Фрай Макс. Лабиринт Менина

не вздумай тянуть лапы к моему, обжора! Лучше уж я закажу еще одну порцию.
-- Это кто еще обжора, -- хмыкнул я; -- Ладно, заказывай. Мороженого,
камры и вообще всего, что душа пожелает. Будем кутить напоследок.
-- Ты что, умираешь? -- хладнокровно поинтересовалась Меламори. -- Я бы
тьбе не советовала. Жизнь, знаешь ли, прекрасна и удивительна.
-- Я не умираю, а уезжаю, -- вздохнул я. -- И теперь начинаю понимать,
что это ужасно: я уеду на этот грешный Уандук, а ты останешься здесь, и
некому будет вытереть твой замечательный ротик, когда ты в очередной раз
дорвешься до мороженого... вот так! -- Я наконец сделал то, чего мне
хотелось с самого начала: использовал белоснежную салфетку по назначению и
привел изумительное личико Меламори в полное соответствие с собственными
консервативными представлениями об элементарных требованиях гигиены.
-- А я измазалась? -- смущенно спросила она. -- С ума сойти: в детстве
не понимала, как людям удается есть мороженое и оставаться чистыми, и до сих
пор не понимаю... С другой стороны, Макс, если ты все равно уедешь, какая
разница: утираться или не утираться? По-моему, ты единственный человек во
вселенной, которого всерьез заботит этот вопрос. Правда, есть еще мама, но с
ней я вижусь так редко, что она не в счет... Ой, подожди, а ты что,
действительно уезжаешь? Надолго?
-- Не знаю еще, -- я пожал плечами.- А что ты забыл на Уандуке? --
строго спросила она.
-- Могу соврать, могу промолчать, -- честно признался я. -- Выбирай,
что тебе больше нравится.
-- Понятно, -- вздохнула Меламори. -- Расспрашивать бессмысленно, да?
Ну тогда хоть соври, чтобы я была в курсе официальной версии.
Я послушно пересказал ей очередной шедевр сэра Джуффина Халли, который
уже давно снискал себе славу если не самого талантливого, то самого
плодовитого автора в жанре художественной фальсификации. Господа журналисты
могли "откусить", как любил говаривать мой старинный приятель Андэ Пу,
великий поэт, а ныне гражданин далекого южного Ташера.
-- Что ж, звучит вполне достоверно, -- снисходительно отметила она и
загрустила -- минуты на полторы, никак не меньше. Потом бодро тряхнула
отросшей челкой и снова принялась за мороженое.
-- Макс, я давно хотела спросить: а ты очень ревнивый? -- деловито
осведомилась она с набитым ртом.
-- Очень, -- растерянно ответил я. -- С трудом удерживаюсь от желания
запереть тебя в подвале на все время своего отсутствия. Впрочем, этот злодей
Джуф-фин все равно быстренько тебя разыщет, выпустит и отправит на службу...
И мой тебе совет: больше никогда не задавай подобных вопросов глупым
мужчинам накануне их отъезда. Это травмирует нашу нежную психику.
Меламори звонко расхохоталась.
-- Ты решил, что я подыскала тебе подходящего заместителя? -- сквозь
смех спросила она. -- Ты гений, Макс, я бы ни за что не додумалась! Но
вообще-то я имела в виду не себя, а Друппи. Собиралась узнать, будешь ли ты
возражать, если я заберу к себе твою собаку. Пусть поживет у меня, пока ты
проводишь ревизию многочисленных гаремов Его Величества Ну-буйлибуни Цуан
Афии. Я с ней буду гулять -- по крайней мере, я вполне способна удержать ее
на поводке, в отличие от некоторых...
-- Не преуменьшай мое могущество, и без того весьма сомнительное, --
рассмеялся я. -- А вообще это замечательная идея. Единственный известный мне
способ не разбить его большое нежное сердце. Он тебя очень любит.
-- Я тоже так подумала, -- гордо заявила Меламо-ри. -- Знаешь что? --
деловито сказала она, добивая мою порцию мороженого. -- По-моему, нам с
тобой просто необходимо прогуляться по городу. Без всяких катаний на
амобилере, скорбных поцелуев на прощание и потоков джубатыкской пьяни, чтобы
залить горе.
-- Отличная идея, -- улыбнулся я. -- Хотя от пары-тройки поцелуев на
прощание я бы не отказался. Со своей стороны обещаю, что скорбными они не
будут.
-- Договорились, -- кивнула она. А потом озабоченно поинтересовалась:
-- Но ведь у тебя, наверное, куча дел перед отъездом?
-- Наверное, -- равнодушно согласился я. -- И единственный разумный
поступок, который я могу совершить в данной ситуации,- это послать их
подальше. Прогулка с тобой -- единственное и неповторимое дело, которое я
просто обязан довести до конца -- под "концом" я разумею пресловутые
прощальные поцелуи. Все остальное -- к Темным Магистрам!
-- Здорово! -- резюмировала она и торжественно отставила в сторону обе
опустевшие вазочки. В ее темно-серых глазах плясали мои старые приятели
солнечные зайчики. На сей раз они явились с официальным предупреждением, что
нам с Меламори предстоит не слишком долгий, но чертовски хороший весенний
день.
"Грешные Магистры! -- подумал я. -- Человек просто не может быть таким
счастливым, это противно его природе. Наверное, я все-таки сумасшедший..."
Определившись с собственным диагнозом, я расслабился и позволил себе и
дальше пребывать в этом замечательном настроении. Оно угасло только перед
самым закатом, когда выяснилось, что мне все-таки пора собираться и пулей
лететь на другое свидание -- в Иафах. Меламори, впрочем, и не думала
устраивать мне на прощание какую-нибудь скорбную сцену. Сидела на краю моей
постели с неправдоподобно довольной физиономией и мечтательным голосом
расписывала свои планы касательно предстоящих прогулок с моей собакой.
-- Не перегни палку, -- попросил я, впопыхах запихивая в свою дорожную
сумку все подвернувшиеся под руку предметы гардероба. -- Еще немного, и я
решу, что ты всю жизнь мечтала, чтобы я уехал как можно дальше. Я рад,
конечно, что ты не грустишь из-за моего отъезда... Ох, рад-то я рад, но мне
обидно!
-- Чего я точно не собираюсь делать, так это грустить из-за твоего
отъезда, -- неожиданно серьезно сказала она. -- Ни за что! Слишком мелочное
чувство. Не хочу его испытывать.
-- Ты такая же сумасшедшая, как я сам, -- удовлетворенно констатировал
я. -- Любой сведущий знахарь из Приюта Безумных был бы в ужасе, но мне это
даже нравится... Сумасшедшая птица, прилетевшая с Арва-роха и ловко
прикинувшаяся женщиной, вот ты кто! -- И нежно улыбнулся, вспомнив неуклюжую
походку взъерошенного буривуха, в облике которого в свое время свалилось на
мою голову это потрясающее существо.
-- Любая женщина -- сумасшедшая птица, -- все так же серьезно ответила
Меламори. -- Любая -- запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство
женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда. Просто беда с
нашей сестрой!
-- Отличная метафора, -- одобрительно промычал я, пытаясь затянуть
ремень на дорожной сумке.
-- Никакая это не метафора. Сухая констатация факта, -- вздохнула
Меламори. -- Мне-то повезло: я от рождения испытываю отвращение к витью
гнезд... и именно поэтому -- заметь! -- решительно отказываюсь грустить по
поводу твоего отъезда.
-- А я решительно отказываюсь жить в мире, где нет тебя, -- искренне
сообщил я. А потом с ужасом обнаружил, что сборы подошли к концу и у меня
больше нет ни единого предлога, чтобы задержаться дома еще на несколько
минут. -- Кажется, я уже иду, -- Удрученно сообщил я, взваливая на плечо
изрядно отяжелевшую сумку.
-- Иди, -- невозмутимо кивнула она. -- А я, если не возражаешь,
задержусь в твоем дворце. Буду слоняться тут с хозяйским видом до тех пор,
пока в очередной раз не решу, что спать лучше дома...
-- Благо сегодня некому будет возражать против столь спорного
утверждения, -- вздохнул я. Еще немного помаячил на пороге и наконец нашел в
себе силы развернуться и уйти. Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин
Мони Мах вряд ли должен был расплачиваться жизнью за мою маленькую нелепую
слабость к затянутым прощальным сценам.
Джуффин ждал меня в Доме у Моста, так что я решил пройтись пешком,
даром что ноги все еще гудели после многочасовых блужданий по узким улочкам
древнего центра Ехо в обществе неугомонной леди Меламори. Когда дело доходит
до пешей ходьбы, ее темперамент становится совершенно невыносимым! Но
одинокая прогулка по городу, который предстоит покинуть надолго, -- это
нечто особенное. "Надолго, -- говорил я себе, -- всего лишь надолго". Я
упорно не желал извлекать из архива пассивной лексики паскудное словечко
"навсегда", поскольку паника -- штука хорошая в том случае, когда под рукой
есть такой специальный полезный дядя вроде сэра Джуффина Халли, который
всегда готов развеять твои мрачные предчувствия одной-единственной
снисходительной репликой. Но сегодня утром мне показалось, что Джуффин и сам
не слишком-то уверен в благополучном завершении моего путешествия в Страну
Мертвых, поэтому пришлось поддерживать оптимистический настрой собственными
скудными силами. Впрочем, у меня обнаружились отличные помощники: теплый, но
свежий ветер, который донес до меня слабый аромат цветущих садов
Левобережья; оранжевые и голубые огоньки, один за другим загорающиеся в
окнах домов; тихие звуки музыки, доносящиеся из-за распахнутых настежь
дверей трактиров, которых в этой части Старого Города чуть ли не больше, чем
жителей. Я люблю Ехо почти так же сильно, как саму жизнь, и совершенно
уверен, что у этого дивного города попросту не бывает плохих дней: его
мозаичные мостовые прекрасны всегда, в любую погоду, вне зависимости от
моего дурацкого настроения. Они были восхитительны за много столетий до того
дня, когда мои глаза впервые сощурились от сияния здешних фонарей, и
великолепие этих улиц будет кружить романтические головы после того, как я
отправлюсь на свою самую последнюю прогулку. И все же сегодня город был
особенно неотразим. Густая синева долгих сумерек, приправленная ароматами
дыма, меда и мяты, ластилась ко мне как огромная невидимая кошка, пока я
неторопливо шагал в направлении улицы Медных Горшков, -- маленькое,
повседневное, но совершенно необъяснимое чудо, предназначенное, кажется, для
меня одного...
-- Ах ты предатель! -- ласково сказал мне сэр Ко-фа Йох, которого я
поначалу не заметил. Дело не в том, что в коридоре Управления Полного
Порядка вечно царит полумрак, просто Кофа успел как следует экипироваться
для очередного рейда по городским трактирам: закутался в свой знаменитый
укумбийский плащ, который способен превратить в невидимку даже такого
солидного пожилого джентльмена, как наш Мастер Слышащий.
-- Почему предатель? -- опешил я.
-- Ну как почему? Едешь на Уандук, прямехонько в объятия гостеприимного
Цуан Афии -- и без меня! Типичный предатель!
-- Без вас -- это ладно, он туда еще и без меня едет, гад такой! --
сварливо сказал Мелифаро. Он выглянул из своего кабинета, заинтригованный
звучанием наших голосов, и взирал на меня с таким упреком, словно я только
что силой отнял несколько килограммов конфет у оравы голодных сирот.
-- Моему адвокату дадут слово, или меня сразу расстреляют? --
несчастным голосом спросил я.
-- А что такого интересного может сообщить твой адвокат? --
полюбопытствовал Кофа. -- И, кстати, давно хотел спросить: что это за
нелепая профессия?
-- Адвокат -- это такой специальный человек, который помогает влипшим в
неприятности идиотам выкручиваться и оправдываться. Почему-то считается,
будто сами они слова в свою защиту сказать не способны, -- тоном знатока
объяснил ему Мелифаро, большой любитель криминального кино моей исторической
родины. -- Но наш сэр Макс сам себе адвокат, одно удовольствие его слушать!
Сейчас небось будет молоть какую-нибудь чушь о трудном детстве.
-- Не дождетесь! -- фыркнул я. -- Хотя детство у меня действительно
было то еще... Но по сравнению с предстоящей мне тоскливой поездкой в
Куманский Халифат, без вас обоих -- единственных существ, которые могли бы
хоть как-то скрасить мое убогое существование, детство представляется мне
отнюдь не самой мрачной страницей биографии! Поэтому стреляйте, господа, мне
терять нечего.
-- Разжалобил, сволочь! -- огорчился Мелифаро. И доверительно сообщил
Кофе: -- А я уж было морду ему бить собрался...
-- Ни в коем случае. Теперь нам придется покупать ему пирожные, --
тоном опытного врача, выписывающего рецепт, сказал Кофа. -- А то как бы руки
на себя не наложил. Макс умный мальчик и понимает, что без меня в Куманском
Халифате делать совершенно нечего...
-- Нет, он наконец-то осознал, что это без меня там нечего делать, --
гордо возразил Мелифаро. -- По крайней мере, такому зануде, как он. Я --
единственный, кто мог бы его как следует напоить, а потом, возможно, и
вытащить на увлекательную экскурсию по чужим гаремам, а теперь... Чем он
будет заниматься на досуге? Газеты читать?
-- Хваленые куманские гаремы -- ничто по сравнению с их кухней, --
снисходительно отметил Кофа. -- Я в свое время как следует распробовал и то
и другое и могу тебя заверить...
Пока они препирались, я тихонько ускользнул в пустующий Зал Общей
Работы, а оттуда -- в кабинет шефа. Будь моя воля, я бы болтал с коллегами
до наступления следующего утра, тем паче что они уже были готовы начинать
меня утешать, но время поджимало.
-- Наконец-то! -- с явньм облегчением сказал Джуф-фин. -- Я уже
собрался посылать тебе зов, только никак не мог подобрать достойные
ругательства, каковые могли бы потрясти твое воображение и внушить тебе
некоторое уважение к начальству, а сэра Шурфа с его знаменитым конспектом
рядом не оказалось. Боюсь, он просто повел свою собаку на очередную лекцию в
Королевском Университете... Ладно, пошли,- и он, не откладывая дело в долгий
ящик, начал медленно погружаться в каменную стену.
Я судорожно сглотнул: сколько раз мне доводилось принимать участие в
подобных мероприятиях, но к некоторым вещам просто невозможно привыкнуть!
Зажмурился и героически ломанулся следом за шефом. Пережил несколько не
самых приятных секунд -- с некоторых пор я ужасно боюсь застрять в стене! --
а потом с облегчением обнаружил себя в уютной темноте одного из
многочисленных подземных переходов, соединяющих Дом у Моста с Иафахом,
главной резиденцией Ордена Семилистника, "благостного и единственного", если
пользоваться выспренней казенной формулировкой, обязательной для
употребления в официальных документах.
-- Я решил немного сократить путь, чтобы избавить тебя от продолжения
дискуссии о гаремах Куман-ского Халифата, -- невинно заметил Джуффин, с
воистину ангельским злорадством разглядывая мою перекошенную рожу.
-- Жизнь мою вы решили "немного сократить", -- проворчал я, к его
неописуемому удовольствию.
-- Ты дела-то уладил перед отъездом, герой? -- лукаво спросил шеф, пока
мы брели по темному коридору.
-- Нет, -- честно ответил я. -- Понял, что на все дела у меня не хватит
времени, и сосредоточился на главном.
Признаться, я думал, что сейчас мне заслуженно намылят голову.
Вообще-то я должен был не предаваться романтическим прогулкам с любимой
девушкой, а подыскать себе более полезное занятие. К примеру, передать сэру
Шурфу толстенную стопку самопишущих табличек с отчетами из провинциальных
отделений Тайного Сыска, каковые я с завидным упорством тупого, но
трудолюбивого первокурсника, корпящего над первым в жизни рефератом, тщился
привести в порядок в течение последних дней, и сопроводить сей торжественный
акт краткой, но внятной лекцией о своих успехах на этом поприще, дабы он мог
продолжить и благополучно завершить мой скорбный труд. Кроме того, мне
полагалось ввести Мели-фаро в курс нескольких мелких дел, расследование коих
почему-то входило в сферу моей компетенции; вызвать Нумминориха из
внеочередного отпуска, каковой он получил исключительно по причине моей
личной симпатии к его семейству; вручить очередную коробку "контрабандных"
сигар из своего мира Генералу Городской Полиции Бубуте Боху, чьи отношения с
Тайным Сыском в последнее время опять начали усложняться, и прочая, и
прочая... Ох, список мелких, но обязательных дел, каковые мне, по идее,
полагалось привести в порядок перед отъездом, был настолько велик, что даже
не умещался в моей бедной голове!
Но, к моему изумлению, Джуффин одобрительно кивнул: -- И правильно.
Хорош бы ты был, если бы провел день, панически роясь в этих грешных
табличках...
-- Ваша покладистость меня настораживает, -- фыркнул я. -- Начинаю
чувствовать себя умирающим.
-- А ты считаешь, что доброго отношения заслуживают только умирающие?
-- усмехнулся Джуффин.
Увы, ему так и не удалось поднять настроение -- ни мне, ни, кажется,
даже себе. Может быть, все дело в том, что мы уже приближались к Иафаху,
древние стены которого насквозь пропитались мрачным гнетущим настроением --
казалось, еще немного, и оно начнет клубиться и оседать на пол невесомыми
влажными клочьями, как зимний угуландский туман.
-- Ужас, да? -- тихо спросил Джуффин, открывая передо мной невидимую
дверь, вернее, небольшой проем, высотой чуть больше метра. Мне пришлось
преодолевать его чуть ли не на четвереньках, моему шефу -- тоже. Как и
следовало ожидать, этот "крысиный лаз" привел нас в один из коридоров
резиденции Ордена Семилистника. Проем тут же исчез, словно его никогда не
было, древние камни стены за нашими спинами даже можно было потрогать. Я не
удержался от искушения и обнаружил, что они были прохладными и немного
скользкими, как стены колодца.
-- Конечно, ужас, -- согласился я. -- Кажется, строители Иафаха
предполагали, что в гости к обитателям резиденции будут ходить исключительно
маленькие дети... и еще гномы. Или это такой простой, но эффективный способ
заставить нас склониться перед могуществом здешних старожилов?
-- Подозреваю, что ты прав, -- проворчал шеф. -- Впрочем, я имел в виду
не вход, а поселившееся здесь настроение. Неужели не чувствуешь?
-- Хотел бы я его не чувствовать! -- вздохнул я. -- Просто я уже успел
с ним смириться. Сначала решил, что это моя личная депрессия, а когда понял,
что меня гнетет чужое настроение, так обрадовался, что перестал обращать на
него внимание.
-- Я тебе завидую, -- буркнул шеф. -- Меня редко пронимают подобные
мелочи, но еще немного, и мне начнет казаться, что это я старый, больной и
почти мертвый, а не...
-- Ну, не все так ужасно, Джуффин! -- Удивительное дело: приглушенный
шепот леди Сотофы Ханемер оказался таким же серебристо-звонким, как ее
настоящий голос. Она бесшумно вынырнула из какой-то ниши -- маленькая,
пухленькая, седая, очаровательная старушка. Я с удовольствием отметил, что
неизменная сияющая улыбка осталась при ней и даже изумительные ямочки на
щеках никуда не подевались.
-- Выше нос, старый лис! -- потребовала она, приподнимаясь на цыпочки,
чтобы провести крошечной ладошкой по лбу сэра Джуффина Халли. -- Ну, когда
все эти глупенькие мальчики, наши, с позволения сказать, Старшие и Младшие
Магистры бродят по резиденции с таким видом, словно уже давно решили
повеситься и теперь старательно разыскивают подходящую веревку, это я еще
могу понять. Но ты-то! Твой длинный нос создан не для того, чтобы его
опускать, поверь мне. Уж я-то знаю, что следует делать с носами...
-- Вот ведьма! -- восхищенно отозвался Джуф-фин. -- Спасибо, Сотофа, я
твой вечный должник. Как рукой сняло!
-- Не "как", а именно рукой, -- невозмутимо ответила она и повернулась
ко мне: -- Макс, ты-то с каких пор бродишь по свету с постной рожицей?
Впрочем, кажется, я ошиблась: не такая уж она у тебя и постная. Небось
грустил за компанию с шефом? Этого требует служебная дисциплина? Тогда
можешь смело начинать улыбаться: твой начальник уже вполне доволен жизнью.
-- Я тоже, -- искренне сказал я. -- Быть недовольным жизнью в вашем
присутствии -- типичное святотатство!
-- Молодец, -- совершенно серьезно одобрила леди Сотофа. -- Чему ты
точно успел научиться, так это делать мне удачные комплименты: именно такие,
которые мне нравятся. Если бы мы встретились в другой день, я бы непременно
угостила тебя вареньем. Мои ученицы варят его из нераспустившихся бутонов
айох-хи, а ведь эти сладкие цветы растут только на севере Черухты, и еще в
нашем саду, разумеется... Впрочем, не буду травить тебе душу. Идемте,
мальчики, отведу вас к Нуфлину. Зря, что ли, я полчаса караулила вас в этом
коридоре?
-- Вообще-то я знаю дорогу... Или он спрятался? -- Джуффин внимательно
посмотрел на свою старинную подружку, которая -- вот уж поначалу не скажешь!
-- была самой могущественной колдуньей если не во всем Мире, то уж, по
крайней мере, в своем Ордене -- никаких сомнений!
-- Да не то чтобы спрятался, -- рассмеялась Сотофа. -- Просто сидит в
саду, в хижине, которую я для него построила. Скажу тебе по секрету, Джуф: в
этой хижине он мог бы прожить еще несколько лет, даже не прибегая к помощи
знахарей. А если бы он послушал меня лет сто назад, когда я поняла, что его
сила угасает, и предложила ему свою защиту... Мог бы жить и жить, еще хоть
тысячу лет! Тогда помочь ему было проще простого.
-- Я помню эту историю, -- кивнул Джуффин. -- Нуфлин испугался, что ты
получишь над ним слишком большую власть.
-- Ага, как будто мне нужна какая-то власть. -- Она сердито передернула
плечами. -- Наш Великий Магистр не доверял никому, даже своему отражению в
зеркале. По крайней мере, я не раз замечала, что он всегда отворачивается от
зеркала, когда считает деньги или пишет какое-нибудь секретное письмо. Что
ж, и кому от этого плохо?! Иногда лучше быть простодушным, чем слишком уж
хитрым: того и гляди перехитришь сам себя... Ладно, следуйте за мной.
Леди Сотофа провела нас в конец коридора и распахнула дверь, ведущую в
сад. Он был невнятно великолепен, как любой сад, погруженный в ласковую
темноту весеннего вечера: щемящая душу смесь шорохов, теней и ароматов.
-- Вообще-то, хижину, которую я соорудила для Нуфлина, почти невозможно
обнаружить, -- гордо сказала леди Сотофа Джуффину. -- Даже я сама могу
сделать хороший крюк по окрестным кустам, прежде чем наткнусь на входную
дверь. Не только сейчас, в темноте, но и при свете дня.
-- Смотри-ка, не один Маба способен на такие Чудеса! -- обрадовался мой
шеф. -- Я думал, только он У нас горазд на такие фокусы, ан нет! Знай наших!
-- Ха! Ты так радуешься, словно это твое чудо, -- насмешливо заметила
леди Сотофа.
-- В каком-то смысле немножко мое, -- улыбнулся Джуффин. -- Я ведь тоже
из Кеттари! -- И он два раза легонько стукнул по кончику собственного
роскошного носа указательным пальцем правой руки. Ну как же, как же, их
знаменитый кеттарийский жест: "два хороших человека всегда могут
договориться" -- куда уж там масонам!
-- Ой, да ты не дурак примазаться к чужой славе! -- звонко
расхохоталась Сотофа, и ее беззаботный девчоночий смех рождественским
колокольчиком зазвенел над унылой оградой Иафаха. Жалкие остатки наголову
разгромленной армии моих мрачных предчувствий трусливо ретировались в
ближайшие кусты. Там, где присутствует эта могущественная ведьма с
внешностью заботливой бабушки и легкомысленными манерами кокетливой, но
задиристой гимназистки, мрачным предчувствиям делать совершенно нечего!
Домик, в котором скрывался от смерти Великий Магистр Ордена
Семилистника Нуфлин Мони Мах, мы все-таки нашли, хотя поплутать по саду
пришлось основательно. "Вот наворожила, вот расстаралась, а теперь сама
мучаюсь!" -- ворчала про себя леди Сотофа. Но наша экспедиция завершилась
неожиданно скорым успехом: сэр Джуффин нашарил в темноте ручку входной
двери. Ничего удивительного, шеф частенько гостит в заколдованном доме Мабы
Калоха, так что у него имеется совершенно уникальный опыт в делах такого
рода.
Заждавшийся нас старик отнюдь не был похож на умирающего. Сидел в
уютном кресле у дальней стены единственной комнаты -- укрывший его домик
действительно оказался крошечным, не зря леди Сотофа неуважительно окрестила
это строеньице "хижиной". Сегодня я впервые как следует разглядел лицо
Великого Магистра Нуфлина Мони Маха. До сих пор оно всегда скрывалось в
полумраке под просторным капюшоном и, даже попадая на свет, казалось скорее
смутной игрой теней, вопиющим торжеством неопределенности, словно было
создано не реалисте кой природой, а учеником импрессионистов, старательным,
не слишком умелым, но чертовски последовательным подражателем своих великих
учителей. Лик Магистра Нуфлина оказался довольно заурядным стариковским
лицом, морщинистым, пучеглазым, горбоносым и суровым, как у пожилого
конквистадора, а его выражение я бы назвал скорее сердитым, чем
страдальческим. Создавалось впечатление, что дядя всерьез вознамерился
отчитать, а то и поставить в угол хамку смерть, которая позволила себе
роскошь приблизиться к нему на непочтительное расстояние. Поскольку это его
желание вряд ли являлось осуществимым, Нуфлин решил отыграться на нас.
-- Вы не слишком-то торопились, как я погляжу, -- сварливо сказал он.
-- В кои-то веки могли бы и подсуетиться. В конце концов, это происходит в
первый и в последний раз: у меня нет скверной стариковской манеры умирать
каждые полгода! Я, конечно, понимаю: вам таки поднадоело со мной считаться.
Ну так могли бы еще немного потерпеть, не так уж долго осталось...
Джуффин едва заметно поморщился, я растерянно заморгал: вот уж чего не
ожидал, так это банальной скучной ссоры напоследок! И только леди Сотофа,
кажется, искренне наслаждалась происходящим.
-- Нуфлин, не стоит тратить драгоценное время на спор с Джуффином. Если
пожелаете, можете написать ему гору ругательных писем из Харумбы, -- наконец
сказала она. -- Пересылайте их мне, и я даю вам слово, что заставлю его
прочитать все, до последней
строчки!
-- Сотофа, ты такая мудрая, -- проворчал Нуфлин.- Слишком мудрая для