и был, то он уже на полпути в Крондор, - проворчал Том. Вся левая сторона его тела была в грязи, и на щеке виднелся кровоподтек. Правой рукой он осторожно поддерживал левую.
- Что случилось? - спросил Ру.
- Упал чертовски неловко, - буркнул Том. - Вся рука онемела. - Он часто дышал. - Честно сказать, я слегка испугался.
Опустившись на колени, Дункан перевернул труп.
- Вид как у старьевщика, - сказал он.
- Немногие честные торговцы и чуть больше нечестных отваживаются ездить по этой дороге, - заметил Том. - а о богатом разбойнике я никогда не слышал, тем более в здешних местах. - Он потряс рукой, словно хотел ее оживить.
Дункан поднялся, держа в руке кошелек.
- Может, он не богат, но не так уж и беден. - В кошельке обнаружились пара медяков и драгоценный камень. Вернувшись к костру, Дункан внимательно его рассмотрел. - Ничего сногсшибательного, но пару монет за него получить можно.
- Пойду взгляну на другого, - сказал Ру.
Перевернув труп второго бандита, он увидел, что это почти мальчик. У него не было ни кошелька, ни даже простой дорожной сумки, которая нашлась у его товарища.
Вернувшись к фургонам, Ру увидел, что его кузен разглядывает лук первого бандита.
- Дерьмо, - подвел итог Дункан и бросил лук в костер. - Да и стрел к нему нет.
Ру уселся с тяжелым вздохом.
- Как по-вашему, что они делали бы с нашим вином? - спросил Дункан.
- Я думаю, выпили бы, - сказал Том. - Но ведь им бы достались и лошади, и кое-какие деньги, и ваши мечи, и еще много чего, что можно продать.
- Похороним их? - спросил Дункан. Ру покачал головой.
- Нам бы они не оказали этой услуги. К тому же у нас нет лопаты. Я не собираюсь копать им могилу голыми руками. - Он снова вздохнул. - Будь они настоящими бандитами, завтра пищей для ворон стали бы мы. Впредь надо быть настороже.
- Ну что ж, тогда я - спать, - сказал Дункан.
Том и Ру остались у костра. Как самого старшего, Тома назначили караулить в первую смену, поскольку вторая смена самая тяжелая, а третья, перед рассветом, - самое подходящее время для нападения, и в этот час от Тома было бы мало проку.
- Когда-то у меня был такой же драгоценный камень, как тот, что принес Дункан, - сказал Том.
Ру промолчал. С самого детства отец редко с ним разговаривал. Даже во время самых долгих поездок, из Равенсбурга в Саладор и обратно, отец, уча сына править упряжкой, за весь путь не произносил и десятка слов. Вернувшись, Том напивался в стельку, но когда работал, не брал в рот ни капли.
- Я добыл его для твоей матери, - негромко продолжал Том.
Ру сразу стал слушать внимательнее. Если со всеми остальными Том вел себя мирно, только когда бывал трезв, то с матерью Ру он был тих всегда, трезвый или пьяный. Об этом Ру говорили соседи, так как его мать умерла во время родов.
- Она была совсем крошечная, - сказал Том. О том, что ростом Ру пошел в мать, ему не раз говорила Фрейда. - Но сильная, - добавил Том.
Ру удивился.
- У нее был твердый характер, - продолжал Том. В его глазах отражался огонь костра. - Знаешь, ты похож на нее. - Осторожно поглаживая левое предплечье, он уставился на огонь, словно что-то искал в пляшущем пламени.
Ру боялся сказать лишнее и потому просто молча кивнул. После того как он ударил отца и сбил его с ног, старик стал относиться к сыну с уважением, которого Ру прежде не замечал.
Том вздохнул.
- Она хотела сына, мой мальчик. Жрец-лекарь говорил ей, что это опасно, ведь она слишком хрупкая. - Он вытер правой рукой лицо, потом посмотрел на свои руки, большие, мозолистые, все покрытые шрамами. - Понимаешь, я боялся к ней прикоснуться; она была такая маленькая, а у меня не хватало мягкости. Я боялся, что сломаю ее. Но она оказалась крепче, чем выглядела.
Ру проглотил комок в горле и, внезапно почувствовав, что ему тяжело, с трудом прошептал:
- Ты никогда об этом мне не рассказывал.
Том кивнул.
- В жизни у меня было так мало радости, мальчик. И каждой частичкой этой радости была она. Я встретил ее на празднике; она стояла в стороне, похожая на пугливую птичку. Я только что вернулся из Саладора, привел оттуда фургон для моего дяди, деда Дункана. Я был навеселе и ужасно важничал. И тут она возникла прямо передо мной и сказала: "Потанцуй со мной". - Он вздохнул. - И мы станцевали. - Том замолчал. Он обхватил себя руками и дышал с трудом. Было видно, что ему очень тяжело говорить. - Она была похожа на тебя, не шибко красивая, с худым лицом и неровными зубами, но когда она улыбалась - тогда ее лицо загоралось и она становилась красавицей. Я привез ей тот камень на нашу свадьбу. Вправил его в кольцо.
- Как для дворянки, - сказал Ру, стараясь, чтобы голос его прозвучал веселее.
- Как для самой королевы, - ответил Том с натужным смехом и хрипло откашлялся. - Она сказала, что я сошел с ума, хотела, чтобы я его продал и купил себе новый фургон, но я ни за что не соглашался, и кольцо осталось у нее.
- Ты никогда не говорил мне об этом, - тихо произнес Ру. Том пожал плечами и, глубоко вздохнув, сказал:
- Теперь ты стал мужчиной. Я понял это, когда проснулся у Гастона и увидел, что ты стоишь надо мной. Никогда не думал, что ты взлетишь так высоко, но в уме тебе не откажешь, и если ты сумел одолеть королевского палача и научился владеть своим телом так, что я не смог проучить тебя, то, разрази гром, у тебя и дальше все будет в порядке. - Том улыбнулся. - В этом ты похож на нее: ты крепче, чем кажешься.
С минуту Ру молчал, не зная, что сказать.
- Ложись-ка спать, отец, - произнес он наконец. - Мне надо кое о чем подумать.
Том кивнул:
- Сейчас лягу. Шея болит. - Он подвигал левым плечом. - Наверное, вывихнул, когда упал. Ноет от запястья до челюсти. - Он вытер со лба пот. - Еще и испарина. - Он втянул в себя воздух и с шумом выдохнул. - Стар я становлюсь для таких дел. Когда разбогатеешь, вспомни своего старого отца, слышишь меня, Ру?
Ру улыбнулся и хотел что-то сказать, но в это мгновение глаза отца закатились и он лицом вниз рухнул в костер.
- Дункан! - крикнул Ру, бросаясь к отцу и вытаскивая его.
Прибежавший Дункан сразу заметил восковую бледность на лице Тома, белые глаза и дымящиеся ожоги у него на щеке и шее. Он опустился рядом с Ру на колени и тихо сказал:
- Он умер.
Ру не шелохнулся; он лишь молча смотрел на человека, который был его отцом и умер, так и оставшись для него чужим.
Глава 4
НЕУДАЧА
Ру подал сигнал.
Дункан, который правил второй упряжкой, натянул вожжи. Встав на козлах, Ру обернулся к нему и крикнул:
- Крондор!
Они похоронили Тома в могиле, которую Ру вырыл голыми руками, а сверху навалили камни, чтобы тело не сгрызли шакалы.
За время пути Дункан стал превосходным возчиком. Он вспомнил кое-что из того, чему его учил когда-то Том, а Ру преподал ему тонкости этого искусства и перестал наконец каждую минуту тревожиться о втором фургоне.
Смерть отца долго не давала покоя Ру. Он никак не мог избавиться от ощущения, что упустил что-то, когда Том рассказывал ему о матери. Вспоминая собственное детство, Ру видел много такого, что было ему непонятно.
Трезвый, отец всегда держался с ним отчужденно, а напившись, бывал оскорбительно груб. Теперь Ру отчасти понимал почему: глядя на сына, он вспоминал жену, которую любил безмерно и потерял из-за рождения Ру.
Но были и другие неясности, десятки вопросов, на которые отец уже никогда не сможет ответить. Ру поклялся себе, что по возвращении в Равенсбург постарается разыскать тех немногих жителей города, которых Том мог называть друзьями, и задаст эти вопросы им. Может быть, придется съездить в Саладор, чтобы навестить семейство Дункана. Ему нужны были ответы. С внезапной ясностью Ру понял, что, в сущности, не знает, кто он такой. Впрочем, он постарался отбросить эту мысль, сказав себе, что важно не то, кем ты был, а то, кем ты стал, и дал себе слово стать богатым и уважаемым человеком. Дункан подвязал поводья и, спрыгнув на землю, направился к первому фургону. Ру пришелся по душе его кузен, хотя тот по-прежнему не внушал ему особого доверия. Тем не менее ему нравился этот человек, и он считал, что опыт Дункана в области хороших манер и разговоров со знатью может ему пригодиться.
Взобравшись на козлы, Дункан посмотрел на лежащий вдали город.
- До темноты будем там?
- Вряд ли, - взглянув на заходящее солнце, ответил Ру. - До городских ворот еще больше часа езды. Остановимся и с рассветом въедем в город, чтобы успеть продать что-нибудь до того, как в трактиры набьется народ.
Разбив лагерь, они поели холодного мяса, а лошадей пустили пастись на обочину. Ру скормил им остатки зерна, на что они отозвались довольным ржанием.
- Что ты будешь делать с фургонами? - спросил Дункан.
- Продам, наверное. - Хотя Ру не хотелось от кого-то зависеть, он считал неразумным гонять пустые фургоны между Равенсбургом и Крондором. - А может, найму возчика и пошлю тебя за новой партией, после того как мы продадим эту.
Дункан пожал плечами:
- По дороге не было никаких приключений, если не считать тех несчастных мальчишек.
- Один из этих мальчишек, если ты помнишь, чуть не пробил мне стрелой голову, - возразил Ру, похлопав себя по виску.
- Чему быть, того не миновать, - вздохнул Дункан. - Вообще-то я мечтаю о женщинах и выпивке.
- Что-то из этого завтра вечером ты получишь. - Ру поглядел вокруг. - Иди спать, в первую смену буду я караулить.
Дункан зевнул:
- Возражений нет.
Ру уселся у костра, а его кузен, захватив с собой одеяло, забрался под фургон, чтобы обезопасить себя от утренней росы. В такой близости к океану роса должна была быть обильной, и просыпаться мокрым ему не хотелось.
Оставшись один, Ру принялся размышлять о том, что надо сделать утром в первую очередь, и готовить свою рекламную речь. Он переставлял фразы и перебирал варианты, стараясь понять, какой из них сработает эффективнее. В юности он никогда не умел сосредоточиваться на чем-то одном, но теперь так углубился в свои мысли, что не замечал времени. Увидев, что костер почти погас, он хотел было разбудить Дункана, но вместо этого решил поразмышлять еще и только подкинул веток в огонь.
Он все еще отшлифовывал свою речь, когда посветлевшее небо заставило его наконец оторвать взгляд от тлеющих углей. Ру выплыл из своего полусна-полуяви и только тут сообразил, что не спал всю ночь. Но он был слишком взволнован; ему не терпелось ринуться в новую жизнь, и к тому же он не сомневался, что Дункан не станет возражать против дополнительного отдыха. Поднявшись, Ру стряхнул с коленей росу и отправился туда, где спал кузен.
- Дункан! - крикнул он, расталкивая его. - Вставай! Пора продавать вино!
Колеса грохотали по булыжнику крондорских улиц. Первую остановку Ру сделал в начале Купеческого квартала, у скромного трактира гостиницы под названием "Счастливый Прыгун". На вывеске были изображены двое детей, крутящих веревку для третьего, который, собственно, и был счастливцем.
Ру открыл дверь. Посетителей еще не было. За стойкой дородный мужчина протирал стаканы.
- Сэр? - вопросительно произнес он.
- Вы хозяин? - спросил Ру.
- Алистер Риверс к вашим услугам. Чем могу быть полезен?
Трактирщик был толст, но под слоем жира Ру угадал силу: трактирщикам самим приходилось наводить порядок в своих заведениях. Не зная еще, в чем состоит дело, с которым явился Ру, он держался хотя и вежливо, но прохладно.
- Руперт Эйвери, - представился Ру, протягивая трактирщику руку. - Виноторговец из Равенсбурга.
Небрежно обменявшись с ним рукопожатием, трактирщик спросил:
- Вам нужны комнаты?
- Нет, у меня есть вино для продажи.
Лицо трактирщика не выразило большой заинтересованности.
- Благодарю вас, у меня достаточно вина.
- Но каковы его качество и характер? - спросил Ру.
Трактирщик свысока посмотрел на него:
- Делайте ваше предложение.
- Я родился в Равенсбурге, сэр, - начал Ру. Затем он кратко сравнил вино, которое делается в его городке, с тем, что пьют в трактирах Крондора, и, заканчивая свою речь, сказал: - В Крондоре подают либо скверное вино, годное лишь для простонародья, либо немыслимо дорогое - для нобилей, - но нет вина, которое приличествовало бы солидным клиентам. Я могу обеспечить доставку высококачественного вина по цене простого, так как не перевожу его разлитым в бутылки!
Дункан, который правил второй упряжкой, натянул вожжи. Встав на козлах, Ру обернулся к нему и крикнул:
- Крондор!
Они похоронили Тома в могиле, которую Ру вырыл голыми руками, а сверху навалили камни, чтобы тело не сгрызли шакалы.
За время пути Дункан стал превосходным возчиком. Он вспомнил кое-что из того, чему его учил когда-то Том, а Ру преподал ему тонкости этого искусства и перестал наконец каждую минуту тревожиться о втором фургоне.
Смерть отца долго не давала покоя Ру. Он никак не мог избавиться от ощущения, что упустил что-то, когда Том рассказывал ему о матери. Вспоминая собственное детство, Ру видел много такого, что было ему непонятно.
Трезвый, отец всегда держался с ним отчужденно, а напившись, бывал оскорбительно груб. Теперь Ру отчасти понимал почему: глядя на сына, он вспоминал жену, которую любил безмерно и потерял из-за рождения Ру.
Но были и другие неясности, десятки вопросов, на которые отец уже никогда не сможет ответить. Ру поклялся себе, что по возвращении в Равенсбург постарается разыскать тех немногих жителей города, которых Том мог называть друзьями, и задаст эти вопросы им. Может быть, придется съездить в Саладор, чтобы навестить семейство Дункана. Ему нужны были ответы. С внезапной ясностью Ру понял, что, в сущности, не знает, кто он такой. Впрочем, он постарался отбросить эту мысль, сказав себе, что важно не то, кем ты был, а то, кем ты стал, и дал себе слово стать богатым и уважаемым человеком. Дункан подвязал поводья и, спрыгнув на землю, направился к первому фургону. Ру пришелся по душе его кузен, хотя тот по-прежнему не внушал ему особого доверия. Тем не менее ему нравился этот человек, и он считал, что опыт Дункана в области хороших манер и разговоров со знатью может ему пригодиться.
Взобравшись на козлы, Дункан посмотрел на лежащий вдали город.
- До темноты будем там?
- Вряд ли, - взглянув на заходящее солнце, ответил Ру. - До городских ворот еще больше часа езды. Остановимся и с рассветом въедем в город, чтобы успеть продать что-нибудь до того, как в трактиры набьется народ.
Разбив лагерь, они поели холодного мяса, а лошадей пустили пастись на обочину. Ру скормил им остатки зерна, на что они отозвались довольным ржанием.
- Что ты будешь делать с фургонами? - спросил Дункан.
- Продам, наверное. - Хотя Ру не хотелось от кого-то зависеть, он считал неразумным гонять пустые фургоны между Равенсбургом и Крондором. - А может, найму возчика и пошлю тебя за новой партией, после того как мы продадим эту.
Дункан пожал плечами:
- По дороге не было никаких приключений, если не считать тех несчастных мальчишек.
- Один из этих мальчишек, если ты помнишь, чуть не пробил мне стрелой голову, - возразил Ру, похлопав себя по виску.
- Чему быть, того не миновать, - вздохнул Дункан. - Вообще-то я мечтаю о женщинах и выпивке.
- Что-то из этого завтра вечером ты получишь. - Ру поглядел вокруг. - Иди спать, в первую смену буду я караулить.
Дункан зевнул:
- Возражений нет.
Ру уселся у костра, а его кузен, захватив с собой одеяло, забрался под фургон, чтобы обезопасить себя от утренней росы. В такой близости к океану роса должна была быть обильной, и просыпаться мокрым ему не хотелось.
Оставшись один, Ру принялся размышлять о том, что надо сделать утром в первую очередь, и готовить свою рекламную речь. Он переставлял фразы и перебирал варианты, стараясь понять, какой из них сработает эффективнее. В юности он никогда не умел сосредоточиваться на чем-то одном, но теперь так углубился в свои мысли, что не замечал времени. Увидев, что костер почти погас, он хотел было разбудить Дункана, но вместо этого решил поразмышлять еще и только подкинул веток в огонь.
Он все еще отшлифовывал свою речь, когда посветлевшее небо заставило его наконец оторвать взгляд от тлеющих углей. Ру выплыл из своего полусна-полуяви и только тут сообразил, что не спал всю ночь. Но он был слишком взволнован; ему не терпелось ринуться в новую жизнь, и к тому же он не сомневался, что Дункан не станет возражать против дополнительного отдыха. Поднявшись, Ру стряхнул с коленей росу и отправился туда, где спал кузен.
- Дункан! - крикнул он, расталкивая его. - Вставай! Пора продавать вино!
Колеса грохотали по булыжнику крондорских улиц. Первую остановку Ру сделал в начале Купеческого квартала, у скромного трактира гостиницы под названием "Счастливый Прыгун". На вывеске были изображены двое детей, крутящих веревку для третьего, который, собственно, и был счастливцем.
Ру открыл дверь. Посетителей еще не было. За стойкой дородный мужчина протирал стаканы.
- Сэр? - вопросительно произнес он.
- Вы хозяин? - спросил Ру.
- Алистер Риверс к вашим услугам. Чем могу быть полезен?
Трактирщик был толст, но под слоем жира Ру угадал силу: трактирщикам самим приходилось наводить порядок в своих заведениях. Не зная еще, в чем состоит дело, с которым явился Ру, он держался хотя и вежливо, но прохладно.
- Руперт Эйвери, - представился Ру, протягивая трактирщику руку. - Виноторговец из Равенсбурга.
Небрежно обменявшись с ним рукопожатием, трактирщик спросил:
- Вам нужны комнаты?
- Нет, у меня есть вино для продажи.
Лицо трактирщика не выразило большой заинтересованности.
- Благодарю вас, у меня достаточно вина.
- Но каковы его качество и характер? - спросил Ру.
Трактирщик свысока посмотрел на него:
- Делайте ваше предложение.
- Я родился в Равенсбурге, сэр, - начал Ру. Затем он кратко сравнил вино, которое делается в его городке, с тем, что пьют в трактирах Крондора, и, заканчивая свою речь, сказал: - В Крондоре подают либо скверное вино, годное лишь для простонародья, либо немыслимо дорогое - для нобилей, - но нет вина, которое приличествовало бы солидным клиентам. Я могу обеспечить доставку высококачественного вина по цене простого, так как не перевожу его разлитым в бутылки!