Филдинг Лиз. Обыкновенное чудо

   – Ах да, извини. Кажется, я… – лихорадочно соображая, я не помню, Фергюс. Я тебе позже перезвоню, – пообещала она и положила трубку.
   – Что здесь такого смешного? – спросила она Ника.
   – Ты в замешательстве. Мне не терпится познакомиться с мужчиной, который превратил в пюре снежную королеву.
   – Ничего он не превратил…
   – Если бы ты видела себя со стороны, то согласилась бы. – Он покачал головой и засмеялся. – Ты и оглянуться не успеешь, как окажешься в родильной палате.
   Он просто хотел пошутить, но слова эти больно задели ее.
   – Тебе смешно?
   – Ребенок родится через год. Ставлю корзину шампанского, если я не прав.
   – Закажи прямо сейчас, не ошибешься, – посоветовала она.
   Кольцо было великолепное.
   Фергюс решил заехать к Веронике, чтобы отдать кольцо. Услышав звонок, она открыла дверь. Перед ней стоял Фергюс – элегантный, красивый, в длинном черном плаще. В его волосах и на плечах поблескивали капельки дождя.
   – Ты уходишь? – спросил он, заметив, что она в пиджаке.
   – Нет, нет. Я только вернулась. – Она отступила. – Заходи, Фергюс.
   Странно, она чувствовала себя как-то неловко. Язык заплетался, не хватало воздуха. Как девочка-подросток, которая осталась наедине с мальчиком, в которого влюблена, и не знает, с чего начать разговор. Ей почти тридцать, она сделала успешную карьеру, в чем далеко не последнюю роль сыграла ее коммуникабельность, а сейчас не может придумать, что сказать.
   – Кофе хочешь? Или чего-нибудь покрепче?
   – Кофе с удовольствием.
   – Сахар нужен? – спросила она.
   – Нет.
   – Я тоже без сахара, потому что у меня его просто нет.
   – Я привез кольцо, – сказал Фергюс, прерывая вымученный диалог.
   В голове у нее прояснилось.
   – Уже? Я имею в виду… – Что именно, она сама не знала.
   – Подумал, что ты захочешь надеть его в среду, надо было убедиться, что размер подходит.
   – Господи, ну конечно, чтобы исключить возможность потерять его.
   Он достал из кармана коробочку. Открыл и вынул кольцо, Вероника так и замерла от восхищения.
   – Дизайн простой, но, мне кажется, в твоем стиле.
   Двумя пальцами он держал золотой ободок с бриллиантом, вокруг которого мгновенно образовалось сияние отраженного света. Фергюс ждал, когда она протянет руку, чтобы примерить украшение. Но руки ее так дрожали, что она была вынуждена сжать их в кулаки.
   – Глупо, – призналась она. – Но у меня руки трясутся. Со мной это в первый раз.
   – А как же граф?
   – Ну, до такого у нас не дошло. Это была семейная реликвия, а он был осторожным человеком.
   Он внимательно посмотрел в ее лицо, его темные глаза на мгновение сверкнули.
   – Хочешь верь, хочешь нет, но у меня тоже дрожат. – Он вытянул левую. Вероника смогла различить едва уловимое подрагивание его пальцев. Потом он крепко сжал ее ладонь, чтобы успокоиться. – Мы оба новички.
   Она подняла глаза, на мгновение их взгляды встретились. Он надел кольцо ей на палец и наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах. Поверхностно, формально, так, что она почти ничего не почувствовала.
   – Очень красивое, – выговорила Вероника, собравшись с духом.
   И это не было преувеличением. Великолепный бриллиант. Как раз такой она бы выбрала, если бы все происходило по-настоящему. Стало грустно оттого, что это не так. И смешно оттого, что это заговор, игра.
   – Я буду с ним очень аккуратна, потом верну в магазин.
   – Вернешь? – Он поежился так, словно ему самому это и в голову не приходило. – А почему бы тебе не швырнуть им в меня, – предложил он. – Там, где будет побольше свидетелей?
   – Мы что, так это разыграем?
   – А почему нет? Пойдем в модный лондонский ресторан. Один из тех, который гарантирует своим клиентам стопроцентное попадание в утренние газеты, если за ужином произойдет что-нибудь пикантное. – Он улыбнулся. – Я же не могу допустить, чтоб твоя мать всех обзванивала и объясняла.
   – Это гуманнее, чем она того заслуживает.
   – И правдоподобнее, – заметил он.
   – Я согласна. – Вероника слегка вздохнула. – И рада, что выбрала именно бриллиант. Он уж сверкнет как следует. – Она покрутила кольцо, и оно ответило ослепительной игрой. – Мне ненавистна мысль о том, что придется с ним расстаться.
   – Торопиться некуда, Вероника.
   – Но до свадьбы Доры осталось меньше двух недель. А там…
   – А там будут другие свадьбы. Другие семейные вечеринки. Будем пользоваться этим.
   – Мы не должны позволить этому зайти слишком далеко. Ведь моя мать будет составлять приглашения, договариваться о свадебном обслуживании.
   – Я положу всему конец по твоему первому требованию. Закажу столик в ресторане, кишащем папарацци, мы разыграем сцену разрыва, которая станет хитом во всех газетах.
   – Звучит просто ужасно.
   – Но говорю же, торопиться некуда.
   – Да, я тоже так думаю.

Глава 8

   Вероника крутила кольцо на пальце и, бросив взгляд в сторону Фергюса, заметила, что он наблюдает за ней с улыбкой.
   – Мне кажется, тебя это все забавляет, – сказала она почти сердито.
   – Неужели? – Фергюс пошел снять чайник, который забурлил и отключился. Он налил кипяток в кофеварку, чувствуя себя на ее кухне вполне свободно. – А почему бы нам, собственно, не радоваться жизни? Разве для этого нет причин?
   – Вообще-то, нет, но…
   – Ну и прекрасно, потому что на пятницу я зарезервировал ложу в театре на премьеру нового спектакля.
   – Повтори-ка еще раз, что ты сделал?
   – Если, конечно, ты свободна.
   – Значит, на пятницу мне никому не назначать свиданий? – ехидно спросила Вероника, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, ее раздражали его безапелляционность и манера единолично принимать решения. С другой – она была рада провести вечер в его компании.
   – Мысль, что такое возможно, наверное, тебе и в голову не приходила, – добавила она.
   – Мне нравится твой подход, может, тогда и на концерт сходим.
   Она не могла не улыбнуться.
   – Являясь спонсором местного оркестра, ты обязан пригласить меня.
   – Тогда в субботу. После Финала Кубка.
   – Моя светская жизнь набирает обороты, рассмеялась Вероника. – Так посвятим ей все выходные.
   – В таком случае я как следует подумаю над этим вопросом. Раз ты любишь кататься верхом, почему бы не побаловать себя в воскресенье? В субботу после концерта вернемся в Марлоу-корт на ужин. А с утра можем покататься, поплавать, если погода позволит, потом ланч… Кстати, о еде. Что у тебя сегодня на ужин?
   – Постой! – События развивались слишком быстро. Остаться на ночь в Марлоу-корт?
   – Есть какие-нибудь идеи? Или ты принадлежишь к тому типу работающих женщин, у которых вечно пустой холодильник?
   Она смотрела на него во все глаза.
   – Ты что, проверяешь мои навыки как потенциальной жены?
   – Зачем мне это? – как ни в чем не бывало спросил он, словно не замечая, что она начинает заводиться. – У меня есть домработница, которая вполне способна справляться с любой домашней рутиной. А я просто хотел предложить приготовить для нас яичницу. С трюфелями. Ты как насчет этого?
   – Фергюс, у меня просто нет слов.
   – Будем считать, что это «да», тогда я… – он сделал большой глоток кофе и встал, – пойду принесу яйца из машины.
   – Да у меня полно яиц, – попыталась возразить Вероника.
   – Домашних, с фермы в Марлоу-корт? – Она беспомощно пожала плечами. – Думаю, что нет. А трюфели я купил днем. Так что ты иди отдыхай, а я приготовлю нам ужин.
   – Но… – Вероника была смущена. У нее сложился определенный стереотип того, как должны вести себя мужчины.
   – Что?
   – Но ты же не знаешь, где что лежит… – Вероника почти сдалась.
   Фергюс задержался в дверях.
   – Что, твоя кухня так сильно отличается от других? – поинтересовался он.
   – Нет, но…
   – Знаешь, Вероника, у меня такое чувство, что, если бы я предложил тебе помочь разобраться с балансом, ты бы и тогда заупрямилась. Я прав?
   – Наверное, – призналась она.
   – Равенство так равенство во всем, партнер. – Он улыбнулся. – Ты пока можешь душ принять.
   Вероника поднялась наверх. Она сменила одежду, освежила помаду на губах, расчесала волосы. Когда она спустилась, ужин был уже готов. Аппетитный омлет, начиненный трюфелями, сервированный на двух подогретых тарелках. На третьей громоздились треугольники тостов.
   – Ты не против поесть на кухне? – спросил Фергюс.
   – Я всегда здесь ем. – Она присела на табурет к столу, и Фергюс наполнил ее бокал вином, а себе налил минеральной воды.
   – Вот это настоящий сюрприз. Спасибо, Фергюс.
   – Всегда к твоим услугам. Но почему ты так удивлена…
   – Н-не знаю. Ник Джеферсон как-то раз предложил что-нибудь приготовить для меня, – пояснила Вероника. – А на кухне спрятался повар.
   – А я думал, что Ник Джеферсон женат. – Фергюс наморщил лоб.
   – Так и есть, – подтвердила она, взглянув на него с улыбкой. – Его жена – повар. – Она отправила в рот последний кусочек тоста. – И теперь я начинаю понимать преимущества его выбора.
   – Это что, попытка увильнуть от мытья посуды, – заметил он, собрав и положив в раковину тарелки. – Должен признаться тебе, что лесть в таком случае – лучшее средство.
   – Да я сама, Фергюс.
   Но он уже расстегнул запонки и стал закатывать рукава. Потом протянул Веронике полотенце.
   – Бриллианты и посуда – вещи несовместимые.
   – Я согласна. – Она вытянула руку, чтобы еще раз полюбоваться сверкающим на пальце камнем. Удивительно, но ей не удалось сразу снять его. Мимолетный вздох выдал, что она предпринимает для этого определенные усилия. Но Фергюс успел поймать ее руку.
   – Оставь.
   Время, казалось, остановилось. Соприкоснулись пальцы, встретились глаза, словно разряд электрического тока пробежал между мужчиной и женщиной. Пульс Вероники сбился с привычного ритма.
   Он отпустил ее руку, и наваждение исчезло.
   – Оставь кольцо. Вероника. Я вымою, ты вытирай.
   Все делали молча, но тишина была многозначительной. Тишина переломного момента, который может изменить судьбу. Что в нем такого, что заставляет ее переживать такие сильные эмоции, не испытанные ранее? Он обернулся и понял, что она наблюдала за ним.
   – Я закончил, – сказал он и добавил:
   – Ну мне пора.
   – А как же кофе? – Она чувствовала, что выдала свое желание удержать его. Что с ней происходит?
   – Мне надо поработать вечером, – быстро ответил он. С ним творилось что-то непонятное. – Вместо того чтобы сидеть в офисе, я весь день провел на Бонд-стрит.
   Смущенная и разочарованная, она вдруг разозлилась.
   – Извини, что причинила столько неудобств.
   – Я должен написать отчет для акционеров, они считают меня своей собственностью.
   Фергюс поправил рукава и взял одну из запонок. Его отчет вместе с акционерами мог бы и до утра подождать, но ему надо было скорее уйти, пока он не наделал глупостей. Атмосфера была наэлектризована, наполнена желанием. Они, два взрослых человека, находились в ситуации, располагающей к близости. А ее предложение остаться на чашечку кофе подразумевало нечто большее, возможно, она в этот момент не осознавала, к чему это приведет.
   Надо было только подойти, дотронуться до золотистых волос, и Вероника оказалась бы в его власти, а он еще долго-долго никуда бы не уходил.
   Искушение было испепеляющим. Вначале была только идея заехать к ней и удивить кольцом и ужином. А теперь он сгорал от страсти, и огонь рвался на свободу.
   Фергюс сдерживал себя лишь по одной причине. Заниматься любовью с Вероникой, какое бы наслаждение это ни сулило, было недостаточно. Выходя из дома утром в пятницу, он был одержим идеей остаться холостяком. Вечером того же дня он только и думал, что о женитьбе. Он мечтал просыпаться рядом с этой женщиной каждое утро всю свою оставшуюся жизнь. И ради этого он готов был ждать, когда она захочет того же.
   Его взгляд был прикован к запонке. Сколько он себя помнил, Фергюс всегда застегивал их автоматически. Но сейчас пальцы не слушались его. А то, что Вероника наблюдала за его жалкими попытками, только мешало.
   – Ну что, Фергюс, сдаешься? – спросила она. Одна запонка выскользнула и упала на пол. Вероника подняла ее и протянула ему. Но его руки так дрожали, что он не смог взять зловредную вещицу.
   – «Сдаюсь»? – повторил он ее вопрос, чтобы потянуть время.
   – Сдаешься и признаешь, что твои сестры были правы. – Она сложила его манжету и наклонилась, чтобы продеть запонку сквозь петли. Аромат ее тела, кожи, волос захлестнул его как волной, взывая к чем-то затаенному, дремлющему внутри него.
   Вероника посмотрела на него своими серыми, лучистыми глазами и потянулась к другой манжете. Он заметил с удивлением, что она уже вполне овладела собой, а рука ее была тверда. Ему хотелось, чтобы, как и он в этот момент. Вероника стала беспомощной, затрепетала от желания. Хотелось со всей силой чувства согреть эту руку в своих, поцеловать ладонь и нежное запястье. Привлечь Веронику к своему разгоряченному телу, чтобы она поняла, как он нуждается в ней. Прижаться к ней и никогда от себя не отпускать.
   Фергюс взял себя в руки, подал вторую запонку и спросил:
   – Что ты имеешь в виду? Вероника пожала плечами.
   – Я думала, мы договорились, Фергюс, что, когда мужчина не в состоянии справляться с запонками, это сигнал, что ему пора жениться.
   Он промолчал. А его сестры вообще были здесь ни при чем.
   Через секунду все было закончено. В тот момент, когда она выпрямлялась, ее волосы коснулись его щеки. Ощущение было такое, словно это шелковая ткань. Искушение запустить в эту золотистую копну руки было велико, провести кончиками пальцев по точеной шее. Все происходящее начинало напоминать изощренную пытку. Тело его напряглось, так неистово требуя ее близости, что Фергюсу захотелось закричать. Ему казалось, что если он не обнимет ее сейчас же, то просто сойдет с ума.
   – Вероника… – выдохнул он полушепотом. Она не двигалась, неуверенная, не послышалось ли ей. Потом присмотрелась к нему, изнывающему от желания любить ее, рассказать, что с ним происходит на самом деле, что его настигло то чувство, которое бывает одно и на всю жизнь.
   Но внутренний голос предостерегал, что еще слишком рано. Что, если даже допустить, что и она полюбила его, все равно не поверит. Хуже того, не захочет поверить. Она согласится провести с ним ночь, а он хотел завладеть ее сердцем, душой, всем естеством… и завладеть навсегда.
   Фергюс покачал головой.
   – Ничего, – выговорил он. – Просто хотел поблагодарить.
   Надев пиджак, он не стал застегивать его. Было не до того. Снял с вешалки плащ.
   – Увидимся в среду, – напомнил он.
   – В семь, – как ни в чем не бывало уточнила она.
   Ночная прохлада приятно взбодрила его. И когда он сел за руль, то поклялся, что до среды ни разу не позвонит ей, не поддастся соблазну заехать и до назначенного дня она о нем не услышит.
   Вероника облокотилась на дверь и глубоко вздохнула. Все было позади. Приглашать его остаться на чашечку кофе было ошибкой. Помогать застегивать запонки – тоже.
   А ведь был момент, когда она выбирала между голосом рассудка и страстным желанием сжать в ладони отворот его рубашки, толкнуть, чтобы он прислонился к холодильнику, и целовать.
   Если бы он дотронулся до нее, они бы даже не дошли до спальни. Вот, оказывается, к чему приводит игра с застежками запонок. Она посмотрела на кольцо, мерцающее у нее на пальце.
   – Все упирается в то, что это игра, – произнесла она вслух. Это было ей необходимо, чтобы отрезвить себя. – Игра и притворство.
   Тогда почему же у нее уходит почва из-под ног? Почему каждая клеточка ее тела ноет от неутоленного желания? И почему ее голос звучал так неубедительно?
   – Доброе утро, Джулия.
   Она нажала кнопку на переговорном устройстве:
   – Салли, сделай, пожалуйста, кофе и переключай на меня все телефонные звонки, которые поступят в течение получаса. – Она последовала в кабинет вслед за шефом. – Есть срочное дело, Фергюс. Вчера весь день звонили из Франкфурта. Где, интересно, тебя носило?
   – По магазинам.
   – По магазинам?
   – Сама понимаешь… Бриллианты, трюфеля и тому подобные предметы первой необходимости. Она закатила глаза.
   – Надо перезвонить им сейчас, до того как ты уйдешь на встречу.
   – Конечно, Джулия. Сделаю все так, как ты скажешь.
   Он нажал кнопку на своем пульте:
   – Салли, пока вы не занялись кофе, будьте любезны, не откладывая, закажите доставить несколько гардений в офис мисс Вероники Грант. – Он посмотрел на Джулию с улыбкой. – Что там насчет Франкфурта? – Сигнал с переговорного устройства снова отвлек его.
   – Что будет на карточке, Фергюс? – спросила Салли.
   – Карточки не нужно.
   – Без карточки?
   Он дал себе слово и не собирался отступать.
   – Если она сама не догадается, от кого они, Салли, ни одно послание в мире мне уже не поможет. – Он взглянул на Джулию.
   – Вы уже назначили дату свадьбы? – поинтересовалась она.
   – Пока мы сошлись на том, что это произойдет в ноябре. Мать Вероники считает, что понадобится как минимум шесть месяцев, чтобы все организовать.
   – Вы готовы ждать так долго? – улыбнулась Джулия.
   – Раз это необходимо, буду ждать. – Он посмотрел на нее. – Если потребуется, могу и шесть лет подождать.
   – А если серьезно?
   – Все не так просто, Джулия.
   – А что такое? – Когда он не ответил, она передала ему увесистую папку. – Может быть, это поможет?
   – Что это?
   – Вы просили собрать информацию о мисс Грант. Я сделала все, что было в моих силах.
   Фергюс пристально посмотрел на папку. Он почувствовал, что хочет узнать о ней все возможное: что она делала, где бывала. Не колеблясь, он взял и передал папку Джулии.
   – Спасибо, но я буду еще больше благодарен тебе, если все это будет уничтожено.
   – Уничтожено? Прямо сейчас? – спросила Джулия.
   Он нетерпеливо взглянул на нее.
   – Не сию секунду, Джулия. Надо с Франкфуртом все уладить.
   Во вторник, нарушив выработанные годами привычки отдавать предпочтение классическому стилю. Вероника по случаю званого ужина делового сообщества Мелчестера купила себе новое платье. Это было яркое шелковое платье, облегающее ее точеную фигуру.
   Поднимаясь к себе в кабинет, она посмотрела на свое отражение в зеркальной стене лифта и решила, что распустит волосы. Ее единственным украшением будет обручальное кольцо на левой руке.
   Вероника вошла в кабинет и сразу увидела восхитительные белые гардении, уложенные каскадом на темно-зеленой блестящей упаковочной фольге, красиво перевязанные белой шелковой лентой.
   Ник помедлил перед ее кабинетом, привлеченный дивным ароматом.
   – Цветы доставляют прямо в офис? – сказал он, когда Вероника поставила вазу на стол. – Фергюс начинает мне нравиться.
   – Может быть, они от Фергюса, – сказала она, расправляя цветы. – А может быть, и не от него.
   – Ах, эти счастливые деньки, – мечтательно сказал Ник, – я хорошо их помню. Хотя, должен признаться, не был оригинален и покупал только розы. Этот мужчина эстет.
   – Он к тому же готовить умеет, – Вероника не удержалась, чтобы не похвастаться.
   – Честно? – На секунду он опешил, а потом еще шире улыбнулся. – Чему я удивляюсь? Я всегда знал, что так и будет.
   – Да, это так же верно, как то, что ты готовить не умеешь.
   – Кейси все еще пытается обучить меня, – ответил он.
   У всех по-разному.
   Для одних – запонки, для других – нарезка лука…
   – Счастливые деньки? – прошептала она.
   – Тебя не обманешь, ведь так?
   – До сих пор такого не случалось, – подтвердила она.
   Он наклонился вперед и поцеловал ее в щеку.
   – Желаю тебе. Вероника, быть такой же счастливой, как я.
   Он не стал ждать ответа, что было в порядке вещей. А у нее вдруг выступили слезы, одна из которых скатилась и упала на лепесток.
   – Вероника, что мне принести сначала: кофе или почту?
   – Что? – Она сморгнула, возвращаясь из небытия. Это знакомое, темное место, к которому она поклялась никогда не приближаться, но все же снова оказалась рядом, на самом краю…
   – Вероника, с тобой все в порядке? Она выглянула из-за цветов.
   – Да, да, все хорошо. – С ней все было в порядке. Кроме того, это была всего лишь игра.
   – Пожалуй, принеси мне сначала почту, Люси. Пора приниматься за работу.
   Фергюс позвонил в ее дверь ровно в семь часов. Она едва-едва успела собраться и перевести дух.
   Вероника несколько раз переодевалась. Она старательно сделала вечернюю высокую прическу, через некоторое время распустила волосы, потом снова зачесала наверх. Словом, она вела себя не как искушенная женщина, способная справиться с любой жизненной ситуацией и отразить любые выпады судьбы, а как девочка-подросток, которая собирается на первое свидание.
   – Ты выглядишь… – Фергюс, казалось, потерял дар речи, —..просто потрясающе. – Внезапный порыв ветра подхватил розы, которые колыхались в кашпо, прикрепленном с наружной стороны двери. Фергюс переступил порог ее маленькой прихожей, положил на столик букет белых роз, потом взял Веронику за руки и поцеловал в щеку.
   Она сразу заметила, что держится он очень отстранение, стараясь соблюдать дистанцию. Вероника решила, что поступила правильно, остановив свой выбор на новом красном шелковом платье. Она распустила волосы и накрасила губы красной помадой.
   Впечатление, которое она произвела на Фергюса, сказало ей о многом. Вероника поняла, что его равнодушие притворно.
   – Я был уверен, что ты будешь в черном.
   – Неужели? – Она взяла со столика цветы и прошла в гостиную. – Ты считаешь меня такой предсказуемой? – спросила Вероника, оглядываясь на него. Она кокетничала, что при других обстоятельствах вряд ли бы себе позволила. – Наверное, ты думаешь, что, вращаясь в деловых кругах мира мужчин, я стараюсь, чтобы они не заметили, что я женщина, потому что, по их мнению, в мире мужчин женщинам нет места.
   – Я как раз хотел сказать, что сегодня это будет просто невозможно. Но боялся, что ты сочтешь меня несдержанным на язык.
   Она поднесла розы к лицу. У них был особый утонченно-терпкий запах, какой никогда не бывает у душистых алых.
   – Правда? – спросила она. – Но ты мог бы попробовать?
   Неожиданно для самого себя он рассмеялся.
   – Нет уж, меня не обманешь.
   – Хм, уже лучше. Цветы прелестные, спасибо. И за гардении тоже. Они произвели впечатление.
   – На тебя?
   – На всех. И даже на Ника. Ты такую цель преследовал, чтобы всех поразить? Фергюс пожал плечами.
   – Я считал своим долгом поднять твои акции в глазах секретариата.
   – Можешь считать свою задачу выполненной. После того как их доставили, Люси без конца вздыхала и расторопность ее убавилась.
   – Значит, больше никаких гардений в офис? Вероника улыбнулась, но не ответила. Она пошла в кухню набрать воды для цветов.
   Фергюс понимал, что она заигрывает с ним, как раньше делал это сам, он почувствовал себя немножко неуютно. Ему показалось это слишком наигранным. Его собственные чувства к Веронике были совсем другие: глубокие, страстные, естественные.
   – Хочешь чего-нибудь выпить, Фергюс?
   – Нет. Спасибо.
   – Я тоже не буду. Мне предстоит выступать, сказала она, возвращаясь с розами в гостиную, ставя их на изогнутый журнальный столик, так что они отразились в овальном зеркале.
   – Ты и об этом знаешь?
   – Ник сказал мне, когда узнал, что ты присоединишься к нам. Увидишь, что наш столик соединят со столиком мэра, чтобы соблюсти приличия.
   – Да что ты? Это была твоя идея? Вероника пожала плечами.
   – Иногда они меня посещают. Сама себе удивляюсь. Тяжеленькая выдалась неделя, – сказала она, потом взяла с дивана черную бархатную накидку. – Поухаживаешь за мной?
   Фергюс подхватил накидку:
   – Повернись. – Она послушалась, на секунду они двое замерли, отраженные в зеркале. Потом он укрыл черным бархатом ее обнаженные белоснежные плечи, расправил, как шелк, ее волосы. Он чуть дотронулся до ее нежного затылка. Вероника вздрогнула и быстро к нему обернулась, ее зрачки были расширены и потемнели.
   – Пора, – сказал он отрывисто. И пока еще это было в его силах, взял ее за руку и повел к выходу.
   В машине они разговаривали о погоде, о содержании его выступления на приеме. Оба старались отвлечь себя от затаенных мыслей, они почувствовали облегчение, когда прибыли на место.
   В это же время подъехали Джеферсоны.
   – Кейси! Я не ожидала, что ты приедешь. Вероника бережно обняла ее, и они поспешили скрыться от порывов ветра в здании. – Ну и вечер. Совсем непохоже на весну.
   – Хорошо, что дождя нет. Во всяком случае, пока. Я, наверное, уйду пораньше, но не могла упустить возможность познакомиться с героем дня. – Кейси Джеферсон обернулась к Фергюсу.
   – Фергюс, это Кейси Джеферсон. Ты наверняка видел ее по телевизору. Кейси Корнуэл, – напомнила она.
   Фергюс улыбнулся и пожал ее руку.
   – Ну конечно. Я купил для сестры вашу книгу… Она выходит замуж на следующей неделе, думаю, вряд ли она сподобится открыть книгу, чтобы приготовить какую-нибудь еду.
   – Когда люди влюбляются, они совсем не думают о еде, – заметила Кейси.