Филдинг Лиз. Отважная провинциалка

   Ричи более пристально взглянул на Джилли, потом перевел взгляд на Макса, и девушка поспешно сказала:
   – Ой, извини, Ричи. Макс, это Ричи Блейк. Ты, должно быть, слышал о нем.
   Она бросила заговорщический взгляд Максу, словно прося извинения за некоторую фамильярность в обращении, и он обрадовался тому, с какой легкостью она подхватила его игру.
   – Да, думаю, что слышал, – ответил он, протягивая Ричи руку.
   – Ричи, это Макс Флеминг.
   – Здравствуйте, Макс. – Ричи пожал протянутую руку и помедлил, словно ожидая дальнейших объяснений, но, не дождавшись, предложил:
   – Почему бы вам не спуститься в зал и не присоединиться к нашей компании?
   – Не сегодня, Ричи, – быстро ответила Джилли, прежде чем Макс успел что-либо сказать. – Сегодня был трудный день.
   – Как-нибудь в другой раз, – добавил Макс и, опираясь на здоровую ногу и на перила лестницы, с трудом поднялся со ступеньки.
   Джилли поднялась вместе с ним и обняла его за талию, вполне естественным жестом давая ему возможность опереться на нее.
   – По-моему, вас кто-то ищет, Блейк! – сказал Макс.
   Ричи обернулся:
   – А, Петра. Иду, иду. – Он вновь обратился к Джилли:
   – Меня хотят сфотографировать для журнала.
   Джилли небрежно помахала Петре, потом вопросительно взглянула на Макса, и он кивнул.
   – Ну пока, Ричи, – сказала Джилли.
   – Я тебе позвоню завтра! Но Джилли уже повернулась к нему спиной, взбираясь по лестнице.
   – Обопритесь на меня. Макс, – прошептала она.
   – Извините за этот…
   – Ну, ничего страшного. Вы же предупредили меня, что вы – старая развалина. В следующий раз лучше захватите с собой волшебную палочку, при случае ее можно использовать и как трость.
   – Спасибо, – сказал он, когда они поднялись до уровня первого этажа. – Теперь я сам.
   – Вы уверены?
   Они по-прежнему обнимали друг друга, и Макс видел, что Ричи Блейк все еще стоит на лестнице и, прищурившись, смотрит им вслед.
   – Ладно, проверять не будем, – ответил Макс, не убирая руки с, ее плеча и собирая всю свою волю, чтобы не поцеловать ее еще раз. – Как вам понравился наш спектакль?
   Джилли не ответила. Что он имеет в виду? Ночной клуб, танец, поцелуй? Ее еще никто не целовал так. Как будто весь мир вокруг на миг перестал существовать…
   – Неплохо у нас получилось, – продолжал он. – Вы видели, какое у нее было лицо?
   Так, значит, он говорит о Петре! Вздрогнув, Джилли отстранилась от него, убирая руки. Действительно, вид у Петры был немного потерянный.
   – Я знаю, что она чувствует. Я чувствовала то же самое пару часов назад. – Джилли покачала головой. – Нет никакой радости в том, чтобы заставлять кого-то страдать!
   – Даже того, кто оскорбил вас?
   – Откуда вы знаете, что она сделала это нарочно?
   – Значит, вы не хотите уйти отсюда победительницей? Что ж, Прекрасный Принц все еще смотрит вам вслед. Хотите оставить ему туфельку на память?
   – Зачем? – Она озадаченно посмотрела на Макса и тотчас поняла, что он шутит. – А, ясно. Жалко просто так потерять прекрасную пару обуви.
   – Тогда заставьте его заслужить вашу туфельку.
   – Заслужить? – переспросила Джилли с ироничной гримасой. – Не думаю, чтобы Ричи стал стараться ради чего бы то ни было. Во всяком случае, у него есть мой номер телефона.
   – Джилли, вы ведете себя не как Золушка.
   – Да, я, похоже, не стану следовать сюжету сказки. Вообще-то, Макс, я думала, мы просто приедем сюда, поразим Ричи моей красотой и уедем.
   Уедем? Она не думала здесь оставаться?
   – Да, уедем. Вы правы, Макс, я затеяла все это ради бокала шампанского и пары танцев.
   И поцелуя, добавила она про себя, но какого поцелуя! Он стал самым потрясающим впечатлением этого вечера.
   – Что ж, оно того стоило, – прямо в унисон ее мыслям раздался голос Макса. – И потом, он вас заметил, я же вам говорил, что так оно и будет. Я кое-что придумал. Поговорим об этом дома.
   Двадцать минут спустя Джилли сидела возле камина в кабинете Макса со стаканом бренди в руке. Откинувшись на мягкую кожаную спинку кресла, она наконец спросила:
   – Так что же за план?
   – Держать вас подальше от Ричи Блейка. Она отпила глоток:
   – Пока что ваш план мне нравится.
   – Вот как?
   Так, значит, Джилли не прочь немного помучить Ричи? Впрочем, он заслужил это.
   – Хорошо, а то я опасался показаться вам чересчур эгоистичным. Понимаете, вы нужны мне, а как только Ричи Блейк осознает, что ему вас не хватает, он помчится за вами быстрее, чем белка за шишкой на вершине дерева. И кто же тогда останется здесь, способный примириться с моим злобным и нелюдимым характером?
   – Это правда, – Джилли изобразила подобие улыбки. Если мужчина умеет так целоваться, можно примириться еще и не с таким характером. – Но кто говорит о том, чтобы уехать?
   – Когда Ричи сможет снова претендовать на все ваше внимание, он не захочет ни с кем делить вас.
   – Возможно, не захочет. – Джилли отвела взгляд. – Но меня не так просто добиться, Макс.
   – Я и не говорил, что просто. Но я видел, как он смотрел на вас. – Макс покрутил стакан в ладонях. – Вы давно Знаете его, вы приехали в Лондон, чтобы быть к нему поближе.
   Лицо у нее помрачнело. Так что же она тогда задумала? Он-то считал, что Блейк был ее первой любовью, первым одновременно и сладким и горьким опытом. Поэтому она была так сильно уязвлена его пренебрежением.
   Но что, если он ошибся?
   Джилли сидела напротив него, уютно расположившись в кресле, женщина до кончиков ногтей. Ее полные губы, мягкие очертания груди под бледным шелком платья, зовущий изгиб бедер неудержимо манили его. И все же было в ней что-то такое, что заставляло его усомниться в ее опытности. Возможно ли такое в наше время и в ее возрасте? Возможно ли, чтобы она никогда…
   – Расскажите мне о нем, – быстро произнес он, борясь со своим смущением. – Я хочу понять, что он за человек.
   В доме было так тихо, что Джилли могла слышать собственное дыхание и немного судорожное биение своего сердца. Макс сидел напротив и смотрел на пламя камина. Непослушная прядь коротко остриженных волос упала ему на лоб, но он не стал откидывать ее назад нервным движением руки, как делал это во время работы. Отблески пламени придавали его лицу резкую твердость гранитного портрета, губы были сурово сжаты, как у человека, привыкшего подавлять чувства.
   Джилли неожиданно с изумлением поняла, что Ричи теперь интересует ее не больше, чем прошлогодний снег. Так, какие-то банальные воспоминания девочки-подростка…
   Интересно, что сделает Макс, если она сейчас подойдет к нему, обнимет за шею и поцелует? При одной мысли об этом ее тело запылало, и Джилли поспешно отпила бренди.
   – Почему вы не хотите рассказать мне о нем? – спросил он.
   Ладно, если разговор о Ричи позволит ей всю ночь оставаться в этой теплой уютной комнате наедине с Максом, она готова говорить до утра:
   – Ему было тогда девять лет, на год старше меня, но он казался слишком маленьким… Да он, собственно, так никогда и не вырос!
   – Значит, вы спасли его от расправы одноклассников?
   – Кто-то же должен был за него заступиться! Нельзя же просто было сделать вид, что я его не заметила.
   Макс покачал головой.
   – Потом я привязалась к нему.
   – Весьма умно с его стороны. Джилли посмотрела на темную жидкость у себя в бокале.
   – Он ходил за мной как пришитый. Надо сказать, у него был настоящий дар попадать в неприятности. Его ненавидели одноклассники, он раздражал учителей. Просто он жил в своем особом маленьком мире.
   – Взрослые обычно терпеть не могут таких детей.
   – Единственное, что интересовало Ричи, – это музыка. Поп-музыка. В школе все думали, что он лентяй, но он мог работать целыми днями, чтобы заработать на нужное оборудование для своей дискотеки. Он часами готовился к выступлениям. Он был действительно блестящим диск-жокеем, понимаете?
   – Как же ему удалось начать карьеру?
   – Я послала его записи на местную радиостанцию…
   – Хороший ход!
   – Да, но это не сразу сработало. По-моему, они согласились встретиться с ним только для того, чтобы отвязаться от меня. Конечно, когда они его прослушали, то сразу же дали ему пятнадцать минут в субботней молодежной программе.
   – А потом?
   Джилли посмотрела на Макса поверх стакана. Золотистое пламя освещало его лицо, делая его более теплым и мягким, как тогда, на лестнице, когда он склонился и поцеловал ее. На мгновение Джилли позабыла, о чем они говорят, потом, спохватившись, ответила:
   – Потом я записала его передачи и стала рассылать их на лондонские коммерческие радиостанции.
   – И вы никогда не задумывались о карьере в сфере связей с общественностью, Джилли? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил:
   – Сколько времени это заняло?
   – Пару лет, наверное.
   – А потом он уехал в Лондон и забыл вас? – Горячая волна ревности сделала его жестоким, ему хотелось прекратить эти девичьи излияния и напомнить о том, что случилось этим вечером.

Глава 7

   Джилли вскочила с места:
   – Это не правда!
   И тут же поняла, как нелепо выглядит.
   – Вот как? – Он внимательно смотрел на нее.
   – Но это же Петра…
   – Он пребывает в полной уверенности, что может обращаться с вами как со своей собственностью. Ему бы следовало… – Макс остановился, сам удивленный своей горячностью.
   – Он ничего мне не должен, Макс, – тихо возразила Джилли. – Ну разве что стоимость аудиопленок и почтовые расходы… И конечно, стоимость билета до Лондона.
   Вот как, она способна шутить?
   – Разумеется. Мы вышлем ему большой счет, в который внесем и ваши услуги по пи-ару. Или, наоборот, не будем ничего высылать, пусть он почувствует себя озадаченным?
   – Все, что я сделала для него, было просто дружеской помощью.
   – Но вы любили его?
   Она не отвечала, и, помедлив мгновение, Макс снова наполнил оба бокала.
   – Жизнь – довольно мерзкая штука, – заметил он.
   Конечно, она права – Ричи ничего ей не должен. Она сделала это, потому что захотела сама, потому что увидела в нем что-то, чего не видел больше никто. А в жизненной игре нет честных правил. Как и в любви, – Жизнь – мерзкая штука, – повторил он. – Я знаю, как чувствуешь себя, когда тебя бросают.
   Она молча смотрела на него, и Макс продолжил:
   – Моя любовь к Шарлотте была просто наваждением. С вами когда-нибудь происходило такое? Вы ощущали когда-нибудь потребность обладать чем-то, без чего жизнь кажется бессмысленной?
   Как Джилли хотелось бы отрицательно покачать головой в ответ на его вопрос, но она боялась, что уже начала испытывать нечто похожее.
   – Я просто не мог поверить, что она меня не любит, что не может любить.
   – Но ведь она вышла за вас замуж!
   – Потому что я преследовал ее с невероятным упорством. И когда она однажды пришла и сказала, что ее отец проигрался на бирже и разорен и что она выйдет за меня, если я выкуплю его долги…
   – Так вы настолько богаты?
   – К несчастью, да. – Макс пожал плечами. – Но такого рода сделки обычно не выдерживают испытания временем. Когда она встретила человека, которого полюбила по-настоящему, она больше не могла позволить мне даже дотронуться до нее.
   – У нее была любовная связь?
   Голос у Джилли сорвался, а темные глаза заблестели в полумраке комнаты.
   Макс и сам не понимал, как отважился на такие откровения. Наверное, он слишком долго ни с кем так не разговаривал…
   – Нет, хотя это, наверное, помогло бы – тогда я по крайней мере смог бы ее возненавидеть. Но и она и мой лучший друг были выше этого. Было так больно видеть, как они избегают смотреть друг на друга, опасаются случайно соприкоснуться…
   – Тогда почему же вы не отпустили ее? – В голосе Джилли зазвучало негодование.
   – Не так все просто. Неужели вы думаете, что я бы этого не сделал? Доминик был верующим католиком, который не мог жениться на разведенной женщине, а меньшее его бы не устроило.
   Джилли опустилась на колени возле камина и потрясение смотрела на Макса:
   – Поэтому они умерли? Умерли вместе?
   – Нет, произошел несчастный случай. Умереть должен был бы я – что еще я мог сделать для нее? – Он долго смотрел на дно своего бокала, прежде чем снова заговорил:
   – Она любила кататься на лыжах, и я решил, что если увезу ее в горы, то она никогда не заподозрит меня… Мы приехали в маленькую альпийскую деревушку. Не знаю, кто сказал ему, возможно, она сама, но он не захотел оставаться в стороне. Он все понял и был первым, кто встретил нас в крошечной деревенской гостинице.
   – Ох, Макс…
   – Когда я проснулся, было прекрасное утро, тихое и ясное. Ночью выпал снег, он лежал повсюду, сверкая, как глазурь на свадебном торте. Прекрасный день, чтобы умереть.
   Джилли приглушенно вскрикнула, и это заставило его очнуться – видение исчезло.
   – Наверное, что-то разбудило ее, а может, она и вовсе не спала. Или она знала, что я задумал, потому что сразу же позвала Доминика, и они бросились следом за мной. Я слышал, как они звали меня, и ехал по краю обрыва, когда они наконец меня увидели.
   Они решили поехать мне наперерез, и тогда… и тогда…
   Он замолчал. Кошмарная сцена вновь ожила перед его внутренним взором, как это уже не раз случалось с тех пор.
   – Снег был свежий, и он начал осыпаться. Меня накрыло лавиной, потом настала тьма…
   Он задрожал, вспомнив, какой холод охватил его тогда, холод, который с тех пор глубоко угнездился в его теле.
   – Макс… – Ее ладонь легла на его пальцы, возвращая его в настоящее. Он смотрел на маленькую, теплую белую руку. – Наверное, это самая страшная история, которую я слышала. Какой ужас!
   – Да, ужасно, когда погибают два прекрасных человека.
   Долгое время они молча сидели рядом, не глядя друг на друга, потом Джилли осторожно убрала руку.
   – Я не должен был рассказывать вам… Не знаю, зачем я это сделал.
   – Вы не хотели, чтобы я чувствовала себя несчастной.
   – Не жалейте меня. Я поступил эгоистично, женившись на ней, я думал только о себе. Если бы я действительно любил ее, то выкупил бы долги ее отца и исчез из ее жизни.
   – Это она не должна была…
   – Она сделала это ради своей семьи. – Он вздохнул и взял в руки бутылку бренди. – Налейте себе еще, Джилли, а потом я расскажу вам, каков мой план.
   Налить еще? Неужели она все выпила? Она послушно наполнила свой бокал. Как ей хотелось обнять Макса, прижаться крепче, чтобы унять его боль… Нет, он не поймет ее. Она и сама плохо себя понимала!
   – Слушаю, Макс, – сказала Джилли.
   – Мой план очень прост – почему бы не заставить юного мистера Блейка гоняться за вами?
   – Гоняться за мной? Но с какой стати, когда его преследует тьма поклонниц… – Думаете, они ему не надоели?
   – Я знаю, вы стараетесь помочь мне, Макс, но этот разговор происходит не без помощи выпитого нами бренди. Вряд ли я могу соперничать с женщинами, которые теперь окружают Ричи.
   В действительности ей и не хотелось соперничать с ними. Этим вечером она наконец прозрела: Ричи был потребителем, человеком, который только брал, ничего не давая взамен…
   В полумраке комнаты глаза Джилли казались темными и загадочными. Макс не сомневался, что она стоила десяти красавиц, крутившихся вокруг Блейка. Она была такой милой, такой доброй и хорошей… Но этого, разумеется, недостаточно, чтобы победить в тех джунглях, где обитал Ричи Блейк, еще требовались лоск и стиль. Что ж, он может сделать это для нее. В конце концов, должен же он чем-то заплатить за украденный поцелуй.
   – Дайте мне неделю, Джилли, – быстро сказал Макс. – Через неделю вы будете самой знаменитой особой в Лондоне.
   – Целую неделю? Так долго?
   Как будто это имеет для нее значение! На всем свете есть только один мужчина, чье внимание для нее небезразлично, но он, похоже, вознамерился избавиться от нее как можно скорее!
   – Сарказм не к лицу леди, Джилли!
   – Я достаточно леди для того, чтобы знать: излишнее внимание толпы непристойно, – возразила она.
   Он медленно пожал плечами:
   – В общем-то, это зависит от того, что о вас говорят. По крайней мере будет о чем задуматься и вашей кузине, когда она вернется из отпуска, и этой Петре тоже.
   – Это так, Макс, но я действительно не думаю, что Ричи еще позвонит мне, и, откровенно говоря, изводить Петру вовсе не стоит на первом месте в списке дел, которые я наметила сделать в Лондоне.
   – Значит, все же жалеете, что не оставили в клубе хрустальный башмачок?
   Макс и сам не знал, зачем продолжает настаивать.
   С тех самых пор, как в его доме появилась Джилли, его посещали странные мысли, которые, как он думал, уже давно в нем умерли. Он чувствовал себя так, словно в нем стал оживать человек, которым он был прежде.
   – Можете не сомневаться, мистера Блейка разбирает любопытство. Он захочет узнать, кто я такой и как вы со мной познакомились. Он, без сомнения, заинтересуется, как вы очутились в Лондоне, и не сможет не думать о вас, потому что сегодня вечером вы его здорово заинтриговали. И потом, завтра ваше фото появится в газетах… Нам надо поддерживать ваш имидж! Так куда бы вы хотели пойти завтра?
   – Завтра? Вы хотите сказать, что снова намереваетесь…
   Неужели он правда хочет провести с ней еще один вечер? Джилли почувствовала, как комната начинает кружиться, ноги внезапно ослабли, но Макс успел подхватить ее под руку.
   – Ox! – воскликнула она и рассмеялась.
   – Я думал, вы борец, Джилли, – сказал он, не выпуская ее из объятий. – Неужели вы позволите этим разряженным куклам завладеть человеком, который всем вам обязан?
   – На здоровье!
   – Вы так не думаете!
   Тут он как раз ошибался. Может, она и выпила слишком много бренди, но не сомневалась в своих чувствах. А вдруг он ее опять поцелует… Стоило попробовать, даже если для этого придется заставить Ричи ревновать.
   – Как я могу соперничать с девушками, на которых почти ничего не надето? – сказала она. – Я не создана для того, чтобы носить такие откровенные туалеты, не та фигура.
   Макс бы мог поспорить с ней, но не стал.
   – Знаете, Джилли, вовсе не то, что женщина демонстрирует, заставляет мужчину желать ее. Настоящий мужчина ценит тщательно упакованный подарок.
   Джилли покраснела. Невинная спонтанность ее реакции заставила его снова вспомнить о словах Гарриет – ему, конечно, следовало бы немедленно посадить ее в поезд и отправить в Ньюкасл.
   – Я вам обещаю, Джилли, что бы ни случилось, вы не проиграете.
   – Правда?
   – Правда, – ответил он и торжественно нарисовал пальцем крест у нее на груди.
   Это было ошибкой, потому что ее тело под тонкой тканью сразу же отозвалось на его прикосновение и его самого тотчас же пронзили огненные стрелы пробудившейся чувственности. Когда он снова пришел в себя, то понял, что она вопросительно смотрит на него.
   – Что? – пробормотал он.
   – Я говорю, как же мы этого добьемся? Мы. Взволнованный, он подумал, что уже очень давно не включал свое «я» в состав этой восхитительной комбинации…
   – Это несложно. Мы станем посещать вечеринки, бывать в модных ресторанах, танцевать на дискотеках. Вас заметят, и ваши фотографии будут украшать газеты.
   – Заметят? Кто заметит?
   – Все, и Ричи Блейк в том числе. Но я думаю, что первое время вы должны избегать общения с ним. Давайте посмотрим, не станет ли он сам искать встречи.
   Сам Макс не сомневался в этом – даже сегодня она выглядела бесподобно, а если ей добавить немного лоска, она станет светской сенсацией. Ни один мужчина не удержиться…
   – Почему вы делаете это, Макс? – В ее мягких карих глазах сияли отблески пламени камина. – Только не говорите, будто хотите помочь лучшей стенографистке Лондона, или не хотите потерять толкового работника. Я не поверю.
   – Какая разница, Джилли! Вы же видели, как на вас смотрела Петра – она вполне поняла, какое соперничество ей предстоит. Разве вам не интересно узнать, какова будет реакция Ричи Блейка, когда он поймет, что Джилли Прескотт больше не намерена дожидаться, пока он будет в настроении позвать ее, чтобы в последнюю минуту заполнить какую-нибудь брешь в своей передаче?
   Макс видел, что его речь не увлекла ее. Улыбка изогнула уголки ее губ, и Джилли уронила голову ему на грудь:
   – Какой вы злой, Макс! Вы будите во мне самые низменные инстинкты.
   – А ваши низменные инстинкты еще в состоянии прислушиваться ко мне? – Он обнял ее за плечи, еще теснее прижимая к себе.
   Джилли рассмеялась и подняла глаза к его лицу. Она права, он действительно злой. Почему, спрашивается, при первой встрече он решил, что ее рот слишком велик? Нет, он был теплым и зовущим.
   Он осторожно отвел прядь непокорных густых волос с ее лица, с восторгом пропуская сквозь пальцы их шелковую волну, стараясь не думать, что ему так хочется прижаться к ее губам и заставить навсегда позабыть о существовании Ричи Блейка.
   – Первым делом надо заняться вашими волосами, – пробормотал он.
   – Волосами? Вы шутите! Если я подстригусь, мою маму хватит удар.
   – Вы уже взрослая девочка, Джилли, а это… – он снова не смог удержаться, чтобы не погладить ее волосы, – в этом не хватает стильности, которая вам необходима. Завтра вы еще раз навестите гардеробную Шарлотты и выберете себе какое-нибудь платье. Вечером мы пообедаем в одном из ресторанов, где бывают знаменитости, а потом отправимся в модный ночной клуб. Будем действовать наверняка.
   – Ну, я не знаю… Я не уверена, Макс… Он отмел ее возражения:
   – Надо попробовать, Джилли. Если завтра вы решите, что вам это не нравится, мы забудем о нашем плане. Вы просто доработаете у меня до возвращения Лоры. Договорились?
   – Договорились, Макс.
   – Давайте выпьем за это. Он подал ей бокал и, подняв свой, провозгласил:
   – За исполнение ваших сердечных желаний.
   Она ответила ему долгим взглядом, потом подняла бокал и выпила то, что там оставалось.
   – Спасибо, Макс.
   – Не стоит благодарить меня, Джилли. Что бы ни произошло, вы остаетесь пока моей секретаршей, так что я в любом случае в выигрыше.
   – А я?
   Он почувствовал, что боится посмотреть ей в глаза:
   – Вы не можете проиграть, Джилли, я вам уже говорил это.
   Телефонный звонок разбудил ее. Застонав, Джилли перевернулась на другой бок, не собираясь отвечать, но телефон продолжал настойчиво звонить. Джилли доковыляла до аппарата и сняла трубку. Бросив ее на пол, она снова отправилась в постель. Однако едва она легла, кто-то начал стучать в дверь.
   Да что же это происходит? Что-то стряслось? Может, началась третья мировая война? Она заставила себя встать и подойти к двери.
   Не дожидаясь приглашения, Макс решительно шагнул внутрь и отправился прямо на кухню, где поставил на плиту чайник. Потом он достал упаковку шипучего аспирина, бросил две таблетки в стакан с водой и протянул его Джилли:
   – Бум, бум, ш-ш-ш…
   Она что-то пробормотала, но взяла стакан и выпила.
   – Полагаю, вы не очень привычны к бренди? – сказал Макс.
   Уже одно упоминание о бренди вызвало у нее приступ тошноты.
   – Насколько я помню, там была еще пара бокалов шампанского, – холодно ответила она. – Я никакой алкоголь не переношу в таких количествах.
   – Извините, я просто не подумал… Постараюсь, чтобы такого больше не случилось.
   – Вас это не касается, Макс. Я сама постараюсь, чтобы такого больше не случилось.
   – Хорошо.
   Он взглянул на нее. Короткая ночная рубашка была еще более вызывающей, чем прежде виденное им неглиже, но Джилли, казалось, была не в состоянии обращать внимание на такие мелочи.
   – Пойдите оденьтесь, Джилли, – предложил он. – У нас полно дел этим утром. Я пока что приготовлю вам тост и кофе.
   – Мне ничего не нужно, только опять лечь в постель и проспать до конца уикенда. Закройте за собой дверь, когда уйдете.
   – Я вывернулся наизнанку, чтобы записать вас к модному парикмахеру, у которого очередь на три месяца вперед.
   – Наизнанку?
   – Ну хорошо, я немного преувеличиваю… Потом я взял билеты на премьеру мюзикла Ллойда Уэббера…
   – Как вы их достали? – воскликнула она. – Нет, только не говорите, что вам пришлось заложить свою бессмертную душу!
   – Ну, это неважно… Я бы сказал, что в свете таких перспектив ложиться обратно в постель по меньшей мере неразумно.
   Джилли взглянула на него из-под копны спутанных волос, которых, казалось, вообще никогда не касалась рука парикмахера, и спросила:
   – А что, если я не хочу стричься?
   – Если через десять минут вы не примете душ и не оденетесь, я сам вас подстригу, – пригрозил он. – Причем садовыми ножницами.
   – По-моему, у вас тоже утренняя меланхолия.
   – А теперь кто преувеличивает?
   – Ладно, ладно! – Джилли не стала дальше развивать эту тему, поняв, что он не собирается уходить. Что очень порадовало ее. Больше, чем следовало бы, подумала она. – Налейте мне апельсинового сока, а тоста не надо.
   Душ помог ей почувствовать себя посвежевшей. Джилли нанесла на лицо увлажняющий крем и, особенно не раздумывая, надела джинсы и майку. К этому наряду она добавила пиджак, а на шею повязала шарф. Посмотревшись в зеркало, она подумала: даже к лучшему, что без очков она толком не может разглядеть свое отражение.
   – Идите сюда.
   Макс протянул Джилли стакан свежевыжатого апельсинового сока, едва та появилась на кухне.
   – Макс, никогда больше не давайте мне бренди.
   – Я запомню, – улыбнулся Макс. – Вы готовы ехать?
   Она поставила стакан на столешницу, неожиданно впадая в нерешительность: