Флеминг Ян. Только для вашего сведения

уверенным в успехе. Может быть, прямо сейчас попробовать пробраться к
дальней полоске деревьев? Впереди широкая поляна, ярдов пятьсот шириной.
Да, пожалуй, лучше всего проползти через открытое пространство еще до
того, как проснулись обитатели. Интересно, когда они просыпаются?
Как будто отвечая на этот последний вопрос, белая штора взлетела в
одном из окон. Бонд отчетливо слышал, как щелкнула пружина. Ну, конечно!
Озеро Эхо! А что, проносится ли так же свободно звук и в противоположную
сторону? Нужно ли ему остерегаться наступать на хрупкие сучки? Нет,
наверно. Звуки в долине отражаются вверх от поверхности озера. И все-таки
следует быть настороже.
Тонкая струйка дыма начала подниматься из трубы на левой стороне дома.
В голове мелькнула мысль о ветчине, яичнице и горячем кофе, которые будут
сейчас готовиться в кухне. Бонд осторожно соскользнул с дуба на землю. Ему
надо немного поесть, выкурить последнюю сигарету и отправиться на огневой
рубеж.
Хлеб застревал в горле. Бонд чувствовал, как растет напряжение. Он уже
видел себя лежащим с винтовкой в руках, слышал глухой кашель "Сэвиджа".
Вот из ствола вылетает черная пуля, медленно, подобно пчеле, летит через
долину к пятну розовой кожи. Когда она ударяет в кожу, раздается легкий
шлепок. Кожа прогибается, расступается и затем снова закрывается, оставляя
маленькое отверстие с разорванными краями. Пуля не спеша пробивает себе
дорогу к бьющемуся сердцу - ткани тела, мышцы, кровяные сосуды послушно
расступаются, открывая ей путь. Кто этот человек, которого он должен
убить? Что сделал этот человек ему, Джеймсу Бонду? Он задумчиво посмотрел
на свой указательный палец, который скоро нажмет на спусковой крючок. Он
несколько раз согнул его, почти чувствуя холодную поверхность металла.
Почти автоматически левая рука потянулась к фляжке. Он отвернул крышку и
поднес фляжку к губам. Смесь крепкого кофе и виски зажгла у него в горле
маленький огонь. Бонд убрал фляжку и подождал, когда огонь достигнет
желудка. Затем встал, потянулся, зевнул, поднял винтовку, прислоненную к
стволу дуба, и перекинул ружейный ремень через плечо. Внимательно
огляделся, замечая место, чтобы вернуться к нему на обратном пути из
долины, и начал медленно спускаться по склону.
Теперь уже перед ним не было тропинки, и Бонду приходилось осторожно
пробираться среди деревьев, стараясь не наступать на сухие ветки. Деревья
здесь были разных пород. Среди елей, сосен и серебристых берез попадались
дубы, буки, платаны, здесь и там виднелся пылающий бенгальский огонь
кленов в их осеннем наряде. Бонд спускался по склону, его шаги беззвучно
тонули в опавших листьях и камнях, покрытых толстым слоем мха; и все-таки
лес почувствовал его присутствие, и эта новость начала быстро
распространяться среди лесных обитателей. Крупная лань в сопровождении
двух оленят - прямо из "Бэмби"! - заметила его и убежала, с шумом
пробираясь сквозь заросли молодых деревьев. Дятел в своем ослепительном
оперении с ярко-красной головой летел впереди Бонда и резко кричал всякий
раз, когда Бонд подходил близко. То и дело попадались бурундуки, стоявшие
на задних лапках, вытянув любопытные мордочки и оскалив зубы, будто
старались поймать его запах. Почувствовав приближение человека, они
кидались к своим норкам, наполняя лес испуганными криками. Бонду хотелось,
чтобы лесные жители не боялись его, чтобы они поняли - винтовка,
перекинутая через его плечо, предназначена не для них. Он боялся, что
когда подойдет к опушке, то увидит на лужайке перед домом человека с
биноклем, разбуженного криками испуганных птиц, летающих над вершинами
деревьев.
Но когда Бонд остановился за последним огромным дубом и осторожно
посмотрел через широкий луг на полоску деревьев, озеро и дом, все
оставалось как прежде. Все остальные шторы были еще опущены, и лишь из
трубы поднималась тонкая струйка дыма.
Было уже восемь утра. Бонд окинул отдаленные деревья внимательным
взглядом, стараясь найти наиболее удобное, и сразу увидел огромный клен,
выделяющийся бурыми, желтыми и красноватыми листьями. Эти цвета будут
сливаться с окраской его одежды, ствол достаточно широк, чтобы можно было
укрыться за ним, и клен стоял немного впереди ряда хвойных деревьев. Встав
за кленом. Бонд будет видеть все, что происходит на берегу озера и перед
домом. Он посмотрел на луг, прикидывая путь, который ему придется
проползти через густую траву и желтые цветы, покрывающие его. Придется
ползти по-пластунски, не торопясь. Легкий ветерок пронесся по лугу,
пригибая высокую траву. Если бы он продолжал дуть и прикрыл его!
Где-то рядом хрустнула ветка. Бонд упал на колено, его слух напрягся до
предела. Он замер не двигаясь на целых десять минут - неподвижная
коричневая тень рядом с массивным стволом дуба.
Звери и птицы не ломают веток. Сломанные сучья, лежащие на земле,
являются для них сигналом опасности. Птицы никогда не опускаются на ветки,
которые могут подломиться под ними, и даже крупные животные, вроде оленей,
с огромными рогами и четырьмя копытами передвигаются в лесу совершенно
беззвучно - если только что-то не обращает их в бегство. Неужели в лесу
все-таки выставлены часовые? Бонд осторожно снял с плеча ружейный ремень и
опустил большой палец на предохранитель винтовки. Может быть, если
обитатели дома еще спят, один выстрел где-то далеко в лесу сочтут за
выстрел охотника или браконьера. Но в это мгновение с той стороны, откуда
донесся звук сломанной ветки, показались два оленя и побежали, медленно и
грациозно, через широкий луг. Правда, они остановились пару раз и
посмотрели назад, но всякий раз, перед тем как двинуться дальше, они
наклоняли головы и щипали траву. В их поведении не чувствовалось ни
страха, ни спешки.
Было ясно, что именно они явились источником шума. Бонд с облегчением
вздохнул. Итак, теперь нужно пересечь луг - широкое открытое пространство.
Ползти на животе пятьсот метров через высокую густую траву - весьма
утомительное занятие. Особенно большая нагрузка падает на кисти, локти и
колени, перед глазами виднеется одна трава и цветочные стебли, пыль и
мелкие насекомые лезут в глаза, в нос и за шиворот. Бонд сконцентрировал
свое внимание на том, чтобы осторожно передвигать руки и ноги, поддерживая
постоянную скорость движения. Легкий ветерок не утихал, волнами проносясь
по траве, и заметить Бонда из дома было невозможно.
Если посмотреть сверху, могло показаться, что какое-то большое животное
- скажем, бобр или сурок - пробирается через луг. Нет, это не мог быть
бобр, ведь бобры всегда ходят парами. Впрочем, все-таки это был, наверное,
бобр, потому что сейчас с другой стороны луга что-то - кто-то тоже начал
двигаться в траве. Через луг пролегала втекая полоска смятой травы.
Походило на то, что эта вторая полоса, проложенная в густой траве,
постепенно приближалась к Бонду и две полосы должны были пересечься у
следующей группы деревьев.
Бонд полз вперед, останавливаясь лишь затем, чтобы вытереть пыль и пот
с лица, и иногда поднимал голову, проверяя, не отклонился ли он от
выбранного им пути. Когда до клена оставалось футов двадцать и деревья
закрыли его от возможных наблюдателей из верхних окон дома, он
остановился, повернулся на бок и начал растирать колени и кисти рук,
готовясь к последнему броску.
Он ничего не услышал, поэтому когда из травы всего в нескольких футах
от него раздался тихий угрожающий шепот, он вздрогнул и так резко повернул
шею, что у него треснули позвонки.
- Не двигайтесь, а то я убью вас, - это был голос девушки, но голос,
полный такой свирепой решимости, что Бонд ни на секунду не усомнился в ее
намерениях.
С бешено бьющимся сердцем он смотрел на голубовато-синий закаленный
наконечник стальной стрелы, направленной прямо в его сердце.
Лук лежал плашмя на траве. Костяшки коричневых пальцев, сжимающих
середину лука рядом с острым, как игла наконечником, побелели от
напряжения. За наконечником виднелась тонкая стальная трубка стрелы и
дальше, позади алюминиевого оперения, угрюмо сжатые губы и два свирепых
серых глаза на загорелом лице, мокром от пота. Это было все, что видел
Бонд через густую траву. Откуда она взялась? Бонд несколько раз глотнул
пересохшим ртом и начал медленно опускать правую руку, скрытую от глаз
девушки, к пистолету за поясом.
- Кто вы такая, черт побери? - прошептал он.
Наконечник стрелы шевельнулся.
- Сейчас же положите свою правую руку перед собой или я всажу вам
стрелу в плечо. Вы кто, один из часовых?
- Нет. А вы?
- Не валяйте дурака. Что вы делаете здесь? - напряжение, слышное в ее
голосе, ослабло, но взгляд оставался суровым и подозрительным. Девушка
говорила с едва уловимым акцентом, но каким? Шотландским? Валлийским?
Нужно было что-то делать. В этом голубоватом закаленном наконечнике
стрелы было нечто особенно угрожающее.
- Уберите свой лук и стрелу, Робина, - произнес Бонд. - Тогда я
расскажу вам.
- Вы обещаете не хвататься за пистолет?
- Ладно, обещаю. Только, ради бога, давайте уйдем с середины луга.
Не ожидая ответа, Бонд повернулся и пополз вперед. Теперь, когда он
захватил инициативу, нужно не упускать ее. Кем бы ни была эта девушка, от
нее нужно отделаться быстро и незаметно до того, как начнется стрельба.
Боже, приходится думать еще и об этом!
Бонд подполз к стволу клена, осторожно встал на ноги и посмотрел
вперед. Большинство штор на окнах дома было поднято. Две цветных служанки
накрывали большой стол в патио для завтрака. Прекрасно был виден берег
озера. Бонд снял с плеч винтовку и рюкзак, положил их на траву и сел,
прислонившись спиной к стволу клена. Девушка стояла под прикрытием
многоцветной листвы клена, но держалась на расстоянии, недоверчиво глядя
на Джеймса Бонда.
Одетая в потрепанную рубашку и мятые джинсы, девушка напоминала
неопрятную лесную нимфу. Как рубашка, так и джинсы были
коричневато-зеленого цвета, местами порванные, в грязи и пятнах. Девушка
покрыла свои светло-желтые волосы платком, чтобы их не было видно
издалека. Ее лицо выделялось какой-то дикой, почти животной красотой с
чувственным широким ртом, высокими скулами и серебристо-серыми
презрительными глазами. На руках и на одной щеке виднелись царапины, из
которых сочилась кровь, а на правой скуле был синяк, распухший и уже
начавший чернеть. Над левым плечом девушки было видно алюминиевое оперение
стрел, торчащих из колчана. Не считая лука и колчана со стрелами, у
девушки был только охотничий нож на поясе и на другом бедре холщовый
мешочек, в котором она хранила, по-видимому, пищу. Она выглядела красивой,
но одновременно очень опасной; судя по всему, девушка привыкла жить на
лоне природы, чувствовала себя в лесу как дома и не боялась его. Да, такая
пройдет через жизнь одна, не нуждаясь в помощи и защите, оставаясь в
стороне от приманок цивилизации.
Бонду она показалась восхитительной. Он улыбнулся.
- По-видимому, вы - Робина Гуд, - сказал он тихим, успокаивающим
голосом. - А меня зовут Бонд, Джеймс Бонд, - он достал фляжку, отвернул
крышку и протянул фляжку девушке. - Садитесь и выпейте - это смесь
огненной воды с кофе. Кроме того, у меня есть сушеная колбаса - бильтонг.
Или вы питаетесь одними ягодами и запиваете их росой?
Девушка придвинулась поближе и опустилась на траву в ярде от Бонда. Она
сидела по-индейски: с широко раздвинутыми коленями и лодыжками под
бедрами. Положив рядом свое снаряжение, она протянула руку, взяла фляжку и
сделала несколько глотков, запрокинув назад голову. Затем она вытерла
губы, сказала неохотно: "Спасибо" и вернула фляжку Бонду. На ее, лице так
и не появилась улыбка.
- Вы, наверно, браконьер, - сказала она, глядя на Бонда. - Сезон охоты
на оленей откроется лишь через три недели. Но здесь вы не найдете оленей.
К озеру они спускаются только ночью. Днем нужно подняться в горы, чуть ли
не к самой вершине. Если хотите, я покажу вам, где скрывается целое стадо.
Правда, уже довольно поздно для охоты, но вы, судя по всему, знаете, как
выслеживать зверей. К тому же ветер дует от них в нашу сторону.
- Значит, вы тоже охотитесь? А у вас есть охотничья лицензия?
Без возражения девушка подняла руку к грудному карману, расстегнула
его, достала оттуда сложенный документ и протянула его Бонду.
Лицензия была выдана в Беннингтоне, штат Вермонт, на имя Джуди Хэвелок.
"Охотник-любитель", говорилось в лицензии, "разрешается охота с луком".
Внизу стояла печать и подпись руководителя местного департамента охоты и
рыбной ловли. "Уплачено 18,50 долларов" гласил штамп. Был указан возраст
Джуди Хэвелок и место постоянного проживания - Ямайка.
"Так вот оно что!" - подумал Бонд. Он аккуратно сложил лицензию и
вернул ее девушке.
- Да, Джуди, - произнес он тихим голосом, полным восхищения и
сочувствия. - Вы прошли неближний путь от Ямайки. Значит, вы собирались
победить его луком и стрелами. Знаете, в Китае есть поговорка: "Перед тем,
как браться за мщение, вырой две могилы". Вы уже сделали это или все-таки
надеетесь убить его и остаться в живых?
Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными изумления.
- Кто вы? Что вы делаете здесь? Откуда вам это известно?
Бонд задумался. Был всего лишь один выход из такой запутанной ситуации
- объединить усилия с девушкой. Господи, дело становится все более
сложным!
- Я уже назвал вам свое имя, - сказал он примирительным голосом. - Меня
послали из Лондона, где я служу в э-э... Скотленд-Ярде. Я знаком со всем,
что случилось, и моя задача - расквитаться с преступниками и сделать так,
чтобы в будущем у вас не было неприятностей. В Лондоне считают, что
человек, ответственный за все это, который находится сейчас вон в том
доме, может оказывать на вас давление, чтобы заставить вас продать ему
ваше имение. Иного пути положить этому конец мы не видим.
- У меня был любимый пони, - заметила девушка с горечью, - они отравили
его. Потом застрелили мою овчарку. Я выкормила ее с крохотного щенка.
Затем пришло письмо. Там было написано: "У смерти много рук. Одна из них
сейчас поднята над вами". Мне было приказано поместить в газете
объявление, всего несколько слов: "Повинуюсь, Джуди". Я обратилась в
полицию. Они всего лишь пообещали защитить меня. По их мнению, это были
кубинцы, люди Батисты. В остальном полиция бессильна, сказали они. Тогда я
отправилась на Кубу. Там я жила в лучших отелях и играла в казино, - по
лицу девушки промелькнула едва заметная улыбка. - Тогда я была одета
по-другому, в лучшие вечерние платья и семейные драгоценности. И со мной
охотно разговаривали. Я болтала с окружающими и все время расспрашивала
их. Притворялась, что приехала поразвлечься - увидеть настоящий преступный
мир и настоящих гангстеров. И, наконец, мне удалось напасть на след этого
человека - она сделала жест в сторону дома. - Он уехал с Кубы. Не пришелся
по вкусу даже Батисте. К тому же у него оказалось слишком много врагов.
Мне много рассказывали о нем, и в конце концов я встретилась с одним
человеком, высокопоставленным полицейским начальником, рассказавшим мне
остальное, - она заколебалась и отвела красивые глаза в сторону, - после
того, как я провела с ним ночь, - она замолчала. - Потом я отправилась в
Америку, обратилась в фирму "Пинкертона" - это детективное агентство, -
заплатила им, и они узнали адрес этого человека, - она развела руки. - Вот
и все.
- А как вы добрались сюда?
- Самолетом до Беннингтона. Затем пешком. Четверо суток. До Зеленых
гор. Я избегала людей и за все это время не встретила ни единого человека!
Я привыкла к такой жизни. Наш дом находится в горах на Ямайке. Джунгли там
куда более непроходимые, чем эти леса. И у нас там куда больше людей,
крестьян, которые живут в этих джунглях. А здесь никто не ходит пешком.
Все ездят на автомобилях.
- Ну и что вы собираетесь делать??
- Убью фон Хаммерштейна и вернусь в Беннингтон, - ее голос был таким
равнодушным, будто девушка сообщила ему, что хочет сорвать дикий цветок.
Из долины донесся шум голосов. Бонд встал и осторожно выглянул из-за
дерева. На террасу вышли трое мужчин и две женщины. Смеясь и
переговариваясь, они отодвинули стулья и разместились вокруг стола. Одно
место во главе стола, между двумя женщинами, оставалось пустым. Бонд
достал оптический прицел и приложил его к глазу. Мужчины были маленького
роста, темноволосыми и смуглыми. Один из них, который все время улыбался,
в щегольской одежде, был, по-видимому, Гонзалес. Двое остальных - рядовые
бандиты с непроницаемыми лицами. Они сидели рядом, с одной стороны стола,
и не принимали участия в разговоре. Женщины были темными пышными
брюнетками и походили на дешевых кубинских проституток. Они были одеты в
яркие купальные костюмы и болтали, подобно прелестным обезьянкам. Он
отчетливо слышал доносящиеся издалека голоса, но не понимал, о чем идет
речь - Бонд не говорил по-испански.
Он повернулся к девушке, стоящей рядом, и передал ей оптический прицел.
- Щеголеватый маленький мужчина - майор Гонзалес. Двое остальных -
охранники. Я не знаю, что это за женщины. Фон Хаммерштейн еще не вышел.
Девушка поднесла к глазам оптический прицел, посмотрела и вернула
Бонду, не сказав ни единого слова. Интересно, знает ли она, подумал Бонд,
что там сидят убийцы ее отца и матери?
Женщины повернулись и смотрели теперь в направлении дома. Одна из них
сказала что-то - судя по всему, приветствие. Невысокий широкоплечий почти
голый мужчина вышел из дома. Не сказав ни единого слова, он прошел мимо
стола, вышел на лужайку и принялся выполнять гимнастические упражнения.
Бонд тщательно осмотрел мужчину. Он был примерно пять футов четыре
дюйма ростом, с плечами и бедрами боксера и поясницей, уже начавшей
округляться. Грудь и спину покрывал ковер густых черных волос; руки и ноги
тоже густо обросли шерстью. С таким обилием растительности резко
контрастировала его голова: ни на лице, ни на черепе не было ни единого
волоска. На сверкающем бело-желтом затылке виднелся глубокий шрам - рана
или последствия трепанации. У него было лицо типичного прусского офицера:
квадратное, жестокое и вызывающее, но глаза под едва заметными бровями,
маленькие и свиноподобные, сидели близко друг к другу, и выделялись
отвратительные губы у большого рта - толстые, мокрые, малинового цвета. На
нем были одеты крошечные плавки - не больше спортивного бандажа - и на
левой руке массивные золотые часы. Бонд передал оптический прицел девушке
и с облегчением вздохнул. Вид у Хаммерштейна был отвратительный, как и
говорилось в его досье, переданном М.
Бонд взглянул на лицо девушки. Губы были тесно сжаты в жестокой гримасе
- она смотрела на человека, которого собиралась убить. Как же с ней
поступить? Бонд чувствовал, сколько неприятностей предвещает ее появление.
Не исключено, что она даже захочет вмешаться в развивающиеся события и
принять активное участие в устранении Хаммерштейна со своим глупым луком и
стрелами. Наконец, Бонд принял решение. У него не было выбора. Рисковать
нельзя. Короткий удар по затылку, затем Бонд свяжет ее, заткнет рот и
приступит к операции. Рука Бонда скользнула к рукоятке пистолета.
В то же мгновение девушка сделала пару небрежных шагов в сторону, так
же небрежно наклонилась, положила прицел на траву и выпрямилась с луком в
руках. Затем она протянула руку через левое плечо и наложила стрелу на
тетиву.
- Не подходите ко мне, - взгляд девушки упал на лицо Бонда. - И без
глупых штучек. У меня так называемое широкоугольное зрение. Вы ошибаетесь,
если полагаете, что я потратила столько усилий и приехала сюда лишь затем,
чтобы плоскоступый лондонский бобби шарахнул меня по голове рукояткой
пистолета. Я стреляю без промаха с пятидесяти ярдов и сбиваю птицу в
полете на расстоянии в сотню ярдов. Мне не хочется делать этого, но если
вы будете мне мешать, я всажу вам стрелу в бедро.
Бонд мысленно проклял свою прошлую нерешительность.
- Не будь дурой, - произнес он свирепым голосом. - Убери эту идиотскую
штуку. Это занятие не для тебя. Каким образом ты собираешься устранить
четырех вооруженных мужчин луком и стрелами?
Глаза девушки упрямо сверкнули. Она отставила назад правую ногу и
заняла классическую позу стрелка из лука.
- Убирайся к черту, - пробормотали ее тесно сжатые сердитые губы. -
Никто не просил тебя вмешиваться. Это мои мать и отец, которых убили эти
мерзавцы. Мои. Я провела уже здесь весь день и всю ночь. Я знаю, чем они
будут заниматься, и мне нужен Хаммерштейн. Остальные меня не интересуют.
Они бессильны без него. Так вот, - она медленно натянула тетиву лука.
Наконечник стрелы был направлен на бедро Бонда. - Либо ты будешь делать,
что я потребую, либо тебе придется раскаиваться. Только не думай, что я
шучу. Это - моя личная месть, и я не позволю никому помешать мне, -
девушка властно вскинула голову. - Ну?
Бонд мрачно оценил ситуацию. Он посмотрел на эту невероятно прелестную
девушку. Да, английский характер с примесью горячности детства,
проведенного в тропиках. Опасная смесь. А сейчас она завела себя так, что
находится на грани истерии. У него не было ни малейшего сомнения, что она,
не задумываясь, обезвредит его. И у него нет против нее никакой защиты. Ее
оружие беззвучно, тогда как выстрел - винтовочный или пистолетный -
взбудоражит всю округу. Оставалось одно - уговорить девушку объединить
усилия. Поручить ей часть дела и выполнить остальное самому.
- Послушай, Джуди, - тихо произнес Бонд. - Если ты настаиваешь на своем
участии, что ж, давай работать вместе. Может быть, тогда нам удастся
добиться своего и остаться в живых. Видишь ли, это моя профессия. Мне
приказано устранить этих убийц другом твоих родителей. Кроме того, у меня
самое подходящее для этого дела оружие. Его убойная дальность по крайней
мере в пять раз больше, чем у твоего лука. Уже сейчас я мог бы попытаться
убить его - пока он там, у дома. Но я не могу гарантировать этого. Женщины
одеты в купальники. По-видимому, и мужчины спустятся к озеру. И тогда я
перещелкаю их. А ты обеспечишь мне прикрытие.
- Нет, - решительно покачала головой девушка. - Извини, если хочешь,
давай ты обеспечишь мне прикрытие. Впрочем, это мало меня интересует. Ты
прав относительно купания. Вчера около одиннадцати часов все спустились к
озеру. Сегодня так же тепло, и они снова спустятся на берег. Я укроюсь вон
в той полоске деревьев у самого озера. Вчера вечером я выбрала там
идеальное место. Его телохранители не купаются и сидят с автоматами в
руках. Я знаю, когда стрелять в Хаммерштейна. Затем, когда начнется
паника, я успею отползти от озера. Как видишь, мои планы готовы и
отработаны. Так что решай. Больше нельзя ждать. Мне вообще следовало бы
сидеть в засаде. Еще раз извини, но ты не оставил мне выбора, - она
натянула тетиву еще на несколько дюймов.
"Черт бы побрал эту девку", - подумал Бонд и сердито ответил: - Хорошо,
ничего не поделаешь. Только учти, если нам удастся спастись, я отшлепаю
тебя так, что ты не сможешь сидеть целую неделю, - он пожал плечами,
сдаваясь. - Принимайся за дело. А я буду держать на мушке остальных. Если
все пройдет благополучно, встречаемся вот здесь, у клена. Если же тебе не
удастся спастись, я потом приду за тем, что от тебя останется.
- Хорошо, что ты, наконец, проявил благоразумие, - равнодушно заметила
девушка, опуская лук. - Эти стрелы чертовски трудно выдернуть из тела. Обо
мне не беспокойся. И будь поосторожнее - смотри, чтобы они не увидели
бликов от твоего оптического прицела. Ты можешь все мне испортить, - она
взглянула на Бонда с полупрезрительной усмешкой победительницы,
повернулась и исчезла в деревьях.
Бонд следил за ней, пока гибкая ее фигурка не скрылась из виду, затем
нетерпеливо поднял оптический прицел и занял огневой рубеж. Пропади она
пропадом, эта дура! Надо забыть о ней и сконцентрировать внимание на том,
что предстоит. Теперь ему придется ждать, пока она не сделает первый шаг.
Это плохо. Но если он нарушит данное ей слово и откроет огонь первым, кто
знает, что выкинет эта вспыльчивая сучка. Бонд с удовольствием подумал о
том, как выдерет ее после того, как все кончится. Затем он заметил
движение рядом с домом - и выбросил из головы посторонние мысли.
Служанки убрали со стола остатки завтрака. Не было видно ни женщин, ни
телохранителей. Фон Хаммерштейн лежал, вытянувшись на подушках шезлонга,
читал газету и время от времени говорил что-то майору Гонзалесу, сидевшему
у его ног на металлическом стуле. Бонд не мог разобрать слов Хаммерштейна,
но тот говорил по-английски, и Гонзалес отвечал ему на том же языке, Бонд
взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Поскольку пока все замерло, Бонд
сел, опершись спиной о ствол клена, и внимательно осмотрел винтовку.
Одновременно его мысли вернулись к тому, что ему было приказано выполнить.
Бонду не нравилось хладнокровно убивать людей, и ему все время
приходилось напоминать себе, что это за люди. Убийство Хэвелоков -
беззащитных пожилых людей - было особенно жестоким. Фон Хаммерштейн и его
телохранители - это жестокие убийцы, и в мире наверняка немало людей,
которые с радостью убили бы их из соображений личной мести, как собирается
сделать эта девушка. Но Бонд находился в ином положении. У него не было
никаких личных мотивов. Он просто выполняет свою работу, как исполняет