Фэйзер Джейн. Непокорный ангел

   — Что ты делаешь? — спросил Дэниел сонным голосом.
   — А ты не знаешь? — воскликнула она с насмешливым удивлением. — Мне казалось, что я неплохо делаю это. Очевидно, надо удвоить усилия. — Ловко изогнувшись, она нырнула под одеяло, в теплую темноту, где ощущался резкий запах мужской страсти, пробудившейся при первом прикосновении ее влажного языка.
   Дэниел полностью отдался необычайному ощущению, руки его блуждали по гибкой спине жены, сжимали ягодицы, пока оба не достигли пика блаженства.
 
   Дэниел в рубашке и штанах брился, что-то напевая, а Генриетта, обнаженная и томная, все еще лежала в постели, наслаждаясь покоем, перед тем как встать и приняться за повседневные дела, когда раздался настоятельный стук в дверь.
   — Папа! — Это был голос Лиззи, и Дэниел тотчас открыл дверь.
   — Что случилось, милая?
   — Нэн. — Лиззи была в ночной рубашке и чепчике. По голосу чувствовалось, что она хочет сообщить что-то важное. — Кажется, у нее жар, а госпожа Кирстон ушла в церковь.
   — Я думаю, пора поговорить с госпожой Кирстон, — прошептал Дэниел на ухо Гэрри, перед тем как выйти в коридор.
   Генриетта выскочила из постели, накинула сорочку и поспешила за мужем в детскую. Нэн металась, отталкивая ногами одеяло.
   — У меня болит голова, — простонала девочка, когда Дэниел положил руку ей на лоб.
   — Она вся горит, — сказал он, не в силах скрыть тревогу. — Моли Бога, чтобы это была не оспа.
   — Не думаю, — Генриетта прикоснулась ко лбу ребенка. — В Гааге уже несколько месяцев не было ни одного случая. У тебя сегодня много дел, так что иди, а я посмотрю за ней.
   На лице Дэниела мелькнула нерешительность. Генриетта могла заниматься с детьми лучше, чем кто-либо, но, по правде сказать, совершенно не умела ухаживать за больными. Однако что-то в ее поведении внушало доверие. Жена посмотрела на него с легкой улыбкой, в которой чувствовался вызов.
   — Хорошо, — тихо сказал Дэниел. — Госпожа Кирстон должна скоро вернуться.
   — Мне не нужна госпожа Кирстон, — сказала Генриетта, поворачиваясь к Лиззи, которая стояла у двери и внимательно слушала, не спуская глаз с мачехи. — Быстренько иди и оденься, Лиззи, затем принеси лавандовую воду и смачивай лоб Нэн, пока я готовлю жаропонижающий настой.
   Дэниел поколебался еще секунду, затем повернулся и пошел назад в спальню, чтобы полностью одеться. Когда он вернулся в детскую, Генриетта спокойно попросила его приподнять Нэн, чтобы она могла сменить влажную сорочку и протереть ребенка лавандовой водой. Дэниел осторожно поднял горячее тельце, Нэн застонала и пожаловалась, что ее кожу жжет.
   — Пока нет никаких признаков сыпи, — успокоила мужа Генриетта, видя тревогу в его глазах. — Это от жара. Так всегда бывает. Помнишь, как сам болел?
   Он печально кивнул:
   — У меня все мутится в голове, когда они болеют.
   Генриетта улыбнулась, надевая на Нэн чистую сорочку.
   — Ну вот, теперь ей будет полегче. Можешь положить ее в постель и идти по своим делам. Тебе надо встретиться со многими людьми после вчерашних новостей.
   — Ты стараешься отделаться от меня? — спросил Дэниел, приподняв бровь.
   — Да, — подтвердила она с улыбкой. — Ты будешь чересчур волноваться, если останешься здесь, хотя не сможешь сделать ничего такого, чего бы не сделала я. — Она подтолкнула его к двери. — Иди вниз и убедись, что Лиззи съела яйца. Ты знаешь, как она завтракает, когда никто за ней не наблюдает, а потом хочет есть задолго до обеда.
   Дэниел поцеловал жену в нос и пошел вниз. Он вошел в столовую как раз в тот момент, когда старшая дочь пыталась выкинуть ненавистные яйца в окно.
   — Будем считать, что я этого не видел, — по-дружески предложил он. — Садись и съешь их сейчас же.
   Лиззи без возражений подчинилась.
   — Гэрри собирается ухаживать за Нэн?
   — Кажется, так, — ответил отец, кладя себе на тарелку кусок бекона. — Теперь все внимание госпожи Кирстон принадлежит тебе. Можешь радоваться.
   — Но разве я не должна помогать Гэрри? — Лиззи с надеждой посмотрела на отца.
   — Хочешь оставить бедную госпожу Кирстон без дела? — насмешливо воскликнул он. — Как ты можешь, Лиззи?
   Лиззи не оценила шутку. Она закончила свой завтрак с гримасой отвращения.
   — Можно мне идти, папа?
   Он взглянул на ее пустую тарелку и кивнул:
   — Скажи, чтобы Гэрри спустилась и тоже поела. Ты можешь посидеть с Нэн до возвращения госпожи Кирстон.
   Лиззи убежала, и через пять минут спустилась Генриетта, как раз в тот момент, когда Дэниел собрался уходить.
   — Как она?
   — Спит, — ответила Генриетта. — Сон — лучшее лекарство.
   — Верно. — Он нахмурился, держась за ручку двери. — Как ты думаешь, следует вызвать врача?
   — Посмотрим, как она будет чувствовать себя к обеду. Лиззи съела свой завтрак?
   — При моем содействии. Я пришел как раз вовремя, чтобы не дать ей выкинуть яйца в окно. — Дэниел все еще стоял у двери, не решаясь уйти. — Ты сама поешь хорошенько, Гэрри.
   — Я не голодна. А теперь иди, Дэниел. — Она слегка подтолкнула его. — Или ты не доверяешь мне?
   Дэниел сам не знал, доверять ей или нет. Он все еще считал жену слишком юной, однако в данный момент она держалась весьма уверенно.
   — Я постараюсь вернуться как можно скорее, — сказал он и вышел.
   Придя к обеду, Дэниел обнаружил в доме полный порядок. Генриетта тихо сидела в комнате больной, госпожа Кирстон и послушная Лиззи занимались уроками в классной комнате, повар был на кухне, откуда доносились вкусные ароматы, а Хильда полировала воском мебель.
   — Не могу понять, почему я ожидал застать в доме хаос? — сказал он, наклоняясь над Нэн, которая приветствовала его неким подобием улыбки. — Как себя чувствуешь, моя малышка? — Он поцеловал дочку в лоб.
   — Мне плохо, — сообщила Нэн хриплым голосом. — Но не так, как утром.
   Дэниел взглянул на Генриетту, та кивнула, подтверждая слова Нэн.
   — Рад это слышать, — весело сказал он, присаживаясь на край кровати. — Голова больше не болит?
   — Немного, — прохрипела Нэн. — Гэрри поиграла на гитаре, и я заснула.
   — Не уверена, следует ли считать это комплиментом, — засмеялась Гэрри. — Пойду принесу бульон, а папа поможет тебе поесть.
   В комнату влетела Лиззи.
   — Ты не понимаешь, какое счастье болеть, Нэн, — заявила она с выражением отвращения на лице. — Все утро я заучивала скучные псалмы, и мне кажется, что это ужасно глупое занятие.
   — Не думаю, что ты можешь судить об этом, дитя мое, — сказал Дэниел. — И тем более в таких выражениях.
   Удрученная Лиззи посмотрела на мачеху, ища поддержки. Гэрри подмигнула ей:
   — Сбегай на кухню и попроси у повара чашку бульона для Нэн.
   Лиззи исчезла, а Дэниел, не заметив подмигивания, сурово сказал:
   — Если я разговариваю с Лиззи, ты не должна вмешиваться, Генриетта.
   — Но эти псалмы действительно очень скучные. И, по-моему, глупо тратить целое утро на их заучивание. Лиззи могла бы за это время научиться чему-то более полезному.
   — Например, дисциплине и сдержанности, — заявил Дэниел. — Кстати, заучивание псалмов приучает и к тому, и к другому. — Брови Генриетты скептически приподнялись, и Дэниел не удержался от смеха. — Может быть, ты и права. Надо поговорить с госпожой Кирстон.
   — Ты скажешь ей, чтобы мы больше не заучивали псалмы? — Вопрос Нэн заставил их вспомнить, что они не одни, и Дэниел укоризненно покачал головой, глядя на Генриетту.
   — Это тебя не касается, Нэн, — твердо сказал он. — А вот и Лиззи с бульоном.
   — Папа собирается сказать госпоже Кирстон, чтобы мы больше не учили псалмы, — сообщила Нэн сестре, беззастенчиво пользуясь преимуществами больной.
   — Я не говорил этого, — возразил отец. — Я сказал, что все мои разговоры с воспитательницей вас не касаются.
   — Но ты имел в виду именно это. — Нэн открыла рот, чтобы проглотить ложку бульона, которую поднес ей Дэниел.
   Лиззи радостно захлопала в ладоши.
   — Ты сегодня поговоришь с ней об этом, папа?
   Генриетта у двери корчилась от смеха, видя, как выкручивается Дэниел.
   — Уходи отсюда, — сказал он. — С тобой только одни проблемы.
   Продолжая смеяться, она спустилась вниз.
   Вскоре к ней присоединился Дэниел.
   — Ты оказываешь на них дурное влияние, — заявил он. — Я начинаю сожалеть, что слишком доверял тебе. Ты не заслуживаешь награды.
   — О, ты был у леди Моррис? — За всеми этими утренними хлопотами она совсем забыла о других проблемах.
   — Да. Хочешь вина?
   — Будь добр. — Генриетта взяла бокал и терпеливо ждала продолжения. Дэниел молчал, смакуя вино, и она встала на цыпочки и поцеловала мужа в уголки губ. — Прошу прощения за причиненное беспокойство. Однако я думаю, что была полезной сегодня утром.
   Дэниел опустил палец в бокал и медленно провел им по ее губам. Она быстро облизала губы и улыбнулась. Он повторил, явно наслаждаясь игрой, пока Генриетта вдруг не схватила палец своими острыми зубками.
   — Ах ты, лисичка!
   — Так что же сказала леди Моррис?
   Прежде чем ответить, Дэниел сделал большой глоток и крепко сжал губы, держа вино во рту. Затем крепко прижался губами к губам Генриетты, заставляя их раскрыться, и заполнил ее рот сладким напитком. Она нашла это ощущение весьма приятным. Прохладное вино и тепло его языка сделали поцелуй необычным, восхитительным, и Генриетта забыла все на свете.
   Когда он наконец оторвался от нее, Гэрри еще долго не шевелилась. Голова ее была все так же приподнята, веки опущены, губы приоткрыты.
   — Еще? — спросил Дэниел. Она энергично кивнула, не открывая глаз, и он засмеялся. — Ты такая чувствительная, моя фея. — Сделав еще глоток вина, он снова поцеловал ее.
   — О!..
   Испуганный вздох у двери заставил их резко прекратить игру. Дэниел посмотрел через голову Гэрри туда, где с широко раскрытыми глазами стояла Лиззи.
   — Я думала, что уже пора обедать, — пробормотала она.
   — Верно, — весело сказала Генриетта, поворачиваясь лицом к девочке. — Нечего смущаться, Лиззи, если папа целует меня. Женатые люди всегда так делают.
   — Они также предпочитают, чтобы другие стучали в дверь, прежде чем открыть ее, — сухо добавил Дэниел. — Постарайся запомнить это на будущее. — Он легким шлепком направил ребенка в столовую. — Добрый день, госпожа Кирстон.
   — Добрый день, сэр Дэниел. — Воспитательница, стоявшая на своем обычном месте возле стола, присела перед хозяином и только потом обратила внимание на Лиззи. — Ты должна закалывать волосы гребешком, Элизабет. Прошу прощения, сэр Дэниел, но я была занята с Нэн и не заметила.
   — Сегодня мы могли бы не обращать на это внимание, — сказала Генриетта. — Утро было таким беспокойным, и Лиззи помогала нам, не так ли, Дэниел?
   — Да, конечно, — сказал он, встретившись взглядом с женой. — Думаю, в данном случае не стоит беспокоиться из-за такой маленькой неаккуратности, госпожа Кирстон. — Дэниел начал резать гуся, накладывая на тарелку воспитательницы кусочки, которые, как он знал, она особенно любила.
   — А Джулия не составит нам компанию, Дэниел? — спросила Генриетта, передавая блюдо с топинамбурами госпоже Кирстон, которая, несмотря на повышенное внимание, пребывала в дурном настроении после неодобрительного замечания хозяина.
   — Леди Моррис с радостью приняла наше предложение, — ответил он. — Лиззи, ты предпочитаешь крылышко или грудку?
   — И то, и другое, пожалуйста. — За обедом Лиззи наверстывала упущенное за завтраком.
   Генриетта накладывала ребенку овощи, в то время как ее мысли уже приняли другое направление. Она должна как-то известить Уилла об удаче. Он был таким несчастным вчера, когда уходил от них, что она не могла не посочувствовать ему. Однако с тех пор у Генриетты не было времени поговорить с Уиллом. Надо повидать его после обеда. Нет, она не сможет встретиться с ним, так как жар у Нэн еще не спал. Генриетта чувствовала ответственность за ребенка и не хотела передоверять заботу о девочке воспитательнице. Дэниел после обеда снова уйдет и не сможет посидеть с больной. Однако записку могла бы передать Лиззи. Девочка уже достаточно взрослая, чтобы пройти три улицы и отнести записку. Надо, конечно, сказать Хильде, чтобы она проводила ее, но это не проблема.
   План казался очень простым. Лиззи будет только рада столь ответственному поручению, к тому же она любит Уилла и с удовольствием навестит его.
   Нэн проснулась после долгого сна и раскапризничалась, требуя, чтобы Гэрри почитала ей. Госпожа Кирстон удалилась с шитьем в свою комнату, сказав леди Драммонд, что готова сразу прийти к больной, как только ее позовут. Дэниел ушел по делам.
   Гэрри написала Уиллу короткую записку, где сообщила, что у нее есть план и потому он должен прийти к ней как можно скорее, объяснив, почему не может прийти сама.
   — Ты знаешь дорогу к дому Уилла, Лиззи. — Она аккуратно сложила записку и протянула ее девочке. — Только скажи Хильде, что она должна на время оставить свои дела и проводить тебя. Это не займет более получаса.
   Лиззи с важным видом положила записку в карман передника.
   — Надень теплый плащ, — сказала Генриетта. — На улице сильный ветер.
   Девочка побежала вниз на кухню, но Хильды там не было. Вероятно, она ушла в мансарду отдохнуть. Не очень хорошо заставлять ее выходить на холод, когда можно прекрасно дойти и без сопровождения. Кроме того, одной путешествовать даже интереснее. Лиззи так и сделала.
   На углу первой же улицы она столкнулась с отцом.
   — Черт побери, куда ты идешь? — Дэниел с удивлением уставился на маленькую, одетую в плащ фигурку.
   — К Уиллу. Гэрри попросила меня передать ему записку, потому что не может пойти сама, так как сидит с Нэн. — Она без запинки все объяснила отцу, однако ее слова ничуть не успокоили Дэниела.
   — Генриетта послала тебя одну с таким поручением? — недоверчиво спросил он.
   Лиззи затопталась на месте.
   — Она сказала, чтобы я взяла с собой Хильду, но я не могла ее найти, а идти не так уж и далеко.
   Дэниел стоял, нахмурившись. Зачем Гэрри понадобилось посылать записку Уиллу? Не проходит и дня, чтобы они не общались. Но она не имеет права вовлекать в свои дела Лиззи. Если ей надо что-то срочно передать, она могла бы попросить его. Поступок жены не столько удивил Дэниела, сколько вызвал подозрения, только укрепившие его догадку, что у Генриетты и господина Осберта есть секрет, который мужу знать не следует. И теперь он решил, что пора это прекратить.
   — Дай мне записку, — приказал Дэниел.
   Лиззи сомневалась. Она не хотела отказываться от поручения.
   — Но это записка Гэрри Уиллу, — отважилась возразить она.
   — Я не собираюсь повторять.
   Дальнейшее промедление было опасно. Лиззи порылась в кармане передника и достала свернутый листок бумаги.
   — Благодарю. — Дэниел сунул записку в карман камзола. — Я отнесу ее вместо тебя. А ты не должна выходить на улицу без сопровождения, тебе это хорошо известно. Пойдем, я доведу тебя до дома.
   Он проводил дочь, посмотрел, как она вошла в дом, а затем отправился на поиски господина Осберта.
   Генриетта услышала, как хлопнула входная дверь, вышла из комнаты больной и перегнулась через перила.
   — Что так быстро, Лиззи? — Затем увидела подавленное выражение ее лица. — Что случилось, милая? Где Хильда?
   — Папа отобрал записку для Уилла. — Лиззи поднялась по ступенькам без обычных прыжков. — Я не могла найти Хильду и поэтому пошла одна, но наткнулась на папу. Он сказал, что я не должна ходить одна, отвел меня назад и взял записку себе. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Он был недоволен. Мне не надо было отдавать ему записку?
   — Конечно, ты должна была отдать, — не задумываясь, сказала Генриетта, пряча свой испуг. Лиззи не должна догадаться, что мачеха имеет секреты от ее отца и вдобавок способствует непослушанию дочери. — Как же иначе? Но ты не должна была идти одна и прекрасно знаешь это. Теперь иди к госпоже Кирстон и займись шитьем. — Она говорила резким тоном, и Лиззи, не привыкшая к тому, чтобы мачеха ругала ее, повиновалась без всяких возражений.
   Генриетта вернулась к постели Нэн, тревожно ожидая, что будет дальше.

Глава 19

   Уилл с несчастным видом ходил взад-вперед по маленькой комнате, мучительно размышляя, что же делать. Утром он намеревался пойти к Моррисам и еще раз поговорить с отцом Джулии, но затем подумал, что, если ему снова откажут, а это весьма вероятно, Джулии окончательно запретят выходить куда-либо и он не увидит ее до отъезда в Шотландию.
   Надо посоветоваться с Гэрри. Она всегда могла найти ободряющие слова, никогда не мирилась с поражением и не терпела хандры. Уилл надел меховую шапку, накинул на плечи плащ и уже направился к двери, когда та внезапно открылась и на пороге появился сэр Дэниел.
   — Здравствуй, Уилл, но, кажется, я не вовремя, — заметил Дэниел, глядя на одежду юноши. — Надеюсь, ты позволишь задержать тебя на минуту?
   — Да… да, конечно, сэр. Р-рад видеть вас, сэр… Это такая… честь. — Он попятился назад и наткнулся на стул. — П-пожалуйста, входите. Что вам предложить? Правда, у меня нет большого разнообразия вин. Боюсь, сэр, что не смогу оказать вам должного гостеприимства, однако есть вполне сносное пиво, или, если хотите, я попрошу хозяйку принести яблочного вина.
   — Почему в последние дни при виде меня ты так волнуешься, Уилл? — с улыбкой спросил Дэниел, жестом отказываясь от предложенных напитков. — При одном взгляде на меня ты краснеешь и не можешь связать двух слов.
   Уилл снова покраснел до корней своих рыжих волос и начал отрицать сказанное Дэниелом, что при данных обстоятельствах было довольно глупо. Внезапно он замолчал под пристальным взглядом Дэниела.
   Дэниел достал из кармана камзола письмо и задумчиво похлопал им по ладони.
   — Я принес тебе записку от Генриетты, — сказал он, заметив, как заблестели глаза его юного друга. В них проявился явный интерес, или, возможно, надежда? — Так как записка адресована тебе, я, естественно, не читал ее, — продолжал Дэниел. — Однако меня очень интересует, о чем может писать моя жена, поэтому, может быть, ты поделишься со мной ее содержанием?
   Уилл был ошеломлен.
   — Вы… вы не должны думать, что Гэрри и я…
   — Нет, я так не думаю, — прервал его Дэниел. — Но я знаю свою жену, Уилл, и уверен: она что-то замышляет. — Он провел рукой по подбородку. — Тебе известна ее способность постоянно попадать в разные переделки… и, конечно, всегда с благими намерениями, — Дэниел протянул Уиллу записку.
   Уилл дрожащими пальцами взял листок. Он не мог выдать Гэрри. Если она сказала, что муж вряд ли одобрит ее план, то, значит, так оно и есть. В любом случае теперь все это должно кончиться, ведь Джулия уезжает. Он развернул записку.
   Прочитав написанное, Уилл мгновенно забыл о своей хандре, но его радость умерла, едва родившись, когда он посмотрел на Дэниела, чей взгляд не предвещал ничего хорошего.
   — Ну? — осторожно спросил Дэниел.
   — Она хочет, чтобы я навестил ее, потому что не может прийти сама, — сказал Уилл. — Сожалею, что Нэн нездорова, сэр. Надеюсь, нет ничего серьезного.
   Дэниел покачал головой:
   — Кажется, нет. Могу я спросить, почему она хочет встретиться так срочно?
   Уилл решил отвечать как можно правдивее.
   — Гэрри — единственная, с кем я могу поговорить, сэр Дэниел. — Тот уклончиво кивнул и жестом попросил продолжать. Уилл смущенно проговорил: — У меня возникли некоторые затруднения… личного характера, и мне надо с кем-нибудь посоветоваться…
   — Прошу прощения, Уилл, — поспешно прервал его Дэниел. — Я не хочу совать нос в твои дела, они меня не касаются. Меня интересует только то, что делает Генриетта. Если она просто твое доверенное лицо, мне этого достаточно. Если же нет… — Он улыбнулся. — Может быть, я смогу чем-то тебе помочь. Ты же знаешь, Уилл, в любом случае я остаюсь твоим другом.
   Уилл готов был провалиться сквозь землю от смущения и чувства вины. Он не врал Дэниелу, но тем не менее чувствовал себя так, словно обманывал друга, который хотел ему помочь.
   Дэниел жестом прервал Уилла, который, заикаясь, благодарил и отказывался от помощи.
   — Хватит разговоров, Уилл. Пойдем. Если ты собирался навестить Гэрри, пойдем вместе.
   Уилл не мог отказаться, но он шел с единственной целью: немедленно приостановить участие Генриетты в его безнадежном тайном романе.
 
   Генриетта вздрогнула, услышав звук открывающейся входной двери. Она ждала прихода Дэниела, но тем не менее сердце ее бешено заколотилось. Послышались шаги на лестнице, и в комнату вошли Уилл и Дэниел.
   — Я привел к тебе Уилла, — сказал Дэниел. — Он хотел навестить Нэн. — Улыбаясь, Дэниед подошел к кровати. — Смотри, дочка, кто к тебе пришел.
   Гэрри беспокойно взглянула на Уилла. Рассказал ли он Дэниелу о своих проблемах? Если бы рассказал, ее муж вряд ли был бы таким оживленным. Ответив на ее взгляд легким пожатием плеч, Уилл подошел к повеселевшей Нэн.
   — А где Лиззи? — обратился Дэниел к Генриетте, голос его звучал, как обычно, мягко и спокойно, отчего она почувствовала некоторое облегчение.
   — Шьет с госпожой Кирстон.
   — За какие грехи? — спросил он, приподняв бровь.
   Генриетта виновато посмотрела на мужа:
   — Она не должна была уходить одна. Я сожалею, Дэниел.
   — Слава Богу, ничего не случилось. Если ты хочешь поговорить с Уиллом, я мог бы побыть здесь и развлечь малышку.
   — Ты расскажешь мне сказку про дракона и девушку? — спросила Нэн еще хрипловатым, но уже явно окрепшим голосом.
   — Не знаю, помню ли я ее, — улыбаясь, сказал Дэниел, садясь на край кровати и беря Нэн за руку. — Дай подумать.
   Уилл и Генриетта оставили их.
 
   — Что произошло? — спросила Генриетта, когда они уединились в гостиной. — Уверена, что Дэниел спрашивал о моей записке. Он стал подозрительно относиться к твоим частым визитам. — Она обхватила себя руками и нервно потерла предплечья. — «Подозрительно» не совсем правильное слово, но он думает, что я чем-то озабочена.
   — Так оно и есть, — вяло отозвался Уилл и рассказал ей о разговоре с Дэниелом. — Я чувствовал себя полным ничтожеством.
   — Да, могу представить. — Генриетте нетрудно было это сделать. — А я придумала чудесный план: попросить родителей Джулии оставить ее с нами.
   Лицо Уилла сразу преобразилось.
   — О, это было бы замечательно, Гэрри.
   — Да, конечно. Но сама я не смогла бы этого добиться. Понимаешь, мне пришлось попросить Дэниела пригласить ее, но, разумеется, я не сказала истинную причину. Он передал приглашение сегодня утром, и леди Моррис согласилась.
   — О Боже, — застонал Уилл, понимая, какая сложилась ситуация. — Ты не можешь обманывать его, Гэрри, иначе он окажется в отвратительном положении. Ты это понимаешь?
   — Разумеется, — взволнованно сказала Генриетта. — Для тебя становятся невозможными тайные встречи с Джулией, пока она находится под покровительством Дэниела. Не знаю, как я допустила такую глупость. Надо было подумать об этом. Порой я начинаю что-то делать, не очень хорошо обдумав последствия, — угрюмо добавила она. — Я обязана сказать мужу всю правду, а он должен взять назад свое приглашение без объяснения причин. Дэниел опять скажет, что я двуличная и беспринципная, хотя мне вовсе не хочется быть такой. Все шло так хорошо после возвращения из Испании. О, почему бы тебе не сбежать с Джулией? Так было бы намного проще!
   Уилл начал ходить взад-вперед по гостиной, и у Генриетты сжалось сердце от жалости к нему.
   — Отвези Джулию к своей матери, — предложила она. — Госпожа Осберт — очень разумная женщина, она отругает вас как следует, но потом все уладит должным образом. Думаю, даже лорд Моррис не сможет противостоять ей, если она примет решение.
   Уилл нехотя усмехнулся. С этим трудно было спорить. Его мать могла бы убедить кого угодно.
   — Не знаю, согласится ли на это Джулия.
   — Я спрошу у нее, — сказала Гэрри. — А затем передам тебе. Но вы не должны встречаться здесь, по крайней мере до тех пор, пока я не расскажу обо всем Дэниелу.
   — Он не разрешит нам встречаться, если узнает о моих отношениях с Джулией, — сказал Уилл. — Ни один уважающий себя человек не допустит этого.
   — О, дорогой. — Генриетта вздохнула. — У нас с Дэниелом все так замечательно. Я стараюсь для девочек, слежу за домом… и прочее. — Она замолчала и слегка покраснела. Хотя Генриетта и была откровенна с Уиллом, она не собиралась обсуждать с ним деликатные подробности своего брака и тем более рассказывать, что надеется вскоре забеременеть. Согласие на это Дэниела свидетельствовало о доверии к ней, как к разумной, зрелой женщине, и ей не хотелось утратить это доверие, демонстрируя свою импульсивность и безответственность.
   — Это моя вина, — сказал Уилл. — Позволь мне объясниться с твоим мужем.
   Генриетта покачала головой:
   — Возможно, я безмозглая дура, но не трусиха, Уилл. Однако сначала надо поговорить с Джулией. Необходимо подготовить ее. Я схожу к ней завтра утром.
 
   Вечером Дэниел застал жену в плохом расположении духа. Несмотря на все его усилия, она не пошла на откровенность. Он осторожно перевел разговор на Уилла и его проблемы, снова предлагая свою помощь. Дэниел считал Генриетту способной убедить Уилла довериться ему, так как совершенно очевидно, что юноша очень несчастен.