Страница:
Он двинулся обратной дорогой. Мадж пошел за ним, пинками отшвыривая с пути отбросы.
– Меня это устраивает, чувак. Хотя, сдается, до чертова Кранкуларна пешкодралом придется чапать. Можно прямо щас и отправляться. Только давайте не будем пилить всю дорогу бедного старого Маджа за то, что не обеспечил вам увеселительной поездки.
– Идет. А меня не будем пилить вот за это. – Джон-Том с такой силой приложил сапог к Маджеву копчику, что тигрице пришлось напрячь мускулы, вытаскивая выдра из груды трухлявых бочек.
Снаркен они покидали пешком – усталые, подавленные, злые. Мадж жаловался на каждом шагу, однако согласился искупить свою ошибку – «пустяковую, разумеется», и идти головным дозором. Сыграла свою роль и осторожность – выдру хотелось держаться подальше от Джон-Томова сапога.
Вскоре Маджу удалось снять с себя часть вины, воротясь из очередной недолгой отлучки с охапкой дамского платья, а точнее, сомнительного рванья, при виде которого Джон-Том с трудом одолел брезгливость.
– Забрал у пьяной сервалихи, – объяснил выдр, пока ликующая Глупость меняла ночную рубашку на местами тесное, зато чрезмерно изукрашенное оборками платье. – Той шлюхе оно ни к чему, а нам пригодится.
Они медленно, но упорно пересекали предместья. Когда над горизонтом поднялось солнце и осветило уже далекую бухту, они находились на склоне самого высокого холма к западу от города. В крошечной гостинице путешественники позавтракали, расплатившись кое-какими вещицами из заплечного мешка Джон-Тома, которому хотелось приберечь три золотых на черный день. Полуденное светило увидело их вдали от города – они брели под сенью ухоженных фруктовых деревьев.
Мадж погладил брюхо.
– Совсем недурно для иностранной кухни, приятель.
– Пожалуй, но больше роскошествовать не придется. Будем экономить.
– Можно приторговывать девичьей лаской.
– А что, это мысль, – задумчиво произнес Джон-Том.
– Что ты сказал? – опешил Мадж. – Неужто согласен?
– Конечно, если она не против. Эй, Розарык, – позвал Джой-Том идущую впереди тигрицу. – Тут у Маджа идея, как с твоей помощью разжиться наличными.
– Нет-нет, парень! – запаниковал выдр. – Я имел в виду девицу! Девицу!
Джон-Том пожал плечами.
– Большая девица, маленькая девица – какая разница?
Он поднял голову, чтобы снова окликнуть Розарык, и мохнатая лапа шлепнула его по губам. Для этого выдру пришлось встать на цыпочки.
– Лады, босс. Я тя понял. Больше не буду сорить идеями.
– Да уж, постарайся, а то я ознакомлю с одной из них Розарык.
– А я буду все отрицать.
– Еще бы! Вот только кому она поверит – тебе или мне?
– Кореш, это слишком подлый трюк.
– А кто научил меня изобретать подлые трюки? Настоящий мастер своего дела.
Маджу ничуть не польстил этот сомнительный комплимент.
Они медленно, но верно продвигались на запад. С каждым днем облик местности все ощутимее менялся на сельский. Дома встречались все реже. Субтропическая флора уступала место хвойным рощам, напоминавшим Маджу его любимое Колоколесье. Пальмы и тонкокорые прибрежные деревья остались позади.
У одиноких встречных странники пытались выяснить направление; но любые расспросы наталкивались на недоверие, пустословие или незнание. Все утверждали, что Кранкуларн «где-то на западе», но никто не мог ответить определенно. По словам туземцев, в Кранкуларне искать нечего, кроме приключений на свою задницу, а на кой ляд селянам приключения, ежели им за глаза и за уши хватает сборщиков подати из Снаркена, этих упырей кровожадных?
Короче говоря, никем не виданный Кранкуларн пользовался тем не менее громкой славой, и слава эта отнюдь не воодушевляла потенциальных гостей города.
Спустя двое суток после того, как дорога превратилась в узкую тропку, они сидели на обочине, отдыхая и наслаждаясь ярким солнышком. Вдоль тропинки журчала прозрачная речка, искрясь на пути к неблизкому уже Глиттергейсту. Паучий октет деловито ткал между двумя деревьями шестифутовую артельную паутину. Любую добычу эти существа всегда делили поровну.
Джон-Том разглядывал сосновую шишку, упавшую ему под ноги. Она была красивая – длинная, чешуйки блестят, как бронза. Мадж, скинув сапоги, бродил по Ручью и сокрушался, что тот слишком мелок – не поплаваешь. Яльвар искал в лесу ягоды и съедобные коренья Для пополнения более чем скудных запасов. Розарык дремала под вечнозеленым деревом, согнувшимся почти параллельно земле, а Глупость, как обычно, держалась на предельно близкой дистанции от Джон-Тома.
– Не горюй, – сказала она, – доберемся.
Джон-Том крошил шишку, бросая чешуйки в ручей и глядя, как они, точь-в-точь малюсенькие коричневые лодочки, исчезают за осклизлыми камнями.
– Как мы туда доберемся, если никто не может показать дорогу? Запад – это слишком расплывчато. Я думал главное – до Снаркена доплыть, а дальше будет просто. Я думал, кто-нибудь из крестьян обязательно знает путь до Кранкуларна. По словам Клотагорба, магазин «То, не знаю что» достаточно знаменит.
– Достаточно – для того, чтоб его обходили стороной, – прошептала Глупость.
– Кто-то из туземцев соврал. Наверняка. Чтобы ни один не знал дорогу – да неужели такое возможно? Но почему они скрытничают?
– Может быть, – задумчиво произнесла Глупость, – они за нас волнуются и желают нам добра. А может, и вправду не знают пути.
– Простительно не знать пути, мальчик, если город гуляет.
– Что? – Джон-Том уставился на старого бурундука, стоявшего подле кустов троньзалая. Одну руку он держал за спиной, другой опирался на резной набалдашник трости. На носу покоилось пенсне, древняя мягкая шляпа прикрывала лоб до самых глаз. Серая рубашка была расстегнута до пояса, а ниже держались на помочах коричневые штаны из грубого хлопка. В пасти недоставало многих зубов.
– Что значит – гуляет? – Заинтересованная Розарык поднялась и подошла к остальным. При виде нее у бурундука расширились зрачки, и Джон-Том поспешил его успокоить:
– Это Розарык, наша подруга.
– Хорошо, – прозаически отреагировал бурундук. Маджу ужасно не хотелось выбираться из прохладной воды, поэтому он ограничился тем, что обернулся и стал слушать.
Старец прислонился к дереву и помахал тростью.
– Гуляет – значит, перемещается, сынок. И никогда не задерживается подолгу на одном месте.
– Ерунда, – фыркнула Глупость. – Это всего лишь город. Такой же, как все.
– Конечно, девонька, это город, но совсем не такой, как все. Кранкуларн – уникум. – Его пенсне из-под полей шляпы пустило лучик в глаза Джон-Тому. – Скажи, длинный человек, зачем вы туда идете?
– Хотим кое-что найти. В магазине.
Бурундук кивнул.
– А, в лавке «То, не знаю что».
– Так вы о ней слышали?! – встрепенулся Джон-Том. – Нам нужна одна вещь… Лекарство. Говорят, его можно приобрести только в этом магазине.
Бурундук проворчал (его голос весьма напоминал скрип ржавого железа):
– Так вот за чем вы идете…
– Да, и проделали огромный путь. Через весь Глиттергейст. Помогите, пожалуйста. Нам нужно направление. Точное направление.
Снова ворчание-скрежет:
– М-да, изрядный путь для того, чтобы выставить себя на посмешище.
– Это не блажь. Мой друг и учитель, великий волшебник, очень болен, ему совершенно необходимо лекарство. Расскажите, как добраться до Кранкуларна, а уж мы постараемся не остаться в долгу.
Старец печально покачал головой.
– Мальчик, я бы сказал, если б знал, но, увы, ничем не могу помочь. Я не знаю, где сейчас Кранкуларн.
Джон-Том поник.
– Это ведомо только им, – добавил бурундук, – а я – не тот, кто рискнет их спрашивать.
– Предоставьте это нам, – нетерпеливо попросил Джон-Том. – Они – это кто?
– Волшебные, конечно. Кто ж еще?
– Волшебные?
– Да, малютки-чародеи. Народец эльфов. Неужели вы ничего о нем не слышали?
Глаза Глупости загорелись детским любопытством.
– Когда я была маленькой, очень любила сказки про волшебный народец. Мне их мама рассказывала. – Она притихла, а Джон-Том сказал, спеша перевести беседу в русло более свежих воспоминаний:
– Где нам найти этих эльфов? – Он готов был лезть хоть к черту в пекло, лишь бы черт был сведущ и откровенен.
– Сынок, я бы никому не посоветовал так рисковать, но, вижу, ты полон решимости. – Бурундук указал на крутой склон за спинами путников. – Они обитают на этих холмах, в тесных ущельях и сырых развалинах и чураются иноплеменников. Нормальные народы вроде моего с ними дружбы не водят, но ты – человек, а они, говорят, человекоподобны. Возможно, тебе повезет больше. Поищи в местах, где вода поглубже и почище, где камни почти черны, где берега укрыты густым ковром мха, где…
– Этта, дедуля, погоди-ка, – перебил Мадж, восседая на камне посреди потока. – Тут тоже мох. Надеюсь, у него нет нравственных проблем?
Бурундук нахмурился.
– Какие такие нравственные проблемы могут быть у ничтожного мха?
Мадж успокоился. Из его памяти еще не стерлось путешествие по торфяникам Мудльтупа, едва не завершившееся катастрофой.
– Пустяки, не бери в голову.
Бурундук поглядел на него, как на придурка, и повернулся к Джон-Тому.
– Вот в таких местечках ты сможешь встретить волшебный народец. Конечно, если захочешь.
– Похоже, у нас нет выбора. – Джон-Том поднялся и стал рассматривать окаймленный бахромой деревьев склон холма.
Пожилой бурундук пошел своей дорогой.
– Прощай, и удачи тебе. Удачи. Она пригодится в поисках эльфов, и еще больше – если поиски увенчаются успехом.
За гребнем простирался густо заросший лесом склон – чем ближе к подножию, тем отвеснее. Вскоре идти стало трудно, путники то и дело оступались и соскальзывали с опасной крутизны. Хуже всего приходилось Джон-Тому и Розарык; хорьку и выдру, которых природа наградила потрясающей ловкостью и низким центром тяжести, спуск не доставлял хлопот, а девушка обладала гибкостью молодого гиббона.
По дну ущелья протекал ручей – шире предыдущего, но не настолько, чтобы можно было назвать его рекой. За его валуны и коряги цеплялись мох и различные папоротники. В сыром, прохладном воздухе жужжали насекомые, а темные граниты и сланцы насыщались теплом солнца.
Почти весь день они обыскивали ручей и наконец решили идти дальше. Непреодолимый водопад вынудил их перебраться на другой берег и подняться на обрыв. Они перевалили через гребень, спустились в долину и остановились на ночлег.
В середине следующего дня, когда они осматривали уже четвертый каньон, в душе у Джон-Тома зашевелилось подозрение, что волшебный народец – не более чем миф, сочиненный старым, болтливым и зловредным грызуном специально для легковерных путешественников.
В конце запоздалого завтрака Мадж вдруг сорвался со своего сиденья – кочки, усеянной масляно-желтыми цветами, – и тявкнул от боли и неожиданности. Эхо возгласа раскатилось вдоль ручья.
Все вскочили на ноги. Розарык машинально ухватилась за мечи, Глупость съежилась, изготовясь к бегству, а у Яльвара на затылке вздыбилась шерсть. Джон-Том, хорошо знакомый с импульсивностью выдра, оставил посох на земле.
– Черт возьми, какая муха тебя укусила?
Мадж изогнулся штопором, пытаясь рассмотреть свой зад.
– Это точно, кореш, укусила, так ее растак. Эй, Глупость, не в службу, а в дружбу, погляди, крови нет? – Он поворотился к девушке спиной и легонько нагнулся. Она осмотрела поясницу, косматый хвост и участок тела, защищенный кожаными штанами.
– Ничего не видать.
– Да ты слишком далеко сидишь.
– Ах ты, извращенец мохнатый! – Девушка отодвинулась, бросив на выдра полный отвращения взгляд.
– Нет, правда, крошка. Я, конечно, не стану отвергать это обвинение, но ктой-то в самом деле покусился на мое филе.
– Лжец! На черта мне сдалось твое филе?
Писклявый, но твердый голос исходил из кочки с цветами. Джон-Том подобрался к ней на четвереньках и стал высматривать источник опровержения.
Крошечные ручки раздвинули стебли, такие же желтые, как и лепестки, и перед Джон-Томом появился некто крошечный, крылатый, женственный и ужасно перекормленный.
– Будь я проклят! – прошептал он. – Эльфиня-толстуха!
– Следи за языком, чудище! – Оскорбленная эльфиня тяжело, но не без грации перебралась на коричневую с красными продольными полосами колоду. – Да, знаю, у меня есть небольшая личная проблема, но я не терплю, когда мне о ней напоминают всякие большеротые люди.
– Виноват, – с притворным раскаянием произнес Джон-Том. – Ты эльфиня, правда? Из волшебного народца?
– Нет, – огрызнулась она. – Я портовый грузчик из Снаркена.
Джон-Том присмотрелся. Одеяние незнакомки напоминало вьющиеся жгутики осенней лавандовой паутины. На голове поблескивала миниатюрная тиара – сдвинутая набекрень, она закрывала глаз. Длинные локоны ниспадали до бедер. В левой руке эльфиня держала тонюсенький золотой жезл. Крылышки казались целлофановыми пластинками, испещренными красной финифтью.
– Нам сказали, – затаив дыхание, произнесла Глупость, – что вы способны нам помочь.
– Да ну? А какой мне в этом интерес? У нас своих забот хватает. – Эльфиня посмотрела на Джон-Тома. – Какая миленькая дуара. Красавчик, да ты никак музыкант?
– Он чаропевец, и очень могущественный, – сообщил ей Мадж. – Добрался сюда с того берега Глиттергейста за лекарством для старого волшебника.
– Болван он могущественный, а не чаропевец. – Эльфиня тяжело уселась на бревно, небрежно и совсем не аристократически раскинув ноги. По прикидкам Джон-Тома, она была дюйма четыре в высоту и почти столько же – в ширину.
– Меня зовут Джон-Том. – Он представил спутников.
Наступила неуютная пауза. Наконец юноша нарушил ее вопросом:
– А вас как зовут?
– Тебя не касается.
– Конечно, конечно, – произнес он уступчиво. – Не хотите помочь – не надо, только я не пойму, почему мы должны грубить друг другу.
– Что? Вежливый человек? Чушь собачья. – Эльфиня пожала плечами. – Ладно, лысотелый, черт с тобой. Я – Грельджен. Что, не звучит?
– Нет, отчего же. – Джон-Том дал себе зарок как можно бережнее обращаться с этой волшебной пинтой агрессивности.
– Толковый ответ. Найдется что-нибудь перекусить?
Яльвар запустил лапу в котомку.
– Кажется, немножко вяленой змеи осталось да несколько черствых булочек.
– Тьфу! – Плевок улетел вправо. – Я про настоящую еду. Фруктовый пирог, корзиночки со взбитыми сливками, крем-нектар, медовый бисквит…
– Кажется, я начинаю понимать, в чем ваша проблема, – сказал Джон-Том, осторожно выбирая слова.
– Да неужто, чучело грибоногое? У тебя, стало быть, все схвачено? Приколото и засушено? – Теперь Грельджен расхаживала взад-вперед по бревну, подчеркивая слова взмахами крошечных крыльев.
– Ведь ты летать не умеешь, верно?
Она повернулась к нему лицом.
– Конечно, умею, дубина. – Прозрачные крылышки затрепетали. – На что они мне, по-твоему? Вместо кондиционера?
– Хорошо, тогда покажи, как ты летаешь. Давай-ка, вспорхни.
– Фи! Делать мне больше нечего, кроме как потешать банду бескрылых уродов.
– Не умеешь ты летать! – торжествующе заявил Джон-Том. – Вот в чем твоя основная проблема. Ты такая…
– Человек, не зарывайся! – предостерегла фея.
– …цветущая, что не способна преодолеть собственный вес. Хоть я и не понимаю почему. Шмель тоже тяжелый, а летает запросто, причем безо всякого колдовства.
– Я – эльфиня из волшебного народца, – ответила Грельджен таким тоном, будто общалась с малолетним идиотом, – а не шмель. Между нами и шмелями уйма анатомических, аэродинамических и метаболических различий, которых тебе, олуху, вовек не понять. А что касается проблемы, то ваша куда посерьезнее, ибо вы, остолопы, нарвались на очень важную шишку. – Она ткнула жезлом в сторону Маджа. – Этот индюк покушался на мою жизнь!
От изумления Мадж разинул пасть.
– Кто? Я? Да я вас пальцем не тронул, ваше коротышество.
– Врешь, крысиный дух! Ты на меня уселся!
– Черта с два! Ты сама под меня заползла! И ваще, как я мог заметить тебя или еще кого-то среди этих цветочков?
Грельджен сложила руки на груди.
– Я сидела, ни в чьи дела не лезла, подкреплялась нектаром и пыльцой, а ты намеренно уронил на меня свою крысиную задницу.
– А по-твоему, прежде чем куда-то присесть, я обязан с лупой осмотреть каждый дюйм?
– На нашей земле – да.
– Но ведь мы не знали, что это твоя земля. – В пикировке с крошечной ведьмой Мадж быстро терял терпение.
– Ага! Покушение на жизнь плюс преступная халатность. Хуже не бывает. – Сунув в рот два пальца, она исторгла пронзительный свист. Джон-Том восхитился: в Манхэттене эта крошка могла бы остановить такси, проезжающее в двух кварталах от нее.
Но сейчас на ее зов из-под грибов, цветов, мха и корней деревьев явились не такси, а огромный, в несколько сотен, рой соплеменников. Некоторые из них держали в ручонках такие же, как у Грельджен, жезлы, но большинство сжимало миниатюрные луки, арбалеты, стрелы и копья. Джон-Том жестом предостерег Розарык, чуть было не обнажившую мечи. Тигрица, конечно, тяжелее всей этой армии, но…
– Магия, – прошептал он.
Розарык смирилась, но не из-за его увещеваний.
– Магия или не магия, а наконечники у них влажные. Яд, надо думать. Не очень галантно.
– Будь ты в четыре дюйма ростом, тоже не выбирала бы средства.
К нему приблизился Яльвар и прошептал:
– Чаропевец, будьте предельно осторожны, иначе мы исчезнем без следа. Эти существа заслужили репутацию великих волшебников.
– За меня не волнуйся, – ответил Джон-Том. – Будем надеяться, что не все они такие вредные и воинственные, как наша подружка.
– Что? Что ты сказал?
– Я сказал, – повернулся он к Грельджен, – что ты очень гостеприимна. Как это любезно – познакомить нас со всеми твоими родственниками и друзьями.
– Дылда, когда один из нас в беде, на помощь бросаются все.
Джон-Том заметил, что ни один из окруживших их эльфов не в состоянии летать. Ходили они вперевалку, с явным трудом, а самый стройный из них был кандидатом в эльфийское отделение Клуба толстяков.
– Вы – наши пленники, – заключила фея.
– Понятно, – кивнул Мадж. – А если нам не захочется быть вашими пленниками?
– Тогда вы умрете, – заверила его противная эльфиня.
Мадж полюбовался выставкой крошечного блестящего оружия.
– Приветливая публика, язви твою…
– Глаз с них не спускать, – велела Грельджен своим сородичам, после чего повернулась, спустилась на кончик сука, спрыгнула в шелестящую траву и вступила в слышную пленникам беседу с другими владельцами жезлов. В большинстве своем они носили лохмотья.
Мадж ни за что не сел бы на мелкую сошку, зло подумал Джон-Том.
Через несколько минут совещание вельможных эльфов закончилось.
– Сюда. – Крошечный копейщик указал вверх по течению ручья. Окруженные микроскопической стражей, злополучные путешественники беспрекословно покинули бивуак.
– Мадж, ты правда ее не заметил? – спросил Джон-Том.
– Приятель, да неужто я такой идиот, чтобы нарочно садиться на жирных эльфинь? Пошевели мозгами. Мне цветочки приглянулись, только и всего.
– Значит, ты не посмотрел, – с укором произнес Джон-Том.
– Значит, я не посмотрел. А куда я должен был посмотреть?
– Да ладно, забыли. Никто не виноват.
– Жалко, что я ее не расплющил, – пробормотал выдр, старательно понизив голос.
– Вряд ли это подействовало бы, – вмешался в разговор Яльвар. – Эльфы славятся своей эластичностью.
– Это я вижу. – Мадж разглядывал тучных конвоиров. – Вон та малютка с изящным ротиком, похоже, без труда заменит собою мячик.
– Помолчи, – попросил его Джон-Том. – У нас и так неприятности. Она может услышать.
– Наплевать, шеф, пускай слушает. – Держа передние лапы в карманах, раздраженный выдр отшвыривал пинками гальку. – Если ей не хватает ума понять…
Внезапно ему на пасть легла лапа величиной с его голову.
– Пхикуси язык, выдха! Слышал, что сказал Джон-Том? Не зли волшебных, они и так уже хаспсиховались.
– А мне нравится их злить, – огрызнулся Мадж, отталкивая лапу тигрицы. Но произнес он эти слова шепотом.
Ручей сужался, стены каньона сдвигались все ближе друг к другу. Деревья и кусты переплетались между собой, и пленникам приходилось ломиться сквозь все уплотняющуюся растительную завесу.
Сумерки застигли их на окраине деревни волшебного народца. Но в облике ее не было ничего колдовского. Вокруг естественного амфитеатра – жиденькая россыпь крошечных лачужек, отовсюду веет запустением и небрежением. Некоторые хатки обрушились, и даже дупла, вырубленные в массивных древесных корнях, выглядели убого из-за куч мусора перед их дверями. Все яснее ясного говорило о том, что волшебный народец совершенно опустился.
Во множестве миниатюрных окошек горел свет, из узеньких дымоходов сочился дымок.
В стороне от деревеньки шестидюймовая каменная стена, украшенная арками высотою в фут, примыкала обоими концами к крутому утесу из серого гранита; вместе они окаймляли круглую площадку.
Четверо пленников заполнили собой эту арену. Как только они перешагнули через игрушечную на вид стену, Грельджен зашла с двумя эльфами под арку и деловито забубнила, царственно помахивая жезлом. Дочитав заклинание до конца, она вышла из проема и удалилась в деревню вместе со своей свитой.
Глупость попыталась было перешагнуть через смехотворный барьер, но тотчас с криком отскочила как ужаленная и испуганно подняла к глазам правую руку.
– Что такое? – встревожился Джон-Том.
– Жжется. Воздух раскален.
В порядке эксперимента Джон-Том махнул рукой над крошечной каменной оградой. В тот же миг над ней поднялась сплошная стена пламени. Он отдернул руку и подул на пальцы, надеясь, что не останется волдырей.
Да, подумал юноша, сбежать отсюда будет нелегко.
Розарык со вздохом уселась на твердую землю.
– Печальное и смешное завехшение твоей экспедиции, Джон-Том. Подумать только – я в плену у шайки невоспитанных и хаздхажительных насекомых.
– Не спеши вешать нос. Может, они еще согласятся нас отпустить. Кроме того, – он передвинул дуару на грудь, – мы тоже не лыком шиты. Кой-какое волшебство и у нас найдется.
– Е-мое! – воззвал Мадж к небесам. – За что мне такая непруха?!
– Господин, я не уверен, что чаропение поможет против магии народа эльфов, – промолвил Яльвар. – Странствуя по свету, я нередко слышал об их неуязвимости для любого колдовства, кроме их собственного. Вполне возможно, здесь ваше искусство не поможет и даже обернется против вас.
– Ты об этом не говорил, – пальцы Джон-Тома упали со струн вместе с остатками самообладания, – а я не знал.
– Может быть, я заблуждаюсь, но слышал об этом своими ушами, и очень часто.
– Что ж, отложим магию напоследок.
– А какой смысл, чувак? Ведь она и без того через раз лупит тебя по башке. И ежели она взаправду против тебя ополчится, то мне бы не хотелось при этом торчать здесь.
– Мне тоже, Мадж. – Джон-Том поглядел на мигающие огоньки деревни. – Но как быть, если не останется выбора? Похоже, малютки не очень-то расположены выслушивать наши протесты.
– А по мне, так они все свихнулись, – произнесла Глупость.
В меркнущем свете она выглядела цветущей, многочисленные синяки и ссадины, приобретенные на судне Корробока, быстро заживали. С каждым днем она становилась все крепче, гибче и женственней. И с каждой попыткой все успешнее вгоняла Джон-Тома в краску.
Он повернулся к Маджу, стоявшему почти вплотную к невидимому барьеру.
– Что такое, Мадж?
Выдр состроил гримасу, встопорщив усы.
– Ты тоже чуешь, кореш? Гнильем несет. – Он кивнул в сторону деревни. – Может, ребятишки и волшебные, но это словечко вовсе не относится к их канализации.
– По пути я заметила сады, – задумчиво проговорила Розарык. – Они выглядят запущенными.
– Значит, эльфы переживают упадок. Прогнило что-то в этом королевстве.
– Ну, а нам-то, парень, какая разница? У нас своих забот выше крыши. И первая – как отделаться от Ее Толстопузия.
– Надо выяснить, отчего у них нелады, – возразил Джон-Том. – И тогда, возможно, мы сумеем найти с ними общий язык.
– Вот ты этим и займись. Ну, а я бы пока маленько покемарил.
В том, что выдр способен спать на голых камнях, юноша нисколько не сомневался. Выпихни Маджа из самолета на высоте две тысячи футов, он и то успеет соснуть секунд двадцать, прежде чем раскроет парашют. Нередко Джон-Том завидовал этому таланту.
– Сон не решит наших проблем.
– Ну, не скажи, шеф. Одну из моих, причем самую насущную, он решит. У меня зенки слипаются.
– А что, если твоя магия все-таки подействует пхотив волшебства эльфов? – с надеждой спросила Розарык.
– Не знаю. – Джон-Том постучал по деке дуары, и та отозвалась гулким мелодичным звуком. Луна освещала узкое дефиле и окружавшие пленников густые заросли. – Все-таки я хочу ее приберечь на крайний случай.
Тигрица сняла доспехи, соорудила из них жесткое подобие подушки, легла и опустила тяжелую голову на черно-белые лапы.
– Мне кажется, кхайний случай уже наступил.
Утром к ним пришли эльфийские старейшины во главе с Грельджен. Жестокосердная Немезида переоделась в ниспадающую каскадами мантию из оранжевого шифона. Нежные пастельные тона ничуть не смягчили исходящей от нее угрозы.
– Меня это устраивает, чувак. Хотя, сдается, до чертова Кранкуларна пешкодралом придется чапать. Можно прямо щас и отправляться. Только давайте не будем пилить всю дорогу бедного старого Маджа за то, что не обеспечил вам увеселительной поездки.
– Идет. А меня не будем пилить вот за это. – Джон-Том с такой силой приложил сапог к Маджеву копчику, что тигрице пришлось напрячь мускулы, вытаскивая выдра из груды трухлявых бочек.
Снаркен они покидали пешком – усталые, подавленные, злые. Мадж жаловался на каждом шагу, однако согласился искупить свою ошибку – «пустяковую, разумеется», и идти головным дозором. Сыграла свою роль и осторожность – выдру хотелось держаться подальше от Джон-Томова сапога.
Вскоре Маджу удалось снять с себя часть вины, воротясь из очередной недолгой отлучки с охапкой дамского платья, а точнее, сомнительного рванья, при виде которого Джон-Том с трудом одолел брезгливость.
– Забрал у пьяной сервалихи, – объяснил выдр, пока ликующая Глупость меняла ночную рубашку на местами тесное, зато чрезмерно изукрашенное оборками платье. – Той шлюхе оно ни к чему, а нам пригодится.
Они медленно, но упорно пересекали предместья. Когда над горизонтом поднялось солнце и осветило уже далекую бухту, они находились на склоне самого высокого холма к западу от города. В крошечной гостинице путешественники позавтракали, расплатившись кое-какими вещицами из заплечного мешка Джон-Тома, которому хотелось приберечь три золотых на черный день. Полуденное светило увидело их вдали от города – они брели под сенью ухоженных фруктовых деревьев.
Мадж погладил брюхо.
– Совсем недурно для иностранной кухни, приятель.
– Пожалуй, но больше роскошествовать не придется. Будем экономить.
– Можно приторговывать девичьей лаской.
– А что, это мысль, – задумчиво произнес Джон-Том.
– Что ты сказал? – опешил Мадж. – Неужто согласен?
– Конечно, если она не против. Эй, Розарык, – позвал Джой-Том идущую впереди тигрицу. – Тут у Маджа идея, как с твоей помощью разжиться наличными.
– Нет-нет, парень! – запаниковал выдр. – Я имел в виду девицу! Девицу!
Джон-Том пожал плечами.
– Большая девица, маленькая девица – какая разница?
Он поднял голову, чтобы снова окликнуть Розарык, и мохнатая лапа шлепнула его по губам. Для этого выдру пришлось встать на цыпочки.
– Лады, босс. Я тя понял. Больше не буду сорить идеями.
– Да уж, постарайся, а то я ознакомлю с одной из них Розарык.
– А я буду все отрицать.
– Еще бы! Вот только кому она поверит – тебе или мне?
– Кореш, это слишком подлый трюк.
– А кто научил меня изобретать подлые трюки? Настоящий мастер своего дела.
Маджу ничуть не польстил этот сомнительный комплимент.
Они медленно, но верно продвигались на запад. С каждым днем облик местности все ощутимее менялся на сельский. Дома встречались все реже. Субтропическая флора уступала место хвойным рощам, напоминавшим Маджу его любимое Колоколесье. Пальмы и тонкокорые прибрежные деревья остались позади.
У одиноких встречных странники пытались выяснить направление; но любые расспросы наталкивались на недоверие, пустословие или незнание. Все утверждали, что Кранкуларн «где-то на западе», но никто не мог ответить определенно. По словам туземцев, в Кранкуларне искать нечего, кроме приключений на свою задницу, а на кой ляд селянам приключения, ежели им за глаза и за уши хватает сборщиков подати из Снаркена, этих упырей кровожадных?
Короче говоря, никем не виданный Кранкуларн пользовался тем не менее громкой славой, и слава эта отнюдь не воодушевляла потенциальных гостей города.
Спустя двое суток после того, как дорога превратилась в узкую тропку, они сидели на обочине, отдыхая и наслаждаясь ярким солнышком. Вдоль тропинки журчала прозрачная речка, искрясь на пути к неблизкому уже Глиттергейсту. Паучий октет деловито ткал между двумя деревьями шестифутовую артельную паутину. Любую добычу эти существа всегда делили поровну.
Джон-Том разглядывал сосновую шишку, упавшую ему под ноги. Она была красивая – длинная, чешуйки блестят, как бронза. Мадж, скинув сапоги, бродил по Ручью и сокрушался, что тот слишком мелок – не поплаваешь. Яльвар искал в лесу ягоды и съедобные коренья Для пополнения более чем скудных запасов. Розарык дремала под вечнозеленым деревом, согнувшимся почти параллельно земле, а Глупость, как обычно, держалась на предельно близкой дистанции от Джон-Тома.
– Не горюй, – сказала она, – доберемся.
Джон-Том крошил шишку, бросая чешуйки в ручей и глядя, как они, точь-в-точь малюсенькие коричневые лодочки, исчезают за осклизлыми камнями.
– Как мы туда доберемся, если никто не может показать дорогу? Запад – это слишком расплывчато. Я думал главное – до Снаркена доплыть, а дальше будет просто. Я думал, кто-нибудь из крестьян обязательно знает путь до Кранкуларна. По словам Клотагорба, магазин «То, не знаю что» достаточно знаменит.
– Достаточно – для того, чтоб его обходили стороной, – прошептала Глупость.
– Кто-то из туземцев соврал. Наверняка. Чтобы ни один не знал дорогу – да неужели такое возможно? Но почему они скрытничают?
– Может быть, – задумчиво произнесла Глупость, – они за нас волнуются и желают нам добра. А может, и вправду не знают пути.
– Простительно не знать пути, мальчик, если город гуляет.
– Что? – Джон-Том уставился на старого бурундука, стоявшего подле кустов троньзалая. Одну руку он держал за спиной, другой опирался на резной набалдашник трости. На носу покоилось пенсне, древняя мягкая шляпа прикрывала лоб до самых глаз. Серая рубашка была расстегнута до пояса, а ниже держались на помочах коричневые штаны из грубого хлопка. В пасти недоставало многих зубов.
– Что значит – гуляет? – Заинтересованная Розарык поднялась и подошла к остальным. При виде нее у бурундука расширились зрачки, и Джон-Том поспешил его успокоить:
– Это Розарык, наша подруга.
– Хорошо, – прозаически отреагировал бурундук. Маджу ужасно не хотелось выбираться из прохладной воды, поэтому он ограничился тем, что обернулся и стал слушать.
Старец прислонился к дереву и помахал тростью.
– Гуляет – значит, перемещается, сынок. И никогда не задерживается подолгу на одном месте.
– Ерунда, – фыркнула Глупость. – Это всего лишь город. Такой же, как все.
– Конечно, девонька, это город, но совсем не такой, как все. Кранкуларн – уникум. – Его пенсне из-под полей шляпы пустило лучик в глаза Джон-Тому. – Скажи, длинный человек, зачем вы туда идете?
– Хотим кое-что найти. В магазине.
Бурундук кивнул.
– А, в лавке «То, не знаю что».
– Так вы о ней слышали?! – встрепенулся Джон-Том. – Нам нужна одна вещь… Лекарство. Говорят, его можно приобрести только в этом магазине.
Бурундук проворчал (его голос весьма напоминал скрип ржавого железа):
– Так вот за чем вы идете…
– Да, и проделали огромный путь. Через весь Глиттергейст. Помогите, пожалуйста. Нам нужно направление. Точное направление.
Снова ворчание-скрежет:
– М-да, изрядный путь для того, чтобы выставить себя на посмешище.
– Это не блажь. Мой друг и учитель, великий волшебник, очень болен, ему совершенно необходимо лекарство. Расскажите, как добраться до Кранкуларна, а уж мы постараемся не остаться в долгу.
Старец печально покачал головой.
– Мальчик, я бы сказал, если б знал, но, увы, ничем не могу помочь. Я не знаю, где сейчас Кранкуларн.
Джон-Том поник.
– Это ведомо только им, – добавил бурундук, – а я – не тот, кто рискнет их спрашивать.
– Предоставьте это нам, – нетерпеливо попросил Джон-Том. – Они – это кто?
– Волшебные, конечно. Кто ж еще?
– Волшебные?
– Да, малютки-чародеи. Народец эльфов. Неужели вы ничего о нем не слышали?
Глаза Глупости загорелись детским любопытством.
– Когда я была маленькой, очень любила сказки про волшебный народец. Мне их мама рассказывала. – Она притихла, а Джон-Том сказал, спеша перевести беседу в русло более свежих воспоминаний:
– Где нам найти этих эльфов? – Он готов был лезть хоть к черту в пекло, лишь бы черт был сведущ и откровенен.
– Сынок, я бы никому не посоветовал так рисковать, но, вижу, ты полон решимости. – Бурундук указал на крутой склон за спинами путников. – Они обитают на этих холмах, в тесных ущельях и сырых развалинах и чураются иноплеменников. Нормальные народы вроде моего с ними дружбы не водят, но ты – человек, а они, говорят, человекоподобны. Возможно, тебе повезет больше. Поищи в местах, где вода поглубже и почище, где камни почти черны, где берега укрыты густым ковром мха, где…
– Этта, дедуля, погоди-ка, – перебил Мадж, восседая на камне посреди потока. – Тут тоже мох. Надеюсь, у него нет нравственных проблем?
Бурундук нахмурился.
– Какие такие нравственные проблемы могут быть у ничтожного мха?
Мадж успокоился. Из его памяти еще не стерлось путешествие по торфяникам Мудльтупа, едва не завершившееся катастрофой.
– Пустяки, не бери в голову.
Бурундук поглядел на него, как на придурка, и повернулся к Джон-Тому.
– Вот в таких местечках ты сможешь встретить волшебный народец. Конечно, если захочешь.
– Похоже, у нас нет выбора. – Джон-Том поднялся и стал рассматривать окаймленный бахромой деревьев склон холма.
Пожилой бурундук пошел своей дорогой.
– Прощай, и удачи тебе. Удачи. Она пригодится в поисках эльфов, и еще больше – если поиски увенчаются успехом.
За гребнем простирался густо заросший лесом склон – чем ближе к подножию, тем отвеснее. Вскоре идти стало трудно, путники то и дело оступались и соскальзывали с опасной крутизны. Хуже всего приходилось Джон-Тому и Розарык; хорьку и выдру, которых природа наградила потрясающей ловкостью и низким центром тяжести, спуск не доставлял хлопот, а девушка обладала гибкостью молодого гиббона.
По дну ущелья протекал ручей – шире предыдущего, но не настолько, чтобы можно было назвать его рекой. За его валуны и коряги цеплялись мох и различные папоротники. В сыром, прохладном воздухе жужжали насекомые, а темные граниты и сланцы насыщались теплом солнца.
Почти весь день они обыскивали ручей и наконец решили идти дальше. Непреодолимый водопад вынудил их перебраться на другой берег и подняться на обрыв. Они перевалили через гребень, спустились в долину и остановились на ночлег.
В середине следующего дня, когда они осматривали уже четвертый каньон, в душе у Джон-Тома зашевелилось подозрение, что волшебный народец – не более чем миф, сочиненный старым, болтливым и зловредным грызуном специально для легковерных путешественников.
В конце запоздалого завтрака Мадж вдруг сорвался со своего сиденья – кочки, усеянной масляно-желтыми цветами, – и тявкнул от боли и неожиданности. Эхо возгласа раскатилось вдоль ручья.
Все вскочили на ноги. Розарык машинально ухватилась за мечи, Глупость съежилась, изготовясь к бегству, а у Яльвара на затылке вздыбилась шерсть. Джон-Том, хорошо знакомый с импульсивностью выдра, оставил посох на земле.
– Черт возьми, какая муха тебя укусила?
Мадж изогнулся штопором, пытаясь рассмотреть свой зад.
– Это точно, кореш, укусила, так ее растак. Эй, Глупость, не в службу, а в дружбу, погляди, крови нет? – Он поворотился к девушке спиной и легонько нагнулся. Она осмотрела поясницу, косматый хвост и участок тела, защищенный кожаными штанами.
– Ничего не видать.
– Да ты слишком далеко сидишь.
– Ах ты, извращенец мохнатый! – Девушка отодвинулась, бросив на выдра полный отвращения взгляд.
– Нет, правда, крошка. Я, конечно, не стану отвергать это обвинение, но ктой-то в самом деле покусился на мое филе.
– Лжец! На черта мне сдалось твое филе?
Писклявый, но твердый голос исходил из кочки с цветами. Джон-Том подобрался к ней на четвереньках и стал высматривать источник опровержения.
Крошечные ручки раздвинули стебли, такие же желтые, как и лепестки, и перед Джон-Томом появился некто крошечный, крылатый, женственный и ужасно перекормленный.
– Будь я проклят! – прошептал он. – Эльфиня-толстуха!
– Следи за языком, чудище! – Оскорбленная эльфиня тяжело, но не без грации перебралась на коричневую с красными продольными полосами колоду. – Да, знаю, у меня есть небольшая личная проблема, но я не терплю, когда мне о ней напоминают всякие большеротые люди.
– Виноват, – с притворным раскаянием произнес Джон-Том. – Ты эльфиня, правда? Из волшебного народца?
– Нет, – огрызнулась она. – Я портовый грузчик из Снаркена.
Джон-Том присмотрелся. Одеяние незнакомки напоминало вьющиеся жгутики осенней лавандовой паутины. На голове поблескивала миниатюрная тиара – сдвинутая набекрень, она закрывала глаз. Длинные локоны ниспадали до бедер. В левой руке эльфиня держала тонюсенький золотой жезл. Крылышки казались целлофановыми пластинками, испещренными красной финифтью.
– Нам сказали, – затаив дыхание, произнесла Глупость, – что вы способны нам помочь.
– Да ну? А какой мне в этом интерес? У нас своих забот хватает. – Эльфиня посмотрела на Джон-Тома. – Какая миленькая дуара. Красавчик, да ты никак музыкант?
– Он чаропевец, и очень могущественный, – сообщил ей Мадж. – Добрался сюда с того берега Глиттергейста за лекарством для старого волшебника.
– Болван он могущественный, а не чаропевец. – Эльфиня тяжело уселась на бревно, небрежно и совсем не аристократически раскинув ноги. По прикидкам Джон-Тома, она была дюйма четыре в высоту и почти столько же – в ширину.
– Меня зовут Джон-Том. – Он представил спутников.
Наступила неуютная пауза. Наконец юноша нарушил ее вопросом:
– А вас как зовут?
– Тебя не касается.
– Конечно, конечно, – произнес он уступчиво. – Не хотите помочь – не надо, только я не пойму, почему мы должны грубить друг другу.
– Что? Вежливый человек? Чушь собачья. – Эльфиня пожала плечами. – Ладно, лысотелый, черт с тобой. Я – Грельджен. Что, не звучит?
– Нет, отчего же. – Джон-Том дал себе зарок как можно бережнее обращаться с этой волшебной пинтой агрессивности.
– Толковый ответ. Найдется что-нибудь перекусить?
Яльвар запустил лапу в котомку.
– Кажется, немножко вяленой змеи осталось да несколько черствых булочек.
– Тьфу! – Плевок улетел вправо. – Я про настоящую еду. Фруктовый пирог, корзиночки со взбитыми сливками, крем-нектар, медовый бисквит…
– Кажется, я начинаю понимать, в чем ваша проблема, – сказал Джон-Том, осторожно выбирая слова.
– Да неужто, чучело грибоногое? У тебя, стало быть, все схвачено? Приколото и засушено? – Теперь Грельджен расхаживала взад-вперед по бревну, подчеркивая слова взмахами крошечных крыльев.
– Ведь ты летать не умеешь, верно?
Она повернулась к нему лицом.
– Конечно, умею, дубина. – Прозрачные крылышки затрепетали. – На что они мне, по-твоему? Вместо кондиционера?
– Хорошо, тогда покажи, как ты летаешь. Давай-ка, вспорхни.
– Фи! Делать мне больше нечего, кроме как потешать банду бескрылых уродов.
– Не умеешь ты летать! – торжествующе заявил Джон-Том. – Вот в чем твоя основная проблема. Ты такая…
– Человек, не зарывайся! – предостерегла фея.
– …цветущая, что не способна преодолеть собственный вес. Хоть я и не понимаю почему. Шмель тоже тяжелый, а летает запросто, причем безо всякого колдовства.
– Я – эльфиня из волшебного народца, – ответила Грельджен таким тоном, будто общалась с малолетним идиотом, – а не шмель. Между нами и шмелями уйма анатомических, аэродинамических и метаболических различий, которых тебе, олуху, вовек не понять. А что касается проблемы, то ваша куда посерьезнее, ибо вы, остолопы, нарвались на очень важную шишку. – Она ткнула жезлом в сторону Маджа. – Этот индюк покушался на мою жизнь!
От изумления Мадж разинул пасть.
– Кто? Я? Да я вас пальцем не тронул, ваше коротышество.
– Врешь, крысиный дух! Ты на меня уселся!
– Черта с два! Ты сама под меня заползла! И ваще, как я мог заметить тебя или еще кого-то среди этих цветочков?
Грельджен сложила руки на груди.
– Я сидела, ни в чьи дела не лезла, подкреплялась нектаром и пыльцой, а ты намеренно уронил на меня свою крысиную задницу.
– А по-твоему, прежде чем куда-то присесть, я обязан с лупой осмотреть каждый дюйм?
– На нашей земле – да.
– Но ведь мы не знали, что это твоя земля. – В пикировке с крошечной ведьмой Мадж быстро терял терпение.
– Ага! Покушение на жизнь плюс преступная халатность. Хуже не бывает. – Сунув в рот два пальца, она исторгла пронзительный свист. Джон-Том восхитился: в Манхэттене эта крошка могла бы остановить такси, проезжающее в двух кварталах от нее.
Но сейчас на ее зов из-под грибов, цветов, мха и корней деревьев явились не такси, а огромный, в несколько сотен, рой соплеменников. Некоторые из них держали в ручонках такие же, как у Грельджен, жезлы, но большинство сжимало миниатюрные луки, арбалеты, стрелы и копья. Джон-Том жестом предостерег Розарык, чуть было не обнажившую мечи. Тигрица, конечно, тяжелее всей этой армии, но…
– Магия, – прошептал он.
Розарык смирилась, но не из-за его увещеваний.
– Магия или не магия, а наконечники у них влажные. Яд, надо думать. Не очень галантно.
– Будь ты в четыре дюйма ростом, тоже не выбирала бы средства.
К нему приблизился Яльвар и прошептал:
– Чаропевец, будьте предельно осторожны, иначе мы исчезнем без следа. Эти существа заслужили репутацию великих волшебников.
– За меня не волнуйся, – ответил Джон-Том. – Будем надеяться, что не все они такие вредные и воинственные, как наша подружка.
– Что? Что ты сказал?
– Я сказал, – повернулся он к Грельджен, – что ты очень гостеприимна. Как это любезно – познакомить нас со всеми твоими родственниками и друзьями.
– Дылда, когда один из нас в беде, на помощь бросаются все.
Джон-Том заметил, что ни один из окруживших их эльфов не в состоянии летать. Ходили они вперевалку, с явным трудом, а самый стройный из них был кандидатом в эльфийское отделение Клуба толстяков.
– Вы – наши пленники, – заключила фея.
– Понятно, – кивнул Мадж. – А если нам не захочется быть вашими пленниками?
– Тогда вы умрете, – заверила его противная эльфиня.
Мадж полюбовался выставкой крошечного блестящего оружия.
– Приветливая публика, язви твою…
– Глаз с них не спускать, – велела Грельджен своим сородичам, после чего повернулась, спустилась на кончик сука, спрыгнула в шелестящую траву и вступила в слышную пленникам беседу с другими владельцами жезлов. В большинстве своем они носили лохмотья.
Мадж ни за что не сел бы на мелкую сошку, зло подумал Джон-Том.
Через несколько минут совещание вельможных эльфов закончилось.
– Сюда. – Крошечный копейщик указал вверх по течению ручья. Окруженные микроскопической стражей, злополучные путешественники беспрекословно покинули бивуак.
– Мадж, ты правда ее не заметил? – спросил Джон-Том.
– Приятель, да неужто я такой идиот, чтобы нарочно садиться на жирных эльфинь? Пошевели мозгами. Мне цветочки приглянулись, только и всего.
– Значит, ты не посмотрел, – с укором произнес Джон-Том.
– Значит, я не посмотрел. А куда я должен был посмотреть?
– Да ладно, забыли. Никто не виноват.
– Жалко, что я ее не расплющил, – пробормотал выдр, старательно понизив голос.
– Вряд ли это подействовало бы, – вмешался в разговор Яльвар. – Эльфы славятся своей эластичностью.
– Это я вижу. – Мадж разглядывал тучных конвоиров. – Вон та малютка с изящным ротиком, похоже, без труда заменит собою мячик.
– Помолчи, – попросил его Джон-Том. – У нас и так неприятности. Она может услышать.
– Наплевать, шеф, пускай слушает. – Держа передние лапы в карманах, раздраженный выдр отшвыривал пинками гальку. – Если ей не хватает ума понять…
Внезапно ему на пасть легла лапа величиной с его голову.
– Пхикуси язык, выдха! Слышал, что сказал Джон-Том? Не зли волшебных, они и так уже хаспсиховались.
– А мне нравится их злить, – огрызнулся Мадж, отталкивая лапу тигрицы. Но произнес он эти слова шепотом.
Ручей сужался, стены каньона сдвигались все ближе друг к другу. Деревья и кусты переплетались между собой, и пленникам приходилось ломиться сквозь все уплотняющуюся растительную завесу.
Сумерки застигли их на окраине деревни волшебного народца. Но в облике ее не было ничего колдовского. Вокруг естественного амфитеатра – жиденькая россыпь крошечных лачужек, отовсюду веет запустением и небрежением. Некоторые хатки обрушились, и даже дупла, вырубленные в массивных древесных корнях, выглядели убого из-за куч мусора перед их дверями. Все яснее ясного говорило о том, что волшебный народец совершенно опустился.
Во множестве миниатюрных окошек горел свет, из узеньких дымоходов сочился дымок.
В стороне от деревеньки шестидюймовая каменная стена, украшенная арками высотою в фут, примыкала обоими концами к крутому утесу из серого гранита; вместе они окаймляли круглую площадку.
Четверо пленников заполнили собой эту арену. Как только они перешагнули через игрушечную на вид стену, Грельджен зашла с двумя эльфами под арку и деловито забубнила, царственно помахивая жезлом. Дочитав заклинание до конца, она вышла из проема и удалилась в деревню вместе со своей свитой.
Глупость попыталась было перешагнуть через смехотворный барьер, но тотчас с криком отскочила как ужаленная и испуганно подняла к глазам правую руку.
– Что такое? – встревожился Джон-Том.
– Жжется. Воздух раскален.
В порядке эксперимента Джон-Том махнул рукой над крошечной каменной оградой. В тот же миг над ней поднялась сплошная стена пламени. Он отдернул руку и подул на пальцы, надеясь, что не останется волдырей.
Да, подумал юноша, сбежать отсюда будет нелегко.
Розарык со вздохом уселась на твердую землю.
– Печальное и смешное завехшение твоей экспедиции, Джон-Том. Подумать только – я в плену у шайки невоспитанных и хаздхажительных насекомых.
– Не спеши вешать нос. Может, они еще согласятся нас отпустить. Кроме того, – он передвинул дуару на грудь, – мы тоже не лыком шиты. Кой-какое волшебство и у нас найдется.
– Е-мое! – воззвал Мадж к небесам. – За что мне такая непруха?!
– Господин, я не уверен, что чаропение поможет против магии народа эльфов, – промолвил Яльвар. – Странствуя по свету, я нередко слышал об их неуязвимости для любого колдовства, кроме их собственного. Вполне возможно, здесь ваше искусство не поможет и даже обернется против вас.
– Ты об этом не говорил, – пальцы Джон-Тома упали со струн вместе с остатками самообладания, – а я не знал.
– Может быть, я заблуждаюсь, но слышал об этом своими ушами, и очень часто.
– Что ж, отложим магию напоследок.
– А какой смысл, чувак? Ведь она и без того через раз лупит тебя по башке. И ежели она взаправду против тебя ополчится, то мне бы не хотелось при этом торчать здесь.
– Мне тоже, Мадж. – Джон-Том поглядел на мигающие огоньки деревни. – Но как быть, если не останется выбора? Похоже, малютки не очень-то расположены выслушивать наши протесты.
– А по мне, так они все свихнулись, – произнесла Глупость.
В меркнущем свете она выглядела цветущей, многочисленные синяки и ссадины, приобретенные на судне Корробока, быстро заживали. С каждым днем она становилась все крепче, гибче и женственней. И с каждой попыткой все успешнее вгоняла Джон-Тома в краску.
Он повернулся к Маджу, стоявшему почти вплотную к невидимому барьеру.
– Что такое, Мадж?
Выдр состроил гримасу, встопорщив усы.
– Ты тоже чуешь, кореш? Гнильем несет. – Он кивнул в сторону деревни. – Может, ребятишки и волшебные, но это словечко вовсе не относится к их канализации.
– По пути я заметила сады, – задумчиво проговорила Розарык. – Они выглядят запущенными.
– Значит, эльфы переживают упадок. Прогнило что-то в этом королевстве.
– Ну, а нам-то, парень, какая разница? У нас своих забот выше крыши. И первая – как отделаться от Ее Толстопузия.
– Надо выяснить, отчего у них нелады, – возразил Джон-Том. – И тогда, возможно, мы сумеем найти с ними общий язык.
– Вот ты этим и займись. Ну, а я бы пока маленько покемарил.
В том, что выдр способен спать на голых камнях, юноша нисколько не сомневался. Выпихни Маджа из самолета на высоте две тысячи футов, он и то успеет соснуть секунд двадцать, прежде чем раскроет парашют. Нередко Джон-Том завидовал этому таланту.
– Сон не решит наших проблем.
– Ну, не скажи, шеф. Одну из моих, причем самую насущную, он решит. У меня зенки слипаются.
– А что, если твоя магия все-таки подействует пхотив волшебства эльфов? – с надеждой спросила Розарык.
– Не знаю. – Джон-Том постучал по деке дуары, и та отозвалась гулким мелодичным звуком. Луна освещала узкое дефиле и окружавшие пленников густые заросли. – Все-таки я хочу ее приберечь на крайний случай.
Тигрица сняла доспехи, соорудила из них жесткое подобие подушки, легла и опустила тяжелую голову на черно-белые лапы.
– Мне кажется, кхайний случай уже наступил.
Утром к ним пришли эльфийские старейшины во главе с Грельджен. Жестокосердная Немезида переоделась в ниспадающую каскадами мантию из оранжевого шифона. Нежные пастельные тона ничуть не смягчили исходящей от нее угрозы.