Фокс Натали. Особенный мужчина

   Джордан так крепко обнял ее, что у нее перехватило дыхание. Судорожно глотая ртом воздух, она прильнула к нему, с радостью ощущая тепло его тела. Теперь она в полной безопасности. Смущение еще не прошло, но она вздрогнула при мысли о том, что могло бы случиться, если бы Джордан не подоспел вовремя и не вытащил ее из этого отвратительного места.
   Фрэн подняла голову и хотела что-то сказать, но не успела. Он закрыл ей рот поцелуем, и она обмякла в его сильных руках, чувствуя слабость во всем теле.
   Поцелуй был долгим и страстным. Голова у нее кружилась все сильнее. Джордан вдавил ее в холодную каменную стену, дыхание с трудом вырывалось из ее груди, его крупное упругое тело грозило смять ее тоненькую, хрупкую фигурку.
   Сделав над собой усилие, он оторвался от ее губ. Фрэн порывисто прижалась к нему, не желая отпускать.
   Джордан отступил на шаг, взял ее руки в свои и мягким движением отвел их от лацканов своего пиджака. Легкая улыбка заиграла на его лице. Фрэн еле различала его черты в скудном свете уличного фонаря, проникавшем в подъезд.
   — Извини, — она разгладила завернувшиеся лацканы своими длинными тонкими пальцами художницы. — Я не нарочно… Я… очень обрадовалась, увидев тебя… — тихо прошептала она.
   — Тогда почему ты пыталась убежать от меня? — Он приподнял ее подбородок, заглянул в глаза.
   — Мне было стыдно… — Она повела плечами. — Оттого, что ты застал меня в таком ужасном месте.
   — Ты ждала там Жан-Клода, верно? Не в силах смотреть ему в глаза, Фрэн опустила голову и уставилась на грязный пол. Что она могла ответить?
   — Я же просил тебя больше с ним не встречаться. Ты нарушила наш уговор, — ровным голосом произнес Джордан.
   Искра гнева вспыхнула в ней и погасла.
   — Я… мне пришлось, Джордан.
   — Ты все еще его любишь, — безжизненным тоном обронил он.
   Фрэн вскинула глаза, удивленная безнадежностью, прозвучавшей в его голосе.
   — Я нужна ему, — просто сказала она. Он схватил ее за руки.
   — Скажи правду, Фрэн, — потребовал он. — Ты все еще любишь его?
   — Нет… нет. — Она вырвалась из его рук. — И никогда не любила. То есть думала, что люблю, когда мы вместе учились в колледже. Но это было всего лишь детское увлечение. Я поняла это после его отъезда во Францию, потому что вскоре забыла о нем.
   — Почему же сейчас… Откуда это внезапное желание возобновить старое знакомство?
   — Послушай, я тут вообще ни при чем. Это все Стелла… Если бы не она…
   — Но ведь не Стелла привела его к тебе в спальню, верно? Ты сама захотела снова с ним увидеться, потому и пришла сегодня в это ужасное кафе.
   — Да, Джордан, это правда. Мы договорились о встрече, — честно призналась Фрэн. — Я должна была прийти, Жан-Клод нуждается во мне, он в беде…
   — И ты решила, что нужна ему больше, чем мне? — хрипло спросил он. В его серых глазах появился холодный стальной блеск. — В данную минуту я должен быть в другом месте, Фрэн Кейн. Я прервал очень важную встречу, поставил под удар будущее своей компании, потому что боялся за тебя. Бог знает что могло с тобой случиться в таком месте! Тебе известно, что в кафе «Ла-Рошель» собираются наркоманы?
   Фрэн отрицательно покачала головой.
   — Конечно, нет. Мне это и в голову не пришло.
   — И, разумеется, ты не знаешь, что Жан-Клод — законченный наркоман.
   — Нет, знаю! — воскликнула Фрэн. — Поэтому и согласилась с ним встретиться.
   — Что?! — Джордан затрясся от ярости, его руки вновь оказались на плечах Фрэн. — Ты… не…
   Фрэн оцепенела, кровь отлила от ее лица.
   — Надеюсь, ты не думаешь, что… О-о, Джордан, неужели ты думаешь, что я тоже принимаю наркотики? — с трудом выговорила она.
   Он резко отпустил ее.
   — Нет… нет, конечно, не думаю. Извини, Фрэн, просто я не ожидал, что тебе известно и это про Жан-Клода. Для меня это новость.
   — А как ты об этом узнал? — Фрэн нахмурилась.
   — Стелла сказала, когда зашла показать мне гравюры. Я не придал ее словам особого значения, но, увидев, как он выходит из твоей комнаты…
   — Ты подумал самое худшее, — заключила Фрэн с горькой усмешкой. — Решил, что я тоже балуюсь этой гадостью…
   — Нет, я подумал о другом.
   Фрэн догадалась, о чем именно. Ее губы искривились в гневной усмешке.
   — Понятно, ты решил, что я девица легкого поведения. Не знаю, что хуже. — Она сделала шаг к двери, но Джордан преградил ей путь.
   — Нет, Фрэн, ни то, ни другое, — серьезно сказал он. — Просто я испугался за тебя, вот и все.
   — По-твоему, я не способна сама постоять за себя? — Она упрямо вздернула подбородок.
   — Сегодня ты очень наглядно продемонстрировала, как ты о себе заботишься, — иронически хмыкнул Джордан.
   — Мне ничего не грозило, Джордан, — горячо возразила она. — Никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. — Она нахмурилась. — А как ты узнал, что я здесь?
   — Сайлас, увидев, что ты вышла из отеля, последовал за тобой. Старик знал, что я буду беспокоиться. Когда ты зашла в кафе, он мне позвонил. Всем ведь известно, какой репутацией пользуется «Ла-Рошель».
   — Сайлас шел за мной по пятам до самого кафе? — изумилась Фрэн. Ее глаза широко раскрылись. — А-а, теперь ясно: он следил за мной с самого утра, не так ли? Значит, ничего мне не померещилось. Я видела его в парке, потом на, рынке. Это ты заставил его шпионить заемной?
   — Я очень беспокоился…
   — Как ты посмел? — в ярости закричала Фрэн. — Как ты посмел приставить ко мне соглядатая?
   — Для твоего же блага, Фрэн…
   — Для моего блага! Как бы не так! Прежде всего ты думал о себе, Джордан Перри! Ты не веришь мне ни на грош. Тебя заботит только твоя конференция и репутация фирмы. Ты боялся скандала. Какой ужас — помощница Джордана Перри замешана в связях с парижскими наркоманами!
   — Не говори глупостей.
   — Не указывай мне, что говорить! — Она отпихнула его руку, преграждавшую ей путь, и выскочила на улицу. — Я вернусь в кафе, — бросила она через плечо, — и дождусь человека, который доверяет мне, нуждается в моей помощи. И не смей идти за мной! — Она повернулась и, чтобы придать своим словам больше веса, гневно повторила:
   — Не смей! — а потом бросилась бежать. Однако ей не удалось убежать далеко. Словно коршун, Джордан обрушился на нее, схватил за руку и развернул лицом к себе.
   — Что еще я должен сказать или сделать, чтобы ты наконец все поняла, своенравная девчонка? — угрожающе процедил он сквозь зубы. — Никуда ты не пойдешь, да и вообще забудь о существовании Жан-Клода Лафаржа.
   — Я? Даже не подумаю! — выпалила Фрэн и замахнулась, чтобы ударить Джордана, но он поймал ее запястья и, прежде чем она успела опомниться, прижался губами к ее губам. Фрэн тут же обмякла в его руках, боевой дух покинул ее.
   — Только это на тебя и действует, — заявил Джордан, отпустив ее. — Придется и впредь прибегать к этому средству, чтобы ты научилась вести себя как следует. Мы возвращаемся в отель.
   — Нет! — Фрэн с трудом обрела дар речи. — Я не могу, Джордан, я должна вернуться в кафе и дождаться Жан-Клода. Как ты не поймешь… — она сглотнула, — ему нужна моя помощь. Он решился на кражу, потому что…
   — Он… что?
   Фрэн потупилась, поняв, что проговорилась.
   — Он… в тот вечер в моей спальне… после его ухода я обнаружила, что он украл деньги, которые ты мне дал. Я… я собиралась вернуть их тебе, не потратила ни франка. Жан-Клод забрал все деньги, часы и браслет…
   — Ах ты Господи! — воскликнул Джордан. — И после этого ты все равно хочешь с ним встретиться?
   — Это был крик о помощи…
   Джордан еле сдерживался. Скулы у него свело от напряжения.
   — Неужели ты не понимаешь, для чего он украл деньги? Чтобы купить очередную дозу.
   Он же наркоман!
   — И ты называешь себя врачом? — возмущенно воскликнула Фрэн. — Что толку наклеивать ярлыки? Жан-Клоду нужна помощь! — Ее глаза сузились. — Я уже говорила, что в тебе нет ни на гран человечности, ты неспособен на сострадание. Тебе на всех наплевать, кроме себя. Конечно, наркотики приносят прибыль, не то что люди.
   — Замолчи, Фрэн! — оборвал он ее.
   Фрэн вздрогнула, так громко и четко прозвучал его голос в тишине пустынной темной улочки. Какой же он черствый, нечуткий… Разве можно любить такого человека?
   — Я тебя ненавижу, Джордан Перри! — выпалила она.
   Своими словами она словно вонзила ему нож в сердце. В его глазах появилась такая боль, что Фрэн не могла этого вынести. В одну секунду она поняла, как несправедлива к нему. Кому нужна эта ужасная ссора на какой-то незнакомой парижской улице? Джордан должен был бы сейчас сидеть в ресторане с Питером Браббеном, заниматься делами компании, а он здесь, с ней… Все бросил, многим рискнул, чтобы выручить ее из беды. У нее сердце разрывалось при виде его побледневшего, страдающего лица, глубоких морщин усталости, прорезавшихся вокруг глаз и в уголках рта.
   Она повернулась и побежала, стыд и унижение гнали ее вперед, все дальше и дальше от Джордана. Он окликнул ее, выкрикнул ее имя с такой страстью, что она заколебалась, ноги отяжелели, словно не желали подчиняться. Фрэн оступилась и растянулась на асфальте, ударившись головой о бордюрный камень. Искры посыпались у нее из глаз, все с бешеной скоростью завертелось перед ней, словно она неслась по кругу на карусели.
   В два прыжка Джордан настиг ее, подхватил на руки и понес к машине. Полулежа на заднем сиденье, Фрэн расплакалась: наступила нервная разрядка, тело заныло от слабости, в ноге пульсировала боль. Несколько дней назад с Хеленой случилось нечто подобное, но рядом с ней не оказалось Джордана. Фрэн отогнала мысли о сестре, у нее закружилась голова.
   — Извини, я тебе такого наговорила…
   — Ничего, не волнуйся, — мягко сказал он, гладя ее плечи, и Фрэн затихла. Шофер с непроницаемым выражением лица вел машину к отелю.
   Джордан проводил Фрэн до своего номера.
   Внутри никого не было. Уложив ее на кровать, он куда-то позвонил, потом осмотрел ее лодыжку.
   — У тебя небольшое растяжение связок, но кости все целы, — сказал он.
   — Джордан, пожалуйста, прости меня. Я наговорила тебе таких ужасных вещей… Поверь, я сожалею о своем поведении.
   Он подошел к бару и налил коньяку в две рюмки.
   — Мне показалось, ты говорила от чистого сердца…
   — Я очень злилась на тебя, Джордан, — прошептала Фрэн. — Ты проявил полное равнодушие к судьбе Жан-Клода. А ведь ты не знаешь его так, как я. Поняв, что с ним происходит, я пришла в ужас, испытала даже некоторое отвращение, но, вспомнив, какие он подавал надежды — он ведь очень талантлив, — решила помочь. Ему нужен совет врача-психотерапевта. До сих пор он не может пережить смерть брата, и в этом все дело. В том, что он стал наркоманом, нет его вины.
   Джордан со стуком поставил коньячную рюмку на столик.
   — Господи, Фрэн, о чем ты говоришь? Не пытайся судить о вещах, в которых ровным счетом ничего не смыслишь. Помочь можно только тому, кто этого хочет. Ясно?
   Фрэн кивнула с несчастным видом и взяла рюмку, которую протягивал ей Джордан.
   — Да, ясно, но видишь ли, в каком-то смысле он попросил меня о помощи, решившись на преступление.
   — Он украл деньги, чтобы купить наркотики, Фрэн, — отчеканил Джордан. — О тебе он не думал ни секунды. А если ему нужна медицинская помощь, пусть обратится в наркологическую клинику — их в Париже полным-полно — и пройдет курс лечения.
   — Может, он…
   — Хватит, Фрэн, не раздражай меня, пока я не потерял терпения. — Он залпом осушил рюмку. Фрэн последовала его примеру.
   — Я хотела как лучше… — пробормотала она, уставившись в пустую рюмку.
   — Если хочешь изображать из себя Флоренс Найтингейл, я отвезу тебя в клинику для безнадежно больных, основанную моим отцом в Англии. Можешь сколько угодно утешать несчастных людей, обреченных на смерть.
   Волнения этого дня и слишком быстро выпитый коньяк произвели на нее катастрофическое действие. Желудок свело от спазм, она бросилась в ванную, зажимая рот рукой. Джордан последовал за ней, встал рядом.
   — Извини, ради Бога, — задыхаясь, пробормотала она. — О, Джордан, мне так плохо… — Она схватилась за живот, почему-то не чувствуя смущения оттого, что он смотрит на нее в такой момент.
   — Это ты меня извини, Фрэн, — тихо отозвался он. — Я вел себя очень грубо, но согласись, порой ты бываешь невероятно упрямой. Держись за край раковины, чтобы не упасть, я сейчас принесу содовой из бара.
   Фрэн послушно наклонилась над раковиной. Вернувшись, Джордан заботливо поддерживал ее, пока она чистила зубы и полоскала рот. Потом выпила немного содовой, и ей стало лучше. Присев на стул, она смотрела, как он наполняет ванну горячей водой.
   — Джордан, мне очень стыдно, что я нарушила твои планы. Ты же собирался на обед с Браббенами и Хеленой.
   Он присел на край ванны и взглянул на Фрэн.
   — Хелена… — Он лукаво улыбнулся. — Она сейчас в ресторане с Питером и его женой. Когда она днем появилась у меня в номере, я глазам своим не поверил. По-моему, она решила, что я повредился в уме. — (Фрэн смущенно улыбнулась.) — Вошла как ни в чем не бывало, словно не отлучалась ни на минуту. Я-то ждал, что войдешь ты, а вместо тебя увидел ее. Позже Сайлас сообщил, что ты куда-то отправилась, и я забеспокоился. — Джордан усмехнулся и покачал головой. — Бедный Сайлас, ты заставила его побегать.
   Фрэн рассмеялась.
   — Он благополучно добрался до отеля?
   — Взял такси и поехал в ресторан, где Хелена ждала Браббенов.
   — Ты должен быть с ними, Джордан, — виновато прошептала Фрэн.
   — У меня есть дела поважнее. — Он налил в воду, от которой шел пар, ароматную жидкость, похожую на молоко, приготовил стопку пушистых полотенец. Фрэн с бьющимся сердцем следила за его быстрыми и ловкими движениями. Должно быть, он все же неравнодушен ко мне, подумала она, раз стольким рискнул ради меня. Вместо того чтобы заниматься покупкой «Юнимет», наполняет ванну для упрямой девчонки. Рукава элегантного пиджака закатаны до локтей, волосы растрепались. Как же она его любит…
   Неожиданно Джордан быстро стянул с нее джинсы и свитер, подхватил ее на руки и осторожно опустил в ванну. Погрузившись в горячую воду, Фрэн вздрогнула и схватилась за края.
   — Надо было проверить температуру локтем, как делают матери, купая детей, — пошутила она, чтобы скрыть смущение: сидит перед ним обнаженная, пена едва прикрывает живот. — Я буду красная как рак, когда вылезу.
   — Не будешь, — улыбнулся он.
   — Не уходи! — вырвалось у Фрэн, когда он шагнул к двери. — Я… я не хочу оставаться одна. — Ею овладело странное томление.
   — Сейчас приду. Только разденусь. — Джордан исчез. При мысли, что через минуту он присоединится к ней, пульс у Фрэн участился.
   Минут через пять Джордан вернулся. На нем был махровый халат, с волос стекали струйки воды — он принял душ в соседней ванной комнате! Фрэн подавила вздох разочарования.
   Взяв самую широкую банную простыню, Джордан поставил Фрэн на ноги, завернул в мягкую ткань и перенес на коврик. Потом привлек к себе, и она, закутанная в простыню, прижалась к нему, уткнувшись щекой в его плечо. Он нежно поцеловал ее в макушку. Господи, продли это мгновение, как прекрасно чувствовать тепло его рук, их надежную защиту.
   — Джордан, — прошептала Фрэн со счастливой улыбкой, — помнишь, я сказала, что ненавижу тебя? — (Его тело слегка напряглось.) — Это вырвалось как-то случайно… Я… я хотела сказать, что люблю тебя. — Фрэн тут же пожалела о своем признании. А если он не может ответить ей тем же? Тогда она поставила его в неловкое положение. Перед глазами возникло лицо Хелены, и Фрэн почувствовала приступ дурноты. Если бы ему нравилась Хелена, он бы не вел себя так! Ему нравится она, Фрэн, и сегодняшний вечер послужил тому лучшим доказательством.
   Его тело расслабилось, и он ответил — нежно и чуть хрипловато:
   — Я тоже люблю тебя, утренняя роза. Фрэн взглянула на него сквозь слезы счастья. Он улыбнулся и, наклонив голову, припал к ее полураскрытым губам. Продолжая сжимать ее в объятиях, он словно клялся защитить Фрэн от любых невзгод, вечно любить ее и оберегать. Волны желания накатывались на нее, словно море в час прилива. Легко, словно перышко, Джордан поднял ее на руки.
   Постель была уже разобрана, Джордан опустил Фрэн на прохладные простыни, снял с нее влажную простыню. Потом закрыл одеялом до подбородка, наклонился и поцеловал в губы.
   Выпростав руки из-под одеяла, она обняла его и нежно прошептала его имя. Он поцеловал ее в губы, шею, ямки за ушами и с усилием отстранился.
   — Почему, Джордан, почему? — шепнула Фрэн. Он же хочет ее, его поцелуи дышали страстью, тело напряглось от растущего желания. И она тоже хочет его, безмерная жажда требует освобождения, разрешения. Сладкая боль переполняла ее, заставляя тело судорожно подергиваться под одеялом.
   — Сейчас сон нужен тебе больше, чем я, — сказал он и снова натянул одеяло ей до подбородка. — Спи, моя дорогая утренняя роза, у нас впереди сколько угодно времени.
   Острое желание постепенно утихло, Фрэн улыбнулась Джордану. Вот за что она так любит его: за нежность, заботливость, бережное отношение. Веки ее отяжелели. Он, как всегда, прав. Похоже, он знает ее лучше, чем она сама. Он уловил не только ее желание быть с ним, но и безмерную усталость. В счастливой уверенности, что он будет рядом всю ночь, Фрэн заснула.
   Когда она открыла глаза, уже рассвело. Во рту у нее пересохло, тело затекло. Она осторожно села в постели и попробовала наступить на пол поврежденной ногой. Лодыжка почти не болела. Вздохнув с облегчением, Фрэн встала и подошла к окну. Было уже совсем светло, но никаких признаков жизни на бульваре внизу не наблюдалось.
   Поежившись, она открыла шкаф и надела одну из пахнущих свежестью, слегка подкрахмаленных рубашек Джордана.
   Интересно, где он сейчас? По позвоночнику пробежал, холодок страха. Может, у Хелены? Нет-нет, она не должна в нем сомневаться. Он же сказал, что любит ее. Ее, а не Хелену.
   Джордан спал в другой комнате. На столике возле кровати стояла нераспечатанная бутылка виски, словно он приготовился к бессонной ночи. Слава Богу, она ему не понадобилась.
   Фрэн стояла у широкой кровати, с любовью вглядываясь в дышащие покоем черты его лица. Слегка влажные после вечернего душа черные волосы курчавились на висках, на левой щеке виднелась вмятина от подушки. Он пошевелился, когда она открыла дверь, или это ей показалось? Знает ли он, с каким обожанием она рассматривает каждую его черточку?
   Фрэн на цыпочках обошла кровать и задержалась с другой стороны. Хватит ли у нее смелости скользнуть к нему под одеяло? Просто для того, чтобы быть рядом, ощутить тепло его тела. Осторожно, стараясь не потревожить его, она улеглась на свободную половину. Джордан тихо застонал во сне.
   Фрэн лежала неподвижно, боясь шевельнуться и даже дышать. Только бы Джордан не проснулся! А если все же проснется, что сделает? Прогонит ее? Поначалу она испугалась, но, немного подумав, успокоилась. Нет, невозможно. Он же здесь, ведь так? Не с Хеленой, а с ней.
   Перевернувшись на бок, она вгляделась в его лицо. Он лежал на спине совершенно обнаженный. Фрэн не удержалась от искушения — дотронулась до его гладкой кожи, поцеловала в лоб, прижалась щекой к темным завиткам волос на широкой сильной груди.
   Зачем мужчинам соски? Надо будет спросить у Джордана: он же врач, должен все знать. Интересно, они так же чувствительны к прикосновению, как ее собственные, напрягшиеся сейчас от близости его тела? Фрэн потрогала его сосок кончиком языка, и ее зеленые глаза заблестели, когда с его губ сорвался тихий стон.
   Теперь она действовала осторожнее в своей любовной игре: положила ладони на его плоский живот, поглаживая пальцами упругие мышцы. Собственная смелость возбуждала ее. Как чудесно ласкать тело любимого — и ничего не бояться, не испытывать никаких комплексов, потому что это самая естественная вещь в мире!
   Джордан продолжал спать, не подозревая о чувственной игре, затеянной Фрэн. Его мускулистые бедра оказались более крупными, чем виделись ей, когда он был в узких брюках, а… О Господи! Фрэн отдернула руку, словно обожглась о тлеющие угли. По телу Джордана прошла дрожь. Фрэн и сама вздрогнула и перевела взгляд на его лицо. Джордан засмеялся тихим радостным смехом, притянул ее к себе и так крепко прижал к своему горячему телу, что ей стало трудно дышать.
   — Какой замечательный способ разбудить мужчину, — Он нашел губами ее рот.
   — Я не хотела тебя будить, — слабым голосом произнесла Фрэн, когда поцелуй прервался.
   — Глупышка, — промурлыкал он ей на ухо. — Как долго, по-твоему, я мог бы выдержать эту сладостную пытку? — Он перевернул ее на спину. — Дай-ка мне разглядеть тебя получше, моя утренняя роза. Да-а, все так же свежа и прекрасна. Как тебе спалось, хорошо?
   Фрэн улыбнулась.
   — Не очень, — многозначительно ответила она., — Ничего, все у нас будет отлично, только не сейчас, немного позже.
   Улыбка исчезла с ее лица, когда его рука скользнула ей под рубашку и нашла ее грудь. Он начал ласкать ее, пока с губ Фрэн не ворвался крик мучительного наслаждения.
   — Тебе больно? — Джордан коснулся губами покрасневшей атласной кожи, и ее трепещущее тело выгнулось дугой.
   — Нет, это чудесно, — прошептала она и попыталась спустить с плеч рубашку, чтобы полнее ощутить близость, но он поймал ее руки и положил их на свои бедра.
   — Не снимай рубашку, мне так больше нравится, очень возбуждает.
   Они нежно ласкали друг друга, и от любви у Фрэн закружилась голова. Ничем не скованная, она свободно проявляла свою страсть. Джордан подарил ей удивительное ощущение: она впервые гордилась своим телом, вызывающим у мужчины неистовую жажду обладания.
   С каждой секундой возбуждение Джордана нарастало. Когда его рука, гладившая ее бедра, скользнула в жаркое тепло между ее ногами, она вскрикнула и устремилась навстречу его руке. Лихорадка страсти захлестнула ее.
   — Я люблю тебя, утренняя роза… — Джордан чуть-чуть приподнялся, чтобы увидеть ее реакцию на признание. Его рука продолжала ритмично двигаться.
   Задыхаясь, Фрэн прошептала:
   — Я тоже люблю тебя, Джордан. Его тело опустилось на нее, и она застонала, прижимая его к себе изо всех сил — то ли от страха, что он ускользнет от нее, то ли подчиняясь безумию, завладевшему ею.
   — Ты просто чудо. У меня нет слов, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую, — выдохнула она.
   Джордан мягко вошел в нее и начал танец любви, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Он уже не мог контролировать себя.
   В безумной страсти она царапала ногтями его спину.
   — О Джордан…
   Он закрыл ей рот поцелуем, и она теснее прильнула к нему, двигаясь в том же ритме, что и он. Вместе они поднимались все выше, словно парили в заоблачных высях наслаждения.
   — Как я люблю тебя… Возьми меня всю, не отпускай…
   — Ни за что, — отозвался он, тяжело дыша. — Я никогда не отпущу тебя. Ты моя навеки.
   Фрэн разбудила Джордана нежными поцелуями, легкими, как прикосновение крыльев бабочки. Солнце уже высоко стояло над Парижем. Его лучи вливались в широкие окна отеля.
   Джордан открыл затуманенные сном глаза и улыбнулся. Фрэн подняла голову, хотела что-то сказать, но он закрыл ей рот ладонью.
   — Прошу тебя, — взмолился он, — не говори ничего. — Он так крепко обнял ее, что она при, всем желании не могла бы вымолвить ни слова. — Впервые в жизни я встречаю женщину, которая беспрерывно говорит в минуты страсти.
   Фрэн рассмеялась и все-таки ухитрилась вставить словечко:
   — Значит, у тебя не такой уж богатый опыт, да?
   Он уставился на нее с шутливым изумлением.
   — Хочешь сказать, что ты не одна такая?
   Фрэн расхохоталась и стала слегка покусывать его губы.
   — Откуда я знаю? А что, по-твоему, это очень необычно — говорить, занимаясь любовью?
   — Сложный вопрос. Я предпочел бы на него не отвечать.
   — И не надо. — Она лукаво улыбнулась. — Меня совершенно но, интересует то, что было до меня, честное слово. Извини, если я чересчур разболталась. — Она уютно устроилась в изгибе его руки и положила голову ему на плечо. — Я была так возбуждена… Я всегда болтаю без умолку, когда волнуюсь. — Фрэн заглянула в глаза мужчины, которого любила до безумия. Никогда еще она не была так счастлива. Потом обняла его за шею и нежно поцеловала в губы, чувствуя, как участилось его дыхание и как желание начало вновь овладевать им. Шепнув ему на ухо, что обещает молчать, она сдержала свое слово. Во всяком случае, в течение получаса в комнате царила тишина.
   — Кофе, дорогая?
   — С удовольствием, — отозвалась Фрэн, сладко потягиваясь. Ее словно качало на волнах счастья. На душе было легко и спокойно. Она взбила подушку, откинулась на нее и взглянула на Джордана, надевавшего халат. — У тебя красивое тело, — заметила она.
   — Это я должен был сказать.
   — Не будь таким тщеславным, — засмеялась Фрэн.
   — Да нет, ты не поняла. Я должен был сказать, что это у тебя красивое тело. — Он вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.