Фрай Макс. Мой Рагнарек

- Какой "последний бастион"? - Растерянно переспросил я.
- Твердую уверенность в том, что тебя зовут Макс, и тебе недавно
исполнилось тридцать три года. - Усмехнулся он. - Кажется, ты готов до
последней капли крови сражаться за право и дальше оставаться при своей
незамысловатой биографии. Забавно: с новостью о предстоящем конце мира ты
смирился довольно легко!
- Я вас не понимаю. - Тихо сказал я, и сам не узнал собственный шепот.
- Ничего страшного. Когда-нибудь поймешь. - Устало вздохнул он.
- А как меня зовут на самом деле? - Замирающим от ужаса голосом спросил
я. Смешно сказать - я смертельно боялся, что он ответит на мой вопрос.
Казалось бы - что может изменить какое-то имя, упорядоченный набор звуков,
изобретенный людьми для того, чтобы как-то обращаться друг к другу... Но
Аллах только улыбнулся и покачал головой.
- Как тебя только не зовут! - Примирительно сообщил он. - Впрочем, как
тебя зовут на самом деле, я, честно говоря, не знаю. Боюсь, что вообще
никак... Видишь ли, ты - очень древнее существо, Вершитель. И когда-то -
бесконечно давно! - ты нашел свой собственный способ убежать от смерти,
которая до сих пор страшит тебя чрезвычайно.
- Какой способ? - От всех этих неземных откровений меня колотило так,
что от попытки внятно произносить слова, скулы сводило.
- Это был простой и гениальный способ, Вершитель. - Усмехнулся мой
удивительный лектор. Ты просто научился быть наваждением. Ты позволяешь
снова и снова придумывать тебя - людям, богам, другим Вершителям и вообще
всем, кому не лень. А в те дни, когда тебя звали Али, ты был моей
собственной фантазией. Если честно, я выдумал тебя, чтобы ты помог мне
справиться с Мухаммедом... а Мухаммеду - с дэвами, драконами и прочими
напастями, которые он сам изобретал с удивительным проворством! Разумеется,
они тут же обретали плоть: Мухаммед был очень сильным Вершителем... Хочешь
сменить тему?
Я молча кивнул. К этому моменту я был почти уверен, что умру, если
услышу еще хоть слово о своем славном прошлом. Или, чего доброго,
действительно вспомню все эти вещи, о которых он начал говорить - почему-то
мне казалось, что это будет даже хуже, чем смерть...
Мой собеседник великодушно умолк. Я осторожно взял банку с тоником -
рука противно дрожала, и мне никак не удавалось прекратить это безобразие -
и мелкими глотками допил остатки горьковатого лимонада. Когда я поставил
пустую банку на стол, рука вела себя вполне прилично - так мило с ее
стороны!
- Ладно, - вздохнул я, - может быть, все, что вы говорите... и все, о
чем вы, к счастью, умолчали - правда. Не хочу об этом думать - не сейчас! Но
в настоящий момент я не ощущаю себя могущественным существом, способным на
все, что угодно. И как, интересно, я буду воскрешать этого вашего мертвого
Мухаммеда, вести за собой восхищенные толпы почитателей, готовых умереть за
мою улыбку, и все в таком духе? Я не потяну...
- Тебе не стоит волноваться на сей счет: если ты примешь мое
предложение, я передам тебе свою связку ключей от человеческих сердец - в
дополнение к твоей собственной связке... Я хочу сказать, что тебе предстоит
получить в дар мое могущество - все, или почти все.
- Могущество - обременительная штука. - Мрачно отметил я.
- Твое - может быть. Но не мое! - Улыбнулся он. - Тебе понравится,
Макс, обещаю!
- Да? - Удивился я. - А что, собственно говоря, за "воинство" мне
предстоит возглавить?
- Просто люди. - Мягко сказал он. Немного подумал и осторожно добавил:
- Мертвые люди. Те, кто уже давным-давно умер, и те, кто все еще жив... но
их дух спит так крепко, что их тоже можно считать мертвыми.
- А те, чей дух не спит? - Заинтересованно спросил я.
- О, таких немного. Они-то как раз и будут твоими противниками в
последней битве. - Улыбнулся Аллах. - Но не только они. Еще те существа,
которых люди называют "богами"...
- С вами все ясно! - Фыркнул я. - Вам кажется, что из меня получится
неплохой предводитель темных сил - спасибо за комплимент, сэр Аллах,
выразить не могу, как вы меня растрогали!
- Не говори ерунду. - Сухо сказал он. - Нет никаких "темных", или
"светлых" сил, никакой битвы "добра" со "злом"... Это только у людей, среди
которых ты довольно долго болтался, есть старая, как мир, глупая история о
том, как "хорошие парни" сражаются против "плохих парней" - думаю, что-то в
таком роде ты и имеешь в виду. Но эта сентиментальная сказочка для
слабоумных не имеет никакого отношения к реальному положению вещей. Нет ни
"плохих", ни "хороших". Есть только мертвые и живые... в нашем случае - не
просто живые, а бессмертные.
- Можете сколько угодно считать меня слабоумным, но на мой вкус,
мертвые парни - это и есть плохие парни. - Сердито сказал я. - А бессмертные
- это хорошие. По-моему, все очень просто! Я, знаете ли, ненавижу смерть,
что вполне согласуется с дурацкой историей о моем "темном прошлом", которую
вы мне только что рассказали...
- Именно поэтому я рассчитываю на твое согласие! - С энтузиазмом заявил
Аллах.
- Ну и напрасно. - Упрямо буркнул я. - Чего я не собираюсь делать - так
это возглавлять армию мертвецов, и уж тем более, мертвых духом... Пусть себе
катятся ко всем чертям - но без моего участия!
- Сначала выслушай меня до конца. - Мягко сказал он. - Как ты думаешь,
зачем вообще потребовалось затевать эту последнюю битву?
- Не знаю! - Фыркнул я. - Может быть, непостижимые силы, от которых
зависит сценарий всего происходящего, обожают батальные сцены. А может быть,
они просто решили, что так романтичнее...
- Не без того. - Согласился Аллах. - Но есть еще кое-что. Видишь ли,
для мертвецов, населяющих эту прекрасную землю, эта битва - единственный
шанс стать живыми.
- Как это? - Глупо переспросил я.
- Не знаю, как. Речь идет о настоящем чуде, по сравнению с которым все
прочие чудеса - всего лишь прикладная магия для кухонного пользования...
Мертвые станут живыми, а бессмертные встретятся лицом к лицу со своей
смертью. Вышло так, что именно у тебя есть шанс привести их на порог
величайшего из чудес... а потом отойти в сторону и посмотреть, что из этого
выйдет. Ты же из тех ребят, которые всегда отходят в сторону, в конце каждой
истории, правда?
- Если получается. - Я невольно улыбнулся, потому что это было чистой
правдой. Потом я понял, что мне почему-то больше не хочется говорить "нет"
на предложение этого красавчика.
- Когда-то в юности я стал счастливым владельцем роскошного издания
"Бабур-намэ". - Кажется, я обращался не столько к своему собеседнику,
сколько к самому себе. - Там есть одно потрясающее место: Бабур пишет, что
неоднократно задумывался о том, что было бы неплохо "свести слона с
носорогом и посмотреть, как они будут себя держать". Насколько я понимаю, вы
предлагаете мне приключение вполне во вкусе Бабура... Соблазнительное
предложение, нечего сказать!
- Да, примерно так оно и есть, ты очень удачно подобрал цитату! -
Обрадовался Аллах.
- Ну ладно, - вздохнул я, - предположим - только предположим! - что я
соглашусь участвовать в этой безумной затее. Но что бы вы там не говорили о
моей удивительной природе, мне по-прежнему кажется, что я - вполне человек,
а посему состою из костей, мяса и прочей ненадежной чепухи. Я не
бессмертный, и не мертвый - ни телом, ни духом - во всяком случае, я на это
здорово надеюсь... Вам не кажется, что у вашей армии будет слишком уязвимый
военачальник?
- А, ну это просто уладить. - Отмахнулся он. - Я могу подарить тебе
очень много жизней. Не бесконечно много, но до конца кампании хватит. Что ты
скажешь о таком числе? - И он насмешливо постучал ухоженным длинным ногтем
по краю белой пластмассовой пепельницы, приютившейся на другом конце стола.
Только сейчас я заметил, что на дне пепельницы нарисованы три аккуратные
темно-синие шестерки.
- Хорошее число - большое! - Фыркнул я. А потом неудержимо
расхохотался.
- Это смешное число? - Невозмутимо спросил мой собеседник.
- Ага! - Подтвердил я. Кое-как успокоился, вытер навернувшиеся на глаза
слезы и объяснил: - У меня довольно разнузданное воображение, но мне никогда
не приходило в голову, что в один прекрасный день мне предложат немного
поработать Антихристом! Да уж, нечего сказать, нашел себе халтурку на
выходные!
- Антихрист - это термин из христианской религии? Ну да, припоминаю,
кто-то вроде нашего Даджжала... Глупости какие! - Устало вздохнул мой
собеседник. А потом с неподдельным интересом спросил: - А вот что такое
"халтурка"?
- Работа. - Я пожал плечами. - Работа, которую можно сделать за
короткий промежуток времени, в перерыве между основными занятиями, получить
деньги и смыться - прежде, чем в построенном тобой доме начнет рушиться
потолок.
- Очень хорошая метафора. - Уважительно сказал Аллах. - Да, именно это
от тебя и требуется. Но учти: "смыться" можно будет не раньше, чем "потолок"
действительно начнет рушиться.
- Между прочим, я еще не дал согласия на эту авантюру! - Упрямо сказал
я. - И не думаю, что...
- Не обманывай себя, Макс. - Устало вздохнул он. - Ты уже дал свое
согласие - с самого начала. Если бы ты его не дал, тебе бы просто не
позволили родиться. Мой разговор с тобой - это простая формальность. Заранее
известно, чем он закончится, так что не растягивай это сомнительное
удовольствие.
- Как это - мне не позволили бы родиться? - Возмутился я.
- А вот так. - Неопределенно объяснил он. - Как это всегда бывает...
- Между прочим, вы совершенно напрасно сказали, что вам заранее
известно, чем закончится наш разговор. - Сердито заметил я. - Меня уже
подмывало согласиться, а теперь... Теперь меня здорово подмывает сказать вам
"нет" - просто из вредности!
- Говори, что хочешь. - Равнодушно отозвался мой собеседник. - Но учти:
если ты сейчас откажешься, это не будет иметь никакого значения. Ты просто
забудешь о нашей встрече, как забыл о наших былых встречах - до поры, до
времени. Ты и сам не заметишь, как исчезнешь отсюда, а потом внезапно
обнаружишь себя где-нибудь - скорее всего, в том месте, которое считаешь
своим домом - и будешь совершенно уверен, что просто проснулся, и не можешь
вспомнить, что тебе снилось: так ведь часто бывает... А потом твоя судьба
снова приведет тебя сюда, и я снова появлюсь неизвестно откуда, и все
начнется сначала... Можно сказать, что мы с тобой ведем этот диалог чуть ли
не с начала времен. Тебе еще не надоело?
Мне показалось, что он метет жуткую чушь, но какое-то незнакомое мне
самому существо, дремлющее на самом дне моего сознания, отлично знало, что
этот странный парень говорит правду. Я опять не дал тяжелой темной волне
воспоминаний накрыть меня с головой, поскольку по-прежнему подозревал, что
это удовольствие будет стоит мне рассудка - если не жизни!
- Не нужно волноваться. - Мягко сказал мой собеседник. - Ничего
страшного не происходит: наша встреча - просто часть твоей изумительной
жизни, полной самых невероятных чудес. Ты же сам хотел, чтобы у тебя была
именно такая жизнь!
- Хотел. - Растерянно согласился я.
- Ну вот и получай... Хочешь еще кофе? - Будничным тоном гостеприимного
хозяина осведомился Аллах. Я молча кивнул: что бы он там не мел касательно
моего зловещего предназначения, а его кофе воистину был восьмым чудом света,
так что мне следовало пользоваться случаем... Через несколько секунд в моих
руках оказалась крошечная горячая чашка.
- Ну, вот и договорились. - Задумчиво сказал мой странный приятель. Я
открыл было рот, чтобы возразить, сказать, что ни о чем мы еще не
договорились, и вряд ли когда-нибудь договоримся... а потом захлопнул свою
болтливую пасть, поскольку понял, что звуки, которые способны издавать мои
голосовые связки - в каком бы сочетании эти звуки не вылетели из моего рта!
- ничего не изменят, поскольку не только беспомощное бормотание припертого к
стенке человека, но и самые могущественные заклинания становятся
бессильными, когда судьба по-настоящему берет тебя за глотку и пинками гонит
вперед - в предначертанное... Мною овладело равнодушное оцепенение -
впрочем, довольно приятное: оно не было похоже на обычную минуту слабости,
сопровождаемую внутренним стоном типа "делайте со мной, что хотите". Просто
до меня наконец-то дошло, что не следует тратить силы на попытки принять
какое-то решение, поскольку все давным-давно решили без моего участия...
Поэтому я просто молчал и ждал: что теперь?
- Теперь тебе предстоит один официальный визит. - Деловито сообщил мой
собеседник. - Тебя ждет Сфинкс: она уже давно стережет твое оружие...
- "Она"? - Удивленно уточнил я. - А разве Сфинкс женского пола?
- Ну да, а какого же еще? - Рассеянно удивился Аллах. Немного помолчал
и добавил - как мне показалось, довольно виновато: - Вообще-то, эта
сумасшедшая кошка совершенно помешалась на своей любимой игре в загадки, но
это не беда. Может быть, она тебя убьет - что с того? Ну, останется у тебя
665 жизней вместо 666 - тоже мне, проблема...
- Я не люблю, когда меня убивают. - Вяло возразил я.
- Но у тебя еще никогда не было такого количества жизней в запасе. -
Резонно заметил Аллах. - Кроме того, вполне может случиться так, что ты
отгадаешь ее загадку: время от времени они бывают такими легкими - даже не
верится! Одним словом, ты как-нибудь выкрутишься...
- А что потом? - С замирающим сердцем спросил я.
- Потом - по обстоятельствам... Может быть тебе прийдется отправиться в
Медину, чтобы призвать Мухаммеда, наступив на его могилу, а может быть он
сам тебя найдет... Одним словом, сам увидишь. - Он пожал плечами. - Только
сделав первый шаг, можно приступить к следующему, так что... Ладно, все
улажено, так что теперь я, пожалуй, могу попрощаться - с тобой, и с этим
великолепным Миром, заодно!
- Попрощаться? - Удивился я. - Но вы собирались как-то передать мне
свое могущество, и эту загадочную "связку ключей" от человеческих сердец...
- Они и так уже принадлежат тебе, с самого начала. - Улыбнулся он. -
Просто до сих пор у тебя не хватало пороху переворошить свои кладовые - ты
бы здорово удивился, если бы узнал, на что может наткнуться человек,
принимаясь за ревизию собственного имущества!
- А мои 666 жизней? - Недоверчиво спросил я. - Сомневаюсь, что они
всегда были при мне: я всегда очень остро ощущал собственную смертность...
может быть, слишком остро!
- Твои 666 жизней? Да, действительно, чуть не забыл! - Виновато
согласился Аллах. Рассеянным жестом взял со стола пепельницу, внимательно
посмотрел на темно-синие шестерки на ее дне, а потом неожиданно сильным,
молниеносным движением запустил пепельницу точнехонько в мою голову.
Разумеется, я не успел уклониться! Последнее, что я запомнил - это его
неестественно красивое бледное лицо, перекосившееся в бесшабашно веселой, но
вполне зловещей ухмылке...

Я открыл глаза и огляделся. Под моими ногами искрился светлый песок,
над головой пронзительно синело небо. Наверное, было жарко, но в моем теле
произошли какие-то необратимые изменения: о жаре я знал только теоретически,
мои ощущения равнодушно молчали. Я посмотрел на ослепительно-белый шар,
застывший в зените, и понял, что солнечный свет больше не заставляет меня
щуриться: я мог бы часами смотреть на безжалостно пылающее светило, если бы
мне вдруг почему-то показалось, что это необходимо... Со мной что-то было не
так, вернее, со мной все было НЕ ТАК, и мне это чертовски нравилось - по
крайней мере, пока.
Потом я произвел беглый осмотр собственного тела, чтобы окончательно
выяснить, как обстоят дела со мной, любимым. Дела обстояли довольно странно.
Я сидел на теплом камне, словно специально созданном заботливой природой в
полном соответствии со всеми тайными пожеланиями моей задницы. Ни одно из
многочисленных мягких кресел, с которыми мне доводилось иметь дело на
протяжении своей жизни, изобилующей короткими, но нежными встречами с
удобной мебелью, не шло ни в какое сравнение с этим изумительным камнем!
Потом я с удивлением обнаружил, что мои плечи укутаны ярко-зеленым плащом -
где-то я уже видел этот дикий оттенок! Еще через мгновение я вспомнил, что в
пальто такого же цвета был одет странный незнакомец, сообщивший мне, что он
и есть Аллах - похоже, парень любезно одолжил мне свое барахлишко... Я тут
же вспомнил и все остальное: нашу бредовую беседу, его сомнительное
предложение касательно моей военной карьеры, мои вялые попытки отвертеться
от собственной судьбы и драматический финал нашей своеобразной "планерки":
круглую белую пепельницу, стремительно летящую по направлению к моей
горемычной роже. Воспоминания не вызвали у меня никаких эмоций - только
ленивую, равнодушную мысль о том, что вообще-то мне свойственно испытывать
разного рода эмоции. Я вяло подумал, что в соответствии с традиционным
сценарием "смятения чувств" мне следовало испугаться, потом - рассердиться,
а потом вспомнить о совершенно восхитительной жизни, которая была у меня в
последнее время, с ужасом осознать, что она закончилась - скорее всего,
безвозвратно! - и взвыть от боли и отчаяния. Я немного подождал и понял, что
представления не будет: ни страха, ни гнева, ни, тем более, отчаяния.
Бедняги Макса, все еще способного испытывать все эти неземные переживания,
больше не было, а если он и имелся в наличии, то тихонько сидел в самом
темном уголке моего сознания и молчал в тряпочку. Впрочем, оно и к
лучшему...
- Все уже случилось. - Равнодушно сказал я сам себе. - Ты уже ввязался
в эту заварушку, дорогуша, так что ничего не попишешь... Бедняга мексиканец
- боюсь, я так и не успел заплатить по счету! Сомневаюсь, что герр Аллах
потрудился исправить положение: боги - это же самый безответственный
народ...
Потом я замолчал, поскольку обнаружил, что мне больше не требуется
говорить с собой вслух, чтобы успокоиться: я и без того был спокоен, как
удав, обожравшийся кроликов на похоронах собственной бабушки. Несколько
минут - или дней? - я просто любовался сияющими песчинками под ногами, а
потом обратил внимание на свои руки, аккуратно сложенные на коленях. Они
показались мне каким-то чужими, но я никак не мог сообразить: в чем,
собственно, разница. Поднес их к лицу - удивительно, но это пустяковое
движение стоило мне совершенно титанических усилий! Некоторое время я
зачарованно рассматривал собственные верхние конечности, а потом наконец
понял, в чем дело, и криво ухмыльнулся: на моих ладонях больше не было
никаких линий, вообще - ни единой черточки.
- Допрыгался, поздравляю! - Насмешливо сказал я сам себе. - И куда ты
подевал свою линию Жизни? Я уже не говорю о линиях Головы, Сердца и Печени,
заодно... Твоя мама была бы очень недовольна: она так старалась, рожала твое
бренное тело, а ты за ним совсем не смотришь! Как еще голова на месте... -
После этого бредового монолога я окончательно развеселился, поскольку
вспомнил какую-то старинную книжку по хиромантии, автор которой утверждал,
что линии на ладони, как правило, отсутствуют у слабоумных...
От внимательного изучения собственных рук меня отвлек слабый порыв
ветра, нежно погладивший волосы на моей макушке - можно было подумать, что
над моей головой пролетела небольшая птица. Я поднял глаза и обнаружил, что
никакая это не птица. Надо мной кружил крошечный самолетик - кажется, это
была искусно сделанная модель двухместного аэроплана времен Первой Мировой
Войны. Я успел разглядеть надпись на борту: голубую букву "А" и такую же
цифру "6", рисунок на хвосте - смешного черного кота с желтым бантом на шее
и большие сине-бело-красные круги на серебристых крыльях - они
свидетельствовали о том, что прототип этой очаровательной модельки в свое
время мужественно сражался за честь британской короны. Мой рот изумленно
распахнулся: я был готов к чему угодно, но только не к встрече с игрушечным
самолетиком в самом сердце какой-то дурацкой пустыни - я ведь даже не знал,
какой точке на карте мира соответствует это странное место, и есть ли она
вообще, эта точка на карте! Впрочем, природа в конце концов взяла свое, и я
неудержимо расхохотался вслед очаровательному наваждению, стремительно
улетающему прочь...

Афина лихо посадила свой аэроплан на крошечной посадочной площадке на
плоской вершине столовой горы. Такие горы встречаются только в Эфиопии,
местные жители называли их "амбами" - в те благословенные времена, когда
здесь еще были какие-то "местные жители"... С некоторых пор Олимпийцы вбили
в свои неразумные головы, что на земле больше нет мест, пригодных для жизни.
К тому времени, когда я решил присоединиться к их безумной компании, они
успели прочно обосноваться на амбах, каждый на своей, в узком кругу
домочадцев - рядом с некоторыми Олимпийцами постоянно отираются смертные, к
которым они, как мне показалось, привязаны куда больше, чем друг к другу.
Впрочем, у Афины нет никаких домочадцев: она любит говорить, что не
нуждается в компании прихлебателей. Порой мне кажется, что она и общество
равных себе едва терпит - могу ее понять! Правда, иногда к ней в гости
заглядывает один бродяга по имени Улисс. Хотел бы я знать, чем он занимается
в перерыве между этими короткими визитами! Парень у меня на подозрении: я бы
не удивился, выяснив, что он зарабатывает себе на хлеб, латая сапоги моего
бывшего побратима Локи: по крайней мере, рожа у него такая же хитрая, только
могущества поменьше. Одним словом, Улисс мне решительно не нравится, к тому
же, в нем ненамного больше человеческого, чем в самой Афине, хотя сам он
упорно считает себя одним из смертных. По мне, так его давно следовало бы
отправить в Хель и забыть, где его могила - все лучше, чем ломать себе
голову, пытаясь угадать, какого рода пакость он сейчас обдумывает! Но мне
кажется, что это не на шутку опечалило бы Афину. Их отношения весьма
смахивают на родственные: Улисс ее обожает, доверчиво смотрит ей в рот и
охотно верит каждому слову, хотя сам непрерывно врет и ей, и всем остальным,
все глубже увязая в паутине собственных незамысловатых хитростей. Про себя я
окрестил этого бродягу "племянником", хотя мне отлично известно, что он не
является сыном одного из многочисленных братьев или сестер Паласы.
Кстати сказать, бродяга Улисс уже давно не совал к нам свой хитрющий
нос - и правильно делал! Так что я оставался единственным гостем Афины.
Впрочем, нашу с ней жизнь трудно назвать уединенной: на ее амбе полным-полно
Любимцев и Хранителей, как и у каждого Олимпийца. Честно говоря, даже я до
сих пор не могу постичь странную суть этих непостижимых беспокойных
тварей...
Мои ноги наконец-то ступили на твердую землю, и это было чертовски
приятно.
- Ты совсем не бережешь свою летающую машину... и своих пассажиров,
заодно! - Сердито сказал я Афине. - Эта посадка душу из меня вытрясла!
- Во-первых, я здорово сомневаюсь, что у тебя есть душа, Один! - Весело
отозвалась она. Мне оставалось только нахмурить брови: иногда эта сероокая
мелет что попало, как перепивший берсерк! Она легко спрыгнула на землю,
окинула хозяйским глазом окрестности, рассеянно погладила черного кота,
нарисованного на хвосте аэроплана - словно кот был живым существом,
настоящим зверем, способным обрадоваться ее ласке - и сердито уставилась на
меня. - А во-вторых, я тебе уже сто раз говорила, что мой аэроплан - не
какая-нибудь безымянная "летающая машина", его зовут Бристоль, а если хочешь
показаться ему учтивым, к имени "Бристоль" следует добавлять "Эф два Бэ
Файтер"... уж не знаю, что означают эти загадочные "Эф два Бэ", но "Файтер"
переводится как "истребитель".
- Того парня он, тем не менее, так и не истребил! - Зло ухмыльнулся я.
- Какого парня? - С любопытством спросил Дионис. Он уже давно стоял за
моей спиной, вежливо выжидая удачный момент, чтобы вмешаться в нашу беседу.
На сей раз его лицо не представляло собой ничего выдающегося - кажется, эта
помятая рожа принадлежала какому-то человеческому шуту, или, как говорят
Олимпийцы, "комедийному актеру" - но я еще не опустился до того чтобы
убивать все свое время на созерцание иллюзорных событий никчемной
человеческой жизни, именуемых "кинематографом", а посему не мог сказать
наверняка... Эти дурни Олимпийцы совершенно помешаны на кинофильмах и
киноактерах, так что безумная страсть Афины к обличью Марлона Брандо - это
еще цветочки, большинство ее родичей меняет свой облик чуть ли не по дюжине
раз на дню. Их лица редко соответствуют моим представлениям о том, как
должны выглядеть боги, но вразумлять их бесполезно...
- Что ты здесь делаешь, Бромий? - Весело спросила Афина. - Решил
помочиться в мой бензобак? Очень мило с твоей стороны, но ты же знаешь, я
предпочитаю традиционное топливо.
- Я просто зашел в гости. - Улыбнулся он. - Мы редко ходим друг к другу
в гости, и это не есть хорошо...
- Ну да, так мало поводов устроить вечеринку! - Фыркнула Афина.
- А мне не нужен повод, чтобы устроить вечеринку, поскольку самые
лучшие вечеринки устраиваются без всякого повода. - Спокойно ответил Дионис.
- Уж ты поверь крупнейшему специалисту в этом вопросе, дорогая! Или ты
сейчас "дорогой"? С тобой никогда не знаешь, как остаться вежливым... Так
какого это парня вам не удалось истребить?
- Да так, один мираж в пустыне. - Отмахнулась Афина. - Бедняга Игг
наконец-то встретил своего легендарного великана Сурта - правда, пока без
огненного меча. Очень симпатичный великан... да и не великан он вовсе!
- Какого великана? - Ошалело спросил Дионис.
- Какого, какого... Ты слишком много пьешь и слишком мало читаешь,
Сабазий! Вот если бы ты выбрал время порыться в гнилье, которое хранит в