— Значит, все утряслось. И мы снова работаем вместе.
Он был чрезвычайно доволен.
— Есть какие-нибудь идеи?
Она повернулась, и он мгновенно напрягся, но она прошла мимо него к служебному бару и налила стакан воды. Ее все время мучила жажда, и это не было связано с нервным напряжением. Ее тело снабжало жидкостью двоих.
— Чужой не тронет меня, — сказала Рипли, подойдя к Эрону.
Он удивленно поднял брови.
— Да? Это почему же?
Рипли сделала несколько глотков.
— Он не сможет схватить меня, не подвергая риску здоровье эмбриона матки чужих. Насколько я знаю, один из них может воспроизводить себе подобных, но он не сможет произвести больше одной матки. Не хватает нужного генетического материала или чего-то еще. Я не могу констатировать это как факт, но доказательством может послужить то, что не так давно он меня не тронул.
— Вы в самом деле считаете эту проклятую тварь настолько разумной?
— Разум здесь может быть не при чем. Это, возможно, чистый инстинкт. Если повредишь телу, то повредишь еще не родившейся матке. Это вполне понятно.
Она встретилась глазами со взглядом Эрона.
— Он уже дважды мог убить меня, но не сделал этого. Он знал, ЧТО я вынашиваю.
Рипли задумчиво почесала подбородок.
— Я хочу отыскать его, — неожиданно заявила она. — Посмотрим, насколько он разумен.
— Вы хотите встретиться с ним?
— Да. У меня есть хорошая мысль по поводу того, где он находится. Он как раз над нами на чердаке.
Эрон нахмурился.
— На каком чердаке? У нас нет чердака.
— Это метафора, — она допила воду.
— Ох, — Эрон пристально глядел на нее.
— Не хотите пойти со мной?
Он покачал головой. Она улыбнулась, поставила стакан на место и направилась к выходу из центра связи. Эрон проводил ее глазами.
— Черт меня возьми, — пробормотал он.
Глава 14
Он был чрезвычайно доволен.
— Есть какие-нибудь идеи?
Она повернулась, и он мгновенно напрягся, но она прошла мимо него к служебному бару и налила стакан воды. Ее все время мучила жажда, и это не было связано с нервным напряжением. Ее тело снабжало жидкостью двоих.
— Чужой не тронет меня, — сказала Рипли, подойдя к Эрону.
Он удивленно поднял брови.
— Да? Это почему же?
Рипли сделала несколько глотков.
— Он не сможет схватить меня, не подвергая риску здоровье эмбриона матки чужих. Насколько я знаю, один из них может воспроизводить себе подобных, но он не сможет произвести больше одной матки. Не хватает нужного генетического материала или чего-то еще. Я не могу констатировать это как факт, но доказательством может послужить то, что не так давно он меня не тронул.
— Вы в самом деле считаете эту проклятую тварь настолько разумной?
— Разум здесь может быть не при чем. Это, возможно, чистый инстинкт. Если повредишь телу, то повредишь еще не родившейся матке. Это вполне понятно.
Она встретилась глазами со взглядом Эрона.
— Он уже дважды мог убить меня, но не сделал этого. Он знал, ЧТО я вынашиваю.
Рипли задумчиво почесала подбородок.
— Я хочу отыскать его, — неожиданно заявила она. — Посмотрим, насколько он разумен.
— Вы хотите встретиться с ним?
— Да. У меня есть хорошая мысль по поводу того, где он находится. Он как раз над нами на чердаке.
Эрон нахмурился.
— На каком чердаке? У нас нет чердака.
— Это метафора, — она допила воду.
— Ох, — Эрон пристально глядел на нее.
— Не хотите пойти со мной?
Он покачал головой. Она улыбнулась, поставила стакан на место и направилась к выходу из центра связи. Эрон проводил ее глазами.
— Черт меня возьми, — пробормотал он.
Глава 14
Коридор был пуст. Остановившись, она засунула факел, который несла в руке, в щель в стене, и осмотрела старые проеденные коррозией трубы, проходившие вдоль стены. Взявшись за одну из них, Рипли собралась и дернула ее, что было сил. Металл с треском лопнул, вторым рывком она отломила его. Удовлетворенная, она пошла дальше.
Лазарет казался пустынным как никогда. Она остановилась, чтобы оглядеться, словно надеясь увидеть Клеменза, склонившегося над своим рабочим местом, который с улыбкой повернулся бы к ней. Но компьютер молчал, погруженный в темноту. Стул был пуст.
Протиснуться в расположенный наверху вентиляционный проход вместе с пятифутовым обломком трубы и фонарем было трудно. Но ей удалось это сделать. Проход был темным и пустым. Настроив фонарь на более широкий луч, Рипли посветила у себя за спиной, прежде чем направиться в противоположную сторону.
Она не знала точно, сколько проползла, но слабый свет из лазарета уже давно перестал мерцать позади. Она крикнула, сначала приглушенно, но потом громче, и еще громче, по мере того, как страх уступал место злости. Ее судьба уже была решена. Она просто хотела знать. Она хотела встретиться с ним с глазу на глаз.
— Выходи! Я знаю, что ты здесь.
Она продвигалась вперед на локтях и коленях.
— Выходи. Делай то, что ты всегда делаешь.
Вентиляционный проход вдруг резко свернул влево. Она продолжала ползти, то бормоча, то крича:
— Выходи, чертово чучело! Куда ты вдруг запропастился, когда нужен мне?
Кожа на коленях уже начала саднить, когда она наконец остановилась, внимательно вслушиваясь. Шум? Или ее подводит воображение?
— Черт! — она продолжила свое неуклюжее продвижение, повернув за очередной угол.
Перед ней открылась ниша, достаточно большая, чтобы там можно было стоять. Обрадовавшись, она поднялась на ноги, В нише располагалось устройство по очистке использованной, ржавой воды, состоявшее из тысячегаллонного бака и множества груб.
Позади бака бесконечной трубой, уходившей в темноту, тянулся вентиляционный проход. Пока она осматривалась, новый приступ тошноты накатил на нее, заставив опереться рукой о бак.
В этот момент откуда-то появился хвост чужого и выбил фонарь из ее рук.
Тот упал на бетонный пол, крутясь, но продолжая гореть. Рипли резко повернулась, ее вдруг охватило чувство отчаяние.
Из-за паутины труб и переходников на нее смотрел чужой. Он направился к ней.
— Ты, сукин сын, — пробормотала она, собираясь с силами. Затем она резким движением всадила обломок металлической трубы прямо в его грудную клетку.
Со страшным криком, который эхом разнесся вокруг, чужой рванулся из-за труб, разлетевшихся как соломинки. Приблизившись к ней, чудовище внезапно опустилось на пол. Из его раскрытой пасти сочилась густая желатинообразная слюна.
Она выпрямилась во весь рост.
— Ну, давай, сволочь! Убей меня!
Когда чужой не среагировал, она снова огрела его трубой.
Чудовище с криком откинуло трубу в сторону и уставилось на женщину. Она не отрываясь смотрела на него, и пот струился по ее лицу.
Потом чужой развернулся и нырнул в темноту. Рипли тяжело опустилась на пол, глядя ему вслед.
— Подонок.
Диллон нашел лейтенанта в зале для собраний. Она сидела одна в огромном, полутемном помещении, обхватив голову руками. Абсолютно выжатая, абсолютно одинокая. С пожарным топором, висевшим на его правой руке, он подошел и встал рядом. Она, должно быть, заметила его, но внешне это никак не выражалось.
Обычно он уважал ее молчание и уходил, но события складывались далеко не обычным образом.
— С вами все в порядке?
Она не ответила и не взглянула на него.
— Что вы здесь делаете? Вам следует затаиться, как всем остальным. А вдруг он появится?
Ее голова поднялась.
— Он не убьет меня.
— Почему это?
— Потому что один из них во мне. Он не станет убивать своих.
Диллон обалдело уставился на нее.
— Чушь собачья.
— Послушайте, я видела его час назад. Я стояла рядом. Я могла стать его ужином, но он не тронул меня. Он убежал. Он не станет убивать свое будущее.
— А откуда вы знаете, что эта штука в вас находится?
— Я видела это на сканере. Это матка. Она сможет породить тысячи подобных тому, что шляется здесь в округе.
— Вы имеете в виду что-то типа матки у пчел?
— Или у муравьев. Но это просто аналогия. Эти твари не принадлежат к разряду насекомых. Это просто грубые аналога общественных структур. Мы очень мало о них знаем. Как вы наверное, уже успели заметить, они не очень легко поддаются изучению.
— А как вы узнали, что это матка? — он сам не ожидал от себя такого вопроса.
— Во-первых, очень характерная форма черепа. У него имеется нечто вроде широкого жабо. Первичные признаки этого уже отчетливо видны на картинке сканера. Ну, и потом еще один признак. Период созревания аналогов воинов и рабочих очень короткий, в некоторых случаях это всего лишь один день или что-то около этого. Они созревают с неимоверной скоростью.
Она с грустью посмотрела на Диллона:
— Очень эффективный путь для выживания.
— Если бы это был обыкновенный рабочий, то он бы уже появился из грудной клетки. А этот вынашивается в утробе, а не в груди. Значит, матка чужих представляет собой более сложный организм. Ей для созревания требуется больше времени и пространства. Иначе бы я уже была мертва.
— Я видела, как они работают. Не очень веселая картина. Взрослая матка огромна, гораздо больше того, с которым мы сражались. Она просто откладывает яйца. Миллионы яиц. Это совсем не такое существо, какое вырвалось от нас на свободу.
Рипли понизила голос:
— Как я уже сказала, до сих пор никому еще не приходилось сталкиваться с личинкой матки. Я не знаю, сколько длится период ее созревания, кроме того, что он значительно больше, чем у обычного рабочего чужого.
Диллон с недоверием посмотрел на нее.
— Какой-то бред. Ну, а если она там, как же она туда забралась?
Рипли рассматривала свои руки.
— Пока я была в глубоком сне. Я догадываюсь, что кошмар, приснившийся мне, был не совсем сном. Меня изнасиловали, хотя это не совсем точный термин. Изнасилование — это акт преднамеренного насилия. А здесь был акт размножения, пусть даже мое участие не было добровольным. Ну, будем называть это изнасилованием. Хотя сомневаюсь, что чудовище с этим согласится. Оно, возможно, сочло бы эту концепцию… ну, чужой.
Она задумалась, вспоминая прошлое.
— Одно из забравшихся на мой корабль «Ностромо» существ готовилось воспроизвести себя, но это тоже была не матка. По крайней мере некоторые из них должны быть гермафродитами. Самооплодотворение, так что даже один изолированный индивид может продолжать род. Рабочий-воин может откладывать яйца, но медленно, по одному, пока не произведет матку, которая возьмет эту работу в свои руки. Именно так одному из них удалось зародить ее во мне. По крайней мере, это лучшая версия, которую я могу предложить. Я не ксенолог. Несколько мгновений она молчала.
— Колоссально, а? Я стану матерью матери апокалипсиса. Но я не смогу сделать то, что я должна сделать. Поэтому вы поможете мне. Вы должны меня убить.
Диллон сделал шаг назад.
— Что за чушь вы несете?
— Вы все не можете понять? Со мной все кончено. Я стану мертва в ту минуту, когда она родится, потому что я больше не буду нужна. Я видела, как это происходит. С этим я могла бы жить, если только эти слова не содержат в себе противоречие. Я была готова умереть с того момента, когда впервые столкнулась с одним из этих существ. Но я буду проклята, если допущу, чтобы эти идиоты из Уэйленд-Ютани увезли его на Землю. Им, быть может, это удастся, но это будет конец всему человечеству. А, может, и всей жизни на планете. Я не видела, способны ли эти твари воспроизводиться через животных, по размерам превышающих, скажем, кота.
— Она должна умереть, вот почему кто-то должен убить меня. Вы сможете это сделать?
— Вы не должны беспокоиться об этом.
— В некотором смысле это даже смешно. Я уже столько убивала за последнее время, а вот еще одного убить не могу. Может быть, это происходит потому, что я так долго концентрировала свои силы, чтобы выжить. Так что вы должны мне помочь.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Просто сделайте это. Без лишних разговоров. Она повернулась к нему спиной.
— Ну, давайте, — настаивала она, — сделайте это! Вы же считаетесь убийцей… убейте меня. Давайте, Диллон. Заставьте себя. Оглянитесь. Я думаю, вы в состоянии сделать это, вы большой паршивый сукин сын.
Он оглядел ее стройную фигуру, белую шею и узкие плечи. Ее можно прикончить одним точным ударом, переломить хребет и спинной мозг быстро и чисто. Смерть будет почти мгновенной. Потом он сможет уделить внимание ее животу, тому монстру, что растет в нем. Оттащить труп к плавильне и сбросить в печь. Все это можно закончить за две минуты. Он поднял топор.
Мускулы его лица и рук напряглись, и топор со свистом рассек воздух. Он швырнул его изо всей силы в стену мимо ее головы. Она вздрогнула от удара, затем моргая повернулась к Диллону.
— Что за черт? Вы не можете сделать мне одолжение.
— Я не люблю проигрывать сражений. Никому и ничему. Взрослый чужой уже перебил половину моих парней, других перепугал до смерти. Пока он жив, вы мир не спасете.
— Что случилось? Я думала, вы убийца.
— Мне нужно добраться до этого гада, и вы должны помочь мне сделать это. Если он не хочет вас убивать, то это может помочь нам одолеть его.
Рипли беспомощно смотрела на Диллона.
— Иначе, черт с вами. Убивайте себя сами.
— А если мы справимся с ним, вы тогда убьете меня?
— Нет проблем. Быстро, безболезненно и легко.
Он подошел к стене и вырвал из нее топор.
Оставшиеся собрались в главном зале. Эрон стоял в стороне, что-то потягивая из стаканчика. Диллон и Рипли стояли бок о бок посредине зала лицом ко всем остальным.
— У вас есть выбор, — говорил им огромный человек. — Вы умрете здесь, сидя на своих задницах, или можете умереть за пределами этого зала. Но мы, по крайней мере, сделаем попытку убить его. Мы должны это сделать. Может быть, нам удастся расквитаться за остальных. Ну, что вы выбираете?
Морс недоверчиво смотрел на Диллона.
— Что за ерунду ты несешь?
— Я предлагаю убить этого сукиного сына.
Эрой сделал шаг вперед.
— Оставьте это. Спасательная группа на подходе. Почему мы не можем подождать?
Рипли косо на него посмотрела.
— Спасательная для кого?
— Для нас.
— Чушь, — фыркнула она. — Все, что им надо, это чудовище. Вы же это знаете.
— Мне наплевать, чего они хотят. Они же не собираются убивать нас.
— Я в этом не уверена. Вы не знаете Компанию так, как ее знаю я.
— Да они заберут нас отсюда домой.
— Они не станут забирать нас домой, — заметил Диллон.
— Это вовсе не означает, что мы должны идти воевать с чужим, — заныл Морс. — Иисус Христос, дай мне покоя.
Эрон медленно покачал головой.
— Вы можете стоять на своем, безмозглые бараны. А у меня жена. У меня ребенок. Я собираюсь домой.
Выражение лица Диллона было жестким, интонация его голоса напоминала о неприятной действительности:
— Будем откровенны. Никто о тебе и не беспокоится, Восемьдесят пять. Ты никогда не был одним из нас. Ты не верующий. Ты просто человек Компании.
— Это верно, — сказал ему Эрон. — Я человек Компании, а не какой-нибудь чертов уголовник. Ты хочешь доказать, что я болван. Но я достаточно разумен для того, чтобы не иметь пожизненного срока на этой скале. Я достаточно разумен, чтобы подождать, пока появится мощное оружие, прежде чем выходить сражаться с этим существом.
— Хорошо. Сиди здесь на своей заднице. Это даже и лучше.
Морс встрепенулся.
— А как насчет того, чтобы я тоже посидел здесь на своей заднице?
— Нет проблем, — заверил его Диллон. — Я и забыл. Ты же договорился с господом жить вечно. Все остальные тоже могут посидеть. Мы с ней, — он показал на Рипли, — справимся со всем сами.
Морс заколебался, заметив, что многие стали смотреть на него. Он облизнул нижнюю губу.
— Ну, ладно. Я с вами. Я хочу его смерти. Я ненавижу этого сукиного сына. Он убил и моих друзей. Но почему мы не можем подождать несколько часов, пока сюда не прибудут специалисты Компании с оружием? К чему такая спешка, черт возьми?
— Потому что они не будут убивать его, — сообщила ему Рипли. — Они могут убить тебя просто за то, что ты его видел. Но они не станут убивать его.
— Это безумие, — и Эрон снова покачал головой. — Это бред. Они не убьют нас.
— Вы сомневаетесь? — Рипли как-то по-волчьи оскалилась. — Первый раз, когда они услышали о чужом, они не посчитались с потерей экипажа корабля. Во второй раз они послали морских пехотинцев — они не посчитались и с их потерей. Так почему вы думаете, что они вдруг позаботятся о кучке парней с двойной игрек-хромосомой на дальнем конце космоса? Почему вы так уверены, что они позволят вам помешать военным исследованиям Компании? Вы для них всего лишь отбросы. Что им за дело до ваших погибших товарищей?
Когда она закончила, в зале установилась тишина. Потом кто-то сказал:
— Вы можете предложить какой-то план?
Диллон оглядел своих товарищей по аду.
— Здесь ведь не только добывали руду, но и выплавляли металл. Эта штука боится огня, ведь так? Все, что нам надо сделать — это засунуть его в большую форму и залить расплавленным металлом.
Он с силой пнул ногой стул.
— Вы все умрете. Весь вопрос, когда. Это место не хуже других подходит для того, чтобы сделать первый шаг на небеса. И это наше место. Не самое лучшее, но наше. Для начала надо только решить, на коленях или на ногах вы встретите свой час. Я не собираюсь стоять на коленях и о чем-то просить. Мне никто никогда ничего не давал. Поэтому я говорю — черт с ним. Давайте дадим бой.
Все переглянулись, как бы выжидая, кто первый нарушит установившуюся тишину. Но когда это произошло, ответы последовали быстро и уверенно.
— Хорошо. Я готов. — Почему бы нет? Нам терять нечего.
— Да… окей… ладно. Я тоже.
Над всеми возвысился один голос:
— Дадим пинка этой мерзкой заднице.
Кто-то пошутил:
— Ты его подержишь, а я пну.
— Черт с ним, — в конце концов сказал Морс. — Давайте пойдем на это.
Каким-то образом им удалось осветить некоторые коридоры. Вопрос был не в энергии — ее в достаточном количестве обеспечивала ядерная установка. Но были распределительные щиты, переключатели и другие устройства, которые годами не использовались во влажном климате Фиорины. Поэтому в некоторых коридорах и проходах свет был, в то время как другие пребывали в темноте.
Рипли задумчиво осматривала формовочную камеру. Диллон и заключенный Трой стояли рядом. Из оставшихся в живых Трой лучше всех разбирался в технике. У него складывалась блестящая карьера инженера, пока он не обнаружил свою жену и начальника в одной постели. Он убил обоих, проявив при этом все техническое мастерство, на которое только был способен. Слабые приступы временного помешательства обеспечили ему билет на Фиорину.
Теперь он показывал, как работают контрольные устройства, какое оборудование крайне необходимо для функционирования камеры. Рипли смотрела и слушала, все еще сомневаясь.
— Когда последний раз вы ее использовали?
— Пять или шесть лет назад. Плановая проверка.
Она поджала губы.
— Вы уверены, что поршень работает?
На этот раз ответил Диллон.
— Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Включая вас.
— Все что я могу сказать, так это то, что все индикаторы — в норме, — Трой растерянно пожал плечами. — Это лучшее, что у нас теть.
— Запомните, — сказал им Диллон, — мы загоним его сначала сюда. Потом включим механизм, толкающий поршень, а поршень засунет этого урода прямо в форму. Это сооружение из области высоких технологий. Здесь и придет конец этой заднице. И конец всей истории.
Рипли посмотрела на него.
— А что, если кто-то струсит?
— Тогда нам конец, — спокойно констатировал факт Диллон.
— У нас только один шанс. Помни, когда ты включишь механизм, что через несколько секунд можешь оказаться в ловушке вместе с ним.
Она кивнула.
— Я все сделаю. Если вы, парни, не уроните мяч, я не подведу.
Диллон внимательно изучил выражение ее лица.
— Сестра, дай Бог, чтобы вы оказались правы в том, что это существо не тронет вас. Ибо если он захочет вылезти, то ему придется идти прямо через вас.
Рипли взглянула на него.
— Избавит вас от кое-какой работы, не так ли?
Трой недоуменно заморгал, но времени для расспросов не было.
— Где вы будете?
— Поблизости.
— А как насчет остальных? Где они?
— Молятся.
Все оставшиеся в живых торопливо пробирались по коридорам, ругаясь и крича. Они уже больше не беспокоились, что чужой может услышать их. Наоборот, они хотели этого.
Факелы хаотично освещали тоннели, время от времени выхватывая из темноты возбужденные лица. Заключенный Грегор высунулся из ниши, чтобы взглянуть на своего молившегося друга Уилльяма.
— Эй, Уилли. Ты веришь во всю эту чушь о небесах?
Тот поднял глаза.
— Не знаю.
— Я тоже.
— Во что же тоща еще остается верить? Теперь немножко поздно, когда мы завязли здесь.
— А что, разве не так? Верно, черт побери.
Он от всей души рассмеялся, и оба прислушались к эху, отозвавшемуся в коридорах и тоннелях.
Морс слышал их всех: отдаленные раскаты нервного смеха, на грани ужаса и истерики. Он нажал включатель, с помощью которого приводилась в движение дверь, к которой он был приставлен. Она завыла, начала открываться… и ее заклинило. Нервно глотая, Морс выглянул через образовавшееся отверстие.
— Эй, парни. Подождите. Я ничего не понимаю в этом. Может, здесь надо что-то продумать. Я имею ввиду то, что эта чертова дверь плохо работает. Парни?
Ответа из коридора не последовало.
Чуть впереди, Грегор повернулся к своему напарнику.
— Что он там говорит?
— Не знаю, — ответил Уилльям, пожав плечами.
Нащупывая стену коридора, заключенный Кевин продвигался вперед, держа перед собой долгогорящий факел. За ним шел еще один человек, затем — другой и так вдоль всего тоннеля. Однако сейчас никого не било видно, и Кевина трясло от нервного возбуждения.
— Эй, ты чего-нибудь слышал, — пробормотал он, обращаясь к тому, кто мог оказаться в пределах слышимости. — Похоже на голос Морса… Звучит как…
Крик заставил его замолчать. Он прозвучал совсем рядом. И был полон боли. Его ноги продолжали двигаться вперед, в то время как всю остальную часть тела моментально парализовало.
Впереди чужой разрывал на части его друга по имени Винсент, которому ничего не оставалось, как закричать. Кевин заколебался, но лишь на какое-то мгновение.
— Ну, иди и забери меня, сукин сын!
Чудовище с готовностью откинуло кусок Винсента и бросилось к нему.
В свое время Кевин был неплохим атлетом. Эти воспоминания нахлынули на него, когда он понеся назад по коридору. Несколько лет назад ему не доводилось встречать человека, который смог бы обогнать его. Но сейчас за ним гнался не человек. Это нечеловеческое создание быстро приближалось, несмотря на спринтерские способности Кевина. Чем медленнее начинал двигаться выдыхающийся заключенный, тем быстрее приближался его ужасный преследователь.
Кевин просто швырнул себя на переключатель, после чего развернулся, прижавшись к стене коридора. Его грудь вздымалась как кузнечные мехи. Желчная дверь закрылась.
Через мгновение что-то изо всей, силы ударило по ней, сделав огромную выпуклость посередине. Кевин слегка обмяк и с трудом, пытаясь отдышаться, произнес вслух:
— Дверь «С9»… закрыта?
С другой стороны только что перекрытого прохода появился заключенный Джуд. В его руках на этот раз не было швабры. Вместо нее он держал свой собственный фонарь, освещая коридор.
— О-хо-хо! Эй, сукин сын, иди и возьми меня. Покажи, как ты умеешь бегать.
Чужой среагировал на голос и, оторвавшись от неподдающейся двери, рванулся в его сторону. Джуд помчался, правда, не так быстро, как Кевин, но имея больший запас при старте. Чужой быстро приближался. Опять решали секунды. Закрывшаяся дверь отделила его от его жертвы.
С другой стороны двери Джуд, тяжело дыша, произнес:
— Восточное крыло. Дверь «В7». Все в порядке.
Через мгновение передняя конечность чужого пробила маленькое стеклянное окно в стальной двери. С воплем Джуд отскочил к противоположной стене, спасаясь от страшных лап.
Диллон стоял один в коридоре, который выбрал для патрулирования, и пробормотал про себя:
— Началось.
— Оно в тоннеле «В», — проорал Морс, несясь по своему проходу. — Должно быть, направляется в тоннель "А"!
На перекрестке Уилльям чуть не налетел на Грегора, и дальше они побежали вместе.
— Я слышал его, — пробормотал Грегор. — Тоннель «Е», будь, он проклят.
— Ты сказал "В"?
— Нет, "Е".
Уилльям нахмурился, рассуждая на бегу:
— Мы должны находиться…
— Шевели своей паршивой задницей!
Не горя желанием вступать в дискуссию по поводу того, где они теоретически должны находиться, Грегор прибавил скорости. Уилльям последовал его примеру.
В одном из боковых коридоров Джуд столкнулся с Кевином.
Оба понимающе посмотрели друг на друга.
— Ты тоже?
— Ага, — Кевин пытался отдышаться.
— Отлично. Все в "Е".
Кевин наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— А где этот чертов "Е"?
Его компаньон нетерпеливо махнул рукой:
— Туда. Давай поживее.
Дейвид по-прежнему был один, и это ему не доставляло удовольствия. Согласно плану, он уже должен был с кем-нибудь встретиться. Однако он нашел то, что осталось от Винсента. Это замедлило его продвижение, но не остановило.
— Кевин! Грегор! Морс! Я нашел Винсента.
Ответа не последовало. Он продолжал идти вперед, не желая останавливаться ни на секунду.
— Запрем этого гада.
Коридор впереди был значительно темнее участка, который он уже прошел, но, по крайней мере, он был пустой.
В главном коридоре Диллон посмотрел на Троя.
— Помоги им.
Тот кивнул и нырнул в лабиринт коридоров, держа в руках карту.
Заключенный Эрик стоял неподалеку. Его взгляд постоянно перескакивал с Диллона на Рипли. Сначала он покусывал нижнюю губу, потом начал грызть ногти.
Она изучала панель монитора. Согласно показаниям, Грегор продвигался в одном направлении, Морс — в другом. Она нахмурилась.
— Куда же этот придурок движется? Почему они нарушают план?
— Вы неприкосновенны, — напомнил ей Диллон. — А они нет.
— Тогда что они делают?
Внимание Диллона было сосредоточено на тускло освещенном дальнем конце коридора.
— Импровизируют.
Она положила руку на устройство управления главным поршнем и заметила, что Эрик пристально смотрит на нее. С него ручьями стекал пот.
Дейвид ковылял по затемненном коридору, держа факел над головой и пытаясь что-то заметить впереди.
— Сюда, кис-кис-кис. Сюда…
Он запнулся. В дальнем конце коридора отчетливо вырисовывался чужой, безуспешно ломившийся в дверь, за которой недавно исчез Джуд.
Заключенный поднял руку, когда чужой обернулся.
— Сюда, котеночек. Время поиграть! — и он бросил свой факел. Не успел тот коснуться пола, как чужой уже направлялся к нему.
Развернувшись, заключенный что было сил рванул по только что пройденному пути. Расстояние до следующей двери было сравнительно небольшим, и Дейвид был уверен, что успеет. Он нажал на кнопку закрывания двери. Дверь дернулась и… остановилась.
Лазарет казался пустынным как никогда. Она остановилась, чтобы оглядеться, словно надеясь увидеть Клеменза, склонившегося над своим рабочим местом, который с улыбкой повернулся бы к ней. Но компьютер молчал, погруженный в темноту. Стул был пуст.
Протиснуться в расположенный наверху вентиляционный проход вместе с пятифутовым обломком трубы и фонарем было трудно. Но ей удалось это сделать. Проход был темным и пустым. Настроив фонарь на более широкий луч, Рипли посветила у себя за спиной, прежде чем направиться в противоположную сторону.
Она не знала точно, сколько проползла, но слабый свет из лазарета уже давно перестал мерцать позади. Она крикнула, сначала приглушенно, но потом громче, и еще громче, по мере того, как страх уступал место злости. Ее судьба уже была решена. Она просто хотела знать. Она хотела встретиться с ним с глазу на глаз.
— Выходи! Я знаю, что ты здесь.
Она продвигалась вперед на локтях и коленях.
— Выходи. Делай то, что ты всегда делаешь.
Вентиляционный проход вдруг резко свернул влево. Она продолжала ползти, то бормоча, то крича:
— Выходи, чертово чучело! Куда ты вдруг запропастился, когда нужен мне?
Кожа на коленях уже начала саднить, когда она наконец остановилась, внимательно вслушиваясь. Шум? Или ее подводит воображение?
— Черт! — она продолжила свое неуклюжее продвижение, повернув за очередной угол.
Перед ней открылась ниша, достаточно большая, чтобы там можно было стоять. Обрадовавшись, она поднялась на ноги, В нише располагалось устройство по очистке использованной, ржавой воды, состоявшее из тысячегаллонного бака и множества груб.
Позади бака бесконечной трубой, уходившей в темноту, тянулся вентиляционный проход. Пока она осматривалась, новый приступ тошноты накатил на нее, заставив опереться рукой о бак.
В этот момент откуда-то появился хвост чужого и выбил фонарь из ее рук.
Тот упал на бетонный пол, крутясь, но продолжая гореть. Рипли резко повернулась, ее вдруг охватило чувство отчаяние.
Из-за паутины труб и переходников на нее смотрел чужой. Он направился к ней.
— Ты, сукин сын, — пробормотала она, собираясь с силами. Затем она резким движением всадила обломок металлической трубы прямо в его грудную клетку.
Со страшным криком, который эхом разнесся вокруг, чужой рванулся из-за труб, разлетевшихся как соломинки. Приблизившись к ней, чудовище внезапно опустилось на пол. Из его раскрытой пасти сочилась густая желатинообразная слюна.
Она выпрямилась во весь рост.
— Ну, давай, сволочь! Убей меня!
Когда чужой не среагировал, она снова огрела его трубой.
Чудовище с криком откинуло трубу в сторону и уставилось на женщину. Она не отрываясь смотрела на него, и пот струился по ее лицу.
Потом чужой развернулся и нырнул в темноту. Рипли тяжело опустилась на пол, глядя ему вслед.
— Подонок.
***
Диллон нашел лейтенанта в зале для собраний. Она сидела одна в огромном, полутемном помещении, обхватив голову руками. Абсолютно выжатая, абсолютно одинокая. С пожарным топором, висевшим на его правой руке, он подошел и встал рядом. Она, должно быть, заметила его, но внешне это никак не выражалось.
Обычно он уважал ее молчание и уходил, но события складывались далеко не обычным образом.
— С вами все в порядке?
Она не ответила и не взглянула на него.
— Что вы здесь делаете? Вам следует затаиться, как всем остальным. А вдруг он появится?
Ее голова поднялась.
— Он не убьет меня.
— Почему это?
— Потому что один из них во мне. Он не станет убивать своих.
Диллон обалдело уставился на нее.
— Чушь собачья.
— Послушайте, я видела его час назад. Я стояла рядом. Я могла стать его ужином, но он не тронул меня. Он убежал. Он не станет убивать свое будущее.
— А откуда вы знаете, что эта штука в вас находится?
— Я видела это на сканере. Это матка. Она сможет породить тысячи подобных тому, что шляется здесь в округе.
— Вы имеете в виду что-то типа матки у пчел?
— Или у муравьев. Но это просто аналогия. Эти твари не принадлежат к разряду насекомых. Это просто грубые аналога общественных структур. Мы очень мало о них знаем. Как вы наверное, уже успели заметить, они не очень легко поддаются изучению.
— А как вы узнали, что это матка? — он сам не ожидал от себя такого вопроса.
— Во-первых, очень характерная форма черепа. У него имеется нечто вроде широкого жабо. Первичные признаки этого уже отчетливо видны на картинке сканера. Ну, и потом еще один признак. Период созревания аналогов воинов и рабочих очень короткий, в некоторых случаях это всего лишь один день или что-то около этого. Они созревают с неимоверной скоростью.
Она с грустью посмотрела на Диллона:
— Очень эффективный путь для выживания.
— Если бы это был обыкновенный рабочий, то он бы уже появился из грудной клетки. А этот вынашивается в утробе, а не в груди. Значит, матка чужих представляет собой более сложный организм. Ей для созревания требуется больше времени и пространства. Иначе бы я уже была мертва.
— Я видела, как они работают. Не очень веселая картина. Взрослая матка огромна, гораздо больше того, с которым мы сражались. Она просто откладывает яйца. Миллионы яиц. Это совсем не такое существо, какое вырвалось от нас на свободу.
Рипли понизила голос:
— Как я уже сказала, до сих пор никому еще не приходилось сталкиваться с личинкой матки. Я не знаю, сколько длится период ее созревания, кроме того, что он значительно больше, чем у обычного рабочего чужого.
Диллон с недоверием посмотрел на нее.
— Какой-то бред. Ну, а если она там, как же она туда забралась?
Рипли рассматривала свои руки.
— Пока я была в глубоком сне. Я догадываюсь, что кошмар, приснившийся мне, был не совсем сном. Меня изнасиловали, хотя это не совсем точный термин. Изнасилование — это акт преднамеренного насилия. А здесь был акт размножения, пусть даже мое участие не было добровольным. Ну, будем называть это изнасилованием. Хотя сомневаюсь, что чудовище с этим согласится. Оно, возможно, сочло бы эту концепцию… ну, чужой.
Она задумалась, вспоминая прошлое.
— Одно из забравшихся на мой корабль «Ностромо» существ готовилось воспроизвести себя, но это тоже была не матка. По крайней мере некоторые из них должны быть гермафродитами. Самооплодотворение, так что даже один изолированный индивид может продолжать род. Рабочий-воин может откладывать яйца, но медленно, по одному, пока не произведет матку, которая возьмет эту работу в свои руки. Именно так одному из них удалось зародить ее во мне. По крайней мере, это лучшая версия, которую я могу предложить. Я не ксенолог. Несколько мгновений она молчала.
— Колоссально, а? Я стану матерью матери апокалипсиса. Но я не смогу сделать то, что я должна сделать. Поэтому вы поможете мне. Вы должны меня убить.
Диллон сделал шаг назад.
— Что за чушь вы несете?
— Вы все не можете понять? Со мной все кончено. Я стану мертва в ту минуту, когда она родится, потому что я больше не буду нужна. Я видела, как это происходит. С этим я могла бы жить, если только эти слова не содержат в себе противоречие. Я была готова умереть с того момента, когда впервые столкнулась с одним из этих существ. Но я буду проклята, если допущу, чтобы эти идиоты из Уэйленд-Ютани увезли его на Землю. Им, быть может, это удастся, но это будет конец всему человечеству. А, может, и всей жизни на планете. Я не видела, способны ли эти твари воспроизводиться через животных, по размерам превышающих, скажем, кота.
— Она должна умереть, вот почему кто-то должен убить меня. Вы сможете это сделать?
— Вы не должны беспокоиться об этом.
— В некотором смысле это даже смешно. Я уже столько убивала за последнее время, а вот еще одного убить не могу. Может быть, это происходит потому, что я так долго концентрировала свои силы, чтобы выжить. Так что вы должны мне помочь.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Просто сделайте это. Без лишних разговоров. Она повернулась к нему спиной.
— Ну, давайте, — настаивала она, — сделайте это! Вы же считаетесь убийцей… убейте меня. Давайте, Диллон. Заставьте себя. Оглянитесь. Я думаю, вы в состоянии сделать это, вы большой паршивый сукин сын.
Он оглядел ее стройную фигуру, белую шею и узкие плечи. Ее можно прикончить одним точным ударом, переломить хребет и спинной мозг быстро и чисто. Смерть будет почти мгновенной. Потом он сможет уделить внимание ее животу, тому монстру, что растет в нем. Оттащить труп к плавильне и сбросить в печь. Все это можно закончить за две минуты. Он поднял топор.
Мускулы его лица и рук напряглись, и топор со свистом рассек воздух. Он швырнул его изо всей силы в стену мимо ее головы. Она вздрогнула от удара, затем моргая повернулась к Диллону.
— Что за черт? Вы не можете сделать мне одолжение.
— Я не люблю проигрывать сражений. Никому и ничему. Взрослый чужой уже перебил половину моих парней, других перепугал до смерти. Пока он жив, вы мир не спасете.
— Что случилось? Я думала, вы убийца.
— Мне нужно добраться до этого гада, и вы должны помочь мне сделать это. Если он не хочет вас убивать, то это может помочь нам одолеть его.
Рипли беспомощно смотрела на Диллона.
— Иначе, черт с вами. Убивайте себя сами.
— А если мы справимся с ним, вы тогда убьете меня?
— Нет проблем. Быстро, безболезненно и легко.
Он подошел к стене и вырвал из нее топор.
***
Оставшиеся собрались в главном зале. Эрон стоял в стороне, что-то потягивая из стаканчика. Диллон и Рипли стояли бок о бок посредине зала лицом ко всем остальным.
— У вас есть выбор, — говорил им огромный человек. — Вы умрете здесь, сидя на своих задницах, или можете умереть за пределами этого зала. Но мы, по крайней мере, сделаем попытку убить его. Мы должны это сделать. Может быть, нам удастся расквитаться за остальных. Ну, что вы выбираете?
Морс недоверчиво смотрел на Диллона.
— Что за ерунду ты несешь?
— Я предлагаю убить этого сукиного сына.
Эрой сделал шаг вперед.
— Оставьте это. Спасательная группа на подходе. Почему мы не можем подождать?
Рипли косо на него посмотрела.
— Спасательная для кого?
— Для нас.
— Чушь, — фыркнула она. — Все, что им надо, это чудовище. Вы же это знаете.
— Мне наплевать, чего они хотят. Они же не собираются убивать нас.
— Я в этом не уверена. Вы не знаете Компанию так, как ее знаю я.
— Да они заберут нас отсюда домой.
— Они не станут забирать нас домой, — заметил Диллон.
— Это вовсе не означает, что мы должны идти воевать с чужим, — заныл Морс. — Иисус Христос, дай мне покоя.
Эрон медленно покачал головой.
— Вы можете стоять на своем, безмозглые бараны. А у меня жена. У меня ребенок. Я собираюсь домой.
Выражение лица Диллона было жестким, интонация его голоса напоминала о неприятной действительности:
— Будем откровенны. Никто о тебе и не беспокоится, Восемьдесят пять. Ты никогда не был одним из нас. Ты не верующий. Ты просто человек Компании.
— Это верно, — сказал ему Эрон. — Я человек Компании, а не какой-нибудь чертов уголовник. Ты хочешь доказать, что я болван. Но я достаточно разумен для того, чтобы не иметь пожизненного срока на этой скале. Я достаточно разумен, чтобы подождать, пока появится мощное оружие, прежде чем выходить сражаться с этим существом.
— Хорошо. Сиди здесь на своей заднице. Это даже и лучше.
Морс встрепенулся.
— А как насчет того, чтобы я тоже посидел здесь на своей заднице?
— Нет проблем, — заверил его Диллон. — Я и забыл. Ты же договорился с господом жить вечно. Все остальные тоже могут посидеть. Мы с ней, — он показал на Рипли, — справимся со всем сами.
Морс заколебался, заметив, что многие стали смотреть на него. Он облизнул нижнюю губу.
— Ну, ладно. Я с вами. Я хочу его смерти. Я ненавижу этого сукиного сына. Он убил и моих друзей. Но почему мы не можем подождать несколько часов, пока сюда не прибудут специалисты Компании с оружием? К чему такая спешка, черт возьми?
— Потому что они не будут убивать его, — сообщила ему Рипли. — Они могут убить тебя просто за то, что ты его видел. Но они не станут убивать его.
— Это безумие, — и Эрон снова покачал головой. — Это бред. Они не убьют нас.
— Вы сомневаетесь? — Рипли как-то по-волчьи оскалилась. — Первый раз, когда они услышали о чужом, они не посчитались с потерей экипажа корабля. Во второй раз они послали морских пехотинцев — они не посчитались и с их потерей. Так почему вы думаете, что они вдруг позаботятся о кучке парней с двойной игрек-хромосомой на дальнем конце космоса? Почему вы так уверены, что они позволят вам помешать военным исследованиям Компании? Вы для них всего лишь отбросы. Что им за дело до ваших погибших товарищей?
Когда она закончила, в зале установилась тишина. Потом кто-то сказал:
— Вы можете предложить какой-то план?
Диллон оглядел своих товарищей по аду.
— Здесь ведь не только добывали руду, но и выплавляли металл. Эта штука боится огня, ведь так? Все, что нам надо сделать — это засунуть его в большую форму и залить расплавленным металлом.
Он с силой пнул ногой стул.
— Вы все умрете. Весь вопрос, когда. Это место не хуже других подходит для того, чтобы сделать первый шаг на небеса. И это наше место. Не самое лучшее, но наше. Для начала надо только решить, на коленях или на ногах вы встретите свой час. Я не собираюсь стоять на коленях и о чем-то просить. Мне никто никогда ничего не давал. Поэтому я говорю — черт с ним. Давайте дадим бой.
Все переглянулись, как бы выжидая, кто первый нарушит установившуюся тишину. Но когда это произошло, ответы последовали быстро и уверенно.
— Хорошо. Я готов. — Почему бы нет? Нам терять нечего.
— Да… окей… ладно. Я тоже.
Над всеми возвысился один голос:
— Дадим пинка этой мерзкой заднице.
Кто-то пошутил:
— Ты его подержишь, а я пну.
— Черт с ним, — в конце концов сказал Морс. — Давайте пойдем на это.
***
Каким-то образом им удалось осветить некоторые коридоры. Вопрос был не в энергии — ее в достаточном количестве обеспечивала ядерная установка. Но были распределительные щиты, переключатели и другие устройства, которые годами не использовались во влажном климате Фиорины. Поэтому в некоторых коридорах и проходах свет был, в то время как другие пребывали в темноте.
Рипли задумчиво осматривала формовочную камеру. Диллон и заключенный Трой стояли рядом. Из оставшихся в живых Трой лучше всех разбирался в технике. У него складывалась блестящая карьера инженера, пока он не обнаружил свою жену и начальника в одной постели. Он убил обоих, проявив при этом все техническое мастерство, на которое только был способен. Слабые приступы временного помешательства обеспечили ему билет на Фиорину.
Теперь он показывал, как работают контрольные устройства, какое оборудование крайне необходимо для функционирования камеры. Рипли смотрела и слушала, все еще сомневаясь.
— Когда последний раз вы ее использовали?
— Пять или шесть лет назад. Плановая проверка.
Она поджала губы.
— Вы уверены, что поршень работает?
На этот раз ответил Диллон.
— Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Включая вас.
— Все что я могу сказать, так это то, что все индикаторы — в норме, — Трой растерянно пожал плечами. — Это лучшее, что у нас теть.
— Запомните, — сказал им Диллон, — мы загоним его сначала сюда. Потом включим механизм, толкающий поршень, а поршень засунет этого урода прямо в форму. Это сооружение из области высоких технологий. Здесь и придет конец этой заднице. И конец всей истории.
Рипли посмотрела на него.
— А что, если кто-то струсит?
— Тогда нам конец, — спокойно констатировал факт Диллон.
— У нас только один шанс. Помни, когда ты включишь механизм, что через несколько секунд можешь оказаться в ловушке вместе с ним.
Она кивнула.
— Я все сделаю. Если вы, парни, не уроните мяч, я не подведу.
Диллон внимательно изучил выражение ее лица.
— Сестра, дай Бог, чтобы вы оказались правы в том, что это существо не тронет вас. Ибо если он захочет вылезти, то ему придется идти прямо через вас.
Рипли взглянула на него.
— Избавит вас от кое-какой работы, не так ли?
Трой недоуменно заморгал, но времени для расспросов не было.
— Где вы будете?
— Поблизости.
— А как насчет остальных? Где они?
— Молятся.
Все оставшиеся в живых торопливо пробирались по коридорам, ругаясь и крича. Они уже больше не беспокоились, что чужой может услышать их. Наоборот, они хотели этого.
Факелы хаотично освещали тоннели, время от времени выхватывая из темноты возбужденные лица. Заключенный Грегор высунулся из ниши, чтобы взглянуть на своего молившегося друга Уилльяма.
— Эй, Уилли. Ты веришь во всю эту чушь о небесах?
Тот поднял глаза.
— Не знаю.
— Я тоже.
— Во что же тоща еще остается верить? Теперь немножко поздно, когда мы завязли здесь.
— А что, разве не так? Верно, черт побери.
Он от всей души рассмеялся, и оба прислушались к эху, отозвавшемуся в коридорах и тоннелях.
Морс слышал их всех: отдаленные раскаты нервного смеха, на грани ужаса и истерики. Он нажал включатель, с помощью которого приводилась в движение дверь, к которой он был приставлен. Она завыла, начала открываться… и ее заклинило. Нервно глотая, Морс выглянул через образовавшееся отверстие.
— Эй, парни. Подождите. Я ничего не понимаю в этом. Может, здесь надо что-то продумать. Я имею ввиду то, что эта чертова дверь плохо работает. Парни?
Ответа из коридора не последовало.
Чуть впереди, Грегор повернулся к своему напарнику.
— Что он там говорит?
— Не знаю, — ответил Уилльям, пожав плечами.
***
Нащупывая стену коридора, заключенный Кевин продвигался вперед, держа перед собой долгогорящий факел. За ним шел еще один человек, затем — другой и так вдоль всего тоннеля. Однако сейчас никого не било видно, и Кевина трясло от нервного возбуждения.
— Эй, ты чего-нибудь слышал, — пробормотал он, обращаясь к тому, кто мог оказаться в пределах слышимости. — Похоже на голос Морса… Звучит как…
Крик заставил его замолчать. Он прозвучал совсем рядом. И был полон боли. Его ноги продолжали двигаться вперед, в то время как всю остальную часть тела моментально парализовало.
Впереди чужой разрывал на части его друга по имени Винсент, которому ничего не оставалось, как закричать. Кевин заколебался, но лишь на какое-то мгновение.
— Ну, иди и забери меня, сукин сын!
Чудовище с готовностью откинуло кусок Винсента и бросилось к нему.
В свое время Кевин был неплохим атлетом. Эти воспоминания нахлынули на него, когда он понеся назад по коридору. Несколько лет назад ему не доводилось встречать человека, который смог бы обогнать его. Но сейчас за ним гнался не человек. Это нечеловеческое создание быстро приближалось, несмотря на спринтерские способности Кевина. Чем медленнее начинал двигаться выдыхающийся заключенный, тем быстрее приближался его ужасный преследователь.
Кевин просто швырнул себя на переключатель, после чего развернулся, прижавшись к стене коридора. Его грудь вздымалась как кузнечные мехи. Желчная дверь закрылась.
Через мгновение что-то изо всей, силы ударило по ней, сделав огромную выпуклость посередине. Кевин слегка обмяк и с трудом, пытаясь отдышаться, произнес вслух:
— Дверь «С9»… закрыта?
С другой стороны только что перекрытого прохода появился заключенный Джуд. В его руках на этот раз не было швабры. Вместо нее он держал свой собственный фонарь, освещая коридор.
— О-хо-хо! Эй, сукин сын, иди и возьми меня. Покажи, как ты умеешь бегать.
Чужой среагировал на голос и, оторвавшись от неподдающейся двери, рванулся в его сторону. Джуд помчался, правда, не так быстро, как Кевин, но имея больший запас при старте. Чужой быстро приближался. Опять решали секунды. Закрывшаяся дверь отделила его от его жертвы.
С другой стороны двери Джуд, тяжело дыша, произнес:
— Восточное крыло. Дверь «В7». Все в порядке.
Через мгновение передняя конечность чужого пробила маленькое стеклянное окно в стальной двери. С воплем Джуд отскочил к противоположной стене, спасаясь от страшных лап.
Диллон стоял один в коридоре, который выбрал для патрулирования, и пробормотал про себя:
— Началось.
— Оно в тоннеле «В», — проорал Морс, несясь по своему проходу. — Должно быть, направляется в тоннель "А"!
На перекрестке Уилльям чуть не налетел на Грегора, и дальше они побежали вместе.
— Я слышал его, — пробормотал Грегор. — Тоннель «Е», будь, он проклят.
— Ты сказал "В"?
— Нет, "Е".
Уилльям нахмурился, рассуждая на бегу:
— Мы должны находиться…
— Шевели своей паршивой задницей!
Не горя желанием вступать в дискуссию по поводу того, где они теоретически должны находиться, Грегор прибавил скорости. Уилльям последовал его примеру.
В одном из боковых коридоров Джуд столкнулся с Кевином.
Оба понимающе посмотрели друг на друга.
— Ты тоже?
— Ага, — Кевин пытался отдышаться.
— Отлично. Все в "Е".
Кевин наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— А где этот чертов "Е"?
Его компаньон нетерпеливо махнул рукой:
— Туда. Давай поживее.
Дейвид по-прежнему был один, и это ему не доставляло удовольствия. Согласно плану, он уже должен был с кем-нибудь встретиться. Однако он нашел то, что осталось от Винсента. Это замедлило его продвижение, но не остановило.
— Кевин! Грегор! Морс! Я нашел Винсента.
Ответа не последовало. Он продолжал идти вперед, не желая останавливаться ни на секунду.
— Запрем этого гада.
Коридор впереди был значительно темнее участка, который он уже прошел, но, по крайней мере, он был пустой.
В главном коридоре Диллон посмотрел на Троя.
— Помоги им.
Тот кивнул и нырнул в лабиринт коридоров, держа в руках карту.
Заключенный Эрик стоял неподалеку. Его взгляд постоянно перескакивал с Диллона на Рипли. Сначала он покусывал нижнюю губу, потом начал грызть ногти.
***
Она изучала панель монитора. Согласно показаниям, Грегор продвигался в одном направлении, Морс — в другом. Она нахмурилась.
— Куда же этот придурок движется? Почему они нарушают план?
— Вы неприкосновенны, — напомнил ей Диллон. — А они нет.
— Тогда что они делают?
Внимание Диллона было сосредоточено на тускло освещенном дальнем конце коридора.
— Импровизируют.
Она положила руку на устройство управления главным поршнем и заметила, что Эрик пристально смотрит на нее. С него ручьями стекал пот.
***
Дейвид ковылял по затемненном коридору, держа факел над головой и пытаясь что-то заметить впереди.
— Сюда, кис-кис-кис. Сюда…
Он запнулся. В дальнем конце коридора отчетливо вырисовывался чужой, безуспешно ломившийся в дверь, за которой недавно исчез Джуд.
Заключенный поднял руку, когда чужой обернулся.
— Сюда, котеночек. Время поиграть! — и он бросил свой факел. Не успел тот коснуться пола, как чужой уже направлялся к нему.
Развернувшись, заключенный что было сил рванул по только что пройденному пути. Расстояние до следующей двери было сравнительно небольшим, и Дейвид был уверен, что успеет. Он нажал на кнопку закрывания двери. Дверь дернулась и… остановилась.