Фьюри Мэгги. Глаз вечности

   И она потащила его за локоть к выходу. Проходя мимо Сколля, наемница сделала страшное лицо:
   – Жди здесь!!!
   Сбежит ведь, как пить дать сбежит. И уведет свою Огневицу. Хватит ли мальчишке благоразумия устоять перед соблазном? Тулак всей душой надеялась на это, иначе ее усилия пошли бы прахом. Проходя через двор, конюх то и дело порывался назад.
   – Так что с этим парнем? – возмущался он.
   – Спокойно. Сколль не причинит кобылице вреда.
   Старуха буквально впихнула Харраля в небольшой домик, где тот и сидел прежде.
   – Думаете, кто так безупречно заботился о вашей ненаглядной все это время?
   – Не может быть! – ахнул мужчина. – Зеленый юнец…
   – Именно. Вот об этом я и хотела поговорить.
   Тулак устало присела к столу.
   – У вас не найдется случайно бутылочки бренди?
   – Не имею такой привычки – пить, когда рядом лошади, – отрезал конюх. – Но если желаете, есть чай, только что заварен.
   – Не откажусь. – Старуха зевнула во весь рот. – Это даже лучше. Я так давно не спала, что прямо валюсь с ног.
   – Жизнь выбивает из седла? – сочувственно хмыкнул Харраль, ставя перед гостьей кружку черного ароматного напитка. – Ничего, это варево быстро вас подстегнет. А теперь выкладывайте, что там за мальчишка и с какой стати он прицепился к моей кобылице.
   Тулак поведала ему историю Сколля.
   – Так вот, сами видите, Элион по-настоящему отдал Огневицу. Бедолага верит, что она принадлежит ему. Представьте: если бы несчастного юношу силой не привезли сюда, вы вообще не узнали бы, что за судьба постигла кобылицу. Прошу вас, пощадите ребенка, утратившего дом и, возможно, семью. Не отбирайте у него последнюю радость.
   Мужчина покачал головой.
   – Я тронут вашим рассказом, Тулак, но ведь Элион не имел права дарить чужую лошадь. Она бриллиант моей конюшни. Выхожу нынче в поле – гляжу, скачет, родимая! У меня аж сердце зашлось – ну, вы-то понимаете. Подарок судьбы, да и только! – Он почесал в затылке и вздохнул. – Мальчишку жаль, не спорю. Но вы же знаете, какие ужасы творятся в Каллисиоре. Кер описал мне все в подробностях. Хотите, что бы моя гордость, моя гнедая угодила в зубы ак'загарам? Не бывать этому! Она останется здесь, в безопасности; и точка.
   – Разделяю ваши чувства, – кивнула наемница. – Но сердце бедного парнишки разобьется на части. Постойте! А не придумать ли нам такой выход, который устроил бы обе стороны? Почему бы Сколлю не поселиться тут? Признайтесь, за Огневицей он следил просто великолепно, без всякой скидки на трудности. Разве вам помешает расторопный, смышленый помощник? А кобылица пусть останется с ним, в мирном и спокойном Гендивале, и плодит для вас бесценных жеребят. Ну так что, поможем мальчику начать новую жизнь?
   Конюх призадумался.
   – Мысль недурная. Меня, конечно, с души воротит, как представлю, что кто-нибудь станет звать гнедую своей. Но вы правы: отбирать подарок, хоть и преподнесенный недоумком-чародеем, нечестно и жестоко.
   – Благодарю, Харраль! – Наемница просияла. – У вас золотое сердце. Такой великодушный человек, безусловно, заслуживает всех жеребят моего Мазаля.
   – А как вы думаете, с чего это я подобрел? – подмигнул мужчина.
   – Идемте скорее, – вскочила собеседница. – Посмотрим, какое он сделает лицо!
   Ни Тулак, ни заразившийся ее восторгом конюх, конечно же, не ожидали, что лицо, юного тиарондца застынет в немой гримасе ужаса.
   – Остаться? Я не могу!
   Старуха со всей отчетливостью припомнила, почему так и не завела в свое время детей.
   – Мириаль в выгребной яме! Это еще с какой стати, глупая твоя башка? Ты же не собираешься обратно в Каллисиору?
   «Гм, а почему бы и нет? На себя-то посмотри», – съязвил внутренний голос. Отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи, наемница решила зайти с другой стороны.
   – Послушай, – залебезила она, – здесь тебя ждет блестящее, надежное будущее. И гнедая всегда будет с тобой.
   Сколль еще крепче обнял Огневицу.
   – Там же мои друзья! – воскликнул он, борясь с подступившими слезами. – Крылатые чудища добрались до горцев, а я брошу Тормона и Рохаллу на произвол судьбы?
   – Сынок, – вкрадчиво начал Харраль, – мы оценили твое благородство, но все же не стоит пороть горячку. В конце концов, что ты изменишь? Не бороться же тебе с ак'загарами.
   – С одним я уже справился! – Мальчик гордо вскинул голову. – Не будь меня, Дарк пошел бы на корм кровожадным тварям!
   – Ладно, пусть так, – согласился конюх. – Но каждого не поймаешь. Поэтому выбирай – уверенность в завтрашнем дне или прозябание в стране, захваченной беспощадными чудовищами. По-моему, надо выжить из ума, чтобы отважиться на второе. И друзья твои, окажись они здесь, сказали бы то же самое – если, конечно, ты им так же дорог, как они тебе. Только учти: отправишься назад – не видать тебе гнедой как своих ушей! Прости, парень. Это мое последнее слово.
   – Но ведь…
   Сколль растерянно замолчал. Наемница сочувственно похлопала его по плечу.
   – Подумай хорошенько, сынок. Такая удача выпадает лишь раз в жизни.
   «Ой-ой, кто бы говорил».

26
ВНЕЗАПНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

   В покоях сына вождя оказалось гораздо уютнее, чем в каморках простых людей. Бывшую королеву торгового Тиаронда поразила и обрадовала нежданная роскошь. Когда Кетейн, желая загладить вину вспыльчивого отца, пригласил Сериму отужинать вместе, леди ощутила легкий укол совести: как же, ведь Рохалла и Тормон горюют о пропавшем Сколле. Хотя, если подумать, разве в ее силах развеять печаль товарищей? В крайнем случае можно попроситься в следующую поисковую партию. Точно, так она и поступит.
   Окончательно успокоенная Серима ответила на любезное приглашение согласием – и не пожалела. Радушный хозяин предложил уставшей, продрогшей в пути гостье стаканчик отменного глинтвейна и, усадив ее в мягкое кресло у пылающего камина, расположился рядом. Так они и сидели, наслаждаясь теплом и лениво размышляя вслух в ожидании трапезы, которая показалась бы настоящим пиром по сравнению с теми жалкими объедками, что приносила с кухни Рохалла. Серима чувствовала себя на удивление покойно и хорошо в компании этого молодого человека – а ведь, если вдуматься, они были едва знакомы.
   В уютной комнате царил строгий мужской порядок. Стол у окна занимали аккуратные стопки рукописей в кожаных переплетах и пергаментные свитки, а также листы бумаги, исписанные размашистым почерком.
   – Что ты изучаешь? – как бы между прочим спросила гостья, втайне покоренная этим зрелищем.
   Так значит, перед нею хоть и суровый воин, но не какой-нибудь невежественный дикарь?..
   – Пытаюсь кое-что разведать об истории наших земель и той роли, которую сыграли в ней горцы, – отозвался Кетейн. – Это все Грим: старик обучил меня чтению, письму, приохотил к наукам…
   Сын вождя отрешенно умолк. Проникшись глубоким состраданием, Серима наклонилась вперед и коснулась его руки.
   – Тебя, наверное, ошеломила весть о смерти колдуна.
   – Еще бы. До сих пор не верится. Он был самым лучшим, самым добрым, кого я видел. Грим давно взял меня под свое крыло, как-то выделил среди прочих отпрысков Аркана. Старик утверждал, что у меня пытливый ум. Не скажу, чтобы отца это радовало. Когда Грим избрал своим помощником Дарка, у вождя, кажется, гора с плеч свалилась. К роду колдунов он всегда питал врожденное предубеждение. Как, впрочем, и остальные. Знаешь, у нас даже малых детей пугали: вот не будешь слушаться, придет колдун и заберет с собой. – Хозяин хмыкнул. – В нашей-то семье обходились без этой угрозы: достаточно было упомянуть отца, и мы становились как шелковые.
   – А мне показалось, Аркан действительно огорчен гибелью Грима, – вставила Серима.
   – Прости. Отец обошелся с тобой незаслуженно грубо. Такова уж натура горцев: стоит случиться беде – и клан тесно смыкает ряды, объединяясь против чужаков.
   – Я уже поняла,– нахмурилась леди.– Чувствую, нам здесь больше не рады.
   – Ну, тебе-то я всегда рад.
   Сын вождя улыбнулся, откровенно глядя ей в глаза.
   «Что за шутки!» – переполошилась Серима. Мужчины! никогда не говорили с ней в подобном тоне. Гостья неловко! выбралась из глубокого кресла.
   – Вспомнила. Надо передать Тормону…
   – Не так быстро, дорогая. – Кетейн проворно вскочил и поймал ее в объятия. – Уверен, это подождет.
   Леди не успела опомниться, как он уже впился в нее ненасытными губами.
   – Ты это зачем? – выдохнула Серима. – В крепости хватает молоденьких красавиц. Почему я?
   Она попыталась освободиться. Железные тиски сжались еще крепче.
   – Потому что я давно бредил этим поцелуем, но мы лишь сегодня остались наедине. Потому что девицы у нас и вправду милы, но ни одна из них не стоит твоего мизинца. Потому что мне по душе твой сильный, гордый нрав. Потому что я хочу покорить тебя, сделать своей женой, если ты согласна. – Кетейн набрал в грудь воздуха. – Может, я тороплю события, но знай: это совершенно серьезно. – Мужчина склонился, жадно поцеловал ее и расплылся в ухмылке: – Есть еще одна причина. Я страстно желаю тебя с тех самых пор, как впервые увидел.
   – Что?.. – только и вымолвила потрясенная гостья.
   Кетейна уязвило ее отношение.
   – Вообще-то я надеялся на другой ответ. Какое именно слово тебя смущает? «Жена» или «желать»? А может, все сразу? Младший сын вождя дикарей попросту недостаточно знатен для королевы торговцев?
   – Что?.. – беспомощно повторила Серима, будто споткнулась на глупом словечке. – Да нет, я не… в смысле, ты не… Хватит, Кетейн, прекрати! Пошутил над старой девой-дурнушкой, и будет.
   В ее глазах задрожали слезы. Ничего не видя перед собой, леди вырвалась из нежных рук и, стыдливо прикрываясь рукавом, бросилась к двери.
   – Куда ты? – Мужчина мгновенно очутился рядом. – Да постой же, дурочка! – Кетейн обнял ее и заставил посмотреть себе в лицо. – Значит, так. Насчет «девы» не знаю, но с удовольствием выясню, и чем раньше, тем лучше. А что касается «старой» и «дурнушки» – чтоб я этого больше не слышал, понятно?
   – Но я же старше тебя, разве нет? – пролепетала гостья.
   – Ничего подобного, глупенькая. – Сын вождя коснулся губами ее горячего лба. – Хочешь узнать мое мнение? На эти плечи годами давило тяжкое бремя правления. Вот ты и возомнила себя взрослее, чем на самом деле? Я восхищаюсь тем, чего ты достигла, но все это время рядом не было никого, кто поддержал бы в трудную минуту. Представляю, как ты страдала от одиночества. Клянусь чем угодно, я покончу с этим раз и навсегда!
   Серима покачала головой, словно отгоняя наваждение.
   – Но почему?
   Кетейн заревел, будто раненый зверь, и в отчаянии всплеснул руками.
   – Потому что я люблю тебя, несносная девчонка! Влюбился с первого взгляда. Ну вот, я сказал. Что еще? Повторить по буквам? Может, написать на стене кровью?
   – Но ведь…
   – Все, хватит с меня! – Сын вождя сграбастал ее в охапку, пронес через всю комнату и бесцеремонно швырнул на кровать. – Не веришь словам? Придется объяснить на деле. Имей в виду: я готов доказывать свои чувства, пока ты не поймешь. Даже если на это уйдет целый месяц!
   Месяца не потребовалось. Всего лишь спустя пару часов сомнения Серимы растаяли перед лицом неопровержимых доказательств. Мужчина не подгонял и ни к чему не вынуждал ее – но из постели тоже не выпускал. Он лежал рядом, обнимал возлюбленную, говорил с ней и сладко целовал, пока леди не расслабилась и не стала отвечать на его ласки. Стыдливую неловкость подруги Кетейн побеждал бесконечным терпением и нежностью. Наконец королева торговцев забыла обо всем – и прощай навек, старая дева из Тиаронда!
   Пробудившись, Серима увидела первые тусклые лучи рассвета, пробивающиеся сквозь ставни. Внезапно леди вспомнила, где находится, – и залилась краской от возбуждения, восторга и смущения.
   Как она могла вести себя, будто легкомысленная горничная?
   Да нет же, как она могла столько лет отказываться от наслаждения?
   Все просто: Сериме никогда раньше не встречался настоящий мужчина.
   А Кетейн – настоящий? Наговорил красивых слов, но исполнит ли?
   Леди повернулась на другой бок. Кровать оказалась пуста.
   – Чтоб мне лопнуть! Так и знала!
   Она хотела разрыдаться, но где-то внутри вдруг наступил полный покой. Вот теперь все встало на свои места. Не нужно никому верить, менять устоявшиеся взгляды на жизнь. Полагайся на себя, используй других, остальное – чушь!
   В это время дверь распахнулась от удара локтем, и в комнату вошел Кетейн, ссутулившийся под тяжестью нагруженного, опасно качающегося подноса.
   – Проголодалась? – ослепительно улыбнулся он. – Лично я нагулял вчера зверский аппетит.
   Щеки Серимы запылали, но губы раздвинулись в широкой предательской улыбке. О небо, как она рада видеть этого мужчину! Даже неизбежная каша, лепешки и сыр не могли огорчить леди столь чудесным утром. Впрочем, завтрака пришлось подождать. Сын вождя опустил еду на стол, а сам улегся в кровать, обнимая Сериму одной рукой и облокотившись другой на постель, чтобы удобнее любоваться своей милой.
   – Ну как, хорошо подумала? Что скажешь?
   – Подумала о чем? – заморгала она.
   Кетейн испустил мученический вздох.
   – Вчера я задал вопрос. Тогда ты отвертелась от ответа. Но сейчас-то решила? Станешь моей женой?
   – Так ты что, всерьез?
   Сын вождя застонал.
   – Храните меня, силы вереска и болот! Разумеется, всерьез, а то как же?
   – Правда?
   Он отпрянул и сердито взглянул на нее.
   – Не испытывай мое терпение, дорогая.
   – Хорошо, – пролепетала леди и сглотнула ком, застрявший в горле. – Да, я выйду за тебя. Посмотрим, как ты теперь выкрутишься.
   Кетейн восторженно завопил и так сильно сжал возлюбленную в объятиях, что у той затрещали кости.
   – Выкручиваться? Ни-ког-да в жизни! – Он звучно чмокнул ее в щеку. – Сбылись мои мечты. Даже не верится.
   Серима рассмеялась, одновременно утирая краешком одеяла заблестевшие глаза.
   – Мне тоже, – призналась она. – Когда Тиаронд рухнул, я думала, что потеряла все. А счастье – вот оно, ждало за углом.
   – Не продолжай, дорогая, вгонишь меня в краску. Позавтракаем?
   – Я готова съесть что угодно, даже мерзкую остывшую овсянку!
   Кетейн бережно накинул на плечи любимой плотное одеяло.
   – Замерзла? Пойду подброшу дровишек в камин.
   Изголодавшаяся чета расправилась с пищей в один присест – впрочем, та и не заслуживала особого внимания. Покончив с завтраком, сын вождя взял Сериму за руку.
   – Ну как, дорогая? Поделимся доброй вестью с родителями?
   – Думаешь, обрадуем?
   Радужное настроение леди омрачили новые тучи.
   – Да что ты… – Кетейн вдруг замялся. – Э-э… я тут взял на себя смелость… Вчера, когда мы беседовали с отцом, я только и думал, как сделаю тебе предложение, и… Не знаю, само вырвалось… В общем, родные уже в курсе.
   Серима разинула изумленно рот.
   – Ты рассказал? А если б я не согласилась?
   – Не скрою, тогда я выглядел бы жалко.
   – И твои не возражали?!
   – Немного, конечно, поворчали для порядка. – Он пожал плечами. – Дескать, у горцев есть и свои девицы не хуже, и тому подобное. Я и не спорил; просто напомнил им, что по сей день не увлекся здешними невестами, а значит, и делать тут нечего. Не поверишь, они почти сразу сдались. Отец, по его словам, после той отчаянной поездки уже считает тебя одной из нас.
   – А мать?
   – Рассудила, что по восстановлении Тиаронда ты еще при несешь пользу клану.
   Серима присвистнула.
   – Ух ты! Пусть подождет, но только сидя. Хотя, лишь бы не возражали.
   – Для меня главнее, что ты не против, – улыбнулся он. – Отправимся к ним?
   – Погоди, – возмутилась Серима, – дай мне по крайней мере помыться.
   – Разумеется. – Кетейн поцеловал ее и расплылся в само довольной ухмылке. – Кто бы мог подумать, что ты в самом деле окажешься девственницей? Не представляешь, как я рад найти подобное сокровище! Это куда же смотрели ваши тиарондские растяпы?
   «Издевается? – Серима беспомощно посмотрела на него. – Или нет?»
   Ничего не ответив, она нырнула за тонкую занавеску – туда, где стояли таз и кувшин для утреннего омовения. На полочке пристроилось небольшое зеркало. Леди бросила растерянный взгляд на полированное серебро: и что Кетейн мог в ней найти? Все та же скучная старая дева, ничего не изменилось.
   «Правда?»
   Ну, разве что вечно бледные щеки разрумянились от свежего воздуха, глаза сияют неведомым доселе блеском и непременная морщинка озабоченности меж густых черных бровей бесследно исчезла. Распущенные локоны, пришедшие на смену строгим прическам, скрасили жесткие, почти мужские черты лица, особенно развитый подбородок.
   Нет, красоты в ее наружности не появилось и уже не появится, откровенно признала Серима, – но что-то неуловимо прибавилось, какой-то нежный ореол тепла и покоя струился вокруг счастливой супруги.
   Подивившись восхитительной перемене, леди принялась весело плескаться в холодной воде. В ту же минуту из-за легкой занавески появилась рука с дымящимся котелком.
   – Мы же не хотим себе ничего отморозить? – пропел елейный голос.
   Несмотря на смущение, королева торговцев прыснула со смеху. Стоило ей натянуть платье, в дверь постучали. Мужчина с темно-рыжей бородкой еще с порога приветливо улыбнулся Сериме. Леди признала в нем увиденного накануне Левика.
   – Ну как, братишка? – нетерпеливо набросился он на хозяина. – Что она сказала?
   Кетейн с видом гордого обладателя обнял свою женщину за плечи.
   – Догадайся с трех раз.
   – Ур-ра-а!
   Сильные руки гостя сгребли в охапку обоих.
   – Добро пожаловать в семью, милая.
   Пришелец не удержался и хитро подмигнул ей:
   – И спасибо за меч, который я вчера выиграл. Знаешь, ставки росли как на дрожжах, но я в тебя верил!
   Кетейн корчил за спиной супруги отчаянные гримасы, умоляя предателя замолчать, однако было уже поздно. Тогда он застонал и закрыл руками лицо.
   – Ты что, разболтал о нас по всей крепости?! – вспылила Серима.
   Сын вождя попятился.
   – Я?! Да нет же, дорогая, клянусь тебе!.. Но могу догадаться, кто это сделал.
   Он грозно сверкнул очами в сторону брата. Тот лишь ухмыльнулся в ответ.
   – Надеюсь, клинок и вправду хорош, – проворковала леди. – А то ведь с плохим подарком к брату на свадьбу не явишься.
   Довольный супруг расхохотался во все горло. Левик развел руками:
   – А еще говорят: нам, горцам, пальца в рот не клади. Коли так, ты просто создана для этой жизни!
   – Кстати, а что это ты спозаранку? – спросил хозяин. – Неужели только из-за выигрыша?
   Гость нахмурился.
   – Если бы. Видишь ли, мы тут с отцом беседовали о леди Сериме, и… Ты же знаешь, какой он у нас чуткий, сама отзывчивость… В общем, Аркан велел показать ей как свидетельнице нож, которым зарезали колдуна.
   – Прямо сейчас? – гаркнул Кетейн. – Ты, наверное, шутишь?
   – Все в порядке, – вступилась леди. – Грим убит. Это ужасно. И если можно чем-то помочь… Постойте, но при чем здесь я?!
   – Его нашли у тела. Лезвие все в крови. Прости, Серима, но горцы таких клинков не носят. Это тиарондское оружие. Вот…
   Левик погрузил руку в глубокий карман, извлек тряпичный сверток и с явным отвращением протянул его будущей родственнице.
   Та поморщилась, но осторожно развернула ткань. При виде ножа леди вся похолодела. Темно-бурые пятна, ссохшиеся на рукоятке и лезвии, не помешали Сериме узнать роковой клинок. Слишком часто мелькал он перед ее взором по дороге из Тиаронда. Глаза леди расширились и потемнели. Ужасная находка заплясала в трясущихся руках. Кетейн тут же выхватил нож и проворно завернул его. Левик поднес женщине стакан вина. Та судорожно отхлебнула.
   – Это клинок Пресвела.
   – Ты совершено уверена?
   Она кивнула.
   – Мы вооружились в караулке гвардейцев, когда бежали из города.
   – Получается, у каждого из вас имеется такое оружие?
   – Нет, – покачала головой Серима. – Тормон не брал ничего, у него был собственный нож. Остальные взяли по простому солдатскому клинку, и лишь Пресвел нашел офицерский. Помню, он еще бахвалился редкой находкой – видите серебряную вязь на ручке? – предлагал добычу мне, я отказалась. Зачем, думаю, пусть сам порадуется.
   – И правильно сделала, – отозвался Левик. – Зато сейчас нам точно известно, кто преступник.
   – Да не мог мой слуга убить! – взорвалась леди. – Святой Мириаль, да он и оружия-то в руках отродясь не держал, мухобойку разве. Как же дошло до такого?
   – Кто ж теперь ответит, – пожал плечами Кетейн.
   Серима принялась расхаживать по комнате.
   – Побеседуй я с ним вовремя… Ведь заметила же: изменился человек, сам на себя не похож, да не я одна – все заметили. Падение Тиаронда плюс неразделенная одержимость Рохаллой… Минутку! – Она остановилась и нахмурилась. – Что же я сразу не смекнула: Пресвел должен был знать ее раньше! Он ввел ее в мой дом, пристроил нянькой к осиротевшей, как мы думали, дочке Тормона.
   Леди снова начала мерить шагами пол.
   – Предположим, что гибель Грима – просто несчастный случай. Слуга приревновал Рохаллу к одному из наших мужчин.
   – Мужчин? – Левик поднял брови. – Вы и Сколля имеете в виду?
   – Он тоже достаточно взрослый, – вздохнула собеседница. – И насколько мне известно, юная парочка почти не расстается со дня приезда в Крепость.
   – А-а, это многое объясняет.
   – Что, если Пресвел хотел подстеречь Тормона или Сколля, а Грим подвернулся под руку? – допустила Серима.
   – Убийство всегда остается убийством, – тихо возразил Кетейн. – Как бы там ни было, все указывает на то, что твой слуга вконец отчаялся и стал опасен.
   Леди закусила губу.
   – Что с ним сделают? – промолвила она неожиданно тонким голоском.
   Супруг обнял любимую и прижал к себе.
   – Преступника вздернут на виселице. Прости, дорогая.
   Леди словно громом поразило. Долгие годы Пресвел являлся ее тенью, поверенным, почти другом – а для королевы и это уже немало! И вот теперь благоразумный, работящий, скромный слуга окончит земной путь столь бесславным образом! И ведь именно ее роковые слова надели петлю на шею несчастного.
   Супруг принялся, как умел, утешать возлюбленную. Спустя несколько минут она высвободилась из его объятий, прошла к камину, отпила еще вина и смахнула слезы. Когда Серима повернулась обратно, глаза ее были совершенно сухи.
   – Ни к чему откладывать, – отчеканила леди. – Пойдем и расскажем твоему отцу.
 
   Пресвел продумал каждый шаг. Первым делом «раздобыл» у горцев новый клинок – для себя, на всякий случай. Даже прикосновение к холодной стали наполнило его омерзением, однако выбирать не приходилось – нужно быть готовым ко всему, не так ли?
   Затем, порывшись в дорожном узелке Рохаллы, выкрал ее тиарондский нож. Девушка с самого начала страшилась брать гвардейское оружие, да и после к нему не притрагивалась. Тем лучше – нескоро спохватится. Из одежды, которой щедро оделили беженцев в крепости, Пресвел выбрал куртку Тормона и шаль блондинки. Пусть замараются оба, они это заслужили.
   Ночью из курятника, прямо с насеста, пропал молодой петушок. О небо, прирезать безмозглого крикуна оказалось труднее, чем заколоть по ошибке старика.
   Присвоенный клинок и тряпки слуга Серимы густо вымазал птичьей кровью. Осталось дождаться утра. С рассветом он пойдет к хозяйке, предъявит улики, якобы найденные в покоях торговца, – и дело сделано!
   По крепости распространились с быстротой лесного пожара невероятные слухи. Леди рядом с неотесанным варваром? Бред какой-то! Однако, поразмыслив, Пресвел решил, что ему эта дикая история даже на руку. Горцы с таким жаром обсуждали, возможен ли союз Кетейна и Серимы и к чему он приведет, что преступление, совершенное на конюшне, отошло на второй план. Очень хорошо. Пока головы заняты другим, никто не заметит прорех в состряпанной наспех истории. Даже образованная хозяйка. Вот бы застать леди в покоях жениха! Выходить замуж или нет – дело ее, лишь бы больше ни о чем не думала. А горцы, что с них взять: увидят улики – долго разбираться не станут.
   У двери Кетейна Пресвел помедлил, собрался с духом и поднял руку, чтобы постучать. Кулак замер в воздухе. В комнате раздавались чьи-то голоса. Слуга Серимы наклонился и приложил ухо к замочной скважине.
   Услыхав обрывки разговора, убийца Грима почти перестал дышать; внутри у него все оборвалось. Многомилостивый Мириаль, помоги! Пусть хозяйка не узнает клинок! Или хотя бы промолчит!
   А что, и в самом деле. Не выдаст же леди человека, много лет служившего ей верой и правдой!
   Луч надежды вспыхнул на мгновение – и тут же погас. Каменный пол будто провалился под ногами преступника. Признала! Вслух.
   Выронив бесполезный окровавленный сверток, Пресвел кинулся прочь. Итак, изворачиваться поздно. Нужно придумать что-то другое. Сколько времени у него в запасе?..
   Добравшись до многолюдной нижней площадки, мужчина заставил себя замедлить шаг, дабы не привлекать излишнего внимания. Легко сказать: в действительности ему так и мерещились недобрые любопытные взгляды со всех сторон.
   Вряд ли они сразу отправятся к Аркану: сперва обсудят случившееся друг с другом. Сериме наверняка нелегко будет свыкнуться с мыслью о том, что ее слуга-убийца.
   «Неудивительно. Я сам до сих пор не верю».
   Значит, короткая передышка обеспечена. А потом начнется охота. Вся крепость поднимется против одного. Но должен же быть какой-то выход! Только не отчаиваться!.. Бежать? Бессмысленно. Жаждущие мести люди Аркана мигом отыщут преступника, ведь он гораздо хуже держится в седле, и к тому же вокруг – их земля. Если бы горцы выслушали его… Но станут ли темные дикари церемониться с тем, кого считают злодеем? Скорее порешат на месте и бросят тело стервятникам!