Страница:
Простой расчет показывает, что непарный лист находится где-то в первой или второй тетради.
В самом деле.
Нам говорят, что первая тетрадь состоит из 6 листов, затем идут 28 тетрадей по 8 листов, затем – 30-я тетрадь в 10 листов и так далее. При этом отмечено, что номер 1-го листа 10-листовой тетради – 232. Следовательно, в первых 29 тетрадях находится 231 лист. Это нечетное количество. Следовательно, непарный лист расположен где-то в первых 29 тетрадях.
Тетради с 3-й по 28-ю подозрений не вызывают. Они все 8-листовые, то есть полные, и в хорошем состоянии. Судя по фотографиям в [123], все развороты в них целые, то есть не распавшиеся на два отдельных листа.
Что же касается первой и второй тетрадей, то здесь картина совсем другая.
Почти все развороты первых двух тетрадей – распавшиеся на два листа, то есть разорваны пополам. Поэтому именно эта часть рукописи вызывает особые подозрения.
Можно ли утверждать, что именно здесь находится непарный лист? Оказывается – можно.
Помогает то, что в рукописи, к счастью, сохранились остатки старой нумерации тетрадей, а не только листов. Поясним: в старых книгах часто нумеровали не только листы, но и тетради. На первом листе каждой новой тетради ставили ее номер.
А. А.Шахматов пишет: «Сохранился старинный счет тетрадей, но большая часть отметок, сделанных церковно-славянскими цифрами на нижних полях, срезана при переплете рукописи. Первая сохранившаяся пометка 5 (церковно-славянское «е» – авт.) приходится на 32 лист (а по церковно-славянской нумерации – 33-й – авт.), вторая 9 (церковно-славянская «фита» – авт.) – на 64-ой (65-й по церковно-славянской нумерации – авт.) и так далее. Ясно, что в тетради было по 8 листов» [130], с.4.
Итак, 33-й лист по церковно-славянской нумерации – это начало 5-й тетради. Лист 65 по церковно-славянской нумерации – это 1-й лист 9-й тетради. И так далее. Отсюда следует, что во всех тетрадях, включая первую, было когда-то по 8 листов и таким образом последний лист каждой тетради имел церковно-славянский номер, кратный восьми.
Обратимся к рукописи.
Листа с церковно-славянским номером 8 в рукописи просто нет. Лист с церковно-славянским номером 16 есть. Однако, он является по счету пятнадцатым листом в рукописи. Но он должен являться последним листом 2-й тетради, то есть шестнадцатым. Следовательно, в первых двух тетрадях недостает одного листа.
Если верить академическому описанию, то в первой тетради содержится ровно 6 листов, и получается, что в ней не хватает двух листов. Но, как мы видели, в совокупности первой и второй тетрадей не хватает одного листа. Означает ли это, что два листа были утрачены и один вставлен? Может быть. В любом случае, мы нашли место рукописи, в котором есть явные следы каких-то переделок. Это – первая или вторая тетрадь.
Посмотрим на рукопись.
На рис.1 мы показываем состояние арабской и церковно-славянской нумераций в первых двух тетрадях рукописи. В первой строке показана арабская нумерация, во второй строке – церковно-славянская, в третьей строке – следы потертости или исправлений церковно-славянской нумерации. Если арабского или церковно-славянского номера на данном листе нет, то в соответствующей клетке мы пишем «нет».
Самое поразительное обстоятельство, которое вскрывается при внимательном изучении церковно-славянских цифр первых двух тетрадей, состоит в том, что номера трех листов: 10-го, 11-го и 12-го по церковно-славянской нумерации, очевидно кем-то исправлены. А именно, номера увеличены на единицу. Прежние их церковно-славянские номера были 9, 10 и 11.
Особенно ярко это видно по листу с церковно-славянским номером 12. Чтобы изобразить по-церковно-славянски «двенадцать», нужно написать «вi». Но на соответствующем листе рукописи сначала было написано «аi», то есть «одиннадцать». Кто-то приписал две черточки к церковно-славянскому «а», после чего оно стало похоже на «в». Это исправление – настолько грубое, что его трудно не заметить. См. [123] и рис.1.
Церковно-славянский номер «десять», то есть «i», очевидно был «изготовлен» из бывшего здесь церковно-славянского номера «девять» – «фита». У «фиты» просто подтерли правый бок. Но явные следы пересекающей ее горизонтальной черты остались.
С переправкой церковно-славянского номера «десять» на «одиннадцать» никаких трудностей не было. Для этого достаточно было дописать букву-цифру «а»». Поэтому на листе «одиннадцать» церковно-славянский номер выглядит аккуратно.
Мы видим, что церковно-славянские номера на трех листах были кем-то сдвинуты вперед на единицу. Освобождая, тем самым, место для церковно-славянского номера «девять». На это место был вставлен лист. К нему мы вернемся чуть позже.
При таком сдвиге номеров должно было получиться два листа с церковно-славянским номером 12 – «родным» и переправленным из 11. Но в рукописи остался только лист с переправленным номером. «Лишний» лист с «родным» церковно-славянским номером «двенадцать» был, по-видимому, просто вырван. На его месте возник смысловой разрыв в тексте.
В самом деле, лист с церковно-славянским номером «тринадцать» начинается с киноварной – красной буквы нового предложения. А на предыдущем листе, – после переправки трех церковно-славянских номеров, – «двенадцатом», а на самом деле «одиннадцатом», предложение не закончено, оборвано.
Конечно, человек, вырвавший лист, старался, чтобы смысловой разрыв получился как можно слабее. Но добиться того, чтобы этот разрыв был совсем незаметен, он не смог. Поэтому современные комментаторы справедливо указывают на это странное место и вынуждены писать, что в начале тринадцатого листа киноварная буква вписана по ошибке. «В рукописи… ошибочно вписан инициал». См. [89], с.18, комментарий к началу листа с арабским номером 12, то есть листа с церковно-славянским номером 13.
Задержимся на этом месте. Для начала поясним для читателя, который сейчас захочет сам посмотреть на фотокопию [123], что в Радзивиловской рукописи «точка» означает современную запятую. А современная точка, то есть – конец предложения, изображается, – в подавляющем большинстве случаев, – тремя точками в виде треугольничка.
Кроме того, начало каждого нового предложения отмечается красной – киноварной буквой.
Посмотрим на страницу с арабским номером 11, где церковно-славянский номер был кем-то переправлен на 12.
Текст в конце этой страницы, после которой идет обсуждаемый сейчас разрыв смысла, обрывается словами: «Леон царствова, сын Васильев, иже Лев прозвася, и брат его Александр, иже царствоваста…» [89], с.18 и [123], лист с арабским номером 11, оборот. Далее стоит запятая.
Следующий после разрыва арабский лист 12 (= церковно-славянский 13) начинается с перечисления дат: «В лето такое-то, в лето такое-то…».
Видимо, фальсификатору это место показалось удобным для стыковки. Он решил что слово «царстоваста…» может быть состыковано с началом церковно-славянского 13-го листа, где стоит «В лето такое-то». Получилось «царствоваста лет столько-то» – то есть осмысленное предложение.
Но для этого пришлось заявить, что первое киноварное «В» вписано по ошибке. И, вероятно, подтереть какие-то места в тексте. Только такой ценой получалось осмысленное предложение: «царствоваста лет столько-то».
Таким образом, хоть и с грехом пополам, но разорванный смысл удалось связать.
Тем более, что фальсификатору не очень важно было – какой именно лист вырывать. Единственное требование к вырываемому листу было минимальное нарушение смыслового потока текста. Поэтому он и вырвал именно этот лист.
Главной же целью подлога было освобождение места для листа с церковно-славянским номером 9. Церковно-славянский номер на прежнем листе 9 был переправлен на церковно-славянское 10. Так освободили место. См. выше.
Итак, мы, по-видимому, нашли место в рукописи, куда был кем-то добавлен лист. Это – лист с церковно-славянским номером 9 и арабским номером 8.
Отметим, что даже при беглом перелистывании рукописи, этот лист сразу бросается в глаза. Его углы наиболее изодраны. Он совершенно явно является отдельным листом, то есть – не частью целого разворота. См. рис.2.
А теперь прочтем его. Что же на нем написано? Зачем кто-то вклеил его? И стоило ли так долго о нем говорить?
5. 4. 3. Кто вклеил лист с «норманской» теорией в Повесть временных лет?
5. 4. 4. Как «научная» норманская теория была развенчана и названа антинаучной
5. 4. 5. Вклеив один лист, фальсификатор заготовил место для второго, который вскоре «счастливо нашелся»
5. 4. 6. Позднее происхождение Московско-академического списка Повести временных лет
5. 4. 7. Другие следы подлога в радзивиловском списке
В самом деле.
Нам говорят, что первая тетрадь состоит из 6 листов, затем идут 28 тетрадей по 8 листов, затем – 30-я тетрадь в 10 листов и так далее. При этом отмечено, что номер 1-го листа 10-листовой тетради – 232. Следовательно, в первых 29 тетрадях находится 231 лист. Это нечетное количество. Следовательно, непарный лист расположен где-то в первых 29 тетрадях.
Тетради с 3-й по 28-ю подозрений не вызывают. Они все 8-листовые, то есть полные, и в хорошем состоянии. Судя по фотографиям в [123], все развороты в них целые, то есть не распавшиеся на два отдельных листа.
Что же касается первой и второй тетрадей, то здесь картина совсем другая.
Почти все развороты первых двух тетрадей – распавшиеся на два листа, то есть разорваны пополам. Поэтому именно эта часть рукописи вызывает особые подозрения.
Можно ли утверждать, что именно здесь находится непарный лист? Оказывается – можно.
Помогает то, что в рукописи, к счастью, сохранились остатки старой нумерации тетрадей, а не только листов. Поясним: в старых книгах часто нумеровали не только листы, но и тетради. На первом листе каждой новой тетради ставили ее номер.
А. А.Шахматов пишет: «Сохранился старинный счет тетрадей, но большая часть отметок, сделанных церковно-славянскими цифрами на нижних полях, срезана при переплете рукописи. Первая сохранившаяся пометка 5 (церковно-славянское «е» – авт.) приходится на 32 лист (а по церковно-славянской нумерации – 33-й – авт.), вторая 9 (церковно-славянская «фита» – авт.) – на 64-ой (65-й по церковно-славянской нумерации – авт.) и так далее. Ясно, что в тетради было по 8 листов» [130], с.4.
Итак, 33-й лист по церковно-славянской нумерации – это начало 5-й тетради. Лист 65 по церковно-славянской нумерации – это 1-й лист 9-й тетради. И так далее. Отсюда следует, что во всех тетрадях, включая первую, было когда-то по 8 листов и таким образом последний лист каждой тетради имел церковно-славянский номер, кратный восьми.
Обратимся к рукописи.
Листа с церковно-славянским номером 8 в рукописи просто нет. Лист с церковно-славянским номером 16 есть. Однако, он является по счету пятнадцатым листом в рукописи. Но он должен являться последним листом 2-й тетради, то есть шестнадцатым. Следовательно, в первых двух тетрадях недостает одного листа.
Если верить академическому описанию, то в первой тетради содержится ровно 6 листов, и получается, что в ней не хватает двух листов. Но, как мы видели, в совокупности первой и второй тетрадей не хватает одного листа. Означает ли это, что два листа были утрачены и один вставлен? Может быть. В любом случае, мы нашли место рукописи, в котором есть явные следы каких-то переделок. Это – первая или вторая тетрадь.
Посмотрим на рукопись.
На рис.1 мы показываем состояние арабской и церковно-славянской нумераций в первых двух тетрадях рукописи. В первой строке показана арабская нумерация, во второй строке – церковно-славянская, в третьей строке – следы потертости или исправлений церковно-славянской нумерации. Если арабского или церковно-славянского номера на данном листе нет, то в соответствующей клетке мы пишем «нет».
Самое поразительное обстоятельство, которое вскрывается при внимательном изучении церковно-славянских цифр первых двух тетрадей, состоит в том, что номера трех листов: 10-го, 11-го и 12-го по церковно-славянской нумерации, очевидно кем-то исправлены. А именно, номера увеличены на единицу. Прежние их церковно-славянские номера были 9, 10 и 11.
Особенно ярко это видно по листу с церковно-славянским номером 12. Чтобы изобразить по-церковно-славянски «двенадцать», нужно написать «вi». Но на соответствующем листе рукописи сначала было написано «аi», то есть «одиннадцать». Кто-то приписал две черточки к церковно-славянскому «а», после чего оно стало похоже на «в». Это исправление – настолько грубое, что его трудно не заметить. См. [123] и рис.1.
Церковно-славянский номер «десять», то есть «i», очевидно был «изготовлен» из бывшего здесь церковно-славянского номера «девять» – «фита». У «фиты» просто подтерли правый бок. Но явные следы пересекающей ее горизонтальной черты остались.
С переправкой церковно-славянского номера «десять» на «одиннадцать» никаких трудностей не было. Для этого достаточно было дописать букву-цифру «а»». Поэтому на листе «одиннадцать» церковно-славянский номер выглядит аккуратно.
Мы видим, что церковно-славянские номера на трех листах были кем-то сдвинуты вперед на единицу. Освобождая, тем самым, место для церковно-славянского номера «девять». На это место был вставлен лист. К нему мы вернемся чуть позже.
При таком сдвиге номеров должно было получиться два листа с церковно-славянским номером 12 – «родным» и переправленным из 11. Но в рукописи остался только лист с переправленным номером. «Лишний» лист с «родным» церковно-славянским номером «двенадцать» был, по-видимому, просто вырван. На его месте возник смысловой разрыв в тексте.
В самом деле, лист с церковно-славянским номером «тринадцать» начинается с киноварной – красной буквы нового предложения. А на предыдущем листе, – после переправки трех церковно-славянских номеров, – «двенадцатом», а на самом деле «одиннадцатом», предложение не закончено, оборвано.
Конечно, человек, вырвавший лист, старался, чтобы смысловой разрыв получился как можно слабее. Но добиться того, чтобы этот разрыв был совсем незаметен, он не смог. Поэтому современные комментаторы справедливо указывают на это странное место и вынуждены писать, что в начале тринадцатого листа киноварная буква вписана по ошибке. «В рукописи… ошибочно вписан инициал». См. [89], с.18, комментарий к началу листа с арабским номером 12, то есть листа с церковно-славянским номером 13.
Задержимся на этом месте. Для начала поясним для читателя, который сейчас захочет сам посмотреть на фотокопию [123], что в Радзивиловской рукописи «точка» означает современную запятую. А современная точка, то есть – конец предложения, изображается, – в подавляющем большинстве случаев, – тремя точками в виде треугольничка.
Кроме того, начало каждого нового предложения отмечается красной – киноварной буквой.
Посмотрим на страницу с арабским номером 11, где церковно-славянский номер был кем-то переправлен на 12.
Текст в конце этой страницы, после которой идет обсуждаемый сейчас разрыв смысла, обрывается словами: «Леон царствова, сын Васильев, иже Лев прозвася, и брат его Александр, иже царствоваста…» [89], с.18 и [123], лист с арабским номером 11, оборот. Далее стоит запятая.
Следующий после разрыва арабский лист 12 (= церковно-славянский 13) начинается с перечисления дат: «В лето такое-то, в лето такое-то…».
Видимо, фальсификатору это место показалось удобным для стыковки. Он решил что слово «царстоваста…» может быть состыковано с началом церковно-славянского 13-го листа, где стоит «В лето такое-то». Получилось «царствоваста лет столько-то» – то есть осмысленное предложение.
Но для этого пришлось заявить, что первое киноварное «В» вписано по ошибке. И, вероятно, подтереть какие-то места в тексте. Только такой ценой получалось осмысленное предложение: «царствоваста лет столько-то».
Таким образом, хоть и с грехом пополам, но разорванный смысл удалось связать.
Тем более, что фальсификатору не очень важно было – какой именно лист вырывать. Единственное требование к вырываемому листу было минимальное нарушение смыслового потока текста. Поэтому он и вырвал именно этот лист.
Главной же целью подлога было освобождение места для листа с церковно-славянским номером 9. Церковно-славянский номер на прежнем листе 9 был переправлен на церковно-славянское 10. Так освободили место. См. выше.
Итак, мы, по-видимому, нашли место в рукописи, куда был кем-то добавлен лист. Это – лист с церковно-славянским номером 9 и арабским номером 8.
Отметим, что даже при беглом перелистывании рукописи, этот лист сразу бросается в глаза. Его углы наиболее изодраны. Он совершенно явно является отдельным листом, то есть – не частью целого разворота. См. рис.2.
А теперь прочтем его. Что же на нем написано? Зачем кто-то вклеил его? И стоило ли так долго о нем говорить?
5. 4. 3. Кто вклеил лист с «норманской» теорией в Повесть временных лет?
А изложено на нем ни много, ни мало, как знаменитое призвание варягов на Русь. То есть – основа знаменитой норманской теории. По сути дела именно вокруг этого листа и ломали копья западники и славянофилы на протяжении всего XIX века. Если же убрать этот лист из рукописи, то норманская теория полностью рассыпается.
Рюрик становится просто первым Русским князем. Причем, – Ростовским.
Только здесь, – на этом вставленном листе – упоминается Ладога, то есть Ладожское озеро, услужливо указывающее на местоположение первой столицы Рюрика, якобы где-то в Псковской области, на современных Новгородских болотах.
А, убрав этот лист, мы увидим чисто Волжскую географию Рюрика и его братьев: Белоозеро, Ростов, Новгород – он же Ярославль. Никаких следов Псковской области.
Вывод.
Вклеив лист с церковно-славянским номером 9, то есть с арабским номером 8, фальсификатор обосновал сразу два фундаментальных подлога.
Подлог Первый: якобы призвание князей с Северо-Запада. Потом его превратили в якобы современную Скандинавию. Это было сделано явно в угоду Романовской династии, которая и была северо-западного, псковского, литовского происхождения.
Подлог Второй: великий Новгород, якобы, был расположен в Псковской области, у Ладоги. Так, наконец, была обоснована» уже свершившаяся ранее политическая акция по фальшивому переносу исторического Великого Новгорода в Псковскую область. Так подвели «летописный фундамент» под отнятие имени Новгород у Ярославля.
И теперь мы начинаем понимать, почему академическое описание Радзивиловской рукописи хранит странное молчание – в какой именно тетради находится непарный лист. Потому что это, скорее всего, именно тетрадь с «норманским» вклеенным листом. Или какой-то непарный лист рядом с «норманским». В любом случае, следы подтасовок и переделок рядом с «норманским» листом бросают тень подозрения и на него.
Предшественники авторов «академического описания», вероятно, всеми силами старались скрыть этот криминальный поразительный факт. Вы только представьте себе на мгновение, что славянофилы XIX века узнали бы, что пресловутая норманская теория, против которой они так упорно воевали, вся содержится на вклеенном в рукопись листе. Какой шум сразу поднялся бы в научных кругах!
Но как мы уже видели, никто «из посторонних» к оригиналу рукописи допущен не был. Допускали, по-видимому, только «своих». То есть тех, кто готов был молчать.
Теперь понятно – зачем была такая осторожность.
Здесь уместно вспомнить о странной истории с тяжбой между Академией Наук и археографом А.Н.Олениным – директором Императорской Публичной Библиотеки. Оленин почему-то упорно отказывался возвращать рукопись в Академию. Он якобы «собирался ее издать». И поэтому «испрашивал 3 тысячи рублей, которые и были выданы ему академией. Чем кончилось предприятие Оленина, почему издание радзивиловской летописи остановилось – неизвестно… – пишет А. А.Шахматов, – В 1818 году об этом запрашивал конференцию новый президент ее С.Уваров…Конференция отвечала, что «…Она никакой не имеет ответственности в замедлении скорого издания, происходящем от многочисленных занятий г.Оленина» [13], с.15…16.
Мол, очень очень занят. Времени для объяснений не имеет.
Но ведь деньги-то он взял! Почему же все-таки не опубликовал? Что вообще делали с рукописью в это время? Ниже мы выскажем свое мнение по этому вопросу.
Рюрик становится просто первым Русским князем. Причем, – Ростовским.
Только здесь, – на этом вставленном листе – упоминается Ладога, то есть Ладожское озеро, услужливо указывающее на местоположение первой столицы Рюрика, якобы где-то в Псковской области, на современных Новгородских болотах.
А, убрав этот лист, мы увидим чисто Волжскую географию Рюрика и его братьев: Белоозеро, Ростов, Новгород – он же Ярославль. Никаких следов Псковской области.
Вывод.
Вклеив лист с церковно-славянским номером 9, то есть с арабским номером 8, фальсификатор обосновал сразу два фундаментальных подлога.
Подлог Первый: якобы призвание князей с Северо-Запада. Потом его превратили в якобы современную Скандинавию. Это было сделано явно в угоду Романовской династии, которая и была северо-западного, псковского, литовского происхождения.
Подлог Второй: великий Новгород, якобы, был расположен в Псковской области, у Ладоги. Так, наконец, была обоснована» уже свершившаяся ранее политическая акция по фальшивому переносу исторического Великого Новгорода в Псковскую область. Так подвели «летописный фундамент» под отнятие имени Новгород у Ярославля.
И теперь мы начинаем понимать, почему академическое описание Радзивиловской рукописи хранит странное молчание – в какой именно тетради находится непарный лист. Потому что это, скорее всего, именно тетрадь с «норманским» вклеенным листом. Или какой-то непарный лист рядом с «норманским». В любом случае, следы подтасовок и переделок рядом с «норманским» листом бросают тень подозрения и на него.
Предшественники авторов «академического описания», вероятно, всеми силами старались скрыть этот криминальный поразительный факт. Вы только представьте себе на мгновение, что славянофилы XIX века узнали бы, что пресловутая норманская теория, против которой они так упорно воевали, вся содержится на вклеенном в рукопись листе. Какой шум сразу поднялся бы в научных кругах!
Но как мы уже видели, никто «из посторонних» к оригиналу рукописи допущен не был. Допускали, по-видимому, только «своих». То есть тех, кто готов был молчать.
Теперь понятно – зачем была такая осторожность.
Здесь уместно вспомнить о странной истории с тяжбой между Академией Наук и археографом А.Н.Олениным – директором Императорской Публичной Библиотеки. Оленин почему-то упорно отказывался возвращать рукопись в Академию. Он якобы «собирался ее издать». И поэтому «испрашивал 3 тысячи рублей, которые и были выданы ему академией. Чем кончилось предприятие Оленина, почему издание радзивиловской летописи остановилось – неизвестно… – пишет А. А.Шахматов, – В 1818 году об этом запрашивал конференцию новый президент ее С.Уваров…Конференция отвечала, что «…Она никакой не имеет ответственности в замедлении скорого издания, происходящем от многочисленных занятий г.Оленина» [13], с.15…16.
Мол, очень очень занят. Времени для объяснений не имеет.
Но ведь деньги-то он взял! Почему же все-таки не опубликовал? Что вообще делали с рукописью в это время? Ниже мы выскажем свое мнение по этому вопросу.
5. 4. 4. Как «научная» норманская теория была развенчана и названа антинаучной
Как мы уже говорили, автором «научной норманской теории» был Байер [60], с.100. Как мы теперь понимаем, эта «теория» основывалась на грубо неверной интерпретации и помогающей ей грамотной легкой фальсификации реальных исторических фактов. Реальный русский князь-хан Рюрик, он же (по нашей реконструкции) великий князь Георгий Данилович, он же Чингиз-Хан, он же Юрий Долгорукий, объединивший Русь и создавший затем огромную Великую (= Монгольскую) империю, был объявлен выходцем-чужеземцем из современной Скандинавии.
При этом столица Рюрика, – или точнее, его брата и продолжателя Ивана Калиты – хана Батыя, – Великий Новгород – Ярославль был передвинут (на бумаге) в болотистую глушь Псковской области.
Поближе к Скандинавии, откуда Рюрик, якобы «пришел».
«Теория» была, скорее всего, в общих чертах придумана первыми Романовыми [5]. Но чтобы из политической теории она стала «научной», нужен был ученый. Который бы ее обосновал на основе «древних документов».
Такой ученый нашелся. Может быть, это и был Байер, как нам сообщает Энциклопедия [60], с.100. Хотя «научную основу», – а именно, вклейку «норманского листа», – под эту теорию подводил, вероятно, Шлецер, непосредственно работавший с Радзивиловской рукописью. Или кто-то еще чуть раньше.
С тех пор российская романовская академическая наука стояла стеной, отстаивая норманскую теорию. Миллер, Карамзин, Соловьев, Ключевский и т.д. Попытка Ломоносова возразить [179] была забыта.
Но после падения дома Романовых, насущная необходимость в этой «теории» исчезла. И потихоньку, как-то незаметно, она из «научной» превратилась в антинаучную. Похоже, что взяли наши историки Радзивиловскую рукопись в руки, посмотрели на нее новыми беспристрастными глазами и вдруг увидели: а ведь лист-то с «норманской теорией» вклеен.
Да и вообще, вся первая тетрадь состоит, оказывается, из сплошных стыков. Как справедливо пишет академик Б. А. Рыбаков, «обращает на себя внимание тематическое и даже грамматическая несогласованность отдельных отрывков (на которые Б. А. Рыбаков разделил первую тетрадь – авт.) между собою…
Каждый из приведенных выше отрывков, – продолжает Б. А. Рыбаков, – во-первых, не связан логически с соседним, а во-вторых, не представляет и сам по себе законченного целого. Обращает на себя внимание пестрота терминологии» [131], с.129…130.
Б. А. Рыбаков обнаружил в первой тетради перебои в тексте, анахронизмы, перестановки и разрывы одного и того же рассказа [131], с.120.
Обо всем этом стало возможным говорить лишь после Романовых.
Но о «методах работы» основоположников русской исторической науки, выписанных Романовыми из Германии в XVIII веке, – о подклейках листов и т.п., – современные комментаторы предпочитают не говорить. Дело не только в «норманской теории». Эти «основоположники» заложили фундамент вообще всей Русской истории в нужном для Романовых духе. Неприглядные факты подлогов бросают тень на всю их деятельность. То есть – на основы всей русской истории.
Теперь мы заодно начинаем лучше понимать причины столь странных и длительных задержек с публикацией Радзивиловской летописи. Первое издание 1767 года, оказывается, вообще было сделано не с оригинала, а с копии, изготовленной для Петра I в 1716 году [130], с.14. Как замечает А. А. Шахматов, в этом издании были учтены даже карандашные поправки на петровской копии. Шахматов отмечает, что это издание не было научным. В нем заранее разрешались многочисленные исправления, значительные вставки и т.д. [130], с.13…14.
Следующее издание состоялось только в 1902 году. Это было фото-механическое воспроизведение рукописи и оно, конечно, было уже достаточным для обнаружения указанных нами выше подлогов. Но в то время уже никто не стал этим заниматься. Повышенный интерес к «норманской теории» и вообще – к основам русской истории угас в обществе. Все смирились с миллеровской версией и копаться в старых рукописях с целью опровергнуть ее никому не приходило в голову. Ведь в поддержку этой версии были уже написаны многотомные солидные труды Соловьева, Ключевского и других «специалистов по русской истории».
Прошло еще 87 лет. Радзивиловская летопись удостоилась чести быть, наконец, милостиво напечатанной в Полном собрании русских летописей. Это произошло в 1989 году. В русской истории уже давно царило спокойствие, славянофилы ушли в прошлое. Споры стихли. Норманская теория была объявлена, по крайней мере в России, антинаучной.
Можно публиковать.
Публикация 1989 года прошла спокойно.
В 1995 году опубликовали прекрасную цветную фотокопию Радзивиловского списка [123].
И теперь любой желающий может удостовериться, что кроме вклеенного «норманского листа» в Радзивиловской летописи есть кое-что и поинтереснее.
К этому мы сейчас и перейдем.
При этом столица Рюрика, – или точнее, его брата и продолжателя Ивана Калиты – хана Батыя, – Великий Новгород – Ярославль был передвинут (на бумаге) в болотистую глушь Псковской области.
Поближе к Скандинавии, откуда Рюрик, якобы «пришел».
«Теория» была, скорее всего, в общих чертах придумана первыми Романовыми [5]. Но чтобы из политической теории она стала «научной», нужен был ученый. Который бы ее обосновал на основе «древних документов».
Такой ученый нашелся. Может быть, это и был Байер, как нам сообщает Энциклопедия [60], с.100. Хотя «научную основу», – а именно, вклейку «норманского листа», – под эту теорию подводил, вероятно, Шлецер, непосредственно работавший с Радзивиловской рукописью. Или кто-то еще чуть раньше.
С тех пор российская романовская академическая наука стояла стеной, отстаивая норманскую теорию. Миллер, Карамзин, Соловьев, Ключевский и т.д. Попытка Ломоносова возразить [179] была забыта.
Но после падения дома Романовых, насущная необходимость в этой «теории» исчезла. И потихоньку, как-то незаметно, она из «научной» превратилась в антинаучную. Похоже, что взяли наши историки Радзивиловскую рукопись в руки, посмотрели на нее новыми беспристрастными глазами и вдруг увидели: а ведь лист-то с «норманской теорией» вклеен.
Да и вообще, вся первая тетрадь состоит, оказывается, из сплошных стыков. Как справедливо пишет академик Б. А. Рыбаков, «обращает на себя внимание тематическое и даже грамматическая несогласованность отдельных отрывков (на которые Б. А. Рыбаков разделил первую тетрадь – авт.) между собою…
Каждый из приведенных выше отрывков, – продолжает Б. А. Рыбаков, – во-первых, не связан логически с соседним, а во-вторых, не представляет и сам по себе законченного целого. Обращает на себя внимание пестрота терминологии» [131], с.129…130.
Б. А. Рыбаков обнаружил в первой тетради перебои в тексте, анахронизмы, перестановки и разрывы одного и того же рассказа [131], с.120.
Обо всем этом стало возможным говорить лишь после Романовых.
Но о «методах работы» основоположников русской исторической науки, выписанных Романовыми из Германии в XVIII веке, – о подклейках листов и т.п., – современные комментаторы предпочитают не говорить. Дело не только в «норманской теории». Эти «основоположники» заложили фундамент вообще всей Русской истории в нужном для Романовых духе. Неприглядные факты подлогов бросают тень на всю их деятельность. То есть – на основы всей русской истории.
Теперь мы заодно начинаем лучше понимать причины столь странных и длительных задержек с публикацией Радзивиловской летописи. Первое издание 1767 года, оказывается, вообще было сделано не с оригинала, а с копии, изготовленной для Петра I в 1716 году [130], с.14. Как замечает А. А. Шахматов, в этом издании были учтены даже карандашные поправки на петровской копии. Шахматов отмечает, что это издание не было научным. В нем заранее разрешались многочисленные исправления, значительные вставки и т.д. [130], с.13…14.
Следующее издание состоялось только в 1902 году. Это было фото-механическое воспроизведение рукописи и оно, конечно, было уже достаточным для обнаружения указанных нами выше подлогов. Но в то время уже никто не стал этим заниматься. Повышенный интерес к «норманской теории» и вообще – к основам русской истории угас в обществе. Все смирились с миллеровской версией и копаться в старых рукописях с целью опровергнуть ее никому не приходило в голову. Ведь в поддержку этой версии были уже написаны многотомные солидные труды Соловьева, Ключевского и других «специалистов по русской истории».
Прошло еще 87 лет. Радзивиловская летопись удостоилась чести быть, наконец, милостиво напечатанной в Полном собрании русских летописей. Это произошло в 1989 году. В русской истории уже давно царило спокойствие, славянофилы ушли в прошлое. Споры стихли. Норманская теория была объявлена, по крайней мере в России, антинаучной.
Можно публиковать.
Публикация 1989 года прошла спокойно.
В 1995 году опубликовали прекрасную цветную фотокопию Радзивиловского списка [123].
И теперь любой желающий может удостовериться, что кроме вклеенного «норманского листа» в Радзивиловской летописи есть кое-что и поинтереснее.
К этому мы сейчас и перейдем.
5. 4. 5. Вклеив один лист, фальсификатор заготовил место для второго, который вскоре «счастливо нашелся»
На вклеенном листе с арабским номером 8 и с церковно-славянским 9, к одному из его ободранных углов приклеена любопытная записка. См. [123].
Написана она, как смущенно объясняют нам, не то почерком конца XVIII века [89], с.15, примеч. «х-х», не то почерком XIX века, [123], том 2, с.22, не то почерком XX века [123], том 2, с.22.
А сказано в ней следующее: «…перед сим недостает целого листа» [123], том 2, с.22. Далее в записке дается ссылка на издание 1767 года, которое, напомним, «содержало, – как говорят сами историки, – множество пропусков, произвольных дополнений, поновлений текста и т.д.» [89], с.3.
Итак, некий комментатор услужливо сообщает нам, что якобы здесь пропущен некий лист.
Берем Радзивиловскую рукопись [123] и с интересом читаем текст.
Однако, как ни странно, никакого смыслового разрыва на этом месте мы не обнаруживаем. Предыдущий лист заканчивается четкой точкой, изображаемой в рукописи тремя точками в виде треугольничка. Последнее предложение на этом листе полностью закончено.
Следующий лист начинается с заглавной – киноварной буквы. То есть, начинается новая мысль, которую вполне можно считать естественным продолжением предыдущей.
Судите сами. Вот конец листа и начало следующего.
Ничего этого на самом деле нет. Гладкий текст.
Тем не менее, чья-то рука указала, что здесь, якобы, пропущен лист. И этот лист стараниями Шлецера и его «научной» школы был найден. С тех пор его содержание неизменно вставляют во все издания «Повести временных лет», кроме разве что фотокопии [123]. Вставлен он даже в академическое издание [89].
Что же на нем написано?
Написана на нем ни много, ни мало, вся глобальная хронология Древней Русской истории и ее связь с мировой хронологией. Поэтому с полным основанием этот «найденный потом лист» можно назвать хронологическим.
Вот что, в частности, здесь рассказано:
«В лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О сем бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьград, яко же пишет в летописании греческом (а кто пишет? – фантазии не хватило? – авт.), тем же отселе и почнем, и числа положим, яко от Адама до потопа лет 2242, а от потопа до Авраама лет 1082; от Авраама до исхождения Моисеова лет 430; а исхождениа Моисеова до Давида лет 601; а от Давида и от начала царьства Соломоня и до пленениа Иарусолимова лет 448; а пленениа до Александра лет 318; в от Александра до Христова рождества лет 333; а от Христова рождества до Коньстянтина лет 318; от Костянтина же до Михаила сего лет 542, а перваго лета Михаила сего до перваго лета Олга, русскаго князя, лет 29; а от перваго лета Олгова, понеже седе в Киеве до 1 лета Игорева лет 31; а перваго лета Игорева до 1 лета Святославля лет 83; а перваго лета Святославля до 1 лета Ярополча лет 28;
Ярополк княжи лет 8; а Володимер княжи лет 37; а Ярослав княже лет 40; тем же от смерти Святославли до смерти Ярославле лет 85; а от смерти Ярославля до смерти Святополче лет 60…» [89], с.15.
Здесь изложена вся хронология Киевской Руси в ее связи с Византийской, Римской хронологией.
Если этот лист убрать, то русская хронология «Повести временных лет» повисает в воздухе и лишается привязки к всемирной скалигеровской истории. И открываются возможности для самых различных интерпретаций. Например, для различных интерпретаций приведенных в ней дат.
Фальсификаторы прекрасно понимали всю огромную важность этого якобы «утраченного» листа для построения хронологии русской истории. Поэтому с ним обошлись гораздо более аккуратно и внимательно, чем с «норманским листом». Тот просто грубо вклеили, надеясь на Романовых. Пусть, дескать, сами разбираются, откуда пришел их Рюрик.
А с хронологией, как мы теперь понимаем, – дело куда более серьезное. Потому что тут уже идет речь о глобальной фальсификации истории. И не только русской. Видимо, в XVIII веке Шлецер и его коллеги это еще осознавали. Тогда еще помнили – какой ценой была внедрена скалигеровская хронология и концепция истории. Еще понимали, что скалигеровская хронология – это всего лишь искусственная версия, силой внедренная в умы людей. Причем, в то время – еще только внедряемая.
Поэтому «хронологический лист» не торопились вклеить. Для него лишь заготовили будущее место. Это сделали с помощью лукавой приписки на полях: «здесь утрачен лист». А затем, ради этого листа изготовили целую рукопись, то есть еще один «список» «Повести временных лет» – Московско-Академическая летопись. В которой этот «утраченный лист» уже появился. Причем – не вклеенный. Никто уже не сможет сказать, что это «вставка».
Написана она, как смущенно объясняют нам, не то почерком конца XVIII века [89], с.15, примеч. «х-х», не то почерком XIX века, [123], том 2, с.22, не то почерком XX века [123], том 2, с.22.
А сказано в ней следующее: «…перед сим недостает целого листа» [123], том 2, с.22. Далее в записке дается ссылка на издание 1767 года, которое, напомним, «содержало, – как говорят сами историки, – множество пропусков, произвольных дополнений, поновлений текста и т.д.» [89], с.3.
Итак, некий комментатор услужливо сообщает нам, что якобы здесь пропущен некий лист.
Берем Радзивиловскую рукопись [123] и с интересом читаем текст.
Однако, как ни странно, никакого смыслового разрыва на этом месте мы не обнаруживаем. Предыдущий лист заканчивается четкой точкой, изображаемой в рукописи тремя точками в виде треугольничка. Последнее предложение на этом листе полностью закончено.
Следующий лист начинается с заглавной – киноварной буквы. То есть, начинается новая мысль, которую вполне можно считать естественным продолжением предыдущей.
Судите сами. Вот конец листа и начало следующего.
Наидоша я козаре, седящая на горах сих, в лесах, и рекоша козаре: «Платите нам дань».Где, читатель, здесь разрыв смысла? Где тут пропущен лист?
Здумавши же поляне и вдаша от дыма меч.
Болгаре же увидевше, не могоша стати противу, креститися просиша и покоритися греком.
Царь же крести князя их и боляры вся, и мир сотвори с болгары. [123], том 2, с.22…23.
Ничего этого на самом деле нет. Гладкий текст.
Тем не менее, чья-то рука указала, что здесь, якобы, пропущен лист. И этот лист стараниями Шлецера и его «научной» школы был найден. С тех пор его содержание неизменно вставляют во все издания «Повести временных лет», кроме разве что фотокопии [123]. Вставлен он даже в академическое издание [89].
Что же на нем написано?
Написана на нем ни много, ни мало, вся глобальная хронология Древней Русской истории и ее связь с мировой хронологией. Поэтому с полным основанием этот «найденный потом лист» можно назвать хронологическим.
Вот что, в частности, здесь рассказано:
«В лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О сем бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьград, яко же пишет в летописании греческом (а кто пишет? – фантазии не хватило? – авт.), тем же отселе и почнем, и числа положим, яко от Адама до потопа лет 2242, а от потопа до Авраама лет 1082; от Авраама до исхождения Моисеова лет 430; а исхождениа Моисеова до Давида лет 601; а от Давида и от начала царьства Соломоня и до пленениа Иарусолимова лет 448; а пленениа до Александра лет 318; в от Александра до Христова рождества лет 333; а от Христова рождества до Коньстянтина лет 318; от Костянтина же до Михаила сего лет 542, а перваго лета Михаила сего до перваго лета Олга, русскаго князя, лет 29; а от перваго лета Олгова, понеже седе в Киеве до 1 лета Игорева лет 31; а перваго лета Игорева до 1 лета Святославля лет 83; а перваго лета Святославля до 1 лета Ярополча лет 28;
Ярополк княжи лет 8; а Володимер княжи лет 37; а Ярослав княже лет 40; тем же от смерти Святославли до смерти Ярославле лет 85; а от смерти Ярославля до смерти Святополче лет 60…» [89], с.15.
Здесь изложена вся хронология Киевской Руси в ее связи с Византийской, Римской хронологией.
Если этот лист убрать, то русская хронология «Повести временных лет» повисает в воздухе и лишается привязки к всемирной скалигеровской истории. И открываются возможности для самых различных интерпретаций. Например, для различных интерпретаций приведенных в ней дат.
Фальсификаторы прекрасно понимали всю огромную важность этого якобы «утраченного» листа для построения хронологии русской истории. Поэтому с ним обошлись гораздо более аккуратно и внимательно, чем с «норманским листом». Тот просто грубо вклеили, надеясь на Романовых. Пусть, дескать, сами разбираются, откуда пришел их Рюрик.
А с хронологией, как мы теперь понимаем, – дело куда более серьезное. Потому что тут уже идет речь о глобальной фальсификации истории. И не только русской. Видимо, в XVIII веке Шлецер и его коллеги это еще осознавали. Тогда еще помнили – какой ценой была внедрена скалигеровская хронология и концепция истории. Еще понимали, что скалигеровская хронология – это всего лишь искусственная версия, силой внедренная в умы людей. Причем, в то время – еще только внедряемая.
Поэтому «хронологический лист» не торопились вклеить. Для него лишь заготовили будущее место. Это сделали с помощью лукавой приписки на полях: «здесь утрачен лист». А затем, ради этого листа изготовили целую рукопись, то есть еще один «список» «Повести временных лет» – Московско-Академическая летопись. В которой этот «утраченный лист» уже появился. Причем – не вклеенный. Никто уже не сможет сказать, что это «вставка».
5. 4. 6. Позднее происхождение Московско-академического списка Повести временных лет
Однако у исследователей все же возникли недоуменные вопросы. Бесспорная связь нового списка, называемого сегодня Московско-Академическим, – с Радзивиловским списком, заставила академика А. А. Шахматова написать следующее: «Сходство их почти на всем протяжении переходит большею частью в тождество. Это обстоятельство заставило меня сначала предположить, что первая часть Московско-Академического списка… не больше как копия с Радзивиловского списка» [130], с.44.
И Шахматов был прав.
Но потом, спохватившись, он понял всю опасность своего утверждения [130], с.45. Ведь оно автоматически означает, что московско-академическая летопись списана с радзивиловской. Однако, при этом имеет множество вставок и «исправлений». Например, указанный выше хронологический лист.
Получается, что кто-то «подправил» Радзивиловскую летопись. Когда? В XVIII веке? Как, по-видимому, правильно понимал Шахматов, это предположение сразу бросает тень подозрения на Московско-Академический список, как на содержащий поздние фальсификаты.
Но оказывается, что «Московско-Академический список содержит указания на то, что он сделан с иллюстрированного оригинала» [130], с.46. Причем, как следует из примера, приведенного Шахматовым, – именно с Радзивиловского списка.
Более того, «Московско-Академический список в конце имеет ту же путаницу в изложении событий… как и Радзивиловский» [130], с.46. То есть, попросту списан с радзивиловского, невзирая даже на путаницу его листов.
И в то же время – содержит «множество вставок и исправлений».
Наше мнение.
Все позднейшие полные списки «Повести временных лет», почти дословно повторяющие Радзивиловский, являются его копиями, изготовленными в восемнадцатом веке. Скорее всего, Шлецером и его коллегами.
И Шахматов был прав.
Но потом, спохватившись, он понял всю опасность своего утверждения [130], с.45. Ведь оно автоматически означает, что московско-академическая летопись списана с радзивиловской. Однако, при этом имеет множество вставок и «исправлений». Например, указанный выше хронологический лист.
Получается, что кто-то «подправил» Радзивиловскую летопись. Когда? В XVIII веке? Как, по-видимому, правильно понимал Шахматов, это предположение сразу бросает тень подозрения на Московско-Академический список, как на содержащий поздние фальсификаты.
Но оказывается, что «Московско-Академический список содержит указания на то, что он сделан с иллюстрированного оригинала» [130], с.46. Причем, как следует из примера, приведенного Шахматовым, – именно с Радзивиловского списка.
Более того, «Московско-Академический список в конце имеет ту же путаницу в изложении событий… как и Радзивиловский» [130], с.46. То есть, попросту списан с радзивиловского, невзирая даже на путаницу его листов.
И в то же время – содержит «множество вставок и исправлений».
Наше мнение.
Все позднейшие полные списки «Повести временных лет», почти дословно повторяющие Радзивиловский, являются его копиями, изготовленными в восемнадцатом веке. Скорее всего, Шлецером и его коллегами.
5. 4. 7. Другие следы подлога в радзивиловском списке
Вообще, отметим, что на первых восьми листах рукописи, излагающих начала Русской истории, – хронологию, происхождение славянских племен, основание Новгорода, основание Киева и т.д., – нумерация или отсутствует, или выполнена явно разными стилями. Кроме того, все эти листы разрознены, то есть не заходят в сгиб тетради. См. [123].
Возникает впечатление, что проводилась какая-то работа по «исправлению» этой части летописи. Это видно и из исследования Б. А. Рыбакова. См. выше. Причем Б. А. Рыбаков делает свои выводы лишь на основании анализа текста, не ссылаясь на разрозненность листов и пропуски в нумерации. Но его утверждение, что вводный раздел летописи набран из отдельных, плохо связанных между собой отрывков, имеет логические разрывы, повторы, разнобой терминологии т.д. – полностью согласуется с тем, что (как видно на фотокопии) первая тетрадь рукописи действительно собрана из отдельных разрозненных листов, с явными следами правки церковно-славянской нумерации. В половине случаев эти номера просто отсутствуют (рис.1).
Похоже, что начало Радзивиловской летописи подверглось значительной редакционной правке во второй половине XVIII века, после того, как русская история была уже окончательно написана Миллером, Шлецером, Байером и другими. В общих чертах их «научная» версия была составлена в соответствии с придворной романовской версией XVII века (так сказать, обосновывала ее «с позиций передовой науки» ), но кое-какие детали были все же изменены. Видимо поэтому и потребовалось в конце работы несколько отредактировать «первоисточник».
Возникает впечатление, что проводилась какая-то работа по «исправлению» этой части летописи. Это видно и из исследования Б. А. Рыбакова. См. выше. Причем Б. А. Рыбаков делает свои выводы лишь на основании анализа текста, не ссылаясь на разрозненность листов и пропуски в нумерации. Но его утверждение, что вводный раздел летописи набран из отдельных, плохо связанных между собой отрывков, имеет логические разрывы, повторы, разнобой терминологии т.д. – полностью согласуется с тем, что (как видно на фотокопии) первая тетрадь рукописи действительно собрана из отдельных разрозненных листов, с явными следами правки церковно-славянской нумерации. В половине случаев эти номера просто отсутствуют (рис.1).
Похоже, что начало Радзивиловской летописи подверглось значительной редакционной правке во второй половине XVIII века, после того, как русская история была уже окончательно написана Миллером, Шлецером, Байером и другими. В общих чертах их «научная» версия была составлена в соответствии с придворной романовской версией XVII века (так сказать, обосновывала ее «с позиций передовой науки» ), но кое-какие детали были все же изменены. Видимо поэтому и потребовалось в конце работы несколько отредактировать «первоисточник».