— Есть, поймал!
— Что ты поймал? — хрипло переспросил Дон.
— Идею, как нам завтра проникнуть в город!
— Да? Ты о чем?
— Мы сейчас видели падение метеорита. И воронки — это кратеры метеоритов. Ты видел воронки вблизи города?
— Не припоминаю.
— Зато я хорошо помню: там их нет. Теперь я понял, для чего нужно отталкивающее силовое поле, — это щит против метеоритов, которые здесь, очевидно, падают часто.
— Звучит логично. Но какое отношение это имеет к нашему визиту в город?
— Разве не ясно? — удивился Ал. — Город им необходимо защищать только сверху. Я убежден: снизу, под щитом, есть проход. Ведь были же прежде дороги, ведущие в город и обратно. Нам нужно по возможности приблизиться к поверхности, и тогда доступ в город будет открыт.
Дон ударил Ала по плечу.
— Дружище! Значит, это диковинное силовое поле устроено не из-за нас! Тогда путь открыт! Ал уверенно кивнул.
— Похоже на то, — сказал он сухо.
4
5
6
— Что ты поймал? — хрипло переспросил Дон.
— Идею, как нам завтра проникнуть в город!
— Да? Ты о чем?
— Мы сейчас видели падение метеорита. И воронки — это кратеры метеоритов. Ты видел воронки вблизи города?
— Не припоминаю.
— Зато я хорошо помню: там их нет. Теперь я понял, для чего нужно отталкивающее силовое поле, — это щит против метеоритов, которые здесь, очевидно, падают часто.
— Звучит логично. Но какое отношение это имеет к нашему визиту в город?
— Разве не ясно? — удивился Ал. — Город им необходимо защищать только сверху. Я убежден: снизу, под щитом, есть проход. Ведь были же прежде дороги, ведущие в город и обратно. Нам нужно по возможности приблизиться к поверхности, и тогда доступ в город будет открыт.
Дон ударил Ала по плечу.
— Дружище! Значит, это диковинное силовое поле устроено не из-за нас! Тогда путь открыт! Ал уверенно кивнул.
— Похоже на то, — сказал он сухо.
4
На другой день они снова отправились в путь на вертолете. Дон приблизился к городу на бреющем полете и приземлился сразу же, ощутив сопротивление силового поля.
— Ты был прав, — сказал он Алу. — Дальше внизу никаких кратеров нет. Будем надеяться, ты окажешься прав и в том, что по поверхности мы пройдем в город беспрепятственно.
Они вышли из вертолета и медленно направились в сторону города — неверными шагами, невольно широко расставляя руки, как слепые. Где-то над ними, а может, и перед ними было что-то невидимое, но весьма ощутимое, первое препятствие на их пути в Незнаемое, первый знак незнакомой им силы, доказательство ее большого технического превосходства. Оно находилось высоко в воздухе, невоспринимаемое их органами чувств и все-таки реальное, способное на бог весть какие метаморфозы и реакции. До сих пор не случилось ничего, направленного против них лично. Падение метеоритов было известным, вполне обычным явлением природы. Но теперь, приближаясь к цели, они впервые отдали себе отчет в том, что находятся в одной из областей непроницаемого мира, в сфере, правда, угасшего, но в своих проявлениях еще не умершего духа. То, что они делали теперь, было иным и более значительным, чем до сих пор. Все приобрело смысл, который им не дано было предугадать заранее.
Слабые и колеблющиеся, вынужденные рассчитывать исключительно на собственные силы, отказавшись от помощи техники, шли они по поросшей травой земле, не имевшей хозяев. Вертолет остался у них за спиной и стоял теперь дальше, чем они могли предположить. Ал оказался прав! Здесь, внизу, проход был свободен! С каждым оставленным позади метром росла их уверенность, ощущение, что они в безопасности. И вот они наконец опустили руки и взглянули друг на друга. В уголках губ появились улыбки, горделивые и несколько смущенные одновременно.
Отсюда, снизу, город выглядел иначе, чем с высоты птичьего полета. Сходство с земными городскими строениями оказалось призрачным, и только свободная планировка кварталов напоминала планировку в зеленых зонах земных городов.
Они остановились перед группой зданий и смогли хорошо разобраться в их форме и способе строительства. Большая часть зданий имела гладкие и закругленные фасады из зеркального с цветным отливом материала. Если смотреть из центра города, строения разбегались по радиальным линиям. Фасады были самой высокой частью зданий, далее они становились ниже. Обращенные к центру города стороны зданий заострялись.
— Чисто сработано, — сказал Дон. — И ни одного окна. Напоминают бункеры. Что скажешь?
— Может, это складские помещения. Сразу не определишь, — ответил Ал.
Глаза Кати расширились от удивления.
— Красота! — воскликнула она. — Как современные гаражи.
— Здесь они еще хорошо сохранились, — заметил Ал. — Очевидно, окраины — последняя по времени застройки часть города. А то, что поближе к центру, выглядит похуже.
Они прогулялись вдоль двух вытянувшихся в длину строений. Все заросло густой травой, как и на равнине, и только вдоль самих домов были проложены узкие дорожки, не поросшие травой. Катя отошла на несколько шагов в сторону, чтобы пройтись по такой дорожке.
— Какие они плохие, — сказала она.
— Я тоже обратил внимание, — подтвердил Дон. — Эти люди небось вообще понятия об улицах не имели. Не соображу только, как они…
Свистящий звук и крик Кати заставили его замолчать. Оглянувшись, он увидел, как Ал пробежал несколько шагов и остановился. Катя исчезла.
— Где Катя? — закричал Дон.
Ал, не в силах произнести ни слова, указывал на ровную стену здания. Дон подбежал к нему и ударил кулаком в стену.
— Что произошло, Ал, отвечай наконец!
— Только что она стояла рядом, и вдруг раздался ее крик. Я увидел, как захлопнулось темное отверстие в стене. И все.
— Где было отверстие?
Оба обследовали стену здания. Ал, помнивший примерно, где открылось отверстие, ощупал все вокруг, но ничего примечательного не обнаружил.
Но тут послышалось уже знакомое ему шипение, что-то перед ним раздвинулось, и его втянуло внутрь. Тщетно пытался он удержаться за край стены, чуть было не потерял равновесие, и тогда неизвестная сила мягко усадила его… Зажегся приятный желтый свет. Его поднимало вверх по плавной спирали, а желтый огонь бежал впереди. Как в калейдоскопе, появлялись перед ним картины, цветные узоры, кактусы, пульты управления, фигуры из проводов… Потом импровизированный лифт остановился, и перед его глазами открылась бескрайняя равнина с холмами, озерами и нагромождениями валунов. Дальше, за ней, виднелась покрытая коричневато-черными точками стена гор, а над ней — блестящая корона ледяных вершин, глетчеров и вечных снегов. Рядом с ним, закрыв лицо руками, сидела Катя.
Ал мгновенно забыл о сказочном пейзаже, он видел только Катю. Хотел подняться — что-то мягко, но неумолимо держало его. Он наклонился, насколько мог, к Кате, положил свои руки на ее и прошептал тихонько на ухо несколько слов, чтобы успокоить. Почувствовал, как она перестала дрожать, прижалась к нему.
Вдруг прогремел голос Дона:
— Ты забываешься, Ал! Рехнулся ты, что ли? Катя, а ты что себе думаешь? Не забывайте, о чем мы договорились, — не то я поставлю на всем крест!
— Брось, не надо, Дон. Она перепугалась донельзя, только и всего.
— Для этого нет причин. Ей известно, чем мы здесь занимаемся. И в твоих утешениях она не нуждается!
— Все ясно, Дон. У меня ничего дурного в мыслях не было.
Ал снова откинулся на спинку. Они сидели рядом в пружинящих креслах без ручек, лица у них были разгоряченными. Все трое не отрывали глаз от райской картины холмов, озер и величественных гор. Их форма была поразительна по законченности. Казалось, ничто не отделяет здесь наблюдателей от самой природы. Солнце вспыхивало в гранях сверкающих горных цепей, все изумляло гармонией красок и света. Свода голубого неба можно было, казалось, коснуться рукой, но в то же время на небе видны были звезды. Тихо шелестела под дуновением ветра трава, приятный теплый воздух согревал их. Они вдыхали легкий аромат тимьяна, и он волшебным образом настраивал их на волну бесконечного пространства и бесконечного времени…
Все трое сидели, уставившись перед собой, но как бы ничего не видели, не слышали и не чувствовали. Они были отделены от всего сущего не просто стеной из странного стекла, но расстоянием в миллионы световых лет и более чем тысячелетиями развития прогресса техники.
Ал первым обрел ощущение действительности и душевное равновесие, хотя и не испытывал умиротворенности, как те, кто некогда, немыслимо давно, сидели на их месте. Повернувшись к друзьям, Ал сказал:
— Эта зеркальная стена с цветным отливом — окно.
— Больше чем окно, — заметила Катя. — Мы не только видим пространство перед собой, мы слышим его и чувствуем запах.
Дон попытался встать, но ему, как и Алу, это не удалось.
— Это не окно, скорее киноэкран или телестена. Ответьте мне лучше, как отсюда выбраться?
Разглядывая все вокруг, он вытянул руку, и из пола рядом с его креслом вырос пульт управления. Он нажал на первую попавшуюся кнопку… Катя заверещала… Спинки их импровизированных кресел медленно опустились вниз. Сейчас они лежали, уставившись вверх, и не могли подняться. Дон снова нащупал пульт… На них посыпались сверху мягкие, теплые капельки влаги, они щекотали и приятно покалывали лицо и руки. Резко, освежающе запахло тимьяном. Дон нажал на следующую кнопку… Погас свет.
— Перестань, — крикнул Ал, но поздно… Нечто податливое, но сильное коснулось его, проникло в мускулы, мяло, растягивало и растирало их кругообразными движениями, массировало лоб… Ощущение было терпимо, но двигаться он не мог… Попытался освободиться, ударить ногами, однако те же невидимые руки не отпускали, сдавливали его, растягивали, массировали… Но вот это кончилось. Ала окружали фиолетовые сумерки… Он устал… устал безумно… и отдался на волю этой усталости и раскачивавшегося под ним «кресла-дивана»…
— Ал!..
И еще раз:
— Ал!..
Он с трудом очнулся от этого неподдающегося описанию сновидения.
— Да проснись же ты, дружище! Нам необходимо выйти отсюда!
Ал повернул голову: рядом лежал Дон. Повернулся в другую сторону: рядом Катя.
— Конечно. Самое время выбираться.
«Жаль, — подумалось ему, — лучше всего было бы остаться здесь. Ничего не делать, ничего не желать… мечтать…»
— Нужно выйти на волю.
«Может быть, они нас больше не отпустят. И что искать там, на воле, когда внутри здания так приятно? Но у нас есть задача…»
— Дон! Должна быть кнопка и на такой случай. Только, прошу тебя, не включай снова массаж.
Наверняка есть клавиши для подачи пищи, для включения музыки, телефонной связи.
— А в нижнем ряду шкалы ты ни одной кнопки не нащупал?
Спору нет, самое прекрасное здесь — глубокий, но насыщенный дивными сновидениями, снимающий усталость сон. Ал почти смежил веки, но смог еще увидеть, как Дон снова потянулся к пульту управления…
Снова зажегся желтый свет и побежал вперед. Ала осторожно скатывало вниз. Раздвинулся светлый прямоугольник, и его ослепил свет дня…
Ал снова стоял перед зданием. Рядом с ним прислонилась к стене Катя. За спиной раздалось знакомое шипение… Пошатываясь, к ним вышел Дон.
— Ты был прав, — сказал он Алу. — Дальше внизу никаких кратеров нет. Будем надеяться, ты окажешься прав и в том, что по поверхности мы пройдем в город беспрепятственно.
Они вышли из вертолета и медленно направились в сторону города — неверными шагами, невольно широко расставляя руки, как слепые. Где-то над ними, а может, и перед ними было что-то невидимое, но весьма ощутимое, первое препятствие на их пути в Незнаемое, первый знак незнакомой им силы, доказательство ее большого технического превосходства. Оно находилось высоко в воздухе, невоспринимаемое их органами чувств и все-таки реальное, способное на бог весть какие метаморфозы и реакции. До сих пор не случилось ничего, направленного против них лично. Падение метеоритов было известным, вполне обычным явлением природы. Но теперь, приближаясь к цели, они впервые отдали себе отчет в том, что находятся в одной из областей непроницаемого мира, в сфере, правда, угасшего, но в своих проявлениях еще не умершего духа. То, что они делали теперь, было иным и более значительным, чем до сих пор. Все приобрело смысл, который им не дано было предугадать заранее.
Слабые и колеблющиеся, вынужденные рассчитывать исключительно на собственные силы, отказавшись от помощи техники, шли они по поросшей травой земле, не имевшей хозяев. Вертолет остался у них за спиной и стоял теперь дальше, чем они могли предположить. Ал оказался прав! Здесь, внизу, проход был свободен! С каждым оставленным позади метром росла их уверенность, ощущение, что они в безопасности. И вот они наконец опустили руки и взглянули друг на друга. В уголках губ появились улыбки, горделивые и несколько смущенные одновременно.
Отсюда, снизу, город выглядел иначе, чем с высоты птичьего полета. Сходство с земными городскими строениями оказалось призрачным, и только свободная планировка кварталов напоминала планировку в зеленых зонах земных городов.
Они остановились перед группой зданий и смогли хорошо разобраться в их форме и способе строительства. Большая часть зданий имела гладкие и закругленные фасады из зеркального с цветным отливом материала. Если смотреть из центра города, строения разбегались по радиальным линиям. Фасады были самой высокой частью зданий, далее они становились ниже. Обращенные к центру города стороны зданий заострялись.
— Чисто сработано, — сказал Дон. — И ни одного окна. Напоминают бункеры. Что скажешь?
— Может, это складские помещения. Сразу не определишь, — ответил Ал.
Глаза Кати расширились от удивления.
— Красота! — воскликнула она. — Как современные гаражи.
— Здесь они еще хорошо сохранились, — заметил Ал. — Очевидно, окраины — последняя по времени застройки часть города. А то, что поближе к центру, выглядит похуже.
Они прогулялись вдоль двух вытянувшихся в длину строений. Все заросло густой травой, как и на равнине, и только вдоль самих домов были проложены узкие дорожки, не поросшие травой. Катя отошла на несколько шагов в сторону, чтобы пройтись по такой дорожке.
— Какие они плохие, — сказала она.
— Я тоже обратил внимание, — подтвердил Дон. — Эти люди небось вообще понятия об улицах не имели. Не соображу только, как они…
Свистящий звук и крик Кати заставили его замолчать. Оглянувшись, он увидел, как Ал пробежал несколько шагов и остановился. Катя исчезла.
— Где Катя? — закричал Дон.
Ал, не в силах произнести ни слова, указывал на ровную стену здания. Дон подбежал к нему и ударил кулаком в стену.
— Что произошло, Ал, отвечай наконец!
— Только что она стояла рядом, и вдруг раздался ее крик. Я увидел, как захлопнулось темное отверстие в стене. И все.
— Где было отверстие?
Оба обследовали стену здания. Ал, помнивший примерно, где открылось отверстие, ощупал все вокруг, но ничего примечательного не обнаружил.
Но тут послышалось уже знакомое ему шипение, что-то перед ним раздвинулось, и его втянуло внутрь. Тщетно пытался он удержаться за край стены, чуть было не потерял равновесие, и тогда неизвестная сила мягко усадила его… Зажегся приятный желтый свет. Его поднимало вверх по плавной спирали, а желтый огонь бежал впереди. Как в калейдоскопе, появлялись перед ним картины, цветные узоры, кактусы, пульты управления, фигуры из проводов… Потом импровизированный лифт остановился, и перед его глазами открылась бескрайняя равнина с холмами, озерами и нагромождениями валунов. Дальше, за ней, виднелась покрытая коричневато-черными точками стена гор, а над ней — блестящая корона ледяных вершин, глетчеров и вечных снегов. Рядом с ним, закрыв лицо руками, сидела Катя.
Ал мгновенно забыл о сказочном пейзаже, он видел только Катю. Хотел подняться — что-то мягко, но неумолимо держало его. Он наклонился, насколько мог, к Кате, положил свои руки на ее и прошептал тихонько на ухо несколько слов, чтобы успокоить. Почувствовал, как она перестала дрожать, прижалась к нему.
Вдруг прогремел голос Дона:
— Ты забываешься, Ал! Рехнулся ты, что ли? Катя, а ты что себе думаешь? Не забывайте, о чем мы договорились, — не то я поставлю на всем крест!
— Брось, не надо, Дон. Она перепугалась донельзя, только и всего.
— Для этого нет причин. Ей известно, чем мы здесь занимаемся. И в твоих утешениях она не нуждается!
— Все ясно, Дон. У меня ничего дурного в мыслях не было.
Ал снова откинулся на спинку. Они сидели рядом в пружинящих креслах без ручек, лица у них были разгоряченными. Все трое не отрывали глаз от райской картины холмов, озер и величественных гор. Их форма была поразительна по законченности. Казалось, ничто не отделяет здесь наблюдателей от самой природы. Солнце вспыхивало в гранях сверкающих горных цепей, все изумляло гармонией красок и света. Свода голубого неба можно было, казалось, коснуться рукой, но в то же время на небе видны были звезды. Тихо шелестела под дуновением ветра трава, приятный теплый воздух согревал их. Они вдыхали легкий аромат тимьяна, и он волшебным образом настраивал их на волну бесконечного пространства и бесконечного времени…
Все трое сидели, уставившись перед собой, но как бы ничего не видели, не слышали и не чувствовали. Они были отделены от всего сущего не просто стеной из странного стекла, но расстоянием в миллионы световых лет и более чем тысячелетиями развития прогресса техники.
Ал первым обрел ощущение действительности и душевное равновесие, хотя и не испытывал умиротворенности, как те, кто некогда, немыслимо давно, сидели на их месте. Повернувшись к друзьям, Ал сказал:
— Эта зеркальная стена с цветным отливом — окно.
— Больше чем окно, — заметила Катя. — Мы не только видим пространство перед собой, мы слышим его и чувствуем запах.
Дон попытался встать, но ему, как и Алу, это не удалось.
— Это не окно, скорее киноэкран или телестена. Ответьте мне лучше, как отсюда выбраться?
Разглядывая все вокруг, он вытянул руку, и из пола рядом с его креслом вырос пульт управления. Он нажал на первую попавшуюся кнопку… Катя заверещала… Спинки их импровизированных кресел медленно опустились вниз. Сейчас они лежали, уставившись вверх, и не могли подняться. Дон снова нащупал пульт… На них посыпались сверху мягкие, теплые капельки влаги, они щекотали и приятно покалывали лицо и руки. Резко, освежающе запахло тимьяном. Дон нажал на следующую кнопку… Погас свет.
— Перестань, — крикнул Ал, но поздно… Нечто податливое, но сильное коснулось его, проникло в мускулы, мяло, растягивало и растирало их кругообразными движениями, массировало лоб… Ощущение было терпимо, но двигаться он не мог… Попытался освободиться, ударить ногами, однако те же невидимые руки не отпускали, сдавливали его, растягивали, массировали… Но вот это кончилось. Ала окружали фиолетовые сумерки… Он устал… устал безумно… и отдался на волю этой усталости и раскачивавшегося под ним «кресла-дивана»…
— Ал!..
И еще раз:
— Ал!..
Он с трудом очнулся от этого неподдающегося описанию сновидения.
— Да проснись же ты, дружище! Нам необходимо выйти отсюда!
Ал повернул голову: рядом лежал Дон. Повернулся в другую сторону: рядом Катя.
— Конечно. Самое время выбираться.
«Жаль, — подумалось ему, — лучше всего было бы остаться здесь. Ничего не делать, ничего не желать… мечтать…»
— Нужно выйти на волю.
«Может быть, они нас больше не отпустят. И что искать там, на воле, когда внутри здания так приятно? Но у нас есть задача…»
— Дон! Должна быть кнопка и на такой случай. Только, прошу тебя, не включай снова массаж.
Наверняка есть клавиши для подачи пищи, для включения музыки, телефонной связи.
— А в нижнем ряду шкалы ты ни одной кнопки не нащупал?
Спору нет, самое прекрасное здесь — глубокий, но насыщенный дивными сновидениями, снимающий усталость сон. Ал почти смежил веки, но смог еще увидеть, как Дон снова потянулся к пульту управления…
Снова зажегся желтый свет и побежал вперед. Ала осторожно скатывало вниз. Раздвинулся светлый прямоугольник, и его ослепил свет дня…
Ал снова стоял перед зданием. Рядом с ним прислонилась к стене Катя. За спиной раздалось знакомое шипение… Пошатываясь, к ним вышел Дон.
5
Дома — белые, похожие на падающие капли, — тихо дремали на солнышке, окруженные лужайками. Трава колебалась на ветру, срывавшем с кустов лепестки цветов. Легкие, почти невесомые, они кружились, опускаясь.
— Теперь что? — спросил Ал.
— Что, что! — передразнил его Дон. — Пойдем дальше. А то как же?
— И куда пойдем?
— В центр, конечно. Мы здесь не для развлечений! Ал спокойно проговорил:
— Мы неожиданно попали в здание и неожиданно вышли из него. Я предполагаю, что жители этого города жили в таких зданиях, а в просторных залах, расположенных за стеной фасада, кажущейся снаружи непрозрачной, они сидели в креслах-диванах, спали, ели и пили, позволяли делать себе массаж, а в перерывах смотрели картины на телестене. Готов спорить, что больше всего они любили вид на холмистую равнину и на горы, но, очевидно, время от времени смотрели и что-то другое. Допускаю, что при помощи пульта управления можно было включать спектакли, кинофильмы и другие зрелища. В театре и кино они встречались с людьми или другими разумными существами, не знаю, как они их называли. Нам стоит повнимательнее ознакомиться с этой аппаратурой. Не исключено, что мы сильно приблизимся к решению нашей задачи.
Дон направился в сторону центра города. Не оборачиваясь, бросил через плечо:
— Хочешь еще раз освежиться под дождичком? Или чтобы повторили массажик? Или хочется снова поспать? — Он со злостью сорвал пригоршню цветов с невысокого куста. — Хочешь, чтобы Джек опередил нас?
Катя стояла в нерешительности, беспомощно глядя на Ала. Он понял этот взгляд.
— Пошли! — сказал он, желая избежать ссоры.
Они блуждали между строениями, благоразумно стараясь не приближаться к ним вплотную. Все здания имели одинаковую форму: капли, заостренной кверху, все были сооружены из белого или цвета слоновой кости материала. По-прежнему к ним были обращены выпуклые, блестящие, как перламутр, фасады, в которых отражалось размытое очертание солнца. Лишь изредка они наталкивались на серые здания-кубы. Ал с удовольствием осмотрел бы их.
Заметив, что Катя быстро утомилась, он предложил Дону передохнуть.
— Согласен, — буркнул Дон, который и сам был не прочь перевести дух.
Ал увидел невдалеке странное, непохожее на другие серое здание и осторожно подошел поближе. Входной двери он не обнаружил, но по опыту уже знал, что это вовсе не означает, будто входа вообще нет. Медленно Ал обошел вокруг дома. Вдруг распахнулась небольшая дверца, и какая-то сила втянула его внутрь, усадила на сиденье и повлекла дальше. Он не особенно удивился.
Снова его сопровождал желтый огонек, но на этот раз путь был длиной всего в несколько метров. Ал попал в комнатку, похожую на уменьшенный вариант зала, где им уже довелось побывать. Он оказался перед круговым экраном в человеческий рост. Экран сразу же засветился, и появились первые кадры: знакомые белые строения. Ал мгновенно сообразил, что перед ним открылся вид с крыши здания-куба, где он находился. Оглядевшись, он быстро обнаружил то, что искал: пульт с несколькими кнопками и рычажками. Чуть поколебавшись, Ал нажал на верхнюю левую кнопку… Едва заметный наплыв, и картинка изменилась. Ощущения, которые он испытывал, и то, что он видел, подсказали ему, что он едет… Не зная, как и куда, но едет. Мельком Ал увидел Катю и Дона, их испуганные лица крупным планом появились перед ним, он слышал крики обоих, они пригнулись, и он проскользил над их головами, удаляясь все дальше, в пространство между зданиями. С величайшей осторожностью Ал поочередно нажимал на кнопки и поднимал рычажки, регистрируя наступавшие в результате этого изменения. Так он приноровился увеличивать и уменьшать изображение на экране, ускорять, замедлять и наконец останавливать передвижение, или, точнее, полет. В самом низу находилась одна-единственная кнопка, которая служила для того, чтобы известным уже способом высаживать пассажиров из «повозки». Ал оглядел ее со всех сторон: это был серый цилиндр, закругленный спереди, без каких-либо выступающих частей.
Ал осмотрелся повнимательнее, чтобы сориентироваться, но никакой точки привязки не обнаружил. Прежде чем выйти из «повозки», он снова внимательно изучил пульт. Сбоку от кнопок и рычажков располагался небольшой чертеж, покрытый сеткой из концентрических окружностей. На чертеже особым образом были отмечены три точки. Две из них, синяя и зеленая, как будто прочно сидели в чертеже. А третья представляла собой красную пластинку, которую можно было перемещать по линиям чертежа.
Алу пришла в голову одна мысль. Он снова привел «повозку» в движение. Все верно: синяя точка начала перемещаться! Тогда он передвинул красную пластинку мимо синего пятна прямо к зеленой точке и с нетерпением ждал результата. Он усомнился было в своей идее, как вдруг его воздушная «повозка» свернула за угол, а синяя точка на чертеже повторила тот же маневр. Этот чертеж был картой города — картой с отмеченными на ней путями сообщения. Как «повозка» движется по этим путям, предстояло выяснить. А теперь, когда красная пластинка, символизирующая, надо полагать, цель передвижения, была возвращена в исходное положение, Ал начал двигаться в ту же сторону. Им овладело неподдельное чувство радости: как же приятно побеждать технику, повинующуюся отныне любому твоему движению. Он все ускорял и ускорял движение, время от времени притормаживая, но так, чтобы не мотало из стороны в сторону, ловко сворачивал за угол, выруливал между соседними зданиями и на полном ходу мчался по прямой.
Не прошло и десяти минут как Ал расстался со спутниками, и вот они уже появились вновь. Затормозив прямо перед ними, он нажал на кнопку «выход». Сиденье под ним зашевелилось, и он, словно прокатившись на волне, оказался в проеме двери.
— Идите ко мне, — позвал он. — Ходить пешком нам больше не придется!
— Здорово мы перепугались, когда ты пронесся над нами и исчез. Ты куда подевался?
Ал был в прекраснейшем настроении.
— Маленькая пробная поездка! — объяснил он. — Залезайте! Удобства тут — лучше не придумаешь!
Дон первым вошел в дверь, за ним — Катя, последним — Ал. Он объяснил Дону систему управления, и тот сразу повел «повозку» к центру города.
— Теперь что? — спросил Ал.
— Что, что! — передразнил его Дон. — Пойдем дальше. А то как же?
— И куда пойдем?
— В центр, конечно. Мы здесь не для развлечений! Ал спокойно проговорил:
— Мы неожиданно попали в здание и неожиданно вышли из него. Я предполагаю, что жители этого города жили в таких зданиях, а в просторных залах, расположенных за стеной фасада, кажущейся снаружи непрозрачной, они сидели в креслах-диванах, спали, ели и пили, позволяли делать себе массаж, а в перерывах смотрели картины на телестене. Готов спорить, что больше всего они любили вид на холмистую равнину и на горы, но, очевидно, время от времени смотрели и что-то другое. Допускаю, что при помощи пульта управления можно было включать спектакли, кинофильмы и другие зрелища. В театре и кино они встречались с людьми или другими разумными существами, не знаю, как они их называли. Нам стоит повнимательнее ознакомиться с этой аппаратурой. Не исключено, что мы сильно приблизимся к решению нашей задачи.
Дон направился в сторону центра города. Не оборачиваясь, бросил через плечо:
— Хочешь еще раз освежиться под дождичком? Или чтобы повторили массажик? Или хочется снова поспать? — Он со злостью сорвал пригоршню цветов с невысокого куста. — Хочешь, чтобы Джек опередил нас?
Катя стояла в нерешительности, беспомощно глядя на Ала. Он понял этот взгляд.
— Пошли! — сказал он, желая избежать ссоры.
Они блуждали между строениями, благоразумно стараясь не приближаться к ним вплотную. Все здания имели одинаковую форму: капли, заостренной кверху, все были сооружены из белого или цвета слоновой кости материала. По-прежнему к ним были обращены выпуклые, блестящие, как перламутр, фасады, в которых отражалось размытое очертание солнца. Лишь изредка они наталкивались на серые здания-кубы. Ал с удовольствием осмотрел бы их.
Заметив, что Катя быстро утомилась, он предложил Дону передохнуть.
— Согласен, — буркнул Дон, который и сам был не прочь перевести дух.
Ал увидел невдалеке странное, непохожее на другие серое здание и осторожно подошел поближе. Входной двери он не обнаружил, но по опыту уже знал, что это вовсе не означает, будто входа вообще нет. Медленно Ал обошел вокруг дома. Вдруг распахнулась небольшая дверца, и какая-то сила втянула его внутрь, усадила на сиденье и повлекла дальше. Он не особенно удивился.
Снова его сопровождал желтый огонек, но на этот раз путь был длиной всего в несколько метров. Ал попал в комнатку, похожую на уменьшенный вариант зала, где им уже довелось побывать. Он оказался перед круговым экраном в человеческий рост. Экран сразу же засветился, и появились первые кадры: знакомые белые строения. Ал мгновенно сообразил, что перед ним открылся вид с крыши здания-куба, где он находился. Оглядевшись, он быстро обнаружил то, что искал: пульт с несколькими кнопками и рычажками. Чуть поколебавшись, Ал нажал на верхнюю левую кнопку… Едва заметный наплыв, и картинка изменилась. Ощущения, которые он испытывал, и то, что он видел, подсказали ему, что он едет… Не зная, как и куда, но едет. Мельком Ал увидел Катю и Дона, их испуганные лица крупным планом появились перед ним, он слышал крики обоих, они пригнулись, и он проскользил над их головами, удаляясь все дальше, в пространство между зданиями. С величайшей осторожностью Ал поочередно нажимал на кнопки и поднимал рычажки, регистрируя наступавшие в результате этого изменения. Так он приноровился увеличивать и уменьшать изображение на экране, ускорять, замедлять и наконец останавливать передвижение, или, точнее, полет. В самом низу находилась одна-единственная кнопка, которая служила для того, чтобы известным уже способом высаживать пассажиров из «повозки». Ал оглядел ее со всех сторон: это был серый цилиндр, закругленный спереди, без каких-либо выступающих частей.
Ал осмотрелся повнимательнее, чтобы сориентироваться, но никакой точки привязки не обнаружил. Прежде чем выйти из «повозки», он снова внимательно изучил пульт. Сбоку от кнопок и рычажков располагался небольшой чертеж, покрытый сеткой из концентрических окружностей. На чертеже особым образом были отмечены три точки. Две из них, синяя и зеленая, как будто прочно сидели в чертеже. А третья представляла собой красную пластинку, которую можно было перемещать по линиям чертежа.
Алу пришла в голову одна мысль. Он снова привел «повозку» в движение. Все верно: синяя точка начала перемещаться! Тогда он передвинул красную пластинку мимо синего пятна прямо к зеленой точке и с нетерпением ждал результата. Он усомнился было в своей идее, как вдруг его воздушная «повозка» свернула за угол, а синяя точка на чертеже повторила тот же маневр. Этот чертеж был картой города — картой с отмеченными на ней путями сообщения. Как «повозка» движется по этим путям, предстояло выяснить. А теперь, когда красная пластинка, символизирующая, надо полагать, цель передвижения, была возвращена в исходное положение, Ал начал двигаться в ту же сторону. Им овладело неподдельное чувство радости: как же приятно побеждать технику, повинующуюся отныне любому твоему движению. Он все ускорял и ускорял движение, время от времени притормаживая, но так, чтобы не мотало из стороны в сторону, ловко сворачивал за угол, выруливал между соседними зданиями и на полном ходу мчался по прямой.
Не прошло и десяти минут как Ал расстался со спутниками, и вот они уже появились вновь. Затормозив прямо перед ними, он нажал на кнопку «выход». Сиденье под ним зашевелилось, и он, словно прокатившись на волне, оказался в проеме двери.
— Идите ко мне, — позвал он. — Ходить пешком нам больше не придется!
— Здорово мы перепугались, когда ты пронесся над нами и исчез. Ты куда подевался?
Ал был в прекраснейшем настроении.
— Маленькая пробная поездка! — объяснил он. — Залезайте! Удобства тут — лучше не придумаешь!
Дон первым вошел в дверь, за ним — Катя, последним — Ал. Он объяснил Дону систему управления, и тот сразу повел «повозку» к центру города.
6
Дон быстро научился управлять «повозкой».
— Я рад, что с вами ничего не случилось, — начал Ал, — когда я пронесся над вами. Как, кстати, это выглядит со стороны? Как эта штуковина движется?
Дон не отвлекался от пульта управления, хотя «повозка» сама следовала по предопределенному пути. Отвечая, он как бы обращался к ветровому стеклу:
— Она не едет, она летит или, лучше сказать, парит. Примерно в трех метрах над поверхностью. Как дирижабль, только куда быстрее. Не спрашивай меня, как и что.
— Вот удача, Ал, что ты нашел ее, — проговорила Катя. Она сидела перед ним, за сиденьем Дона. Насколько позволяло сиденье, она перегибалась то влево, то вправо, смотря по тому, где было интереснее. — Ходить пешком, скучновато, но зато можно увидеть разные разности!..
— Я думаю, где-то внизу проложен ведущий рельс. Наверное, эта штука соединена с ним через радар. Оттуда же, снизу, она, видимо, и получает энергию. Как бы там ни было, от линий, заданных на чертеже, она уклониться не может.
Замечание Ала привело к тому, что Дон не замедлил проверить заново все кнопки и рычажки, однако слова Ала подтвердились. После того как Дон неоднократно задавал «повозке» ускорение, тормозил и снова ускорялся, он признал правоту Ала.
— Ну ладно, пусть эта коробка себе катится. Нам ведь все равно недалеко — скоро, кажется, центр.
— Такой способ передвижения без дорог по-своему идеален, — заметил Ал. — Тут мы в нашем развитии пошли другим путем. Вся Земля перерезана шоссейными и другими дорогами. Просто беда: нигде не отыщешь нетронутого клочка.
Никто не откликнулся на его слова. Через несколько сот метров «повозка» остановилась и они дали вынести себя наружу.
— Вот жалость! — воскликнула Катя. — Опять пешочком?
— Не хочешь, можешь оставаться, — ответил Дон. Он прикидывал, какой бы путь выбрать. По сравнению с контрастной объемностью и красочностью изображения на экране пульта действительность выглядела серой и отрезвляющей. Впечатление это усиливалось тем, что они, очевидно, оказались у границы района, построенного когда-то с учетом самых последних технических достижений.
— Теперь я знаю, почему рельсовые дороги образуют кольцо и здесь заканчиваются.
Дон очертил в воздухе кольцо.
— Мы приблизились сейчас к историческому, старому центру города. «Цеппелин» — назовем так нашу «повозку» — был изобретен позднее.
Ал кивнул.
— Город, надо полагать, разрастался от центра по радиальным линиям. И они, скорее всего, потом монтировали одну кольцевую линию за другой.
— А почему они не перестроили старый центр?
— Зачем? — удивилась Катя. — Новые дома они ведь строили только так, чтобы фасады смотрели на «проезжую» часть. А как было «во дворе», их не интересовало.
— Вот именно, — подтвердил Ал. — Ко времени перенаселенности в центре, готов поспорить, жилых домов и не осталось.
— Тогда зачем мы туда идем? — спросила Катя. — Если с вами согласиться, то под конец в центре города не было ни живой души. Незачем и время тратить на пустое место!
Дон в нерешительности переступал с ноги на ногу. Внутренняя часть города мощно притягивала его к себе, поджигая бикфордов шнур его авантюрного характера, но, с другой стороны, он готов был все отдать ради того, чтобы прийти к цели первым, даже согласиться на непродолжительные научные опыты.
Но в таком случае он будет вынужден признать правоту Ала, призывавшего обследовать дома и стоявшую в них аппаратуру. На это ему было тяжело решиться.
— В зданиях мы никаких следов жителей не видели, — сказал он неуверенно.
— Куда они могли деться? — поинтересовалась Катя. Было заметно, что ее эта проблема занимала не на шутку. — Твоя теория, во всяком случае, не подтверждается.
— Какая еще теория? — раздраженно спросил Дон.
— Ну, что жители, мол, сами себя уничтожили. Дома последних поколений стоят новехонькие!
— И о чем это говорит? Вспомни об отравляющих газах и бактериях!
— Тогда мы бы обнаружили хотя бы их следы!
— А если они переселились в подземные помещения?
— Это вариант. Его мы не проверяли, — вмешался в разговор Ал.
Дон недовольно запыхтел.
— У нас не было случая. Или тебе удалось высвободиться из своего кресла?
— Вы всерьез думаете, будто мы найдем жителей планеты… или их останки… в подвалах? — Любопытство Кати смешивалось с чувством ужаса.
— Мне думается, проблема совершенно в другом, — сказал Ал. — И именно решением этого вопроса нам и следует заняться!
— Ты опять вознамерился внушать нам свои научные теории? — возмутился Дон, пытаясь придать голосу оттенок пренебрежения и превосходства. Но втайне он вынужден был признаться себе, что скрывает тем самым только свою растерянность.
— Вопрос в том, — продолжал Ал, не обращая внимания на иронию Дона, — куда ведет развитие разумных существ, если они преодолели так называемую фазу саморазрушения? Ты ведь сам не веришь, Дон, что мы, земляне, единственные, кому это удалось?
— А к чему это должно привести? — свысока поинтересовался Дон. И затем, говоря в нос, продекламировал: — «И если они не умерли, то живы и поныне!»
— Ты исходишь из допущения, что раса, добившаяся определенного технического совершенства, не должна ничего больше опасаться?
— А вдруг они вымерли сами по себе? — Дон все с большим нажимом подчеркивал, что дискуссия эта ему претит.
Но Ал не терял нить разговора.
— По-твоему, получается так: когда они достигают положения, при котором им некого опасаться, когда могут удовлетворить все свои желания, когда перед Ними не стоит существенных проблем, — для них, так сказать, продолжение жизни становится бессмысленным. Они просто ложатся и умирают, да? Не слишком ли ты упрощаешь?
— Останемся каждый при своем мнении, — взорвался Дон. Он и впрямь вышел из себя. — Предлагаю подумать, как нам взобраться вон на ту башню. — Он указал в сторону стоявшего на возвышении куба с башней из материала с цветным отливом, из которого были изготовлены фасады домов во внешних районах города. Куб стоял значительно выше большинства остальных зданий. — Оттуда открывается хороший вид почти на весь город. Вдруг мы увидим что-то, что нам пригодится, — а нет, — он не скрывал, насколько тяжело дается ему подобное признание, — а нет, мы сможем вернуться и обследовать один из тех домов.
— Хорошая идея, — сказал Ал и подмигнул Кате, потому что думал, будто ее тоже забавляет легкая возбудимость Дона, но она ответила ему удивленным взглядом и молча пошла вслед за Доном.
Они оставили зону порядка и чистоты. Дома по правую и левую стороны сблизились, образовав внутреннее пространство, которое можно было назвать улицами. Дома были из материала разного цвета и, скорее всего, разного качества. Одни — высокие, другие — маленькие. Каждый был, очевидно, построен таким, каким его хотел видеть заказчик. И все они давно обветшали. Краска со стен облупилась, ниши и углы были завалены истлевшим мусором, из продолговатых отверстий, бывших, надо полагать, некогда окнами, свисали клочья прозрачной ткани.
Но видны были и разрушения, вызванные не возрастом, а влиянием извне: проломы и вмятины в стенах, проваленные крыши, обуглившиеся руины. Кое-где были заметны следы восстановительных работ: некоторые трещины в стенах были заполнены массой, напоминавшей известку, над отдельными руинами возведены временные крыши.
И тут они наткнулись на воронкообразную дыру в земле.
Здесь не росла трава, не было кустарника. Дорогу покрывали разбросанный мусор и вздымаемая ветром пылеобразная масса. Неожиданно дорога оборвалась, и они оказались перед обрывом. Ближайший выступ находился на глубине пяти метров. Что-то вроде котловины, присыпанной сверху желтой пылью. Пыль прилипла и к стене воронки. Дон стал на колени у ее края и сгреб кучку легкого желтого вещества в свой носовой платок. Среди пыли встречались красные, коричневатые и черные комочки шлаков.
— Это кратер метеорита! — воскликнула Катя. — А я — то думала, что город от метеоритов защищен!
— Сейчас да, — объяснил Ал, — но раньше…
— Гм, — буркнул Дон, делая узел на носовом платке, — гм… Щит они, значит, изобрели, только когда начали строить внешний пояс города…
Ал с ним согласился.
— Выходит, только с этого момента они овладели материей так, как владели перед своим закатом? И хотя я в технике не дока, но все-таки уверен, что до многих их открытий нам далеко. Возьмем, к примеру, этот щит от метеоритов. Или механизм, который втягивал нас в дом и снова оттуда выставлял.
Катя с сомнением глядела на небо. Защитного щита совершенно не было видно, а ведь как легко усомниться в существовании того, чего не ощущаешь.
Дон продолжал размышлять вслух:
— Я рад, что с вами ничего не случилось, — начал Ал, — когда я пронесся над вами. Как, кстати, это выглядит со стороны? Как эта штуковина движется?
Дон не отвлекался от пульта управления, хотя «повозка» сама следовала по предопределенному пути. Отвечая, он как бы обращался к ветровому стеклу:
— Она не едет, она летит или, лучше сказать, парит. Примерно в трех метрах над поверхностью. Как дирижабль, только куда быстрее. Не спрашивай меня, как и что.
— Вот удача, Ал, что ты нашел ее, — проговорила Катя. Она сидела перед ним, за сиденьем Дона. Насколько позволяло сиденье, она перегибалась то влево, то вправо, смотря по тому, где было интереснее. — Ходить пешком, скучновато, но зато можно увидеть разные разности!..
— Я думаю, где-то внизу проложен ведущий рельс. Наверное, эта штука соединена с ним через радар. Оттуда же, снизу, она, видимо, и получает энергию. Как бы там ни было, от линий, заданных на чертеже, она уклониться не может.
Замечание Ала привело к тому, что Дон не замедлил проверить заново все кнопки и рычажки, однако слова Ала подтвердились. После того как Дон неоднократно задавал «повозке» ускорение, тормозил и снова ускорялся, он признал правоту Ала.
— Ну ладно, пусть эта коробка себе катится. Нам ведь все равно недалеко — скоро, кажется, центр.
— Такой способ передвижения без дорог по-своему идеален, — заметил Ал. — Тут мы в нашем развитии пошли другим путем. Вся Земля перерезана шоссейными и другими дорогами. Просто беда: нигде не отыщешь нетронутого клочка.
Никто не откликнулся на его слова. Через несколько сот метров «повозка» остановилась и они дали вынести себя наружу.
— Вот жалость! — воскликнула Катя. — Опять пешочком?
— Не хочешь, можешь оставаться, — ответил Дон. Он прикидывал, какой бы путь выбрать. По сравнению с контрастной объемностью и красочностью изображения на экране пульта действительность выглядела серой и отрезвляющей. Впечатление это усиливалось тем, что они, очевидно, оказались у границы района, построенного когда-то с учетом самых последних технических достижений.
— Теперь я знаю, почему рельсовые дороги образуют кольцо и здесь заканчиваются.
Дон очертил в воздухе кольцо.
— Мы приблизились сейчас к историческому, старому центру города. «Цеппелин» — назовем так нашу «повозку» — был изобретен позднее.
Ал кивнул.
— Город, надо полагать, разрастался от центра по радиальным линиям. И они, скорее всего, потом монтировали одну кольцевую линию за другой.
— А почему они не перестроили старый центр?
— Зачем? — удивилась Катя. — Новые дома они ведь строили только так, чтобы фасады смотрели на «проезжую» часть. А как было «во дворе», их не интересовало.
— Вот именно, — подтвердил Ал. — Ко времени перенаселенности в центре, готов поспорить, жилых домов и не осталось.
— Тогда зачем мы туда идем? — спросила Катя. — Если с вами согласиться, то под конец в центре города не было ни живой души. Незачем и время тратить на пустое место!
Дон в нерешительности переступал с ноги на ногу. Внутренняя часть города мощно притягивала его к себе, поджигая бикфордов шнур его авантюрного характера, но, с другой стороны, он готов был все отдать ради того, чтобы прийти к цели первым, даже согласиться на непродолжительные научные опыты.
Но в таком случае он будет вынужден признать правоту Ала, призывавшего обследовать дома и стоявшую в них аппаратуру. На это ему было тяжело решиться.
— В зданиях мы никаких следов жителей не видели, — сказал он неуверенно.
— Куда они могли деться? — поинтересовалась Катя. Было заметно, что ее эта проблема занимала не на шутку. — Твоя теория, во всяком случае, не подтверждается.
— Какая еще теория? — раздраженно спросил Дон.
— Ну, что жители, мол, сами себя уничтожили. Дома последних поколений стоят новехонькие!
— И о чем это говорит? Вспомни об отравляющих газах и бактериях!
— Тогда мы бы обнаружили хотя бы их следы!
— А если они переселились в подземные помещения?
— Это вариант. Его мы не проверяли, — вмешался в разговор Ал.
Дон недовольно запыхтел.
— У нас не было случая. Или тебе удалось высвободиться из своего кресла?
— Вы всерьез думаете, будто мы найдем жителей планеты… или их останки… в подвалах? — Любопытство Кати смешивалось с чувством ужаса.
— Мне думается, проблема совершенно в другом, — сказал Ал. — И именно решением этого вопроса нам и следует заняться!
— Ты опять вознамерился внушать нам свои научные теории? — возмутился Дон, пытаясь придать голосу оттенок пренебрежения и превосходства. Но втайне он вынужден был признаться себе, что скрывает тем самым только свою растерянность.
— Вопрос в том, — продолжал Ал, не обращая внимания на иронию Дона, — куда ведет развитие разумных существ, если они преодолели так называемую фазу саморазрушения? Ты ведь сам не веришь, Дон, что мы, земляне, единственные, кому это удалось?
— А к чему это должно привести? — свысока поинтересовался Дон. И затем, говоря в нос, продекламировал: — «И если они не умерли, то живы и поныне!»
— Ты исходишь из допущения, что раса, добившаяся определенного технического совершенства, не должна ничего больше опасаться?
— А вдруг они вымерли сами по себе? — Дон все с большим нажимом подчеркивал, что дискуссия эта ему претит.
Но Ал не терял нить разговора.
— По-твоему, получается так: когда они достигают положения, при котором им некого опасаться, когда могут удовлетворить все свои желания, когда перед Ними не стоит существенных проблем, — для них, так сказать, продолжение жизни становится бессмысленным. Они просто ложатся и умирают, да? Не слишком ли ты упрощаешь?
— Останемся каждый при своем мнении, — взорвался Дон. Он и впрямь вышел из себя. — Предлагаю подумать, как нам взобраться вон на ту башню. — Он указал в сторону стоявшего на возвышении куба с башней из материала с цветным отливом, из которого были изготовлены фасады домов во внешних районах города. Куб стоял значительно выше большинства остальных зданий. — Оттуда открывается хороший вид почти на весь город. Вдруг мы увидим что-то, что нам пригодится, — а нет, — он не скрывал, насколько тяжело дается ему подобное признание, — а нет, мы сможем вернуться и обследовать один из тех домов.
— Хорошая идея, — сказал Ал и подмигнул Кате, потому что думал, будто ее тоже забавляет легкая возбудимость Дона, но она ответила ему удивленным взглядом и молча пошла вслед за Доном.
Они оставили зону порядка и чистоты. Дома по правую и левую стороны сблизились, образовав внутреннее пространство, которое можно было назвать улицами. Дома были из материала разного цвета и, скорее всего, разного качества. Одни — высокие, другие — маленькие. Каждый был, очевидно, построен таким, каким его хотел видеть заказчик. И все они давно обветшали. Краска со стен облупилась, ниши и углы были завалены истлевшим мусором, из продолговатых отверстий, бывших, надо полагать, некогда окнами, свисали клочья прозрачной ткани.
Но видны были и разрушения, вызванные не возрастом, а влиянием извне: проломы и вмятины в стенах, проваленные крыши, обуглившиеся руины. Кое-где были заметны следы восстановительных работ: некоторые трещины в стенах были заполнены массой, напоминавшей известку, над отдельными руинами возведены временные крыши.
И тут они наткнулись на воронкообразную дыру в земле.
Здесь не росла трава, не было кустарника. Дорогу покрывали разбросанный мусор и вздымаемая ветром пылеобразная масса. Неожиданно дорога оборвалась, и они оказались перед обрывом. Ближайший выступ находился на глубине пяти метров. Что-то вроде котловины, присыпанной сверху желтой пылью. Пыль прилипла и к стене воронки. Дон стал на колени у ее края и сгреб кучку легкого желтого вещества в свой носовой платок. Среди пыли встречались красные, коричневатые и черные комочки шлаков.
— Это кратер метеорита! — воскликнула Катя. — А я — то думала, что город от метеоритов защищен!
— Сейчас да, — объяснил Ал, — но раньше…
— Гм, — буркнул Дон, делая узел на носовом платке, — гм… Щит они, значит, изобрели, только когда начали строить внешний пояс города…
Ал с ним согласился.
— Выходит, только с этого момента они овладели материей так, как владели перед своим закатом? И хотя я в технике не дока, но все-таки уверен, что до многих их открытий нам далеко. Возьмем, к примеру, этот щит от метеоритов. Или механизм, который втягивал нас в дом и снова оттуда выставлял.
Катя с сомнением глядела на небо. Защитного щита совершенно не было видно, а ведь как легко усомниться в существовании того, чего не ощущаешь.
Дон продолжал размышлять вслух: