Фэйзер Джейн. Причуды любви

   — Я готов рискнуть.
   — Ну а я — нет.
   Оба замолчали.
   — Не хочу участвовать в скачках! — объявила наконец Мередит. — Можешь сказать всем, что я безнадежна и никогда не стану настоящей наездницей.
   — И погубишь мою бессмертную душу! — воскликнул Дэмиен. — Дорогая, ты оставишь Маргарет Пикеринг далеко позади, а когда вернемся в Лондон, будешь восседать в фаэтоне, запряженном парой!
   — Не желаю!
   — Не капризничай, Мередит! — посоветовал он. — Это тебе не идет, и к тому же я совершенно нечувствителен к истерикам. Кроме того, этим ты только навредишь себе.
   Мерри втайне соглашалась с ним, но не собиралась показывать виду, что он прав.
   В субботу она продемонстрировала свои навыки перед восхищенной аудиторией. Его светлость отказался сидеть рядом, заявив, что совершенно уверен в способности леди Блейк справиться с лошадьми, и лишь он один знал о том, что ладони его взмокли и ручейки пота стекают по спине.
   На следующий день она выиграла скачки, но великодушно заверила леди Маргарет, что честь победы принадлежит гнедым коням лорда Ратерфорда. Будь на ее месте Маргарет, она оставила бы Мерри далеко позади.
   Поскольку ни у кого не было желания это оспаривать, все кончилось вполне благополучно, и никто не потерял лица. Дэмиен, оставшись один в конюшне, с беспокойством осмотрел губы коней. Если Мередит порвала их уздой, он снесет удар молча. Однако рука у нее оказалась такой же легкой, как он надеялся. Игра стоила свеч!
   Леди Блейк и лорд Ратерфорд вернулись в Лондон, лелея совершенно противоположные замыслы. Ратерфорд был по-прежнему полон решимости убедить любовницу что ее место — в высшем обществе, рядом с ним. Мередит была не менее твердо настроена показать Ратерфорду, какую неловкость тот будет испытывать, когда свет в очередной раз станет обсуждать и осуждать его жену. Совсем нетрудно стать предметом всеобщего пренебрежения, и тогда даже Дэмиен со всем его упорством не сможет ничего поделать. Может, тогда он разрешит ей удалиться в Хайгейт, и они смогут без помех насладиться обществом друг друга в течение последних нескольких недель. По правде говоря, Мередит не понимала, почему такое положение вещей не может продолжаться сколько угодно. Разумеется, во время каникул придется возвращаться в Корнуолл, но в остальное время… А летом Ратерфорд сможет навещать Мэллори-Хаус, и они снова устроят дом в пещере.
   Но какой-то внутренний голос запретил ей немедленно выложить Дэмиену столь великолепный ответ на все проблемы. Пока он настаивает на женитьбе, не согласится на меньшее. Но как только поймет невозможность брака, легче смирится с предложенным выходом. Правда, рано или поздно ему придется найти жену. Но об этом Мередит предпочитала не думать.

Глава 18

   -Мой дорогой сэр Морли, я польщена вашим предложением, но умоляю, поднимитесь!
   Несколько дней спустя Мередит стояла в гостиной на Кавендиш-сквер и, едва сдерживая смех, смотрела на джентльмена довольно преклонных лет, так внезапно бросившегося перед ней на колени.
   Сэр Тобиас Морли с величайшим трудом выпрямился, отдуваясь и вытирая побагровевшую от усилий и эмоций физиономию.
   — Так что вы скажете, дорогая леди? Надеюсь, мы поладим?
   — Бокал кларета, сэр?
   Мередит отвернулась от своего неожиданного поклонника, пытаясь выиграть время. Всем давно и хорошо было известно, что финансы сэра Морли находятся в плачевном состоянии и поэтому он из кожи вон лезет, пытаясь заполучить богатую жену. Во всем виноват Дэмиен. Разве не он распустил слухи, что у нее денег куры не клюют? Вполне достаточно было объявить, что у нее довольно скромное состояние. Ну, раз он втянул ее в эту историю, пусть сам и выручает!
   — Сэр Тобиас, вы оказали мне слишком большую честь, — повторила она и, кокетливо захлопав ресницами, вручила ему бокал кларета. — Но, боюсь, сама я не имею в таких вещах права голоса. Садитесь, пожалуйста.
   Сэр Тобиас, немного растерявшись, опустил в кресло пухлую нижнюю часть, распиравшую швы канареечно-желтых панталон.
   — Миледи, я не совсем вас понял.
   — Вам бы следовало знать, сэр, что лорд Ратерфорд в некотором роде несет за меня ответственность. Я совершенно не разбираюсь в делах. — Ее руки беспомощно затрепетали в воздухе, на губах играла глуповатая улыбка. — Мой бедный усопший муж был прекрасно осведомлен о моих недостатках подобного рода.
   — Моя дорогая леди, — поспешил перебить сэр Тобиас. — О каких недостатках идет речь? Дамам ни к чему забивать свои прелестные головки такими сложностями. Насколько я понял, мне придется обратиться к Ратерфорду.
   — Верно. Он знает, что вам ответить.
   И Мередит улыбнулась так обольстительно, что сэр Тобиас как ошпаренный помчался на Брук-стрит разыскивать лорда Ратерфорда.
   Дэмиен находился в кабинете, когда дворецкий принес ему визитную карточку сэра Морли.
   — Благодарю, Карлтон. Проводите сэра Тобиаса в библиотеку и скажите, что я сейчас приду, — с недоумением приказал Дэмиен дворецкому.
   Странно, что нужно от него Морли? Они вращались в разных кругах, и этот джентльмен был гораздо старше. Правда, у него прекрасная репутация. Пустые карманы еще никто не. считал преступлением, подобное несчастье может случиться с каждым. Сгорая от любопытства, Ратерфорд отправился в библиотеку.
   Дом на Брук-стрит был типично холостяцким жилищем, далеким от величия особняка Китли на Гросвенор-сквер, который когда-нибудь будет принадлежать Дэмиену, но тоже отличался удобством и элегантностью. Челядь была предупредительной и услужливой, меблировка — отменной, как с некоторой завистью заметил сэр Морли. Правда, он тут же утешился мыслью о том, что все наверстает, когда завладеет состоянием вдовы, которое, по общему мнению, доходило до восьмидесяти тысяч фунтов. Сэр Тобиас даже облизнулся. Такая кругленькая сумма! Вполне достаточная, чтобы поддерживать тот достойный стиль жизни, к которому он привык, а как только в «Газетт» появится объявление о помолвке, кредиторы мигом притихнут. Да, кажется, его дела улучшаются, решил он, приветствуя хозяина поклоном. Скорее бы покончить с утомительными формальностями!
   — Шерри, сэр Морли? — предложил Ратерфорд. — Или предпочитаете мадеру?
   — Шерри, пожалуйста, дорогой мальчик, — попросил Морли, располагаясь на полосатом диване и самодовольно изучая кисточки сверкающих ботфорт.
   Уж он выглядит куда представительнее лорда Ратерфорда в его простой куртке и лосинах! Однако сэр Тобиас втайне понимал, что подбитые ватой плечи и затянутая в корсет талия никак не могут соперничать с
   мощной фигурой лорда Ратерфорда, не нуждающейся ни в каких ухищрениях.
   — Чему я обязан удовольствием, Морли? — осведомился он с вежливой улыбкой, садясь напротив гостя.
   — Счастливому случаю, — расплылся в улыбке сэр Тобиас, прихлебывая шерри. — Прекрасное вино, Ратерфорд.
   Дэмиен наклонил голову в терпеливом ожидании.
   — Собственно говоря, меня послала леди Блейк.
   Тобиас сложил на животе руки и снова просиял, словно это все объясняло. Ратерфорд окончательно запутался.
   — Простите, Морли, но зачем ей это понадобилось?
   — Чтобы просить вашего согласия, дорогой мальчик. Уверен, это простая формальность, но она такая невинная малышка ничего не понимает в делах, вы же знаете этих дам. Утверждает, что вы управляете всеми ее финансами и сумеете все уладить.
   Кажется, положение проясняется. Ратерфорд не знал, то ли плакать, то ли смеяться — обычная история там, где дело касалось Мерри Трелони. Зачем маленькая негодница втянула его в эту историю, когда вполне была способна сама справиться с назойливым поклонником? Опять эти ее проделки!
   — И что сказала леди Блейк? — осторожно поинтересовался он.
   — Что не способна управлять собственными делами… милая девочка… я и не подумал бы забивать ее прелестную головку за все сокровища мира.
   Морли улыбнулся, выжидающе поглядывая на Ратерфорда.
   — Верно, — согласился Ратерфорд. — Настоящее преступление — тревожить ее прелестную головку столь низменными вещами. Говоря по правде, жизнь была бы куда легче, если бы все прелестные головки навек оставались пустыми.
   — Совершенно верно, — кивнул Морли, улыбаясь еще шире и показывая желтые зубы с многочисленными зияющими провалами. — Она объяснила, что покойный муж понимал ее полнейшую неспособность разбираться в цифрах и назначил вас опекуном.
   Дэмиен уже начинал подумывать, не повредит ли вполне оправданное небольшое насилие по отношению к любовнице и не стоит ли при следующей встрече задать ей хорошую трепку. Он так и видел, как она кокетничает и строит глазки этому круглому болвану и извиняется за свою глупость, когда у нее в одном мизинце больше мозгов, чем в голове у этого бестолкового олуха! Что она предпримет, если он откажется ей подыграть? Разумеется, Мерри, вероятно, считает, что он сам во всем виноват, распустив слухи о ее богатстве, и теперь обязан иметь дело со всеми доверчивыми глупцами, считающими себя хитрыми охотниками за состоянием вдовушки.
   — Тут есть одно препятствие, Морли, — вкрадчиво начал он, наполняя бокал гостя. — Но для терпеливого человека нет ничего невозможного.
   Он ободряюще улыбнулся внезапно обеспокоенному толстяку. Сэр Тобиас неловко заерзал, и улыбка сделалась поистине ослепительной.
   — Я не совсем понимаю вас, Ратерфорд.
   — О, это так просто. Согласно условиям завещания сэра Джона, его жена теряет все, если выйдет замуж до двадцати пяти лет. — Он долго потягивал шерри, глядя на Морли поверх бокала, — Через шесть месяцев, если я правильно припоминаю, леди Блейк исполняется двадцать четыре года. Значит, вам следует потерпеть всего полтора года. Если, конечно, не пылаете такой страстью, что готовы немедленно жениться, я не собираюсь вам препятствовать.
   Он тактично отвел глаза, пока неудачливый поклонник старался найти наиболее безопасные и вежливые пути отступления.
   Больше Мередит не слышала о своем несостоявшемся женихе и увиделась с Дэмиеном не раньше следующего вечера. Он был приглашен на ужин к Бомонтам, так что улучить минуту для разговора с глазу на глаз вряд ли удалось бы, но если бы Дэмиен захотел.
   Только уже через пять минут Мередит стало ясно, что он ничего подобного не желает. Дэмиен приветствовал ее с безупречной учтивостью, но, судя по улыбке, не имел никакого намерения сесть рядом. Ей пришлось участвовать в общей беседе, и когда ее настойчивые взгляды были встречены недоуменной улыбкой, Мерри решила, что он намеренно держится так холодно или по какой-то причине игнорирует ее немой призыв. Причина стала очевидной, когда он повел ее к обеду, и пока все рассаживались, Мерри воспользовалась предлогом, чтобы выведать, что у него на уме.
   — Надеюсь, вы хорошо проводили время с нашей последней встречи? — осведомилась она, играя тяжелой серебряной вилкой.
   — Благодарю вас, очень. И, насколько мне известно, вы тоже.
   — Да, — кивнула Мерри. — У нас было много визитеров.
   — Ваша популярность растет, — улыбнулся он. — Вы вчера видели запуск воздушного шара?
   Беседа принимала не слишком интересный оборот. Популярность и поклонники — куда более животрепещущая тема?
   — Он не особенно удался, — отмахнулась она. — Но, похоже, и у вас было немало гостей.
   Дэмиен с трудом сдерживался, стараясь сохранить хладнокровие. Он отнюдь не собирался предлагать ей помощь, заранее решив, что она должна заплатить за свои проделки. И у нее еще хватает духа притворяться совершенно безразличной к исходу его встречи с назойливым ухажером.
   — Немало, — сухо согласился он. — Похоже, миледи, вас необычайно интересуют все подробности моей светской жизни.
   — Вовсе нет, сэр, — задорно откликнулась она. — Просто стараюсь вести учтивую беседу. Наверное, у вас были какие-нибудь особенные гости?
   — Что-то не припоминаю, — бросил Дэмиен. — Скажите, вы уже видели мраморы Парфенона ? Если нет, буду счастлив проводить вас.
   Мередит сдалась. Гордость помешала ей прямо спросить о Морли, поэтому она мучилась и терзалась следующие несколько дней, пока не получила второе, еще более страстное предложение от достопочтенного Френсиса Мэтьюза. Поскольку этот молодой человек никак не мог примирить свои изысканные вкусы с весьма скромным доходом, не стоило и гадать, почему ей оказана такая честь. Его Мередит тоже отослала к Ратерфорду, но на этот раз получила от его светлости письмо, гласившее:
   «Дорогая, хотя я всегда более чем счастлив помочь тебе, все же по опыту знаю, как умело ты уклоняешься от всяких брачных предложений. Впредь тебе стоит лишь повторять всем искателям, что по условиям завещания покойного мужа ты не имеешь права выходить замуж до двадцати пяти лет под страхом потери состояния. По-моему, это самый надежный способ держать поклонников на расстоянии».
   Мередит разорвала записку в клочья и поискала взглядом корзинку для мусора, но в этот момент возникший на пороге Грантли объявил о приезде благородного Джералда Деверо.
   Мередит приветствовала гостя настолько явно вымученной улыбкой, что тот быстро направился к ней с самым участливым видом.
   — Господи, что вас так расстроило?
   — Здравствуйте, мистер Деверо, — виновато проговорила она. — Похоже, вы всегда застаете меня в плохом настроении. Должно быть, вы ужасного мнения о моем темпераменте.
   — О, как вы могли так подумать! — упрекнул он, сжимая ее пальцы немного сильнее, чем допускалось правилами приличия. Мерри, слишком рассерженная на Дэмиена, чтобы обращать внимание на подобные пустяки, не попыталась отнять руки.
   — Вы очень добры, сэр, но давайте поговорим о более приятных вещах.
   — Вы не откроете причину вашей грусти?
   На этот раз он так отчаянно стиснул ее ладони, что Мерри, неожиданно вспомнив предупреждение Дэмиена, постаралась вежливо освободиться.
   — Сущие пустяки, — пожала она плечами, — так, оскорбленная гордость. Чего только не претерпишь ради спокойствия души. Прошу вас, садитесь.
   Деверо принял приглашение.
   — Не хотел бы совать нос в чужие дела, леди Блейк, но, поверьте, становится гораздо легче, если разделить свои беды с другом. Уверяю, я весь сочувствие и сострадание.
   — Верю, мистер Деверо, верю, — с искренней теплотой улыбнулась она. Что бы ни воображал свет и сам Дэмиен, никто лучше Джералда Деверо не способен излечить душевные раны. — Просто меня одолевают предложениями охотники за приданым, что отнюдь не способствует хорошему настроению. Разумеется, нелепо с моей стороны придавать этому значение.
   — Вовсе нет, моя дорогая леди, — чистосердечно и серьезно заверил он. — Разделяю ваши чувства. Должно быть, это крайне неприятно. Я всегда считал, что благородные леди невыразимо страдают от подобного бесчувствия, особенно когда подвергаются совершенно бесцеремонной осаде.
   — Значит, вы меня понимаете, — облегченно вздохнула она.
   — Еще бы! Почему бы вам тоже не сесть?
   Он подвинулся, и Мерри, не желая показаться слишком холодной, опустилась рядом с ним.
   — Если я не ошибаюсь, вы получили несколько подобных предложений.
   — Да, — вздохнула она. — Не говоря уже о том, что я едва знакома со своими пылкими поклонниками и сильно подозреваю, что им абсолютно все равно, даже если бы я была горбатой, кривой и хромой.
   Деверо вновь завладел ее рукой.
   — Таких, как они, не так уж много, леди Блейк. Есть и те, для кого деньги не играют роли.
   — Если это и правда, я пока таковых не видела, — выпалила Мерри, но, тут же поняв, что оказалась в ловушке, готова была убить себя за наивность. Поспешно отдернув руку, она поднялась, подошла к камину и позвонила.
   — Хотите бокал вина, мистер Деверо?
   — Спасибо. — Он тоже поднялся, приняв необычайно серьезный вид. — Поверьте, таких немало, просто они опасаются выставлять напоказ свои чувства.
   Появление лакея спасло Мерри от необходимости отвечать, а когда слуга удалился, она сообразила вставить небрежную реплику о довольно мягкой для столь поздней осени погоде. Деверо, казалось, понял намек и отвечал что-то в тон. Однако после его ухода Мередит больше не могла притворяться, что игнорирует необычайное тепло в его голосе и крепкие рукопожатия. Кажется, она попала в хорошенький переплет, и хотя это именно Дэмиен виноват в нежелательных знаках внимания охотников за приданым, в случае с Деверо он ни при чем. Насколько знала Мередит, Джералд довольно состоятелен, и, хотя деньги жены не помешают, для него это вовсе не вопрос жизни и смерти. Нужно придумать, как охладить его пыл, но дело в том, что ей не слишком этого хотелось. Он приятный собеседник и всегда готов посочувствовать и понять то неприятное положение, в котором она очутилась. Не то что Ратерфорд, который лишь посмеивается над ее жалобами.
   И когда через полтора часа в гостиной появился лорд Ратерфорд, она была готова ринуться в битву.
   — Должна поблагодарить вас за любезную записку, лорд Ратерфорд, — сухо объявила она, игнорируя и его улыбку, и протянутую руку.
   Дэмиен поднял брови и опустил руку.
   — Господи, — проговорил он, — кажется, я обидел тебя. Но ведь мне всего-навсего хотелось объяснить, как обращаться с назойливыми поклонниками.
   — Ты вовсе не это имел в виду, — отрезала она.
   — Нет, — согласился он. — Я надеялся проучить тебя, чтобы впредь ты не вздумала играть со мной подобные штуки. Мне это удалось?
   — Ни во что и ни с кем я не играю, — не совсем убедительно запротестовала она, — а если и так, во всем вини себя. Поверь, нет ничего унизительнее, когда тебя преследуют алчные негодяи, особенно когда у тебя даже состояния нет. Ну зачем понадобилось распускать слухи о том, что я богата?
   Дэмиен пожал плечами:
   — Мне казалось, что будет лучше, если никто не посчитает, будто ты живешь за счет Китли.
   — Я предпочла бы, чтобы обо мне вообще ничего не знали, — вспыхнула Мередит.
   — Ты слишком много придаешь этому значения, дорогая моя девочка, — бросил Дэмиен, подходя к окну, выходящему на площадь. — Лучше подойди сюда, увидишь кое-что интересное.
   Значит, он способен так легко отмахнуться от ее горестей? И она вовсе не придает этому никакого значения! И если лорд Ратерфорд этого не понимает, поймет Джералд Деверо!
   — Подойди, Мерри, — повторил Дэмиен, поворачиваясь и маня ее пальцем. — У меня для тебя сюрприз.
   — Благодарю, на сегодня сюрпризов с меня достаточно, — сварливо буркнула Мередит, не двигаясь с места.
   — Опять ты капризничаешь, — мягко упрекнул он. — Мне что, тащить тебя силой?
   — Я не капризничаю!
   По какой-то причине в его присутствии она вечно чувствовала себя маленькой глупышкой, ради собственного развлечения поступающей назло всем.
   — Твое лицо весьма красноречиво, любимая, — хмыкнул Дэмиен, . — но обязан сказать, что совсем не собираюсь с тобой спорить. Ну а теперь не подойдешь ли сюда по собственной воле?
   В его тоне снова зазвучали командные нотки, и Мерри вздохнула.
   После минутного колебания она подчинилась. Внизу стоял модный фаэтон, запряженный парой гнедых, которых держал под уздцы грум.
   — Лучшие, что есть в Лондоне, — самодовольно объявил он. — Сумел купить, прежде чем их выставили на аукцион. Ты станешь предметом зависти всех дам, любимая.
   — Это мои? — охнула Мерри, мгновенно забыв о дурном настроении. Да и невозможно спорить с Дэмиеном, когда он отказывается вступать в сражение.
   — Только на время, — заверил он голосом, сухим, как весенние листья. — Я даю их тебе взаймы.
   — Разумеется, — согласилась она. — Но я должна переодеться.
   — У тебя двадцать минут.
   Удовлетворенный тем, что сумел избежать опасности, Ратерфорд уселся в кресле у окна. Мередит вернулась через четверть часа, натягивая пару йоркских желтоватых перчаток. Муслиновое платье сменила амазонка строгого покроя. На рыжевато-каштановых локонах красовалась бархатная шляпка с полями, загнутыми с одной стороны, изящные полусапожки ловко сидели на маленьких ножках.
   — Скажи мне, — Начала она с обманчиво сладкой улыбкой, беря в руки поводья, — сегодня ты сопровождаешь меня как наставник или компаньон?
   — Буду счастлив, леди Блейк, если согласитесь прокатить меня, — немедленно ответил он. Губы Мерри дрогнули.
   — Дьявол с ним, с парком. Едем прямо в Хайгейт. Я не могу долго на тебя сердиться. А наш домик, похоже, единственное место, где мы не ссоримся.
   — Но один раз все же проедемся по парку. В этот час там полно народа, а я испытываю живейшее желание своими глазами узреть эффект, который ты производишь.
   — Хочешь, чтобы все увидели, какую чудесную пару ты приобрел? — проницательно заметила Мерри, и Дэмиен хмыкнул.
   — Признаю, на них было немало претендентов.
   — Ах уж эти мужчины! — покачала головой Мерри. — Иногда вы ничем не отличаетесь от мальчишек, несмотря на то, что давно выросли и играете в куда более серьезные игры. Ты еще хуже, чем Роб с его счастливым шариком.
   — Кстати, как они? Письма были? — вместо ответа спросил Дэмиен, не сделав попытки защититься.
   — Одно. От Хьюго. И две записки каракулями. Тео надеется попасть в первые одиннадцать игроков школьной крикетной команды, а Роб всегда голоден.
   — Прекрасно помню это чувство, — рассмеялся Дэмиен. — Придется послать ему что-нибудь повкуснее.
   — Нэн и я уже отправили ему фруктовый пирог и коврижку, — сообщила Мерри, — но этого, разумеется, недостаточно, чтобы волки были сыты, поскольку все угощение придется делить на двадцать человек.
   — Не волнуйся, — заверил Дэмиен. — Он будет так доволен собственным благородством, что забудет о голоде.
   Они проехали через Стэнхоп-Гейт в Гайд-парк, и Мередит каждые несколько ярдов приходилось останавливаться, чтобы приветствовать знакомых, выслушивать пространные похвалы экипажу и жалобы на Ратерфорда, укравшего из-под их носов таких чудесных коней.
   — Удовлетворен? — спросила она, как только они объехали парк.
   — Более чем. Ты превосходная наездница, Мерри Трелони. Я ни разу не встревожился.
   — Пытаетесь поддеть меня, милорд?
   — Ничуть, — возразил он, — это последнее, что у меня на уме. Теперь в Хайгейт, и поскорее!

Глава 19

   -Дорогая, вы неважно себя чувствуете? — осведомилась герцогиня Китли, участливо взирая на Мередит.
   Сегодня девушка казалась необычайно бледной да и выглядела не лучшим образом, что крайне расстроило ее светлость, поскольку присутствие Мередит как почетной гостьи на званом чаепитии, которое устраивала герцогиня для избранных приятельниц, было жизненно необходимо. Помня наставления сына, она, однако, не упомянула об этом Мередит, но Арабелла прекрасно знала, как надеется мать, что с помощью дочери леди Блейк прибудет к ней во всем блеске своей красы.
   — Напротив, ваша светлость, — механически ответила Мередит, выдавливая ожидаемую от нее улыбку. — Как любезно с вашей стороны пригласить меня сегодня!
   — Вовсе нет. Вы, что ни говори, наша родственница, — коротко бросила хозяйка.
   Мередит оцепенела, а улыбка словно примерзла к губам. Она ощущала, что стены словно смыкаются вокруг нее, а потолок становится все ниже. Ей выказывали исключительную доброту, но именно эта доброта душила Мередит, поскольку намеки становились все более прозрачными. К сожалению, у нее до сих пор не было возможности привести в исполнение план и таким образом освободиться от сплетенной Дэмиеном паутины. И, честно говоря, у нее душа уходила в пятки при одной мысли о скандале, не миновать которого, если она достигнет цели. Замысел казался великолепным, но как трудно смириться с тем, что по твоей вине друзья будут опозорены! Может, стоит еще раз попробовать убедить Дэмиена в своей правоте? Обычно он отличался редкой рассудительностью, хотя и вечно стремился настоять на своем, но ведь и о ней можно сказать то же самое! Мередит никогда не обманывалась относительно себя. И если он действительно любит ее, непременно сделает все, чтобы она была счастлива.
   — Ты какая-то рассеянная сегодня, дорогая, — прошептала Арабелла. — Леди Бригем говорила с тобой целых десять минут, а ты едва отвечала. У тебя голова болит?
   — Нет, прошу прощения, Белла, — поспешно заверила Мерри, пытаясь взять себя в руки и поворачиваясь к престарелой вдове в лиловом тюрбане, которая с увлечением обсуждала последнюю поэму лорда Байрона. Разумеется, рассуждать о печально известном и эксцентричном авторе «Чайлд-Гарольда» считалось не вполне приличным в обществе, но его поэмы обычно служили предметами самой оживленной дискуссии.
   — Прости меня, солнышко, — сказала Белла, когда подруги очутились в ландо, уносившем их на Кавендиш-сквер, — но в чем дело? Мама так расстроилась. Она утверждает, что сегодня ты явно не в своей тарелке. В чем и винит меня, разумеется. — Она печально улыбнулась.
   — Какая несправедливость! — вздохнула Мерри. — Твоя мама, Белла, женщина поистине грозная, но все это время была неизменно добра ко мне. Не хотелось бы, чтобы она считала, будто я отвечаю неблагодарностью не только ей, но и вам с маркизом.
   — Чушь! — запротестовала Белла. — Почему тебе вообще такое пришло в голову?