Не удостоив взглядом остальных пассажиров, он достал блокнот, и "вечное перо" его бойко забегало по белому листку: за время полета Белад решил набросать свое выступление. Где-то в самом начале, после приветствий, он скажет, что древнейшая культура так далеко на севере, несмотря на всю заманчивость этого предположения, остается под вопросом. Конечно, он ни в коей мере не склонен не доверять своим уважаемым коллегам, но нужны доказательства. Последнюю фразу Джон зачеркнул: не надо так откровенно.
Перо летало по белому листку. Белад то откидывался назад, поглядывая на блестящий потолок, то судорожно строчил с видом охотника, настигающего крупного зверя. Он то прятал ручку в левый верхний карман пиджака, то вдруг, как оружие, выхватывал ее снова: "Эту небылицу, эту "утку", как верно называют журналисты любое фальшивое сообщение, надо разоблачить. И сделаю это не кто иной, как я".
Под крылом в багряных лучах заката сказочным белым городом вставала красавица столица.
...Стоя у окна актового зала высотного здания университета, Белад был занят своими мыслями. С пятнадцатого этажа ему открылся превосходный вид на зеленые кварталы, мосты, широкие улицы, но Джон ничего не замечал: он ждал выступления русского профессора. И когда тот начал говорить, старался уловить в наушниках каждое слово переводчика: да, да, далеко на севере Европы, на Русской равнине, открыта палеолитическая стоянка под названием переводчик произнес это слово по складам - Сун-гир-р-р-рь.
"Сун-ги-ры", - повторил про себя Белад непривычное слово. С трибуны профессор спокойно докладывал об истории открытия стоянки, обратив внимание присутствующих на ее северное положение, огромную площадь вскрытой поверхности и возраст стоянки, который он определил в 25-27 тысяч лет.
На белом листе тушью - это демонстрировал докладчик - была нарисована фигурка древней лошади, а рядом наклеена ее фотокопия.
Джон не без интереса разглядывал волнистые линии, образующие плавный силуэт.
- Это и есть оригинальный предмет палеолитического искусства? произнес вслух американец.
Между тем русский профессор продолжал. И тут Белад услышал невероятное - сунгирцы умели распрямлять бивни мамонта. Белад даже привстал в кресле. Конечно, докладчик оговорился?! Когда ученый кончил, Белад попросил переводчика задать вопрос от своего имени об этой оговорке. Но профессор подтвердил сказанное:
- Древние люди со стоянки Сунгирь умели распрямлять бивни и делать из них копья. Если господин Белад желает расширить свою научную информацию, ему будет предоставлена возможность посмотреть экспонаты лично.
Джон поблагодарил за приглашение, растерянно глянул на переводчика. Наконец показал пальцем себе на глаза и кое-как произнес по-русски:
- Лютче.
Профессор понимающе кивнул:
- Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
Переводчик передал пословицу Беладу, и тот дружески пожал руку русскому коллеге.
Американец не прочь был не спеша рассмотреть Москву, красный Кремль, массу достопримечательностей, но время деловой встречи было намечено заранее.
...Олег Николаевич уже собирался надеть пальто, когда в прихожей раздался звонок:
- Анатолий? Алеша? Прямо с вокзала? На экскурсию? Вот кстати, мне как раз надо в музей. Так как? Останетесь пить чай с дороги или поедем вместе?
- Едем, едем. - Алеша нетерпеливо подпрыгнул на месте: он-то знал, что в Москве надо каждой минутой дорожить.
Профессор сам вел машину, отец сидел рядом, а Алеша устроился на заднем сиденье. За окошком пестрой лентой мелькали встречные автомобили, мигали на поворотах трехглазые светофоры. Олег Николаевич, видно, хорошо знал дорогу, и скоро они остановились у красивого белого здания.
Только вышли в вестибюль, как услышали за собой гулкие шаги. Обернувшись, Алеша увидел полного мужчину в темном костюме, с тростью в руках и худую женщину, больше похожую, как показалось мальчику, на манекен в витрине магазина. Алеша даже удивился, когда она заговорила, переводя слова профессора:
- Уважаемый коллега, позвольте вам представить участников раскопок на Сунгире: Краев Анатолий Васильевич, его сын - Алексей.
Джон Белад слегка склонил голову и показал зубы, что, наверное, означало улыбку. Ледышками сверкнули очки.
- Кто он? - тихонько спросил Алеша у отца.
- Американец.
- Прилетел помогать Олегу Николаевичу?
- Вряд ли, скорее, наоборот, не верит нашим сунгирским находкам.
- Не верит? - Алеше показалось, что он ослышался. Как можно было не верить их работе, их чудесной сунгирской лошадке, всему, что они нашли.
В другой раз каменные топоры, ножи, макет древнего поселения в экспозиции музея привлекли бы внимание мальчика надолго, но сейчас он не мог прийти в себя от мысли об американце. Да как он может не верить? Ведь Алеша сам откопал многие находки на Сунгире, значит, он не верит и ему, Алеше?
Анатолий Васильевич подтолкнул сына, мол, пошли, не отставай, потом будет время для раздумий.
Пока поднимались по лестнице, американец несколько раз бросал пристальные взгляды на профессора. Искал взволнованность, суетливость или хотя бы малейшие признаки того, что этот спектакль задуман специально для него. Однако Олег Николаевич был спокоен и уверен в себе, давал пояснения подробно и охотно.
Переводчица едва успевала поворачивать голову от одного к другому. Американец сначала слушал, склонив голову в ее сторону, а потом перестал замечать переводчицу и весь углубился в изучение находок.
Перед ним за стеклами лежал скелет мужчины. Высоким и широкоплечим был человек. По всему контуру шли бусы, украшавшие когда-то и головной убор. Ожерелье из просверленных клыков песца, изящная костяная фигурка лошади здесь было что посмотреть. Великолепный экземпляр кроманьонца, ничего не скажешь. Но лицо Белада оставалось невозмутимым - лишь вежливая заинтересованность, не более.
- Ну как, поверил? - спросил Алеша у отца.
- Пожалуй, но похоже, он ищет что-то другое, - ответил тот.
Профессор пригласил к следующему экспонату - длинному глиняному прямоугольнику полуметровой толщины - монолиту. И тут сердце Джона дрогнуло. Он увидел, как голова к голове лежали два скелета подростков. Длинные копья из бивней мамонта и дротика располагались вдоль тел одного и другого. Джон почти выхватил из рук профессора увеличительное стекло и, наклонясь, сантиметр за сантиметром стал осматривать копья и дротики. Сейчас, сейчас он обязательно найдет такую неприметную для неспециалиста, тонкую, как волосок, линию соединения! Копья, конечно, составлены из разных частей! Еще и еще раз он изучал копья, просматривал дротики, передвигаясь вдоль монолита, не в силах оторваться. Профессор не мешал коллеге, беседуя с переводчицей.
Когда профессор подошел к Алеше, тот не вытерпел и вполголоса спросил:
- И чего он ищет?
- Тс-с! Пусть, он должен сам во всем убедиться.
Часовая стрелка пошла на второй круг, а Белад все продолжал осмотр. Профессор подошел к гостю и тронул за плечо:
- Меня тоже это поразило, коллега. (Переводчица тут же перевела его слова.) Это кажется невозможным, но факт, научный факт: они умели распрямлять бивни мамонта. Как? Вот это пока вопрос.
- О'кэй! Это превосходно, сэр! - вырвалось наконец у американца по поводу уникальных экспонатов. Оказывается, и русскому не все ясно в этом открытии.
Они присели на музейный диванчик без спинки.
- Хотите знать свеженькую новость, господин Белад? Я тоже ее узнал на днях. Один из подростков оказался девочкой, - сказал Олег Николаевич.
Переводчица сначала даже не поняла, шутит профессор или всерьез: ведь десятки раз она уже рассказывала именно о подростках-мальчиках.
Но профессор не шутил, и ей пришлось подробно изложить, как изучение строения костей неизбежно привело антропологов к такому выводу.
Гостю в прохладном просторном зале стало душно: затея с разоблачением показалась нелепой. Ему доверяют самое сокровенное, столько фактов, столько уникального материала!
- Мальчиком оказался тот, что побольше, - продолжал разъяснять профессор. - У девочки - черты наших предков неандертальцев. Почему детей похоронили вместе? Сунгирь подкинул нам много загадок...
- А почему вы решили копать именно там, где все это было найдено?
- Мне понравилось это место, - ответил профессор, - как, наверное, когда-то и древним. Между прочим, если бы не один экскаваторщик, мой хороший друг, ничего бы не было. В карьере он первый обратил внимание на кости мамонта. Обо всем этом я написал в книге, которую посвятил Сунгирю.
Профессор щелкнул замком кожаной папки и протянул Беладу новенькую книжку: еще одна работа по этой стоянке. Сколько у него научных работ?
- Более четырехсот, - услышал американец ответ переводчицы.
Олег Николаевич раскрыл книгу и подписал ее. Американец поблагодарил и протянул книгу, авторучку Алеше и Анатолию Васильевичу.
Отец быстро черкнул "Краев", а сын крупными буквами добавил "Алеша". Потом подумал, отцепил от куртки значок участника сунгирской экспедиции и протянул американцу. Тот заговорил, это Алеша понял и без перевода, быстро и приветливо, улыбнулся широко и дружелюбно. "Поверил нам, значит", - решил про себя Алеша.
Белад долго рассматривал крохотный сувенир: на алом фоне (цвет крови, цвет самой жизни, вспоминал он слова русского профессора) безмятежно паслась золотистая лошадка.
Ученый трогал изящно выполненную художником фигурку животного и уже не жалел о том, что красная "утка" превратилась в лошадку, в реальность, которой теперь уже не мог не поверить он, Джон Белад.
...Вечером, сидя за чаем у Олега Николаевича, Анатолий Васильевич услышал из соседней комнаты - кабинета профессора - голос сына:
- Ол райт, коллега, а этот кремневый наконечник тоже не существует?
Анатолий Васильевич заглянул в кабинет и увидел Алешу с древним наконечником в руках, губы растянуты в улыбку, зубы скалит, брови сдвинуты - ну, копия заокеанский гость, того и гляди, находки с Сунгиря на зуб проверять станет.
- Что, сынок, произвел на тебя впечатление иностранный гость? Взгляды, конечно, у него свои, но вообще-то наука движется от сомнений к истине, и тут он поступил оправданно, сомневался до последнего.
- А если все-таки не поверил нам? - тревожно посмотрел Алеша на Олега Николаевича, появившегося в дверях.
- Не знаю, дружок, не знаю, как он поступит дальше, - довольный, потирал руки профессор. - По-моему, Белад кое в чем убедился собственными глазами, а факты - вещь упрямая, как, например, вот этот наконечник.
- Откуда он?
- Прислали друзья-археологи, нашли в пещере труднодоступной, только вертолетом можно долететь.
- Значит, новая экспедиция?
- Да, друзья, и, надеюсь, новые открытия.
Перо летало по белому листку. Белад то откидывался назад, поглядывая на блестящий потолок, то судорожно строчил с видом охотника, настигающего крупного зверя. Он то прятал ручку в левый верхний карман пиджака, то вдруг, как оружие, выхватывал ее снова: "Эту небылицу, эту "утку", как верно называют журналисты любое фальшивое сообщение, надо разоблачить. И сделаю это не кто иной, как я".
Под крылом в багряных лучах заката сказочным белым городом вставала красавица столица.
...Стоя у окна актового зала высотного здания университета, Белад был занят своими мыслями. С пятнадцатого этажа ему открылся превосходный вид на зеленые кварталы, мосты, широкие улицы, но Джон ничего не замечал: он ждал выступления русского профессора. И когда тот начал говорить, старался уловить в наушниках каждое слово переводчика: да, да, далеко на севере Европы, на Русской равнине, открыта палеолитическая стоянка под названием переводчик произнес это слово по складам - Сун-гир-р-р-рь.
"Сун-ги-ры", - повторил про себя Белад непривычное слово. С трибуны профессор спокойно докладывал об истории открытия стоянки, обратив внимание присутствующих на ее северное положение, огромную площадь вскрытой поверхности и возраст стоянки, который он определил в 25-27 тысяч лет.
На белом листе тушью - это демонстрировал докладчик - была нарисована фигурка древней лошади, а рядом наклеена ее фотокопия.
Джон не без интереса разглядывал волнистые линии, образующие плавный силуэт.
- Это и есть оригинальный предмет палеолитического искусства? произнес вслух американец.
Между тем русский профессор продолжал. И тут Белад услышал невероятное - сунгирцы умели распрямлять бивни мамонта. Белад даже привстал в кресле. Конечно, докладчик оговорился?! Когда ученый кончил, Белад попросил переводчика задать вопрос от своего имени об этой оговорке. Но профессор подтвердил сказанное:
- Древние люди со стоянки Сунгирь умели распрямлять бивни и делать из них копья. Если господин Белад желает расширить свою научную информацию, ему будет предоставлена возможность посмотреть экспонаты лично.
Джон поблагодарил за приглашение, растерянно глянул на переводчика. Наконец показал пальцем себе на глаза и кое-как произнес по-русски:
- Лютче.
Профессор понимающе кивнул:
- Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
Переводчик передал пословицу Беладу, и тот дружески пожал руку русскому коллеге.
Американец не прочь был не спеша рассмотреть Москву, красный Кремль, массу достопримечательностей, но время деловой встречи было намечено заранее.
...Олег Николаевич уже собирался надеть пальто, когда в прихожей раздался звонок:
- Анатолий? Алеша? Прямо с вокзала? На экскурсию? Вот кстати, мне как раз надо в музей. Так как? Останетесь пить чай с дороги или поедем вместе?
- Едем, едем. - Алеша нетерпеливо подпрыгнул на месте: он-то знал, что в Москве надо каждой минутой дорожить.
Профессор сам вел машину, отец сидел рядом, а Алеша устроился на заднем сиденье. За окошком пестрой лентой мелькали встречные автомобили, мигали на поворотах трехглазые светофоры. Олег Николаевич, видно, хорошо знал дорогу, и скоро они остановились у красивого белого здания.
Только вышли в вестибюль, как услышали за собой гулкие шаги. Обернувшись, Алеша увидел полного мужчину в темном костюме, с тростью в руках и худую женщину, больше похожую, как показалось мальчику, на манекен в витрине магазина. Алеша даже удивился, когда она заговорила, переводя слова профессора:
- Уважаемый коллега, позвольте вам представить участников раскопок на Сунгире: Краев Анатолий Васильевич, его сын - Алексей.
Джон Белад слегка склонил голову и показал зубы, что, наверное, означало улыбку. Ледышками сверкнули очки.
- Кто он? - тихонько спросил Алеша у отца.
- Американец.
- Прилетел помогать Олегу Николаевичу?
- Вряд ли, скорее, наоборот, не верит нашим сунгирским находкам.
- Не верит? - Алеше показалось, что он ослышался. Как можно было не верить их работе, их чудесной сунгирской лошадке, всему, что они нашли.
В другой раз каменные топоры, ножи, макет древнего поселения в экспозиции музея привлекли бы внимание мальчика надолго, но сейчас он не мог прийти в себя от мысли об американце. Да как он может не верить? Ведь Алеша сам откопал многие находки на Сунгире, значит, он не верит и ему, Алеше?
Анатолий Васильевич подтолкнул сына, мол, пошли, не отставай, потом будет время для раздумий.
Пока поднимались по лестнице, американец несколько раз бросал пристальные взгляды на профессора. Искал взволнованность, суетливость или хотя бы малейшие признаки того, что этот спектакль задуман специально для него. Однако Олег Николаевич был спокоен и уверен в себе, давал пояснения подробно и охотно.
Переводчица едва успевала поворачивать голову от одного к другому. Американец сначала слушал, склонив голову в ее сторону, а потом перестал замечать переводчицу и весь углубился в изучение находок.
Перед ним за стеклами лежал скелет мужчины. Высоким и широкоплечим был человек. По всему контуру шли бусы, украшавшие когда-то и головной убор. Ожерелье из просверленных клыков песца, изящная костяная фигурка лошади здесь было что посмотреть. Великолепный экземпляр кроманьонца, ничего не скажешь. Но лицо Белада оставалось невозмутимым - лишь вежливая заинтересованность, не более.
- Ну как, поверил? - спросил Алеша у отца.
- Пожалуй, но похоже, он ищет что-то другое, - ответил тот.
Профессор пригласил к следующему экспонату - длинному глиняному прямоугольнику полуметровой толщины - монолиту. И тут сердце Джона дрогнуло. Он увидел, как голова к голове лежали два скелета подростков. Длинные копья из бивней мамонта и дротика располагались вдоль тел одного и другого. Джон почти выхватил из рук профессора увеличительное стекло и, наклонясь, сантиметр за сантиметром стал осматривать копья и дротики. Сейчас, сейчас он обязательно найдет такую неприметную для неспециалиста, тонкую, как волосок, линию соединения! Копья, конечно, составлены из разных частей! Еще и еще раз он изучал копья, просматривал дротики, передвигаясь вдоль монолита, не в силах оторваться. Профессор не мешал коллеге, беседуя с переводчицей.
Когда профессор подошел к Алеше, тот не вытерпел и вполголоса спросил:
- И чего он ищет?
- Тс-с! Пусть, он должен сам во всем убедиться.
Часовая стрелка пошла на второй круг, а Белад все продолжал осмотр. Профессор подошел к гостю и тронул за плечо:
- Меня тоже это поразило, коллега. (Переводчица тут же перевела его слова.) Это кажется невозможным, но факт, научный факт: они умели распрямлять бивни мамонта. Как? Вот это пока вопрос.
- О'кэй! Это превосходно, сэр! - вырвалось наконец у американца по поводу уникальных экспонатов. Оказывается, и русскому не все ясно в этом открытии.
Они присели на музейный диванчик без спинки.
- Хотите знать свеженькую новость, господин Белад? Я тоже ее узнал на днях. Один из подростков оказался девочкой, - сказал Олег Николаевич.
Переводчица сначала даже не поняла, шутит профессор или всерьез: ведь десятки раз она уже рассказывала именно о подростках-мальчиках.
Но профессор не шутил, и ей пришлось подробно изложить, как изучение строения костей неизбежно привело антропологов к такому выводу.
Гостю в прохладном просторном зале стало душно: затея с разоблачением показалась нелепой. Ему доверяют самое сокровенное, столько фактов, столько уникального материала!
- Мальчиком оказался тот, что побольше, - продолжал разъяснять профессор. - У девочки - черты наших предков неандертальцев. Почему детей похоронили вместе? Сунгирь подкинул нам много загадок...
- А почему вы решили копать именно там, где все это было найдено?
- Мне понравилось это место, - ответил профессор, - как, наверное, когда-то и древним. Между прочим, если бы не один экскаваторщик, мой хороший друг, ничего бы не было. В карьере он первый обратил внимание на кости мамонта. Обо всем этом я написал в книге, которую посвятил Сунгирю.
Профессор щелкнул замком кожаной папки и протянул Беладу новенькую книжку: еще одна работа по этой стоянке. Сколько у него научных работ?
- Более четырехсот, - услышал американец ответ переводчицы.
Олег Николаевич раскрыл книгу и подписал ее. Американец поблагодарил и протянул книгу, авторучку Алеше и Анатолию Васильевичу.
Отец быстро черкнул "Краев", а сын крупными буквами добавил "Алеша". Потом подумал, отцепил от куртки значок участника сунгирской экспедиции и протянул американцу. Тот заговорил, это Алеша понял и без перевода, быстро и приветливо, улыбнулся широко и дружелюбно. "Поверил нам, значит", - решил про себя Алеша.
Белад долго рассматривал крохотный сувенир: на алом фоне (цвет крови, цвет самой жизни, вспоминал он слова русского профессора) безмятежно паслась золотистая лошадка.
Ученый трогал изящно выполненную художником фигурку животного и уже не жалел о том, что красная "утка" превратилась в лошадку, в реальность, которой теперь уже не мог не поверить он, Джон Белад.
...Вечером, сидя за чаем у Олега Николаевича, Анатолий Васильевич услышал из соседней комнаты - кабинета профессора - голос сына:
- Ол райт, коллега, а этот кремневый наконечник тоже не существует?
Анатолий Васильевич заглянул в кабинет и увидел Алешу с древним наконечником в руках, губы растянуты в улыбку, зубы скалит, брови сдвинуты - ну, копия заокеанский гость, того и гляди, находки с Сунгиря на зуб проверять станет.
- Что, сынок, произвел на тебя впечатление иностранный гость? Взгляды, конечно, у него свои, но вообще-то наука движется от сомнений к истине, и тут он поступил оправданно, сомневался до последнего.
- А если все-таки не поверил нам? - тревожно посмотрел Алеша на Олега Николаевича, появившегося в дверях.
- Не знаю, дружок, не знаю, как он поступит дальше, - довольный, потирал руки профессор. - По-моему, Белад кое в чем убедился собственными глазами, а факты - вещь упрямая, как, например, вот этот наконечник.
- Откуда он?
- Прислали друзья-археологи, нашли в пещере труднодоступной, только вертолетом можно долететь.
- Значит, новая экспедиция?
- Да, друзья, и, надеюсь, новые открытия.