Филлипс-Оппенгейм Э.. Счастье Харви Гаррарда

   - Дорогой мой, говорите тише, вы действуете мне на нервы.
   - Но вы же принимаете на своей вилле других мужчин?
   - Это наши старые друзья. Против них Харви не стал бы возражать. Вы единственный, кого он подозревает. А теперь серьезно. Это правда?
   - Что именно?
   - Да то, что я прочла сегодня в "Файненшел Тайме". Харви, якобы, основал акционерное общество с капиталом в два с половиной миллиона фунтов и уже получил десятипроцентные дивиденды.
   - Да, это правда. Ему чертовски повезло.
   - Значит, меня обманули! - возмущенно воскликнула она.
   - Я вас не понимаю.
   - Я, как и все, думала, что фирма лопнула, как мыльный пузырь. У Харви должна была остаться лишь годовая рента в тысячу фунтов, полученная по наследству от тетки, и я поручила адвокату отсудить ее для меня, чтобы иметь хоть какие-то деньги.
   - Хоть какие-то? Но, дорогая моя, у вас самих рента больше трех тысяч!
   - Вы что, смеетесь? Разве это сумма? Я дала ему свободу, а это стоит больших денег. Но я боялась, что вообще ничего не получу, и настояла на ренте в тысячу фунтов и подписала бумагу с отказом от дальнейших претензий.
   Фардаль какое-то мгновение молча смотрел на нее, а потом разразился гомерическим хохотом. Она вынула платок и вытерла несуществующую слезинку.
   - Что означает ваш дикий смех, позвольте узнать?
   - Мильдред, дорогая, разве вы не видите, что во всей этой истории немало комичного? Вы продали дом и мебель, потому что предчувствовали опасность. Отлично. Вы обеспечили себе пожизненную ренту, которую Харви подарил вам на свадьбу. Прекрасно. Вы думали, что ваш муж разорен и отобрали у него последнее - жалкую ренту в тысячу фунтов! Очень благоразумно. Но если бы оставили ее ему, то получали бы сейчас еще пять тысяч в год.
   - И вы находите это смешным!
   - Простите, это глупо с моей стороны... Но зачем вам заботиться о деньгах? Вы и так получаете все, что хотите.
   - Все, что захочу? - с издевательским смехом спросила она. - Да на это не хватит ничьих денег, в том числе и ваших хваленых сорока тысяч в год!.. Кстати, а нельзя ли аннулировать развод?
   - И думать не смейте!! У вас четыре тысячи в год, В день нашей свадьбы я дам вам еще столько же. Для женщины, живущей с мужем, этого вполне достаточно.
   - Восемь тысяч в год? Что ж, неплохо.., для начала.
   - Совсем неплохо, - иронически подхватил он.
   - Ждать нам осталось недолго, дорогой, всего три недели. Почему бы вам не вернуться в Лондон и не приняться снова за работу? Я вовсе не хочу отвлекать вас от дел.
   - Иными словами, вы предпочли бы, чтобы я оставался в Сити и зарабатывал деньги, которые вы бы потом тратили здесь, на Ривьере.
   - Я обещала выйти за вас замуж, и если вынуждена пока что осторожничать, то это в наших общих с вами интересах.
   - Порой ваша осторожность просто неуемна...
   - Тише!! - вдруг зашипела Мильред. - Здесь Пэт и Филип!
   Она поспешила навстречу входящим.
   - Пэт, дорогая, ты выглядишь просто очаровательно! А я думала, вы оба еще в Англии... Представляете, я случайно встретила здесь мистера Фардаля. Ведь вы знакомы?
   Кельнер принес еще стулья, и все общество село за столик. Вскоре к нему присоединились леди Софи Трун и Джек Мейсон, только что вернувшиеся с теннисной площадки.
   Они выпили по коктейлю, завязалась оживленная беседа. Через какое-то время Мильдред снова заговорила о Харви.
   - Я что-то очень за него тревожусь, - вздохнула она. - Он много работает и выглядит прескверно... Его здоровье явно подорвано.
   Пэт Малинсон была девушкой откровенной и, кроме того, терпеть не могла свою кузину.
   - Я полагаю, тебе о нем нечего беспокоиться. У него замечательная квартирка в Олбани и маленькая вилла в Борн-Энд. И чувствует он себя прекрасно.
   - Как мило! - воскликнула Мильдред, но голос ее прозвучал фальшиво. Иногда я чувствую, что, должно быть, не права... Мне следовало отнестись к нему снисходительнее и простить его маленькую оплошность. Он ведь никогда раньше не позволял себе никакого флирта.
   - Что ж, теперь он вполне вознагражден за монашеское прошлое.
   - Серьезно?
   - Ему очень везет, - продолжала Пэт. - Его секретарша самое очаровательное создание на свете. Филип, например, влюблен в нее по уши. Я ревновала бы, но это бессмысленно: она не видит никого вокруг себя, кроме Харви. Она была как-то у нас.
   - С Харви?
   - Конечно, они всегда вместе. Их счастье - предмет всеобщей зависти. Они собираются...
   - Да?
   - Прости, Мильдред, за своей болтовней я забыла о самом главном. Они собираются пожениться.
   - Вот как... Мой муж.., мой бывший муж обладает, по-видимому, качествами, которые до сих пор скрывал.
   - Она поддерживала его в самые трудные минуты. Харви многое довелось пережить, - заметил Филип.
   - Да, - поддакнул Фардаль, - фирма была на грани краха. Он даже приходил ко мне просить взаймы.
   - Настоящий роман, как в книгах! - вздохнул Филип. - Она получила от деда миллион долларов, но продолжает работать у Харви.
   - Друзья мои, - воскликнула Мильдред, не в силах больше этого выносить, давайте вместе пообедаем. Вы ведь присоединитесь к нам, мистер Фардаль? Пожалуйста, закажите угловой столик в "Отель де Пари".
   Фардаль повиновался. Побыть с Мильдред наедине снова не удастся, ему придется платить за обед, но все гости принадлежали к высшему обществу Лондона, и он уже видел свое имя в газетах.
   После обеда Мильдред села писать письмо. Оно стоило ей много времени и размышлений, но результат ее удовлетворил:
   "Милый, Харви!
   В последнее время я очень много думала о тебе, и мне страшно жаль, что дела и заботы крадут все твои силы. Мое решение развестись с тобой было принято слишком поспешно. Я предлагаю тебе прекратить процесс и приехать на несколько дней ко мне, на мою виллу, и мы начнем новую жизнь. Если это потребует жертв, я принесу их, лишь бы, мы снова были вместе.
   Надеюсь, мой милый Харви, что тебе доставит столько же удовольствия читать это письмо, как мне - писать его. С нетерпением жду ответа.
   Всегда твоя,
   Мильдред."
   Она отослала письмо, и остаток дня хорошее настроение не покидало ее. Фардаль отвез ее в Канны, где она выиграла на его ставках изрядную сумму.
   - Герберт, милый, мы можем поужинать здесь, а потом вернемся домой. Это вознаградит вас за обед. Пэт - глупая, злобная кошка, и я не верю ни единому ее слову о Харви и этой.., особе.
   - Но Филип все подтвердил.
   - Да они просто сговорились! Пэт ненавидит меня и влюблена в Харви. Впрочем, это старая история... Так где мы ужинаем?
   - Где хотите, главное, что мы наконец-то будем вдвоем.
   Приподнятое настроение Мильдред продержалось недолго. Несколько дней она с лихорадочным нетерпением ожидала ответного письма и совсем перестала обращать внимание на Фардаля. Его сорок тысяч в год уже не казались ей слишком привлекательными, так он ей опротивел.
   Вместо письма пришла телеграмма. Она вскрыла и медленно прочла ее.
   "Твое письмо очень удивило меня. Развод уже подтвержден. Сегодня утром я обвенчался. Желаю тебе всего хорошего. Харви."
   Телеграмма выпала у нее из рук. Несколько мгновений она сидела, не шевелясь. Потом обессиленно опустилась на подушки.
   Итак, остается только Фардаль. Что ж, лишние четыре тысячи в год ей не повредят, а муж.., что муж? В конце концов, ну что такое муж? Надоест - она найдет другого.
   Горничная приготовила ей голубое платье. Это был любимый цвет Фардаля. Мильдред вызвала массажистку, затем приняла ванну, выпила кофе и тщательно оделась. Ровно в обещанный час она вошла в "Кафэ де Пари" и встретила Фардаля многообещающей улыбкой.
   - Герберт, давайте присядем, у меня для вас новости.
   - Новости? - насторожился Фардаль, отлично знавший, что от этой женщины можно ждать всего, что угодно.
   - Хорошие новости. Мой развод утвержден. Я свободна.
   - Черт побери, да это же просто чудесно!
   - Я прощаю вашу грубость, поскольку это действительно неожиданность. Я рада за вас. Вы были очень терпеливы, мой дорогой. И я вам страшно за это благодарна.
   - Вы свободны! И можете делать все, что захотите?
   - Абсолютно все. Как только придут бумаги, мы можем обвенчаться.
   - Поедем в Париж! Там подобные вещи устраиваются намного быстрее. Мы можем отправиться сегодня же, а завтра обвенчаться в посольстве. Потом вернемся сюда, или проведем пару недель в Биарице.
   - Но, дорогой Герберт, сначала следует покончить с делами.
   - С делами??
   - Рента, - тихо напомнила она.
   - Из-за этого нечего терять время, - раздраженно воскликнул он. - Вы что, мне не верите? Раз я обещал четыре тысячи в год, то дам их. Но ждать я больше не намерен. Не перегибайте палку, Мильдред, мое терпение может лопнуть, Тише!
   - Да это кого угодно может вывести из себя! Немедленно прикажите горничной уложить ваши вещи. Мы едем в Париж.
   - Да постойте вы, торопыга этакий! Можно обсудить с вами один финансовый вопрос?
   - Хорошо, только покороче.
   - Вы зарабатываете сорок тысяч в год. И считаете, что при таком доходе четыре тысячи ренты для жены достаточно? А Ривьера? А приемы? А платья, наконец? Вы слушаете меня?
   - О да, и с большим интересом. Продолжайте.
   - Так вот, я и подумала, что вам следовало бы дать мне восемь тысяч в год. И я обещаю: в вашем доме будет вращаться высшее общество, а ваша жена станет самой шикарной дамой в Париже и Лондоне.
   - Вам, я вижу, не чужд подход кокотки. Я же не на содержание вас беру, а замуж!
   - Фу, как вы грубы!
   - Правда не может быть грубой. Но оставим пока вашу ренту в покое. Вы согласны завтра же венчаться со мной в Париже?
   - К чему такая спешка? Вы же знаете, как эти адвокаты вечно все затягивают... Я выйду за вас в тот день, когда получу документы на ренту.
   - Ясно. Я ждал вас целый год, Мильдред. Для мужчины это просто безумие.
   - Но ваше ожидание закончилось! Разве вы не рады?
   - Брачный контракт будут составлять как минимум две недели.
   - Что поделаешь! Если вы настаиваете, я сегодня же отправлюсь с вами в Париж, но ваши адвокаты должны немедленно приступить к делу. Когда же формальности будут завершены, мы обвенчаемся.
   - Я хочу венчаться завтра, - упрямо повторил он.
   - Это исключено. Велите уложить свои вещи. Я еду к себе и через полтора часа вернусь.
   - Хорошо.
   Он проводил ее до автомобиля. Вернувшись, Фардаль действительно приказал слуге уложить чемоданы, а сам сел писать письмо.
   Когда через два часа Мильдред, в великолепном дорожном костюме, вернулась назад, портье протянул ей конверт. Она узнала почерк Фардаля, вскрыла письмо и прочла:
   "Дорогая Мильдред!
   Мое терпение иссякло. Вы самая эгоистичная женщина в мире, бесчувственная и бестактная. Вы корыстолюбивее любого лавочника в Сити! Я любил вас, и малейшего проявления благородства с вашей стороны было бы достаточно, чтобы сохранить мою любовь. Достаточно было простого дружеского рукопожатия, я не говорю уж о поцелуе! Но ждал я напрасно. Мне это осточертело. Когда вы вернетесь, меня уже здесь не будет. Прощайте навсегда.
   Герберт Фардаль."
   Мильдред в ярости скомкала письмо, но давать волю гневу было неприлично вестибюль отеля кишел знакомыми. Пэт Малинсон отвесила ей издевательский поклон.
   - Держу пари на пять фунтов, - шепнул Пэт Филип, - что он оставил ее ни с чем.
   ***
   Прошло два года. В Монте-Карло начался новый зимний сезон. Поздно вечером в "Кротоне" сидела небольшая компания. Там было три молодых пары - Харви и Грейс, Пэт и Филип, Джек и Софи. К ним подошел француз и поздоровался с Бартлетом, который представил его остальным как своего старого знакомого.
   - Я прихожу сюда каждый вечер, это самое веселое место. Нигде больше не встретишь столько оригиналов одновременно. Вон там, например, сидит ваша землячка - я забыл ее имя - с наемным танцором.
   Филип хотел толкнуть француза под столом ногой, но опоздал. Лицо Харви вытянулось. За столиком сидела Мильдред с каким-то прилизанным брюнетом.
   - Эта дама, - продолжал француз, - яркий пример того, как действует на людей сама атмосфера курортов. Она принадлежала к высшему лондонскому обществу, была богата, а потом, говорят, развелась с мужем из-за какого-то пустяка. А несколько месяцев назад встретила здесь этого жиголо и влюбилась, как кошка...
   Все напряженно молчали. Француз смотрел на них с искренним удивлением. Наконец Филипу удалось лягнуть его. Он сразу же все понял и встал.
   - Простите, - серьезно сказал он. - Я, кажется, был нескромен. Если эта дама ваша знакомая, я тысячу раз извиняюсь.
   Он ушел. Харви достал папиросу и закурил.
   - Если это правда, - сказал он, - то правда весьма печальная.
   Мильдред испуганно озиралась по сторонам.
   - Пожалуйста, налейте мне шампанского, скорее. И выпейте вместе со мной, обратилась она к своему спутнику.
   - Что беспокоит вас, мадам? - спросил тот с почти беззастенчивой чувственностью.
   - Призрак!..
   Грейс и Харви возвращались в отель одни. Она прижалась к нему.
   - Ты расстроен, Харви?
   - О, нет. Мильдред всегда и во всем обманывала меня. Даже в последнюю минуту она пыталась лишить нас нашего счастья. Мне жаль ее, но это все.
   - Благодарение Богу, ей это не удалось, тихо прошептала Грейс.
   Они посмотрели друг на друга, и их губы слились в долгом поцелуе.