Страница:
Вечером того же дня произошло еще одно необычайное событие. Обычно слова «вечер» или «утро» были для астронавтов всего лишь условностью: ведь на планете, лишенной звезды, освещенной неким таинственным и неведомым людям образом, свет не менял своей интенсивности — он «днем» и «ночью» лился с небес. Но на этот раз все было по-иному. Темнота наступила внезапно, в течение доли секунды. И в этой полной, абсолютной темноте астронавты услышали глухой стук. Что-то било по корпусу корабля так, что его стенки начинали вибрировать. Капитан включил прожектора, и все бросились к экранам. С неба шел снег. Снежинки в форме идеальных шаров или кубов размером около метра в поперечнике сыпались вниз сплошным потоком и периодически задевали о корпус корабля.
Через несколько минут снегопад так же мгновенно прекратился, снова вспыхнул свет, и астронавты вздохнули с облегчением. Теперь все пространство вокруг корабля вновь покрыто сероватыми блоками, но они уже не лежали так ровно, как в прошлый раз. В некоторых местах образовались долины, в некоторых — холмы, высотой до ста метров. К счастью, корабль оказался в одной из долин, иначе и его могло бы засыпать «снегом». Впрочем, шоу еще не окончилось. Блоки шевелились, казалось, они расползаются в разные стороны, а в просветах между ними выступала знакомая пенистая масса. Потом так же внезапно поднялся сильный ветер и хлопья пены полетели по всей округе, равномерно покрывая землю.
Капитан созвал команду на экстренное совещание и объявил, что считает экспедицию законченной.
— Ни в коем случае я не хочу утверждать, что мы потерпели неудачу, — сказал он. — Наоборот, мы сделали все, что могли, и понадобятся годы, чтобы до конца проанализировать и осмыслить все собранные нами данные. Вначале мы полагали, что исследовать эту планету будет не труднее, чем Луну, Марс или любое другое космическое тело Солнечной системы. Однако здесь мы столкнулись с множеством непонятных феноменов. Тем ценнее становится материал, который мы собрали. Не думаю, что наше дальнейшее пребывание на этой планете поможет нам найти ключи к разгадкам ее тайн. Это не игра. Видимо, все согласятся, что мы не можем контролировать события. До сих пор ничего не случилось, и я думаю, что это большое везение. Мы начинаем подготовку к отлету. Я назначаю старт на 12 часов. Благодарю всех за внимание.
Разумеется, Ласло разразился бурными протестами. Вместо ответа капитан Йоргенсон указал на экран. К этому моменту ветер достиг ураганной силы, все тонуло в белесых хлопьях пены, однако можно было различить, что холмы и впадины постепенно сглаживались.
— Если мы снова используем газовую горелку, мы быстро расчистим почву — заявил Ласло, однако было ясно, что он сам не верит в свои слова.
Йоргенсон только пожал плечами:
— Возможно, вы и правы, но сейчас это не имеет значения. Мы должны готовиться к старту, пока нас не погребло под толщей пены. Вот тогда нам действительно понадобится горелка и все, что попадается под руку. Но я собираюсь сделать все возможное, чтобы избежать такого развития событий. Вы, я полагаю, тоже?
Ласло неохотно кивнул. Он достаточно хорошо знал людей и жизнь, чтобы не вступать в бессмысленные споры. Однако в глубине души он был убежден, что они отказываются от невероятных открытий и находок.
Ласло хотелось поговорить об этом с кем-нибудь, и он разыскал Фредера, а затем Курта и Верену. Они сидели в рубке перед одним из экранов и смотрели на набирающий силу ураган.
— Вероятно, за все этим что-то стоит, — говорил Курт. — Мы просто не можем увидеть взаимосвязи событий. Я думаю, причины всего, что здесь происходит, лежат в глубоком прошлом или… или в далеком будущем. В любом случае мы можем понять только то, что увидим своими глазами и пощупаем руками. Поэтому в данном случае, что бы ни говорил капитан, наши шансы на успех ничтожно малы.
— Ты думаешь, человеческий мозг и в самом деле настолько ограничен? — возразила Верена. — Думаешь, мы действительно не в состоянии постичь мир? Мне кажется, мир в самом деле гораздо больше, чем мы можем себе представить. Помнишь историю о Флатландии? О плоском двухмерном мире и существах, населявших его? Они могли досконально изучить свой мирок, но не могли выйти в третье измерение. Конечно, мы тоже ограничены, но кто знает, возможно, мы когда-нибудь совершим прыжок в новое измерение!
— Все это очень мило, — проворчал Ласло, — однако давайте вернемся к действительности. Завтра мы стартуем и наверняка никогда больше не вернемся сюда. Но в нашем распоряжении остаются четырнадцать с половиной часов! Я думаю это наш последний шанс узнать еще что-то об этом месте. Я понимаю, насколько велик риск. Я уже говорил с Фредером, и он со мной согласен. Что насчет вас?
Они думали недолго. Оба — и Курт, и Верена — считали участие в этой экспедиции делом своей жизни и не могли, как прочие астронавты, удовлетвориться толстыми кипами распечаток и колонками бессмысленных цифр. Они хотели найти большее — смысл событий, происходящих на этой планете, и, возможно, смысл существования Вселенной. Это странное подземное сооружение с металлическими стенами могло оказаться ключом ко всему. Противодействие здешней природы только раззадоривало их. Они чувствовали, что находятся на верном пути, в полушаге от настоящих открытий и откровений. Но даже если это окажется иллюзией, им нужно было знать, что они использовали все шансы, что они не отступили в самом конце пути. Они в очередной раз забыли инструкции и действовали, повинуясь голосу своей совести.
Собравшись с духом, Ласло рассказал о своем плане капитану. Видимо, Йоргенсон был хорошим руководителем, он понял, что спорить с венгром бессмысленно и чревато потерей авторитета. Поэтому он почти без возражений предоставил в распоряжение Ласло и его друзей набор инструментов, лазер и четыре ручных фонарика.
— Мы вернемся задолго до назначенного времени! — уверял Ласло. — Вам не придется за нас тревожится
Корабль в самом деле погрузился в пенную массу, однако не так глубоко, как опасался капитан Йоргенсон, и астронавты беспрепятственно вышли из шлюза. На одном из стабилизаторов корабля они закрепили тонкий, но прочный шнур и потянули его за собой, чтобы не заблудиться даже в полной темноте или во время снегопада.
На месте, где проводились буровые работы, уже лежала пышная подушка пены, и астронавтам пришлось поработать лопатами. Они справились неплохо — клочья пены полетели во все стороны, и поверхность быстро очистилась. Перевернув несколько выстилающих землю блоков, путешественники добрались до металлических сводов. Пластинки были тонкими, их оказалось легко пробить. И вскоре глазам путешественников открылась темная шахта, уходящая вниз. Они зажгли фонарики и начали спуск.
Впереди продвигалась Верена. Не минуло и пяти минут, как она крикнула, что видит поперечные балки на своде. Казалось, они двигаются внутри грудной клетки какого-то гигантского чудовища.
Они спустились на глубину около двадцати метров, и шахта начала расширяться, образуя куполообразное помещение с нишами по бокам. Если это действительно был скелет, то получалось, что они вошли в чудовище где-то в районе пасти, преодолели пищевод и попали в желудок. Но за первым желудком они обнаружили второй: еще одно помещение несколько больших размеров с четырьмя ребрами жесткости на потолке. Затем ход резко сужался, они попытались продвинуться дальше, но им удалось пройти не более пяти метров. Дальше ход распадался на целую сеть тоннелей настолько тонких, что туда невозможно было проникнуть. Путешественники вернулись назад и обнаружили еще один ход — на крыше зала. Он находился примерно на высоте человеческого роста и был достаточно широк, для того, чтобы они могли в него пролезть.
Ход оказался довольно коротким и через минуту они уже стояли на полу нового зала. На это раз помещение напоминало готическую церковь с высокими стрельчатыми сводами. Из зала выводила такая же сводчатая галерея, в конце которой мерцал свет. Астронавты двинулись дальше. При этом Курт делал пометки мелом на стенах. Они преодолели около семидесяти метров и попали в новое помещение. Здесь начались странности: астронавты попытались пересечь зал и обнаружили, что пол каким-то странным образом изгибается. Как будто они шли по внутренней стороне огромного шара, причем, его диаметр постоянно возрастал.
Десять метров… пятнадцать метров… Они уже не надеялись достичь выхода, и все же пол под ногами вновь выровнялся, и астронавты вступили в очередной коридор. Они рассчитывали обнаружить еще один просторный зал, но вместо этого оказались практически в бесконечном пространстве. Казалось, они стояли на вершине круглого холма, склон которого так резко обрывался вниз. Дальше расстилалась полная пустота.
Астронавты взглянули назад и не увидели тоннеля, из которого вышли. Казалось, из всей Вселенной материальным остался лишь крохотный пятачок, на котором они стояли. Что это? Оптическая иллюзия? Или, возможно, искривление пространства?
Курт постарался не потерять самообладания, несмотря на всю абсурдность ситуации. Он присел на корточки и нарисовал на земле длинную стрелу, указывающую направление, откуда они пришли.
Но что теперь делать? Идти вперед? Возвращаться? Вероятно, стены никуда не делись, просто их невозможно увидеть. Но как в таком случае ориентироваться?
Путешественники не сомневались в одном — они должны идти вперед. Где-то там скрывается ответ на все вопросы. Взявшись за руки, они попытались спуститься с «холма».
И стоило им пройти всего пару шагов, как ситуация снова резко изменилась. Теперь, казалось, они стоят в самом центре долины, а прямо перед ними находится некое образование, больше всего напоминавшее остов жилого здания или даже фабрики. Еще секунда и это видение рассеялось, словно фата-моргана, пол изогнулся дугой, и они оказались внутри молочно-белого шара.
Астронавты упрямо продолжали свой путь. Еще несколько раз они наталкивались на некие подобия зданий и механизмов, но каждый раз картина мгновенно менялась и им не удавалось рассмотреть детали. Из-под потолка лился странный свет — он не давал теней, перспектива постоянно искажалась, и они почти совсем утратили чувство расстояния. Они пересекали все новые и новые залы, спускались и поднимались по бесконечным лестницам, попадали в помещения, похожие на огромные башни или на глубокие подвалы.
Но ни на секунду в их души не закрались сомнения. Они вступили на этот путь и готовы были пройти его до конца.
В следующем зале царила полутьма, но казалось, здесь светились сами стены, а вскоре засветились и тела астронавтов.
Потом они очутились перед развилкой. Ласло сделал шаг вперед, и вдруг раздвоился.
Курт, Верена и Фредер невольно вскрикнули, и обе версии Ласло одновременно обернулись. Курт однако успел заметить, что они обернулись за секунду до того, как раздался крик. Похоже, здесь, в этом месте, следствие предшествовало причине.
Собравшись с духом, Курт сделал шаг навстречу Ласло. Ему показалось, что через его тело прошла какая-то невидимая волна, заставила колебаться все атомы, из которых состоял его организм, а потом отхлынула назад. Однако ни боли, ни дурноты он не ощущал.
— Что произошло? — спросил венгр, сам он не заметил ничего особенного.
Курт коротко рассказал о том, что видел, взял Ласло за руку, и они шагнули назад. Снова было мгновенное ощущение проходящей сквозь тело волны, и тут же они оказались рядом со своими друзьями, целые и невредимые, и в единственных экземплярах.
Верена тоже шагнула вперед. Ей не терпелось испытать новый аттракцион. И вот уже одна Верена входит в левый проход, а вторая — в правый. Потом обе синхронно обернулись и рассмеялись.
— Это здорово! — крикнули они хором. — Идем дальше!
И астронавты пошли за ней. Все четверо решили держаться вместе и направились в левый проход. Вскоре он сделал поворот и начал резко сужаться. Пол вновь изогнулся дугой, но на это раз вектор силы тяжести была все время перпендикулярен полу и путешественники без большого труда преодолели очередное препятствие. Было только странно смотреть на спутников, которые как ни в чем не бывало, поднимались вверх по стене или спускались отвесно вниз.
Они не прошли и дюжины метров, как совершенно утратили ощущение верха и низа и перестали понимать, движутся ли они сейчас вверх или вниз, вправо или влево. Будто бы на каждом новом квадратном метре пространства гравитация меняла свой вектор и только величина ее оставалась постоянной — 1 g. Возможно, это было самым странным из всех феноменов, с которыми им пришлось столкнуться на этой планете. Курт понимал, что такие изменения вектора гравитации говорят о серьезных возмущениях времени и пространства — то есть о явлениях, которые до того представлялись землянам чистой теорией.
Однако сейчас у него не было ни времени, ни возможности задуматься над этими вопросами. Он только старался не забыть поставить новую метку и не потерять из виду товарищей. Один раз он все же задержался и оказался свидетелем еще одного невероятного зрелища. Ласло Верена и Фредер входили в очередной зал, а навстречу им из другого прохода двигалась еще одна группа людей — Ласло, Верена и Фредер номер два. Еще несколько шагов и обе группы слились, совершенно не заметив этого. Курт поспешил следом за уходящей троицей — вероятно, с ним произошла та же метаморфоза, но он так же не заметил ее. Перед ними открылся новый участок лабиринта — кольцевой коридор, в который выходило множество галерей. В центре же находилось… нечто трудноопределимое. Больше всего это было похоже на гладкую сверкающую стену, которая была сложена из сферических кирпичей. Каждая из сфер преломляла и дробила свет. На полу танцевали разноцветные тени самой причудливой формы. Внутри шаров тоже чувствовалось движение, там проплывали какие-то существа — или это просто были разноцветные пятна? На секунду Курту показалось, что он видит в одном из шаров человеческое лицо, но оно исчезло раньше, чем он успел хоть что-нибудь понять. И вновь началась пляска бесформенных разноцветных пятен. Но одновременно у всех возникло ощущение, что разгадка скрыта именно здесь, за этой стеной, нужно только найти вход.
Но был ли этот вход? Условившись встретится с другой стороны, Ласло и Фредер начали обходить стену слева, Верена и Курт — справа. В это мгновение они забыли, что здесь действует другая логика. Что в самом деле означало «с той стороны» в этом вывернутом мире? Едва ли они сами могли объяснить смысл собственных слов.
Курт и Верена шли друг за другом, не отрывая взглядов от стены. Они даже не заметили, что с правой стороны появилась точно такая же стена с точно такой же игрой отражений. Едва ли они могли сейчас различать реальность и иллюзию.
Верена приложила ладонь к стене, повернулась к ней лицом и попыталась сделать шаг вперед. Это ей, однако, не удалось. Стена была вполне материальной, она надежно преграждала путь.
И все же что-то внутри стены начало меняться. Внезапно Курт понял, что окончательно утрачивает чувство пространства и времени. Он уже не мог сказать, откуда они с Вереной пришли, куда идут и как давно остановились здесь.
В следующую секунду (минуту? час? год?) он понял, что находится на перекрестке или, скорее даже, в узле пространства. Навстречу им из стены выходили двое людей — и это снова были они сами. Пути вели вперед и назад, вправо и влево, вверх и вниз, и вектор силы тяжести на этот раз был направлен во все стороны одновременно, так что Курту показалось, будто он не сможет двинуться с места. Но было еще одно направление — вовне. И они сделали шаг в этом направлении, сами не зная, как им это удалось и куда они идут.
Внезапно Верена хлопнула в ладоши.
— Постой! Здесь раз.. два.. три… четыре… Это четыре измерения! Ты видишь! — она потянула Курта за руку. — Здесь! Да, вот здесь! Четвертое измерение! Ну, идем же, идем!
Ему казалось, он никогда не забудет ее голос, столько было в нем тоски, надежды, нетерпения.
С улыбкой она взяла из его рук мел, сделала пометку прямо в воздухе. Потом шагнула еще раз и… исчезла.
— Верена! — Курт бросился вперед и налетел на стену. — Верена! Где ты? Что с тобой?
И откуда-то, прямо из воздуха, до него донесся такой знакомый смех.
— Все в порядке! Иди же, иди сюда!
Курт слышал этот голос не ушами, он звучал прямо в мозгу. Но это не был голос Верены. Кто говорил с ним?
Курт озирался, бросался из стороны в сторону, он совершенно потерял ориентацию, он чувствовал себя одновременно зажатым в тесной клетке и абсолютно свободным. Вскоре он понял, что не чувствует своего тела. У него не было больше ни глаз, ни ушей, и все же он мог видеть и слышать.
— Где я?! — закричал он. — Где я?!
И вновь услышал ответ таинственного незнакомца:
— Не бойся! Так все себя чувствуют… поначалу. Это скоро пройдет! Не бойся, на самом деле с тобой ничего не случилось!
И кто-то взял его за руку. Кто-то чужой, не Верена.
Курт чувствовал себя совершенно беспомощным, но одновременно почувствовал, что обрел цельность, какой никогда не ощущал раньше. Его разум был по-прежнему переполнен вопросами. Но теперь он мгновенно без малейшего усилия находил на них ответы, его сознание расширялось и поглощало новые знания, как губка воду. Теперь он ясно понимал, что его извечное одиночество, одиночество каждого человека на Земле, одиночество всего человечества было ошибкой, нелепой случайностью, отклонением от нормы. Сейчас он мог почувствовать Верену, не видя ее, позвать, не разжимая губ, и получит беззвучный ответ. Потом он ощутил еще кое-что — Верена вливалась в некую общность, соединялась с другими существами, и ее чувства были сродни чувствам слепого, который впервые смог увидеть свет.
И душу Курта наполнила печаль. Он знал, что теряет Верену, и понимал, что связан с нею сильнее, чем с любым другим человеком на Земле, что он сам не сознавал, насколько она ему дорога.
— Верена! Где ты?
— Я здесь, я рядом. Иди сюда!
Он хотел идти, но не знал, куда. Как найти четвертое измерение? Невольно он поискал глазами оставленную Вереной меловую пометку, а потом рассмеялся собственной глупости. На самом деле сейчас он мог видеть все, что хочет, всю Вселенную.
Курт видел звезды, вокруг которых кружились планеты. Он видел Солнце и Землю, облака, океаны, стада китов и косяки рыб, континенты, леса и зверей, которые прятались в них. Он видел людей, дома, машины, самолеты, космические корабли и одновременно — питекантропов, кочевавших по Африке, открытие Америки викингами, Тридцатилетнюю войну, две мировые войны, атомный пожар в Малой Азии, высадку на Луну, первые колонии на других планетах, старт экспедиции «Транс Плутон».
И одновременно Курт видел корабль, уже наполовину погребенный под сугробами белой пены, он видел, как заканчивали предстартовую подготовку капитан Йоргенсон, доктор Бломак, Ко Сахито.
И одновременно он видел Ласло и Фредера совсем близко от себя. Они искали его, они волновались, и Курт чувствовал их страх.
— Идем же, идем! Отбрось сомнения!
Его звали, его ждали, ему хотели помочь. Но Курт вдруг понял, что тоскует по своей привычной жизни, по людям, которых он знал, по ощущению твердой земли под ногами.
— Идем же! Идем! Отбрось прошлое! Мы ждем тебя!
Курт снова увидел Фредера и Ласло, услышал, как они зовут:
— Курт! Верена! Где вы?! Мы должны идти! Уже поздно! Мы должны вернуться!
И тогда он сделал шаг назад, навстречу старым друзьям. Доля секунды, и он снова стоял на перекрестке четырех измерений, а Фредер и Ласло были рядом с ним.
— Ну наконец-то! — воскликнул Ласло. — Где тебя носило?! Мы искали тебя несколько часов! Пойдем, скоро корабль улетит! А где Верена?
— Я потерял ее… — пробормотал Курт. — Она там, где-то там!
Он снова шагнул вперед и уперся лицом с стеклянную стену. Верена где-то там, в стеклянном лабиринте, и он никогда больше не увидит ее!
Ласло и Фредер схватили его за плечи:
— Мы должны идти! Сейчас уже слишком поздно, у нас нет выбора!
Курт позволил им себя увести. Он боялся вернуться туда — в мир за стеклянной стеной, в мир четвертого измерения. И даже любовь к Верене не могла победить страх.
Он едва помнил, как они плутали по лабиринту, разыскивая обратную дорогу. Сейчас они слишком спешили, чтобы обращать внимание на чудеса и оптические эффекты. Их волновало только одно — успеть! Что если они заблудятся и останутся здесь навсегда — без пищи, без воды, без надежды на спасение?
Но вот знакомый сводчатый коридор, вот вертикальная шахта. Наконец они выбрались на поверхность. Корабль все еще стоял на прежнем месте, но под его дюзами уже разгоралось темное пламя, выжигая почву на несколько метров вглубь. Вдруг они услышали глухой рокот, и тут же резкий порыв ветра едва не сбил их с ног. От горизонта, подгоняемый ветром, катился огромный вал пены, готовый в следующую секунду накрыть корабль и людей. Курт, Ласло и Фредер бросились к ракете. Возможно, челны команды успели увидеть их на экранах, но тут очередной выдох урагана бросил путешественников на землю, следом накатила пенная стена, потом одновременно корабль рванулся вверх, а из глубины планеты вырвался огромный фонтан, и трое людей утонули в абсолютной тьме.
Мы выжили и вернулись, хотя до сих пор не знаем, как это случилось.
Просто мы неожиданно оказались на Земле. Причем, мы прибыли туда раньше нашего корабля. Позже я наводил справки: корабль стартовал с Трансплутона в 12 часов 14 минут. А мы оказались на Земле приблизительно на две минуты позже. Я очутился в далекой заснеженной сибирской деревне, и мне понадобилось три недели для того, чтобы добраться до дома. Разумеется, мне никто не верил, разумеется, меня приняли за шпиона. Кроме того, в первые дни у меня были трудности со зрением — я путал правую и левую стороны, а это очень мешает общению.
Мне больше повезло — меня выбросило на одно из скоростных шоссе в Аризоне. Я остановил первую попавшуюся машину и отправился в Канзас-сити. Оттуда я позвонил родственникам и попросил выслать мне денег. Но неполадки с глазами у меня тоже были. Правда, потом все внезапно стало на свои места. А что случилось с тобой, Курт?
Греция. Кажется, я оказался в Греции. Где-то вблизи от Македонии.
Ого! Так ты уже кое-что вспомнил?!
А это действительно так?
Да, все правильно. Ты сам мне это рассказывал, когда мы снова встретились.
Мы встретились в Париже? Правильно?
Конечно! Вот видишь все не так плохо, как тебе казалось!
Я не могу понять только одного. Откуда у меня эти проблемы с памятью? У вас не было чего-то подобного?
Разве что в самом начале. Хотя нет — мы просто немного путались из-за этих проблем со зрением. С воспоминаниями и у меня, и у Фредера все было в порядке. Да, кстати, и у тебя тоже. Нам позже пришлось много раз рассказывать нашу историю перед Ученым Советом. Кажется, они нам так и не поверили.
Но у тебя же были кассеты…
Ах да, кассеты … Одна действительно лежала у меня в кармане куртки. Там была часть нашего первого исследовательского полета. Подготовка к новой экспедиции, путь от корабля до пещер, начало спуска. Следующая кассета была в камере и пропала вместе с ней, когда нас выбросило с Трансплутона. Наши коллеги тоже ничего не могли подтвердить, даже если бы захотели. У меня сложилось впечатление, что Ученый Совет был готов подставить под сомнение все результаты экспедиции. Как будто все, что мы увидели и зафиксировали, было всего лишь оптическими иллюзиями и неполадками в работе приборов.
Это невероятно!
Да, это кажется дикостью, но все же это вполне возможно. Мне тоже казалось, что мы живем не в средневековье. Я тоже думал, что сейчас практически невозможно засекретить ту или иную информацию. И все же до сегодняшнего дня о нашей экспедиции почти ничего не известно. Люди думают, что мы еще в пути и вернемся через пару лет. А поэтому о нас все реже и реже вспоминают.
Это я могу понять. Если бы они действительно поверили нам, если бы они осмелились поверить… Это означало бы настоящую революцию во всем: в науке, в технике, в сознании. Привычная нам картина мира была бы полностью разрушена. И кто знает, какие это могло бы иметь последствия! Речь шла не просто об интересной и загадочной планете, где-то там, во Вселенной. Нам пришлось бы заново осмыслить всю историю Солнечной системы, Земли, человечества.
Я это вижу немного по-другому. Они не стали рассекречивать полученные данные просто потому, что боялись насмешек. Это касается не только Ученого Совета, но и нашего концерна. Здесь они достигли полного согласия. Вы знаете, что я протестовал. Я забросал свою редакцию гневными письмами. Вы помните, чем это кончилось.
Они подняли тебя на смех.
Совершенно верно, они подняли меня на смех. И поделом: в конце концов я мог бы и сам догадаться, чем это кончится.
Сейчас это уже неважно.
Правильно! Забудем о прошлых обидах и поражениях. У нас сейчас другие задачи.
Мне кажется странным, что никто не пытался повторить экспедицию. Разумеется, они имели полное право нам не поверить, но тем больше у них было оснований организовать еще одно путешествие.
Через несколько минут снегопад так же мгновенно прекратился, снова вспыхнул свет, и астронавты вздохнули с облегчением. Теперь все пространство вокруг корабля вновь покрыто сероватыми блоками, но они уже не лежали так ровно, как в прошлый раз. В некоторых местах образовались долины, в некоторых — холмы, высотой до ста метров. К счастью, корабль оказался в одной из долин, иначе и его могло бы засыпать «снегом». Впрочем, шоу еще не окончилось. Блоки шевелились, казалось, они расползаются в разные стороны, а в просветах между ними выступала знакомая пенистая масса. Потом так же внезапно поднялся сильный ветер и хлопья пены полетели по всей округе, равномерно покрывая землю.
Капитан созвал команду на экстренное совещание и объявил, что считает экспедицию законченной.
— Ни в коем случае я не хочу утверждать, что мы потерпели неудачу, — сказал он. — Наоборот, мы сделали все, что могли, и понадобятся годы, чтобы до конца проанализировать и осмыслить все собранные нами данные. Вначале мы полагали, что исследовать эту планету будет не труднее, чем Луну, Марс или любое другое космическое тело Солнечной системы. Однако здесь мы столкнулись с множеством непонятных феноменов. Тем ценнее становится материал, который мы собрали. Не думаю, что наше дальнейшее пребывание на этой планете поможет нам найти ключи к разгадкам ее тайн. Это не игра. Видимо, все согласятся, что мы не можем контролировать события. До сих пор ничего не случилось, и я думаю, что это большое везение. Мы начинаем подготовку к отлету. Я назначаю старт на 12 часов. Благодарю всех за внимание.
Разумеется, Ласло разразился бурными протестами. Вместо ответа капитан Йоргенсон указал на экран. К этому моменту ветер достиг ураганной силы, все тонуло в белесых хлопьях пены, однако можно было различить, что холмы и впадины постепенно сглаживались.
— Если мы снова используем газовую горелку, мы быстро расчистим почву — заявил Ласло, однако было ясно, что он сам не верит в свои слова.
Йоргенсон только пожал плечами:
— Возможно, вы и правы, но сейчас это не имеет значения. Мы должны готовиться к старту, пока нас не погребло под толщей пены. Вот тогда нам действительно понадобится горелка и все, что попадается под руку. Но я собираюсь сделать все возможное, чтобы избежать такого развития событий. Вы, я полагаю, тоже?
Ласло неохотно кивнул. Он достаточно хорошо знал людей и жизнь, чтобы не вступать в бессмысленные споры. Однако в глубине души он был убежден, что они отказываются от невероятных открытий и находок.
Ласло хотелось поговорить об этом с кем-нибудь, и он разыскал Фредера, а затем Курта и Верену. Они сидели в рубке перед одним из экранов и смотрели на набирающий силу ураган.
— Вероятно, за все этим что-то стоит, — говорил Курт. — Мы просто не можем увидеть взаимосвязи событий. Я думаю, причины всего, что здесь происходит, лежат в глубоком прошлом или… или в далеком будущем. В любом случае мы можем понять только то, что увидим своими глазами и пощупаем руками. Поэтому в данном случае, что бы ни говорил капитан, наши шансы на успех ничтожно малы.
— Ты думаешь, человеческий мозг и в самом деле настолько ограничен? — возразила Верена. — Думаешь, мы действительно не в состоянии постичь мир? Мне кажется, мир в самом деле гораздо больше, чем мы можем себе представить. Помнишь историю о Флатландии? О плоском двухмерном мире и существах, населявших его? Они могли досконально изучить свой мирок, но не могли выйти в третье измерение. Конечно, мы тоже ограничены, но кто знает, возможно, мы когда-нибудь совершим прыжок в новое измерение!
— Все это очень мило, — проворчал Ласло, — однако давайте вернемся к действительности. Завтра мы стартуем и наверняка никогда больше не вернемся сюда. Но в нашем распоряжении остаются четырнадцать с половиной часов! Я думаю это наш последний шанс узнать еще что-то об этом месте. Я понимаю, насколько велик риск. Я уже говорил с Фредером, и он со мной согласен. Что насчет вас?
Они думали недолго. Оба — и Курт, и Верена — считали участие в этой экспедиции делом своей жизни и не могли, как прочие астронавты, удовлетвориться толстыми кипами распечаток и колонками бессмысленных цифр. Они хотели найти большее — смысл событий, происходящих на этой планете, и, возможно, смысл существования Вселенной. Это странное подземное сооружение с металлическими стенами могло оказаться ключом ко всему. Противодействие здешней природы только раззадоривало их. Они чувствовали, что находятся на верном пути, в полушаге от настоящих открытий и откровений. Но даже если это окажется иллюзией, им нужно было знать, что они использовали все шансы, что они не отступили в самом конце пути. Они в очередной раз забыли инструкции и действовали, повинуясь голосу своей совести.
Собравшись с духом, Ласло рассказал о своем плане капитану. Видимо, Йоргенсон был хорошим руководителем, он понял, что спорить с венгром бессмысленно и чревато потерей авторитета. Поэтому он почти без возражений предоставил в распоряжение Ласло и его друзей набор инструментов, лазер и четыре ручных фонарика.
— Мы вернемся задолго до назначенного времени! — уверял Ласло. — Вам не придется за нас тревожится
Корабль в самом деле погрузился в пенную массу, однако не так глубоко, как опасался капитан Йоргенсон, и астронавты беспрепятственно вышли из шлюза. На одном из стабилизаторов корабля они закрепили тонкий, но прочный шнур и потянули его за собой, чтобы не заблудиться даже в полной темноте или во время снегопада.
На месте, где проводились буровые работы, уже лежала пышная подушка пены, и астронавтам пришлось поработать лопатами. Они справились неплохо — клочья пены полетели во все стороны, и поверхность быстро очистилась. Перевернув несколько выстилающих землю блоков, путешественники добрались до металлических сводов. Пластинки были тонкими, их оказалось легко пробить. И вскоре глазам путешественников открылась темная шахта, уходящая вниз. Они зажгли фонарики и начали спуск.
Впереди продвигалась Верена. Не минуло и пяти минут, как она крикнула, что видит поперечные балки на своде. Казалось, они двигаются внутри грудной клетки какого-то гигантского чудовища.
Они спустились на глубину около двадцати метров, и шахта начала расширяться, образуя куполообразное помещение с нишами по бокам. Если это действительно был скелет, то получалось, что они вошли в чудовище где-то в районе пасти, преодолели пищевод и попали в желудок. Но за первым желудком они обнаружили второй: еще одно помещение несколько больших размеров с четырьмя ребрами жесткости на потолке. Затем ход резко сужался, они попытались продвинуться дальше, но им удалось пройти не более пяти метров. Дальше ход распадался на целую сеть тоннелей настолько тонких, что туда невозможно было проникнуть. Путешественники вернулись назад и обнаружили еще один ход — на крыше зала. Он находился примерно на высоте человеческого роста и был достаточно широк, для того, чтобы они могли в него пролезть.
Ход оказался довольно коротким и через минуту они уже стояли на полу нового зала. На это раз помещение напоминало готическую церковь с высокими стрельчатыми сводами. Из зала выводила такая же сводчатая галерея, в конце которой мерцал свет. Астронавты двинулись дальше. При этом Курт делал пометки мелом на стенах. Они преодолели около семидесяти метров и попали в новое помещение. Здесь начались странности: астронавты попытались пересечь зал и обнаружили, что пол каким-то странным образом изгибается. Как будто они шли по внутренней стороне огромного шара, причем, его диаметр постоянно возрастал.
Десять метров… пятнадцать метров… Они уже не надеялись достичь выхода, и все же пол под ногами вновь выровнялся, и астронавты вступили в очередной коридор. Они рассчитывали обнаружить еще один просторный зал, но вместо этого оказались практически в бесконечном пространстве. Казалось, они стояли на вершине круглого холма, склон которого так резко обрывался вниз. Дальше расстилалась полная пустота.
Астронавты взглянули назад и не увидели тоннеля, из которого вышли. Казалось, из всей Вселенной материальным остался лишь крохотный пятачок, на котором они стояли. Что это? Оптическая иллюзия? Или, возможно, искривление пространства?
Курт постарался не потерять самообладания, несмотря на всю абсурдность ситуации. Он присел на корточки и нарисовал на земле длинную стрелу, указывающую направление, откуда они пришли.
Но что теперь делать? Идти вперед? Возвращаться? Вероятно, стены никуда не делись, просто их невозможно увидеть. Но как в таком случае ориентироваться?
Путешественники не сомневались в одном — они должны идти вперед. Где-то там скрывается ответ на все вопросы. Взявшись за руки, они попытались спуститься с «холма».
И стоило им пройти всего пару шагов, как ситуация снова резко изменилась. Теперь, казалось, они стоят в самом центре долины, а прямо перед ними находится некое образование, больше всего напоминавшее остов жилого здания или даже фабрики. Еще секунда и это видение рассеялось, словно фата-моргана, пол изогнулся дугой, и они оказались внутри молочно-белого шара.
Астронавты упрямо продолжали свой путь. Еще несколько раз они наталкивались на некие подобия зданий и механизмов, но каждый раз картина мгновенно менялась и им не удавалось рассмотреть детали. Из-под потолка лился странный свет — он не давал теней, перспектива постоянно искажалась, и они почти совсем утратили чувство расстояния. Они пересекали все новые и новые залы, спускались и поднимались по бесконечным лестницам, попадали в помещения, похожие на огромные башни или на глубокие подвалы.
Но ни на секунду в их души не закрались сомнения. Они вступили на этот путь и готовы были пройти его до конца.
В следующем зале царила полутьма, но казалось, здесь светились сами стены, а вскоре засветились и тела астронавтов.
Потом они очутились перед развилкой. Ласло сделал шаг вперед, и вдруг раздвоился.
Курт, Верена и Фредер невольно вскрикнули, и обе версии Ласло одновременно обернулись. Курт однако успел заметить, что они обернулись за секунду до того, как раздался крик. Похоже, здесь, в этом месте, следствие предшествовало причине.
Собравшись с духом, Курт сделал шаг навстречу Ласло. Ему показалось, что через его тело прошла какая-то невидимая волна, заставила колебаться все атомы, из которых состоял его организм, а потом отхлынула назад. Однако ни боли, ни дурноты он не ощущал.
— Что произошло? — спросил венгр, сам он не заметил ничего особенного.
Курт коротко рассказал о том, что видел, взял Ласло за руку, и они шагнули назад. Снова было мгновенное ощущение проходящей сквозь тело волны, и тут же они оказались рядом со своими друзьями, целые и невредимые, и в единственных экземплярах.
Верена тоже шагнула вперед. Ей не терпелось испытать новый аттракцион. И вот уже одна Верена входит в левый проход, а вторая — в правый. Потом обе синхронно обернулись и рассмеялись.
— Это здорово! — крикнули они хором. — Идем дальше!
И астронавты пошли за ней. Все четверо решили держаться вместе и направились в левый проход. Вскоре он сделал поворот и начал резко сужаться. Пол вновь изогнулся дугой, но на это раз вектор силы тяжести была все время перпендикулярен полу и путешественники без большого труда преодолели очередное препятствие. Было только странно смотреть на спутников, которые как ни в чем не бывало, поднимались вверх по стене или спускались отвесно вниз.
Они не прошли и дюжины метров, как совершенно утратили ощущение верха и низа и перестали понимать, движутся ли они сейчас вверх или вниз, вправо или влево. Будто бы на каждом новом квадратном метре пространства гравитация меняла свой вектор и только величина ее оставалась постоянной — 1 g. Возможно, это было самым странным из всех феноменов, с которыми им пришлось столкнуться на этой планете. Курт понимал, что такие изменения вектора гравитации говорят о серьезных возмущениях времени и пространства — то есть о явлениях, которые до того представлялись землянам чистой теорией.
Однако сейчас у него не было ни времени, ни возможности задуматься над этими вопросами. Он только старался не забыть поставить новую метку и не потерять из виду товарищей. Один раз он все же задержался и оказался свидетелем еще одного невероятного зрелища. Ласло Верена и Фредер входили в очередной зал, а навстречу им из другого прохода двигалась еще одна группа людей — Ласло, Верена и Фредер номер два. Еще несколько шагов и обе группы слились, совершенно не заметив этого. Курт поспешил следом за уходящей троицей — вероятно, с ним произошла та же метаморфоза, но он так же не заметил ее. Перед ними открылся новый участок лабиринта — кольцевой коридор, в который выходило множество галерей. В центре же находилось… нечто трудноопределимое. Больше всего это было похоже на гладкую сверкающую стену, которая была сложена из сферических кирпичей. Каждая из сфер преломляла и дробила свет. На полу танцевали разноцветные тени самой причудливой формы. Внутри шаров тоже чувствовалось движение, там проплывали какие-то существа — или это просто были разноцветные пятна? На секунду Курту показалось, что он видит в одном из шаров человеческое лицо, но оно исчезло раньше, чем он успел хоть что-нибудь понять. И вновь началась пляска бесформенных разноцветных пятен. Но одновременно у всех возникло ощущение, что разгадка скрыта именно здесь, за этой стеной, нужно только найти вход.
Но был ли этот вход? Условившись встретится с другой стороны, Ласло и Фредер начали обходить стену слева, Верена и Курт — справа. В это мгновение они забыли, что здесь действует другая логика. Что в самом деле означало «с той стороны» в этом вывернутом мире? Едва ли они сами могли объяснить смысл собственных слов.
Курт и Верена шли друг за другом, не отрывая взглядов от стены. Они даже не заметили, что с правой стороны появилась точно такая же стена с точно такой же игрой отражений. Едва ли они могли сейчас различать реальность и иллюзию.
Верена приложила ладонь к стене, повернулась к ней лицом и попыталась сделать шаг вперед. Это ей, однако, не удалось. Стена была вполне материальной, она надежно преграждала путь.
И все же что-то внутри стены начало меняться. Внезапно Курт понял, что окончательно утрачивает чувство пространства и времени. Он уже не мог сказать, откуда они с Вереной пришли, куда идут и как давно остановились здесь.
В следующую секунду (минуту? час? год?) он понял, что находится на перекрестке или, скорее даже, в узле пространства. Навстречу им из стены выходили двое людей — и это снова были они сами. Пути вели вперед и назад, вправо и влево, вверх и вниз, и вектор силы тяжести на этот раз был направлен во все стороны одновременно, так что Курту показалось, будто он не сможет двинуться с места. Но было еще одно направление — вовне. И они сделали шаг в этом направлении, сами не зная, как им это удалось и куда они идут.
Внезапно Верена хлопнула в ладоши.
— Постой! Здесь раз.. два.. три… четыре… Это четыре измерения! Ты видишь! — она потянула Курта за руку. — Здесь! Да, вот здесь! Четвертое измерение! Ну, идем же, идем!
Ему казалось, он никогда не забудет ее голос, столько было в нем тоски, надежды, нетерпения.
С улыбкой она взяла из его рук мел, сделала пометку прямо в воздухе. Потом шагнула еще раз и… исчезла.
— Верена! — Курт бросился вперед и налетел на стену. — Верена! Где ты? Что с тобой?
И откуда-то, прямо из воздуха, до него донесся такой знакомый смех.
— Все в порядке! Иди же, иди сюда!
Курт слышал этот голос не ушами, он звучал прямо в мозгу. Но это не был голос Верены. Кто говорил с ним?
Курт озирался, бросался из стороны в сторону, он совершенно потерял ориентацию, он чувствовал себя одновременно зажатым в тесной клетке и абсолютно свободным. Вскоре он понял, что не чувствует своего тела. У него не было больше ни глаз, ни ушей, и все же он мог видеть и слышать.
— Где я?! — закричал он. — Где я?!
И вновь услышал ответ таинственного незнакомца:
— Не бойся! Так все себя чувствуют… поначалу. Это скоро пройдет! Не бойся, на самом деле с тобой ничего не случилось!
И кто-то взял его за руку. Кто-то чужой, не Верена.
Курт чувствовал себя совершенно беспомощным, но одновременно почувствовал, что обрел цельность, какой никогда не ощущал раньше. Его разум был по-прежнему переполнен вопросами. Но теперь он мгновенно без малейшего усилия находил на них ответы, его сознание расширялось и поглощало новые знания, как губка воду. Теперь он ясно понимал, что его извечное одиночество, одиночество каждого человека на Земле, одиночество всего человечества было ошибкой, нелепой случайностью, отклонением от нормы. Сейчас он мог почувствовать Верену, не видя ее, позвать, не разжимая губ, и получит беззвучный ответ. Потом он ощутил еще кое-что — Верена вливалась в некую общность, соединялась с другими существами, и ее чувства были сродни чувствам слепого, который впервые смог увидеть свет.
И душу Курта наполнила печаль. Он знал, что теряет Верену, и понимал, что связан с нею сильнее, чем с любым другим человеком на Земле, что он сам не сознавал, насколько она ему дорога.
— Верена! Где ты?
— Я здесь, я рядом. Иди сюда!
Он хотел идти, но не знал, куда. Как найти четвертое измерение? Невольно он поискал глазами оставленную Вереной меловую пометку, а потом рассмеялся собственной глупости. На самом деле сейчас он мог видеть все, что хочет, всю Вселенную.
Курт видел звезды, вокруг которых кружились планеты. Он видел Солнце и Землю, облака, океаны, стада китов и косяки рыб, континенты, леса и зверей, которые прятались в них. Он видел людей, дома, машины, самолеты, космические корабли и одновременно — питекантропов, кочевавших по Африке, открытие Америки викингами, Тридцатилетнюю войну, две мировые войны, атомный пожар в Малой Азии, высадку на Луну, первые колонии на других планетах, старт экспедиции «Транс Плутон».
И одновременно Курт видел корабль, уже наполовину погребенный под сугробами белой пены, он видел, как заканчивали предстартовую подготовку капитан Йоргенсон, доктор Бломак, Ко Сахито.
И одновременно он видел Ласло и Фредера совсем близко от себя. Они искали его, они волновались, и Курт чувствовал их страх.
— Идем же, идем! Отбрось сомнения!
Его звали, его ждали, ему хотели помочь. Но Курт вдруг понял, что тоскует по своей привычной жизни, по людям, которых он знал, по ощущению твердой земли под ногами.
— Идем же! Идем! Отбрось прошлое! Мы ждем тебя!
Курт снова увидел Фредера и Ласло, услышал, как они зовут:
— Курт! Верена! Где вы?! Мы должны идти! Уже поздно! Мы должны вернуться!
И тогда он сделал шаг назад, навстречу старым друзьям. Доля секунды, и он снова стоял на перекрестке четырех измерений, а Фредер и Ласло были рядом с ним.
— Ну наконец-то! — воскликнул Ласло. — Где тебя носило?! Мы искали тебя несколько часов! Пойдем, скоро корабль улетит! А где Верена?
— Я потерял ее… — пробормотал Курт. — Она там, где-то там!
Он снова шагнул вперед и уперся лицом с стеклянную стену. Верена где-то там, в стеклянном лабиринте, и он никогда больше не увидит ее!
Ласло и Фредер схватили его за плечи:
— Мы должны идти! Сейчас уже слишком поздно, у нас нет выбора!
Курт позволил им себя увести. Он боялся вернуться туда — в мир за стеклянной стеной, в мир четвертого измерения. И даже любовь к Верене не могла победить страх.
Он едва помнил, как они плутали по лабиринту, разыскивая обратную дорогу. Сейчас они слишком спешили, чтобы обращать внимание на чудеса и оптические эффекты. Их волновало только одно — успеть! Что если они заблудятся и останутся здесь навсегда — без пищи, без воды, без надежды на спасение?
Но вот знакомый сводчатый коридор, вот вертикальная шахта. Наконец они выбрались на поверхность. Корабль все еще стоял на прежнем месте, но под его дюзами уже разгоралось темное пламя, выжигая почву на несколько метров вглубь. Вдруг они услышали глухой рокот, и тут же резкий порыв ветра едва не сбил их с ног. От горизонта, подгоняемый ветром, катился огромный вал пены, готовый в следующую секунду накрыть корабль и людей. Курт, Ласло и Фредер бросились к ракете. Возможно, челны команды успели увидеть их на экранах, но тут очередной выдох урагана бросил путешественников на землю, следом накатила пенная стена, потом одновременно корабль рванулся вверх, а из глубины планеты вырвался огромный фонтан, и трое людей утонули в абсолютной тьме.
* * *
И все же мы выжили.Мы выжили и вернулись, хотя до сих пор не знаем, как это случилось.
Просто мы неожиданно оказались на Земле. Причем, мы прибыли туда раньше нашего корабля. Позже я наводил справки: корабль стартовал с Трансплутона в 12 часов 14 минут. А мы оказались на Земле приблизительно на две минуты позже. Я очутился в далекой заснеженной сибирской деревне, и мне понадобилось три недели для того, чтобы добраться до дома. Разумеется, мне никто не верил, разумеется, меня приняли за шпиона. Кроме того, в первые дни у меня были трудности со зрением — я путал правую и левую стороны, а это очень мешает общению.
Мне больше повезло — меня выбросило на одно из скоростных шоссе в Аризоне. Я остановил первую попавшуюся машину и отправился в Канзас-сити. Оттуда я позвонил родственникам и попросил выслать мне денег. Но неполадки с глазами у меня тоже были. Правда, потом все внезапно стало на свои места. А что случилось с тобой, Курт?
Греция. Кажется, я оказался в Греции. Где-то вблизи от Македонии.
Ого! Так ты уже кое-что вспомнил?!
А это действительно так?
Да, все правильно. Ты сам мне это рассказывал, когда мы снова встретились.
Мы встретились в Париже? Правильно?
Конечно! Вот видишь все не так плохо, как тебе казалось!
Я не могу понять только одного. Откуда у меня эти проблемы с памятью? У вас не было чего-то подобного?
Разве что в самом начале. Хотя нет — мы просто немного путались из-за этих проблем со зрением. С воспоминаниями и у меня, и у Фредера все было в порядке. Да, кстати, и у тебя тоже. Нам позже пришлось много раз рассказывать нашу историю перед Ученым Советом. Кажется, они нам так и не поверили.
Но у тебя же были кассеты…
Ах да, кассеты … Одна действительно лежала у меня в кармане куртки. Там была часть нашего первого исследовательского полета. Подготовка к новой экспедиции, путь от корабля до пещер, начало спуска. Следующая кассета была в камере и пропала вместе с ней, когда нас выбросило с Трансплутона. Наши коллеги тоже ничего не могли подтвердить, даже если бы захотели. У меня сложилось впечатление, что Ученый Совет был готов подставить под сомнение все результаты экспедиции. Как будто все, что мы увидели и зафиксировали, было всего лишь оптическими иллюзиями и неполадками в работе приборов.
Это невероятно!
Да, это кажется дикостью, но все же это вполне возможно. Мне тоже казалось, что мы живем не в средневековье. Я тоже думал, что сейчас практически невозможно засекретить ту или иную информацию. И все же до сегодняшнего дня о нашей экспедиции почти ничего не известно. Люди думают, что мы еще в пути и вернемся через пару лет. А поэтому о нас все реже и реже вспоминают.
Это я могу понять. Если бы они действительно поверили нам, если бы они осмелились поверить… Это означало бы настоящую революцию во всем: в науке, в технике, в сознании. Привычная нам картина мира была бы полностью разрушена. И кто знает, какие это могло бы иметь последствия! Речь шла не просто об интересной и загадочной планете, где-то там, во Вселенной. Нам пришлось бы заново осмыслить всю историю Солнечной системы, Земли, человечества.
Я это вижу немного по-другому. Они не стали рассекречивать полученные данные просто потому, что боялись насмешек. Это касается не только Ученого Совета, но и нашего концерна. Здесь они достигли полного согласия. Вы знаете, что я протестовал. Я забросал свою редакцию гневными письмами. Вы помните, чем это кончилось.
Они подняли тебя на смех.
Совершенно верно, они подняли меня на смех. И поделом: в конце концов я мог бы и сам догадаться, чем это кончится.
Сейчас это уже неважно.
Правильно! Забудем о прошлых обидах и поражениях. У нас сейчас другие задачи.
Мне кажется странным, что никто не пытался повторить экспедицию. Разумеется, они имели полное право нам не поверить, но тем больше у них было оснований организовать еще одно путешествие.