Фокс Натали. Особенный мужчина

   Собрав все силы, она оттолкнула его. В этот момент такси остановилось у входа в отель «Клермон». Фрэн распахнула дверцу, выскочила на тротуар, наступив Джордану на ногу острым каблуком.
   Он вскрикнул от боли и схватился за ногу.
   — Не старайся, не разжалобишь! — прошипела Фрэн. — Тебе больше не удастся обвести меня вокруг пальца. Если Хелена оказалась легкой добычей, то со мной этот номер не пройдет. Ты прав, черт побери, я действительно мечтаю о яблонях в цвету!
   С этими словами она с достоинством королевы поднялась по ступенькам, прошла сквозь вращающиеся двери и не расслышала последней реплики Джордана, отчетливо прозвучавшей в холодном воздухе ночного Парижа:
   — Тогда выходи за меня замуж!

Глава 4

   Джордан промокнул подбородок полотенцем, промыл бритву в раковине и с отвращением уставился на свое отражение в зеркале. Кто перед ним? Полный идиот!
   — Должно быть, ты совсем рехнулся! — проворчал он, обращаясь к самому себе. Закрыв глаза, он энергично помотал головой, чтобы прогнать мысли о сегодняшнем свидании. Это надо же — сделать предложение какой-то девчонке, которую он едва знает! Слава Богу, она его не расслышала, у него и без нее полно проблем. Через некоторое время в голове прояснилось, решение созрело: Фрэн должна уехать.
   — Доброе утро, Сайлас, — с кислой улыбкой буркнул он своему помощнику, входя в гостиную.
   Сайлас Мэттьюз поднял глаза от разложенных на столе бумаг и указал на кофейник, стоящий на журнальном столике.
   — Доброе утро, Джордан, — отозвался он. — Как ты себя чувствуешь? Нервы в порядке?
   Джордан налил себе кофе, не добавив ни сахара, ни молока, и подошел к окну. Глядя вниз, на бульвар — почти такой же вид открывается из окна спальни Фрэн, — он залпом выпил горячую жидкость.
   — Нервы? — повторил он после продолжительной паузы. — А что это такое?
   Сайлас бросил на него любопытный взгляд, пожал плечами и вернулся к работе.
   — Между прочим, дискеты отличного качества, как и сопроводительные документы. Вчера, пока тебя не было, я все проверил. Хелена прекрасно поработала после той злополучной поломки компьютера. Ей удалось все восстановить в прежнем виде. А решение переправить дискеты с сестрой просто гениально! Если бы они пропали… — Сайлас умолк, продолжать было незачем: Джордан понял его с полуслова. — Что она из себя представляет?
   — Кто? — рассеянно отозвался Джордан.
   — Сестра Хелены. Она так же красива? Джордан едва не выругался. Как можно их сравнивать?! Одна — холодная светская красавица с глянцевой обложки журнала, другая — своим душевным теплом, свежестью и нежной прелестью напоминает утреннюю розу… Проклятье! Он с громким стуком поставил пустую чашку на стол. Определенно ей придется уехать!
   — Мне не терпится с ней познакомиться, — с лукавой усмешкой произнес Сайлас.
   — Ничего не выйдет, — огрызнулся Джордан. — Она сегодня уезжает.
   Сайлас удивленно поднял брови.
   — Но вчера ты сказал, что эта девушка согласилась остаться и помочь нам вместо Хелены. Почему она передумала?
   — Это я передумал. Она не годится для подобной работы. Слишком молода, совсем ребенок, — кратко пояснил Джордан.
   Сайлас не стал ни на чем настаивать: его занимали более важные дела. Когда Джордан приблизился к столу, он пододвинул ему стопку бумаг.
   — Вчера приехал Питер Браббен. Тоже примет участие в конференции, — сообщил он. Эта новость явно улучшила настроение главы фирмы «Перри Фармасьютикалс»: впервые за все утро его хмурое лицо прояснилось.
   — Организуй нам несколько встреч с глазу на глаз, Сайлас. Это очень нужно.
   Питер Браббен занимал должность финансового директора в «Юнимет», крупнейшей холдинговой компании. И это был наиболее вероятный союзник Джордана. С ним будет легче, чем с другими представителями фирмы, договориться об особых условиях сделки, которые намеревался предложить президент «Перри Фармасьютикалс». Следовало позаботиться о судьбе служащих, а также о клинике для безнадежно больных, любимом детище отца Джордана. Никто не должен пострадать в результате объединения двух компаний, и этого не случится, если новый гормональный препарат завоюет рынок. Тогда «Юнимет» проявит большую заинтересованность в переговорах. Но прежде всего нужно избавиться от этой девчонки!
   Настойчивый стук в дверь разбудил Фрэн. Сначала она никак не могла сообразить, где находится, но через секунду все вспомнила — все!
   Открывать она не торопилась. Надо же, уже и завтрак принесли, а ощущение такое, будто утро еще не настало. Фрэн спустила ноги с кровати и взглянула на часы, лежащие на столике. Семь часов! Поспать не дадут… В дверь барабанили не переставая.
   — Un moment, s'il vous platt!^[5] — крикнула Фрэн и босиком подбежала к двери. Надо сказать официанту, что он ошибся: она заказывала завтрак на девять часов, а не на семь. — Ах, это ты… — Она зевнула. Жаль, что халат остался дома — тонкая ночная рубашка цвета чайной розы, пожалуй, слишком откровенна, не оставляет простора для воображения. — Что ты на меня уставился? — сухо спросила она. — Или это глупый вопрос?
   — Оденься, — приказал Джордан, входя в спальню. — А если бы это был официант?
   Логики Фрэн не уловила, но спорить не стала. Почему он так груб? Однако она все-таки надела свитер поверх полупрозрачной рубашки. Вид — нелепей не бывает, но какая разница? Она же не собирается производить на него впечатление. Особенно нелепо ее наряд, наверно, смотрится в сравнении с его одеждой: жемчужно-серым костюмом, ослепительно белой рубашкой и темно-синим шелковым галстуком.
   — Ты пришел извиниться за свое вчерашнее поведение в такси? — напрямик спросила Фрэн. Какой смысл ходить вокруг да около? Ничем иным такой ранний визит не объяснишь. Ее ответ был готов: мужчины есть мужчины.
   — Извиниться за то, на что ты сама напросилась? — холодно осведомился Джордан.
   На такое оскорбительное замечание можно среагировать по-разному: пропустить мимо ушей или дать увесистую пощечину. Однако Фрэн заметила, что Джордан держит в руках знакомый объемистый конверт из плотной бумаги, и вся ее злость исчезла. Сердце сжал страх.
   — Что это? — испуганно спросила она. По правде говоря, вопрос был чисто риторическим.
   Джордан небрежно швырнул конверт на кровать.
   — Твоя свобода.
   Фрэн растерянно заморгала, переводя взгляд с непроницаемого лица Джордана на конверт и обратно.
   — Моя свобода? Не понимаю…
   — Твой паспорт и деньги. Отправляйся домой первым же рейсом.
   Ноги у Фрэн подкосились. Она застыла на месте, расширенными глазами глядя на Джордана. Он ее выгоняет! Столь недвусмысленно выраженное желание острой болью отозвалось в душе. Борясь с подступающей дурнотой, она пролепетала:
   — Вчера вечером ты говорил совсем другое, убеждал остаться, просил помочь… Что изменилось?
   Он отвернулся, не сумев выдержать прямой взгляд ее красивых зеленых глаз, и направился к окну, но Фрэн преградила ему путь.
   — Почему, Джордан? — Она потянула его за рукав, заставляя посмотреть ей в глаза.
   Однако Джордан явно избегал прямого взгляда.
   — Потому, что ты не годишься для этой работы, — выдохнул он наконец. — Просто не подходишь, и все. Ты сама так считала, и, поразмыслив, я пришел к выводу, что ты права, — пробурчал он сквозь стиснутые зубы. — Ты выставишь на посмешище и себя, и меня. В настоящий момент лишняя головная боль мне ни к чему. — Он двинулся к двери, но Фрэн не намерена была отпускать его. Она загородила ему дорогу.
   — Нет, ты не уйдешь! Я требую объяснений. Вчера в ресторане я вела себя вполне прилично, ведь так? Иногда меня заносит, это правда, я могу наговорить лишнего, но способна вовремя остановиться. Между прочим, я работаю в одной из самых престижных галерей Лондона. Разве я удержалась бы там, если бы не умела разговаривать с клиентами? Да и в баре… надо все время быть начеку… — Она замолчала, пытаясь сладить с бешено колотящимся сердцем. Зачем оправдываться? Ведь именно этого она и хотела: чтобы он вернул ей паспорт.
   Ужасная правда предстала перед ней во всей своей наготе. Фрэн отскочила в сторону как ужаленная. Она не хочет ехать домой — вот в чем дело! Хочет остаться здесь, в Париже, с Джорданом… Повернувшись к нему спиной, она угрюмо уставилась в стену, как обиженный ребенок, и обхватила себя руками, надеясь унять нестерпимую душевную боль.
   — Убирайся вон отсюда, да побыстрее, пока я не потеряла терпения, — пригрозила она, вложив в свои интонации всю решимость, на которую была способна. Увы, угроза прозвучала довольно жалко: слишком сильный удар нанес ей Джордан и она еле удерживалась от слез.
   После продолжительной паузы он нарушил молчание:
   — Я положил в конверт некоторую сумму. Небольшая компенсация…
   Фрэн стремительно повернулась к нему.
   — За сцену в такси? — Ее глаза сузились от мучительной боли. — Ты… ты негодяй! — Юна истерически всхлипнула. — Теперь мне ясно, почему ты хочешь, чтобы я уехала. Уступи я тебе вчера, все было бы иначе, правда?
   — Фрэн! — В его голосе звучала неприкрытая угроза.
   — Что «Фрэн»? Ты не спешил бы так избавиться от меня, если…
   Не дав ей закончить, он бросился к ней, схватил за плечи и буквально едва не вытряс из нее всю душу. Еще немного — и он переломал бы ей кости.
   — Оказывается, у тебя довольно грязное воображение, оно плохо вяжется с твоим ангельским личиком, Фрэн Кейн. За такие слова тебя следовало бы отлупить хорошенько. Можешь не сомневаться, мне не приходится платить за женскую благосклонность.
   — Я и не сомневаюсь. Тебе все достается даром, в том числе и любовь, — огрызнулась она. — Пусти, мне больно!
   — Убивают и за меньшие прегрешения, — злобно прошипел он. — Немедленно извинись за свои гнусные обвинения. — Его пальцы железными клещами впились в ее шею. Интересно, пронеслось в голове у Фрэн, с чего это я взяла, что он холодный, бесчувственный истукан, не способный испытывать человеческие эмоции? У него прямо-таки вулканический темперамент!
   — Ладно, прошу прощения, — скороговоркой произнесла она.
   Джордан разжал руки и оттолкнул ее от себя. Фрэн отошла на безопасное расстояние и принялась растирать покрасневшие плечи.
   — Разве так можно? — жалобно спросила она. — У меня будут синяки.
   — А-а, теперь ты пытаешься меня разжалобить? — Джордан поднял телефонную трубку и заказал в номер кофе для двоих.
   — Я никого не жду, — язвительно заметила Фрэн.
   — Фрэнсин, замолчи! — взорвался он. — Ты и так уже достаточно наговорила. — Джордан Перри судорожно запустил руку в волосы. — Извини, если я сделал тебе больно, уж очень ты меня разозлила. А что касается вчерашнего вечера, я сожалею о том, что произошло. Очень. Я не должен был этого допускать. Не часто я теряю над собой контроль.
   Как уже случалось, злость Фрэн тут же испарилась, стоило ему чуть-чуть смягчиться. Силы оставили ее, наступила нервная разрядка, на глаза навернулись слезы, но она мужественно сдерживалась. У нее будет сколько угодно времени, чтобы выплакаться, когда она вернется в Лондон. Как же она позволила себе так увлечься этим человеком? Ведь он к ней совершенно равнодушен! Какая непростительная глупость…
   Взяв конверт, Фрэн вывалила его содержимое на одеяло. Среди принадлежавших ей вещей была довольно толстая пачка французских франков, перетянутая бумажной лентой. Она отделила пачку от остального и швырнула ее в сторону Джордана.
   — Я выполнила просьбу Хелены, — тихо сказала она. — Ты мне ничего не должен.
   — Возьми деньги.
   — Нет! — закричала она и, понизив голос, прибавила:
   — Не хочу никаких напоминаний. Единственное мое желание — убраться отсюда как можно скорее и исчезнуть из твоей жизни навсегда. Рада, что наши желания совпадают.
   Джордан шагнул к ней.
   — Послушай, Фрэн, ты меня не правильно поняла…
   — Не подходите ко мне, Джордан Перри. — Она схватила паспорт и свои деньги и засунула их на дно дорожной сумки. — Не знаю, зачем ты вообще просил меня остаться. То я тебе нужна, то не нужна. Не представляю, как ты ухитряешься руководить крупной компанией с многомиллионным оборотом? У тебя семь пятниц на неделе. — Она взглянула на него с таким-то новым интересом. Вот он стоит перед ней, президент «Перри Фармасьютикалс», незаурядный, умный человек, чуть ли не ежедневно принимающий важные решения, от которых зависят судьбы тысяч людей. Не похожий на других, особенный мужчина… Так почему же?.. — Джордан, — начала она ровным голосом, движимая непреодолимым желанием узнать правду, разрешить загадку, — почему ты передумал? Объясни, пожалуйста. Вчера умолял меня помочь, а сегодня говоришь, что ошибся, не правильно оценил мой характер. Это так не похоже на тебя, что кажется невероятным. Хорошо, вчерашняя сцена здесь ни при чем. Тогда в чем дело?
   Наступило долгое молчание.
   — Фрэн, я сразу понял, что ты за человек, потому что неплохо разбираюсь в людях. Безусловно, ты умная и способная девушка. — Он подошел ближе и снова взял ее за плечи. Фрэн непроизвольно дернулась, ожидая боли. — Буду с тобой откровенен. Все дело как раз в том, что произошло между нами в такси, — хрипло прошептал он.
   — Что ты хочешь этим сказать? — слабым голосом спросила она, чувствуя, как сладко кружится голова от его близости.
   Джордан привлек ее к себе, коснулся губами мочки уха.
   — Вот что… — пробормотал он. — Ты готова пойти до конца, Фрэн?
   Она уперлась кулачками ему в грудь.
   — Я тебя не понимаю.
   Он взглянул на нее сверху вниз потемневшими, затуманенными желанием глазами.
   — Правда не понимаешь? — Нежное прикосновение его губ к ее рту было таким чувственным, что Фрэн тут же ощутила уже знакомую сладкую истому. Он осторожно раздвинул языком ее губы и проник в горячую влажность ее рта. Тело ее пронзила неудержимая дрожь желания. Представив себе, что может последовать за поцелуем, Фрэн чуть не потеряла сознание.
   Руки Джордана скользнули под ее свитер, поцелуй стал глубже, настойчивее. Голова у Фрэн кружилась, ясность мысли покинула ее. Полоска кружев на ночной рубашке порвалась, и его пальцы уверенно нащупали ее напрягшийся сосок. Пожалуй, чересчур уверенно.
   Фрэн прервала затянувшийся поцелуй, слезы разочарования душили ее. Она отстранилась и подняла на него страдающие глаза.
   — Зачем ты так, Джордан? — вырвалось у нее. — Будто ты меня за что-то наказываешь. В чем я провинилась?
   — Хочу тебе кое-что доказать, Фрэн, — хрипло пробормотал он. — Если ты останешься здесь, я пойду до конца. Я не мальчик и долго не выдержу. Мне нужно или все, или ничего. — Он опять припал к ее губам, возбуждая ее так быстро и мучительно, что у нее потемнело в глазах, — так нестерпима была жгучая жажда, мгновенно вспыхнувшая внутри. Она прильнула к нему, то ли от страха, что вот-вот упадет, то ли в поисках защиты от охватившего ее безумия. Как легко, должно быть, Хелена поддалась его чарам. О Боже, Хелена…
   — Ах ты, мерзавец! — выдохнула она ему в щеку, пытаясь вырваться из его объятий. — Хочешь сказать, что печешься о моей нравственности и потому прогоняешь? С каких это пор ты стал таким добродетельным? У тебя же роман с моей сестрой, что ж ты ее не пожалел?
   — Роман с твоей сестрой? — изумился Джордан. Его пальцы разжались. — Так вот на что ты вчера намекала, называя Хелену «легкой добычей»!
   Ответа не последовало. Фрэн прикусила язык, проклиная себя за несдержанность. К чему было приплетать сюда Хелену?
   Джордан возмущенно смотрел на нее. В глубине его серых глаз, как в грозовом небе, собиралась буря. Он попятился, пытаясь обуздать нараставшую ярость, его губы сжались в тонкую прямую линию, ноздри раздувались.
   — Твоя сестра не имеет к нам никакого отношения. Я тебя предупредил, теперь ты знаешь, чего от меня ждать, если ты останешься в Париже.
   — Другими словами, я должна буду спать с тобой? Это входит в мои служебные обязанности, так? — Да как он смеет столь бесстыдно и хладнокровно предлагать ей подобное? — Ничего не выйдет, я на это не пойду. — Она решительно замотала головой. — Я осталась бы — но не на таких условиях.
   Холодные серые глаза испытующе вглядывались в нее.
   — Вчера ты наотрез отказалась помогать мне, говорила, что у тебя миллион причин, в силу которых ты должна немедленно уехать. Упрекаешь меня в непоследовательности, а сама? Откуда ветер дует, а? Почему ты вдруг передумала? Уж не потому ли, что нашла в Париже бывшего любовника и готова возобновить интрижку? — с язвительной усмешкой проговорил Джордан.
   Не помня себя от обиды, Фрэн размахнулась и ударила его по лицу. Джордан не шевельнулся.
   — Жан-Клод никогда не был моим любовником, и он не имеет никакого отношения к тому, что мои планы изменились. Я, передумала совсем по другой причине, которую тебе не понять, даже если ты будешь пытаться, и за тысячу лет. Ты слишком занят собой, своим бизнесом, слиянием компаний. У тебя на уме одни корпоративные сделки. Живые люди для тебя ничего не значат, они существуют только для того, чтобы ты их использовал в своих интересах, не так ли? — выкрикнула Фрэн, бешено сверкая глазами. О Господи, спохватилась она, я опять наговорила лишнего, выдала свои тайные мысли! О Жан-Клоде она и не думала. Единственная причина — он, Джордан Перри, но ему она не нужна, разве что в качестве удобной любовницы на несколько дней.
   Негромкий стук в дверь прервал их ссору, грозившую перейти в опасную стадию. Первой опомнилась Фрэн. Она открыла дверь, на пороге появился официант с подносом. Пока он сервировал столик у окна, Джордан привел себя в порядок, пригладил волосы, поправил галстук. Потом сунул официанту чаевые и подождал, пока тот выйдет в коридор.
   — Решай сама, уехать тебе или остаться, — устало сказал он. Перепалка с Фрэн вконец измотала его. Похоже, он не видел смысла в дальнейших пререканиях. — Мне действительно нужна твоя помощь на время конференции, но заруби себе на носу: я не собираюсь оплачивать твои свидания с неудавшимся художником. Эти расходы за твой счет. — Он направился к двери, рывком распахнул ее, но, услышав тихий вопрос Фрэн, задержался.
   — А ты хочешь, чтобы я осталась? — произнесла она волнующим грудным голосом.
   Его пальцы, сжимавшие ручку двери, побелели от напряжения. Сердце у Фрэн замерло. Она застыла в ожидании окончательного приговора, который решит ее судьбу. Ах, как трудно ему сказать правду…
   — Да, хочу, — признался он, к ее огромному облегчению. Однако она недолго торжествовала победу. — Компания переживает трудный период. Мне пригодится любая помощь. — С этими словами Джордан вышел, захлопнув за собой дверь.
   Потрясенная тем холодным тоном, каким были произнесены последние слова, Фрэн еще не успела опомниться, как вдруг раздался телефонный звонок.
   — Хелена, это ты? Откуда ты звонишь, из больницы? — Собственный голос показался ей фальшивым и неестественным, а главное — виноватым. События последних суток разом навалились на нее. Все, что произошло между ней и любовником ее сестры, вдруг предстало в истинном свете. Она поспешно поправила свитер, словно Хелена могла ее увидеть.
   — Боюсь, у меня плохие новости. Оказывается, я сломала какую-то косточку в левой стопе. Сегодня мне наложат гипс. Чрезвычайно досадно! — тараторила Хелена. — К сожалению, я не смогу заехать за тобой в аэропорт.
   — Не беспокойся, дорогая. Главное, чтобы ты скорее поправилась. Я могу… — Фрэн хотела добавить, что возьмет такси, но Хелена, по своему обыкновению, не интересовалась ее делами.
   — То же самое мне вчера сказал Джордан, — продолжала она, не слушая Фрэн. — Бедняжка, у него был такой расстроенный голос. Похоже, нервы у него на пределе. Поблагодарил меня за то, что я прислала тебя с дискетами. Я пообещала поскорее поправиться, но он заверил, что все под контролем и мне незачем торопиться. Он кого-то нанял вместо меня на несколько дней, пока я буду отсутствовать.
   — Он нанял меня. — Фрэн состроила забавную гримаску. Ей хотелось добавить, что она отказалась, но Хелена опять перебила ее, не дав договорить, на сей раз — от изумления.
   — Тебя?! — вскрикнула она так громко, что у Фрэн зазвенело в ушах. Кроме изумления, к тоне сестры отчетливо слышалось недоверие и презрение. Фрэн чуть не заплакала от обиды:
   Хелена опять унижает ее! — Джордан нанял тебя? Ты ничего не путаешь, дорогая?
   — Да нет, ничего я не путаю. Джордан попросил меня остаться и поработать на конференции.
   — Не болтай глупостей, Фрэн. Ты такая рассеянная, очевидно, тебе послышалось. — Последовал длинный монолог на тему о том, что только она, Хелена, способна выполнять обязанности секретарши Джордана Перри, а Фрэн ни на что не годится, путается под ногами и всех раздражает. Неужели и в Париже уже успела натворить дел? Такого Фрэн стерпеть не могла. Кровь бросилась ей в лицо.
   — А тебе не приходило в голову, что твоя сестра способна на кое-что еще, кроме роли сиделки? — выпалила она. — Джордан обратился ко мне за помощью, считая, что я в состоянии ее оказать. Не забывай: я, между прочим, свободно говорю по-французски, в отличие от тебя…
   В трубке что-то взорвалось — видно, Хелена поперхнулась от такой наглости. Фрэн обрадовалась: ее единственный козырь — знание иностранных языков — сработал. Стрела попала в цель! Однако ее радость тут же угасла, как и всегда сменившись раскаянием.
   — Хелена, — примирительно начала она, — конечно, я не могу выполнять твою работу лучше тебя, это вообще невозможно, даже Джордан это признал, но он хочет… — Фрэн вцепилась в трубку, не в силах продолжать. Хелена и вообразить не может, что произошло между Фрэн и Джорданом. Ее пока еще не хватил удар, потому что она не видит в младшей сестренке соперницу — такая дикая мысль ей и в голову бы не пришла! — просто она боялась, что Фрэн опозорится и это рикошетом ударит по ней самой.
   — Фрэн, ты сошла с ума! — завопила Хелена. Похоже, она уже была на грани истерики. — Джордан во всем стремится к совершенству. Стоит тебе чуть-чуть оступиться, допустить малейшую оплошность, одно неверное слово сказать — и я потеряю работу! Твое безответственное поведение может стоить мне должности!
   «Оступиться…» «Одно неверное слово…» Знала бы ты, что я уже успела надавать ему пощечин, обозвала последними словами, усмехнулась про себя Фрэн.
   — Фрэн? Ты меня слышишь?
   — Да… да, слышу, — недостаточно внимательно, укорила она себя. Надо же быть такой дурой: позволила Хелене увести разговор в сторону, дала повод для упреков. Теперь та уверена, что Фрэн приняла предложение Джордана и собирается у него работать. Стоит только заикнуться, что она отказалась, крику не оберешься. Придется долго объясняться… ну почему она сразу не сказала, что едет домой?
   — Я сейчас же позвоню Джордану.
   — И что ты ему скажешь? Что твоя младшая сестричка круглая дура и ни на что не годится? Давай, действуй. Выходит, он не способен самостоятельно принимать решения. Думаю, эта мысль ему очень понравится. Зачем тебе ставить под угрозу свою работу?..
   — Ты что, совсем рехнулась? — ахнула Хелена, задыхаясь от злости.
   — Вполне возможно. — Фрэн положила трубку.
   Долгое время она сидела на краешке кровати, уставившись в одну точку и подперев голову руками. Разоткровенничалась с сестрой и тем самым отрезала себе путь к отступлению. Надо было сразу, в самом начале разговора, сказать, что она не собирается оставаться в Париже. Гордость и желание уязвить сестру сыграли с ней злую шутку. Теперь все окончательно запуталось. Хелена думает, что Фрэн будет работать у Джордана. Если же Фрэн вдруг вернется в Англию, то сестра потребует объяснений.
   И что она ответит? «Я отказалась от работы в „Перри Фармасыотикалс“, потому что твой драгоценный шеф поставил определенное условие, дорогая сестричка; думаю, ты догадываешься, какое именно». Фрэн пробрала дрожь. Как ни велико искушение хоть чем-то отплатить Хелене за бесконечные придирки и колкости, этого говорить нельзя. Джордан, вероятно, ей очень дорог. Правда, он не подтвердил, что у них роман, но ведь и не возразил. Да имеет ли это теперь значение?
   Фрэн встала и подошла к окну. Час пик был в самом разгаре, на проезжей части бульвара скопилось множество машин. Нет, нечего себя обманывать. Это имеет значение. Еще какое… Фрэн зябко поежилась и обхватила себя руками.
   Утренняя ссора с Джорданом не выходила у нее из головы. На первый взгляд можно подумать, что он в принципе опасается серьезных отношений с женщинами. Нет, невозможно: он вообще ничего не боится, это она уже успела понять. Однако ей почему-то казалось, что ее он побаивается. Он ясно дал понять, что находит ее привлекательной. Кроме того, не так уж она наивна, чтобы приписать его поцелуи любезности, желанию загладить свою вину или еще чему-то. Но ведь он не скрывал своих намерений сделать ее своей любовницей. А когда кончится конференция, кончится и их связь, они распрощаются навсегда.
   Сердце Фрэн сжалось от боли. Как заманчиво принять его условия: днем — работать бок о бок, ночью — заниматься любовью! Однако ей этого мало, она мечтает о большем. Неужели это возможно — влюбиться вот так сразу, безрассудно, безоглядно, словно головой в омут броситься?
   — Ничего подобного, — решительно сказала она вслух, — я не влюблена! — Видимо, это просто физическое влечение, зов плоти, но, разумеется, не любовь. Если б знать наверняка… Существуют же психологические тесты: ответишь на вопросы, подсчитаешь очки — и все о себе знаешь. Ну и что бы она делала с этим знанием? Повела бы себя иначе в этой ситуации?