Фокс Мара. Поддайся соблазну

   Пристрастие к алкоголю значит, что ты не можешь без этого жить.
   Женщине, отражавшейся в зеркале, хотелось выпить. Так было все время. Начиная с девятнадцатого ноября, дня, когда она решила больше не пить, она все время думала о выпивке. Ей оставалось только молить бога, чтобы он дал ей спокойно прожить еще один день и не сорваться.
   И вдруг в ее жизни появился Люк.
   Чего ему будет стоить еще день в ее компании?
   Казалось, он совершенно убежден, что город простит ему его проступки и забудет о них.
   А через пару дней я помчусь отсюда со всей скоростью, на которую способен мой «Порше».
   « Женщина смотрела на нее из зеркала глазами, по которым невозможно было бы определить ее возраст. Ей нельзя забывать, что все это временно. Он не может принадлежать ей. Этот легко краснеющий юноша с близлежащей фермы слишком чист. Он из другого мира.
   И к тому же у него есть Карла.
   Хотя совершенно очевидно. Карла ему не нужна.
   Но ведь Рокси еще ничего не рассказывала ему о своем прошлом. А Карла обещала простить… Рокси уедет, а она останется рядом.
   Сердце заныло, и Роксана потерла кожу на груди.
   Один день. Я пробуду с ним еще один день. Он будет мой — весь, целиком. Привыкание не возникает за один день.
   Роксана взбила волосы. Выглядит она просто роскошно, но ее веснушки слишком ярко и весело рассыпались по лицу, шее, плечам. Это ужасно.
   Впрочем, Люк уже видел их все. Мало того, они ему нравились. Вот безумец!
   Роксана провела золотистой помадой по губам.
   Немного темно-коричневых теней, чтобы взгляд пронизывал глубже, тушь на ресницы — и все. Просто, но со вкусом.
   Из теплого пара ванной Роксана вышла в тишину пустой комнаты, огляделась, не зная, что ей делать дальше, — свидание не было для нее обычным делом. Постояв с минуту посреди комнаты, она решительно вздохнула и отправилась навстречу новому дню.
   Люк сидел в своем пикапе, припаркованном в жидкой тени чахлого деревца. Хотя было раннее утро, на улице стояла жара. Роксана порадовалась, что не стала накладывать более основательный макияж, ей казалось, что она тает под горячим солнцем. Люк вышел из машины и двинулся ей навстречу.
   — Как самочувствие? — спросил он, внимательно глядя Рокси в лицо.
   — Прекрасно, — пропела она в ответ. — Не спрашивай меня об этом. Я с трудом сохраняю спокойствие. Я схожу с ума от счастья, когда я рядом с тобой, и от ужаса, когда думаю про все остальное. Отвлеки меня от этих мыслей. Сделай так, чтобы я забыла обо всем на свете.
   Роксана окинула его взглядом с ног до головы.
   — Я решила ни о чем не думать. Я в отпуске. И мне очень хочется, чтобы меня очаровывал симпатичный парень, проникший сегодня утром в мой номер.
   — Правильно. Ты выбрала прекрасное место для отпуска. Залезай в машину, я покажу тебе все самые расчудесные достопримечательности наших краев.
   — Все-все? — промурлыкала Рокси.
   Ее голос действовал на Люка безотказно. Он игриво улыбнулся — перед Рокси он совершенно не скрывал реакций своего тела. Он хотел ее. Хотел все время.
   Люк распахнул дверцу машины, и вся смелость Рокси куда-то пропала. Ей показалось, что сейчас она собирается дать обещание, которое не сможет сдержать.
   А у Люка было ощущение, что ему снова шестнадцать лет, и перед ним девочка из группы поддержки, которая ему нравится так безнадежно. Ему понабилось три долгих года, чтобы завоевать ее.
   На что я обрекаю себя на этот раз, думал он.
   Рокси, собиравшаяся сесть в машину, вдруг повернулась к нему.
   — Могу поспорить, у тебя ко мне куча вопросов.
   Но я поеду с тобой, только если ты обещаешь меня просто накормить. Никаких вопросов. Просто завтрак и… десерт.
   Пожалуй, она была шустрее, чем девочка из группы поддержки.
   — Значит, в таком порядке?
   Роксана улыбнулась. Сегодня она хорошо выглядела — просто красавица, но в ней было что-то еще.
   Что-то, что беспокоило Люка с самого начала. Ее что-то терзало изнутри, и это был отнюдь не диабет. Он бы многое отдал, чтобы узнать, в чем ее секрет.
   Люк смотрел, как она садится в машину, и не мог не восхищаться ее великолепной фигурой, фантастически длинными стройными ногами, которых совершенно не скрывали коротенькие шорты. Еще немного, и у него, пожалуй, свесится язык и потечет слюна. В таком настроении ему трудно будет вести машину. Он готов заняться с ней любовью прямо тут, на сиденье…
   Все-таки Люк сел за руль и поехал. Он был рад необходимости все время смотреть на дорогу, потому что ему надо было срочно на что-нибудь отвлечься. Эта Рокси была та еще штучка. Шериф подозревал, что она может стать одной из тех проблем, безболезненно решить которые не удается.
   Когда все следы цивилизации остались позади, Роксана дала волю своему любопытству.
   — Могу я узнать, куда мы едем?
   — Я хочу сам приготовить тебе завтрак.
   Что-то внутри Рокси предательски зашевелилось. Что такого в этом мужчине в старой машине?
   Так, так, девочка моя. Не позволяй ему затащить тебя в постель за какую-то несчастную яичницу.
   Пусть добавит еще ветчину и гренки.
   Роксана отвернулась и стала смотреть в окно на однообразный пейзаж. Уж лучше она помолчит. Неизвестно, что может сорваться с ее языка при такой ударной работе гормонов.
   К тому времени, когда они въехали на горку и остановились возле старого дома, Роксана уже выстроила линию защиты. Рядом с домом стояла другая машина — полицейская патрульная. Рассмотреть что-нибудь еще у Роксаны времени не было, потому что в этот момент две громадные собаки подскочили к окну с ее стороны и стали горячо дышать ей прямо в лицо.
   Роксана замерла, боясь открыть дверь перед этими тварями с огромными зубами. Но Люк, не замечая ее испуга, обошел машину и открыл дверцу.
   Рокси даже рта не успела раскрыть, как он взял ее за руку и, не замечая сопротивления, вытащил из машины.
   Собаки вежливо обнюхали гостью. Похоже было, что они не собирались завтракать ею. Или они были сытыми?
   — Что это за порода? Они размером с пони.
   — Это подвид овчарок. Мне оставил их один парень, ему пришлось ненадолго уехать. Не бойся, они не тронут тебя, они дрессированные.
   — Они гигантские.
   — Ты боишься собак?
   — Не знаю. У меня никогда не было собаки.
   Иногда ей приходилось менять жилье раз в несколько месяцев — каждый раз, когда она пропивала деньги, отложенные, чтобы заплатить за квартиру.
   И даже если она задерживалась на одном месте, там вряд ли выжило бы даже растение — если, конечно, оно не привыкло бы к поливу водкой или джином.
   — Я забыл, у богатых людей собаки живут в вольерах, так что дети их совсем не видят.
   — Ты знаешь, у меня была лошадь, но собак не было. Вообще. Извини, что разочаровала.
   Люк повел ее к дому.
   — Ты любишь лошадей?
   — Я любила скакать на лошади по высохшему дну реки. Ты не представляешь, чего только не найдешь после того, как уйдет вода. Один раз я нашла окаменевшие следы какого-то древнего животного.
   А еще — старинные индейские украшения. Я отдала их в музей в Биг-Спринг.
   Люк посмотрел на нее с удивлением.
   — А на каких лошадях ездят богатые девушки?
   — На Феликсе.
   — Феликс — это порода?
   Они подошли к дверце в ограде. На ней не было ни замка, ни задвижки. Люк толкнул ее, и она открылась. Роксана рот разинула от изумления.
   — Ты не запираешь дверь? Дом охраняют собаки?
   Люк пожал плечами.
   — Думаю, что они бы никого чужого не пустили, но здесь никого и не бывает, ради кого стоит запираться на замок. Сюда приезжают только те, кто здесь живет.
   Роксана обернулась кругом, чтобы осмотреться.
   Вокруг, до самого горизонта, лежала равнина, поросшая высокой бурой травой. В нестерпимо голубом небе плыли пушистые облака.
   — Эти облака пропадут еще до полудня. И небо станет абсолютно чистым, прозрачным и глубоким. — Неожиданно для Рокси его голос раздался прямо у нее за спиной. Она чувствовала его теплое дыхание. — Если ты внимательно посмотришь на него, тогда ты поймешь его красоту.
   — Я знаю, — почему-то вспыхнула Рокси. — Закаты здесь потрясающие.
   Люк дотронулся до ее волос.
   — Что это за лошадь — Феликс?
   Рокси стояла, не шевелясь, боясь, что он перестанет перебирать пряди. Это было волшебно.
   — Это не порода. Это имя моего коня.
   — У тебя был собственный конь? Приятно слышать. Теперь твое воспитание не внушает мне ужаса.
   Роксана порадовалась, что стоит к нему спиной и Люку не видно ее лица. Сейчас Феликс был почетным производителем, но в те годы он считался неплохой скаковой лошадью. Роксана обожала ездить на нем. Она и сейчас могла вспомнить ощущение полета, которое она испытывала, несясь на нем во весь опор.
   — Когда я была маленькая, я мечтала стать знаменитым жокеем.
   Люк приподнял ее волосы и подул на разгоряченную кожу. По телу Роксаны пробежала дрожь.
   — Да, представляю, как Феликсу приходилось носиться, когда ты считала его скаковой лошадью.
   Рокси хихикнула.
   — Именно так и было. Под нами дымились все дорожки.
   Люк провел кончиками пальцев по ее шее. Роксана отстранилась.
   — Не надо. У меня потеет шея.
   — Я вижу. Мне нравится.
   — Тебе нравятся веснушки и пот? Ты ненормальный.
   К счастью, он сделал шаг в сторону, оторвавшись от нее, потому что еще секунда — и Роксана, растаяв, распласталась бы у его ног, умирая от желания заняться с ним любовью.
   — Заходи в дом и рассказывай, почему ты не стала знаменитым жокеем. — Люк жестом пригласил ее войти в дом, манящий прохладой.
   — Ну, кроме того, что я на десять дюймов выше, чем надо… Ах, у тебя кондиционер! — Последние слова были сказаны с невыразимым блаженством.
   — Конечно, все прелести цивилизации, стоит только протянуть руку.
   Роксана с любопытством огляделась вокруг. Мебель была нетипична для небогатого дома, ее даже можно было бы назвать изящной, если бы не следы времени. На кровати лежало некогда цветастое, а сейчас заношенное и посеревшее покрывало с крупными синими розами.
   — Я знаю, это выглядит странно, но оно принадлежало маме. Сестра не захотела взять его себе.
   Она уехала сразу после школы, еще и чернила на аттестате не высохли как следует. Мне не хватило решительности выбросить его, хотя оно затерто уже почти до дыр. Можешь забираться на него с ногами. — Он положил очки на красивый стол с гранитной столешницей. — Чувствуй себя как дома.
   — Что? — переспросила Роксана, водившая пальцем по граниту с отсутствующим видом. В замысловатом каменном узоре сплелись оттенки красного, оранжевого и желтого, с вкраплениями черного и какими-то золотистыми точками. Он смотрелся как часть Большого Каньона. — Какая красота.
   — У меня этот стол появился после того, как у предыдущего сломалась нога. Он попался мне как-то в Хилл-Кантри. Почти что на высохшем дне реки.
   М-м, он проводит аналогии. Как поэтично.
   Она млеет от мужчины, который купил красивый стол и вписал его в интерьер рядом со старыми стульями и покрывалом, принадлежавшим когда-то его матери. И ничего с этим не поделаешь. Чем больше Роксана узнавала его, тем сильнее он становился нужен ей.
   Все равно она уедет. То, что возникло между ними, никак нельзя назвать привязанностью или тем более любовью. Он просто умел завести ее. Разве не так? И она вполне сможет обойтись без него.
   Надо было на что-нибудь отвлечься. Желудок Роксаны что-то невнятно пробурчал. Прекрасный повод, чтобы сменить тему. Люк, правда, посмотрел на нее так, что желудок жалобно сжался в комок, а самой Роксане вдруг стало жарко.
   — Кажется, мне пора вспомнить о моем обещании накормить тебя завтраком.
   — Да, пора, пожалуй. — Со всей непринужденностью, на которую только была способна, Рокси опустилась на один из ужасных стульев, чтобы скрыть ту слабость и дрожь в коленях, которую у нее вызывало присутствие Люка рядом. — Что у нас сегодня на завтрак? Пончики?
   Люк состроил обиженную мину.
   — Зря сомневаешься, я отлично готовлю. Сама увидишь.
   Роксана провела пальцем по извилистому рисунку на граните.
   — А что ты готовишь?
   — Яичницу с беконом, гренки и мясной рулет.
   — Мы будем есть мясной рулет на завтрак?
   — Нет, но я умею его готовить, — гордо сказал Люк.
   — Вместе мы могли бы состряпать целый обед.
   — А ты что умеешь готовить?
   Наверное, Люку хотелось сравнить ее с Карлой, супер-домохозяйкой. Что ж, его ждет разочарование.
   — Десерты. Единственное, что я умею готовить — это десерты.
   — Да? А почему?
   — Когда я была маленькой, мама почти все время находилась в больнице. У нас был ужасный повар.
   Он считал, что я должна смотреть и учиться готовить у него. Но мне ничего не было интересно, кроме сладкого. Назови любое блюдо с шоколадом могу поспорить, я знаю, как его делать.
   — Пирожное «картошка»? С какао и орехами?
   — Я умею делать «картошку», — подтвердила Роксана с улыбкой. — Много разных вариантов. И шоколадный кекс. И даже шоколадное суфле.
   Люк помахал сковородкой в воздухе.
   — Тогда займись делом и принеси яйца. Женщина, которая умеет готовить суфле, вполне может мне в этом помочь.
   Доставая продукты из холодильника, который, к ее удивлению, оказался прилично заполненным едой, Роксана пыталась справиться с эмоциями.
   Пора уже начать контролировать свои желания и темы бесед.
   Потому что в домашней обстановке этот человек сводил ее с ума еще сильней.
   — Где сейчас живет твоя сестра? — Эта тема показалась Роксане наиболее безопасной.
   — В Хьюстоне. Она замужем, у нее дочь. — Он разбил яйца над миской, нимало не заботясь о том, что кусочки скорлупы падают внутрь.
   Роксана вымыла руки и, взяв ложку, попыталась выудить скорлупу из яичницы. Подняв глаза, она обнаружила, что их лица совсем близко, и отшатнулась, испугавшись, что он поцелует ее. На щеках Люка была темная щетина. За последние сутки у него не было времени ни для того, чтобы выспаться, ни для того, чтобы побриться.
   — Ты всегда забираешься к женщинам в гостиницу по утрам или я какая-то особенная? — спросила Рокси первое, что пришло ей в голову.
   — Ты особенная.
   Снова возникла пауза. Роксана не знала, чем ее заполнить. Она плотно сжала губы и попыталась что-нибудь придумать. Люк спокойным движением поставил сковороду на огонь.
   — Ты работаешь? — спросил он, глядя на сковородку, точно ему было безразлично, что она ответит.
   — Что бы ты подумал, если бы я сказала тебе, что я — ленивая бездельница, проживающая деньги, заработанные отцом?
   — Не знаю. Если бы мне не нужно было работать, чтобы обеспечивать себя, я занимался только своими хобби.
   — Да? Какими?
   — Археологией или чем-то типа того. Мне нравится копать, тут в некоторых местах попадаются всякие индейские древности. Думаю, здесь можно раскопать целый клад.
   — Интересно.
   Люк перевернул бекон на сковородке.
   — А ты? У тебя есть хобби или ты целыми днями бездельничаешь, валяясь на шезлонге возле бассейна? — Он окинул ее взглядом с головы до ног. — У тебя, наверное, есть личный тренер. У тебя фантастические ноги.
   Роксане показалось, что она покраснела под его взглядом целиком — с головы до «фантастических» ног. Его смелые и незаезженные комплименты вызывали у нее чуть ли не слюноотделение. Если она сейчас же не найдется, что ему ответить, то через секунду она просто потащит его в спальню, так и не попробовав яичницы с беконом.
   — Ну, вообще-то у меня есть одно хобби. Мне всегда нравилась школа, и после ее окончания я поступила в колледж.
   Потом я стала пить так, что отец выгнал меня из дома, и как я выжила — неизвестно. К счастью, я попала в хороший реабилитационный центр.
   — Я тоже учился в колледже. В Хьюстоне.
   — В Хьюстоне? Не могу себе представить. Наверное, тебе там не нравилось.
   Люк пожал плечами.
   — Мне нравилось учиться. Я был лучшим по юриспруденции и немного изучал археологию. А ты? Что у тебя получалось лучше всего?
   — Я была лучшей по математике.
   Лучше всего у меня получалось напиваться до полусмерти. — Мне казалось, что цифры просты и откровенны. Они не обманут.
   Бекон поджарился до нужной кондиции, и Люк вылил в сковородку яйца.
   — Ты закончила колледж?
   — Да, в конце концов.
   После того, как провалялась в реабилитационной клинике, после того, как побывала в такой алкоголической яме, что уже и не верила, что смогу оттуда выбраться.
   — Где взять тарелки?
   — Там, в буфете. — Он указал лопаткой направление. — И что, диплом тебе пригодился?
   — Ну, в общем… — Роксана поборола желание заглянуть Люку в глаза. Пусть думает, что они совсем разные — ведь так оно и есть на самом деле.
   — Уверен, ты любишь заниматься всякой благотворительностью, например организовывать экскурсии для детей, концерты в больницах, и все такое. Твой отец, наверно, гордится тобой.
   Рокси с недоверием подняла на него взгляд.
   — Что? Ты считаешь, что я из тех, кто разгуливает по всяким богоугодным заведениям и не пропускает ни одной светской вечеринки? — Нет, это хуже, чем если бы он думал о ней именно то, что она хочет скрыть.
   Люк подошел к столу, держа в каждой руке по тарелке. Его взгляд обжигал сильнее любого кипятка.
   — Я бы очень хотел увидеть тебя в маленьком вечернем черном платье.
   — Я — преподаватель математики в старших классах, — выдохнула Роксана. — Я никогда не прихожу на уроки в маленьком черном платье.
   Люк опустил тарелки на стол и на секунду задержал взгляд на ее лице. Он выглядел таким же серьезным, как тогда, когда впервые постучал в окошко ее машины. Неужели это действительно было всего лишь два дня назад?
   — Ты полна противоречий. Каждый раз, когда мне кажется, что я смог подколоть тебя, ты умудряешься меня удивить.
   Роксана пожала плечами.
   — Извини.
   Что бы ты сказал мне, если бы узнал, что единственная работа, которую я смогла найти, — это место в самой бедной школе в округе Далласа, где катастрофически не хватает учителей? Только туда меня согласились принять с моей бурной биографией. И конечно, очень кстати оказалось отцовское пожертвование этой школе.
   — Я преподаю уже два года. И мне очень это нравится.
   Люк сел за стол только после того, как усадил Роксану.
   — Не надо оправдываться. Мне нравятся неожиданности. В моей профессии быстро начинаешь уставать от однообразия. Поэтому я люблю сюрпризы. — Он кивнул головой в сторону тарелок. — Ты мне доверяешь?
   Роксана посмотрела на свою тарелку. Еда выглядела весьма заманчиво. Но это был вопрос с подвохом. Она сделала маленький глоток кофе.
   — Думаю, да.
   — Тогда ешь. У меня сегодня выходной. Может быть, покатаемся на лошадях. Недалеко отсюда есть соленое озеро, и там можно классно отдохнуть. И немного охладиться.
   Раздетыми? Этот вопрос чуть не сорвался с языка, которому сигналы посылал мозг, работающий только в одном направлении.
   — Соленое озеро?
   — Здесь когда-то был океан. И почва содержит много соли. Поэтому в некоторых местах, где бьют подземные родники, соленость воды близка к океанской.
   — Как это странно.
   — Это вода, а у нас ее мало, так что выпендриваться не приходится.
   Роксана подцепила на вилку большой кусок яичницы и положила его в рот. И неосторожно подняла глаза на Люка. В них горела страсть. Он не ел, а сидел и смотрел на нее. Интересно, смогут ли они дотерпеть до озера?
   Внезапно ей представилось, как она лежит на этом столе. Люк не даст ей замерзнуть на прохладном граните.
   Роксана поперхнулась.
   Зазвонил телефон. Люк немного помедлил, но все-таки протянул руку к допотопному аппарату.
   — Да? — Он стал слушать, что ему говорят на том конце провода, потом посмотрел на часы. — Мне нужно двадцать минут — это как минимум. Давайте, держитесь. — И повесил трубку.
   — Что случилось? Срочный вызов? — Роксана вжалась в сиденье. У нее было чувство, что из нее выпустили весь воздух, и одновременно, что она спаслась от чего-то, казавшегося неизбежным. — Тебе надо ехать?
   Люк был уже на ногах. Из кармана джинсов он вытянул ключи.
   — Держи. Это от пикапа. Возвращайся в город. Я заеду к тебе позже.
   Рокси кивнула. Потом поднялась со стула, желая и не находя возможности ему помочь.
   — Ты сможешь сама доехать до города? — спросил Люк.
   — Да. Там только два поворота, — ответила она. Один направо с шоссе, а второй — налево возле заброшенной фермы.
   — Хорошо. Молодчина. — Он подошел к Рокси и притянул ее к себе. Это был обжигающе горячий поцелуй, хотя он всего лишь прикоснулся к ее губам. — Думай об этом, — велел он ей и выбежал из дома.
   Рокси устало опустилась в неудобное кресло.
   Больше у нее не было сил.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Рокси доехала до мотеля на старом пикапе Люка без приключений. Проверила уровень сахара в крови. Все было в норме. Тогда Рокси схватила купальник и отправилась в бассейн. Она плавала от бортика к бортику, чтобы хоть как-то заглушить разгоряченные желания. На это ушло немало времени. Люк не просто будоражил ее, он доводил ее до неистовства. Выбившись из сил, Роксана вылезла из воды и легла на стоящий в тени шезлонг. Лежать на солнце было бесполезно — она все равно не загорала. Просто веснушки становились крупнее и сливались друг с другом.
   Где он сейчас? Как долго ему придется там оставаться? Почему он не рассказал ей, в чем там дело?
   Он не доверял ей? Разгоряченная и озабоченная не только растущей на улице температурой, Рокси направилась в свой номер. Было так жарко, что казалось, бетон плавится у нее под ногами.
   Быстро умывшись и расчесав волосы, Рокси решила где-нибудь перекусить. Кондиционер в пикапе работать не хотел, и холодный воздух подул только когда она подъехала к ресторану.
   Пора забирать «Порше».
   Хотя ездить в пикапе было приятно. Это была некая связь с Люком.
   Ты не справляешься, дорогуша. Пора садиться в свою машину и отправляться в Даллас, где немного прохладнее. Пора остудить разгоряченную голову.
   Нужно куда-нибудь поехать — в Италию, Париж или на Багамы, понырять с аквалангом. Все, что угодно. Это лучше, чем сохнуть по этому не То шерифу, не то фермеру в здешнем Аиде.
   К сожалению, ни в Италии, ни на Багамах нет никого похожего на него. Она уже проверяла.
   Войдя в прохладный зал ресторана, Роксана заметила царящее здесь оживление. Она схватила за руку проходившую мимо Лайзу.
   — Что случилось?
   Несмотря на кондиционер, лоб Лайзы был покрыт капельками пота.
   — Сумасшедший дом. Мы пакуем сухие пайки для добровольцев. Огонь почти под контролем, но Они еще не могут уехать оттуда. Скорее всего они только к вечеру смогут все потушить.
   — Какой огонь?
   — Ты что, с Луны свалилась? Сегодня утром случилась авария. С шоссе на обочину упал грузовик, перевозивший что-то очень горючее. Водителя едва успели вытащить из кабины, как грузовик взорвался. Загорелась трава. Ветер погнал огонь в сторону Вальтер-Грина, и понадобились добровольцы для тушения — пожарные не справляются.
   — Люку позвонили еще перед завтраком…
   Кажется, я догадываюсь, чем он был занят все то время, когда я сидела и жалела себя.
   Лайзины брови поползли вверх.
   — Да, ему всегда все сообщают первому, — сказала она медленно. — Наверное, сначала позвонили ему, а потом начали собирать добровольцев. Мне очень жаль, если это доставило тебе неудобство… Это, вне всяких сомнений, был вопрос.
   Рокси поспешно помотала головой.
   — Да нет, ничего страшного.
   — В это время года, когда кто-то сообщает о пожаре, идут почти все. Когда все такое раскаленное, много времени не требуется, чтобы огонь вышел из-под контроля.
   — Конечно. Надеюсь, никто не пострадал.
   — Я ничего такого не слышала. Ты очень переживаешь за Люка?
   — Нет, с чего ты взяла? — попробовала отречься Рокси. Хотя было глупо и бесполезно пытаться что-то скрывать после того, как Милли впускала в ее комнату всех желающих. — Я ни за что не переживаю.
   Зато Лайза выглядела озабоченной.
   — Рокси, я понимаю, что ты не желаешь никому зла, но Люк и Карла помолвлены. И я бы не хотела, чтобы ты сожалела потом о чем-нибудь.
   — Все в порядке. Я не тешу себя никакими иллюзиями насчет Люка. Сегодня утром он и Карла приходили ко мне в гостиницу узнать… не нужно ли мне чего-нибудь. И я вижу, как они друг к другу относятся.
   — Как мило, что они заботятся о тебе. Тебе нравится Карла? Я ее просто обожаю. — Быстро продолжила Лайза, словно боясь, что Рокси может ответить. — Надеюсь, что вы с ней станете настоящими друзьями.
   — Да-да. — Рокси огляделась по сторонам в поисках спасения. — Может, я могу чем-то помочь?
   Зазвонил стоящий недалеко от входа телефон.
   Это был сигнал к бегству. Лайза рассеянно кивнула.
   — Ты можешь заняться бутербродами. Джуниор покажет тебе, как их делать. Повар тоже на пожаре в числе добровольцев. — И Лайза бросилась к телефону.
   Рокси глубоко вздохнула. Она не лгала Лайзе, просто немножко исказила факты.
   А что мне оставалось делать? — спросила она себя. Вчера ночью мы занимались на одном из этих столов любовью, и это лучшее, что случилось в моей жизни. Не могу поверить в то, что ты — единственная в городе, кто еще не знает об том.