Страница:
– Так уж и все? – скептически усмехнулся Проспер, наметанный глаз которого не заметил в «апартаментах» ни одной вещи, которую нельзя было бы не назвать ветхой.
– Все! – и глазом не моргнув, заявила Анна. – Квартира после ремонта! Да сами смотрите, здесь есть все, что нужно. Где вы еще такое найдете? Вот кухня. Все новое. Плита газовая. Новая.
– Она же ржавая! – возмутилась Антуанетта.
Тигрица и ухом не повела.
– Да. Заржавела по дороге из магазина.
– И вот еще стол… – сказал Проспер.
– Новый, – пояснила Анна.
– Новый, конечно, новый. С трещиной.
– Это декоративная трещина. Красиво, правда?
Антуанетта иронически посмотрела на Проспера и спросила:
– Мэтр, вы по-прежнему не хотите в гостиницу?
– Да уже не уверен, – признался Проспер.
– В гостиницу? – забеспокоилась Анна. – Зачем в гостиницу? Там же все старое! Никакого комфорта и жутко дорого. А у меня, да вы посмотрите, какие у меня спальни! Пойдемте, пойдемте! Вот, пожалуйста, кровать. Вот шкаф – праздничной, серой расцветки. Жалюзи. Новые. А какой вид из окна! – Чтобы продемонстрировать вид из окна, тигрица попыталась поднять жалюзи, отчего те решительно сломались и рухнули.
– Совсем обветшали ваши новые жалюзи, – усмехнулся Проспер.
– Видать, от пущей новизны, – добавила Антуанетта.
– Заводской брак! – воскликнула Анна.
Проспер махнул лапой.
– Довольно. Сколько вы хотите за эту… ммм… эти помещения?
– Сто монет в день.
– Так где, вы говорите, гостиница?
– Пятьдесят!
– Гостиница, только гостиница.
– Знаете, что? Вы мне очень понравились. Я думаю, мы подружимся. А для друзей у меня особые условия. Десять монет в день!
– Ммм…
– Вот и чудненько! Я знала, что мы договоримся. Подписывайте договор, – Анна протянула Просперу толстую кипу бумаг.
– Это что? – спросил лис. – Вы роман написали?
– Это договор.
– Вы с ума сошли? По-вашему, у меня есть лишние полжизни, чтобы это прочитать?
– А не надо читать. Так подписывайте. У меня все честно.
– Ну, вот что, любезная. – Проспер решительно вернул хозяйке фолиант. – Или давайте укороченный договор, или приходите к нам в гости, в гостиницу.
– И откуда в вас столько недоверия к зверям? – упрекнула Анна, выуживая из комода другой вариант договора, всего на четырех листах. – Вот, подписывайте здесь.
– С вашего разрешения, моя помощница сначала ознакомится с документом.
– Как угодно, – холодно позволила тигрица. – Хотя не скрою, ваше недоверие меня обижает.
Антуанетта уселась за стол и начала изучать договор.
– Здесь у вас предусмотрены всякие штрафы, – сказала она.
– А как же, конечно, – отозвалась Анна. – Мало ли, вдруг вы что-нибудь сломаете и быстро сбежите!
– Но здесь упомянуты довольно нелепые случаи. Вот, например, количество ступенек крыльца.
– Это не нелепый случай, а очень важный. Здесь семь ступенек. Если при возврате квартиры их окажется, скажем, шесть или лучше две, то – штраф! За каждую ступеньку! Все справедливо!
– Помилуйте, сударыня, с чего это мы вдруг станем ломать ступеньки? – удивился Проспер. – Да и каким образом? Они выглядят довольно крепкими.
– Крепкие, да не очень. Молотками, топорами сломать можно.
– Но у нас нет никаких молотков, топоров.
– А за это не беспокойтесь, вот они – здесь, в кладовочке, – с готовностью показала Анна.
– Так уберите их отсюда, – предложил Проспер.
– Что вы, как можно! А вдруг вам захочется сломать ступеньку-другую!..
Обсуждение договора продолжалось не меньше часа. Антуанетта без устали выискивала в нем новые пункты один страннее другого. После чего разворачивалась бурная дискуссия, в которой Анна отстаивала свое право взимать с постояльцев самые несуразные штрафы. К счастью для лисов, ей все-таки иногда приходилось уступать перед магическим словом «гостиница».
Наконец договор был подписан, первая оплата произведена, и Анна оставила постояльцев одних, удалившись на второй этаж с громким причитанием: «Ах, что за апартаменты, просто королевские, буквально от сердца отрываю».
– Мэтр, надеюсь, нам не придется пожалеть о своем поступке, – сказала Антуанетта. – Насколько проще было бы иметь дело с гостиницей!
– Дорогая моя помощница, хочу тебе напомнить, что по нашим сведениям, в Вершине только одна гостиница, – ответил Проспер. – И можешь не сомневаться, что большинство наших конкурентов отправятся именно туда. Мне же все-таки хотелось бы оставаться по возможности незамеченным.
Антуанетта вздохнула.
– Я понимаю, мэтр. Я лишь посетовала на то, что здесь хуже…
– Зато здесь нет конкурентов, – улыбнулся Проспер.
Тем временем в гостинице «Два клинка и одни ножны» начали просыпаться первые конкуренты. А первым из первых оказался Константин. Он сладко потянулся, подставив морду робкому весеннему солнцу, и громко воскликнул:
– Евгений, подъем! Тебя заждались подвиги!
– Какие еще подвиги? – не открывая глаз, выдавил из себя пингвин. – И почему они ждут меня, а не тебя?
– Меня они тоже ждут. Но, хочется верить, не дождутся. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы мы добились успеха, не совершая никаких подвигов.
– Так не получится, – промычал Евгений.
– Это верно. Хорошо, что ты это понимаешь, поскольку совершать их придется тебе.
Пингвин открыл глаза.
– Так нечестно, – сказал он.
– Что поделаешь… Я не силен в честности.
Но Евгений уже проснулся и уступать не собирался.
– Подвиги должен совершать тот, кому больше нечем заняться.
– Ты имеешь в виду Берту? – удивился Константин. – И тебе не стыдно – подставлять подвигам вместо себя слабую самку?
– А тебе не стыдно подставлять подвигам вместо себя и слабой самки слабого самца? – возмутился Евгений.
– Дружище, ты несправедлив к себе! Какой же ты слабый самец? Ты ого-го какой самец!
– Нет, я слабый! И вообще, когда я говорил про того, кому нечем заняться, я имел в виду тебя!
– Меня? Еще чего! Я найду, чем заняться, и не сомневайся!
– А мне и искать не нужно! У меня уже есть занятие: я пишу автобиографический роман!
Константин сел на кровати и заинтересованно посмотрел на друга:
– Серьезно? И много уже накатал?
– Главу! – гордо ответил Евгений.
– Ух ты, целую главу! А про меня там есть?
– Нет, что ты! В этой главе я еще совсем маленький.
– Не вижу логики, – насупился кот. – Я тоже когда-то был маленький. Чем это я маленький хуже тебя маленького, что в главу не попал?
– Но это же мое детство! Тебя в моем детстве не было!
– Зато я был в своем детстве! Чем это мое детство хуже твоего, что не попало в главу?
– Константин, но это же моя автобиография, – заметил Евгений.
– А мою написать даже не пытаешься. Эх ты, а еще друг… – Кот обиженно уставился в окно.
Евгений почувствовал себя неловко.
– Ну… Константин, чего ты дуешься? Я про тебя напишу, просто еще немножко рано.
– В какой главе начнешь про меня писать? – строго поинтересовался кот.
– В тридцать первой! – не задумываясь, ответил Евгений, решив не посвящать друга в нюансы писательского труда.
– Ну и начал бы с тридцать первой! – не унимался Константин, которому понравилось обижаться. – Наверняка в предыдущих тридцати не будет ничего интересного! Их вообще можно сжечь. Все настоящие писатели сжигают свои неинтересные главы!
– Нет, они будут очень интересные, – возразил пингвин. – Вот хочешь, я тебе прочитаю первую главу и ты сам убедишься?
– Читай, – милостиво согласился Константин.
Евгений возбужденно сел на кровати и раскрыл тетрадь. Возможность поделиться с кем-нибудь своим творчеством его окрыляла.
– Глава первая, – начал читать Евгений. – Детство…
Константин слушал очень внимательно и, когда пингвин закончил чтение и вопросительно уставился на друга, сказал:
– Ну, в целом неплохо. Хотя чего-то не хватает.
– Чего? – напрягся Евгений.
– Ммм… Думаю, как сформулировать. Чего-то важного. Ах да! В твоем повествовании не хватает кота!
– Да ну тебя, – разочарованно махнул крылом Евгений. – Я думал, ты серьезно…
– Я очень серьезно! Кстати, а твои родители действительно тебя не узнали?
Пингвин замялся.
– Ну, как тебе сказать…
– Понятно. Врешь на страницах собственной биографии.
– Не вру! Это не вранье, а художественный вымысел!
– А какая разница? – поинтересовался Константин.
– Так это же очевидно! Ложь – это просто… ложь. А художественный вымысел… – Евгений задумался. – Это то, что должно было быть правдой, но почему-то не было.
– Ах, вот оно что! Тогда, может, ты объяснишь, почему твой художественный вымысел позволяет клевету на собственных родителей, а восторги в адрес лучшего друга – нет?
Евгений растерялся. Он попытался что-то промямлить в ответ, но замолчал, когда Константин огорошил его новой идеей:
– Давай впишем меня! Вместе! Я тебе помогу. Значит, смотри, художественный вымысел такой. Юный ты страдаешь от жестокой диктатуры родителей, которые тебя не узнают. Они отнимают у тебя рыбку и запрещают охотиться на планктон. Но тут появляется юный кот, которого занесла в Антарктиду жестокая судьба, от диктатуры которой он страдает. И вот этот кот помогает тебе сбежать за море, где нас захватывают в плен коварные пираты! Мы сначала страдаем от их жестокой диктатуры, а потом бравый кот вызывает пиратскую команду на дуэль и побеждает ее всю! Мы прибываем в Австралию, где знакомимся с Марио и вместе с ним побеждаем тирана-кенгуру, который наслаждается своей диктатурой. Потом враги подсовывают тебе отравленный рыбий жир, ты пьешь его и сходишь с ума. Захватываешь Новую Зеландию, и от твоей жестокой диктатуры страдают сумчатые птицы этой страны. Но бравый кот…
– Константин! Это уже не художественный вымысел, а… я не знаю что! И вообще, это моя автобиография! Понимаешь? Моя!
– Тебе что, жалко? Пусть будет наша автобиография! Я стану твоим соавтором. А то мне не хочется ждать до тридцать первой главы.
– Тридцать пятой.
Константин ахнул.
– Как? Ты же сказал, что тридцать первой!
– А вот и тридцать пятой! Это тебе в наказание за то, что хотел отнять мою автобиографию, переписать мою жизнь, сделать из нее третьесортную дешевку!
– Почему третьесортную? Это была бы первосортная дешевка! Эх ты! Ты мне больше не Несчастный! – Константин лег и демонстративно отвернулся к стене.
– Ну и очень хорошо! Я давно хотел тебе сказать, что ты… что я… – Евгений лег и демонстративно отвернулся к стене.
Явившаяся в скором времени Берта застала соратников в состоянии холодной войны.
– Вы почему еще в кроватях? Пойдемте в город! Мне надо сходить на почту и послать родителям открытку, чтобы они не волновались.
– Здравствуй, Берта, – мрачно подал голос Константин.
– Доброе утро, Берта, – сказал Евгений, не оборачиваясь.
Лисичка несколько раз перевела взгляд с одного друга на другого.
– Вы что, поссорились? Ну ничего себе! Всего на одну ночь оставила вас одних, и на тебе!
Кот и пингвин синхронно повернулись к подруге.
– Ничего мы не поссорились! – заявил Евгений.
– Поссорились, поссорились! – возразил Константин. – А как тут не поссоришься, когда он только про себя пишет?
– В смысле? – удивилась Берта.
– Это моя автобиография! – возмутился Евгений. – Константину в нее рано!
– Вот видишь, видишь! Я же говорил! – восторжествовал кот. – А ты спроси господина писателя, попала ли ты в его книгу!
– Не попала! – ответил Евгений, не дожидаясь, когда Берта задаст вопрос. – Пока не попала. Ну рано еще, рано!
– Все ясно, – резюмировала лисичка. – Вы решили помериться глупостью. Дело ваше. А я пошла в город. – Она развернулась и вышла из номера.
– Эй-эй, я с тобой! – одновременно выкрикнули Константин и Евгений.
На первый этаж они спустились, исподтишка косясь один на другого, считая, что именно таким образом друг друга игнорируют. А вот идущая впереди Берта действительно будто их не замечала – ни разу не обернулась и не произнесла ни слова.
Лишь на улице лисичка повернулась к друзьям.
– Я иду на почту, чтобы отправить родителям открытку. Приглашаю моих умных соратников пойти со мной. Глупые соратники пускай даже близко не подходят.
– Поосторожней, подруга, – набычился Константин. – Это кто тут глупый, а?
– Тот, кто ссорится из-за ерунды и потом долго-долго не мирится. А что, здесь таких нет?
Кот и пингвин переглянулись.
– Нет! – решительно заявили они.
Берта улыбнулась.
– Так я и думала. А Евгений еще посвятит своим друзьям лучшие главы его книги. Правда, Евгений?
– Конечно! – заверил пингвин.
– Тогда пойдем. Как вы помните, почта здесь рядом.
«Как я мудра и справедлива, – подумала Берта. – Ну почему Улисс этого не видит? Эх…»
Утренняя Вершина уже не казалась покинутым, опустевшим краем, хотя и особой жизнедеятельности не наблюдалось. Редкие прохожие, в основном тигры, не обращали на чужеземцев никакого внимания, но лишь до тех пор, пока не оказывались за спинами последних – тогда они провожали троицу взглядами. Но что таили эти взгляды, понять не смог бы никто. Иногда медленно, словно нехотя, проезжали машины. Оставшийся с ночи ветер ослаб, но не настолько, чтобы совсем не давать о себе знать. Дома наводили на мысль, что их проектировал тот же архитектор, что и гостиницу: Вершина представляла собой город победивших параллелепипедов, которые, придя к власти, запретили любые иные формы.
Скоро друзья подошли к зданию с вывеской «Почта». Внезапно Константин схватил Берту за локоть.
– Берта, стой, у меня пророчество!
Лисичка и пингвин изумленно уставились на кота.
– Да-да, пророчество! Как у Улисса. Пока он где-то шляется, его дар передался мне. – Константин обратил взор в даль, вытянул перед собой лапы и зашевелил пальцами. – Вижу… Вижу двух лисов – самца и самку. Они едут в автомобиле, на мордах у них тревога. Они едут сюда, они приближаются. Но что это?! В лапах у лисицы почтовый конверт! На нем штамп почтового отделения города Вершины! А внутри – открытка от дочери!
– Ой! – воскликнула Берта. – Как же я сама не подумала! Они узнают, что я в Вершине, и примчатся, чтобы забрать меня домой!
Константин опустил лапы и сказал уже нормальным голосом:
– Вот именно, милая. Об этом и говорит мое пророчество.
– Что же делать? – растерялась Берта. – Я обещала посылать им открытки. Если я не буду этого делать, они сойдут с ума от беспокойства.
Кот немедленно предложил собственное решение проблемы:
– Подождать, пока все закончится, а уже потом слать открытки родителям в сумасшедший дом.
– Спасибо, Константин. Ты очень мил. Но мне, знаешь ли, не хочется доводить дело до психушки. Возможно, это покажется тебе старомодным, но мои родители нужны мне нормальными и вменяемыми.
Константин попытался лисичку подбодрить:
– Знаешь что? Ты можешь им позвонить!
– С ума сошел? – испугалась Берта. – Не могу я с ними разговаривать после того, как сбежала из дома. У меня на это нервов не хватит.
– Я читал в одной книге… – задумчиво произнес Евгений. – Она называлась «Ошибка шпиона, которая дорого ему обошлась». Так вот, там этот самый шпион не хотел, чтобы враги узнали, откуда он посылает письма. И он отправлял все письма в один город, доверенному лицу. А это самое лицо уже пересылало их, куда надо. Поэтому на конвертах всегда стоял штамп одного и того же города, а шпион на самом деле был совсем в другом.
– Слушай, а это мысль! – воодушевилась Берта.
Но Константин отнесся к рассказу пингвина настороженно.
– Скажи, Евгений… А эта его система, не была ли она той самой ошибкой, которая дорого ему обошлась?
– Нет-нет! – ответил Евгений. – Ошибка была в другом. Он попался на том, что вместо того, чтобы выкрасть секретные документы и рассекретить, подложил обычные документы и засекретил.
– Тогда ладно, – успокоился Константин. – Тогда это действительно идея.
Довольная Берта зашла на почту и послала родителям открытку следующего содержания:
Дорогие мама и папа! У меня все замечательно! Здесь на юге просто супер! Море, пальмы, экзотические фрукты. Это вам не какая-то там унылая ветреная Вершина где-то на севере, где живет мое доверенное лицо, через которого я и буду посылать все мои открытки. Не обижайтесь, родные, но я считаю, что лучше вам не знать, где именно я нахожусь. Достаточно той информации, что это далеко на юге. Ох и жара здесь. Привет вам от Константина и Евгения, они как раз сейчас плещутся в море с дельфинами и медузами. Вечером мы идем в боулинг. Целую, ваша Берти.
А чуть ниже Евгений, тщательно изменяя почерк, дописал:
Я и сам толком не знаю, где ваша дочь. Но не сомневаюсь, что в добром здравии. Здесь, в Вершине, очень холодно, в горах лежит снег. И лед. Берте повезло, что она не здесь, а на юге, с пальмами и медузами! Всегда ваше, Доверенное Лицо.
В сильно приподнятом состоянии духа Несчастные вышли на улицу. И здесь их ждал шок.
Шок двигался им навстречу и, несмотря на отсутствие привычной красной рясы, не узнать в нем брата Нимрода было невозможно. Барс тоже заметил троицу, но виду не подал. Не замедляя шага, он прошел мимо остолбеневших Несчастных и скрылся за поворотом.
– Какие мы тормоза… – прошептала Берта. – Ведь они же наверняка все здесь. А Улисс в горах, один… Мы не можем ждать! Мы обязаны его найти, чтобы не дать в обиду!
Глава 6
– Все! – и глазом не моргнув, заявила Анна. – Квартира после ремонта! Да сами смотрите, здесь есть все, что нужно. Где вы еще такое найдете? Вот кухня. Все новое. Плита газовая. Новая.
– Она же ржавая! – возмутилась Антуанетта.
Тигрица и ухом не повела.
– Да. Заржавела по дороге из магазина.
– И вот еще стол… – сказал Проспер.
– Новый, – пояснила Анна.
– Новый, конечно, новый. С трещиной.
– Это декоративная трещина. Красиво, правда?
Антуанетта иронически посмотрела на Проспера и спросила:
– Мэтр, вы по-прежнему не хотите в гостиницу?
– Да уже не уверен, – признался Проспер.
– В гостиницу? – забеспокоилась Анна. – Зачем в гостиницу? Там же все старое! Никакого комфорта и жутко дорого. А у меня, да вы посмотрите, какие у меня спальни! Пойдемте, пойдемте! Вот, пожалуйста, кровать. Вот шкаф – праздничной, серой расцветки. Жалюзи. Новые. А какой вид из окна! – Чтобы продемонстрировать вид из окна, тигрица попыталась поднять жалюзи, отчего те решительно сломались и рухнули.
– Совсем обветшали ваши новые жалюзи, – усмехнулся Проспер.
– Видать, от пущей новизны, – добавила Антуанетта.
– Заводской брак! – воскликнула Анна.
Проспер махнул лапой.
– Довольно. Сколько вы хотите за эту… ммм… эти помещения?
– Сто монет в день.
– Так где, вы говорите, гостиница?
– Пятьдесят!
– Гостиница, только гостиница.
– Знаете, что? Вы мне очень понравились. Я думаю, мы подружимся. А для друзей у меня особые условия. Десять монет в день!
– Ммм…
– Вот и чудненько! Я знала, что мы договоримся. Подписывайте договор, – Анна протянула Просперу толстую кипу бумаг.
– Это что? – спросил лис. – Вы роман написали?
– Это договор.
– Вы с ума сошли? По-вашему, у меня есть лишние полжизни, чтобы это прочитать?
– А не надо читать. Так подписывайте. У меня все честно.
– Ну, вот что, любезная. – Проспер решительно вернул хозяйке фолиант. – Или давайте укороченный договор, или приходите к нам в гости, в гостиницу.
– И откуда в вас столько недоверия к зверям? – упрекнула Анна, выуживая из комода другой вариант договора, всего на четырех листах. – Вот, подписывайте здесь.
– С вашего разрешения, моя помощница сначала ознакомится с документом.
– Как угодно, – холодно позволила тигрица. – Хотя не скрою, ваше недоверие меня обижает.
Антуанетта уселась за стол и начала изучать договор.
– Здесь у вас предусмотрены всякие штрафы, – сказала она.
– А как же, конечно, – отозвалась Анна. – Мало ли, вдруг вы что-нибудь сломаете и быстро сбежите!
– Но здесь упомянуты довольно нелепые случаи. Вот, например, количество ступенек крыльца.
– Это не нелепый случай, а очень важный. Здесь семь ступенек. Если при возврате квартиры их окажется, скажем, шесть или лучше две, то – штраф! За каждую ступеньку! Все справедливо!
– Помилуйте, сударыня, с чего это мы вдруг станем ломать ступеньки? – удивился Проспер. – Да и каким образом? Они выглядят довольно крепкими.
– Крепкие, да не очень. Молотками, топорами сломать можно.
– Но у нас нет никаких молотков, топоров.
– А за это не беспокойтесь, вот они – здесь, в кладовочке, – с готовностью показала Анна.
– Так уберите их отсюда, – предложил Проспер.
– Что вы, как можно! А вдруг вам захочется сломать ступеньку-другую!..
Обсуждение договора продолжалось не меньше часа. Антуанетта без устали выискивала в нем новые пункты один страннее другого. После чего разворачивалась бурная дискуссия, в которой Анна отстаивала свое право взимать с постояльцев самые несуразные штрафы. К счастью для лисов, ей все-таки иногда приходилось уступать перед магическим словом «гостиница».
Наконец договор был подписан, первая оплата произведена, и Анна оставила постояльцев одних, удалившись на второй этаж с громким причитанием: «Ах, что за апартаменты, просто королевские, буквально от сердца отрываю».
– Мэтр, надеюсь, нам не придется пожалеть о своем поступке, – сказала Антуанетта. – Насколько проще было бы иметь дело с гостиницей!
– Дорогая моя помощница, хочу тебе напомнить, что по нашим сведениям, в Вершине только одна гостиница, – ответил Проспер. – И можешь не сомневаться, что большинство наших конкурентов отправятся именно туда. Мне же все-таки хотелось бы оставаться по возможности незамеченным.
Антуанетта вздохнула.
– Я понимаю, мэтр. Я лишь посетовала на то, что здесь хуже…
– Зато здесь нет конкурентов, – улыбнулся Проспер.
Тем временем в гостинице «Два клинка и одни ножны» начали просыпаться первые конкуренты. А первым из первых оказался Константин. Он сладко потянулся, подставив морду робкому весеннему солнцу, и громко воскликнул:
– Евгений, подъем! Тебя заждались подвиги!
– Какие еще подвиги? – не открывая глаз, выдавил из себя пингвин. – И почему они ждут меня, а не тебя?
– Меня они тоже ждут. Но, хочется верить, не дождутся. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы мы добились успеха, не совершая никаких подвигов.
– Так не получится, – промычал Евгений.
– Это верно. Хорошо, что ты это понимаешь, поскольку совершать их придется тебе.
Пингвин открыл глаза.
– Так нечестно, – сказал он.
– Что поделаешь… Я не силен в честности.
Но Евгений уже проснулся и уступать не собирался.
– Подвиги должен совершать тот, кому больше нечем заняться.
– Ты имеешь в виду Берту? – удивился Константин. – И тебе не стыдно – подставлять подвигам вместо себя слабую самку?
– А тебе не стыдно подставлять подвигам вместо себя и слабой самки слабого самца? – возмутился Евгений.
– Дружище, ты несправедлив к себе! Какой же ты слабый самец? Ты ого-го какой самец!
– Нет, я слабый! И вообще, когда я говорил про того, кому нечем заняться, я имел в виду тебя!
– Меня? Еще чего! Я найду, чем заняться, и не сомневайся!
– А мне и искать не нужно! У меня уже есть занятие: я пишу автобиографический роман!
Константин сел на кровати и заинтересованно посмотрел на друга:
– Серьезно? И много уже накатал?
– Главу! – гордо ответил Евгений.
– Ух ты, целую главу! А про меня там есть?
– Нет, что ты! В этой главе я еще совсем маленький.
– Не вижу логики, – насупился кот. – Я тоже когда-то был маленький. Чем это я маленький хуже тебя маленького, что в главу не попал?
– Но это же мое детство! Тебя в моем детстве не было!
– Зато я был в своем детстве! Чем это мое детство хуже твоего, что не попало в главу?
– Константин, но это же моя автобиография, – заметил Евгений.
– А мою написать даже не пытаешься. Эх ты, а еще друг… – Кот обиженно уставился в окно.
Евгений почувствовал себя неловко.
– Ну… Константин, чего ты дуешься? Я про тебя напишу, просто еще немножко рано.
– В какой главе начнешь про меня писать? – строго поинтересовался кот.
– В тридцать первой! – не задумываясь, ответил Евгений, решив не посвящать друга в нюансы писательского труда.
– Ну и начал бы с тридцать первой! – не унимался Константин, которому понравилось обижаться. – Наверняка в предыдущих тридцати не будет ничего интересного! Их вообще можно сжечь. Все настоящие писатели сжигают свои неинтересные главы!
– Нет, они будут очень интересные, – возразил пингвин. – Вот хочешь, я тебе прочитаю первую главу и ты сам убедишься?
– Читай, – милостиво согласился Константин.
Евгений возбужденно сел на кровати и раскрыл тетрадь. Возможность поделиться с кем-нибудь своим творчеством его окрыляла.
– Глава первая, – начал читать Евгений. – Детство…
Константин слушал очень внимательно и, когда пингвин закончил чтение и вопросительно уставился на друга, сказал:
– Ну, в целом неплохо. Хотя чего-то не хватает.
– Чего? – напрягся Евгений.
– Ммм… Думаю, как сформулировать. Чего-то важного. Ах да! В твоем повествовании не хватает кота!
– Да ну тебя, – разочарованно махнул крылом Евгений. – Я думал, ты серьезно…
– Я очень серьезно! Кстати, а твои родители действительно тебя не узнали?
Пингвин замялся.
– Ну, как тебе сказать…
– Понятно. Врешь на страницах собственной биографии.
– Не вру! Это не вранье, а художественный вымысел!
– А какая разница? – поинтересовался Константин.
– Так это же очевидно! Ложь – это просто… ложь. А художественный вымысел… – Евгений задумался. – Это то, что должно было быть правдой, но почему-то не было.
– Ах, вот оно что! Тогда, может, ты объяснишь, почему твой художественный вымысел позволяет клевету на собственных родителей, а восторги в адрес лучшего друга – нет?
Евгений растерялся. Он попытался что-то промямлить в ответ, но замолчал, когда Константин огорошил его новой идеей:
– Давай впишем меня! Вместе! Я тебе помогу. Значит, смотри, художественный вымысел такой. Юный ты страдаешь от жестокой диктатуры родителей, которые тебя не узнают. Они отнимают у тебя рыбку и запрещают охотиться на планктон. Но тут появляется юный кот, которого занесла в Антарктиду жестокая судьба, от диктатуры которой он страдает. И вот этот кот помогает тебе сбежать за море, где нас захватывают в плен коварные пираты! Мы сначала страдаем от их жестокой диктатуры, а потом бравый кот вызывает пиратскую команду на дуэль и побеждает ее всю! Мы прибываем в Австралию, где знакомимся с Марио и вместе с ним побеждаем тирана-кенгуру, который наслаждается своей диктатурой. Потом враги подсовывают тебе отравленный рыбий жир, ты пьешь его и сходишь с ума. Захватываешь Новую Зеландию, и от твоей жестокой диктатуры страдают сумчатые птицы этой страны. Но бравый кот…
– Константин! Это уже не художественный вымысел, а… я не знаю что! И вообще, это моя автобиография! Понимаешь? Моя!
– Тебе что, жалко? Пусть будет наша автобиография! Я стану твоим соавтором. А то мне не хочется ждать до тридцать первой главы.
– Тридцать пятой.
Константин ахнул.
– Как? Ты же сказал, что тридцать первой!
– А вот и тридцать пятой! Это тебе в наказание за то, что хотел отнять мою автобиографию, переписать мою жизнь, сделать из нее третьесортную дешевку!
– Почему третьесортную? Это была бы первосортная дешевка! Эх ты! Ты мне больше не Несчастный! – Константин лег и демонстративно отвернулся к стене.
– Ну и очень хорошо! Я давно хотел тебе сказать, что ты… что я… – Евгений лег и демонстративно отвернулся к стене.
Явившаяся в скором времени Берта застала соратников в состоянии холодной войны.
– Вы почему еще в кроватях? Пойдемте в город! Мне надо сходить на почту и послать родителям открытку, чтобы они не волновались.
– Здравствуй, Берта, – мрачно подал голос Константин.
– Доброе утро, Берта, – сказал Евгений, не оборачиваясь.
Лисичка несколько раз перевела взгляд с одного друга на другого.
– Вы что, поссорились? Ну ничего себе! Всего на одну ночь оставила вас одних, и на тебе!
Кот и пингвин синхронно повернулись к подруге.
– Ничего мы не поссорились! – заявил Евгений.
– Поссорились, поссорились! – возразил Константин. – А как тут не поссоришься, когда он только про себя пишет?
– В смысле? – удивилась Берта.
– Это моя автобиография! – возмутился Евгений. – Константину в нее рано!
– Вот видишь, видишь! Я же говорил! – восторжествовал кот. – А ты спроси господина писателя, попала ли ты в его книгу!
– Не попала! – ответил Евгений, не дожидаясь, когда Берта задаст вопрос. – Пока не попала. Ну рано еще, рано!
– Все ясно, – резюмировала лисичка. – Вы решили помериться глупостью. Дело ваше. А я пошла в город. – Она развернулась и вышла из номера.
– Эй-эй, я с тобой! – одновременно выкрикнули Константин и Евгений.
На первый этаж они спустились, исподтишка косясь один на другого, считая, что именно таким образом друг друга игнорируют. А вот идущая впереди Берта действительно будто их не замечала – ни разу не обернулась и не произнесла ни слова.
Лишь на улице лисичка повернулась к друзьям.
– Я иду на почту, чтобы отправить родителям открытку. Приглашаю моих умных соратников пойти со мной. Глупые соратники пускай даже близко не подходят.
– Поосторожней, подруга, – набычился Константин. – Это кто тут глупый, а?
– Тот, кто ссорится из-за ерунды и потом долго-долго не мирится. А что, здесь таких нет?
Кот и пингвин переглянулись.
– Нет! – решительно заявили они.
Берта улыбнулась.
– Так я и думала. А Евгений еще посвятит своим друзьям лучшие главы его книги. Правда, Евгений?
– Конечно! – заверил пингвин.
– Тогда пойдем. Как вы помните, почта здесь рядом.
«Как я мудра и справедлива, – подумала Берта. – Ну почему Улисс этого не видит? Эх…»
Утренняя Вершина уже не казалась покинутым, опустевшим краем, хотя и особой жизнедеятельности не наблюдалось. Редкие прохожие, в основном тигры, не обращали на чужеземцев никакого внимания, но лишь до тех пор, пока не оказывались за спинами последних – тогда они провожали троицу взглядами. Но что таили эти взгляды, понять не смог бы никто. Иногда медленно, словно нехотя, проезжали машины. Оставшийся с ночи ветер ослаб, но не настолько, чтобы совсем не давать о себе знать. Дома наводили на мысль, что их проектировал тот же архитектор, что и гостиницу: Вершина представляла собой город победивших параллелепипедов, которые, придя к власти, запретили любые иные формы.
Скоро друзья подошли к зданию с вывеской «Почта». Внезапно Константин схватил Берту за локоть.
– Берта, стой, у меня пророчество!
Лисичка и пингвин изумленно уставились на кота.
– Да-да, пророчество! Как у Улисса. Пока он где-то шляется, его дар передался мне. – Константин обратил взор в даль, вытянул перед собой лапы и зашевелил пальцами. – Вижу… Вижу двух лисов – самца и самку. Они едут в автомобиле, на мордах у них тревога. Они едут сюда, они приближаются. Но что это?! В лапах у лисицы почтовый конверт! На нем штамп почтового отделения города Вершины! А внутри – открытка от дочери!
– Ой! – воскликнула Берта. – Как же я сама не подумала! Они узнают, что я в Вершине, и примчатся, чтобы забрать меня домой!
Константин опустил лапы и сказал уже нормальным голосом:
– Вот именно, милая. Об этом и говорит мое пророчество.
– Что же делать? – растерялась Берта. – Я обещала посылать им открытки. Если я не буду этого делать, они сойдут с ума от беспокойства.
Кот немедленно предложил собственное решение проблемы:
– Подождать, пока все закончится, а уже потом слать открытки родителям в сумасшедший дом.
– Спасибо, Константин. Ты очень мил. Но мне, знаешь ли, не хочется доводить дело до психушки. Возможно, это покажется тебе старомодным, но мои родители нужны мне нормальными и вменяемыми.
Константин попытался лисичку подбодрить:
– Знаешь что? Ты можешь им позвонить!
– С ума сошел? – испугалась Берта. – Не могу я с ними разговаривать после того, как сбежала из дома. У меня на это нервов не хватит.
– Я читал в одной книге… – задумчиво произнес Евгений. – Она называлась «Ошибка шпиона, которая дорого ему обошлась». Так вот, там этот самый шпион не хотел, чтобы враги узнали, откуда он посылает письма. И он отправлял все письма в один город, доверенному лицу. А это самое лицо уже пересылало их, куда надо. Поэтому на конвертах всегда стоял штамп одного и того же города, а шпион на самом деле был совсем в другом.
– Слушай, а это мысль! – воодушевилась Берта.
Но Константин отнесся к рассказу пингвина настороженно.
– Скажи, Евгений… А эта его система, не была ли она той самой ошибкой, которая дорого ему обошлась?
– Нет-нет! – ответил Евгений. – Ошибка была в другом. Он попался на том, что вместо того, чтобы выкрасть секретные документы и рассекретить, подложил обычные документы и засекретил.
– Тогда ладно, – успокоился Константин. – Тогда это действительно идея.
Довольная Берта зашла на почту и послала родителям открытку следующего содержания:
Дорогие мама и папа! У меня все замечательно! Здесь на юге просто супер! Море, пальмы, экзотические фрукты. Это вам не какая-то там унылая ветреная Вершина где-то на севере, где живет мое доверенное лицо, через которого я и буду посылать все мои открытки. Не обижайтесь, родные, но я считаю, что лучше вам не знать, где именно я нахожусь. Достаточно той информации, что это далеко на юге. Ох и жара здесь. Привет вам от Константина и Евгения, они как раз сейчас плещутся в море с дельфинами и медузами. Вечером мы идем в боулинг. Целую, ваша Берти.
А чуть ниже Евгений, тщательно изменяя почерк, дописал:
Я и сам толком не знаю, где ваша дочь. Но не сомневаюсь, что в добром здравии. Здесь, в Вершине, очень холодно, в горах лежит снег. И лед. Берте повезло, что она не здесь, а на юге, с пальмами и медузами! Всегда ваше, Доверенное Лицо.
В сильно приподнятом состоянии духа Несчастные вышли на улицу. И здесь их ждал шок.
Шок двигался им навстречу и, несмотря на отсутствие привычной красной рясы, не узнать в нем брата Нимрода было невозможно. Барс тоже заметил троицу, но виду не подал. Не замедляя шага, он прошел мимо остолбеневших Несчастных и скрылся за поворотом.
– Какие мы тормоза… – прошептала Берта. – Ведь они же наверняка все здесь. А Улисс в горах, один… Мы не можем ждать! Мы обязаны его найти, чтобы не дать в обиду!
Глава 6
Кладоискатели и крючкотворцы
Марио, Антонио и Джанкарло спустились в лобби гостиницы. Волки были при полном параде, как и накануне: плащи – не столько скрывавшие, сколько подчеркивающие наличие во внутренних карманах и за поясами различного огнестрельного, режущего и колющего оружия; шляпы с полями, сдвинутые на глаза; черные оружейные футляры в лапах. Шествующий впереди Марио выглядел куда более скромно в своем классическом шпионском прикиде: обычные брюки, обычная рубашка, обычная курточка, в общем, все самое обычное, чтобы шпиона невозможно было запомнить.
За версту источающая дух криминала группа приблизилась к администратору. Слово взял Марио:
– Доброе утро. Нам нужен провожатый в горы. Вчера вы дали понять, что могли бы им быть. За деньгами дело не станет.
– Да, – подтвердил Антонио. – У нас никогда за деньгами дело не стоит.
– Заманчивое предложение, – ответил администратор. – Разумеется, я соглашусь быть вашим проводником – как только вы продемонстрируете разрешение от мэрии.
– Какое разрешение? – удивился Марио.
– О, так вы не в курсе! Сабельные горы являются стратегическим объектом, вход на который может быть разрешен только военно-мирным отделом мэрии города Вершины.
– Но мы вчера уже ходили в горы! – заметил Марио.
– Это было вопиющим нарушением закона. Ваше счастье, что всем наплевать, как он исполняется.
– Но если всем плевать, давайте обойдемся без бюрократии, – предложил коала.
– Ммм… Видите ли… Вообще-то, я сам бюрократ. Потомственный. Мне не нравится мысль, что без таких, как я, можно обойтись.
– Мы хорошо заплатим, – сказал Джанкарло.
– Нет-нет, и не уговаривайте! Сейчас не обращают внимания на соблюдение этого закона, а вдруг как раз завтра начнут? Тогда мне все припомнят!
– А если мы вас заставим силой? – предположил Джанкарло.
Но Марио решительно возразил:
– Нет! Мы будем вести себя как законопослушные граждане.
– Но, Марио… – возмутились было волки, и Соглядатаю пришлось срочно их успокоить:
– Мы будем вести себя как законопослушные граждане – до тех пор пока возможности законопослушания не будут исчерпаны. Так что идем в мэрию.
– В мэрию так в мэрию, – пожали плечами волки.
– И, умоляю, оставьте эти ваши футляры в номерах! Еще не хватало заявиться с ними в правительственное учреждение.
Волки переглянулись и молчаливо согласились не спорить. Они развернулись и ушли в свои номера, унося дорогие их сердцам мандолину и гобой.
Марио спросил администратора:
– Почему Сабельные горы считаются стратегическим объектом?
– Наверху в горах когда-то были города саблезубых тигров. А по другую сторону гор находится Долина Сугробов – земля снежных барсов. Между саблезубыми и снежными всегда была вражда.
– Ну и что? Давно нет ни тех, ни других.
– Да… Но в горах-то могло много чего остаться. Говорят, там есть места, где спрятаны несметные богатства.
– И что же, их никто до сих пор не нашел?
– Нет. Многие искали, но без толку. А потом мэрия решила, что она вовсе не заинтересована, чтобы несметные сокровища достались кому попало, и объявила Сабельные горы стратегическими.
– Ну хорошо, а сама мэрия что-нибудь нашла?
– А она и не искала. У нее на это бюджета нет. Но теперь любой, кто хочет отправиться в горы, должен получить разрешение. Но он его получит, только если подпишет бумагу, что все ценное, найденное им в горах, принадлежит Вершине. А вообще, разрешение получить сложно. К тем, кто готов подписать такую бумагу, относятся с подозрением: мол, чего это он соглашается отдать все мэрии? Не иначе как обмануть хочет.
– Глупо все это звучит, – усмехнулся Марио. – Все равно же никто не следит за исполнением этого закона. Вон и вы сами не раз ходили в горы.
– Все так, – согласился администратор. – Но то для себя. А ради других никто рисковать не станет. Короче, лучше вам получить разрешение. Тогда отбою от проводников не будет.
Вернулись Антонио и Джанкарло. Марио попрощался с администратором, и преступная группа покинула гостиницу.
Антуанетта водрузила на стол рюкзак.
– Вот, мэтр. Пока вы спали, я собрала необходимое в дорогу. Тут термос с кофе, термос с чаем, термос с ромом, термос со сгущенкой, два теплых одеяла, бутерброды, дождевики, складные лопатки…
– Весьма похвально, дорогая моя помощница. – Проспер, с чашкой утреннего кофе в лапе, уселся за стол. – Поступок, безусловно, нужный, но преждевременный.
– Почему преждевременный? – удивилась лисица.
– Давай рассуждать логически.
Антуанетта села за стол и приготовилась рассуждать логически. Дело привычное.
– Итак, что, по-твоему, немедленно сделают наши соперники по прибытии в город? – спросил сыщик. – Кроме разве что Лиса Улисса, он слишком умен.
– А что тут рассуждать? Понесутся в горы, за кладом.
– И что дальше?
– Передерутся из-за него.
– Это понятно. Ну а клад-то найдут? – Проспер хитро прищурился.
Антуанетта задумалась. Вопрос был с подвохом. Она раскрыла карту саблезубых и внимательно в нее вгляделась.
– Не найдут, – поняла она. – Точное место не указано, а крестик занимает довольно большую территорию. Это гениально, мэтр.
– Отлично! – обрадовался сыщик. – А значит?
– А значит, им понадобится очень подробная карта местности, чтобы увидеть те места, которые подходят для клада. Пещеры, например. И, скорее всего, еще придется нанимать проводников.
– Чудесно, Антуанетта! Вот мы с тобой для начала и отправимся за картой местности и проводником, чем сэкономим кучу времени.
За картами Сабельных гор сыщики пошли в ближайший магазин географических товаров. Посетителей было немного. Навстречу лисам вышел продавец – тучный тигр с пенсне на левом глазу.
– Приветствую! Не местные?
– Здравствуйте, – ответил Проспер. – Вы правы, мы приезжие.
– Рад, очень рад! Вы, конечно, хотите приобрести открытки с красотами Вершины? Я угадал?
– Почти, – улыбнулся Проспер. – На самом деле нам нужна карта местности.
– О, без проблем! Пожалуйста! – Продавец указал на полку с надписью «Вершина. Карты и пешеходные маршруты».
– Нет-нет, – возразил Проспер. – Нам нужна карта Сабельных гор.
– А… – продавец замялся. – Ну… У меня есть одна. Только она старая и лживая.
– Одна? Старая и лживая? – удивился Проспер.
– Ну да, там все неправильно обозначено. Ее специально выпустили, чтобы сбивать с толку туристов-врагов.
– А новых и правдивых у вас нет? – спросила Антуанетта.
Продавец пристально посмотрел на лисицу, в глазах его зажегся озорной огонек. Он улыбнулся ей, как улыбаются детям, сморозившим какую-нибудь очаровательную глупость.
– Нет, конечно. Новые и правдивые есть только в военно-мирном отделе мэрии. Это же стратегические карты, нельзя, чтобы они попали в лапы плохих зверей.
– Логично… А не подскажете, кого можно нанять проводником в горы?
– Да много кого. Только для этого нужно разрешение. Его получают – ну, если получают…
– Погодите, давайте я догадаюсь! – перебил Проспер. – В военно-мирном отделе мэрии, верно?
– Угадали!
– Спасибо, всего хорошего! – Проспер быстро потянул Антуанетту к выходу. – Дело плохо, – мрачно сказал он, когда сыщики оказались на улице. – У нас появилась куда более серьезная проблема, чем соперники.
– Бюрократия, – догадалась Антуанетта.
– Она самая. Надеюсь, мы сумеем получить в мэрии все, что нужно. Ибо иначе придется искать пути подкупа, заводить связи… Даже думать не хочу, сколько времени можем потерять.
– Да уж, – содрогнулась Антуанетта. Она боялась бюрократии даже больше, чем полиции в бытность свою мошенницей. С полицейскими она неоднократно находила общий язык. С бюрократами – никогда.
За версту источающая дух криминала группа приблизилась к администратору. Слово взял Марио:
– Доброе утро. Нам нужен провожатый в горы. Вчера вы дали понять, что могли бы им быть. За деньгами дело не станет.
– Да, – подтвердил Антонио. – У нас никогда за деньгами дело не стоит.
– Заманчивое предложение, – ответил администратор. – Разумеется, я соглашусь быть вашим проводником – как только вы продемонстрируете разрешение от мэрии.
– Какое разрешение? – удивился Марио.
– О, так вы не в курсе! Сабельные горы являются стратегическим объектом, вход на который может быть разрешен только военно-мирным отделом мэрии города Вершины.
– Но мы вчера уже ходили в горы! – заметил Марио.
– Это было вопиющим нарушением закона. Ваше счастье, что всем наплевать, как он исполняется.
– Но если всем плевать, давайте обойдемся без бюрократии, – предложил коала.
– Ммм… Видите ли… Вообще-то, я сам бюрократ. Потомственный. Мне не нравится мысль, что без таких, как я, можно обойтись.
– Мы хорошо заплатим, – сказал Джанкарло.
– Нет-нет, и не уговаривайте! Сейчас не обращают внимания на соблюдение этого закона, а вдруг как раз завтра начнут? Тогда мне все припомнят!
– А если мы вас заставим силой? – предположил Джанкарло.
Но Марио решительно возразил:
– Нет! Мы будем вести себя как законопослушные граждане.
– Но, Марио… – возмутились было волки, и Соглядатаю пришлось срочно их успокоить:
– Мы будем вести себя как законопослушные граждане – до тех пор пока возможности законопослушания не будут исчерпаны. Так что идем в мэрию.
– В мэрию так в мэрию, – пожали плечами волки.
– И, умоляю, оставьте эти ваши футляры в номерах! Еще не хватало заявиться с ними в правительственное учреждение.
Волки переглянулись и молчаливо согласились не спорить. Они развернулись и ушли в свои номера, унося дорогие их сердцам мандолину и гобой.
Марио спросил администратора:
– Почему Сабельные горы считаются стратегическим объектом?
– Наверху в горах когда-то были города саблезубых тигров. А по другую сторону гор находится Долина Сугробов – земля снежных барсов. Между саблезубыми и снежными всегда была вражда.
– Ну и что? Давно нет ни тех, ни других.
– Да… Но в горах-то могло много чего остаться. Говорят, там есть места, где спрятаны несметные богатства.
– И что же, их никто до сих пор не нашел?
– Нет. Многие искали, но без толку. А потом мэрия решила, что она вовсе не заинтересована, чтобы несметные сокровища достались кому попало, и объявила Сабельные горы стратегическими.
– Ну хорошо, а сама мэрия что-нибудь нашла?
– А она и не искала. У нее на это бюджета нет. Но теперь любой, кто хочет отправиться в горы, должен получить разрешение. Но он его получит, только если подпишет бумагу, что все ценное, найденное им в горах, принадлежит Вершине. А вообще, разрешение получить сложно. К тем, кто готов подписать такую бумагу, относятся с подозрением: мол, чего это он соглашается отдать все мэрии? Не иначе как обмануть хочет.
– Глупо все это звучит, – усмехнулся Марио. – Все равно же никто не следит за исполнением этого закона. Вон и вы сами не раз ходили в горы.
– Все так, – согласился администратор. – Но то для себя. А ради других никто рисковать не станет. Короче, лучше вам получить разрешение. Тогда отбою от проводников не будет.
Вернулись Антонио и Джанкарло. Марио попрощался с администратором, и преступная группа покинула гостиницу.
Антуанетта водрузила на стол рюкзак.
– Вот, мэтр. Пока вы спали, я собрала необходимое в дорогу. Тут термос с кофе, термос с чаем, термос с ромом, термос со сгущенкой, два теплых одеяла, бутерброды, дождевики, складные лопатки…
– Весьма похвально, дорогая моя помощница. – Проспер, с чашкой утреннего кофе в лапе, уселся за стол. – Поступок, безусловно, нужный, но преждевременный.
– Почему преждевременный? – удивилась лисица.
– Давай рассуждать логически.
Антуанетта села за стол и приготовилась рассуждать логически. Дело привычное.
– Итак, что, по-твоему, немедленно сделают наши соперники по прибытии в город? – спросил сыщик. – Кроме разве что Лиса Улисса, он слишком умен.
– А что тут рассуждать? Понесутся в горы, за кладом.
– И что дальше?
– Передерутся из-за него.
– Это понятно. Ну а клад-то найдут? – Проспер хитро прищурился.
Антуанетта задумалась. Вопрос был с подвохом. Она раскрыла карту саблезубых и внимательно в нее вгляделась.
– Не найдут, – поняла она. – Точное место не указано, а крестик занимает довольно большую территорию. Это гениально, мэтр.
– Отлично! – обрадовался сыщик. – А значит?
– А значит, им понадобится очень подробная карта местности, чтобы увидеть те места, которые подходят для клада. Пещеры, например. И, скорее всего, еще придется нанимать проводников.
– Чудесно, Антуанетта! Вот мы с тобой для начала и отправимся за картой местности и проводником, чем сэкономим кучу времени.
За картами Сабельных гор сыщики пошли в ближайший магазин географических товаров. Посетителей было немного. Навстречу лисам вышел продавец – тучный тигр с пенсне на левом глазу.
– Приветствую! Не местные?
– Здравствуйте, – ответил Проспер. – Вы правы, мы приезжие.
– Рад, очень рад! Вы, конечно, хотите приобрести открытки с красотами Вершины? Я угадал?
– Почти, – улыбнулся Проспер. – На самом деле нам нужна карта местности.
– О, без проблем! Пожалуйста! – Продавец указал на полку с надписью «Вершина. Карты и пешеходные маршруты».
– Нет-нет, – возразил Проспер. – Нам нужна карта Сабельных гор.
– А… – продавец замялся. – Ну… У меня есть одна. Только она старая и лживая.
– Одна? Старая и лживая? – удивился Проспер.
– Ну да, там все неправильно обозначено. Ее специально выпустили, чтобы сбивать с толку туристов-врагов.
– А новых и правдивых у вас нет? – спросила Антуанетта.
Продавец пристально посмотрел на лисицу, в глазах его зажегся озорной огонек. Он улыбнулся ей, как улыбаются детям, сморозившим какую-нибудь очаровательную глупость.
– Нет, конечно. Новые и правдивые есть только в военно-мирном отделе мэрии. Это же стратегические карты, нельзя, чтобы они попали в лапы плохих зверей.
– Логично… А не подскажете, кого можно нанять проводником в горы?
– Да много кого. Только для этого нужно разрешение. Его получают – ну, если получают…
– Погодите, давайте я догадаюсь! – перебил Проспер. – В военно-мирном отделе мэрии, верно?
– Угадали!
– Спасибо, всего хорошего! – Проспер быстро потянул Антуанетту к выходу. – Дело плохо, – мрачно сказал он, когда сыщики оказались на улице. – У нас появилась куда более серьезная проблема, чем соперники.
– Бюрократия, – догадалась Антуанетта.
– Она самая. Надеюсь, мы сумеем получить в мэрии все, что нужно. Ибо иначе придется искать пути подкупа, заводить связи… Даже думать не хочу, сколько времени можем потерять.
– Да уж, – содрогнулась Антуанетта. Она боялась бюрократии даже больше, чем полиции в бытность свою мошенницей. С полицейскими она неоднократно находила общий язык. С бюрократами – никогда.