Страница:
– Только трое. – Он потер пальцем нижнюю губу, а потом указал на последнего. – Видишь, на одном зубе кровь?
– Вижу, хозяин, – ответил Пругг.
– А чья кровь? Может быть, самого демона?
Телохранитель изо всех сил напряг мозговые извилины, но быстро сообразить не мог. Маркус поморщился.
– Ну, что ты такой бестолковый? Ты знаешь, что ты бестолковый?
– Прости, хозяин, я знаю, что туповат. Но ведь я стараюсь!
– Ладно, я держу тебя не за сообразительность. Но ты должен знать, что это не может быть кровью демонов, потому что у них нет крови. Как нет и жизни. Они оживают только тогда, когда я хочу. И будут мертвы до тех пор, пока я не прикажу им ожить. Из этого следует, что перед нами кровь не демона, а ворона-гонца.
– Ага, значит, вот как, – понял Пругг. – Черный ворон, которого послал бывший советник, скользкий Оплод, погиб и не донес до места какое-то послание. – Пругг был доволен собой. – Можно, я сообщу саламандру, что его слуга убит?
– Нет, ни в коем случае. И я не скажу. Пусть себе валяется в ванне и думает, что его письмо скоро дойдет до адресата. Потом пусть думает, что ворон его подвел. Словом, пускай поломает голову над тем, что случилось, и не мешает нам некоторое время. – Маг злобно улыбнулся. – Мне еще многое надо успеть, и не стоит всяким саламандрам путаться у меня под ногами.
– Что с ним случилось?
Слова едва доходили до Пандро сквозь черный туман в голове. Сначала ворону даже показалось, что он бредит, но потом он услышал еще кое-что, на этот раз отчетливее:
– А я почем знаю? Я что, похож на доктора?
– Нет, ты скорее похож на недолеченного пациента, сбежавшего из больницы для чокнутых, – ответил первый голос.
– Ну, вы, заткнитесь! Кажется, он приходит в себя, – сказал кто-то третий.
Голоса затихли. Пандро подумал, что от него ждут какой-нибудь реакции.
– Я вас хорошо слышу, но почему-то не вижу. Наверное, ослеп, – прохрипел он.
– Ослеп, – констатировал кто-то без намека на сочувствие.
– А ты пробовал открыть глаза? – мягко спросил третий голос.
Пандро, подумав, ответил:
– Нет, не пробовал.
– Так открой!
Ворон мигнул и увидел, что лежит на грубой деревянной платформе, укрепленной между ветвями высоко над землей. В листве мелькали маленькие изящные птицы. Все они были значительно меньше ворона – каждая ростом всего в несколько дюймов.
На него смотрели три птички, две были одеты в сине-черные килты и ярко-красные жилеты, а третья красовалась в бело-желтом килте и розовой жилетке. Однако по сравнению с естественной окраской перьев это пестрое одеяние казалось блеклым.
Сначала Пандро не мог их различать, потому что птички ни минуты не сидели спокойно – они все время порхали то впереди, то сзади, петляя в ветвях и ссорясь между собой. Время от времени они подлетали к огромным тропическим цветам, во множестве украшавшим дерево, чтобы выпить нектара.
Опершись на крылья, Пандро попытался сесть, но поморщился от боли.
В том месте, где крыло соединялось с шеей, кровь уже подсохла. Не успей он вовремя увернуться, демон впился бы ему прямо в лицо. Ворона передернуло от одного воспоминания.
– Ты откуда? Что ты здесь делаешь? Ты кто? Почему у тебя цепь?
Вертлявое трио забросало его вопросами, не ожидая ответов. Один, все время чирикая, стучал Пандро по плечу.
– Потише, ребята, – взмолился ворон. Оглядевшись он увидел на окружающих деревьях множество крошечных домиков и традиционных крытых гнезд. – Дайте сначала спросить мне. Где вы меня нашли?
Один из болтливых колибри подлетел поближе, Пандро ощутил ветерок от стремительно мелькающих крыльев, которые невозможно было разглядеть. Колибри показал головой вправо.
– Вон оттуда ты свалился. – Под клювом у птички сверкнули алые перья… – По дороге переломал все ветки. Странно, что ты не раскроил себе череп.
– Там, наверху, кое-кто тоже попытался проверить мой череп на прочность.
– Охо! – закричал другой колибри, горло которого сверкало синевой, подобно альпийскому озеру. – Там была драка! Если кто-то хочет подраться…
И он, воинственно глядя в небо, скрутил в кулачки кончики крыльев.
– Следи за своим давлением, Веретено, – бросил третий, двигающийся чуть-чуть медленнее остальных.
– А ты следи за своим тылом! – Одна из птичек упала на него сверху, и колибри начали носиться друг за другом, толкаясь лапками, крыльями и клювами. Когда круг распался, Пандро увидел, что все целы и невредимы.
Ни один даже не запыхался. Двое вспорхнули наверх, чтобы напиться сладкого нектара, а третий остался с раненым гостем, сочувственно глядя на него.
– Вот так всегда в наше время – никто даже подраться толком не умеет.
– Да, цивилизация сейчас находится в упадке, – сухо ответил Пандро.
– Но если я не выполню возложенное на меня поручение, ей придется совсем туго.
– Ах ты, черт, поручение! – Колибри заплясал вокруг ворона, и перья на его груди сверкнули изумрудами.
Тут Пандро поднялся, разминая крылья, осмотрел себя и понял, что дело обошлось большим шрамом у основания шеи и несколькими потерянными перьями. Все остальное было в порядке.
– Да, я выполняю поручение бывшего советника Кворума города Квасеквы, мага Оплода, – гордо объявил он.
– Никогда не бывал в Квасекве, – затряс головой колибри, да так, что ворону немедленно пришлось уворачиваться от острого клюва. – Там ничего не случается. Такая скука!
– Тебе, брат, все кажется скучным. Кто же виноват, что ты живешь в двадцать раз быстрее, чем все остальные?
– Никто не виноват, – ответил Веретено. – Что вы можете поделать, если вы такие медленные и скучные? Весь мир очень медленный и скучный.
– Как бы ему не пришлось очень скоро оживиться, – мрачно заметил Пандро. – Весьма странный человек захватил пост Главного Советника в Квасекве. Оплод – маг, который меня послал, – обеспокоен тем, что из этого может получиться, потому что человек этот явился неизвестно откуда и к тому же оказался могучим волшебником. А его планы внушают Оплоду серьезные опасения.
Тут страшная мысль поразила ворона, и он схватился за грудь, но, нащупав медальон, в котором было послание, успокоился. Демоны сорвали с него заплечный мешок, но не тронули цепь на шее и висевший на ней медальон. Хорошо, что он догадался спрятать письмо туда.
Пандро посмотрел на небо.
– Они решили, что со мной покончено.
– Кто решил?
– Демоны, которых, видимо, послал Маркус Неотвратимый, тот самый новый советник, о котором я говорил. Оплод предупреждал меня об опасности, но что я мог поделать – они оказались резвее меня.
– Демоны! Вот это да! – обрадовался Веретено. – Давно ждали мы хорошей драки! – Он повернулся к остальным. – Я отправляюсь за Жужжалом и остальной компанией, и мы им покажем!
– Подожди минуту! – остановил его Пандро.
Колибри завертелся в воздухе.
– Не стоит вам искать этих демонов.
– Мы не боимся никого, кто летает.
– Конечно, не боитесь. Но тут совсем другое дело. – Ворон содрогнулся, вспомнив ледяное прикосновение к шее, и он рубанул воздух крылом. – У них зубы, а не просто клювы. Они разорвут вас на части.
– Пожива для кондоров! – завопил второй колибри порхая вверх-вниз и нанося воображаемому противнику удары справа и слева. – Мы повыдергаем им все крылья! Мы…
– Ничего ты не сделаешь! – возразил самый рассудительный из вертлявого трио. – Нет здесь никаких демонов.
Сверкнули алые перышки на грудке.
– Как нет?
– Ты видишь вокруг хоть одного демона?
– Нет…
Колибри приуныли и сели, наконец, на платформу.
– Пока не видели, но, если ворон покажет, где их найти… – Веретено немного приободрился.
Ворон энергично замотал головой.
– Благодарю покорно, у меня полно дел. К тому же вы бы уже давно познакомились с этими демонами, если бы они меня искали. А так – они сбили меня и улетели, не зная, что я еще жив.
Пандро напряг длинные черные крылья и взлетел над платформой.
Главные плечевые мускулы были целы и невредимы. Все в порядке, не считая того, что он чудом остался жив.
– Спасибо за помощь, но мне пора в путь. Теперь я вижу, что саламандр недаром беспокоится о судьбе нашего мира.
– Да кому интересны заботы старого волшебника? – фыркнул Веретено.
– Вот это ты напрасно, – задумчиво прощебетал третий, самый разумный колибри. Он посмотрел вслед Пандро. – Высокого тебе полета, брат, и не оглядывайся.
– Не волнуйся, – крикнул ворон, забирая все выше и выше. – Подумайте вот о чем: Оплоду Хитроумному кажется, что у нового мага есть планы и расчеты, касающиеся не только Квасеквы, но и земель за ее пределами. Может, они затронут и ваш лес.
– Ему лучше сюда не соваться, – заверещал Веретено, подпрыгивая и кувыркаясь в воздухе так, что не было видно крыльев. – Тут и демоны не помогут, придется ему убираться отсюда без хвоста.
– Нет у него хвоста! Я же говорил, он – человек. – Голос Пандро был уже еле слышен. Веретено присел на ветку.
– Человек? А что может понадобиться от нас человеку? Он пожал плечами и повернулся к соседу. – Давай полетим к Жужжалу, прихватим всю компанию и устроим хорошую драчку!
– Давай!
И птички взлетели в воздух.
Третий, однако, задержался, стараясь ухватить смысл слов, сказанных вороном. Потом пожал плечами и пустился догонять приятелей.
Да, трудно быть маленьким колибри: ум и память у него тоже очень маленькие.
Глава 3
– Вижу, хозяин, – ответил Пругг.
– А чья кровь? Может быть, самого демона?
Телохранитель изо всех сил напряг мозговые извилины, но быстро сообразить не мог. Маркус поморщился.
– Ну, что ты такой бестолковый? Ты знаешь, что ты бестолковый?
– Прости, хозяин, я знаю, что туповат. Но ведь я стараюсь!
– Ладно, я держу тебя не за сообразительность. Но ты должен знать, что это не может быть кровью демонов, потому что у них нет крови. Как нет и жизни. Они оживают только тогда, когда я хочу. И будут мертвы до тех пор, пока я не прикажу им ожить. Из этого следует, что перед нами кровь не демона, а ворона-гонца.
– Ага, значит, вот как, – понял Пругг. – Черный ворон, которого послал бывший советник, скользкий Оплод, погиб и не донес до места какое-то послание. – Пругг был доволен собой. – Можно, я сообщу саламандру, что его слуга убит?
– Нет, ни в коем случае. И я не скажу. Пусть себе валяется в ванне и думает, что его письмо скоро дойдет до адресата. Потом пусть думает, что ворон его подвел. Словом, пускай поломает голову над тем, что случилось, и не мешает нам некоторое время. – Маг злобно улыбнулся. – Мне еще многое надо успеть, и не стоит всяким саламандрам путаться у меня под ногами.
– Что с ним случилось?
Слова едва доходили до Пандро сквозь черный туман в голове. Сначала ворону даже показалось, что он бредит, но потом он услышал еще кое-что, на этот раз отчетливее:
– А я почем знаю? Я что, похож на доктора?
– Нет, ты скорее похож на недолеченного пациента, сбежавшего из больницы для чокнутых, – ответил первый голос.
– Ну, вы, заткнитесь! Кажется, он приходит в себя, – сказал кто-то третий.
Голоса затихли. Пандро подумал, что от него ждут какой-нибудь реакции.
– Я вас хорошо слышу, но почему-то не вижу. Наверное, ослеп, – прохрипел он.
– Ослеп, – констатировал кто-то без намека на сочувствие.
– А ты пробовал открыть глаза? – мягко спросил третий голос.
Пандро, подумав, ответил:
– Нет, не пробовал.
– Так открой!
Ворон мигнул и увидел, что лежит на грубой деревянной платформе, укрепленной между ветвями высоко над землей. В листве мелькали маленькие изящные птицы. Все они были значительно меньше ворона – каждая ростом всего в несколько дюймов.
На него смотрели три птички, две были одеты в сине-черные килты и ярко-красные жилеты, а третья красовалась в бело-желтом килте и розовой жилетке. Однако по сравнению с естественной окраской перьев это пестрое одеяние казалось блеклым.
Сначала Пандро не мог их различать, потому что птички ни минуты не сидели спокойно – они все время порхали то впереди, то сзади, петляя в ветвях и ссорясь между собой. Время от времени они подлетали к огромным тропическим цветам, во множестве украшавшим дерево, чтобы выпить нектара.
Опершись на крылья, Пандро попытался сесть, но поморщился от боли.
В том месте, где крыло соединялось с шеей, кровь уже подсохла. Не успей он вовремя увернуться, демон впился бы ему прямо в лицо. Ворона передернуло от одного воспоминания.
– Ты откуда? Что ты здесь делаешь? Ты кто? Почему у тебя цепь?
Вертлявое трио забросало его вопросами, не ожидая ответов. Один, все время чирикая, стучал Пандро по плечу.
– Потише, ребята, – взмолился ворон. Оглядевшись он увидел на окружающих деревьях множество крошечных домиков и традиционных крытых гнезд. – Дайте сначала спросить мне. Где вы меня нашли?
Один из болтливых колибри подлетел поближе, Пандро ощутил ветерок от стремительно мелькающих крыльев, которые невозможно было разглядеть. Колибри показал головой вправо.
– Вон оттуда ты свалился. – Под клювом у птички сверкнули алые перья… – По дороге переломал все ветки. Странно, что ты не раскроил себе череп.
– Там, наверху, кое-кто тоже попытался проверить мой череп на прочность.
– Охо! – закричал другой колибри, горло которого сверкало синевой, подобно альпийскому озеру. – Там была драка! Если кто-то хочет подраться…
И он, воинственно глядя в небо, скрутил в кулачки кончики крыльев.
– Следи за своим давлением, Веретено, – бросил третий, двигающийся чуть-чуть медленнее остальных.
– А ты следи за своим тылом! – Одна из птичек упала на него сверху, и колибри начали носиться друг за другом, толкаясь лапками, крыльями и клювами. Когда круг распался, Пандро увидел, что все целы и невредимы.
Ни один даже не запыхался. Двое вспорхнули наверх, чтобы напиться сладкого нектара, а третий остался с раненым гостем, сочувственно глядя на него.
– Вот так всегда в наше время – никто даже подраться толком не умеет.
– Да, цивилизация сейчас находится в упадке, – сухо ответил Пандро.
– Но если я не выполню возложенное на меня поручение, ей придется совсем туго.
– Ах ты, черт, поручение! – Колибри заплясал вокруг ворона, и перья на его груди сверкнули изумрудами.
Тут Пандро поднялся, разминая крылья, осмотрел себя и понял, что дело обошлось большим шрамом у основания шеи и несколькими потерянными перьями. Все остальное было в порядке.
– Да, я выполняю поручение бывшего советника Кворума города Квасеквы, мага Оплода, – гордо объявил он.
– Никогда не бывал в Квасекве, – затряс головой колибри, да так, что ворону немедленно пришлось уворачиваться от острого клюва. – Там ничего не случается. Такая скука!
– Тебе, брат, все кажется скучным. Кто же виноват, что ты живешь в двадцать раз быстрее, чем все остальные?
– Никто не виноват, – ответил Веретено. – Что вы можете поделать, если вы такие медленные и скучные? Весь мир очень медленный и скучный.
– Как бы ему не пришлось очень скоро оживиться, – мрачно заметил Пандро. – Весьма странный человек захватил пост Главного Советника в Квасекве. Оплод – маг, который меня послал, – обеспокоен тем, что из этого может получиться, потому что человек этот явился неизвестно откуда и к тому же оказался могучим волшебником. А его планы внушают Оплоду серьезные опасения.
Тут страшная мысль поразила ворона, и он схватился за грудь, но, нащупав медальон, в котором было послание, успокоился. Демоны сорвали с него заплечный мешок, но не тронули цепь на шее и висевший на ней медальон. Хорошо, что он догадался спрятать письмо туда.
Пандро посмотрел на небо.
– Они решили, что со мной покончено.
– Кто решил?
– Демоны, которых, видимо, послал Маркус Неотвратимый, тот самый новый советник, о котором я говорил. Оплод предупреждал меня об опасности, но что я мог поделать – они оказались резвее меня.
– Демоны! Вот это да! – обрадовался Веретено. – Давно ждали мы хорошей драки! – Он повернулся к остальным. – Я отправляюсь за Жужжалом и остальной компанией, и мы им покажем!
– Подожди минуту! – остановил его Пандро.
Колибри завертелся в воздухе.
– Не стоит вам искать этих демонов.
– Мы не боимся никого, кто летает.
– Конечно, не боитесь. Но тут совсем другое дело. – Ворон содрогнулся, вспомнив ледяное прикосновение к шее, и он рубанул воздух крылом. – У них зубы, а не просто клювы. Они разорвут вас на части.
– Пожива для кондоров! – завопил второй колибри порхая вверх-вниз и нанося воображаемому противнику удары справа и слева. – Мы повыдергаем им все крылья! Мы…
– Ничего ты не сделаешь! – возразил самый рассудительный из вертлявого трио. – Нет здесь никаких демонов.
Сверкнули алые перышки на грудке.
– Как нет?
– Ты видишь вокруг хоть одного демона?
– Нет…
Колибри приуныли и сели, наконец, на платформу.
– Пока не видели, но, если ворон покажет, где их найти… – Веретено немного приободрился.
Ворон энергично замотал головой.
– Благодарю покорно, у меня полно дел. К тому же вы бы уже давно познакомились с этими демонами, если бы они меня искали. А так – они сбили меня и улетели, не зная, что я еще жив.
Пандро напряг длинные черные крылья и взлетел над платформой.
Главные плечевые мускулы были целы и невредимы. Все в порядке, не считая того, что он чудом остался жив.
– Спасибо за помощь, но мне пора в путь. Теперь я вижу, что саламандр недаром беспокоится о судьбе нашего мира.
– Да кому интересны заботы старого волшебника? – фыркнул Веретено.
– Вот это ты напрасно, – задумчиво прощебетал третий, самый разумный колибри. Он посмотрел вслед Пандро. – Высокого тебе полета, брат, и не оглядывайся.
– Не волнуйся, – крикнул ворон, забирая все выше и выше. – Подумайте вот о чем: Оплоду Хитроумному кажется, что у нового мага есть планы и расчеты, касающиеся не только Квасеквы, но и земель за ее пределами. Может, они затронут и ваш лес.
– Ему лучше сюда не соваться, – заверещал Веретено, подпрыгивая и кувыркаясь в воздухе так, что не было видно крыльев. – Тут и демоны не помогут, придется ему убираться отсюда без хвоста.
– Нет у него хвоста! Я же говорил, он – человек. – Голос Пандро был уже еле слышен. Веретено присел на ветку.
– Человек? А что может понадобиться от нас человеку? Он пожал плечами и повернулся к соседу. – Давай полетим к Жужжалу, прихватим всю компанию и устроим хорошую драчку!
– Давай!
И птички взлетели в воздух.
Третий, однако, задержался, стараясь ухватить смысл слов, сказанных вороном. Потом пожал плечами и пустился догонять приятелей.
Да, трудно быть маленьким колибри: ум и память у него тоже очень маленькие.
Глава 3
– Но я-то знаю, что она меня любит, – воскликнул Джон-Том, меряя шагами спальню своего друга черепаха. Места в ней было достаточно даже для его длинных ног, потому что Клотагорб при помощи пространственного заклинания благоразумно раздвинул стены комнаты.
Надо сказать, что внутренность дерева была полна разных помещений, которых прежде здесь, конечно, не было, – и все благодаря волшебству старого чародея. Однако в данный момент он тихо лежал на груде твердых подушек, служивших ему постелью, высунув голову из панциря и подперев мозолистый подбородок лапой, и никаким чародейством не занимался.
Клотагорб просто следил глазами за молодым человеком, нервно бегающим по комнате.
– Ты знаешь, а ведь и я был влюблен когда-то.
Такое откровение заставило Джон-Тома замереть.
– Кто? Вы?!
Черепах поднял голову и возмущенно уставился на Долговязого бестактного юнца сквозь толстые шестиугольные очки.
– Интересно, а почему бы и нет? – И тут на него снизошла сентиментальная задумчивость. – Это было лет эдак сто шестьдесят тому назад. Она была так мила! Раскраска верхней части панциря напоминала ограненные драгоценные камни, а нижняя была гладкой, как полированный гранит.
– И что случилось?
Клотагорб вздохнул.
– Она бросила меня ради одного сладкоречивого матамата. Ее вкусы были несколько эксцентричнее моих.
И маг снова вернулся к действительности.
– Так вот, у меня на этот счет тоже есть кое-какой опыт. Поэтому, мой мальчик, я и говорю: твоя Талея тебя не любит. Кроме того, ты очень многообещающий чаропевец, и тебя ожидает лучшая участь. А она – всего-навсего мелкая воровка.
Джон-Том в смущении отвернулся.
– Меня не интересует ее профессия. Она спасла мне жизнь, а я спас ее. Мы любим друг друга, и все тут!
– Да ничего не «все тут»! – возразил непоколебимый Клотагорб. – Я не возражаю против того, что она – храбрая, мужественная особа. Очень хотел бы добавить – разумная. Но мужество и храбрость не всегда означают любовь. Что же до всего остального, то если бы она была девушкой разумной и любила тебя, то была бы сейчас тут рядом.
Джон-Том был растерян, но не сдавался.
– Ну вы же помните, какая она – легкомысленная, ранимая, нервная, особенно когда поблизости вы.
– Особенно когда поблизости я? С чего бы ей нервничать от этого?
– Ну, как же? Вы – самый могучий и великий волшебник в этом мире.
Многие начинают нервничать рядом с вами.
– Неужели? А мне-то казалось, что многих я просто раздражаю.
Послушай моего совета: выбрось Талею из головы. Она будет мешать тебе учиться, а ты и так запустил занятия.
Чародей смахнул пыль с одной из подушек и нахмурился.
– Надо бы заставить Сорбла убраться, если только мне удастся загнать этого мерзавца в угол и произнести заклинание от пыли.
– Нет, черт побери, она меня все-таки любит! – воскликнул Джон-Том с чувством. – Я знаю, я уверен. Она… она просто не готова, не готова к постоянной привязанности. Ее нужно убедить, уговорить. – Молодой человек уставился в пол, покрытый слоем древесных опилок. – Нетрудно сделать это, знай я, где она теперь.
– Взбалмошная особа вроде нее никогда не угомонится.
Клотагорб снял очки и, прищурив глаза, стал протирать линзы, а потом снова нацепил их на клюв.
– Слушай, а может, тебе на ней жениться, а затем вы будете заниматься каждый своим делом. Тебе еще столько нужно увидеть!
– Я хочу увидеть все это вместе с ней.
Последовала неловкая пауза. Потом Джон-Том подошел к кровати и опустился рядом с ней на колени.
– Послушайте, вы ведь самый великий на свете волшебник. Помогите мне!
Клотагорб, покачав головой, с трудом принял сидячее положение и скрестил лапы на панцире.
– Отказать такому проницательному юноше довольно трудно. Однако мне бы хотелось, чтобы ты выбрал себе в подруги кого-нибудь понадежнее.
– Но я люблю Талею.
– А как насчет девушки по имени Кинтера, которую ты притащил сюда из своего мира?
Джон-Том сглотнул, отвернулся и двинулся от черепаха.
– Зачем же вспоминать? Вы же знаете, как мне это неприятно.
– А почему? Не потому ли, что в конце концов она предпочла многомудрого кролика Каза? – Клотагорб погрозил ему пальцем. – Вот что бывает, когда думаешь, что твои желания совпадают с желаниями других.
Возможно, физически она была близка к твоему идеалу, но не умственно или эмоционально. То же самое можно сказать и о Талее.
– Нет. – Джон-Том завертелся на кровати. – Талея – то, что нужно! Я уверен в этом. Пусть наши отношения развиваются немного медленно…
Клотагорб прошу вас! Ведь вы можете помочь мне, если захотите.
– Каким образом? Сотворить любовное зелье, чтобы ты подлил ей в питье? – Маг покачал головой. – Такими мелкими эмоциональными воздействиями я не занимаюсь, и ты это прекрасно знаешь. Пойди к любому аптекарю в Линчбени, если уж на то пошло. Я дам тебе рецепт, но сам заниматься такой ерундой не буду. Однако ты только напрасно выбросишь деньги: в любой аптеке можно купить средство ничуть не хуже.
– Не нужны мне ваши зелья и рецепты! Я прошу совета, мудрый Клотагорб.
– Ах вот как? Пожалуйста! Пойди и подстригись.
Джон-Том даже застонал. Волосы его были длиной всего до плеч.
– И здесь то же самое! У вас предубеждение против волосяного покрова, и только потому, что на вас самом нет ни волоска.
Черепах внимательно осмотрел себя.
– Ай-ай-ай, да ты никак заметил? Вот так наблюдательность! И как это такой внимательный молодой человек не сумел завоевать вечной привязанности женщины, о которой думает, что она его любит? Не могу понять!
– При чем здесь «завоевать»? Мы не на войне.
– Напрасно! Возможно, лет через двести ты изменишь свой взгляд на любовь.
– Да прекратите вы изображать мудрого старца! Очень мне нужны поучения! Мне необходим совет, а вы тут со своим сарказмом!
– Если ты стремишься узнать, что такое любовь, тебе, мой мальчик, не следует пренебрегать сарказмом.
Джон-Том решил сменить тему.
– Знаете, я сочинил для нее песню.
– Если ты думаешь, что сможешь заколдовать ее при помощи песни, чтобы добиться…
– Нет, нет, это просто песенка, такая коротенькая дружеская песенка, чтоб Талея узнала о моих чувствах. Мне легче рассказать об этом в музыке. Хотите послушать?
– Разве у меня есть выбор? – пробормотал Клотагорб, правда очень тихо.
Джон-Том отправился в угол, где оставил свою дуару – редкий вид гитары с двумя наборами струн. Он поднял ее и ласково погладил.
Славный инструмент! Сколько раз он помогал ему, благодаря неожиданной способности творить волшебство, пусть не всегда предсказуемое и управляемое.
– Мелодия должна расположить ее ко мне. Мне хотелось придумать песенку о том, что ей нравится больше всего, и спеть при следующей встрече.
– Тогда спой о богатом алкоголике, заснувшем под забором в темном переулке. Вот это ей точно понравится! – предложил Клотагорб.
Джон-Том проигнорировал замечание.
– Я помню, как однажды она сказала мне, что любит розы. «Они – симпатяжки» – так она выразилась. Ей никогда в голову не придет сказать: прекрасные, романтические. Талея вообще не относится к романтическому типу женщин. Ей просто нравился запах роз, она думала, что они идут ее волосам. Поэтому я стал вспоминать какую-нибудь песню о розах. Но те исполнители, которых я люблю, о таких вещах обычно не поют. Приходилось быть очень осторожным, чтобы дело опять не кончилось какой-нибудь тигрицей… Помните, я рассказывал эту историю? Так вот, я выбрал в конце концов одну песенку и хочу, чтобы вы послушали и высказали свое мнение.
– Минуточку, мой мальчик, постарайся, чтобы в моем доме дело обошлось без твоего обычного горе-чародейства. Хочешь попрактиковаться – ступай на улицу.
– Все будет в порядке.
Джон-Том устроился на сиденье.
– Это просто песенка, я не собираюсь колдовать.
Клотагорб только устало прикрыл глаза.
– Ну, если ты совершенно уверен…
Джон-Том ухмыльнулся.
– Конечно, уверен на все сто. Что может быть странного в песенке о розах?
Он опустил пальцы на струны, сначала на первые, потом на вторые, ощущая их упругость.
Полились аккорды, мягкие, успокаивающие, совсем непохожие на те диссонансы, резкость которых так нравится исполнителям «хэви метал».
Клотагорб постепенно перестал волноваться.
– Ладно, мой мальчик, если ты уверен, что все будет в порядке, если ты контролируешь ситуацию…
Но тем не менее он отодвинулся от певца так далеко, как только мог.
Джон-Том ободряюще улыбнулся и начал песню. Музыка была прелестна, но Клотагорб не терял бдительности. Он следил не только за мелодией и был прав. У подножия кровати возникло красное свечение.
– Вот видишь, мой мальчик, я же говорил!
Но Джон-Том не слушал. Мысли о Талее перенесли его в царство любви.
Он думал только о том, как она будет слушать песню, сочиненную для нее человеком, который ее обожает.
Яркий кроваво-красный шар повис в воздухе, разбрасывая вокруг искры, а голос Джон-Тома набирал силу. Клотагорб в волнении замахал лапой. Шар упал на пол и тут же исчез.
Старый чародей облегченно вздохнул и прищурился, ожидая, когда певец умолкнет. Поэтому ветки, которые начали пробиваться из-под опилок, остались поначалу незамеченными. А росли они с устрашающей скоростью.
Джон-Том завершил куплет и гордо глянул на учителя.
– Ну, вы видите? Не о чем беспокоиться. Кое в чем я уже преуспел и теперь могу себя контролировать. Мне кажется, я достиг того уровня, когда могу наколдовать то, что хочу.
Тут выражение его лица немного изменилось, и он с любопытством спросил:
– Забавно! Я не помню, вы сажали что-нибудь около кровати?
Боясь увидеть нечто страшное, Клотагорб тут же перевесился через край ложа и едва не упал. Прямо из пола росли тонкие аккуратные веточки. Пока они смотрели, на этих веточках набухли и раскрылись бутоны нескольких десятков роз сорта «Американская красавица».
– Ну как? – восхищенно воскликнул Джон-Том. – Какая девушка устоит перед такой красотой?
– Пожалуй, – неохотно согласился Клотагорб. – Надо признать, букет у тебя получился премиленький.
Джон-Том вернулся к дуаре.
– Я не спел еще второй куплет. Какой цвет вы выбираете на этот раз?
Как насчет ярко-желтого?
Он снова запел, и новый куст появился быстрее, чем его предшественник. Он был раза в два выше и весь усыпан душистыми желтыми цветами.
– Все очень просто! Говорю вам, контроль я уже освоил.
Клотагорб, не отрываясь, смотрел на куст.
– Освоил? Хорошо. Тогда останови его рост.
У Джон-Тома даже челюсть отвисла.
– Что остановить?
– Останови рост этого куста.
– Но я же больше не пою!
– Ты ему об этом скажи.
Клотагорб указал на неукротимо растущие розы. Не требовалось никакой особенной остроты зрения, чтобы увидеть, как куст продолжает захватывать пространство. Он добрался почти до потолка и, когда ветки наконец уткнулись в него, пошел расти в стороны, выбрасывая все новые отростки и цветы.
– Не волнуйся, сейчас я спою последний куплет, и тогда с ним будет кончено.
Певец принялся за дело. В комнате, наполненной тяжелым ароматом, зазвучали нежные, сладкие слова.
Но на плодовитый куст это не произвело никакого впечатления. Он продолжал расти. Опутав потолок и стены, розы начали заполнять комнату. Ростки пересекались и перепутывались. Некоторые ветки были уже толщиной с березовый ствол. Комната ходила ходуном.
– Хватит! – Клотагорба прижало к изголовью кровати.
Джон-Том попытался пробиться к ближайшей двери, но едва успел увернуться от двух толстенных веток с острыми трехдюймовыми шипами, преградивших ему дорогу.
– Не понимаю, в чем дело. Я же больше не пою!
– Еще бы ты пел!
Клотагорб пытался вытащить один из ящичков, спрятанных у него в панцире.
– Давно надо было смазать. Все заржавело…
Наконец ящичек удалось выдвинуть, и маг стал искать что-то внутри.
– Надо успеть прежде, чем… – бормотал он.
– Прежде чем – что? – поинтересовался совершенно растерявшийся Джон-Том, отступая от надвигающейся ветки, выплюнувшей ему прямо в лицо огромный цветок. От взрыва аромата у юноши закружилась голова.
– Прежде, чем эти проклятые цветочки будут расти прямо из нас! – заорал Клотагорб.
Путь к двери был блокирован, и Джон-Тому пришлось на четвереньках ползти к единственному месту в комнате, свободному от растительности, – кровати Клотагорба.
– Видимо, я перестарался.
– Ну, мой мальчик, твоя наблюдательность и врожденная способность замечать очевидное постоянно изумляют меня.
Маг достал из ящичка в панцире какую-то коробочку, аккуратно его задвинул и только затем открыл коробочку.
– Нашел!
Достав щепотку белого порошка, он наклонился и начал читать заклинание:
Джон-Тому показалось, что его сейчас вырвет.
Он попробовал сделать шаг к двери в лабораторию, но понял, что может продвинуться не больше чем на несколько дюймов. Шипы, острые и длинные, как шпаги, прижали его обратно к подушкам. Юноша снова забрался на кровать.
– Извините меня, пожалуйста, – прошептал он упавшим голосом.
Запах роз становился удушающим. Клотагорб вздохнул и отечески потрепал Джон-Тома по плечу.
– Ничего, мой мальчик, все мы бываем порой слишком самоуверенными.
В одном ты совершенно прав: это маленькое цветочное подношение, без сомнения, произвело бы на твою даму, окажись она здесь, сильное впечатление. Особенно если бы ее не разорвало в клочки. О твоем колдовстве можно сказать только одно – ты ничего не делаешь понемногу.
Вокруг их маленького убежища на кровати покачивались тысячи роз разнообразных цветов и оттенков.
– Ничего особенно вредного в твоем чародействе нет. Однако, мой мальчик, тебе надо научиться держать в узде свой энтузиазм.
Джон-Том окинул взглядом спальню.
Букет, конечно, впечатляет, но его трудно доставить по назначению.
Тут Клотагорб спрятал голову в панцирь так, что виднелась одна макушка, и сполз с кровати. Он тоже попытался пролезть сквозь густые заросли, но безуспешно. Шипы не могли проколоть толстенную броню, но чародею не хватило сил пробиться сквозь сплетение веток. Пришлось и ему вернуться на кровать.
– Ничего не получается. Я уже не так молод и ловок, как прежде.
– Может, попробовать какое-нибудь заклинание?
Клотагорб лаконично заметил:
– Ты эти джунгли наколдовал, ты их и уничтожь «каким-нибудь заклинанием».
Джон-Том смущенно сжал руки.
– Мне кажется, не стоит даже пробовать!
Клотагорб от удивления поперхнулся.
– Что? Как ты сказал? Какая скромность! Какое смирение! Вот истинное вознаграждение для меня! Сегодня мы миновали еще один рубеж на пути к обретению мудрости.
Его насмешки были прерваны громким, звучным голосом:
– К вам кто-то пришел.
– Черт возьми, это звонок заговорил, – заворчал волшебник. – За что судьба посылает мне гостей так некстати.
Они терпеливо ждали, сидя на кровати. Через некоторое время откуда-то со стороны входа раздался неуверенный голос:
– Эй, хозяин!
За буйными зарослями с трудом угадывались контуры ученика чародея, стоящего в дверях. Сорбл с утра был почти трезв, что само по себе было уже чудом.
– К вам пришли, хозяин.
Клотагорб поморщился.
– Это мы и без тебя знаем, дурень, и звонок тоже слышали. Кто пришел?
– Он говорит, что проделал длинный путь специально, чтобы доставить нам важное послание, хозяин.
Надо сказать, что внутренность дерева была полна разных помещений, которых прежде здесь, конечно, не было, – и все благодаря волшебству старого чародея. Однако в данный момент он тихо лежал на груде твердых подушек, служивших ему постелью, высунув голову из панциря и подперев мозолистый подбородок лапой, и никаким чародейством не занимался.
Клотагорб просто следил глазами за молодым человеком, нервно бегающим по комнате.
– Ты знаешь, а ведь и я был влюблен когда-то.
Такое откровение заставило Джон-Тома замереть.
– Кто? Вы?!
Черепах поднял голову и возмущенно уставился на Долговязого бестактного юнца сквозь толстые шестиугольные очки.
– Интересно, а почему бы и нет? – И тут на него снизошла сентиментальная задумчивость. – Это было лет эдак сто шестьдесят тому назад. Она была так мила! Раскраска верхней части панциря напоминала ограненные драгоценные камни, а нижняя была гладкой, как полированный гранит.
– И что случилось?
Клотагорб вздохнул.
– Она бросила меня ради одного сладкоречивого матамата. Ее вкусы были несколько эксцентричнее моих.
И маг снова вернулся к действительности.
– Так вот, у меня на этот счет тоже есть кое-какой опыт. Поэтому, мой мальчик, я и говорю: твоя Талея тебя не любит. Кроме того, ты очень многообещающий чаропевец, и тебя ожидает лучшая участь. А она – всего-навсего мелкая воровка.
Джон-Том в смущении отвернулся.
– Меня не интересует ее профессия. Она спасла мне жизнь, а я спас ее. Мы любим друг друга, и все тут!
– Да ничего не «все тут»! – возразил непоколебимый Клотагорб. – Я не возражаю против того, что она – храбрая, мужественная особа. Очень хотел бы добавить – разумная. Но мужество и храбрость не всегда означают любовь. Что же до всего остального, то если бы она была девушкой разумной и любила тебя, то была бы сейчас тут рядом.
Джон-Том был растерян, но не сдавался.
– Ну вы же помните, какая она – легкомысленная, ранимая, нервная, особенно когда поблизости вы.
– Особенно когда поблизости я? С чего бы ей нервничать от этого?
– Ну, как же? Вы – самый могучий и великий волшебник в этом мире.
Многие начинают нервничать рядом с вами.
– Неужели? А мне-то казалось, что многих я просто раздражаю.
Послушай моего совета: выбрось Талею из головы. Она будет мешать тебе учиться, а ты и так запустил занятия.
Чародей смахнул пыль с одной из подушек и нахмурился.
– Надо бы заставить Сорбла убраться, если только мне удастся загнать этого мерзавца в угол и произнести заклинание от пыли.
– Нет, черт побери, она меня все-таки любит! – воскликнул Джон-Том с чувством. – Я знаю, я уверен. Она… она просто не готова, не готова к постоянной привязанности. Ее нужно убедить, уговорить. – Молодой человек уставился в пол, покрытый слоем древесных опилок. – Нетрудно сделать это, знай я, где она теперь.
– Взбалмошная особа вроде нее никогда не угомонится.
Клотагорб снял очки и, прищурив глаза, стал протирать линзы, а потом снова нацепил их на клюв.
– Слушай, а может, тебе на ней жениться, а затем вы будете заниматься каждый своим делом. Тебе еще столько нужно увидеть!
– Я хочу увидеть все это вместе с ней.
Последовала неловкая пауза. Потом Джон-Том подошел к кровати и опустился рядом с ней на колени.
– Послушайте, вы ведь самый великий на свете волшебник. Помогите мне!
Клотагорб, покачав головой, с трудом принял сидячее положение и скрестил лапы на панцире.
– Отказать такому проницательному юноше довольно трудно. Однако мне бы хотелось, чтобы ты выбрал себе в подруги кого-нибудь понадежнее.
– Но я люблю Талею.
– А как насчет девушки по имени Кинтера, которую ты притащил сюда из своего мира?
Джон-Том сглотнул, отвернулся и двинулся от черепаха.
– Зачем же вспоминать? Вы же знаете, как мне это неприятно.
– А почему? Не потому ли, что в конце концов она предпочла многомудрого кролика Каза? – Клотагорб погрозил ему пальцем. – Вот что бывает, когда думаешь, что твои желания совпадают с желаниями других.
Возможно, физически она была близка к твоему идеалу, но не умственно или эмоционально. То же самое можно сказать и о Талее.
– Нет. – Джон-Том завертелся на кровати. – Талея – то, что нужно! Я уверен в этом. Пусть наши отношения развиваются немного медленно…
Клотагорб прошу вас! Ведь вы можете помочь мне, если захотите.
– Каким образом? Сотворить любовное зелье, чтобы ты подлил ей в питье? – Маг покачал головой. – Такими мелкими эмоциональными воздействиями я не занимаюсь, и ты это прекрасно знаешь. Пойди к любому аптекарю в Линчбени, если уж на то пошло. Я дам тебе рецепт, но сам заниматься такой ерундой не буду. Однако ты только напрасно выбросишь деньги: в любой аптеке можно купить средство ничуть не хуже.
– Не нужны мне ваши зелья и рецепты! Я прошу совета, мудрый Клотагорб.
– Ах вот как? Пожалуйста! Пойди и подстригись.
Джон-Том даже застонал. Волосы его были длиной всего до плеч.
– И здесь то же самое! У вас предубеждение против волосяного покрова, и только потому, что на вас самом нет ни волоска.
Черепах внимательно осмотрел себя.
– Ай-ай-ай, да ты никак заметил? Вот так наблюдательность! И как это такой внимательный молодой человек не сумел завоевать вечной привязанности женщины, о которой думает, что она его любит? Не могу понять!
– При чем здесь «завоевать»? Мы не на войне.
– Напрасно! Возможно, лет через двести ты изменишь свой взгляд на любовь.
– Да прекратите вы изображать мудрого старца! Очень мне нужны поучения! Мне необходим совет, а вы тут со своим сарказмом!
– Если ты стремишься узнать, что такое любовь, тебе, мой мальчик, не следует пренебрегать сарказмом.
Джон-Том решил сменить тему.
– Знаете, я сочинил для нее песню.
– Если ты думаешь, что сможешь заколдовать ее при помощи песни, чтобы добиться…
– Нет, нет, это просто песенка, такая коротенькая дружеская песенка, чтоб Талея узнала о моих чувствах. Мне легче рассказать об этом в музыке. Хотите послушать?
– Разве у меня есть выбор? – пробормотал Клотагорб, правда очень тихо.
Джон-Том отправился в угол, где оставил свою дуару – редкий вид гитары с двумя наборами струн. Он поднял ее и ласково погладил.
Славный инструмент! Сколько раз он помогал ему, благодаря неожиданной способности творить волшебство, пусть не всегда предсказуемое и управляемое.
– Мелодия должна расположить ее ко мне. Мне хотелось придумать песенку о том, что ей нравится больше всего, и спеть при следующей встрече.
– Тогда спой о богатом алкоголике, заснувшем под забором в темном переулке. Вот это ей точно понравится! – предложил Клотагорб.
Джон-Том проигнорировал замечание.
– Я помню, как однажды она сказала мне, что любит розы. «Они – симпатяжки» – так она выразилась. Ей никогда в голову не придет сказать: прекрасные, романтические. Талея вообще не относится к романтическому типу женщин. Ей просто нравился запах роз, она думала, что они идут ее волосам. Поэтому я стал вспоминать какую-нибудь песню о розах. Но те исполнители, которых я люблю, о таких вещах обычно не поют. Приходилось быть очень осторожным, чтобы дело опять не кончилось какой-нибудь тигрицей… Помните, я рассказывал эту историю? Так вот, я выбрал в конце концов одну песенку и хочу, чтобы вы послушали и высказали свое мнение.
– Минуточку, мой мальчик, постарайся, чтобы в моем доме дело обошлось без твоего обычного горе-чародейства. Хочешь попрактиковаться – ступай на улицу.
– Все будет в порядке.
Джон-Том устроился на сиденье.
– Это просто песенка, я не собираюсь колдовать.
Клотагорб только устало прикрыл глаза.
– Ну, если ты совершенно уверен…
Джон-Том ухмыльнулся.
– Конечно, уверен на все сто. Что может быть странного в песенке о розах?
Он опустил пальцы на струны, сначала на первые, потом на вторые, ощущая их упругость.
Полились аккорды, мягкие, успокаивающие, совсем непохожие на те диссонансы, резкость которых так нравится исполнителям «хэви метал».
Клотагорб постепенно перестал волноваться.
– Ладно, мой мальчик, если ты уверен, что все будет в порядке, если ты контролируешь ситуацию…
Но тем не менее он отодвинулся от певца так далеко, как только мог.
Джон-Том ободряюще улыбнулся и начал песню. Музыка была прелестна, но Клотагорб не терял бдительности. Он следил не только за мелодией и был прав. У подножия кровати возникло красное свечение.
– Вот видишь, мой мальчик, я же говорил!
Но Джон-Том не слушал. Мысли о Талее перенесли его в царство любви.
Он думал только о том, как она будет слушать песню, сочиненную для нее человеком, который ее обожает.
Яркий кроваво-красный шар повис в воздухе, разбрасывая вокруг искры, а голос Джон-Тома набирал силу. Клотагорб в волнении замахал лапой. Шар упал на пол и тут же исчез.
Старый чародей облегченно вздохнул и прищурился, ожидая, когда певец умолкнет. Поэтому ветки, которые начали пробиваться из-под опилок, остались поначалу незамеченными. А росли они с устрашающей скоростью.
Джон-Том завершил куплет и гордо глянул на учителя.
– Ну, вы видите? Не о чем беспокоиться. Кое в чем я уже преуспел и теперь могу себя контролировать. Мне кажется, я достиг того уровня, когда могу наколдовать то, что хочу.
Тут выражение его лица немного изменилось, и он с любопытством спросил:
– Забавно! Я не помню, вы сажали что-нибудь около кровати?
Боясь увидеть нечто страшное, Клотагорб тут же перевесился через край ложа и едва не упал. Прямо из пола росли тонкие аккуратные веточки. Пока они смотрели, на этих веточках набухли и раскрылись бутоны нескольких десятков роз сорта «Американская красавица».
– Ну как? – восхищенно воскликнул Джон-Том. – Какая девушка устоит перед такой красотой?
– Пожалуй, – неохотно согласился Клотагорб. – Надо признать, букет у тебя получился премиленький.
Джон-Том вернулся к дуаре.
– Я не спел еще второй куплет. Какой цвет вы выбираете на этот раз?
Как насчет ярко-желтого?
Он снова запел, и новый куст появился быстрее, чем его предшественник. Он был раза в два выше и весь усыпан душистыми желтыми цветами.
– Все очень просто! Говорю вам, контроль я уже освоил.
Клотагорб, не отрываясь, смотрел на куст.
– Освоил? Хорошо. Тогда останови его рост.
У Джон-Тома даже челюсть отвисла.
– Что остановить?
– Останови рост этого куста.
– Но я же больше не пою!
– Ты ему об этом скажи.
Клотагорб указал на неукротимо растущие розы. Не требовалось никакой особенной остроты зрения, чтобы увидеть, как куст продолжает захватывать пространство. Он добрался почти до потолка и, когда ветки наконец уткнулись в него, пошел расти в стороны, выбрасывая все новые отростки и цветы.
– Не волнуйся, сейчас я спою последний куплет, и тогда с ним будет кончено.
Певец принялся за дело. В комнате, наполненной тяжелым ароматом, зазвучали нежные, сладкие слова.
Но на плодовитый куст это не произвело никакого впечатления. Он продолжал расти. Опутав потолок и стены, розы начали заполнять комнату. Ростки пересекались и перепутывались. Некоторые ветки были уже толщиной с березовый ствол. Комната ходила ходуном.
– Хватит! – Клотагорба прижало к изголовью кровати.
Джон-Том попытался пробиться к ближайшей двери, но едва успел увернуться от двух толстенных веток с острыми трехдюймовыми шипами, преградивших ему дорогу.
– Не понимаю, в чем дело. Я же больше не пою!
– Еще бы ты пел!
Клотагорб пытался вытащить один из ящичков, спрятанных у него в панцире.
– Давно надо было смазать. Все заржавело…
Наконец ящичек удалось выдвинуть, и маг стал искать что-то внутри.
– Надо успеть прежде, чем… – бормотал он.
– Прежде чем – что? – поинтересовался совершенно растерявшийся Джон-Том, отступая от надвигающейся ветки, выплюнувшей ему прямо в лицо огромный цветок. От взрыва аромата у юноши закружилась голова.
– Прежде, чем эти проклятые цветочки будут расти прямо из нас! – заорал Клотагорб.
Путь к двери был блокирован, и Джон-Тому пришлось на четвереньках ползти к единственному месту в комнате, свободному от растительности, – кровати Клотагорба.
– Видимо, я перестарался.
– Ну, мой мальчик, твоя наблюдательность и врожденная способность замечать очевидное постоянно изумляют меня.
Маг достал из ящичка в панцире какую-то коробочку, аккуратно его задвинул и только затем открыл коробочку.
– Нашел!
Достав щепотку белого порошка, он наклонился и начал читать заклинание:
Черепах бросил порошок прямо в надвигающиеся шипы. Порошок тут же испарился, а ветки задрожали, остановились и, наконец, поникли и засохли. Теперь со всех сторон их окружала роскошная розовая тюрьма.
Корни, листья и цветы
Небывалой красоты,
Пусть погибнут ваши клетки,
Пусть поникнут ваши ветки.
Джон-Тому показалось, что его сейчас вырвет.
Он попробовал сделать шаг к двери в лабораторию, но понял, что может продвинуться не больше чем на несколько дюймов. Шипы, острые и длинные, как шпаги, прижали его обратно к подушкам. Юноша снова забрался на кровать.
– Извините меня, пожалуйста, – прошептал он упавшим голосом.
Запах роз становился удушающим. Клотагорб вздохнул и отечески потрепал Джон-Тома по плечу.
– Ничего, мой мальчик, все мы бываем порой слишком самоуверенными.
В одном ты совершенно прав: это маленькое цветочное подношение, без сомнения, произвело бы на твою даму, окажись она здесь, сильное впечатление. Особенно если бы ее не разорвало в клочки. О твоем колдовстве можно сказать только одно – ты ничего не делаешь понемногу.
Вокруг их маленького убежища на кровати покачивались тысячи роз разнообразных цветов и оттенков.
– Ничего особенно вредного в твоем чародействе нет. Однако, мой мальчик, тебе надо научиться держать в узде свой энтузиазм.
Джон-Том окинул взглядом спальню.
Букет, конечно, впечатляет, но его трудно доставить по назначению.
Тут Клотагорб спрятал голову в панцирь так, что виднелась одна макушка, и сполз с кровати. Он тоже попытался пролезть сквозь густые заросли, но безуспешно. Шипы не могли проколоть толстенную броню, но чародею не хватило сил пробиться сквозь сплетение веток. Пришлось и ему вернуться на кровать.
– Ничего не получается. Я уже не так молод и ловок, как прежде.
– Может, попробовать какое-нибудь заклинание?
Клотагорб лаконично заметил:
– Ты эти джунгли наколдовал, ты их и уничтожь «каким-нибудь заклинанием».
Джон-Том смущенно сжал руки.
– Мне кажется, не стоит даже пробовать!
Клотагорб от удивления поперхнулся.
– Что? Как ты сказал? Какая скромность! Какое смирение! Вот истинное вознаграждение для меня! Сегодня мы миновали еще один рубеж на пути к обретению мудрости.
Его насмешки были прерваны громким, звучным голосом:
– К вам кто-то пришел.
– Черт возьми, это звонок заговорил, – заворчал волшебник. – За что судьба посылает мне гостей так некстати.
Они терпеливо ждали, сидя на кровати. Через некоторое время откуда-то со стороны входа раздался неуверенный голос:
– Эй, хозяин!
За буйными зарослями с трудом угадывались контуры ученика чародея, стоящего в дверях. Сорбл с утра был почти трезв, что само по себе было уже чудом.
– К вам пришли, хозяин.
Клотагорб поморщился.
– Это мы и без тебя знаем, дурень, и звонок тоже слышали. Кто пришел?
– Он говорит, что проделал длинный путь специально, чтобы доставить нам важное послание, хозяин.