Страница:
Гарет тотчас же узнал их семейного врача.
— Вы занемогли, кузина? — спросил он Мод.
— Сегодня меня будут пользовать пиявками, милорд, — ответила Мод, укладываясь на диван, в то время как Берта засуетилась вокруг нее, снимая домашние туфельки с ее ног.
— У вас лихорадка?
— Милорд, это день, когда леди Мод обычно лечат пиявками, — объявил доктор, извлекая из своего мешка острый нож.
Берта принесла оловянную миску из буфета, стоявшего возле камина.
— Вы что, постоянно это практикуете, кузина? — спросил Гарет, подходя к дивану, на котором лежала Мод. Он хмурился уже не на шутку.
— Я полагаю, постоянное лечение пиявками необходимо для здоровья ее милости, — забубнил доктор, наклоняясь и беря ногу Мод одной рукой. В другой он держал нож. — Это разжижает кровь и предотвращает лихорадку.
Берта встала рядом с ним на колени, подставив миску таким образом, чтобы в нее стекала кровь.
Бровь Гарета недоверчиво поднялась. Предписания врачей всегда казались ему непонятными и странными, но он считал, что лекарь, должно быть, знает, что делает.
— По-моему, глупо позволять высасывать из себя кровь, если ты не болен, — заявила Миранда. — Мама Гертруда ставила в таких случаях банки. Она говорила, что пиявки жизнь высасывают.
— Кто это — мама Гертруда? — спросила Мод, поворачивая голову.
Лекарь вскрыл вену. Кровь фонтанчиком забила в подставленную чашу.
Глядя на это, Миранда вздрогнула, как прежде вздрогнула Мод, когда острие ножа впилось в ее ногу и кровь хлынула из ранки.
— Ты боишься вида крови? — спросил Гарет, видя, как Миранда побледнела.
Миранда покачала головой:
— Обычно нет, милорд.
«Интересно», — подумал Гарет, переводя взгляд с одной девушки на другую. Мод лежала на диване с закрытыми глазами, с таким же, как у Миранды, бледным лицом, забыв про свой вопрос. Миранда отвернулась от неприятного зрелища и принялась ласкать Чипа, что-то нежно приговаривая.
— Я оставляю вас, кузина, на попечение лекаря, — сказал Гарет, делая шаг к двери. — Миранда, я думаю, леди Имоджин ждет тебя, чтобы ты примерила платья леди Мод. Сделай это безотлагательно. Сегодня вечером нам предстоит появиться при дворе, и ты должна надеть что-нибудь приличествующее случаю. Кроме того, вероятно, придется подогнать платье, учитывая особенности твоей фигуры.
— При дворе? — выдохнула Миранда.
— Да, меня просили быть у королевы после обеда. — Гарет произнес эту фразу бессознательно, словно пародируя умильную манеру королевского канцлера. — Ее величество негодует и возмущается, что столько недель не лицезрела милорда Харкорта.
Он улыбнулся той самой улыбкой, что так не нравилась Миранде, и она снова увидела, как в его глазах блеснули холодные искры презрения. Гарет отлично знал, что королева всего-навсего любопытствует. Он испрашивал ее позволения покинуть двор и отбыть во Францию, и ее величество очень интересовала цель этого путешествия. Потому она с радостью дала ему свое благословение. Теперь же ей не терпелось узнать о результате этой экспедиции.
— А нельзя отложить визит па несколько дней, милорд? — спросила Миранда. — Я совсем не готова.
— Бояться нечего, — ответил Гарет, поднимая засов на двери. — Аудиенция будет непродолжительной. Я больше верю в тебя, Светлячок, чем ты сама. — И он улыбнулся ей своей ласковой улыбкой. — Ты будешь учиться всему на ходу. А главное, ничего не бойся.
Дверь за Гаретом закрылась.
— Хотела бы я быть так же в себе уверена, — пробормотала Миранда. Она бросила взгляд на диван, рассеянно потирая ступню одной босой ноги о щиколотку другой. По неизвестной ей причине она почувствовала сначала нечто похожее на укол, а потом зуд в этой ноге. Врач в этот момент перевязывал ногу Мод, а та лежала на спине с закрытыми глазами.
— Вы бывали когда-нибудь при дворе, Мод?
— Нет. Но кое-что знаю об этом, — откликнулась та слабым голосом.
— Вы мне расскажете все, что знаете?
— Ради всего святого, девушка! Неужели не видишь, что ее милость нуждается в отдыхе? — воскликнула Берта, ставя миску с кровью на стол, чтобы врач мог изучить ее.
— Тогда я потом загляну.
Все еще крепко держа Чипа, Миранда вышла из комнаты и вернулась в зеленую спальню. На постели горой была свалена одежда, принесенная Бертой из платяного шкафа Мод. Для женщины, столь редко покидающей спальню, Мод обладала на редкость большим гардеробом, состоявшим к тому же из изысканных туалетов, размышляла Миранда, оглядывая богато вышитые платья. Большая их часть выглядела так, будто их ни разу не надевали.
Внезапно Чип пискнул и бросился к открытому окну. Мгновение он помедлил, с сомнением глядя на дождик на улице, потом исчез из виду, спустившись вниз по плющу, обвивавшему окно.
Миранда недоумевала всего лишь секунду. Шуршание туго накрахмаленных юбок возвестило о появлении леди Имоджин, величественно вошедшей в комнату в сопровождении двух горничных, помогавших накануне Миранде принимать ванну. Леди Имоджин была молчалива и мрачна, губы плотно сжаты.
Имоджин с минуту постояла на пороге, настороженно оглядываясь, пока не убедилась, что обезьяны в комнате нет. Потом вошла и принялась за дело. Все еще в ярости после того унижения, она не могла заставить себя обратиться к девушке.
Она отдавала распоряжения горничным и использовала их как посредниц в общении с Мирандой, но по мере того как наблюдала за ее перевоплощениями, ее мрачное настроение таяло. Она приходила в восторг от плана, задуманного братом. Сходство между Мод и этой девушкой даже и сходством-то назвать было нельзя. Это было нечто большее, чем сходство. Они словно две половинки одного яблока.
Миранда отдалась во власть горничных, которые раздели ее донага, потом надели на нее чистые нижние юбки, нижнюю рубашку, новые и очень широкие фижмы и принялись примерять платья Мод, стремительно сменяя один туалет другим. Они застегивали, зашнуровывали, подкладывали, заправляли, будто она была деревянным манекеном. Платья требовали очень незначительной переделки. Ее грудь была немного полнее, чем бюст Мод, а бедра чуть более округлые. Но эти различия были едва заметны.
Имоджин обошла Миранду. Девушка стояла теперь в нижнем белье, ожидая примерки очередного платья.
— Как жаль, что вы обе такие маленькие, — размышляла Имоджин вслух, разговаривая скорее сама с собой, чем с Мирандой. — Высокий рост придает грацию и величавость почти любой фигуре.
Миранда вспыхнула, почувствовав себя коротышкой.
— Но при этом, — продолжала Имоджин, — ты вылитая Мод. В этом есть что-то противоестественное.
Горничные надели на Миранду бархатное платье цвета персика с ярко-красным корсажем из тафты, и Имоджин снова обошла вокруг нее.
— Расправь плечи! — распорядилась она. — Ни одна девушка высокого происхождения не сутулится, как ты.
Никогда прежде Миранда не размышляла о том, какая у нее осанка. Она считала, что держится идеально прямо, но теперь ее одолели сомнения. Если ее выдают даже осанка и походка, то как удастся убедить всех этих вельмож в том, что она леди Мод, когда встретится с ними лицом к лицу? А как же королева? Сегодня вечером ее представят королеве Англии! Какой кошмар! Королева не может с ней встречаться! Она ведь бродяжка. Ей случалось проводить ночи в тюрьме, когда их труппу задерживали за бродяжничество. Она голодала и ночевала в стогу сена. Ее нашли в булочной!
— Боже! — На миг ей стало дурно, и она упала на постель, не замечая булавок, которыми было заколото платье на боку.
— В чем дело? — спросила Имоджин.
Миранда поднялась на ноги. Она обещала лорду Харкорту, что сделает все возможное и не отступит.
— Ничего, мадам, — ответила она.
С минуту Имоджин хмуро оглядывала ее, потом сказала одной из служанок:
— Найди лорда Дюфора. Попроси его прийти сюда.
«Лорда Дюфора? А он-то здесь зачем нужен?» — удивилась Миранда. Но удивляться ей пришлось недолго. Лорд Дюфор появился как раз в тот момент, когда вторая горничная сняла платье из персикового бархата с Миранды и та опять оказалась в одних нижних юбках.
— Вы звали меня, мадам?
— Да. Вы должны решить, какое платье ей следует надеть сегодня вечером.
Имоджин сделала жест в сторону Миранды и кивнула на платья, горой наваленные на постели.
— К сожалению, туфли Мод ей малы. Придется ей потерпеть, пока сапожник не изготовит подходящие туфли.
Миранда взглянула на свои ноги. Наверное, туфли Мод малы ей потому, что она часто ходила босиком и ступни огрубели.
— Думаю, я лучше всего выгляжу в персиковом бархате, — сказала она как можно более уверенно. — А вы разбираетесь в этом, милорд?
— Я заслужил некоторое признание как знаток моды, — скромно ответил тот, поднимая с постели платье персикового бархата. Он приложил его к груди Миранды и покачал головой: — Нет, этот цвет вам не идет, как, впрочем, и Мод.
— О!.. — разочарованно протянула Миранда.
Она находила это платье, расшитое золотой нитью, совершенно неотразимым.
— Ну, у нас у всех вкус несовершенен, — разглагольствовал Майлз со снисходительным видом, продолжая разглядывать одежду на постели. — При одном освещении кажется, что платье тебе идет, а при другом свете оно выглядит просто ужасно.
Миранда бросила взгляд на Имоджин, уверенная, что та сейчас гневно и раздражительно прервет своего мужа. К своему удивлению, она заметила, что леди Имоджин слушала его внимательно и время от времени кивала в знак согласия.
— А как насчет изумрудно-зеленого? — поинтересовалась Имоджин. И снова, к удивлению Миранды, проявила несвойственное ей смирение и внимание к речам мужа.
Майлз поднял платье и принялся разглядывать его на свету, потом поднес к лицу Миранды и наконец сказал с озабоченным видом:
— Примерьте его, моя дорогая. Цвет, кажется, подходящий. Но этот фасон может вас погубить. Вы такая маленькая, что просто утонете в нем.
Миранда шагнула в центр фижм и оказалась внутри платья. Она смотрела теперь вниз, на юбку и корсаж, которые девушки зашнуровывали. Корсаж яблочно-зеленого цвета красиво сочетался с изумрудно-зеленой юбкой из тафты, сплошь расшитой узорами в виде виноградных листьев.
Лорд Дюфор обошел вокруг нее, почесывая затылок. Выражение его лица было серьезным.
— Да, — сказал он наконец. — Да, оно прекрасно подойдет. Цвет великолепный, а фасон проще, чем мне показалось вначале. Если бы только еще…
Он расправил пышные рукава, разгладил складочки у талии, поправил маленький кружевной воротничок. Потом отошел и посмотрел на Миранду издали.
— Очень мяло, — объявил он наконец. — Вы так не думаете, мадам?
Имоджин кивнула с тем же покорным выражением в глазах.
— Если только она сможет носить это платье, — пробормотала она почти про себя. — Гарет совершенно прав. Может быть, нам еще удастся провернуть этот трюк. Но как быть с ее волосами? — продолжала Имоджин. Лоб ее прорезала глубокая морщина. — Хорошо было говорить гостям, что ее коротко подстригли из-за лихорадки, но ведь выглядят они ужасно, просто уродливо!
Миранда провела рукой по волосам, вспоминая о каштановых локонах Мод. Правда, волосы Мод казались какими-то тусклыми. Зато они были на зависть длинными. Она никогда прежде не задумывалась о своей прическе, вернее о ее отсутствии, только теперь осознав, насколько убого и неженственно она должна была выглядеть.
— В таких случаях лучше всего использовать сетку, — промолвил Майлз с важным и задумчивым видом, дергая себя за едва заметный подбородок. — Но пожалуй, шапочка с вуалью подойдет еще лучше. Если отвести волосы со лба и спрятать под украшенную драгоценными камнями шапочку, а на спину спустить длинную вуаль, никто не заметит изъянов.
И он с виноватым, извиняющимся видом посмотрел на Миранду.
— Через несколько недель у вас отрастет целая грива прекрасных густых темных волос, моя дорогая, и тогда мы вас приоденем должным образом. Это будет для нас огромным удовольствием.
— Через несколько недель, я надеюсь, эта девушка будет отсюда далеко, — кисло заметила Имоджин. — К тому времени с Божьей помощью мою кузину удастся привести в чувство и пробудить в ней понимание своего долга.
Имоджин метнулась к двери, скомандовав служанкам:
— Снимите с нее платье и отнесите погладить и приготовить к сегодняшнему вечеру. Перешейте его где надо и подберите для нее платье к обеду.
— Я подозреваю, что внизу дожидается леди Мэри, Имоджин, — сказал Майлз. — Я слышал, как дворецкий впустил ее в парадную дверь, и видел, как она прошла через холл.
— О, ради всего святого, Майлз! Почему ты не сказал мне раньше? — сердито спросила Имоджин.
— Мы были заняты, моя дорогая, немного заняты, — извиняющимся тоном объяснил Майлз.
Имоджин задержалась в двери, хмуро оглядывая Миранду:
— Лучше тебе надеть это бирюзовое платье и спуститься вниз, чтобы поздороваться с леди Мэри. Ты должна привыкать к обществу. — И вышла из комнаты.
— У вас все будет хорошо, моя дорогая, — сказал Майлз, видя, как вздрогнула Миранда в своем тонком нижнем белье. — Я в вас верю. Наденьте домашнее платье, а то простудитесь.
Он набросил платье ей на плечи, и Миранда благодарно улыбнулась ему.
— Не волнуйтесь вы так, — попытался он успокоить Миранду, похлопывая ее по плечу. — Все пройдет просто отлично, вот увидите.
И он поспешил за девушками, оставив Миранду наедине с ее мыслями и сомнениями.
В комнату тут же впрыгнул Чип.
— Ах Чип! — воскликнула Миранда, протягивая к нему руки и принимая в объятия его тощее тельце. — Как же меня вовлекли в это? — Она зарылась носом в его влажный мех. — Эй, да ты пахнешь выгребной ямой!
Чип оскалил в улыбке зубы и похлопал ее по голове, а потом погладил по щеке.
Глава 12
— Вы занемогли, кузина? — спросил он Мод.
— Сегодня меня будут пользовать пиявками, милорд, — ответила Мод, укладываясь на диван, в то время как Берта засуетилась вокруг нее, снимая домашние туфельки с ее ног.
— У вас лихорадка?
— Милорд, это день, когда леди Мод обычно лечат пиявками, — объявил доктор, извлекая из своего мешка острый нож.
Берта принесла оловянную миску из буфета, стоявшего возле камина.
— Вы что, постоянно это практикуете, кузина? — спросил Гарет, подходя к дивану, на котором лежала Мод. Он хмурился уже не на шутку.
— Я полагаю, постоянное лечение пиявками необходимо для здоровья ее милости, — забубнил доктор, наклоняясь и беря ногу Мод одной рукой. В другой он держал нож. — Это разжижает кровь и предотвращает лихорадку.
Берта встала рядом с ним на колени, подставив миску таким образом, чтобы в нее стекала кровь.
Бровь Гарета недоверчиво поднялась. Предписания врачей всегда казались ему непонятными и странными, но он считал, что лекарь, должно быть, знает, что делает.
— По-моему, глупо позволять высасывать из себя кровь, если ты не болен, — заявила Миранда. — Мама Гертруда ставила в таких случаях банки. Она говорила, что пиявки жизнь высасывают.
— Кто это — мама Гертруда? — спросила Мод, поворачивая голову.
Лекарь вскрыл вену. Кровь фонтанчиком забила в подставленную чашу.
Глядя на это, Миранда вздрогнула, как прежде вздрогнула Мод, когда острие ножа впилось в ее ногу и кровь хлынула из ранки.
— Ты боишься вида крови? — спросил Гарет, видя, как Миранда побледнела.
Миранда покачала головой:
— Обычно нет, милорд.
«Интересно», — подумал Гарет, переводя взгляд с одной девушки на другую. Мод лежала на диване с закрытыми глазами, с таким же, как у Миранды, бледным лицом, забыв про свой вопрос. Миранда отвернулась от неприятного зрелища и принялась ласкать Чипа, что-то нежно приговаривая.
— Я оставляю вас, кузина, на попечение лекаря, — сказал Гарет, делая шаг к двери. — Миранда, я думаю, леди Имоджин ждет тебя, чтобы ты примерила платья леди Мод. Сделай это безотлагательно. Сегодня вечером нам предстоит появиться при дворе, и ты должна надеть что-нибудь приличествующее случаю. Кроме того, вероятно, придется подогнать платье, учитывая особенности твоей фигуры.
— При дворе? — выдохнула Миранда.
— Да, меня просили быть у королевы после обеда. — Гарет произнес эту фразу бессознательно, словно пародируя умильную манеру королевского канцлера. — Ее величество негодует и возмущается, что столько недель не лицезрела милорда Харкорта.
Он улыбнулся той самой улыбкой, что так не нравилась Миранде, и она снова увидела, как в его глазах блеснули холодные искры презрения. Гарет отлично знал, что королева всего-навсего любопытствует. Он испрашивал ее позволения покинуть двор и отбыть во Францию, и ее величество очень интересовала цель этого путешествия. Потому она с радостью дала ему свое благословение. Теперь же ей не терпелось узнать о результате этой экспедиции.
— А нельзя отложить визит па несколько дней, милорд? — спросила Миранда. — Я совсем не готова.
— Бояться нечего, — ответил Гарет, поднимая засов на двери. — Аудиенция будет непродолжительной. Я больше верю в тебя, Светлячок, чем ты сама. — И он улыбнулся ей своей ласковой улыбкой. — Ты будешь учиться всему на ходу. А главное, ничего не бойся.
Дверь за Гаретом закрылась.
— Хотела бы я быть так же в себе уверена, — пробормотала Миранда. Она бросила взгляд на диван, рассеянно потирая ступню одной босой ноги о щиколотку другой. По неизвестной ей причине она почувствовала сначала нечто похожее на укол, а потом зуд в этой ноге. Врач в этот момент перевязывал ногу Мод, а та лежала на спине с закрытыми глазами.
— Вы бывали когда-нибудь при дворе, Мод?
— Нет. Но кое-что знаю об этом, — откликнулась та слабым голосом.
— Вы мне расскажете все, что знаете?
— Ради всего святого, девушка! Неужели не видишь, что ее милость нуждается в отдыхе? — воскликнула Берта, ставя миску с кровью на стол, чтобы врач мог изучить ее.
— Тогда я потом загляну.
Все еще крепко держа Чипа, Миранда вышла из комнаты и вернулась в зеленую спальню. На постели горой была свалена одежда, принесенная Бертой из платяного шкафа Мод. Для женщины, столь редко покидающей спальню, Мод обладала на редкость большим гардеробом, состоявшим к тому же из изысканных туалетов, размышляла Миранда, оглядывая богато вышитые платья. Большая их часть выглядела так, будто их ни разу не надевали.
Внезапно Чип пискнул и бросился к открытому окну. Мгновение он помедлил, с сомнением глядя на дождик на улице, потом исчез из виду, спустившись вниз по плющу, обвивавшему окно.
Миранда недоумевала всего лишь секунду. Шуршание туго накрахмаленных юбок возвестило о появлении леди Имоджин, величественно вошедшей в комнату в сопровождении двух горничных, помогавших накануне Миранде принимать ванну. Леди Имоджин была молчалива и мрачна, губы плотно сжаты.
Имоджин с минуту постояла на пороге, настороженно оглядываясь, пока не убедилась, что обезьяны в комнате нет. Потом вошла и принялась за дело. Все еще в ярости после того унижения, она не могла заставить себя обратиться к девушке.
Она отдавала распоряжения горничным и использовала их как посредниц в общении с Мирандой, но по мере того как наблюдала за ее перевоплощениями, ее мрачное настроение таяло. Она приходила в восторг от плана, задуманного братом. Сходство между Мод и этой девушкой даже и сходством-то назвать было нельзя. Это было нечто большее, чем сходство. Они словно две половинки одного яблока.
Миранда отдалась во власть горничных, которые раздели ее донага, потом надели на нее чистые нижние юбки, нижнюю рубашку, новые и очень широкие фижмы и принялись примерять платья Мод, стремительно сменяя один туалет другим. Они застегивали, зашнуровывали, подкладывали, заправляли, будто она была деревянным манекеном. Платья требовали очень незначительной переделки. Ее грудь была немного полнее, чем бюст Мод, а бедра чуть более округлые. Но эти различия были едва заметны.
Имоджин обошла Миранду. Девушка стояла теперь в нижнем белье, ожидая примерки очередного платья.
— Как жаль, что вы обе такие маленькие, — размышляла Имоджин вслух, разговаривая скорее сама с собой, чем с Мирандой. — Высокий рост придает грацию и величавость почти любой фигуре.
Миранда вспыхнула, почувствовав себя коротышкой.
— Но при этом, — продолжала Имоджин, — ты вылитая Мод. В этом есть что-то противоестественное.
Горничные надели на Миранду бархатное платье цвета персика с ярко-красным корсажем из тафты, и Имоджин снова обошла вокруг нее.
— Расправь плечи! — распорядилась она. — Ни одна девушка высокого происхождения не сутулится, как ты.
Никогда прежде Миранда не размышляла о том, какая у нее осанка. Она считала, что держится идеально прямо, но теперь ее одолели сомнения. Если ее выдают даже осанка и походка, то как удастся убедить всех этих вельмож в том, что она леди Мод, когда встретится с ними лицом к лицу? А как же королева? Сегодня вечером ее представят королеве Англии! Какой кошмар! Королева не может с ней встречаться! Она ведь бродяжка. Ей случалось проводить ночи в тюрьме, когда их труппу задерживали за бродяжничество. Она голодала и ночевала в стогу сена. Ее нашли в булочной!
— Боже! — На миг ей стало дурно, и она упала на постель, не замечая булавок, которыми было заколото платье на боку.
— В чем дело? — спросила Имоджин.
Миранда поднялась на ноги. Она обещала лорду Харкорту, что сделает все возможное и не отступит.
— Ничего, мадам, — ответила она.
С минуту Имоджин хмуро оглядывала ее, потом сказала одной из служанок:
— Найди лорда Дюфора. Попроси его прийти сюда.
«Лорда Дюфора? А он-то здесь зачем нужен?» — удивилась Миранда. Но удивляться ей пришлось недолго. Лорд Дюфор появился как раз в тот момент, когда вторая горничная сняла платье из персикового бархата с Миранды и та опять оказалась в одних нижних юбках.
— Вы звали меня, мадам?
— Да. Вы должны решить, какое платье ей следует надеть сегодня вечером.
Имоджин сделала жест в сторону Миранды и кивнула на платья, горой наваленные на постели.
— К сожалению, туфли Мод ей малы. Придется ей потерпеть, пока сапожник не изготовит подходящие туфли.
Миранда взглянула на свои ноги. Наверное, туфли Мод малы ей потому, что она часто ходила босиком и ступни огрубели.
— Думаю, я лучше всего выгляжу в персиковом бархате, — сказала она как можно более уверенно. — А вы разбираетесь в этом, милорд?
— Я заслужил некоторое признание как знаток моды, — скромно ответил тот, поднимая с постели платье персикового бархата. Он приложил его к груди Миранды и покачал головой: — Нет, этот цвет вам не идет, как, впрочем, и Мод.
— О!.. — разочарованно протянула Миранда.
Она находила это платье, расшитое золотой нитью, совершенно неотразимым.
— Ну, у нас у всех вкус несовершенен, — разглагольствовал Майлз со снисходительным видом, продолжая разглядывать одежду на постели. — При одном освещении кажется, что платье тебе идет, а при другом свете оно выглядит просто ужасно.
Миранда бросила взгляд на Имоджин, уверенная, что та сейчас гневно и раздражительно прервет своего мужа. К своему удивлению, она заметила, что леди Имоджин слушала его внимательно и время от времени кивала в знак согласия.
— А как насчет изумрудно-зеленого? — поинтересовалась Имоджин. И снова, к удивлению Миранды, проявила несвойственное ей смирение и внимание к речам мужа.
Майлз поднял платье и принялся разглядывать его на свету, потом поднес к лицу Миранды и наконец сказал с озабоченным видом:
— Примерьте его, моя дорогая. Цвет, кажется, подходящий. Но этот фасон может вас погубить. Вы такая маленькая, что просто утонете в нем.
Миранда шагнула в центр фижм и оказалась внутри платья. Она смотрела теперь вниз, на юбку и корсаж, которые девушки зашнуровывали. Корсаж яблочно-зеленого цвета красиво сочетался с изумрудно-зеленой юбкой из тафты, сплошь расшитой узорами в виде виноградных листьев.
Лорд Дюфор обошел вокруг нее, почесывая затылок. Выражение его лица было серьезным.
— Да, — сказал он наконец. — Да, оно прекрасно подойдет. Цвет великолепный, а фасон проще, чем мне показалось вначале. Если бы только еще…
Он расправил пышные рукава, разгладил складочки у талии, поправил маленький кружевной воротничок. Потом отошел и посмотрел на Миранду издали.
— Очень мяло, — объявил он наконец. — Вы так не думаете, мадам?
Имоджин кивнула с тем же покорным выражением в глазах.
— Если только она сможет носить это платье, — пробормотала она почти про себя. — Гарет совершенно прав. Может быть, нам еще удастся провернуть этот трюк. Но как быть с ее волосами? — продолжала Имоджин. Лоб ее прорезала глубокая морщина. — Хорошо было говорить гостям, что ее коротко подстригли из-за лихорадки, но ведь выглядят они ужасно, просто уродливо!
Миранда провела рукой по волосам, вспоминая о каштановых локонах Мод. Правда, волосы Мод казались какими-то тусклыми. Зато они были на зависть длинными. Она никогда прежде не задумывалась о своей прическе, вернее о ее отсутствии, только теперь осознав, насколько убого и неженственно она должна была выглядеть.
— В таких случаях лучше всего использовать сетку, — промолвил Майлз с важным и задумчивым видом, дергая себя за едва заметный подбородок. — Но пожалуй, шапочка с вуалью подойдет еще лучше. Если отвести волосы со лба и спрятать под украшенную драгоценными камнями шапочку, а на спину спустить длинную вуаль, никто не заметит изъянов.
И он с виноватым, извиняющимся видом посмотрел на Миранду.
— Через несколько недель у вас отрастет целая грива прекрасных густых темных волос, моя дорогая, и тогда мы вас приоденем должным образом. Это будет для нас огромным удовольствием.
— Через несколько недель, я надеюсь, эта девушка будет отсюда далеко, — кисло заметила Имоджин. — К тому времени с Божьей помощью мою кузину удастся привести в чувство и пробудить в ней понимание своего долга.
Имоджин метнулась к двери, скомандовав служанкам:
— Снимите с нее платье и отнесите погладить и приготовить к сегодняшнему вечеру. Перешейте его где надо и подберите для нее платье к обеду.
— Я подозреваю, что внизу дожидается леди Мэри, Имоджин, — сказал Майлз. — Я слышал, как дворецкий впустил ее в парадную дверь, и видел, как она прошла через холл.
— О, ради всего святого, Майлз! Почему ты не сказал мне раньше? — сердито спросила Имоджин.
— Мы были заняты, моя дорогая, немного заняты, — извиняющимся тоном объяснил Майлз.
Имоджин задержалась в двери, хмуро оглядывая Миранду:
— Лучше тебе надеть это бирюзовое платье и спуститься вниз, чтобы поздороваться с леди Мэри. Ты должна привыкать к обществу. — И вышла из комнаты.
— У вас все будет хорошо, моя дорогая, — сказал Майлз, видя, как вздрогнула Миранда в своем тонком нижнем белье. — Я в вас верю. Наденьте домашнее платье, а то простудитесь.
Он набросил платье ей на плечи, и Миранда благодарно улыбнулась ему.
— Не волнуйтесь вы так, — попытался он успокоить Миранду, похлопывая ее по плечу. — Все пройдет просто отлично, вот увидите.
И он поспешил за девушками, оставив Миранду наедине с ее мыслями и сомнениями.
В комнату тут же впрыгнул Чип.
— Ах Чип! — воскликнула Миранда, протягивая к нему руки и принимая в объятия его тощее тельце. — Как же меня вовлекли в это? — Она зарылась носом в его влажный мех. — Эй, да ты пахнешь выгребной ямой!
Чип оскалил в улыбке зубы и похлопал ее по голове, а потом погладил по щеке.
Глава 12
— Господь к нам милостив! Значит, это здесь! — Мама Гертруда плотнее натянула шаль на голову, чтобы защитить свою бархатную шляпу с золотистыми перьями от моросящего дождя.
— Чертов дворец. — Бертран рассматривал особняк Харкортов. — Не похоже на бордель.
— Я слышала о нем даже по ту сторону реки, в Саутуорке, — сказала Гертруда. — Конечно, это не бордель, это дом джентльмена.
— Но что делать Миранде в доме джентльмена?
— Ее взял к себе лорд, — ответил Джебидайя. — Чтобы поразвлечься. — Как всегда, он наслаждался своими мрачными пророчествами. — Он продержит ее у себя, пока она ему не надоест. — Он потер руки. — Мы ничего не можем сделать, пока она там. Это глупо — все равно что плевать против ветра… Я всегда это говорил.
— О, ты такой вредный, Джебидайя, — сказал Люк. — Ты все видишь в мрачном свете. Если этот лорд держит у себя Миранду против ее воли, мы должны спасти ее.
— А как ты это сделаешь, мой юный друг? Мой славный восхитительный па-ре-нек? — спросил насмешливо Джебидайя. — Ты только взглянешь не так на этого лорда Аркорта — не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься за решеткой. а потом тебя повесят.
— Неужели Миранда в этом доме? — спросил Робби, подходя к товарищам. Он хромал и морщился. Искалеченная нога в сырую погоду всегда начинала болеть сильнее.
— Наверное, — ответил Рауль. — Извозчик сказал, что это особняк Аркортов. Поэтому если мы на правильном пути, то найдем ее там.
— Владелец конюшни был уверен, что лорд Аркорт прихватил ее с собой, — задумчиво сказала Гертруда. — Разве не так, Люк?
Люк кивнул:
— Это настоящий благородный лорд, так сказал владелец конюшни, и он в точности описал нашу Миранду. Она ему, кажется, не понравилась.
— Неудивительно, — хмыкнул Рауль.
— Но ведь он не сказал, что лорд увез ее против воли, — напомнил Джебидайя и поежился. — Давайте спрячемся от этого промозглого дождя. Он пробирает меня до костей.
— Да, нам надо найти пристанище, пока городские ворота не закрыты, Герт, — заметил Бертран. — И Джеб прав. У нас нет уверенности, что Миранду увезли силой.
Гертруда нахмурилась:
— А я вам говорю, что по доброй воле она с ним не поехала бы. Ее обманули, заманили в ловушку. Наша Миранда не будет торговать собой. Значит, мы должны освободить ее.
— Она одна из нас, — подтвердил Люк с горячностью. — Мы не можем ее бросить!
— Да никто этого и не предлагает, — примиряюще сказал Рауль и по-дружески обнял Люка. — Сегодня мы много сделали. Мы нашли дом. А завтра расспросим людей. Теперь же пора найти ночлег. И я умираю от голода.
Комедианты двинулись от особняка Харкортов к городским воротам. Рауль катил тележку с их скарбом. Скоро должны были зазвонить к вечерне, и им приходилось торопиться, чтобы не остаться на ночь за городскими воротами.
Робби плелся позади всех, но время от времени он оборачивался и смотрел на дом. Неужели Миранда там? Он так тосковал по ней, и сердце его болело почти так же отчаянно, как и нога. Она всегда растирала его больную ногу и сажала в тележку, когда замечала, что мальчик устал. Она всегда следила, чтобы он поел досыта. Остальные его товарищи не были злыми. Они неплохо к нему относились, но не дорожили им, как Миранда, и не заботились о нем, как она. Робби отчаянно боялся отстать, поскольку не был уверен, что за ним вернутся. Он опасался, что его не станут разыскивать, как разыскивали Миранду. Да и зачем им нужен калека, даже не зарабатывающий себе на кусок хлеба?..
Шум во дворе дома заставил Робби приостановиться. Огромные железные ворота распахнулись, и из них выбежали четверо дюжих молодцов, неся паланкин. Они быстро обогнали Робби. Женская рука раздвинула занавески, и Робби увидел худую красавицу. Она равнодушно взглянула на калеку и снова задернула занавески.
Женщина, которую Робби увидел мельком, показалась ему холодной и недружелюбной. А ведь она появилась из дома, где держали Миранду. Какое отношение эта дама имела к Миранде и чего от нее хотела?
Леди Мэри не обратила особого внимания на маленького мальчика, ковылявшего по дороге. Не смотрела она и на труппу. Да и какое дело ей, придворной даме, до всяких оборванцев! Она была фрейлиной ее величества. Может быть, и не самой влиятельной, но положение давало ей право на стол и кров и одно платье в год. И для леди Мэри это было важно, потому что ее собственные деньги прибрал к рукам дядюшка. Он говорил, что хранит их для нее и ради ее же блага, но Мэри-то знала, что дядюшка ни за что не выпустит из рук немалое состояние. Она не рассчитывала даже на приданое, хотя свадьба ее приближалась.
Мэри стиснула кулаки. Теперь, когда Гарет вернулся, ничто не могло помешать ей стать графиней Харкорт к следующей весне. Она была женщиной хорошего происхождения, а теперь станет и богатой женщиной. Если подопечная Гарета сочетается браком с ближайшим другом короля Франции, то и сам Гарет пойдет в гору. Он станет важным и влиятельным человеком, а его жена разделит с ним его славу и привилегии. Тогда она отомстит за все щелчки и унижения, которые так долго терпела. Сплетники подавятся своими ядовитыми словами. Их презрительные улыбки сменятся подобострастными. И тогда-то она им покажет!
О! Это были восхитительные мечты. Но сегодня Мэри не испытала обычной радости при мысли о грядущем браке. Она не могла понять, что ее тревожит. Почему-то ей приходила на ум Мод. Но ведь это было нелепостью. Мод всегда раздражала Гарета: постоянно ныла, у нее вечно что-то болело. Мэри считала эту девушку ничтожеством. Даже став герцогиней де Руасси, Мод останется такой же бледной тенью, хотя займет более высокое положение в обществе. Но Мод изменилась. Хотя леди Мэри и не могла понять в чем. В ее глазах, прежде таких тусклых и безжизненных, теперь плясали искорки. Мод стала меньше хныкать и чаше улыбаться. К тому же было очевидно, что в обществе лорда Харкорта она чувствует себя легко и охотно смеется.
Сегодня Гарет спустился в гостиную, где сидели и болтали Мэри и Имоджин, ожидая Мод. Гарет вошел вместе с Мод. и Мэри до сих пор будто слышала их смех, она до сих пор вспоминала улыбку Гарета, мягкое сияние его глаз.
Мэри знала, что этот сияющий взгляд предназначался не для нее. Никогда прежде она не видела такой улыбки на его лице, такой нежности в глазах. Она и не ждала от него этого. Она рассчитывала на внимание с его стороны, и не более. Ни о каких сильных чувствах и думать было нечего. Их связывали расчет и долг. Она будет исполнять свой долг по отношению к мужу, а он — к ней. Она подарит ему наследников, потому что дать ему потомство было одним из условий их брака.
Так почему же ее беспокоило то, что Гарет стал внезапно дорожить обществом своей подопечной?
Мэри вздохнула. Она привыкла, что Гарет всегда спокоен и холоден, редко улыбается, взвешивает каждое свое слово. Теперь он болтал и смеялся, поддразнивал эту девчонку, свою подопечную. Словом, вел себя как шут гороховый. Девчонка хохотала в ответ. «Никакой почтительности к своему опекуну!» — возмущалась Мэри. А Гарет, вместо того чтобы поставить Мод на место, даже поощрял ее. Мэри не понимала, почему ее жених так изменился. Единственное, что она знала наверняка, — такие перемены ей не нравились.
Паланкин внесли во двор Уайтхолла. Лакеи остановились у входа в апартаменты, которые леди Мэри делила с двумя другими фрейлинами. Комнаты были холодные и неудобные.
Леди Мэри поспешила вверх по лестнице, потому что часы как раз пробили три. Ей надо было подправить свой туалет. Сегодня вечером ее величество принимала в Гринвиче, и барка, которой надлежало захватить придворных дам, отчаливала через полчаса.
— Итак, что вы думаете? — Миранда крутилась перед крохотным зеркальцем в свинцовой рамке, пытаясь увидеть себя со спины.
— Вы выглядите придворной дамой с головы до ног, — убежденно произнесла Мод.
Она лежала в постели, ослабевшая после утреннего кровопускания. Это замечание было произнесено с такой кислой миной, что Миранда нахмурилась.
— Это плохо?
— Нет, если вы именно этого хотите.
— А почему бы мне не хотеть? — с любопытством спросила Миранда. — Жизнь, полная роскоши, прекрасных туалетов, танцев, праздников…
— Это пустая, бессмысленная, бесцельная жизнь — в ней нет ничего, кроме лицемерия, — сказала Мод презрительно.
Миранда робко присела на край кровати:
— Ну, расскажите мне о том, как следует держаться при дворе. Леди Имоджин обрушила на меня поток наставлений. Как стоять. Как делать реверанс. С кем говорить. Когда говорить. Когда молчать. В конце концов она мне так надоела, что я перестала ее слушать. А милорд считает, что все пойдет как по маслу и что никакая выучка мне не нужна. — Миранда покачала головой. — Я в ужасе, Мод. Я и понятия не имею, чем все это кончится.
Мод села на постели:
— Не бойтесь. Они все такие глупые и пустоголовые. Они не видят дальше собственного носа и поверят, что вы — это я. Вы так похожи на меня. К тому же за вас поручатся уважаемые люди. Думаю, никто не заметит подмены.
— Подмены… Вы хотите сказать, они поверят, что бродячая комедиантка — благородная леди?
— Именно так, — улыбнулась Мод. — Скоро вы сами увидите, какие они глупые. И им вас не запугать. Только будьте смелее.
— А как же королева? — вновь забеспокоилась Миранда. — Не говорите, что и она тоже глупа.
Мод покачала головой:
— Нет, но ей и в голову не придет, что лорд Харкорт может совершить нечто подобное: навязать благородному обществу обманщицу. Если даже вы ей и не понравитесь, если вы совершите крошечную ошибку, она все равно ничего не заподозрит.
— Но если она меня не одобрит, милорд будет разочарован, — сказала Миранда.
— Мой вам совет: ничего не говорите, только делайте реверансы и ждите, когда она вас отпустит.
Все это казалось слишком простым…
— Скажите, я правильно делаю реверанс? Леди Имоджин так запутала меня сегодня днем, что я забыла, когда делать глубокий реверанс, а когда приседать слегка. Ведь перед королевой я должна присесть как полагается.
Миранда соскользнула с постели, сделала шаг назад. Выставила вперед носок туфельки и грациозно присела. Ее изумрудно-зеленая юбка опустилась вокруг нее, как венчик цветка.
Мод критически ее оглядывала.
— Вам следует склонить голову и смотреть в пол. Потом вы должны медленно подняться и взглянуть на ее величество.
Миранда проделала все это.
— Как вы думаете, не присесть ли пониже? Хотя… тогда я, наверное, сяду на пол.
Мод хмыкнула:
— Да, вот это уже вызвало бы смятение в обществе. Никому не разрешено без специального приглашения садиться в присутствии королевы. А если она позволит вам сесть, вы должны встать, как только поднимется ее величество.
— Думаю, так следует делать всегда.
— Говорят, королева вынуждает своих подданных стоять часами. Сама она стоит или ходит по залу. Бывает, некоторые чуть не падают от изнеможения. Особенно любит королева проделывать это с мужчинами, — добавила Мод с легким смешком. — Думаю, таким образом она пытается доказать, что выносливее любого мужчины.
Миранда в эту минуту подумала о маме Гертруде. Ведь именно она держала в руках всю труппу. Она принимала решения, поддерживала их дух, вселяла в них уверенность, она распоряжалась деньгами. Рауль был физически сильнее, но столь же сильной бывает и лошадь, которую запрягают в экипаж. Где они все теперь? Думают ли о ней? Волнуются ли?
— Чертов дворец. — Бертран рассматривал особняк Харкортов. — Не похоже на бордель.
— Я слышала о нем даже по ту сторону реки, в Саутуорке, — сказала Гертруда. — Конечно, это не бордель, это дом джентльмена.
— Но что делать Миранде в доме джентльмена?
— Ее взял к себе лорд, — ответил Джебидайя. — Чтобы поразвлечься. — Как всегда, он наслаждался своими мрачными пророчествами. — Он продержит ее у себя, пока она ему не надоест. — Он потер руки. — Мы ничего не можем сделать, пока она там. Это глупо — все равно что плевать против ветра… Я всегда это говорил.
— О, ты такой вредный, Джебидайя, — сказал Люк. — Ты все видишь в мрачном свете. Если этот лорд держит у себя Миранду против ее воли, мы должны спасти ее.
— А как ты это сделаешь, мой юный друг? Мой славный восхитительный па-ре-нек? — спросил насмешливо Джебидайя. — Ты только взглянешь не так на этого лорда Аркорта — не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься за решеткой. а потом тебя повесят.
— Неужели Миранда в этом доме? — спросил Робби, подходя к товарищам. Он хромал и морщился. Искалеченная нога в сырую погоду всегда начинала болеть сильнее.
— Наверное, — ответил Рауль. — Извозчик сказал, что это особняк Аркортов. Поэтому если мы на правильном пути, то найдем ее там.
— Владелец конюшни был уверен, что лорд Аркорт прихватил ее с собой, — задумчиво сказала Гертруда. — Разве не так, Люк?
Люк кивнул:
— Это настоящий благородный лорд, так сказал владелец конюшни, и он в точности описал нашу Миранду. Она ему, кажется, не понравилась.
— Неудивительно, — хмыкнул Рауль.
— Но ведь он не сказал, что лорд увез ее против воли, — напомнил Джебидайя и поежился. — Давайте спрячемся от этого промозглого дождя. Он пробирает меня до костей.
— Да, нам надо найти пристанище, пока городские ворота не закрыты, Герт, — заметил Бертран. — И Джеб прав. У нас нет уверенности, что Миранду увезли силой.
Гертруда нахмурилась:
— А я вам говорю, что по доброй воле она с ним не поехала бы. Ее обманули, заманили в ловушку. Наша Миранда не будет торговать собой. Значит, мы должны освободить ее.
— Она одна из нас, — подтвердил Люк с горячностью. — Мы не можем ее бросить!
— Да никто этого и не предлагает, — примиряюще сказал Рауль и по-дружески обнял Люка. — Сегодня мы много сделали. Мы нашли дом. А завтра расспросим людей. Теперь же пора найти ночлег. И я умираю от голода.
Комедианты двинулись от особняка Харкортов к городским воротам. Рауль катил тележку с их скарбом. Скоро должны были зазвонить к вечерне, и им приходилось торопиться, чтобы не остаться на ночь за городскими воротами.
Робби плелся позади всех, но время от времени он оборачивался и смотрел на дом. Неужели Миранда там? Он так тосковал по ней, и сердце его болело почти так же отчаянно, как и нога. Она всегда растирала его больную ногу и сажала в тележку, когда замечала, что мальчик устал. Она всегда следила, чтобы он поел досыта. Остальные его товарищи не были злыми. Они неплохо к нему относились, но не дорожили им, как Миранда, и не заботились о нем, как она. Робби отчаянно боялся отстать, поскольку не был уверен, что за ним вернутся. Он опасался, что его не станут разыскивать, как разыскивали Миранду. Да и зачем им нужен калека, даже не зарабатывающий себе на кусок хлеба?..
Шум во дворе дома заставил Робби приостановиться. Огромные железные ворота распахнулись, и из них выбежали четверо дюжих молодцов, неся паланкин. Они быстро обогнали Робби. Женская рука раздвинула занавески, и Робби увидел худую красавицу. Она равнодушно взглянула на калеку и снова задернула занавески.
Женщина, которую Робби увидел мельком, показалась ему холодной и недружелюбной. А ведь она появилась из дома, где держали Миранду. Какое отношение эта дама имела к Миранде и чего от нее хотела?
Леди Мэри не обратила особого внимания на маленького мальчика, ковылявшего по дороге. Не смотрела она и на труппу. Да и какое дело ей, придворной даме, до всяких оборванцев! Она была фрейлиной ее величества. Может быть, и не самой влиятельной, но положение давало ей право на стол и кров и одно платье в год. И для леди Мэри это было важно, потому что ее собственные деньги прибрал к рукам дядюшка. Он говорил, что хранит их для нее и ради ее же блага, но Мэри-то знала, что дядюшка ни за что не выпустит из рук немалое состояние. Она не рассчитывала даже на приданое, хотя свадьба ее приближалась.
Мэри стиснула кулаки. Теперь, когда Гарет вернулся, ничто не могло помешать ей стать графиней Харкорт к следующей весне. Она была женщиной хорошего происхождения, а теперь станет и богатой женщиной. Если подопечная Гарета сочетается браком с ближайшим другом короля Франции, то и сам Гарет пойдет в гору. Он станет важным и влиятельным человеком, а его жена разделит с ним его славу и привилегии. Тогда она отомстит за все щелчки и унижения, которые так долго терпела. Сплетники подавятся своими ядовитыми словами. Их презрительные улыбки сменятся подобострастными. И тогда-то она им покажет!
О! Это были восхитительные мечты. Но сегодня Мэри не испытала обычной радости при мысли о грядущем браке. Она не могла понять, что ее тревожит. Почему-то ей приходила на ум Мод. Но ведь это было нелепостью. Мод всегда раздражала Гарета: постоянно ныла, у нее вечно что-то болело. Мэри считала эту девушку ничтожеством. Даже став герцогиней де Руасси, Мод останется такой же бледной тенью, хотя займет более высокое положение в обществе. Но Мод изменилась. Хотя леди Мэри и не могла понять в чем. В ее глазах, прежде таких тусклых и безжизненных, теперь плясали искорки. Мод стала меньше хныкать и чаше улыбаться. К тому же было очевидно, что в обществе лорда Харкорта она чувствует себя легко и охотно смеется.
Сегодня Гарет спустился в гостиную, где сидели и болтали Мэри и Имоджин, ожидая Мод. Гарет вошел вместе с Мод. и Мэри до сих пор будто слышала их смех, она до сих пор вспоминала улыбку Гарета, мягкое сияние его глаз.
Мэри знала, что этот сияющий взгляд предназначался не для нее. Никогда прежде она не видела такой улыбки на его лице, такой нежности в глазах. Она и не ждала от него этого. Она рассчитывала на внимание с его стороны, и не более. Ни о каких сильных чувствах и думать было нечего. Их связывали расчет и долг. Она будет исполнять свой долг по отношению к мужу, а он — к ней. Она подарит ему наследников, потому что дать ему потомство было одним из условий их брака.
Так почему же ее беспокоило то, что Гарет стал внезапно дорожить обществом своей подопечной?
Мэри вздохнула. Она привыкла, что Гарет всегда спокоен и холоден, редко улыбается, взвешивает каждое свое слово. Теперь он болтал и смеялся, поддразнивал эту девчонку, свою подопечную. Словом, вел себя как шут гороховый. Девчонка хохотала в ответ. «Никакой почтительности к своему опекуну!» — возмущалась Мэри. А Гарет, вместо того чтобы поставить Мод на место, даже поощрял ее. Мэри не понимала, почему ее жених так изменился. Единственное, что она знала наверняка, — такие перемены ей не нравились.
Паланкин внесли во двор Уайтхолла. Лакеи остановились у входа в апартаменты, которые леди Мэри делила с двумя другими фрейлинами. Комнаты были холодные и неудобные.
Леди Мэри поспешила вверх по лестнице, потому что часы как раз пробили три. Ей надо было подправить свой туалет. Сегодня вечером ее величество принимала в Гринвиче, и барка, которой надлежало захватить придворных дам, отчаливала через полчаса.
— Итак, что вы думаете? — Миранда крутилась перед крохотным зеркальцем в свинцовой рамке, пытаясь увидеть себя со спины.
— Вы выглядите придворной дамой с головы до ног, — убежденно произнесла Мод.
Она лежала в постели, ослабевшая после утреннего кровопускания. Это замечание было произнесено с такой кислой миной, что Миранда нахмурилась.
— Это плохо?
— Нет, если вы именно этого хотите.
— А почему бы мне не хотеть? — с любопытством спросила Миранда. — Жизнь, полная роскоши, прекрасных туалетов, танцев, праздников…
— Это пустая, бессмысленная, бесцельная жизнь — в ней нет ничего, кроме лицемерия, — сказала Мод презрительно.
Миранда робко присела на край кровати:
— Ну, расскажите мне о том, как следует держаться при дворе. Леди Имоджин обрушила на меня поток наставлений. Как стоять. Как делать реверанс. С кем говорить. Когда говорить. Когда молчать. В конце концов она мне так надоела, что я перестала ее слушать. А милорд считает, что все пойдет как по маслу и что никакая выучка мне не нужна. — Миранда покачала головой. — Я в ужасе, Мод. Я и понятия не имею, чем все это кончится.
Мод села на постели:
— Не бойтесь. Они все такие глупые и пустоголовые. Они не видят дальше собственного носа и поверят, что вы — это я. Вы так похожи на меня. К тому же за вас поручатся уважаемые люди. Думаю, никто не заметит подмены.
— Подмены… Вы хотите сказать, они поверят, что бродячая комедиантка — благородная леди?
— Именно так, — улыбнулась Мод. — Скоро вы сами увидите, какие они глупые. И им вас не запугать. Только будьте смелее.
— А как же королева? — вновь забеспокоилась Миранда. — Не говорите, что и она тоже глупа.
Мод покачала головой:
— Нет, но ей и в голову не придет, что лорд Харкорт может совершить нечто подобное: навязать благородному обществу обманщицу. Если даже вы ей и не понравитесь, если вы совершите крошечную ошибку, она все равно ничего не заподозрит.
— Но если она меня не одобрит, милорд будет разочарован, — сказала Миранда.
— Мой вам совет: ничего не говорите, только делайте реверансы и ждите, когда она вас отпустит.
Все это казалось слишком простым…
— Скажите, я правильно делаю реверанс? Леди Имоджин так запутала меня сегодня днем, что я забыла, когда делать глубокий реверанс, а когда приседать слегка. Ведь перед королевой я должна присесть как полагается.
Миранда соскользнула с постели, сделала шаг назад. Выставила вперед носок туфельки и грациозно присела. Ее изумрудно-зеленая юбка опустилась вокруг нее, как венчик цветка.
Мод критически ее оглядывала.
— Вам следует склонить голову и смотреть в пол. Потом вы должны медленно подняться и взглянуть на ее величество.
Миранда проделала все это.
— Как вы думаете, не присесть ли пониже? Хотя… тогда я, наверное, сяду на пол.
Мод хмыкнула:
— Да, вот это уже вызвало бы смятение в обществе. Никому не разрешено без специального приглашения садиться в присутствии королевы. А если она позволит вам сесть, вы должны встать, как только поднимется ее величество.
— Думаю, так следует делать всегда.
— Говорят, королева вынуждает своих подданных стоять часами. Сама она стоит или ходит по залу. Бывает, некоторые чуть не падают от изнеможения. Особенно любит королева проделывать это с мужчинами, — добавила Мод с легким смешком. — Думаю, таким образом она пытается доказать, что выносливее любого мужчины.
Миранда в эту минуту подумала о маме Гертруде. Ведь именно она держала в руках всю труппу. Она принимала решения, поддерживала их дух, вселяла в них уверенность, она распоряжалась деньгами. Рауль был физически сильнее, но столь же сильной бывает и лошадь, которую запрягают в экипаж. Где они все теперь? Думают ли о ней? Волнуются ли?